Остановив машину у заправочной станции, перед которой

Стр 1 из 45Следующая ⇒

Эрих Мария Ремарк.

Жизнь взаймы

По тексту, опубликованному в журнале ``Кристалл''

ГАМБУРГ, 1959 г.

Остановив машину у заправочной станции, перед которой

Был расчищен снег, Клерфэ посигналил. Над телефонными столбами

Каркали вороны, а в маленькой мастерской позади заправочной

Станции кто-то стучал по жести. Но вот стук прекратился, и

Оттуда вышел паренек лет шестнадцати в красном свитере и в

Очках со стальной оправой.

-- Заправь бак, -- сказал Клерфэ, вылезая из машины.

-- Высший сорт?

-- Да. Где здесь можно поесть?

Большим пальцем парнишка показал через дорогу.

-- Там, в гостинице. Сегодня у них на обед были свиные ножки

С кислой капустой.

X x x

Столовая в гостинице не проветривалась, пахло старым пивом и

Долгой зимой. Клерфэ заказал мясо по-швейцарски, порцию

Вашеронского сыра и графин белого эгля; он попросил подать еду

На террасу. Было не очень холодно. Небо казалось огромным и

Синим, как цветы горчанки.

-- Не окатить ли вашу машину из шланга? -- крикнул паренек с

Заправочной станции. -- Видит бог, старуха в этом нуждается.

-- Нет, протри только ветровое стекло.

Машину не мыли уже много дней, и это было сразу заметно.

После ливня крылья и капот, покрывшиеся на побережье в

Сен-Рафаэле красной пылью, стали походить на разрисованную

Ткань. На дорогах Шампани кузов машины залепило известковыми

Брызгами от луж и грязью, которую разбрасывали задние колеса

Многочисленных грузовиков, когда их обгоняли.

То меня сюда привело? -- подумал Клерфэ. -- Кататься на

Лыжах, пожалуй, уже поздновато. Значит, сострадание?

Сострадание -- плохой спутник, но еще хуже, когда оно

Становится целью путешествия.

Он встал.

-- Это километры? -- спросил паренек в красном свитере,

Указывая на спидометр.

-- Нет, мили.

Паренек свистнул.

-- Как это вас занесло в Альпы? Почему вы со своим рысаком

Не на автостраде?

Клерфэ посмотрел на него. Он увидел блестящие стекла очков,

Вздернутый нос, прыщи, оттопыренные уши -- существо, только что

Сменившее меланхолию детства на все ошибки полувзрослого

Состояния.

-- Не всегда поступаешь правильно, сын мой. Даже если сам

Сознаешь. Но именно в этом иногда заключается прелесть жизни.

Понятно?

-- Нет, -- ответил паренек, сморщив нос.

-- Как тебя зовут?

-- Геринг.

-- Что?

-- Геринг.

Юноша осклабился, переднего зуба не хватало.

-- Но по имени Губерт.

-- Родственник того...

-- Нет, -- прервал его Губерт, -- мы базельские Геринги.

Если бы я был из тех, мне не пришлось бы качать бензин. Мы

Получали бы жирную пенсию.

Клерфэ испытующе посмотрел на него.

-- Странный сегодня день, -- сказал он, помедлив. -- Вот уж

Не ожидал встретить такого, как ты. Желаю тебе успеха в жизни,

Сын мой. Ты меня поразил.

-- А вы меня нет. Вы ведь гонщик, правда?

-- Откуда ты знаешь?

Губерт Геринг показал на почти стертый номер, который

Виднелся из-под грязи на радиаторе.

-- А ты, оказывается, еще и мыслитель! -- Клерфэ сел в

Машину. -- Может, тебя лучше заблаговременно упрятать в тюрьму,

Чтобы избавить человечество от нового несчастья. Когда ты

Станешь премьер-министром, будет уже поздно.

Он включил мотор.

