Народная коллегия. Мурманские белогвардейцы.

Союзный Военный совет. Подготовка интервенции

28 января 1918 г. умер главный начальник Мурманского укрепленного района и начальник отряда судов Кетлинский.

На месте достойного заместителя не нашлось. Создался кризис управления краем.

В результате длительных прений в конце января Центромур постановил послать в Петроград делегацию совместно с Совдепом для подбора кандидатуры на пост гланамура. Соответствующий наказ получил только что сменившийся председатель Ценромура Самохин перед отъездом в Центр.

Временное исполнение обязанностей гланамура было предложено Лободе.

Однако, в последний день января решение о посылке делегации было пересмотрено в связи с докладом начальника штаба гланамура Веселаго, только что возвратившегося из командировки.

Веселаго предложил функции гланамура возложить на объединенный комитет – Народную коллегию с представительством от всех ведущих демократических организаций Мурманска.

Эта коллегия должна была стать директивным органом по управлению всем Мурманским краем, заменив во всех отношениях гланамура.

Учитывая предательскую роль Веселаго, в его предложении можно видеть далеко задуманный план действий, который развязывал ему руки.

Веселаго еще вначале ноября 1917 г. выехал в Петроград. Он был командирован Кетлинским с докладом в Генштаб и др. высшие органы флота о положении дел в Мурманске, причем подчеркивалось плохое состояние железной дороги и падение боеспособности флотилии, о которых было сообщено ранее. Веселаго имел крупные связи среди высшего состава старого офицерства. Он установил тесную связь с начальником Генштаба Беренсом, его помощником Гончаровым и с их ведома бывал в английском посольстве для выяснения политики союзников на Севере.

Конечно, Веселаго не только выслушивал заявления английских дипломатов, он выражал и свое мнение. В результате этого обмана мнений у него установились контакты с организациями, осуществляющими нелегальные связи с колчаковцами.

У Веселаго сложился свой взгляд на будущее России. Ознакомление как с общественной, так и со служебной деятельностью в столице привело Веселаго к убеждению о неустойчивости Советской власти и необходимости спасать Отечество по примеру Дальнего Востока, создав на Севере самостоятельную краевую власть, подкрепленную союзниками. Далее предусматривалась связь с сибирскими деятелями и объединение Севера и Сибири под единым управлением.

Эти мысли Веселаго полностью отвечали генеральному плану белогвардейцев в борьбе с Советской властью.

Вот то основное политическое, что привез с собой Веселаго из Петербурга*.

Кетлинский был информирован им только намеками, т.к. Веселаго боялся большевистской цензуры, и окончательного мнения своего шефа он не знал. Веселаго возвратился в Мурманск после убийства адмирала. Таким образом, политическая платформа белогвардейцев Севера, получивших летом 1918 г. власть при поддержке союзников, была обдумана и оформлена еще в конце 1917 г. Веселаго и его сторонниками, среди которых первое место занимал бывший генерал Звегинцев.

Исходя из этой позиции, решение Центромура о посылке комиссии в Центр для подбора кандидата на пост гланамура не устраивало Веселаго и разбивало его планы, т.к. нарком Дыбенко мог назначить своего человека, который не разделил бы план Веселаго и который, чего доброго, сменил бы начальника штаба.

И, вот, этот «демократ», выступая в Центромуре с докладом о командировке, говорит о предполагавшемся перемирии с немцами на Ледовитом океане, к переговорам с которыми он был привлечен Генштабом, и, успокоив общественное мнение, подвел базу для создания «демократического управления краем».

Потоки демагогических фраз были искренне восприняты лидерами Центромура и Совета, а командиры кораблей положились на авторитет начштаба, сославшегося на то, что гланамур не имел возможности осуществлять свои функции.

«Общественные организации окрепли, – говорил Веселаго, – и могут на деле осуществлять власть народа».

Кое-кому Веселаго успел передать о согласии адмирала Кемпа поддержать предложенную им организацию управления краем.

