Конфликт поколений – мнимый или реальный?

⇐ ПредыдущаяСтр 17 из 38Следующая ⇒

В конце 1960-х – начале 1970-х годов появилось множество книг и статей, посвященных «конфликту», «кризису» или «разрыву» поколений. Как отмечает И. С. Кон [1988], первые теории этого рода имели глобальный характер. Так, американский социолог Л. Фойер утверждал, что «история всех до сих пор существовавших обществ есть история борьбы между поколениями» [Фойер. – С. 105]. Но истоки этой борьбы рисуются по-разному. Одни авторитеты, включая Фойера, апеллируют к Фрейду, полагая, что в основе всех конфликтов между поколениями лежит Эдипов комплекс. Но тогда возникает вопрос: чем современный конфликт отличается от прошлых исторических ситуаций?

Другие авторы, например французский психоаналитик Ж. Ман-дель, противопоставляют классическому «конфликту», описанному Фрейдом, идею «кризиса поколений». Если «конфликт поколений», связанный с Эдиповым комплексом, состоял в том, что подросток стремился занять в обществе место своего отца и вообще старших, то «кризис поколений» означает, что юноша не соперничает с отцом, чтобы, в конечном счете, идентифицироваться с ним, а полностью отвергает его как образец, отказываясь от своего социально-культурного наследства. Происходит это прежде всего потому, что современное общество больше не переживается в бессознательном как образ Отца – наставника, покровителя и воплощения ценностей, а напоминает скорее архаический образ всемогущей Матери. Материнское начало представлено всемогущей техникой, перед которой человек чувствует себя бессильным.

Глобальные теории конфликта поколений поставили целый ряд проблем. В рассуждениях о «конфликте поколений» вначале не было научного определения понятий и возможных способов верификации гипотез. Весьма показательна в этом смысле работа М. Мид «Культура и сопричастность» [1988], которая устанавливает зависимость межпоколенных отношений от темпов научно-технического и социального развития. Связывая межпоколенные отношения с темпом общественного развития и господствующим типом семейной организации, Мид различает в истории человечества три типа культур: постфигуративные, в которых дети учатся главным образом у своих предков, кофигуративные, в которых и дети, и взрослые учатся прежде всего у равных, сверстников; префигуративные, в которых взрослые учатся у своих детей.

Стабильные большие группы, существовавшие на ранних этапах развития человечества, в традиционных обществах и в некоторых современных обществах, выполняли и выполняют ценностно-ори-ентационную и защитную функции. Так, получаемая от них информация не только однородна и упорядочена, но и требует однозначного, безукоризненно точного выполнения множества обрядов, сопровождающих каждый шаг жизни человека от рождения до смерти и всю его хозяйственную деятельность.

Культуры таких групп, культуры, ориентированные на предков и традиции, американский этнолог Маргарет Мид (1901 -1978) назвала постфигуративными.

«Постфигуративная культура – это такая культура, где каждое изменение протекает настолько медленно и незаметно, что деды, держа в руках новорожденных внуков, не могут представить себе для них никакого иного будущего, отличного от их собственного прошлого. Прошлое взрослых оказывается будущим для каждого нового поколения...» [Мид, 1988. – С. 322]. Существенная черта постфигуративной культуры – постулат, находящий свое выражение в каждом деянии представителей старшего поколения, гласящий, что их образ жизни, сколь много изменений в нем в действительности ни содержалось, неизменен и остается вечно одним и тем же. Она преобладает в традиционном, патриархальном обществе, которое ориентируется главным образом на опыт прежних поколений, т. е. на традицию и живых ее носителей – стариков.