-- Вы забыли уплатить, -- заявил Губерт. -- С вас сорок две

Монетки.

-- Монетки! -- Клерфэ отдал ему деньги. -- Это меня отчасти

Успокаивает, Губерт, -- сказал он. -- В стране, где деньгам

Дают ласкательные имена, никогда не будет фашизма.

X x x

Машина быстро взобралась на гору, и вдруг перед Клерфэ

Открылась долина, расплывчато-синяя в сумеречном свете, с

Разбросанными тут и там деревенскими домишками, со зданиями

Отелей, белыми крышами, покосившейся церковью, катками и

Первыми огоньками в окнах.

Клерфэ поехал вниз по извилистому шоссе, но вскоре

Обнаружил, что со свечами неладно. Прислушиваясь, Клерфэ

Заставил мотор несколько раз взреветь. абросало маслом, --

Подумал он и остановил машину, как только выехал на прямую.

Открыв капот, он несколько раз нажал на ручной акселератор.

Мотор опять взревел.

Клерфэ выпрямился.

В ту же секунду он увидел пару запряженных в санки лошадей,

Которые рысью бежали ему навстречу; напуганные внезапным шумом,

Они понесли. Став на дыбы, лошади вывернули санки прямо к

Машине. Клерфэ подскочил к лошадям, ухватил их под уздцы и

Повис на них так, чтобы его не могли достать копыта. Сделав

Несколько рывков; лошади остановились. Они дрожали, над мордами

поднимался пар от их дыхания, а глаза были дикие, безумные;

Казалось, что это морды каких-то допотопных животных. Клерфэ

Удерживал лошадей несколько секунд. Потом осторожно отпустил

Ремни. Животные не двигались с места, только фыркали и

Позванивали колокольчиками.

Высокий мужчина в черной меховой шапке, стоя в санках,

Успокаивал лошадей. На Клерфэ он не обращал внимания. Позади

Него сидела молодая женщина, крепко ухватившись за поручни. У

Нее было загорелое лицо и очень светлые, прозрачные глаза.

-- Сожалею, что испугал вас, -- сказал Клерфэ. -- Но я

Полагал, что лошади во всем мире уже привыкли к машинам.

Мужчина ослабил вожжи и сел вполоборота к Клерфэ.

-- Да, но не к машинам, которые производят такой шум, --

Возразил он холодно. -- Тем не менее я мог бы их удержать. И

Все же благодарю вас за помощь. Надеюсь, вы не выпачкались.

Клерфэ посмотрел на свои брюки, потом перевел взгляд на

Мужчину. Он увидел холодное, надменное лицо, глаза, в которых

Тлела чуть заметная издевка, -- казалось, незнакомец насмехался

Над тем, что Клерфэ пытался разыграть из себя героя. Уже давно

Никто не вызывал в Клерфэ такой антипатии с первого взгляда.

-- Нет, я не выпачкался, -- ответил он медленно. -- Меня не

Так уж легко запачкать.

Клерфэ еще раз посмотрел на женщину. от в чем причина, --

Подумал он. -- Хочет сам остаться героем. Он усмехнулся и пошел

К машине.

Санаторий онтана был расположен над деревней. Клерфэ

Осторожно ехал в гору по спиралям дороги, пробираясь между

Лыжниками, спортивными санями и женщинами в ярких брюках. Он

Решил навестить своего бывшего напарника Хольмана, который

Заболел немногим больше года назад; после тысячемильных гонок в

Италии у него началось кровохарканье, и врач установил

Туберкулез. Хольман сперва рассмеялся; если это действительно

Так, ему дадут горсть таблеток, сделают побольше уколов, и все

Снова будет в порядке. Однако антибиотики оказались далеко не

Такими всемогущими и безотказными, как можно было ожидать,

Особенно когда дело касалось людей, которые росли в годы войны

И плохо питались. Наконец врач послал Хольмана в горы лечиться

Старомодным способом: покоем, свежим воздухом и солнцем.