Такое предложение импонировало лидерам организаций. После ряда частных совещаний Веселаго с наиболее видными местными деятелями Совдеп и Центромур постановили, что в связи с общероссийскими и местными условиями, а также ввиду отсутствия в Мурманске подходящего кандидата на должность начальника края, временно все права и обязанности гланамура надлежит предоставить Народной коллегии из трех представителей: Совдепа, Центромура и Главного железнодорожного комитета. Дела отряда судов предоставить в заведывание Центромура, а вместо штаба гланамура организовать при Народной коллегии управление во главе с ответственным заведующим всеми делами края и в составе соответствующих отделов.

Решение это оказалось роковым, оно было окончательно оформлено исполнительным комитетом местного горсовета с участием всех начальников отдельных частей и ведомственных учреждений.

На должность ответственного заведующего всеми делами управления Мурманского района Народная коллегия назначила Веселаго.

Управление делами отряда судов было решено организовать применительно к Положению о демократизации флота с выбором должностных лиц по командованию отрядом.

До выбора руководящих лиц все дела по отряду судов поручили бывшему старшему лейтенанту Лободе.

«По общему мнению, – доносил Веселаго в Питер, – как местных демократических организаций, так и всех начальствующих лиц, указанная организация власти считалась в то время единственно возможной, достаточно авторитетной и могущей более или менее обеспечить на ближайшее время порядок и спокойствие в районе и на отряде».

Веселаго в своих мемуарах пишет: «30 января я и генерал Звегинцев имели совершенно секретную беседу с адмиралом Кемпом у английского консула Холла.

Я указал, что буду работать на Мурмане только в том случае, если буду иметь поддержку адмирала и если эта работа послужит на пользу главнейшей задаче – сохранить Мурман русским от немцев любой ценой. Я добавил, что этот вопрос уже обсуждался в английском консульстве в Петрограде и что там тогда еще не могли высказать окончательное мнение и что я прошу Кемпа помочь благоприятному решению британским правительством и до получения ответа помогать мне в предстоящей работе.

Кемп дал согласие. Я предупредил его о вероятной новой форме управления взамен Положения о гланамуре.

О содержании разговора я информировал руководителя Французской миссии де Лагатинери и представителя США Мартина, а Звегинцев во время февральской командировки в Петроград доложил Беренсу»[37].

Веселаго донес об организации Народной коллегии главноначальствующему Беломорского водного района, командующему флотилией Северного Ледовитого океана и начальнику Морского Генерального штаба от 3 февраля. Главноначальствущий Сомов ответил: «Согласен с реорганизацией власти в Мурманске на указанных началах и призываю к сплоченной работе»[38].

Сомов приказом от 28 февраля подтвердил реорганизацию:

«Временно считать:

Все права и обязанности гланамура перешедшими к Народной коллегии Мурманского района.

Весь административный аппарат гланамура остается и работает под общим руководством Народной коллегии.

Ответственным заведующим всеми делами Мурманского района утверждаю избранного Народной коллегией бывшего начальника штаба гланамура Веселаго. Подписал Евгений Сомов»[39].

Кемп, Лагатинери и Мартин вступали в деловые сношения с Народной коллегией. Этому приказу предшествовали длительные разговоры по прямому проводу с Архангельском.

Наконец, единомышленники договорились, Сомов ликвидировал должность гланамура, что превышало его полномочия, т.к. последний был назначен высшими органами власти. Однако, заговорщики решили обойти эти инстанции, боясь, по-видимому, осложнений в проведении своих замыслов.

Однако, относительно принятой организации командования флотилией ни Морской комиссариат, ни Целедфлот не реагировали, никаких распоряжений не последовало. Только по прошествии нескольких месяцев комфлот Викорст запросил Центромур об организации управления Мурманского отряда и, судя по дальнейшему, довольствовался разъяснением Ляуданского, который сообщил, что важнейшие вопросы флотилии решаются пленумом Центромура, исполнительными и техническими органами которого являются: военно-морской отдел с функциями распорядительного и оперативного органа; административно-демобилизационный отдел, ведающий регистрацией личного состава и демобилизационной работой; хозяйственный отдел, в который до ликвидации входит военно-морская база и политический отдел.

