ГЛАВА 5. ИНДЕЙСКИЕ НАБЕГИ В ТЕХАСЕ.

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 16Следующая ⇒

17-19 мая 1871 года, форт Ричардсон, Техас. По завершению своей небогатой на события инспекционной поездки на западную линию фортов Техаса: форт Кончо, форт Гриффин и заброшенный форт Белкнап, - Уильям Текумсе Шерман в полдень 17 мая 1871 года прибыл в форт Ричардсон. Шерман не любил суеты, которая являлась неизменным спутником его четырехзвездного звания и соответствующей репутации. Он не стал останавливаться на постой в постройках форта, а установил свои палатки возле водного источника, находящегося поблизости. Он наблюдал за фургонным обозом, который растянулся внизу на дороге, следуя по направлению к Уитерфорду - поселению в 40 милях восточнее. Шерман узнал, что обоз загружен поставками в форте Гриффин, который находился в двух днях пути на запад. После того, как полковник Рэнальд Маккензи познакомил его с окрестностями, они в неформальной обстановке начали вести разговор о насущной проблеме, что привела генерала на запад: индейские ограбления. До этого разговора Шерман считал, что индейская проблема сильно раздута слишком эмоциональными пограничными жителями. Он высказал Маккензи мнение, что протесты являются способом отвлечь войска от предназначенного им занятия побежденного в гражданской войне штата Техас. Его слова вывели из равновесия полковника, так как он уже достаточно насмотрелся ужасов индейской войны, чтобы считать преувеличением сообщения о ней. Он так сказал: «Сэр, это совсем другой тип войны. Несколько налетчиков могут спокойно проскользнуть мимо наших солдат и ударить по поселенцам или небольшой дорожной партии, убивая и калеча, захватывая женщин и детей еще до того, как мы сможем сесть в седла. Это не война между штатами, сэр, никаких полков, батальонов совместно с артиллерией и кавалерией, никаких фланговых проходов. Поэтому можно думать, что ничего не происходит. Я имею ввиду, что пять или шесть убитых, - это не так много после Фредериксбурга или Чанселлорсвилла, - но здесь, на переднем крае, обычно оказываются гражданские семьи. Завтра после осмотра вы послушаете, что говорят некоторые из них. Я думаю, вы увидите, что эти люди просты и честны. Я нахожу, что они редко преувеличивают, наоборот, чаще недоговаривают. Сэр, они находятся под тяжелым прессом борьбы как с индейцами, так и с правительством».

Затем Шерман понаблюдал за погонщиками, которые плескались в водах Лост-Крик, пока солнце окончательно не зашло. «Мне кажется, что эти люди не очень напуганы своим путешествием», -сказал он. «Их двенадцать», -ответил Макензи.- «И они все хорошо вооружены. Они полностью осознают, что с ними может случиться. Но, все же, есть вероятность, что рейдовый отряд не станет с ними возиться, если у него не будет преимущества в оружии и людях. Видите ли, сэр, здесь противник не будет с вами сражаться, если у него нет преимущества. Он просто пройдет где-то в другом месте, и вы никогда не узнаете, что он был рядом. В основном вы не знаете, где он находится. Люди могут сотни раз избежать проблем, но однажды произойдет по-другому. Бритт Джонсон - погонщик убитый в феврале, совершил дюжину успешных поездок. Он даже вступал в лагеря кайова в трех случаях, когда искал своих родственников и пленников, захваченных во время налета на Элм-Крик в 1864 году. Я не думаю, что кто-либо знал больше об индейцах, чем он. Но три месяца назад они добрались до него и еще троих погонщиков в прерии возле Солт-Крик. Партия, их обнаружившая, рассказала, что вокруг его тела валялись более сотни отстрелянных гильз. В обеих своих руках он сжимал клочки индейских волос. Индейцы разрезали его живот и запихали внутрь небольшую собаку. Это и есть тип войны, который мы здесь имеем». «Вы думаете налетчики исходят из резервации в окрестностях форта Силл», - задал Шерман прямой вопрос. «Многие лошади из Техаса оказываются там», - ответил Макензи. -«Завтра найдутся люди, которые отчетливо видели своих лошадей в форте Силл, но не могли их получить обратно. Не правда ли, это оскорбление. Эти люди платят налоги, чтобы финансировать индейскую политику, а индейцы воруют их собственность и уничтожают их семьи».