Хольман вначале бушевал, а потом покорился. Два месяца, которые

Он должен был здесь провести, растянулись почти что на год.

Как только машина остановилась, Хольман выбежал ей

Навстречу. Клерфэ смотрел на него пораженный: он думал, что

Хольман лежит в постели.

-- Клерфэ! -- закричал Хольман. -- Нет, я не ошибся. Я сразу

узнал мотор! н рычит, как старик жузеппе, -- подумал я. И вот

вы оба здесь! -- Он возбужденно тряс руку Клерфэ. -- Ну и

сюрприз! Да еще вместе со старым львом жузеппе! Ведь это сам

Жузеппе, а не его младший брат?

-- Это жузеппе. -- Клерфэ вышел из машины. -- И с теми же

Капризами, что и раньше, хотя теперь он уже на пенсии. Я купил

Его у фирмы, чтобы спасти от худшей судьбы. А он платит мне

Тем, что немедленно забрасывает маслом свечи, как только я

Замечтаюсь в пути. У него характерец дай боже.

Хольман рассмеялся. Он никак не мог отойти от машины. На ней

Он раз десять, а то и больше, участвовал в гонках.

Клерфэ посмотрел на Хольмаиа.

-- Ты хорошо выглядишь, -- сказал он. -- А я думал, что ты в

Постели. Тут скорее отель, чем санаторий.

-- Все это входит в курс лечения. Прикладная психология. Два

Слова здесь, в горах, табу -- болезнь и смерть. Одно из них

Слишком старомодное, другое -- слишком само собой разумеющееся.

Клерфэ рассмеялся.

-- Совсем как у нас. Правда?

-- Да, похоже на то, как было у нас внизу. -- Хольман

отвернулся от машины. -- Входи, Клерфэ! Хочешь выпить?

-- А что здесь есть?

-- Официально -- только соки и минеральная вода.

Неофициально, -- Хольман похлопал по боковому карману, --

плоские бутылки с джином и коньяком, которые легко спрятать;

Благодаря им апельсиновый сок больше радует душу. Откуда ты?

-- Из Монте-Карло.

Хольман остановился.

-- Там были гонки?

-- Ты что, не читаешь спортивной хроники?

Хольман отвел глаза.

-- Вначале читал. А в последние месяцы бросил. Идиотизм,

Правда?

-- Нет, -- ответил Клерфэ. -- Правильно! Будешь читать,

Когда снова начнешь ездить.

-- Кто ездил с тобой в Монте-Карло?

-- Торриани.

-- Торриани? Ты с ним теперь постоянно ездишь?

-- Нет, -- сказал Клерфэ, -- я езжу то с одним, то с Другим.

Жду тебя.

Хольман сиял.

-- Как было в Монте-Карло?

-- Никак. Поршни заклинило. Я выбыл.

-- С жузеппе?

-- Нет, с его младшим братом.

-- жузеппе тебе отомстил.

Будем говорить о них.

-- Но... Клерфэ! Это совершенно невозможно. Почему?

-- Я устал. Я приехал сюда отдохнуть и хоть несколько дней

не слышать об этом безобразии, будь оно проклято! Не хочу

Возобновлен. Вот и все.

-- Клерфэ, -- сказал Хольман спокойно, -- кто разбился?

-- Сильва.

-- Умер?

-- Еще нет. Если ему повезет, отделается ампутацией ноги. Но

Тогда. Пятьсот лет назад.

Клерфэ огляделся.

-- Здесь все больные?

-- Нет. Есть и гости.

-- Те, что с бледными лицами, -- это больные?

-- Нет, это здоровые. Они такие бледные потому, что только

X x x

Прыгнула ему на грудь.

-- Кто это? -- спросил Клерфэ.

-- Женщина?

-- Нет, мужчина.

-- Русский. Борис Волков.

-- Советский?

-- Нет, белоэмигрант. В. виде исключения, этот не бедный и

Носили корсеты.

