Вдруг, луч света. Ослепляющий, режущий лезвием по глазам белый свет. С этим светом в мое тело врывается чувство наполненности, словно до этого я был призраком, а сейчас вновь обретаю плоть.

⇐ ПредыдущаяСтр 21 из 22Следующая ⇒

Свет перестает быть таким болезненным, и я вырываюсь откуда-то, с неподдельным наслаждением понимая, что я не сгинул в той пустоте. Моему взору открывается комната. Белая. Я все еще в неизвестности?! Только из тьмы попал в бесконечный свет? Пробую повернуть тяжелую голову направо. Смотрю не отрываясь. Капельница…какой-то прибор. Замечаю, что я лежу в больничной палате. В нос бьет неприятный запах аптеки. Перевожу взгляд перед собой. У стены стоит кресло, а в нем сидит женщина. Спит. Знакомые черты…А кто Я? Я - Том Каулитц…это я помню, а она…мама? Эта женщина – моя мать! Прибор у моей головы начал пищать чаще и она тут же просыпатся. Сердце колотится в ребра…

-Сынок…Том…сын, ты очнулся! Милый мой! – сжимает мою руку, иногда поднося ее к своим губам. Целует мои пальцы и плачет. Зачем она здесь?

-Мм…мам – произношу, с трудом размыкая губы.

-Что?! Что милый? Я с тобой… - гладит по груди. От ее руки почти исходит родительское тепло. Только я помню, что она сделала с отцом.

-Ч..ч.тоо? – немощно протягиваю я, во рту сухость, отчего язык почти не шевелится.

Мать понимая, что мне трудно говорить, подносит к моим губам стакан с водой. Живительная влага касается моих иссушенных губ. Попадает в горло, растекаясь внутри прохладной рекой.

-Ну…вот…теперь будет полегче..- улыбается сквозь слезы. Красивая улыбка бесчувственной куклы.

-Что со мной?

-Том, ты только не волнуйся, не делай резких движений, хорошо?

Киваю головой в знак того, что послушаюсь ее.

-Врач сказал, у тебя сотрясение мозга. Серьезное. Ты попал в аварию, Том. На мотоцикле…мне позвонил твой друг, сказал, что ты в этой больнице. – ее голос дрожит. Волнуется? Чувствует?

Продолжает смотреть мне в глаза. В них неподдельная нежность и любовь, …наверное, настоящие.

После ее слов вспоминаю, что я ехал на встречу с Джеймсом. Скользкая дорога. Странное место, незнакомые люди. Рыжая девушка…лиловый коктейль…Билл!!! Я обещал ему вернуться! Сколько времени прошло?!

-Сколько я здесь?

-Чуть больше недели…ты поправишься сынок. Ссадины и ушибы почти прошли, слава Богу, что ты цел…

-Я знаю…

-Что, Том?

-Что поправлюсь…зачем ты здесь?

-Но ты же мой сын?! – с горьким возмущением произносит она.

Мать – это слово давно перестало значить для меня что-то родное и необходимое. Предательство.

-Конечно…- пусть насладится, если ей так нужно быть со мной.

-Позови доктора, я хочу знать все.

-Да…да…сейчас.

Она исчезает из палаты, а я торопливо анализирую ситуацию, в которой я сейчас оказался. Мне срочно нужно высвободиться отсюда. Я обещал.

POV Avtor

Пока Томас лежал без сознания, обмотанный километрами проводов от приборов жизнеобеспечения, весь в кровоточащих ссадинах, в расплывающихся по телу темно-фиолетовых синяках, борясь с внутренними демонами, чтобы, наконец, выйти из небытия…Билл ждал. Упрямо надеялся каждый день, всю неделю, когда не было Тома, что тот сейчас зайдет в его палату. Ждал. Он знал, Том не обманет, вернется. Но Билл не верил окружающим. Ему казалось, что Тома спрятали, не дают возможности приходить к нему, к Биллу. Несколько раз он слышал разговоры медсестер о том, что «…доктор Каулитц не появлялся в клинике…» с того самого дня, как Билл говорил с ним. В душе юноши поселилась тревога и ледяной страх, что могло что-то произойти.

Но беспокойство за жизнь и состояние молодого доктора кроме Билла никого не одолевало. Работники психиатрической больницы были безразличны к тому, куда мог пропасть новоиспеченный сотрудник. Никого не волновало, что он даже не позвонил, дабы предупредить о своем отсутствии. И уж конечно меньше всего исчезновение Томаса трогало Шредера. Спустя четыре дня отсутствия Каулитца на работе, главный врач просто подписал приказ об его увольнении, оформив все так, будто Том ушел с поста психиатра этой клиники по собственному желанию. Маркус Шредер не стал ничего выяснять, ему не было интересно, куда пропал молодой человек. Билл был единственным, у кого в душе противно скреблось острыми когтями чувство неизвестности.

Шредер продолжал «лечение» Трюмпера, задавшись целью свести с ума ни в чем не повинного перед ним парня. Он не отступал ни на шаг от того, к чему стремился. Он решил таким образом отомстить Симоне за то, что она посмела шантажировать его, что ей практически и удалось. У Шредера сорвалось такое прибыльное дело, по сбыту психотропных веществ. «Никому не сходило с рук подобное. Не сойдет и ей». Зло ухмылялся Главный своим мыслям, направляясь в палату к Биллу, чтобы оценить плоды своих трудов лично.

-Здравствуйте, Билл. Как вы себя чувствуете?

