Концепция культуры Фридриха Ницше

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 19Следующая ⇒

Философия жизни стала дальнейшим развитием идей романтизма и иррационализма. Во многом она стала философией культуры. Центральным понятием философии Ницше является «жизнь», которая считается единственной подлинной реальностью. Все прочие явле-

ния, предметы, феномены человеческой деятельности интересны постольку, поскольку они связаны с главной целью — сохранением жизни. Культура для Ницше — это специфический способ адаптации человека к жизни, структурирования его деятельности. Ницше считает человека слабым животным, не способным самостоятельно выжить в потоке жизни. Поэтому человек и придумывает различные приспособления, защищающие его от потока жизни. Таким образом, культура для Ницше — это своеобразная стена, отгораживающая человека от подлинной реальности — жизни, или, как поэтически сказал философ, — «тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом жизни»¹.

В основании культуры, как считает Ницше, лежат язык и символ. Освоение мира он связывает с процессом построения логических конструкций и символизацией. Но оборотной стороной этого процесса становится стена, воздвигнутая языком и отчуждающая человека от непосредственного переживания, от реальности, что еще больше увеличивает слабость животного-человека. Таким образом, в основе культуры лежит отчуждение, особенно заметное в XIX в., завершающемся культурным кризисом. Можно сказать, что для Ницше язык — средство диверсии, разрушающее само бытие. Благодаря нему культура структурирует реальность, накладывая на нее схему-сетку норм и ценностей, предопределяя довольно жестко фиксированный образ мира. В этом — репрессивная роль культуры.

Обращается Ницше и к анализу символов, которые во многом схожи с языком и поэтому приносят человеку вред. Символ становится средством, все больше отвоевывающим у человека его поле деятельности — власть над вещами, орудиями, предметами и т.д. От этого вещи начинают господствовать над людьми, а человек теряет ощущение своего мира. Человек, создавая и выпуская символ в мир, не может им овладеть и сам становится символом. Символ уравнивает, усредняет человека.

Таким образом, создавая язык и символы, человек фальсифицирует жизнь, делает из них систему. В конце концов они превращаются в самостоятельную силу, враждебную жизни.

Вторым ключевым понятием философии Ницше является воля — как некий ограниченный центр силы. Она может проявляться как воля к вещам (стремление к их постоянному приобретению), а также как воля к символам и образам (жажда рационального познания мира, на деле лишь приводящая к тому, что стена культуры становится все прочнее). В результате воля приобретает деструктивное значение, а отчуждение человека усиливается. Поэтому Ницше признает лишь волю к власти — средство осознания человеком своей особости, стрем

¹ Ницше Ф. Сочинения. - Т. 1. — М., 1990. — С. 767.

ление управлять своей жизнью. Только это является истинной целью культуры, которая становится способом фиксации волевого опыта человека. На этой основе создаются определенные стили жизни, различные типы культур.

Важное место в концепции Ницше занимает анализ разных типов личностей, связанных с культурой. В основе этого анализа — наличие у людей той или иной воли.

Большую часть человечества составляет нетворческое большинство, обладающее лишь волей к вещам или к символам. Это — серая масса, потребляющая то, что создается другими. Ницше называет такой тип личности лабиринтным человеком. Для них культура — хаотический набор ценностей. Они испытывают постоянный страх, что сделают что-то не так, и пытаются заглушить его, гоняясь за материальной обеспеченностью (вещами) либо за новыми знаниями (символами и образами). Поэтому они постоянно отгорожены от потока жизни стеной культуры, не могут выжить самостоятельно, а значит, нуждаются в руководстве и сильной власти, которая заменяет отсутствующую у них волю к власти. Но нужда в сильной руке одновременно переплетается у них с ненавистью к своим руководителям, они рады их неудачам и готовы уничтожить их при малейшей возможности.

Эти люди пытаются вызвать сострадание к себе, но одновременно не желают, чтобы кто-то отличался от них. Для этого они пытаются те правила, нормы и ценности, по которым они живут, распространить и на других людей, заставить их жить так же, как и они. Этой цели лучше всего служат истины морали и религии (прежде всего, христианства), изобретенные лабиринтным человеком, чтобы оправдать свою слабость и серость. Эти люди пытаются навязать их и своим руководителям. Если это получается, творческая личность, лидер погибает.