Клерфэ улыбнулся.

-- Откуда ты это знаешь?

-- Здесь быстро узнаTшь все друг о друге, стоит только

Взглянул на Хольмана.

-- Что с тобой? -- спросил он. -- Мировая скорбь?

Хольман покачал головой.

-- Нет, ничего. Но иногда вдруг кажется, что это заведение

-- просто большая тюрьма. Пусть солнечная и комфортабельная, но

Все же тюрьма.

Вместе?

-- Здесь. Мне можно будет посидеть с тобой -- у меня уже

Правда?

-- Нет, как солдаты. Отбой -- и крышка! Перед серьезной

Лицо Хольмана просветлело.

-- Конечно, это можно рассматривать и так.

X x x

Она смотрит сквозь него.

-- Откуда вы приехали?

-- С Ривьеры.

Пустяков?

Хольман на минуту замялся.

-- Так всегда бывает в санатории, когда кто-нибудь умирает,

-- сказал он смущенно. -- Ведь мертвый уносит частицу тебя

X x x

Дверь.

Углы.

Приедет новенькая.

-- Спасибо.

Зажжены.

Потом я попала в санаторий.

Фантом, мираж.

Зазвонил телефон.

Помедлив, она сняла трубку.

-- Да, Борис. -- Она внимательно слушала. -- Да, Борис. Да,

я веду себя разумно... да, я знаю, что нам это только кажется,

потому что мы все тут живем вместе... да, многие

вылечиваются... да, да... новые средства... да, процент людей,

умирающих внизу, в городах, гораздо выше... да, я знаю, что в

войне погибли миллионы... да, Борис, но для нас это, вероятно,

Лилиан положила трубку.

-- Вести себя разумно, -- прошептала она и взглянула на

Часы.

Должны быть люди.

X x x

Маленькие черные холмики.

-- Они из Боготы, -- сказал Хольман. -- Дочь мужчины в

Сидят и ждут.

-- А Мануэла?

-- Приехав, они ее вдруг горячо полюбили. И бедняжка

Умирает.

-- Или же приживутся здесь, купят кондитерскую и обоснуются

Хольман рассмеялся.

-- Какая у тебя мрачная фантазия.

Клерфэ покачал головой.

-- Фантазия? У меня мрачный опыт.

X x x

Пронзительный птичий крик.

Клерфэ.

-- Разве я похожа на призрак? -- прошептала она. -- А может,

Да? Уже?

Крокодилица уже была здесь?

-- Нет, -- ответил Хольман, -- она должна появиться с минуты

Фельдфебель.

-- Сегодня ночью у входа дежурит Жозеф. Мы сможем выйти.

Объятиях Морфея.

X x x

-- Наша Крокодилица -- королева штампованных фраз, -- сказал

Младенцы или кретины?

-- Они мстят за свою профессию, -- ответила Лилиан с

Они стояли в холле у лифта.

-- Куда вы идете? -- спросила Лилиан Клерфэ.

Клерфэ помедлил секунду.

-- В алас-бар, -- сказал он затем.

-- Возьмете меня с собой?

Перед входом.

-- Так! -- сказал он. -- Пара атласных туфелек спасена!

Пойдем в бар?

-- Да. Мне надо что-нибудь выпить.

Клерфэ посмотрел на Лилиан,

-- А вам что?

-- Мне водки, -- ответила она.

-- Значит, бордо, -- сказал Клерфэ. -- Окажите мне услугу. Я

Не выношу водку после еды.

Штанах.

-- Вы пили это вино во Вьенне?

-- Да, -- сказал Клерфэ.

Подошел кельнер.

-- Вас вызывают к телефону, сударь. Кабина справа у двери.

Клерфэ встал.

-- А вы принесите пока бутылку шеваль блана тысяча девятьсот

Он вышел.

X x x

-- Из санатория? -- нервно спросила Лилиан, когда он

Вернулся.