Билл рассеянно взглянул на вошедшего мужчину, ожидая появления совсем другого человека. Сердце снова сдавила тоска и отчаяние. Еще один день без него. Биллу так нужна поддержка Тома. Он не понимал, что с ним происходит. Иногда он выпадал на какое-то время из реальности, а, очнувшись, не помнил, что с ним происходило все то время, какое он провел в странном забытьи. Голова начала болеть все чаще, сны стали больше напоминать искусно снятые фильмы ужасов и плюс ко всему – Билл не мог угомонить тревожно ноющее сердце.

-Нормально…Герр, можно вопрос?

-Конечно, конечно… - Шредер испытующе взглянул на своего пациента. По его прогнозам этот парень уже давно должен был свихнуться, до такой степени, что даже и имени своего не помнить. Но Билл был вполне адекватен, и такое положение дел напрягало мужчину. «Только извожу на него препарат» думал Маркус.

-А где доктор Каулитц?

-Он больше здесь не работает – металлическим голосом произнес Шредер.

С этими словами в мозгу Билла что-то щелкнуло. Все внутри начало бить тревогу, откуда-то из глубин тела Вильгельма вырвался крик: «НЕЕЕТ!!!! ».

-Вы лжете!!! Том! Где он?!!!!

Билл начал кидаться в доктора всем, что попадалось под руку. Истерика охватила его, он не контролировал своих действий, хотел лишь добиться своего, узнать: «Где Том?!!! ».

За своим буйством он не заметил, как Шредер «вынырнул» из палаты, и, довольствуясь столь удачным стечением обстоятельств, вызвал дежурных санитаров, чтобы те отвели Трюмпера в закрытый бокс.

Крик стоял оглушительный. Билл кричал изо всех сил, что еще оставались в его изможденном теле. Фраза «Где Том?!! », на которой зациклился юноша, непрерывно повторяя ее, ревела надрывным отчаянным воплем.

Зашедшие санитары по началу растерялись. Билл крушил свою палату, заполненную невесомым пером из подушки, которую он разодрал, и кричал, кричал, кричал. Когда Билла схватили под руки двое рослых мужчин, он вырывался что есть мочи. Хотел убежать, кусался, царапался и уже хрипел, точно мантру: «Том»

Испуганная медсестра вколола Биллу транквилизатор, удивляясь поведению такого тихого пациента. Через несколько минут, измотанного собственной истерикой и подействовавшим успокоительным, Билла, закрыли в боксе для особо буйных, одев на юношу смирительную рубашку.

***

Вскоре после того, как Том пришел в себя, его выписали из больницы с условием, что он продолжит лечение дома. Все те дни, которые Томас провел, будучи в роли пациента, от него не отходила мать. Она не желала покидать свое чадо, усиленно пытавшееся ее выдворить из своих покоев. Она покорно терпела все обвинения сына, сказанные в ее адрес. Сейчас она не могла покинуть своего ребенка, когда он был в таком положении. И ее не единожды посещала абсурдная по своей сути мысль: «Как она могла бросить свою семью?! ».

Женщина не понимала, как она смогла уйти в ту ночь от любимых мужчин: мужа и сына. Теперь она сама винила себя и в смерти бывшего мужа, и в том, что порушила их почти идеальную семью. Она разрушила очаг, который глава семейства выстраивал долгие годы. Но крепость эта пала перед ее предательством. И по тому, осознав это, женщина старалась хоть как-то загладить свою вину, а если нет, то хотя бы побыть немного с сыном.

Том видел изменения, которые произошли в матери за все то время, что они не виделись. С похорон отца. Он знал, что она не осталась жить с другим мужчиной, что она сейчас бесконечно одинока. Но он не мог подпустить ее к себе настолько близко, чтобы она вновь стала ему дорога и любима, как когда-то. Он подсознательно боялся, что она вновь предаст. Природный рефлекс – однажды обжегшись, больше не станешь хвататься за горящую палку.

Первым делом, как Том оказался в своей квартире, он забрался в горячую ванну, с наслаждением прикрыв тяжелые веки. Он ни на минуту не переставал думать о Билле. Он был с ним всегда, будто рядом. Порой Тому даже казалось, что он чувствует теплую ладошку Трюмпера у себя на плече. Но, просыпаясь, он видел лишь сумрачную пустую палату. Джеймс тоже практически не отходил от Тома. Друг во всем винил себя, каждый день, прося у того прощения. И Том прощал, точнее, просто соглашался с взволнованным Джеймсом. Томас не видел в том, что с ним произошло его вины. Случай – не больше.

«Это могло произойти с любым, и даже с тобой» говорил он.

Сегодня, когда Каулитц вернулся домой, он твердо решил для себя, что, не медля, в этот же день, отправится в клинику. А чтобы позвонить, он не видел смысла, когда его уже выписали. Лучше объяснить свое отсутствие Шредеру лично. Приведя себя в относительный порядок, не считая впалых щек и немного припухшей брови, Томас дожидался такси. Потому как его автомобиль отправили на штраф-стоянку, откуда тот нужно еще забрать. А на это необходимо время, которого ничтожно мало.

Войдя в здание больницы, Том ощутил на себе десятки изучающих взглядов. С ним никто не говорил, точно не веря своим глазам, считая молодого доктора перед собой – привидением. Добравшись до кабинета Главного, Том постучал в дверь, прося разрешения войти.

-Добрый день, Герр Шредер.

-Томас? Каулитц? Вы ли это? – нарочно удивленным тоном произнес мужчина.

-Куда же вы запропастились?

-Простите, но я попал в аварию, лежал в больнице с сотрясением. Но я уже в норме и могу приступать к своей работе. Еще, мог бы я узнать, в каком состоянии находится мой пациент?

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 18 19 202122 Следующая ⇒