ПОЯСНЕНИЕ К РЕЙДАМ АПАЧЕЙ И ДЕПОРТАЦИЯ РАЗЛИЧНЫХ ТУЗЕМНЫХ ГРУПП ВО ВНУТРЕННИЕ РАЙОЛНЫ МЕКСИКИ И НА КУБУ.

Стр 1 из 16Следующая ⇒

Бродячих апачей было очень мало в Новой Бискайе и Коауиле по сравнению с гораздо большими популяциями там же оседлых туземцев и испанцев. Если Руби и члены его экспедиции во всех проблемах обвиняли апачей, власти на местах утверждали, что часто источником опасности в северных провинциях являлись «индиос де пуэбло», то есть индейцы пуэбло. В 1750-х и 1760-х годах монахи, губернаторы и капитаны пресидий сообщали, что сума, тараумара и хулимеко совершают набеги и называли их - «ладронес де каса», - воры внутри домов. При этом, власти обвиняли апачей в том, что они «совращают» христианских индейцев, и сообщали также о хорошо развитой экономике вдоль Рио-Гранде. Это указывает на то, что индейцы миссии с охотой присоединялись к апачам, когда совершение набегов становилось взаимовыгодным предприятием. Когда некоторые локальные чиновники хотели завершить обсуждение вопроса убытка домашнего скота, они ссылались, например, на нехватку свидетелей, а также на «деликатность» работы с индейцами миссий. На апачей, как на «необращенных» аутсайдеров, местной элите легче было свалить все беды. Некоторые военные командиры разделяли агрессивные чувства Руби, и еще до того, как была официально объявлена война на уничтожение апачей, начались кампании по отслеживанию и атаке апачей в их ранчериях. Схема эскалации насилия была проста: испанские кампании с целью наказания апачей приводили к увеличению апачских рейдов с целью мести, что опять напитывало топливом ответные карательные испанские экспедиции. Но, порой, имели место несправедливости. Например, в 1765 году Хосеф Патрисио Лусеро был послан на поиски апачей, которые, якобы, атаковали ранчо вблизи Эль-Пасо, и это несмотря на то, что капитаны тамошнего пресидио утверждали, что индейцы сума и чоломе являются более частыми виновниками нападений. Такая неразбериха в этническом тождестве нападавших имела длинную историю. Хотя, вероятней, что зачинщиками нападений были все же апачи, к которым часто присоединялись другие индейские племена, кроме вышеперечисленных часто еще и тараумара.

Под командованием Лусеро находились 104 милиционера, 114 индейских союзников и двадцать один пресидиал (солдат пресидио). В сентябре эта группа наткнулась на апачскую ранчерию в Сьерра-Сакраменто, состоявшую из 23 мужчин, женщин и детей. Превзойденные почти в десять раз, апачи имели мало шансов на сопротивление и побег: шестеро из них были убиты и семнадцать взяты в плен. Лусеро разделил среди своих людей имущество апачей: бизоньи шкуры, рога, одежды, седла, луки и стрелы, кукурузу и другую собственность. Но атака оказалась оправданной, так как в ранчерии были обнаружены лошади и мулы, которые имели клейма из различных пресидий и поселений в Новой Мексике и Новой Бискайе. Кроме того, такие кампании проливали свет на другую сторону деятельности апачей мескалеро ( а это была их ранчерия): нескончаемая борьба с команчами к северу от Рио-Гранде. В лагере были найдены два скальпа, и как объяснил один апачский пленник: «они взяты в последнем бою с команчами». Скорей всего из страха команчских и испанских нападений, одна апачская пленница попросила в Эль Пасо покрестить её саму и двоих её детей. Хотя, может быть, эти апачи приобрели клейменный домашний скот у индейцев миссий, но вряд ли. Как бы там ни было, Лусеро отверг идею честного приобретения домашних животных апачами. В общем, обнаружение клейменных животных в лагерях апачей, вели к атакам других лагерей апачей и оправданиям эскалации насилия. Апачей обвиняли даже в случаях, когда подтверждалось участие в набегах индейцев миссий, и даже в случаях, когда не оставалось вовсе свидетелей набегов. Но, справедливости ради нужно сказать, что наиболее часто в сообщениях о рейдах фигурируют ссылки на «враждебных индейцев» или просто «варваров».