Воля к власти рождает людей-львов, аристократов духа, осознающих, что культура не должна строиться на принципах равенства, что в ее основе — различение людей. Эти люди безжалостны по отношению к другим и к себе, с ними связано изменение стиля жизни, появление новаций. Именно аристократическая культура является той «закваской», которая не дает успокоиться культуре и человеку. Но эти люди также не свободны полностью, ведь они могут погружаться в поток жизни лишь в моменты творчества.

Итогом, вершиной человеческого развития станет сверхчеловек, который развернет свою деятельность в будущем. Изредка такие люди встречаются в наши дни, это те, кто сделал особенно много для смены культурных ориентиров человечества — Цезарь, Александр Македонский, Платон, Сократ. С появлением сверхчеловека будет связано формирование совершенно новой культуры, с новым ощущением жизни, ведь сверхчеловек сможет включиться в ее поток непосредственно.

Для сверхчеловека характерна полная открытость миру, поэтому его прообразом становится ребенок, непосредственно радующийся жизни и всему, что она посылает.

Сверхчеловек изживет отношение к культуре как к игре, правила которой устанавливает природа. Он сам определяет эти правила и берет на себя ответственность за все, что происходит в этой жизни. Ведь обычная мораль, придуманная лабиринтными людьми, чтобы никто не выделялся из серой массы, не для него. Сверхчеловек, понимая это, имморален. В будущем он будет ориентироваться на этические детерминанты в своей деятельности — любовь, равенство, ответственность, но это будут не христианские ценности, созданные лабиринтным человеком. Сверхчеловек наполнит эти понятия новым смыслом, ибо равенство возможно только в ответственности — в мире нет богов, которые могли бы освободить нас от того, что мы сами должны делать. Поэтому Ницше говорит о «смерти Бога».

Сверхчеловек будет абсолютно свободен в культуротворчестве, будет сам определять его законы. Его деятельность будет носить не символический характер, она станет непосредственным общением душ.

С характером человеческой личности связан и тип предпочтительных культурных ценностей, которые одновременно являются результатом культуры и ее причиной. Эти ценности бывают двух родов. Одни постоянно воспроизводят универсальный культурный опыт, являясь удачными игрушками, с которыми играет культура. Они становятся так называемыми «вечными ценностями», и культура с ними живет в круге вечных возвращений. Вторые — воспоминания о будущем культуры, предчувствие того, что будет проявлено в качестве ценностей в будущих поколениях. С ними связано ощущение культуры не как круга, а как разомкнутой системы, что переживается как драма.

«Вечные ценности» нужны лабиринтному человеку. Сверхчеловек живет воспоминаниями о будущем, для него это нормы творения культуры, познающиеся им в результате мистического озарения.

Важна для Ницше и половая идентификация в культуре, в свое время впервые рассмотренная Руссо. Ницше выделял женскую форму усвоения культурных ценностей и женский стиль жизни — аморальный. Женщина для него — всегда человек толпы, она не сомневается, не думает, что низводит ее на второстепенное положение. Ради минутной прихоти она готова отвергнуть любые нравственные детерминанты. Она не подвержена аккультурации, в ней много звериного. У нее нет воли, но под видом слабого животного таится жесткая репрессия.

Выделяет Ницше также мужское поведение, связанное с ответственностью за род. Мужчина изобретателен, он вводит все культурные новации, изобретает новые формы культурного воздействия.

У него есть воля, он быстро поддается аккультурации. Мужчина им-морален. Он апофеоз культуры, является условием ее существования. Но в то же время он — жертва культуры, так как большая часть мужчин становится лабиринтными людьми, из которых можно выловить все, что угодно.

Вводит Ницше и понятие андрогенного человека — сверхчеловека, способного избавиться от культурного диктата.