Народная коллегия организовалась 3 февраля, и уже 5 февраля выходили предписания со штампом: «Народная коллегия Мурманского района. Порт Мурманск».

Центромур при этом, с одной стороны, получил ограничение власти и двойное руководство: Народной коллегии и Целедфлота, но, с другой стороны, углубил ее, превратившись в служебное учреждение с оперативными функциями.

В связи с этим в Центромуре было много суеты, но в нем не было лиц, которые могли бы создать политическую линию и осуществить твердое руководство с проницательностью политика и дипломата, не говоря уже о руководстве военными операциями и организации плана защиты Мурманска.

В Народную коллегию Мурманского края вошли представитель Совдепа Юрьев, председатель Центромура Ляуданский и представитель Главного железнодорожного комитета Лукьянов.

Известны приказы Народной коллегии с начала февраля о переводе флотилии на добровольные начала, о сдаче ряда кораблей в порт на хранение, о расформировании 1-го отряда траления, затем Кольской и Александровской флотских рот, о создании Союзного Военного совета Мурманского района с установлением его прав и обязанностей.

Народная коллегия часто ускоряла решения, которые Центромур запрашивал в центральных морских учреждениях.

Так было с передачей англичанам судна «Кингфишер».

Покамест дело тянулось в Морском комиссариате, коллегия в середине марта сообщила Старшему британскому транспортному офицеру в Мурманске, что она дала согласие на передачу, и управление отряда судов оформит это распоряжение.

Приказы и постановления Народной коллегии подписывались членами ее, но имели юридическое значение при наличии подписи также и ответственного заведующего делами управления Мурманского края Веселаго.

Веселаго, заняв явно надуманную по названию должность, имел целью изолироваться от непосредственного контроля со стороны Центромура.

В частных беседах Веселаго подчеркивал, что после смерти Кетлинского функции гланамура фактически перешли к нему.

Действительно, это было так, хотя в директивных документах подпись Веселаго была ниже подписей 3-х членов коллегии.

Он предпочитал частные связи с руководством Генштаба, писал донесения и информации Беренсу и Гончарову, а, главное, добился покровительства и единомыслия с английским адмиралом Кемпом.

Веселаго свободно объяснялся на английском языке, а Кемп сносно – на русском.

Надо отдать справедливость – матросы чувствовали большую неприязнь к Веселаго, и все же он сумел демагогическим выступлением склонить Центромур к созданию Народной коллегии.

Однако, уже через месяц Центромур возбудил вопрос о штатных излишествах штаба Веселаго и поручил штатной комиссии дать свои предложения. Центромур дважды обращался в президиум крайсовета с требованием убрать Веселаго.

Такое обращение было недальновидным, т.к. председатель Совдепа Юрьев видел в лице Веселаго своего единомышленника – специалиста. Наконец, в конце июля 1918 г. предательская роль Веселаго была настолько очевидна, что на весьма ответственном заседании Центромура было уделено много времени для изучения деятельности Веселаго.

Надо было его убрать во что бы то ни стало.

Я с несколькими аскольдовцами предлагал командировать нас на пленарное заседание Совдепа, а не ограничиваться докладами Юрьеву.

При этом авторы этого предложения рассчитывали на то, что нам удастся сагитировать многих рядовых членов Совета, которые своим большинством помогут устранить Веселаго и парализовать его влияние в президиуме.

Однако, Центромур принял предложение сотрудников своего аппарата о сообщении адмиралу Кемпу о том, что Веселаго не пользуется доверием Центромура.

Это обращение мы, аскольдовцы, назвали позорящим нашу организацию, т.к. этим письмом Центромур усиливал авторитет Веселаго в глазах союзников и признавал англичанина Кемпа вышестоящим авторитетом.