Капитан пресидио Ла-Байя в 1769 году заявил, что жители области боятся апачей. Когда один из поселенцев наткнулся на двух воров, крадущих его кукурузу, он выстрелил в них, считая, что это апачи, каково же было его удивление, когда оказалось, что это мужчины из местной миссии. Хосеф Антонио Каррера, направлявшийся в этом же году со стадом коров в Коауилу из пресидио Ла Байя, был атакован группой обнаженных индейцев, идентифицированных им потом как исключительно «апачи». Увертываясь от их стрел, он чудом бежал в ближайшие горы и затем добрался до Санта-Рос - «даже без шляпы». Власти послали людей на поиски этих индейцев, и они проследили следы налетчиков не в апачские горные лагеря, а в миссию Сан-Франциско-де-Биззарин. Через два дня индейцев этой миссии видели в соседних городах с приличными объемами разделанного мяса, что подтверждало их атаку на молочный скот Карреры. В общем, неизвестно апачи или хулимеко были вовлечены в рейдерскую деятельность осенью 1769 года, а может и те и другие, но обе группы пользовались тем, что испанцы не могли их отличить друг от друга. То же самое происходило и в Новой Бискайе, где подобная путаница возникала уже в отношение тараумара. В 1770-х годах там в измене подозревались сотни мужчин, женщин и даже детей этого племени. Записи об этих делах обнаруживают полезную информацию насчет апачи-тараумара отношений, и указывают на то, что война между апачами и испанцами не была делом только этих двух сторон. Например, в марте 1773 года человек тараумара был арестован в пуэбло Гуадалупе из-за подозрений в том, что он принимал участие в последних убийствах и кражах, происходивших в испанских поселениях и ранчо этой области. После шести плетей, он признался в магистрате Чиуауа, что был вовлечен в убийства прошедшего ноября, и что последние два года воровал мулов и лошадей вместе с апачами и еще с пятью мужчинами тараумара. В марте судья Льяно дал разъяснение насчет этого раскрытия губернатору Новой Бискайи, Хосе Фаини. Было отмечено, что местные жители давным-давно убеждены в том, что успех апачей обуславливается их тайным сговором с тараумара, особенно с теми бродягами этого племени, которые без разрешения священника или министра покидают города. Испанские чиновники говорили, что бродяжничество не является уникальным явлением для тараумара, так как туземные рабочие по всей колониальной Мексике перемещались в поисках работы. Уникальным является- именно для Новой Бискайи - присутствие непорабощенного туземного населения: апачей, - как источника военных действий. Как Фаини объяснял вице-королю, отъезд местных туземных рабочих сродни дезертирству в военное время, так как они совместно, и под именем всеобщего врага, - апачей, - грабят и убивают. Льяно на несколько недель изучения проблемы заключил под стражу почти сотню подозреваемых мужчин и женщин тараумара. В итоге, свидетельские показания выявили изображение огромного межэтнического общества, посылавшего рейдовые отряды из своих горных лагерей. Они возглавлялись человеком по имени Канакстрин (Канастрин), кого одни свидетели идентифицировали как апача, а другие называли просто, - «индеец». Это общество было описано как видоизменявшееся по величине от нескольких сот до тысячи индивидуумов различных рас и типов: индейцы, негры, метисы и даже несколько испанцев. Но самое главное, там было много индейцев тараумара из миссий-пуэбло. К июню Льяно получил 58 признаний и выявил 203 сообщника. Он предъявил, что никак не меньше тридцати пяти пуэбло тараумара вовлечены в убийства и ограбления. Он также открыл, что различные города тараумара собираются объединиться, чтобы покончить с испанцами. В общем, выявилось, что не только апачи, но и тараумара действовали против испанцев.