Значительное место в концепции культуры Ницше занимает его анализ европейской культуры. В работе «Рождение трагедии из духа музыки» (1872) он выявил два фундаментальных начала европейской культуры — дионисийское и аполлонийское. Эти начала являются двумя первичными стадиями существования культуры. Разные полюсы человеческой культуры он отождествляет с образами древнегреческих богов Диониса и Аполлона. Они олицетворяют два противоборствующих начала и одновременно выражают всю полноту жизни. Мир Диониса — это стихийный, неуправляемый, хаотичный мир эмоций. Он выражается через стихию звуков, обращается исключительно к слуху и связан с первичным трагическим переживанием жизни. Поэтому дионисийское начало воплощается в трагедии и музыке. Мир Аполлона связан с гармонией, спокойствием, красотой и четкой формой. Аполлонийское начало связано с замещением трагического переживания жизни прекрасными формами в изобразительных, пластических искусствах.

Чтобы разъяснить природу двух борющихся начал, Ницше сравнил мир Аполлона с дивным сном, а мир Диониса назвал непосредственным и правдивым в самовыражении, как опьянение. Поэтому творения аполлонийской культуры представляют собой воплощение чувства меры, самоограничения, свободы от диких порывов. В дио-нисийской культуре человек вновь сливается с природой, поэтому именно дионисийское начало является ведущим. Хотя и дионисий-ская культура является иллюзией, защищающей человека от потока жизни, аполлонийский мир создает «иллюзию в иллюзии», еще больше отгораживая человека от реальности.

Противопоставление аполлонийского и дионисийского начал началось еще в античности, так как, по мнению Ницше, именно греки в полной мере ощутили трагичность бытия, а также скорбь и восторг, являющиеся первопричиной творчества. Соединяясь и растворяясь друг в друге, эти два начала должны восстановить давно разорванное единство природы и человека. Однажды этого удалось добиться в античной трагедии, в которой оба начала проявляют себя в равной степени. Вновь этого удастся добиться лишь после появления сверхчеловека, который сможет окончательно примирить эти два начала.

Прослеживая дальнейшую историю развития европейской культуры, Ницше отметил, что борьба этих двух начал продолжалась и позже.

По его мнению, поступательное развитие искусства связано с этим противоборством.

Говоря о состоянии современной европейской культуры, Ницше отмечает, что она находится в состоянии кризиса. Причина этого — ориентация культуры на «вечные ценности», выдуманные лабиринтным человеком, безраздельное господство рационализма, морали стадного человека и стремление к социальному равенству. Философия лишилась аристократизма, а христианство навязало сострадание и милосердие к низшим слоям общества. Преодоление кризиса Ницше видит в своей знаменитой идее о европейском нигилизме, пересмотре всех существующих ценностей. Это требование легло в основу идеи контркультуры, появившейся в 60-е годы прошлого века. Контркультура представляет собой противодействие официальной культуре, выражение протеста против социального «болота», безразличия, успокоенности, лицемерия, накопительства, социального конформизма. Контркультура требует от общества больше свободы для самореализации личности, полного высвобождения подсознательных сил и влечений из-под социального контроля. Для этого годятся любые средства — и употребление наркотиков, и религиозный экстаз, и разного рода альтернативные коммуны. Ярким примером контркультуры стало молодежное движение на Западе в I960—1970-е годы (движение хиппи).

Библиографический список

1. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М., 1991.

2. Культурология. XX век: Антология. — М., 1995.

3. Культурология: Курс лекций / Под ред. АА. Радугина. — М., 1996.

4. Культурология. — Ростов н/Д, 1995.

5. Леонтьев КН. Византизм и славянство // Избранное. — М., 1993.

6. Мареева Е.В. Культурология. Теория культуры. — М., 2002.

7. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Сочинения: В 2 т. — Т. 1. - М., 1990.

8. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. — М., 1989.

Глава 4 Культурология XX в.

На протяжении XX в. интерес к культурологии продолжал постоянно возрастать, что закономерно привело к появлению множества новых теорий, школ, направлений, дававших свою оценку сущности культуры, ее динамики и вероятных перспектив ее будущего. Развитие культурологии в это время было тесно связано с философией. Эта связь носила характер сложного взаимодействия и взаимовлияния. Основная проблематика культурологии формировалась как часть философского знания или же под сильным его воздействием. С другой стороны, методы и результаты культурологических исследований воспринимались философией и использовались в решении чисто философских вопросов. Такое взаимодействие и взаимовлияние часто обнаруживается в творчестве многих представителей культурологической науки. Из всего многообразия культурологических теорий, школ и направлений XX в. наиболее очевидно взаимосвязь культурологии с философией обнаруживается в философии жизни, ведущим представителем которой был немецкий философ и культуролог Освальд Шпенглер (1880-1936).