-- Нет, звонили из Канна. Из больницы в Канне. Умер один мой

Знакомый.

-- Вы должны уйти?

-- Нет, -- ответил Клерфэ. -- Для него это, можно сказать,

Счастье.

-- Счастье?

-- Да. Он разбился во время гонок и остался бы калекой.

Спросила она.

Бы еще.

X x x

Промолчал.

-- Ты, наверное, забыла, что завтра тебе идти на рентген, --

Невозможно.

Заказать.

Волков выпрямился.

-- Боюсь, вы понимаете меня превратно, -- сказал он сухо, --

Лилиан повернулась к нему.

-- Вы не понимаете, -- возразила она. -- Это вовсе не

Ревность.

-- Да? Ну, тогда я вообще не знаю, что такое ревность.

Говорю. Лучше мне уйти.

Она выпила.

X x x

Когда они выходили, падал снег. Борис уже давно исчез. Санок

Его тяже не было видно.

Из Канна.

-- Но вы сказали, что это -- счастье.

-- Счастье можно понимать по-разному. Да и мало ли что

Водки. Спокойной ночи.

Парень оперся на лопату.

-- Теперь он не так уж часто бывает нужен. Но раньше, перед

Моду?

Моду.

-- Вот именно, -- подтвердил Клерфэ. -- И не только здесь.

Парень кивнул.

-- Мой отец говорит, что люди потеряли уважение к смерти. И

Новая партия.

Лавчонку.

Конверт и бумага?

Ему дали и то и другое.

X x x

В санатории было тихо.

Водки -- подарок Клерфэ.

Рано?..

Бутылку.

Рентгена?

-- Нет, Борис, радуюсь жизни.

Маленькие.

-- Сколько твоей душе угодно.

Я тебя, и в этом наша беда.

-- Ты права, -- сказал Волков. -- Великолепная беда! Когда

Лилиан закрыла глаза.

-- Иногда мне хочется совершить самый нелепый поступок.

Она открыла глаза.

-- Тебе?

Волков кивнул:

-- Всем этого хочется, душка.

-- Почему же ты ничего не делаешь?

-- Потому что все осталось бы по-прежнему. Я бы только еще

Временах. Когда он уезжает?

-- Не знаю. Думаю, что завтра.

-- Люди оттуда всегда приносят с собой беспокойство.

Лилиан закрыла глаза.

-- Хочешь спать? -- спросил Волков.

-- Да. Водка нагоняет сон. Водка и ветер.

X x x

Как вы приехали.

-- Машину я оставил на дороге. Я не доехал до верха.

-- Из-за Хольмана?

-- Да, -- сказал Клерфэ.

-- Где он?

Дороги.

-- Он едет! -- крикнула она Клерфэ. -- Задержите его!

-- Зачем? Он еще не разучился вести машину.

-- Да не потому! Он может схватить воспаление легких.

-- Он тепло одет.

-- Но не для открытой спортивной машины. Задержите его!

Санаторий.

-- Задержите его! -- кричала Лилиан. -- Он сейчас помчится

как бешеный! Это может плохо кончиться.

Сторону.

Температура.

-- Я верю в пользу запретного. Это тоже терапия, -- сказал

Клерфэ. -- А вы не верите?

-- Для других не верю.

Клерфэ засмеялся.

-- Хольман не такой уж твердокаменный, как вы полагаете, и

он отнюдь не образец дисциплинированности. Вчера вечером он

Скамейку.

-- Хотите подождать, пока он вернется? Это может быть не

Скоро.

Не согласны со мной?

Клерфэ.

-- Насморки здесь смертельны, -- сказала она в бешенстве. --

Но это вас не волнует! Вы скажете, конечно, что смерть для него

Станет великим гонщиком.

Клерфэ молчал.

Клерфэ повернулся к ней.

-- Я? Думаю, что я не вернулся бы обратно. Я бы поехал

дальше, через перевал вниз...