Позиция Веселаго усиливалась с каждым днем.

В начале деятельности Народной коллегии произошли столкновения с Центромуром по ряду вопросов флотилии, о которых будет сказано в дальнейшем.

В марте создался кризис. Центромур поставил вопрос перед судовыми командами: «Нужен ли Центромур? Тем более, что количество моряков в начале года резко сократилось».

Однако, делегаты флотилии, собранные специально по этому поводу, решили, что Центромур необходимо оставить, сократив его состав до 16 чел. Правда, это количество членов Центромура к концу марта было увеличено до 21 чел.

Что же касается вопроса о выполнении постановления Народной коллегии относительно слияния продовольственных органов, то делегатское собрание постановило его отклонить.

Для отделения Мурманска от Советской власти врагам необходимо было создать хотя бы видимость самостоятельной краевой организации.

Веселаго открыл карты Кемпу и в течение нескольких встреч объяснил ему те возможности, которые приобретут союзники, признав краевую власть, отделившуюся от Центра.

Так говорил Веселаго Кемпу, а последний информировал Британское адмиралтейство и свое правительство.

Идея Веселаго в основе отвечала планам союзников, т.к. Кемп и представители Франции и США получили соответствующие директивы о признании краевого Совета при наличии разрыва с Советским Правительством.

Председателю горсовета Архангельскому и его заместителю Юрьеву Веселаго напевал другое и, возбудив в них низменные инстинкты власти, нашел энергичных организаторов крайсовета без согласия Центра, губернских и некоторых волостных организаций, самовольно включенных в Мурманский краевой Совет.

Веселаго любил повторять, что его деятельностью руководит желание служить родине, которую необходимо спасти от германского порабощения.

Немцы с воображаемым наступлением на Мурманск и их подводные лодки использовались Веселаго и К-о*, как жупел для устрашения аудитории, которым он защищал свою позицию связи с союзниками.

В этом плане для него все средства были хороши, т.к. в действительности он преследовал цель отделения Мурманского края при помощи союзников и объединения с другими краевыми вождями контрреволюции, в первую очередь с адмиралом Колчаком, для последующего удушения Центра – большевистских Ленинграда и Москвы.

Длительное время он и Юрьев истолковывали распоряжения Советского правительства и даже самого Владимира Ильича в том смысле, что «они, мол-де, официально требуют, чтобы протестовали против распространения власти союзников, т.к. связаны договором с немцами и боятся их, а между строк намеками подсказывают нам идти навстречу намерениям союзников».

Особенно ему помогло апрельское разрешение наркоминдела Троцкого принимать всяческую помощь от союзников, включая людьми, несмотря на то, что оно было в последующем отменено правительством.

Веселаго и Юрьев по-своему передавали содержание переговоров по прямому проводу с Москвой и усыпляли бдительность советской общественности, отдаляя тем самым свое полное разоблачение.

Конец мая и начало июня в этом отношении были кульминационными точками. Явно выявились силы «про» и «контро».

Веселаго нервничал, сгорая от жажды мести, и решительно подталкивал союзников, предупреждая их о росте сопротивления, и рисовал картины восстания всего коренного населения края, как только союзники поставят вопрос об отделении.

Бюрократическая система связи адмирала Кемпа с Парижским Советом стран Согласия раздражала Веселаго, но она все же сработала: в апреле был высажен первый десант, а в мае прибыл генерал Пул – главнокомандующий всеми вооруженными силами союзников на Севере – для проведения операции интернирования Севера, организации местных сил на подавление Советской власти в едином плане с верховным правителем России – Колчаком. Веселаго, Юрьев и их единомышленники были использованы Пулом, а затем выброшены, как ненужный хлам, на свалку белогвардейского правительства, назначенного в Париже.