После разговора с Маккензи, Шерман сел за письмо к генералу Рейнолдсу, командующему департаментом Техас со штабом в Сан-Антонио: «Я не сомневаюсь, что некоторые кайова и команчи из резервации спускаются в Техас, чтобы красть лошадей. Они никогда не останавливаются перед убийством и скальпированием, когда имеется соблазн. При этом, эти индейцы находятся под защитой Индейского Бюро, и армия не может вмешиваться в управление этим департаментом. Если индейцы в резервации вокруг форта Силл имеют много лошадей с техасскими клеймами, я найду их там и поработаю на то, чтобы положить конец происходящему через уполномоченного по индейским делам. Конечно, это большая несправедливость, что индейцы, получающие ежегодную ренту от Соединенных Штатов, делают свою резервацию хранилищем украденных животных, и когда истина будет установлена, будут применены меры для прекращения этого, и я сообщу Вам из форта Силл». Шерман еще осторожничал в своем сообщении Рейнолдсу. Он был сфокусирован на возвращение украденной собственности, но еще не настало 18 мая, когда он встретился с комитетом жителей Джексборо.

Тяжелые облака сверкали молниями на горизонте, когда Шерман письменно клялся возвратить украденных лошадей. Полковник Бенджамин Гриерсон, командир в форте Силл, утверждал, что он ничего не может сделать для того, чтобы облегчить ситуацию. Шерман напряженно размышлял над тем, что же он предпримет. Среди различной документации он обнаружил один отчет, озаглавленный: «Перечень убийств и преступлений, совершенных враждебными индейцами на жителях округа Джек». Каждый пункт в длинном списке содержал дату, место, количество убитых, раненых и захваченных в плен за несколько прошлых лет, а также замечания о настоящем положении пленников. В списке было 129 имен. Факты указывали на то, что сотни людей были вспугнуты со своих мест во время войны между штатами. Один округ Янг оказался обезлюжен до такой степени, что его общественная документация была перевезена в Джексборо. Гражданский комитет окончательно убедил генерала, что лошади, дети, женщины и мужчины нуждаются в защите Соединенных Штатов так же, как и собственно расширение страны на запад. Под вой равнинного шторма, проносящегося над его головой и сгибающего внутрь палаточные жерди, Шерман начал сочинять письмо своему брату Джону, в котором сообщал об индейских атаках: «Это продолжается с тех пор, как мы получили Техас, и теперь в той же степени, что и раньше, если не в большей. Местные жители и офицеры утверждают, что эти индейцы приходят из индейской резервации, и что они уводят скот туда, где находят защиту от преследователей. Одно из наихудших явлений здесь, - это пленение женщин и детей. Ко мне уже приходили две матери, просившие меня за своих детей, как будто я могу им в чем-то помочь….».

Эти слова впились в мозг Шермана, когда он лежал в постели, вслушиваясь в бушующий наружи ураган: как будто я мог им в чем-то помочь… Шерман сел. Какое еще дело может быть у солдата в мирное время, кроме защиты мирных граждан во время их перемещения на запад? Он запустил руки в свои коротко стриженные рыжие волосы, взъерошивая их сильнее обычного. «Черт возьми», - пробормотал он и встал. Не разжигая светильник, он нащупал сигару и спички в ящике на столе. Шерман не любил политику. Он не желал ждать в то время, когда разыгрывался курс на мирную политику в отношение индейцев, и департамент внутренних дел позволял индейцам задирать Соединенные Штаты. Из его штаба в Сент-Луисе пришло сообщение, что один из вождей кайова, по имени Сатанта, проигнорировал мирных уполномоченных. Краснокожий дьявол передал им, что единственная кастрюля, которую он хотел бы получить от дороги белых людей, это винтовки, заряжающиеся с казенной части, и боеприпасы к ним. Этот очень проницательный индеец отметил, что правительство игнорирует мирных индейцев, и постоянно стремится к умиротворению и расположению к себе воинственных. Рот Шермана скривился. Шум снаружи привлек его внимание. Семнадцать черных солдат охраны, небрежно одетые, были построены и держали в руках винтовки. «Гоните сон из ваших драгоценных глаз», - сказал он сержанту, прохаживаясь под дождем и не обращая на него ни малейшего внимания. - «Просыпайтесь, наконец, Келсо. Заправьте вашу рубаху. Кругом индейцы, и вы должны быть бдительны, или потеряете ваш скальп, или скальп вашего генерала. Если и это вас не пугает, то вы точно заслуживаете быть убитым индейцами». Шерман откинул полог палатки. Он бесшумно скользнул внутрь. Его промокший адъютант спорил с Маккензи, а его офицеры собрались вокруг карты, развернутой на рабочем столе.«Вчерашние погонщики не оказались счастливыми», -сказал Макензи. - «Бэйзил, это человек, который сражался примерно час назад. Он сообщил, что было примерно сто пятьдесят индейцев. Несколько человек сбежали в лес. Джентльмены, с первыми лучами солнца я хочу иметь наблюдателей на каждой возвышенности вокруг этого форта».