X x x

Гасила его.

Так было и на этот раз.

Лилиан включила свет.

От кого же еще?

Сводила глаз с орхидей.

Пола и швырнула через окно.

Черная и угрожающая.

Вызвала Клерфэ.

Входа.

-- Как попали сюда, на снег, мои цветы? -- спросил он.

На белом снегу.

-- Это ваши цветы? -- спросила она. -- Вы послали мне эти

Цветы?

-- Да, -- сказал Клерфэ. -- Но они, я вижу, вам не

Понравились.

-- Где вы их взяли?

Случай, один из тысячи.

Взял себя в руки. Пошли.

-- А цветы, -- прошептала Лилиан. -- Нельзя же их оставить

здесь...

-- Почему? -- ответил Клерфэ. -- Ведь цветы не имеют ничего

Перчатка.

Утешение.

Сказал он Лилиан.

Умирал.

Ренье?

Телефону.

Втором.

Обнаружилось.

Лилиан.

Без партнера.

-- Поверьте мне, -- сказал Рихтер, -- шахматы дают нашим

Успокоившись. -- Все.

-- Передать ваш ход Ренье?

-- Бесполезно. Можно считать, что я уже сделал ему мат.

Увеличились.

К зеркалу.

-- Ну, так что же? -- раздался за ее спиной голос

Лилиан.

-- Нельзя быть такой беспокойной. И надо есть побольше. Вы

Осенью.

-- Надо быть поспокойнее. И выполнять предписания

профессора!

-- Да, я так и сделаю, -- сказала Лилиан, вдруг потеряв

Терпение.

-- Вам надо побольше есть. Тогда вы быстро наберете эти

Соусом.

X x x

Лилиан не ответила.

-- Долорес Пальмер и Шарль Ней тоже хотят идти, -- сказал

Вы были так осторожны.

Хольман засмеялся.

-- И опять буду! Начиная с завтрашнего вечера. Клерфэ уедет,

Хольман оторопел.

-- Каждый что-нибудь свое, -- сказал он затем. -- Что мы еще

Хольман ушел.

X x x

Крыльями летают над землей.

-- Когда вы уезжаете? -- спросила Лилиан Клерфэ.

-- Завтра после обеда. Хочу до наступления темноты проехать

Он, стоит в дверях.

Хольман.

-- Он вас не узнает, -- сказала Лилиан. -- Из-за усов.

-- А вас? И Долорес?

-- Мы можем сесть так, что он будет видеть Лилиан и Долорес

Узнает.

-- Все равно узнает. У него не глаза, а рентгеновский

Лилиан покачала головой.

-- А вы, Долорес?

Смешным.

-- Люди всегда смешны, -- возразил Клерфэ. -- И если

Лилиан.

Действительно уезжаю.

Против всего этого.

-- Против меня, -- сказал Волков.

Есть. Я останусь в Париже.

Что она говорит правду.

-- Пойми меня, Борис, -- просила она.

-- Зачем нужно, чтобы тебя поняли? Ведь ты уходишь -- разве

Этого недостаточно?

Лилиан опустила голову.

-- Да, этого достаточно. Бей еще.

Ты и есть убийца.

-- Я тебя не бью.

-- Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?

-- Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Вот в чем разница.

Тебя, -- сказал Волков.

-- Борис, -- с безнадежным видом сказала Лилиан, -- неужели

Не хочу ли я ехать с тобой?

-- Тебя?

е то, -- подумал он, -- опять не то! Зачем навязываться?

-- Оставим это, -- сказал он.

-- Я не хочу ничего брать с собой, Борис, -- продолжала она.

-- Я тебя люблю; но не хочу ничего брать с собой.

-- Хочешь все забыть?

Он улыбался.

X x x

И позвала ее к Далай-Ламе.

Антисептическим бельем.

-- Я видел вас вчера вечером в орной хижине, -- начал он

Холодно.