Мне казалось, что генерал Пул, разгромив Советскую часть*, разоружив с этой целью крейсер «Аскольд», выслав его команду в Россию, арестовав всех участников сопротивления и даже разогнав послушный Центромур, во многом действовал, не пользуясь советами Веселаго и Юрьева и неожиданно для них.

Во всяком случае, просидев около месяца под арестом и добившись свидания с Юрьевым, я был встречен словами удивления.

Веселаго и Юрьев не угодили белогвардейским правителям; известно, что уже осенью 1918 г. Юрьеву пришлось довольствоваться положением английского переводчика, а Веселаго отсиживал в городе Сорока и изливал свои переживания в показаниях для следователя белогвардейской контрразведки; к этому времени в Германии уже свершилась революция и местное «правительство» усиленно искало связи с Финляндией, уговаривая Маннергейма объявить войну Советам, чего, как будто, Веселаго раньше не предполагал.

Мне передавали, что Веселаго эмигрировал во Францию и даже там устроил свое благополучие с богатой француженкой.

Точно мне это не известно, но если Веселаго ещё жив, то на склоне лет ему следовало бы по-честному исповедаться и раскрыть всё двуличие союзников, которые использовали его, как проститутку, и выбросили за борт.

А покамест он, кричащий о своем патриотизме русского флотского офицера, является продажным изгоем, презренный нами, бывшими офицерами царского флота, которые также болезненно переживали разруху на флоте, но спасение видели в силах и единении народа, а не в предательстве лукавым империалистам.

Вот вам и биение в грудь со ссылкой на древние корни генеалогического дерева морского рода Веселаго.

Ну, конечно, Вы найдете себе оправдание, но это будет еще одно лицемерие, и никого им не обманете. Очевидно, что были бы Вы или нет, интервенция состоялась бы. Но для Вас должно играть роль другое, это то, что Вы открыли двери интервентам, пригласили их и не протестовали, хотя бы слабым, но официальным голосом, если боялись англо-американских штыков.

Разве преимущество в вооружении – довод для русского флотского офицера, среди которых были такие герои, как командир «Варяга» Руднев, матросы «Стерегущего» и плеяда черноморцев – Ваших сослуживцев.

Нам с Вами надо было затопить «Аскольд», миноносцы и др. действующие корабли, а вы принимали специальные меры, чтобы этого не выполнили команды кораблей.

Наконец, 13 мая 1918 г. приказом военно-морского отдела Центромура Георгий Михайлович Веселаго увольнялся из флота с исключением из списков Мурманского отряда, как не заключивший договор согласно Декрету Совета Народных Комиссаров о переходе флота на добровольческие начала. Веселаго был рассчитан, исходя из оклада 1189 р. в месяц.

Я не помню, чтобы Народная коллегия официально ликвидировалась, но с организацией краевого Совета[40] роль ее снизилась и сошла на нет.

Председатель Центромура Ляуданский, например, вышел из ее состава, и с мая вместо него в коллегию был выделен его заместитель Вибрик.

В последний раз мне пришлось присутствовать по какому-то служебному вопросу на заседании коллегии в середине апреля, тогда ее составляли Юрьев, Ляуданский и Куликов.

Решение, которое нужно было, подписал и Веселаго.

В конце апреля Веселаго предпочитал при сношениях по вопросам флотилии пользоваться своими старыми бланками начальника штаба гланамура.

Народная коллегия развила свою деятельность при ведущем участии управляющего всеми делами Мурманского края и с использованием аппарата бывшего штаба гланамура, начальником которого в свое время, как известно, был все тот же Веселаго.

Прошел месяц. Веселаго, Звегинцев и др. мурманские белогвардейцы решили, что наступило время сделать следующий шаг их плана.

Начались переговоры с представителями союзников и членами коллегии.

Наконец, 2 марта было заключено словесное соглашение с английским и французским командованием. Это соглашение фиксировало:

1) Высшая власть в пределах Мурманского района принадлежит Совдепу.