Ускорение технического и социального развития делает опору на опыт прежних поколений недостаточной. Кофигуративная культура – это культура, в которой преобладающей моделью поведения для людей, принадлежащих к данному обществу, оказывается поведение их современников. Для нее типична ориентация не столько на старших, сколько на современников, равных по возрасту и опыту. Кофигуративная культура начинается там, где наступает кризис постфигуративной системы. Этот кризис может возникнуть разными путями: как следствие катастрофы; в результате развития новых форм техники, неизвестных старшим; вслед за переселением в новую страну, где старшие всегда будут считаться иммигрантами; в итоге завоевания, когда покоренное население вынуждено усваивать язык и нравы завоевателей; в результате обращения в новую веру, когда новообращенные взрослые пытаются воспитать своих детей в духе новых идеалов, или же в итоге мер, сознательно осуществленных какой-либо революцией, утверждающей себя введением нового образа жизни для молодежи. В результате этих изменений появляется новый фактор культуры – опыт молодого поколения радикально отличается от опыта их родителей, дедов и других старших представителей той общности, к которой они непосредственно принадлежат.

В своей простейшей форме, пишет Мид [1988. – С. 350], – это общество, в котором отсутствуют деды и бабки. «Переход к новому образу жизни, требующему приобретения новых умений и форм поведения, представляется более легким тогда, когда нет дедов, помнящих о прошлом, формирующих опыт растущего ребенка, закрепляющих непроизвольно все невербализованные ценности старой культуры». Но разрыва поколений все-таки не происходит. Всегда остаются слои культуры, позволяющие осознавать свою принадлежность к этнической общности: язык, религия, миф об общих предках, историческая память, богатая подвигами героев или общими страданиями.

По мнению М.Мид, в наши дни рождается новая культурная форма, которую она называет префигуративной. Темп развития в наши дни стал настолько быстрым, что прошлый опыт уже не только недостаточен, но часто оказывается даже вредным, мешая смелым, небывалым обстоятельствам. Префигуративная культура ориентируется главным образом на будущее. Таким образом, уже не предки и не современники, а сам ребенок определяет ответы на сущностные вопросы бытия. Сегодня во всех частях мира у молодых людей возникла общность того опыта, которого никогда не было и не будет у старших, сегодняшние дети вырастают в мире, которого не знали старшие. И наоборот, старшее поколение никогда не увидит в жизни молодых людей повторения своего беспрецедентного опыта. Этот разрыв между поколениями совершенно нов и ведет к тому, что жизненный опыт молодого человека сокращается на поколение, а воспроизведение его в отношении к своему ребенку или к своим родителям исчезает.

В жизни современного общества можно найти некоторые проявления того, что прогноз Мид сбывается, но, несмотря на любые инновации человечеству, чтобы самовосполняться и саморегулироваться, необходимо сохранять связи между поколениями.

Как отмечают авторы, в современном мире наблюдается психологический сдвиг в настроениях людей – большой интерес к своим корням. Ощущая нестабильность окружающего современного мира, уменьшается желание у людей смотреть вперед и появляется склонность смотреть назад и вглубь, искать поддержку в стабильных ценностях общества. Неслучайно в конце XX в. из научной литературы практически исчезло устойчивое словосочетание «конфликт поколений».

Межпоколенные стабильные общности, прежде всего этносы, несмотря на предсказанные Мид и действительно наметившиеся тенденции к их разрушению, приобретают существенное значение в жизни современного человека. Это подтверждают исследования Д.Гутманна (Gutmann), который принимал участие в работе Камминга и Генри, но затем подверг критике их теорию разобществления. Гутманн, как и Мид, изучал традиционные общества и пришел к определенным выводам, которые близки выводам Мид. Так, в традиционных обществах старые люди имеют жизненно важную роль в становлении родительской позиции. Когда человек обзаводится потомством, у него происходит перестройка поведения: женщины нередко отказываются от привычных способов время провождения, мужчины считают своим долгом содержать семью, и их деятельность посвящена в основном этому. И именно паттерны поведения прародителей способствуют становлению родительской позиции.

Следующий вывод Гутманна касается изменения потенциалов мужчин и женщин в течение жизни и изменения их роли в пожилом возрасте. Так, мужчины становятся носителями духовного начала. Например, аксакалы в Средней Азии с определенного возраста начинают даже иначе одеваться, больше времени посвящать религиозному служению. Женщины в пожилом возрасте становятся социальными организаторами, помогают структурировать жизнь более молодых людей. Однако в современном обществе пожилые люди потеряли свое патриархальное назначение «успокоителя» и «организатора». Поэтому, по мнению авторов, следует восстановить культурные роли пожилых людей.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