4.1. Культурологическая концепция О. Шпенглера

Его знаменитая книга «Закат Европы» появилась в 1918 г. Написана она была под влиянием событий Первой мировой войны в рамках концепций локальных цивилизаций. Книга Данилевского, во многом предвосхищавшая идеи Шпенглера, была ему неизвестна и появилась в переводе на европейские языки только в 1920-х годах. Поэтому западный читатель знакомился с данной концепцией на примере книги Шпенглера, который начинает ее с анализа традиционной схемы всемирной истории как эволюционного процесса восхождения от первобытного состояния через ряд промежуточных этапов (Древний мир, Средние века, Новое время) к современности. Как и Данилевский, Шпенглер также выступает против этого традиционного схематизма, вызванного европоцентристскими амбициями ученых — авторов этой схемы. Такая позиция неприемлема с точки зрения философии жизни, которая единственной реальностью признает жизнь, а культуры многочисленных народов — ее проявления-

ми и выражениями. Ни одна из этих культур, по мнению Шпенглера, не может занимать преимущественного положения. Они подобны живым организмам, растениям, которые вырастают на определенной почве. Так же, как растения, культуры обособлены друг от друга и никак не связаны между собой. Они вырастают из лона породившей их земли, расцветают и погибают. Для Шпенглера нет и не может быть всемирной истории как единого поступательного процесса. Вместо этого он говорит о спектакле множества мощных культур, расцветающих на определенном ландшафте, имеющих собственную форму, собственную идею, а также собственную смерть.

Одним из ключевых положений концепции Шпенглера является идея души культуры, которая рождается на определенном ландшафте и в течение всех своей жизни остается связанной с ним. Душа возникает по воле Всевышнего (или объективного Духа), чтобы развить определенную идею — задачу данной культуры. Душа, а вместе с ней и культура существуют, пока не будет выполнена эта задача. Чем больше идей, а следовательно, и культур, тем полнее выражает себя жизнь.

Душа каждой культуры, вырастая на определенном ландшафте, выбирает там свой прасимвол, из которого выводится весь язык форм ее действительности, все ее элементы и составные части, а также специфика ее выражения в архитектурных, математических, языковых, политических, религиозных, философских и прочих формах. Таким образом, прасимвол — это часть окружающего мира, или элемент ландшафта, типичный для данной культуры. В соответствии со своим прасимвол ом, каждая культура чувствует и творит. Так, для греков прасимволом было отдельное тело, для арабов — пещера или арка, для египтянина — узкий, заранее предначертанный путь, для европейца — бесконечное пространство, а для русского — бесконечная холмообразная равнина.

Большая часть книги Шпенглера посвящена изучению воплощения прасимвола в конкретных культурных формах. Прежде всего, его интересуют античная культура с ее аполлонической душой, избравшей в качестве идеального типа (прасимвола) отдельное тело, и европейская культура с ее фаустовской душой, родившейся из прасимво^ ла бесконечного пространства.

Как считает Шпенглер, античный мир — это всегда зримая ограниченность, конечная сумма материальных вещей. Родина для грека — это его небольшой полис, границы которого видны невооруженным глазом, наименьшее из возможных государств. Политика этого полиса — всегда политика близких расстояний, в которой непосредственное участие принимает каждый гражданин. Таков же и античный храм — наименьший из всех классических типов строений, дом близких и понятных богов. Красота для грека воплощается в прекрас-

ном человеческом теле и его изображении в виде статуи. Воплощением этой культуры становится понятие меры, противопоставленное безмерному.