-«Сэр, можем ли мы приступить к обороне этого места? Я имею в виду, что здесь нет ни стен, ни укреплений», - спросил адъютант Шермана.

-«Джентльмены», -грубый голос Шермана исходил с противоположной стороны комнаты. - «Кавалерия не защищает форты. Она передвигается верхом». Он быстро прошел в переднюю часть комнаты. Офицеры подвинулись, давая ему место возле стола.

«Излагайте кратко, полковник Маккензи». Пальцы Маккензи вновь начали перемещаться по карте, остановившись на обозначении прерии Солт-Крик: «Это гора Кокса, генерал. В этом месте, в феврале прошлого года они получили Бритта Джонсона. Где-то в том же районе, они поразили обоз Уоррена на пути в форт Гриффин».

-«Те люди у ручья, вечером в последний раз? », -спросил генерал.

-«Именно. Вы проехали по тому же маршруту позавчера. С рассветом мы отправим разведчиков, чтобы проверить наличие враждебных». Маккензи пристально посмотрел на своих офицеров: «Я хочу немедленное обеспечение информацией. Будьте готовы к любой возможной атаке. Сообщение Бэйзила должно быть подтверждено. Подготовьте ваши роты. Генерал, я считаю, что необходимо также уведомить форт Гриффин».

Шерман потер свою свалявшуюся бороду: « Вызывайте вашего клерка, полковник. Я продиктую письмо с приказами для солдат в форте Гриффин, чтобы они присоединились к Вам. Я хочу, чтобы Вы возглавили эту партию. Как только Вы установите всю правду о нападении, приступайте к преследованию этих индейцев. Вы должны находиться на местности вместе с ними. Возьмите провизию и боеприпасы на месяц, если это необходимо. Я хочу знать наверняка, действительно ли враждебные находят защиту в форте Силл».

Шерман был взволнован. Но подчиненные не должны были этого видеть. Они должны были чувствовать его энтузиазм в отношение предстоящего преследования и решения проблемы. Здесь, на техасской границе, он снова стал командующим войсками.

«Полковник, где Вы хотите объединиться с войсками из форта Гриффин? », - спросил он у Маккензи. Тот ответил. Шерман провел рукой по своим взлохмаченным волосам, а затем его взгляд остановился на офицерах, неподвижно стоящих возле стола: «Ну? Вам есть чем заняться, джентльмены, или вы ожидаете завтрак? ». Они быстро расступились, когда Шерман вновь склонился над картой: «Наверное наши карты отличаются», -сказал он адъютанту.

-«Возможно, мы проверим».

-«Забудьте», - отрывисто бросил Шерман. -«Мы воспользуемся информацией полковника Маккензи».

19 мая 1871 года полковник Рэнальд Маккензи выступил из форта Ричардсон во главе рот А, В, Е и F из 4 кавалерийского полка: всего 150 человек с вьючными мулами, которые были нагружены мукой, сахаром, кофе и беконом из расчета пребывания на местности в течение месяца. Полковник имел при себе приказ, подписанный главнокомандующим армии США генералом Уильямом Текумсе Шерманом. Он был предельно ясен. Шерман написал просто: « Я уполномачиваю Вас вступить в вышеуказанную резервацию (форт Силл), и, если Вы обнаружите свежий след, то должны догнать партию в любом месте, в тридцати или сорока милях от Ред-Ривер, неважно, и без колебаний атаковать, возвращая украденную собственность или имущество, а затем доставить это ко мне в форт Силл. Если след разбросан, и все же, на Ваш взгляд, он будет вести в упомянутую резервацию, вы должны прибыть в форт Силл и через индейского агента вернуть украденный скот, и найти военную партию индейцев, которая, согласно сообщению, уничтожила обоз и убила семь человек».

Шерман дымил сигарой на крыльце, когда войска выступили в западном направлении к месту нападения на фургоны. Дождь никак не унимался.

«Как будто я мог что-нибудь сделать, на самом деле», -сердито пробурчал генерал самому себе. -«На самом деле»…..

Может быть так, как это было описано выше, а может как-то иначе начиналась кампания по окончательному подчинению племен Южных Равнин. Своей кульминации она достигла в отправке нескольких колонн (Война Ред-Ривер) с разных направлений к индейским святилищам на Стейкт-Плейнс, а также в атаке на индейские лагеря в каньоне Пало-Дуро и расстреле тысячи индейских лошадей. К апрелю 1875 года основные силы враждебных сдались. За четыре предшествующих года сотни людей потеряли свои жизни, и много собственности было украдено и уничтожено. Только за несколько месяцев после июньского сражения 1874 года между индейцами и белыми охотниками на бизонов при Адоби-Уоллс, разъяренные понесененным поражением индейцы разных племен - команчи, кайова и шайены- убили на границах Техаса более 190 белых поселенцев и дорожных путешественников. Последняя бродячая группа команчей куахада пришла в форт Силл в 1878 году.