2) Высшее командование всеми вооруженными силами района принадлежит вновь организованному Союзному Военному совету, состоящему из трех лиц: одного по назначению Советской власти и по одному от англичан и французов.

Союзный Военный совет числится при местном Совдепе и находится под его верховым руководством.

3) Англичане и французы не будут вмешиваться во внутреннее управление районом. Совдеп обязался информировать Военный совет о своих решениях, имеющих общее значение.

4) Англичане и французы сделают все возможное для снабжения населения и вооруженных сил района всем необходимым[41].

Основным пунктом соглашения, конечно, надо считать образование Союзного Военного совета, благодаря которому англичане и французы получили две трети голосов по вопросам вооруженных сил района и его обороны.

От русских по избранию Центромура и Совдепа был назначен в Военный совет с крейсера «Аскольд» бывший лейтенант Брикс, от французов – глава миссии капитан де Лагатинери и от англичан – майор Фоссет.

По этому же соглашению для обороны Мурманска и Колы было высажено 200 человек английской морской пехоты и сверх того были переданы в распоряжение Военного совета около 100 французских солдат, находящихся проездом с фронта за границу.

В то же время англичане согласились за счет бывших кредитов Русского комитета доставить в Мурманск продовольствие на 43 тыс. едоков, в которые были включены Александровск и железная дорога до Кеми с тем, чтобы вместе с наличием продовольствия хватило на три месяца, начиная с 1 апреля.

9 марта прибыл английский крейсер «Кохрен», а несколькими днями раньше французский крейсер «Адмирал Об», что значительно увеличило вооруженные силы союзников в Кольском заливе.

Организаций коллегии и Военного совета Веселаго осуществил первую стадию предательского плана: Союзный Военный совет открыл дорогу союзникам для легального вмешательства в военную деятельность не только на море, но и на суше, в идеологическом единении с местной властью; теперь оставалось укрепить эту власть и отщепить ее от Советского правительства.

В обоснование формирования Союзного совета производилась некоторая обработка общественного мнения, для чего была использована пропаганда против гнусной политики немецких генералов на мирных переговорах в Бресте и занятия немцами Финляндии.

Состав Союзного Военного совета был подобран в своем большинстве послушный, однако, Веселаго перед ним не открывал своих планов ликвидации Советской власти.

В Военном совете руководящую роль играл англичанин, а наибольшую оперативную деятельность проявил французский капитан де Лагатинери.

Кроме названных лиц, в состав Совета входил комиссар Центромура, хотя таковой и не предусматривался соглашением с союзниками. Этот политпредставитель довольно часто сменялся; помню, в начале марта в Совет был избран матрос Коврин, его сменил Петик, затем Радченко, в середине мая – Почебут.

Центромур рассматривал себя как хозяина всего вооружения и снабжения боеприпасами, поэтому требовал, чтобы все распоряжения Военного совета в этой области имели подпись комиссара Центромура.

В аппарате Военного совета видную роль играл бывший генерал Звегинцев – единомышленник Веселаго, знавший и разделявший его основные планы «спасения России», т.е. ликвидации Советской власти на Севере.

Впоследствии Веселаго принял меры для широкого вовлечения в осуществление интервенции американцев. Для этой цели он обратился к начальнику Генерального морского штаба Беренсу с письмом, в котором двулично прикидывался советскими патриотом, опасающимся за растущее влияние и увеличение английских вооруженных сил на Севере России, и предательски в качестве выхода из положения предложил не сократить английские вооруженные силы в наших водах, а привлечь американцев. Последние, мол-де, уравновесят влияние англичан и умерят их распространение.

Такая коварная тактика не встретила должного отпора ни в Центромуре, ни со стороны Наркомата военно-морских дел.

Правда Веселаго выбрал удобный для своих замыслов момент, когда Мурманская флотилия была почти полностью демобилизована.

Весной появились дополнительные силы американцев, началось их активное участие в так называемой обороне Мурманского края против немцев, а фактически в интервенции.