Европейский мир основан на тяге к бесконечному, западное ми-рочувствование выражается образом бесконечного пространства. Зримым воплощением его в математике становится понятие функции, ряда рациональных чисел, не представляемых в форме конкретных тел и наглядных величин. Так же появляются динамическая физика, машинная техника, незнакомые античному миру. Иначе воплощается и красота — в инструментальной музыке и масляной живописи, способных отразить идею бесконечности. Иначе воспринимает европеец и понятие родины — это не конкретный участок земли, на котором стоит его дом. Для него это страна со своей природой, климатом, языком, обычаями, историей. И если античный человек всегда жил в настоящем, не будучи историческим человеком, европеец всегда осознает единство прошлого, настоящего и будущего.

Такие же специфические характеристики свойственны и всем остальным культурам, по-своему воплощающим свои прасимволы. Все они существуют обособленно, изолированно. Каждая культура является самодостаточной и ничего не может позаимствовать у других культур. Человек, принадлежащий к одной культуре, не только не может воспринять ничего из ценностей других культур, но и не в силах их понять. Араб или китаец смотрят на мир другими глазами, не так, как грек или европеец, они живут разными интересами, их волнуют другие заботы. Все формы духовной деятельности человека относятся только к данной культуре, имеют значение только для нее.

Далеко не каждый народ, по мнению Шпенглера, способен к созданию собственной культуры. За всю историю человечества сложилось лишь восемь достигших своего завершения типов культур: вавилонская, египетская, китайская, индийская, античная (греко-римская), арабская, западноевропейская и культура народов майя. В стадии зарождения находится русская культура.

Несмотря на всю несхожесть этих культур, история их развития имеет общие черты. Она сводится к прохождению тех ее стадий, которые в своем развитии переживает организм: детство, юность, зрелость, увядание. Закономерное наступление и чередование этих стадий делают периоды развития всех культур тождественными, длительность стадий и срок существования самой их культуры — отмеренными и нерушимыми.

Как считает Шпенглер, длительность жизни каждого культурного типа составляет около тысячи лет. Этот срок разбивается на три эта-п а. Подготовительный период, в котором идет накопление сил, рождение души культуры и определение ее задач, выделение прасимвола —

это детство культуры. Затем идет период собственно культуры — период выявления и осуществления идеи культуры во всех сферах, период интенсивного творчества, когда создаются все духовные ценности, величайшие шедевры искусства. Процесс развертывания культуры связан с омертвением ее гибких органов, упрощением расчлененной структуры, переходом от разнородности к большей однородности и вместе с тем от органического единства многообразия к механическому единству, сопряженному с разрушительной борьбой. И наконец, наступает период упадка культуры, который Шпенглер называет цивилизацией. На этапе цивилизации духовная жизнь начинает замирать, религиозная вера падает, философские учения становятся плоскими, искусство вырождается. Сухой рационализм и материализм становятся основой мировоззрения. Достижения прежних периодов развития культуры некоторое время продолжают вызывать интерес, но постепенно забываются, люди возвращаются к неисторическому, чисто биологическому существованию. Этот период всегда связан с переоценкой ценностей, переходом от творчества к бесплодию. Цивилизация уже не порождает ничего нового, она лишь дает новые интерпретации тому, что было создано раньше.

Переход к цивилизации для греко-римской культуры произошел в эпоху эллинизма, ее выражением стал эллинистически-римский стоицизм. В Индии это состояние выразилось в появлении буддизма. А для западноевропейской культуры этот срок наступил в XIX в., когда творчество сменилось бездуховным техницизмом.

Высшим выражением цивилизации, считает Шпенглер, является империализм. Вместо гармонии мира — городское пространство, вместо народа — творца культуры — скопище индивидов, потерявших связь с традициями. Живое чувство жизни сменяется попытками ее рационального объяснения, для чего создаются многочисленные теории. Во всех цивилизациях одушевленное бытие сменяется интеллек-туализированным. Религия, которая составляет сущность каждой культуры, сменяется иррелигиозностью — безусловным признаком угасания культуры. Космополитизм вытесняет любовь к родине, деньги становятся краеугольным камнем общественной жизни. Культура становится эклектичной, превращается в массовую и приобретает спортивный характер. Художественные новшества принимают форму сенсации или скандала.

Такой представлялась Шпенглеру апокалиптическая картина заката Европы, потрясшая весь европейский мир и вызвавшая появление новых концепций в русле идей локальных цивилизаций. Среди них особое место занимает концепция А. Тойнби.