Большие политические цели могли мотивировать членов группы Канакстрина. Если некоторые говорили об искоренении испанцев, другие фокусировали свое недовольство на трудовых требованиях. Они не хотели убивать всех испанцев, а стремились к разрушению системы «асиенда», в которую были включены. Группа Канакстрина представляла собой огромную культурную творческую силу. Опираясь на христианство и пейот, а также на предреволюционную идеологию, они создали многочисленные горные общины, которые оказались живучими. Апачи их воодушевляли и делали их существование возможным, обеспечивая необходимыми товарами и последовательной защитой. Воровство лошадей и мулов на мясо обеспечивало потребность в мясной пище и транспорте, а апачи обеспечивали стрелами, шкурами, одеялами и одеждой. Обменные торги происходили в глубине горных хребтов, где тараумара содержали домашний скот в засушливый период года. Довольно долго группа Канакстрина вызывала неразбериху. Так как они получали стрелы от апачей и одевались в кожи, которые предоставляли апачи, часто их действия приписывались последним. Льяно сделан поразительное открытие: «Наши силы немногого добъются, даже если покончат с Апачерией, так как вор все еще будет у нас в доме». Но верховная власть в апреле приказывает Льяно свернуть все исследования и действовать исключительно против старейшин, поскольку могли возникнуть волнения среди тараумара, а для их погашения потребовались бы огромные силы и ресурсы. Тем не менее, власти осознали, что альянс апачи-тараумара, угрожавший покончить со всеми испанцами, мог вылиться во всеобщее восстание пуэбло тараумара. Поэтому начались аресты подозреваемых, и весной 1773 было задержано 200 подозреваемых за связи с апачами. Некоторые из них скончались в тюрьмах Чиуауа, другие были задействованы на таких общественных работах, откуда было невозможно сбежать. Через десять лет произошла еще одна массовая инквизиция в отношение альянса апачи-тараумара, когда были арестованы уже 900 тараумара. В новых свидетельских показаниях говорилось, что тараумара последние двадцать лет имеют дело с апачами, которые «находятся в безопасности в своих домах в собственных ранчериях».

Однако, обнаружение Льяно того факта, что тараумара, и даже отдельные испанцы, могут совершать налеты и убийства, которые приписываются исключительно апачам, совсем не изменило курса на проведение постоянных военных кампаний против апачей в 1770-х и 1780-х годах. На военных совещаниях, высокопоставленные офицеры, такие например, как Хуго О’ Коннор, утверждали, что с открытия активных военных действий в 1748 году и до начала 1770-х годов, одни только апачи совершили ( как уже выше говорилось) в Новой Бискайе и Коауиле более 4000 убийств испанских жителей и своровали тысячи голов домашнего скота, нанеся убыток местной экономике в 120 миллионов песо (при этом О’ Коннор отмечал, что эти цифры подтверждаются документами, но часто тождество налетчиков до конца не выяснено). Поэтому неудивительно, что отведение апачам основной роли в межэтнической рейдовой экономике подпитывало дальнейшее против них насилие. И все же, несмотря на жесткое давление команчей с севера, и желания апачей найти для себя «безопасные места», апачи-испанские отношения к югу от Рио-Гранде не характеризовались бесконечным циклом рейдов и контррейдов до конца 1760-х годов (это не касается Соноры, как видно из предыдущей главы). Но в конце 1760-х и в начале 1770-х годов, как это признавали сами испанские власти, насилие стало беспрецедентным.