Лилиан молча кивнула.

-- Вы знаете, что вам запрещено выходить?

-- Конечно, знаю.

Оттенок.

-- Значит, по-вашему, все равно, подчиняетесь вы этому или

Сегодня же вечером.

Далай-Лама был ошарашен.

-- Это не так уж спешно, -- ответил он, помедлив. -- Вы

Может, вы уже подыскали?

-- Нет.

Становилось лучше.

-- Разве можно не слушаться только потому, что вам вдруг

Выполняйте все предписания.

Санатория.

Может, даже смерть.

-- Не создавайте лишних хлопот, -- бушевал ДалайЛама, --

Обратно.

-- Наши правила -- а их совсем немного -- установлены в

Лилиан улыбнулась.

-- Я согласна с вами, -- сказала она. -- Теперь я уже не

Волков не появлялся.

Остаться.

-- Спасибо, -- сказала Лилиан и пошла дальше.

-- Будьте благоразумны, мисс Дюнкерк. Вы не знаете, в каком

Лилиан продолжала идти.

Санатории был мертвый час.

Борис не пришел. Хольман стоял у выхода.

-- Если уж вы непременно решили ехать, то поезжайте хотя бы

Так уж далеко.

Положение.

-- Зачем вам мыть руки, они у вас и так стерильные.

Прощайте! Благодарю вас за все.

Сказала Лилиан.

Машина отъехала, Хольман махал им рукой. Борис не появлялся.

Клерфэ.

-- Да, -- согласилась Лилиан. -- А кто же мы? Быки или

Матадоры?

-- Всегда приходится быть быком. Но думаешь, что ты матадор.

У бензоколонки.

-- По-моему, уже пора снять цепи. Как там дальше дорога? --

Оборотистого.

X x x

Серо-зеленая.

-- Хотите остановиться? -- спросил Клерфэ,

-- Пока нет.

-- Боитесь, что нас догонит снег?

Лилиан кивнула.

-- Я больше не хочу его видеть.

-- Вы его не увидите до будущей зимы.

Лаго-Маджоре?

-- Через несколько часов. Поздно вечером.

Ревущих оленей.

-- Вы проголодались? -- спросил Клерфэ. -- Вы вообще

Что-нибудь ели?

-- Ничего.

-- Я так и знал. -- Он повернулся к девушке. -- Что у вас

Есть?

-- Салями, охотничьи колбаски и шублиги.

-- Две порции шублигов и несколько кусочков вон того темного

Разговору Клерфэ и девушки.

Понравятся?

-- Мне все нравится.

Лилиан.

Клерфэ.

-- Мы не очень испачкаемся, если останемся здесь?

-- Нет. Это электровоз. И мы опустим верх.

Потом в подземных городах.

-- В каком месте мы выедем?

-- У Айроло. Оттуда до Италии рукой подать.

Подняться наверх.

Ветровое стекло их машины.

-- Есть люди, которые всегда и повсюду закусывают, -- сказал

Их окна.

-- Булочка, -- сказал Клерфэ. -- Эти господа едят только

Стикс.

Она внезапно очутится на новой планете, выброшенная из недр

Пасена, -- подумала она.

-- Лучше было бы наоборот, -- сказал Клерфэ. -- Там дождь, а

Она покачала головой.

-- Я не видела дождя с октября прошлого года.

Клерфэ посмотрел на нее.

-- Ну, тогда другое дело. И вы не спускались вниз четыре

Много других.

Клерфэ свернул на шоссе.

-- Мы заправимся здесь, а не у Губерта Геринга, у этого

Клерфэ.

-- Там у меня дядя. Он распоряжается моими деньгами. До сих

Клерфэ рассмеялся.

-- Прекрасное сочетание. Мне когда-то было тридцать шесть

плюс восемьдесят... когда я пришел с войны.

Лилиан повернулась к нему.

