ИСТОРИИ НЕКОТОРЫХ ПЛЕННИКОВ.

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 16Следующая ⇒

Невозможно проследить судьбу каждого из огромного количества пленников. Кто-то, как, например, Томасса Чандлер, захваченная в Мексике около 1850 года, довольно долгое время провела у команчей, и, в итоге, была выкуплена одним богатым семейством и вновь оказалась в Мексике, но уже как пеон. Вскоре она сбежала и возвратилась к команчам. В конце концов, она вышла замуж за Джозефа Чандлера, а затем за Джорджа Коновера, и поселилась на Индейской территории. Некоторых мексиканских пленников выкупали или обменивали американские власти. Но далеко не всем «везло» так, как, например, Рэйчел Пламмер, которая была захвачена в 1835 году в налете на форт Паркер, жестоко изнасилована вместе с другой американкой, была увезена далеко на север и жила какое-то время как рабыня, пока её не выкупили мексиканские торговцы и она не вернулась домой. Судьба её сына, захваченного вместе с ней, неизвестна, он был разлучен с матерью. В плену она родила еще одного ребенка (она была захвачена на раннем сроке беременности), которого индейцы вскоре убили. Вскоре после освобождения, она умерла, потрясенная пережитым. Пленники могли погибать во время побега или от тяжелого труда, болезней и насилия. Многие выжившие становились психически больными людьми. Хотя были и успешно адаптировавшиеся. Например, численность кайова в 1870-х годах составляли 5-6 процентов таких адаптированных пленников. Среди команчей, как уже было сказано выше, таковых было еще больше. Но такое везение касалось исключительно детей до десятилетнего возраста, которых как раз и захватывали для пополнения редеющих рядов племени в связи с постоянными войнами и время от времени случавшимися эпидемиями. Дети, проявившие стойкость во время испытаний, такие как, например, Герман Леманн, который был захвачен апачами мескалеро, но затем сбежал к команчам, получали доброе обращение, вскоре забывали свою родину, становясь команчами и кайова, и становясь в дальнейшем более жестокими к своим бывшим сородичам, чем сами индейцы.

СЕМЬЯ ПАРКЕР.

В 1834 году, Паркеры, семья из Вирджинии, эмигрировала в Техас. Они стали первыми переселенцами с востока, которые осели далеко на равнинах у реки Бразос. Там они нашли красивую, открытую, испещренную дубами страну волнистых прерий, имевшую хорошие водные источники и изобиловавшую дичью. Почва была богата для выращивания зерновых культур, а в речных низменностях паслись многочисленные стада оленей и водились бесчисленные индейки. Номинально это была территория племени вичита, и ближайшими индейцами к ним были индейцы вако с верховий реки Бразос. Однако местность, где они остановились, была необитаема. Глава семьи выбрал место для форта возле реки Навасота, притока Бразоса. Здесь они воздвигли бревенчатое укрепленное строение, и вскоре пополнились еще несколькими пограничными семействами, что приблизило общую численность форта к тридцати пионерам. Кроме мужчин, женщин и детей, проживавших в форте Паркер, в регионе имелись еще два места, населенные белыми.

Паркеры были глубоко религиозными людьми, и совсем не имели стремления как-то мешать и, тем более, воевать с индейцами. Мужчины семьи никоим образом не участвовали в техасской революции, и весь клан бежал к реке Тринити, когда он получил известие о выдвижении в 1836 году против повстанцев сил мексиканского генерала Санта Анны. Получив новости о победе техасцев при Сан-Хасинто. Паркеры не медля вернулись в свой форт. Подобно тысячам других техасцев, им не нужно было никакое правительство, и всю свою энергию они тратили на укрощение диких земель и направление своих жизней в определенном, нужном им, русле.

19 мая 1836 года большинство мужчин поселения находились на работе на кукурузном поле, которое располагалось вне видимости стен форта. Несколько мужчин оставались с женщинами и детьми, занимаясь различными делами, когда перед поселением возникли, словно из ниоткуда, верховые индейцы. Их было примерно около сотни, и один из них размахивал запачканным белым флагом. Мужчины: старый Джон Паркер, Сайлас и Бенджамин, а также Самюэль Фрост и его сын, – согласились на переговоры, поскольку индейцы знаками всячески выказывали свое дружелюбие. Паркеры были встревожены, но, тем не менее, невооруженны. Неженатый Бенджамин Паркер вышел за ворота, чтобы разговаривать с ними. Сайлас, имевший четырех маленьких детей, стоял в воротах. Фросты и Джон Паркер находились с собравшимися женщинами и детьми. Бенджамин разговаривал с индейцами, что оставались на лошадях, при помощи знаков и пиджина (смеси английских и индейских слов). Как позже было установлено, это были в основном команчи с Ред-Ривер, вместе с несколькими кайова, вичита и каддо. Непонятна природа этого отряда. Вероятней всего, это был обыкновенный бродячий отряд молодых воинов, находившийся в поисках приключений и благоприятных возможностей в приобретении славы. В принципе, им все равно было кого убивать и ограбить.