Судья Льяно отмечал в 1770 году, что Новая Бискайя испытывает «некоторые неудобства» в последние двадцать лет, но это «не достигало такой крайности, которую мы переживаем сегодня». Через два года на военном совещании были признано, что область подвергается атакам, никогда прежде невиданным. В начале 1770-х описания опустошений, когда ранчо и асиенды Новой Бискайи подвергались многократным бойням, совсем не являлись преувеличениями. Одно нападение на ранчо в окрестностях Санта-Эулалии в феврале 1770 года, достаточно ясно показывает, что означают слова испанских чиновников о том, что «они никогда раньше не подвергались подобному насилию». 7 февраля этого года мальчик пришел из Ранчо-Эль-Портреро в Санта-Эулалию, и рассказал о кошмарной резне, случившейся там. Группа мужчин, высланная в ранчо, обнаружила восемнадцать мертвых его жителей и много забитого домашнего скота. Мулетерам было поручено перевезти тела на мулах под охраной семи индейцев яки и других вооруженных мужчин. Ночью, 8-го числа, трупы были доставлены к месту погребения. Хуан Хосеф де Лемус описал свои чувства, когда их привезли: «Какой ужас!, - воскликнул он, когда увидел тело Рамона Гонсалеса, надсмотрщика за мулатами, насквозь пораженного четырьмя стрелами, и его половые органы были отрезаны. Он сообщал, что Гонсалес был обнаружен лицом вниз, со стрелами, торчащими из его спины. Затем были сгружены поодиночке еще тринадцать тел. Из них первые трое рабочие тараумара: Франциско, Хосеф и Мигель, - только один из них имел одежду. Затем, «с величайшей печалью» было опущено тело испанской вдовы, Анны Андреа Ортеги, которая имела в груди три ножевых ранения, а «её чрево разрезано и заполнено фасолями, а стыдные части пронзены стрелами». После неё на землю положили тела девяти детей, старшему из них семь лет, а самым младшим был младенец трех или четырех месяцев от роду. Эти дети получили не только ранения, но и ожоги, так как, вероятно, прятались в подожженном доме. Не осталось ни одного свидетеля, чтобы сообщить подробности этого дела. Но местным жителям не нужны были свидетели. Бойня для них являлась очевидным доказательством того, что «жестокие варвары хотят никак не менее уничтожения всего испанского народа, не оставляя в живых ни женщины, ни ребенка». События на ранчо служили также достаточным подтверждением слов: «новая эра насилия снизошла на нас». Все сообщения описывали не только убийства, но и любой причиненный вред и разрушение. В окрестностях уничтожался весь крупнорогатый скот, куры, собаки и даже кошки. Очевидцы говорили, что если бы нападавшие хотели просто красть, они связывали бы людей, но не убивали бы их. «Террор» стал наиболее часто повторяемым словом, и рабочие асиенд начали уходить в более безопасные места. Оставшиеся жители были совсем запуганы, так как знали, что индейцы могут атаковать не только днем, но и ночью. Рабочие на шахтах и коммерсанты тоже подвергались смертельному риску, что, в свою очередь, грозило огромными убытками короне.

Ниже произвольно выбранные атаки на испанские поселения в Новой Бискайе в 1769-70 годах: Сан-Джеронимо, в семи лигах от города Чиуауа: 49 человек убиты, 10 захвачены в плен; Номбре-де-Дьос, в лиге от города Чиуауа, - 6 убитых и столько же пленных; асиенда Сан-Лукас, в лиге от города Чиуауа, - 18 убитых; Асиенда Пастуре, полторы лиги от г. Чиуауа, - 18 убитых; Асиенда-дель-Майорасго-Валеро - 30 убитых; Асиенда-Пастуре-дель-Домингес, -19 убитых; Асиенда Дурасно, вблизи старого пресидио Кончо, - 30 убитых; город (пресидио) Ханос, - 16 убитых, а также 500 лошадей своровано; Асиенда-де-Сан-Антонио-де-Ла-Лабонера, - 19 убитых.

Не все эти и им подобные деяния совершались апачами, поскольку, судя по исследованию Льяно, тараумара и межэтнические группы также несут ответственность, по крайней мере за некоторые нападения в начале 1770-х годов. Хотя, в основном конечно, нападения совершали апачи, на это в частности указывает тот факт, что нападавшие увели сравнительно немного животных, что соответствовало апачскому пониманию войны, которое делало различие от грабительского рейдерства, когда в основном захватывались лошади, мулы и другая собственность противников. В рейдерстве, отряды апачей избегали прямых контактов с противником и всячески пытались ускользать от преследователей. На контрасте к этому, целью военных отрядов апачей было уничтожение врагов и их поселений. Месть являлась очень важным для апачей религиозным обязательством по отплате за убитых родственников. Подготовительные церемонии перед выходом военных отрядов концентрировались на героизации последующих действий. На военной тропе апачи разговаривали на особом ритуальном языке, имевшем определенный набор слов.

Первые годы войны принесли разрушительные последствия для обеих сторон. Испанские силы делали мало различий между апачами, тараумара и смешанными этническими группами, которые атаковали их деревни и города.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