4.2. Концепция локальных цивилизаций А. Тойнби

Концепция известного английского историка Арнольда Тойнби (1889—1975), изложенная в 12-томном труде «Исследование истории», является вершиной в группе теорий локальных цивилизаций. Он начинает свое исследование с утверждения, что истинной областью исторического анализа должны быть общества, имеющие как во времени, так и в пространстве протяженность большую, чем национальные государства. Эти общества были названы им «локальными цивилизациями». Как Данилевский и Шпенглер, Тойнби не признает единства человеческой цивилизации, считая эту концепцию результатом европоцентризма. Тем не менее Тойнби не рассматривает каждую локальную цивилизацию как обособленный и замкнутый организм. Он считает, что каждая цивилизация является одной из множества ступеней на пути реализации человеком своего божественного предназначения. Поскольку человек пытается реализовать себя в самых разных областях, мы имеем дело с альтернативными локальными цивилизациями.

В основу цивилизаций Тойнби положил не язык, не этническую принадлежность, а религию. На этом основании исследователь выделил в начале своей работы 21, а позднее — 26 цивилизаций, связанных и не связанных друг с другом. Это — западная, две православно-христианские (Россия и Византия), иранская, арабская, индуистская, две дальневосточные, греко-римская, сирийская (цивилизация семитских народов Ближнего Востока), индийская (цивилизация Харап-пы), синическая (древнекитайская), минойская, шумерская, хеттская, вавилонская, андская, мексиканская, юкатанская, майя, египетская. Кроме того, Тойнби называет пять застывших цивилизаций — полинезийскую, эскимосскую, кочевую, оттоманскую, спартанскую. Говорит он также о мертворожденных цивилизациях — дальнезападной христианской (ирландской), дальневосточной христианской (несто-рианской в Средней Азии), скандинавской и сирийской.

В связи с этим Тойнби задается вопросом: почему некоторые общества оказываются неподвижными уже на ранних стадиях своего существования и не складываются в цивилизации, в то время как другие достигают этого уровня? Отвечая на этот вопрос, он говорит, что генезис цивилизаций нельзя объяснить ни расовыми факторами, ни географической средой. Каждая цивилизация возникает в результате специфической комбинации двух условий: 1) наличия в данном обществе творческого меньшинства и 2) среды, не слишком благоприятной, но и не слишком враждебной для человека.

Общества, в которых перечисленные условия налицо, складываются в цивилизации. Группы, не обладающие ими, остаются на до-

цивилизационном уровне. Генезис рождения цивилизаций Тойнби описал в своей концепции Вызова и Ответа. Умеренно неблагоприятная среда обитания бросает Вызов обществу, на который общество отвечает через свое творческое меньшинство, находящее адекватный Ответ. Так, первые Вызовы, зафиксированные в человеческой истории, были сделаны дельтами рек — Нила, Иордана, Тигра и Евфрата, Инда. В нильской долине Ответом стал генезис египетской цивилизации, в долине Тигра и Евфрата — шумерской, в долине Инда — индской (хараппской) культуры. Но далеко не все племена сумели дать адекватный Ответ. Поэтому многие общины охотников и собирателей просто вымерли, другие превратились в пастухов, кочующих по степи. Народы, покинувшие ставшую неблагоприятной территорию, ушли либо на север и там встретились с Вызовом северного холода, либо на юг — и попали под усыпляющее влияние тропического климата. Лишь те общины, которые ответили на Вызов засухи изменением родины и образа жизни, породили древнеегипетскую и шумерскую цивилизации.

Концепция Вызова и Ответа имеет два слоя истории — сакральный (священный) и мирской. В сакральном слое каждый Вызов есть стимул к осуществлению людьми абсолютно свободного выбора между Добром и Злом, который предоставлен им Богом. В мирском слое Вызов — это проблема, с которой сталкивается цивилизация на пути исторического развития: ухудшение природных условий, необходимость преодоления моря и изменение человеческого окружения.