Бенджамин вернулся к воротам и сказал, что индейцы спрашивают о направлении к ближайшему водному источнику и просят мяса. Также он отметил, что они не совсем дружественно настроены. Поэтому он отказал им в мясе и быстро возвратился, на что Сайлас возразил, что необходимо пойти обратно и продолжить переговоры с такими злыми индейцами. Бенджамин вновь подошел к индейцам, и тут они его окружили и всадили в него с разных сторон несколько своих пик. Затем с громкими воплями воины поскакали к воротам. Сайлас был убит, так и не успев преградить им вход, а некоторые всадники спешились и вскарабкались по стенам. Отец и сын Фросты тоже приняли быструю смерть, а другие белые пытались спастись бегством. Воины рассеялись в их преследовании. Несколько из них захватили Джона Паркера и его жену; остальные с воплями скакали за женщинами и детьми. Газеты 19 века, и даже военные отчеты, часто опускали подробности индейских налетов, заменяя их неудобоваримыми эвфемизмами. Это скрывало истинную природу событий для восточных читателей, которые понятия не имели о пограничье. Газеты того времени печатали облагороженные версии, часто затем цитированные историками.

Старый Паркер был прижат к земле, оскальпирован и лишен половых органов. Затем его добили, и еще больше изуродовали уже мертвое тело. Грэнни Паркер была раздета догола и пригвождена копьем к земле через мягкую часть тела. Затем несколько воинов по очереди насиловали ее; и все это время она кричала. Две женщины были схвачены: их серьезно ранили и бросили лежать с ужасными зияющими ранами. Люси, жена Сайласа Паркера, убежала через ворота вместе с четырьми своими детьми, но всадники догнали их возле реки и забросили всех через своих лошадей. В этот момент начали подбегать с кукурузного поля вооруженные мужчины. Один из них, Дэвид Фоулкенберри, с риском для жизни бросился за этими индейцами, и вынудил их сбросить на землю Люси и двоих детей. Но третий индеец ускакал с Синтией Энн и маленьким Джоном: дети Паркеров, в возрасте, соответственно, девяти и шести лет. С прибытием вооруженных белых мужчин, весь военный отряд галопом поскакал прочь. Эта орда могла бы убить всех в окрестности, но воины и так были удовлетворены своим большим триумфом, которого они достигли без потерь. В облаке пыли они поскакали в направление реки Тринити, - после убийства пятерых мужчин и ранения нескольких женщин, которых они оставили умирать. Еще две молодые женщины, Элизабет Келлог и Рэйчел Пламмер, были захвачены вместе с тремя детьми, - двумя Паркерами и почти полуторагодовалым сыном Рэйчел Пламмер.

Ошарашенные поселенцы понятия не имели о команчских привычках, и поэтому до заката прятались в речной пойме. Затем, Дэвид Фоулкенберри и Абрам Англин пошли в форт. За воротами они нашли ползущую в поисках воды Грэнни Паркер. Она сама освободилась от воткнутой в нее команчской пики: она были сильной старой женщиной и поэтому выжила. Этой ночью умерли еще две женщины. Мужчины продержали свои семьи у реки всю ночь и весь следующий день, не решаясь подвергнуть себя опасности даже ради того, чтобы похоронить разлагающиеся тела. Наконец, уцелевшие собрали лошадей, взяли кое-какие вещи и продукты и направились в ближайшее поселение, расположенное в многих милях пути на восток.