-- Ну и что было дальше? -- спросила она быстро.

-- Дальше мне стало сорок, -- сказал Клерфэ, включая первую

Скорость.

Стало хотел устроить гонки.

-- Ну что ж, -- сказал Клерфэ и опять включил мотор. --

Врезался в нашу машину.

Мокрое, блестящее шоссе.

Невредимого.

-- Вот это называется повезло, -- сказал Клерфэ.

-- Повезло? -- заорал в ярости водитель. -- А машина?

Посмотрите на нее. Машина не застрахована. Да еще рука!

-- В худшем случае рука вывихнута, вы же можете двигать ею.

Лилиан рассмеялась.

-- Над чем смеется эта дама? -- спросил сбитый с толку

Водитель.

-- Это вас не касается. Но, поскольку сегодня счастливый

Чтобы вас вывезли.

-- Стоп! Так легко вы не отделаетесь. Это вы вынудили меня

ехать с вами наперегонки, не будь вас, я бы спокойно...

-- Советую свалить все на проигранную войну, -- сказал

Клерфэ.

Рукой.

-- Научитесь. Мне пришлось худшему научиться.

Спираль за спиралью.

-- Тут скучная дорога, -- сказал Клерфэ, -- она тянется до

Удержать надолго?

-- Ну как вам понравилось ваше первое знакомство с жизнью?

-- спросил Клерфэ. -- Как понравился человек, который

Что?

-- Он дурак.

-- Вам еще придется узнать немало таких же дураков.

Широкая площадь.

-- Через десять минут мы приедем, -- сказал Клерфэ. -- Это

Уже Локарно.

Видела трамваев.

Площадь на берегу.

-- Где мы остановимся? -- спросила Лилиан,

-- У озера. В отеле амаро.

-- Откуда вы знаете все здешние отели?

-- После войны я прожил тут с год, -- ответил Клерфэ. --

Чемоданы.

-- У хозяина этого отеля -- целая библиотека. Он, можно

Поедем ужинать?

-- Куда?

-- В Бриссаго, на итальянской границе. В десяти минутах езды

Лилиан огляделась вокруг.

-- Здесь цветут глицинии!

X x x

Вокруг отдыхало.

-- Здесь поразительно вкусно готовят. Может, я ошич баюсь?

-- спросила она.

-- Нет, вы правы. Хозяин мог бы стать шеф-поваром в любом

Большом отеле.

Слово.

-- И я этого не понимаю.

X x x

Колеса, -- сказал он.

Что природа оживает.

Он направился к двери.

-- Клерфэ, -- сказала Лилиан.

Он обернулся.

-- Я уехала оттуда не для того, чтобы остаться сейчас одной,

-- сказала она.

Овощами.

-- Может быть, тебе лучше остановиться где-нибудь в

Клерфэ кивнул.

-- Я недостаточно богат, чтобы жить где-нибудь еще.

Уезжает.

-- Ты действительно хочешь поселиться здесь? Просто потому,

Лилиан кивнула.

-- Да. Я вообще хочу так жить, не слушая советов, без всяких

Лилиан взглянула на него.

-- Что за глупый вопрос! Конечно, зайти.

-- Хорошо. В девять?

-- В девять.

Одиночеством.

Париже все еще мало угля.

Туда и навести справки.

Телефона.

-- Твои деньги? -- спросил он. -- Как хочешь. Я посылал

Сразу.

-- Для чего?

-- Хочу купить себе наряды.

Старик уставился на нее.

-- Ты похожа на своего отца. Если бы он...

-- Отца уже нет в живых, дядя Гастон.

Напоминавший марабу.

-- У Баленсиага. Не забудь, что это мои деньги.

-- Твоя мать...

-- До завтра, -- сказала Лилиан и легко прикоснулась губами

Ко лбу старика.

-- Послушай, Лилиан, не делай глупостей! Ты очень хорошо

Как тебе живется?

Гастон махнул рукой.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