Рассмотрев с точки зрения Вызова и Ответа все названные цивилизации, Тойнби все Вызовы со стороны природной среды подразделяет на: стимул «бесплодной земли» и стимул «новой земли». Иными словами, условия зарождения цивилизации никогда не были легкими, но всегда были связаны с суровыми испытаниями либо из-за изменившихся природных условий, либо из-за необходимости освоения новых земель в результате переселения.

По мнению Тойнби, Вызов может также приходить и со стороны человеческого окружения. Таков — стимул ударов, его классическим примером является греко-персидская война, за которой последовал небывалый расцвет греческой культуры. Называет Тойнби также и стимул давлений — длительного непрерывного воздействия какого-то фактора. По его мнению, примером Ответа на подобный Вызов может служить генезис русской цивилизации, которая, возникнув в результате принятия христианства, постоянно расширялась с помощью казаков, дававших Ответ на Вызов со стороны кочевников. Существует также стимул ущемления — развитие нового свойства в ответ на утрату с целью компенсации нанесенного ущерба. Именно так римские христиане, загнанные в подполье, создали римско-католическую церковь и западную цивилизацию.

Тем не менее Тойнби отмечает, что Вызов (особенно со стороны человеческого окружения) не должен быть слишком суровым. Превышение его оптимального уровня приводит к невозможности дальнейшего развития цивилизации. Это — одна из причин появления застывших и мертворожденных цивилизаций. А мощный начальный рывок в Ответ на Вызов, как это было у застывших цивилизаций, вызывает лишь последующее прекращение всякого развития. Он недостаточен, чтобы за генезисом последовал рост. Поэтому оптимальным является Вызов, стимулирующий успешный ответ и включающий при этом инерционную силу, способствующую движению вперед.

Другая причина в том, что рост цивилизации не представляет собой географического распространения общества. Природная экспансия ведет не к росту, а к задержке развития и разложению. Подобным же образом рост цивилизаций ограничивается техническим прогрессом и растущей властью общества над окружающей средой. Наоборот, Тойнби формулирует закон этерификации — прогрессирующего упрощения, при котором идет переход к использованию энергий все более тонких. Это фактически является не потерей, а приобретением. Рост цивилизаций также состоит в прогрессивном внутреннем самоопределении, проявляющемся в переходе от грубых форм религии к более возвышенным и сложным формам религиозного сознания и культуры.

Также процесс роста цивилизаций с точки зрения внутриобще-ственных и межличностных отношений неразрывно связан с непрерывным «уходом-и-возвратом». При этом творческое меньшинство на некоторое время покидает историческую арену, чтобы позднее вернуться, найдя новый успешный Ответ на новый Вызов среды. Этот шаг может быть сделан как добровольно, так и по принуждению. Затем в изоляции время поэтических и интеллектуальных находок сменяется здравомыслием и систематикой. После этого следует неизбежное возвращение, при этом сделанные открытия облекаются в форму, понятную нетворческому большинству. Так, в истории еврейства II в. до н.э. фарисеи отделили себя как от сторонников эллинизации, так и от ее противников. Спустя два века из их среды вышел Иисус, стерший грани между эллином и иудеем.

Нередко возвращение творческого меньшинства ведет к конфликтам, революции. Но даже если обращение нетворческого большинства происходит сразу, все равно покой сменяется бурей, мир — конфликтом. А момент примирения всегда краткосрочен, хотя какое-то время большинство стремится подражать меньшинству — возникает мимесис. Тем не менее духовная пропасть между творческим меньшинством и большинством все равно сохраняется. Так возникает необходимость очередного «ухода-и-возврата». Поэтому рост ци-

вилизации можно сравнить с последовательностью шагов, когда каждый шаг требует следующего, пока пешеход не преодолел всего расстояния от исходного пункта до конечной цели.

Рано или поздно любая цивилизация приходит к неизбежному концу. Тойнби отмечает, что из 26 цивилизаций не менее 16 уже мертвы, две из оставшихся (полинезийская и кочевая) находятся при последнем издыхании, семь из восьми оставшихся испытывают постоянное воздействие западной цивилизации, и шесть из них демонстрируют все признаки надлома и начавшегося разложения. Поэтому вопрос о причинах упадка цивилизаций является важнейшим для Тойнби.