Тем временем воины ехали в сторону реки Тринити. Они точь-в-точь соблюдали древний обычай воинов равнин: до полуночи они находились в яростной скачке, чтобы как можно дальше оторваться от возможной погони. Пленники были привязаны к лошадям таким образом, чтобы не упасть. Они были все в синяках от побоев, ошеломлены, и полностью не отдавали себе отчета в происходящем, когда команчи наконец остановились и разбили лагерь. Воины привязали своих коней к колышкам и отпустили их пастись, а пленников по рукам и ногам связали сыромятными ремнями и бросили лицами вниз. Теперь отряд чувствовал себя в достаточной безопасности для того, чтобы исполнить победный танец: воины подпрыгивали вокруг костра, перечисляя свои подвиги и размахивая окровавленными скальпами. Для американского индейца это был самый сладостный момент войны: набегу сопутствовал полный успех и никто не был потерян, к тому же у команчей имелись живые пленники, - как живое свидетельство их воинского торжества. В безумии танца воины избивали луками пленников до крови, но детям они не вредили. Затем две взрослых женщины были раздеты догола и подвергнуты дополнительным пыткам. Эти мучения были частью обряда общего унижения, очень важного для американских индейцев. Обе женщины не получили серьезных ранений, так как воины не собирались их убивать; они были изнасилованы на виду у связанных детей, и в дальнейшем должны были стать рабынями. Элизабет Келлог и Рэйчел Пламмер: обе замужние женщины, - стали первыми известными американками-пленницами команчей. Они получили такое же обращение как и пленные женщины племен пауни и юта, да и любого другого племени.

Конечно в резервационные годы команчи и их потомки эмоционально отрицали изнасилования и пытки, и причины тому те же самые, по которым ацтеки в Мексике пытались отрицать то, что их предки торжественно поглощали человеческую плоть. Но известно, что на равнинах пленные женщины являлись живым товаром, и неизвестно ни одного случая, когда пленная взрослая женщина не была бы изнасилована. Спасшиеся пленницы, когда они немного морально оживали после своего освобождения, сообщали один и тот же рассказ, и до середины 19 века воины команчей с гордостью повествовали о таких своих подвигах. После такого посвящения немногие женщины были способны на оказание сколь-нибудь серьезного сопротивления. Мужчины, не особо задумываясь, могли с раздражением прикончить такую досаждающую женщину, но в большинстве случаев они использовали более творческие способы для ее подчинения. Пленница всегда была доведена до крайнего изнеможения, связана, и затем раздета догола в присутствии всех имеющихся на данный момент воинов. Ее могли привязать к всаднику, и тот ехал рысцой какое-то время, разрывая стопы и ноги пленницы об камни и колючки, или ее просто оставляли под палящим солнцем, чтобы она помучалась от ожогов. Пленницы быстро узнавали, что полное сотрудничество намного более предпочтительно, чем то наказание, которое воины могли еще изобрести. Несмотря на легенды и мифы, нет ни одного локументального доказательства того, что какие-то женщины убивали себя сами при подобных обстоятельствах. Наоборот, - они всячески цеплялись за жизнь. Элизабет Келлог и Рэйчел Пламмер выдержали их первоначальное испытание первыми из многих.

На рассвете индейский отряд разделился. Команчи и кайова отправились на запад, прихватив с собой миссис Пламмер и троих ее детей. Элизабет Келлог осталась с воинами каддо и вичита, которые отправились к Ред-Ривер. Там она пробыла полгода, а затем была обменена на товары стоимостью в 150 долларов индейцам племени делавэр с Индейской территории. Эти индейцы переправили ее в город Накогдочес на востоке Техаса, где они за туже цену уступили ее агентам республики Техас. После этого имя Элизабет Келлог исчезает из истории.

Несмотря на то, что Рэйчел Пламмер и ее дети являлись пленниками северных или восточных команчей, вероятно нокони, невозможно точно проследить, где они находились на самом деле, так как семьи команчей часто переезжали из одной группы в другую. А пока, эти команчи быстро пересекли Высокие Равнины, наконец разбивая лагерь на востоке Колорадо. Дети, в том числе маленький Джеймс Пламмер, быстро забыли их первое потрясение от неволи и стремительно впитывали в себя обычаи и культуру команчей. Вскоре они носили их одежду и говорили на их языке, а также наслаждались жестким бизоньим мясом. Старшие дети Пламмер спустя несколько месяцев ехали верхом подобно рожденным команчами. Но участь Рэйчел Пламмер была совсем иной: она подлежала только дальнейшей деградации, становясь наложницей воина, не имея никакого статуса в лагере, и выполняя самы черновые и трудоемкие работы. Она стала такой же грязной и вшивой, как и ее похитители, нечувствительной ко многим своим унижениям. Позже она оставила подробное описание жестокостей, которыми пострадала.