Команчи и кайова являлись бичом мексиканцев все годы пост-независимости, атакуя их, убивая, захватывая в плен, забирая и уничтожая их имущество и домашний скот. Но по отношению к первым американским поселенцам они были дружелюбны вплоть до 1834-35 годов. Дэвид Барнетт, впоследствии выдающийся политический деятель Техаса, жил среди команчей с 1817 по 1819 годы и очень хорошо о них отзывался. Другие известные американцы тоже отмечали честность и дружелюбие команчей по отношению к американцам. Поселенцы отвечали им взаимностью. Однажды, например, жители поселения Гонсалес устроили обед из зажаренного мяса для сотни команчских «леди», всячески угождая их смуглым посетительницам, которые после обильного угощения влезли на своих лошадей и уехали с самыми добрыми чувствами. Поселенцы были очень осторожны в отношениях с дикими индейцами, и не искали проблем. В начале 1830-х годов фермеры и торговцы без лишних вопросов принимали на обмен команчскую добычу из Мексики. Тем не менее, война была неизбежна из-за разной природы двух народов. Техасцы все глубже и глубже проникали в центральное плато, устанавливая свои изолированные фермы и поселения в пределах достижения рейдерских отрядов. Они привели с собой лошадей из Кентукки и других восточных штатов, которых команчи немедленно возжелали, чтобы спаривать со своими испанскими мустангами. Также амбициозного молодого воина привлекала легкость добычи скальпов с практически беззащитных на тот момент людей. Другой немаловажной причиной было то, что англо-американцам в Техасе явно недостовало мексиканской проницательности. Они считали команчей, как и всех остальных американских индейцев, невежественными дикарями, и не могли преодолеть чувства пренебрежения к ним даже тогда, когда их боялись. Всё богатство англо по- началу состояло из того, что они получали со своих сельскохозяйственных полей. У них не было огромного количества домашнего скота как у мексиканцев. Люди они были простые и грубые, и когда команчи просили для себя привычные им подарки, то отказы порой выражались в краткой и резкой форме. Они, возможно, меньше хитрили во время коммерческих сделок, чем мексиканцы, но торговали с гораздо меньшим изяществом и почтением. Со слов самих команчей, подобное отношение к себе их очень обижало и возмущало, и со временем они начали высылать против техасцев свои мобильные военные отряды. Команчи были воинственным, жестоким, и зачастую вероломным народом. Они всегда путешествовали верхом, и обрушивались неожиданно на изолированные поселения, совершая убийства и ограбления, быстро отступая, прежде чем можно было предпринять эффективные меры против них. Так же, как и в Мексике, неизвестно точное количество жертв индейских набегов в Техасе, которые совершали команчи, кайова, мескалеро, липаны, кикапу и другие. С начала 1865 года по первую половину 1867-го, 35 округов штата сообщили, в общей сложности, о 162 белых людях убитых индейцами, 24 раненых и 43 захваченных в плен. Согласно одной оценке, 400 человек были за двадцать лет похищены индейцами в округе Паркер, Техас. Округ Джек сообщал о 200 убитых и захваченных индейцами своих жителей в период с 1859 по 1871 годы. Округ Монтегю насчитал у себя 43 убитых и похищенных за один 1866 год. Осенью 1869 года, комиссионер Паркер сообщил, что налеты команчей не прекратились в Техасе после заключения мирного договора 1867 года в Медисин-Лодж-Крик. С того времени в этих налетах было убито, как минимум, от сорока до пятидесяти техасцев, и захвачено не меньше женщин и детей. В другом техасском округе между 1873 и 1875 годами индейцами было убито 45 жителей, 15 ранено и двое захвачено. Историк Грегори Мично сделал поверхностный анализ индейских рейдов за период с 1860 года по 1869. Он выбрал из Национальных Архивов триста претензий из группы сообщений под номером 123, которые являются немыми свидетелями тех ограблений и уничтожений, что совершали команчи, кайова, апачи, липаны и кикапу. Всего там имеется 2200 претензий, из которых 1200 приходятся на 1860 годы. Изучив 250 претензий из выбранных трехсот, он насчитал 400 поселенцев, убитых индейцами в этот период. Согласно самому Мично, чтобы представить реальную картину убийств и ограблений, эту цифру необходимо умножить в 4-5 раз.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