Тойнби подчеркивает, что упадок нельзя объяснить ни космической необходимостью, ни географическими факторами, ни расовым вырождением, ни нападением внешних врагов, ни упадком техники и технологии. Главное различие между ростом и разложением в том, что в фазе роста цивилизация успешно отвечает на новые вызовы, а в стадии разложения ей не удается найти на них адекватного Ответа. Те Ответы, которое дает творческое меньшинство, оказываются неудачными, поэтому Вызов остается без Ответа. Таким образом, цивилизации сами губят себя.

Фаза упадка цивилизации распадается на т р и п о д ф а з ы: надлом цивилизации, ее разложение и исчезновение.

Надлом цивилизаций Тойнби объясняет тремя причинами:

• упадок творческих сил меньшинства;

• ослабление мимесиса (добровольного подражания) со стороны большинства;

• утрата социального единства в обществе как едином целом.
Между надломом и гибелью цивилизации нередко проходят века

и тысячелетия. Так, надлом египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она только в V в. н.э. В течение двух тысяч лет она существовала в «окаменевшем» состоянии, «жизни в смерти». Но как бы долго ни длилось подобное «окаменение», рано или поздно цивилизация должна исчезнуть навсегда. Западное общество, по Тойнби, также обнаруживает все признаки надлома и разложения, и мы можем лишь молиться об отсрочке его конечной гибели. Такова общая природа упадка цивилизаций. В своей книге Тойнби дает подробный анализ его фаз, а также называет ряд симптомов упадка. Начинается все с того, что творческое меньшинство, опьяненное победой, начинает «почивать на лаврах», считать относительные ценности абсолютными. Оно теряет свою харизму, из-за чего большинство отказывается подражать или следовать ему. Поэтому ему все чаще приходится использовать силу, чтобы контролировать внутренний и внешний пролетариат. Внутренним пролетариатом Тойнби называет людей, нещадно эксплуатируемых, ставших изгоями в собственном обществе. Внешний пролетариат — это представители при-

митивных обществ, окружающих гибнущую цивилизацию. Пролетариат возникает в результате надлома цивилизации, когда новое правящее меньшинство пытается узурпировать не принадлежащее ему наследство. Вследствие этого происходит нравственное отчуждение большинства населения как внутри страны, так и в окружающих примитивных обществах — возникает пролетариат.

Как правило, в этот период меньшинство рождает универсальное (вселенское) государство, подобное Римской империи, созданной эллинистическим господствующим меньшинством для сохранения себя и своей цивилизации. Творческое меньшинство становится рабом косных установок и само ведет себя и свою цивилизацию к гибели.

В этот момент внутренний пролетариат отделяется от меньшинства и часто создает универсальную (вселенскую) церковь. Когда универсальное государство господствующего меньшинства будет разрушено, эта церковь станет мостом и основанием для новой цивилизации. Именно такую роль сыграли буддизм и христианство.

Падение цивилизации обычно связано с тем, что внешний пролетариат организуется и начинает нападать на разрушающуюся цивилизацию. Это приводит к распрям и войнам. Также падение цивилизации связано с расколом в душах людей — в этот период возникает несколько основных типов личностей:

• архаисты и футуристы — для них характерно стремление уйти от настоящего, от современных ценностей в прошлое или будущее, часто осуществляемое насильственно;

• отшельники и аскеты — они выбирают пассивный путь ухода от мира;

• гедонисты, стремящиеся наслаждаться моментом;

• мученики, пытающиеся ценой своей жизнью посеять семена нового.

Суммируя сказанное, Тойнби констатирует, что никакие усилия уже не смогут остановить это разложение. Единственный плодотворный путь — преображение, перенос цели и ценностей в сверхчувственное Царство Божие. Это не остановит разложения цивилизации, но станет шагом вперед к созданию новой дочерней цивилизации, а также в процессе возвышения человека к сверхчеловеку, от града земного к граду Божьему. Такова для Тойнби цель истории.

4.3. Социологические концепции культуры

В процессе изучения культуры постепенно сложился интерес к культуре как социальному явлению, который был обусловлен потребностью понять ее место в формировании отдельного человека и общества в целом. При этом основное внимание исследователей было обращено

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