В Колорадо она родила ребенка, но, согласно ее же отчету, он был убит индейцем ударом об лед. Одна старая команчская скво, жена хозяина Рэйчел, постоянно ее избивала и мучила с особой жестокостью. Но однажды белая женщина взбунтовалась, схватила дубинку и свалила старуху на землю. Рэйчел подумала, что ее сейчас убьют, но она ничего не знала о команчских обычаях. Ее хозяин был здорово позабавлен, и избиений стало значительно меньше; он ее ввел в ранг своих скво. По прошествии многих месяцев такой жизни, в лагерь пришла партия торговцев команчерос. Присутствие англо-американской женщины в лагере команчей в то время было необычно для новомексиканских маклеров, и по возврату в Санта-Фе они рассказали о ней. Эта новость взволновала американского торговца по имени Донахью. Он поручил команчерос разыскать ее и попытаться выкупить. Через семнадцать дней пути на север от Санта-Фе, они нашли ее в лагере команчей. Мексиканцы выкупили Пламмер, но ее дети уже влились на равноправной основе в семьи команчей и ничего нельзя было сделать. Через восемнадцать месяцев плена Рэйчел Пламмер оказалась в Санта-Фе. Затем, Донахью со своей женой перевезли бывшую пленницу в Индепенденс, штат Миссури, где ее встретил родственник, который доставил ее обратно в Техас. К сожалению, из-за расовых и сексуальных предрассудков полноценное возвращение таких несчастных женщин было просто невозможно. Они являлись объектами искренней жалости, но в то же время их рассматривали как каких-то грязных животных. Были случаи, когда мужья не просто отказывались снова жить с такими своими женами, но даже не забирали их к себе. Как это ни странно, но большинство вернувшихся женщин больше страдали от позора и унижений среди собственного народа, чем среди команчей. А если они еще возвращались с детьми-метисами, их дела обстояли намного хуже. При возможности такие бывшие пленницы уезжали из пограничья, чтобы стереть из памяти былое без следа.

Рэйчел Пламмер умерла менее, чем через год после ее выкупа и возврата из плена. Известие о ее судьбе быстро облетело всё юго-западное пограничье.

Как Паркеры, так и Пламмеры, приложили все усилия для того, чтобы разыскать детей, захваченных в налете на форт Паркер. В этом им помогали и техасские, и американские чиновники. В итоге, Джон Паркер и Джеймс Пламмер были найдены и выкуплены в 1842 году. Мальчик Пламмер совсем не говорил по-английски, но он был еще досточно молод для того, чтобы адаптироваться вторично. А вот Джон Паркер стал хорошим команчем. Ему исполнилось уже двенадцать лет, и он чувствовал большую тягу к своей сестре, которую не удалось вернуть, так как она уже была женой воина команчей. Взрослел он среди своего народа, и настал момент, когда он отправился искать свою сестру. Он так ее и не нашел, и, в конце концов, женился на мексиканской девушке и поселился с ней в пустынном месте за Рио Гранде.

Синтия Энн Паркер находилась у куахада, - наиболее отдаленной и свирепой группы команчей. Слухи о ее существовании доходили до чиновников на Индейской территории, и однажды американский полковник видел ее, уже семнадцатилетнюю, на совете с команчами. Он сообщил, что она отказалась говорить по-английски и расплакалась. Больше он не смог ее разговорить, так как команчи стали резко враждебными. Все попытки ее выкупа терпели неудачу, так как она была женщиной команчей, женой Пета Ноконы, очень важного воина, кто, в дальнейшем, возглавил свою группу. Она родила от него детей и, в итоге, совсем забыла свое белое прошлое. Намного позже, в 1860 году, она была захвачена вместе с некоторыми своими детьми техасскими рейнджерами в атаке на лагерь команчей. Она была возвращена своей белой семье, но так и не прижилась в ее новой жизни, скончавшись от «разбитого сердца». Ее старшим сыном был Куана Паркер - позже знаменитый лидер команчей в военное и мирное время.

Искра насилия и ненависти, зажженная в форте Паркер, сжигала пограничье в течение следующих сорока лет. Налет на этот форт стал первой известной трагедией из многих сотен подобных ей, что разыгрывались затем в пограничных войнах между техасцами и команчами до самого их окончания в середине 1870-х годов.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