Англичане, французы и американцы быстро договорились между собой, руководимые одним центром.

Веселаго потирал руки и по привычке закручивал кончики волос своей шатенистой бородки. Силы контрреволюции были обеспечены.

Принципиальное направление деятельности Союзного совета было дано Веселаго по договоренности с его патроном – английским адмиралом Кемпом.

Перед советом была поставлена генеральная задача по организации защиты Мурманского края от немцев и белофиннов. Причем Веселаго, Юрьев и Кемп сумели так представить эту опасность, что Центромур и другие демократические организации Мурманска поверили в серьезность этой опасности. Некоторым центромуровцам, в особенности Ляуданскому, да и Радченко, эта опасность позволяла создать обстановку возбужденности, писать донесения в Генеральный морской штаб, предъявлять различные требования и вообще говорить, говорить и агитировать, что импонировало вожакам Центромура.

Всякое реалистическое сомнение, высказанное кем бы то ни было о действительных размерах этой опасности, вызывало бешеные нападки и обвинения в немецкой ориентации.

Такие люди брались где-то на учет и при перевороте в июле их называли немецкими агентами и обвинили в шпионаже. Это относилось не только к отдельным лицам, но и организациям, таким, например, как команда крейсера «Аскольд».

Таким образом, Союзный Военный совет, привлекая крупные силы союзников для береговой обороны и расширив их вмешательство в дела Мурманской флотилии, объективно сыграл виднейшую роль в интервенции Мурманского края. Он оказался оружием организаторов интервенции и прикрывал их политические замыслы.

Союзные военные силы были необходимы Веселаго, Юрьеву и их сподвижникам, прежде всего, как противодействие революционно настроенным массам военных моряков и железнодорожников, а затем для сплочения контрреволюционных сил, но на словах союзные отряды приглашались на берег ввиду немецко-финской опасности для такой благородной цели, как сохранение Мурманского порта советской родины.

Раздувая опасность от немецких лодок, союзники начали осуществлять планы по занятию береговых батарей и захвату советских военных кораблей, и все это оформлялось приглашением и просьбой местных властей.

Для создания идеологических обоснований Союзный Военный совет широко оповещал местные организации об угрозе со стороны белофиннов и немцев, намеревающихся «по достоверным сведениям» занять Мурманск.

Кемп прямо говорил, что ему как командующему известны планы немцев. Они обещали финнам выход в океан и присоединение к Финляндии Мурманского края.

Веселаго в другом случае вторил: «Мурман всегда, с исторических времен, был желанной целью Финляндии», – и т.п.

Союзный Военный совет в отношении защиты прибрежных районов целиком придерживался английской ориентации, поэтому много занимался Печенгой, которую Кемп считал важным стратегическим пунктом. Туда были посланы вначале незначительные силы английской морской пехоты и небольшие отряды наших моряков и красноармейцев. Последние были сформированы Военным советом.

В обеспечение десантной операции посыльное судно «Ярославна», доставившее в Печенгу русские отряды, было оставлено там и подчинено командиру английского крейсера «Кохрен».

Помню, как к 1 мая судовой комитет «Аскольда» получил предписание Центромура о выделении десанта в 20-25 человек для отправки в Печенгу.

Общее руководство по обороне Печенги было предоставлено англичанам, так предложили союзники, и наши согласились, хотя Центромур мог самостоятельно обеспечить оборону Печенги хорошо вооруженными бойцами под защитой своих кораблей.

В кают-компании «Аскольда» неоднократно дискуссировался вопрос, почему защиту Печенги не поручили нашему крейсеру, все равно там в охранении стоят «Ярославна» и тральщики.

Мнения разделились, некоторые считали команду деморализованной и не способной обеспечить боеспособность корабля, другие доказывали, что обстановка на боевой позиции помогла бы наладить службу на корабле. Центромур выражал опасение за сохранность «Ярославны»; боялись нападения не нее подводных лодок, предупреждал об этом Военный совет и возлагал на него ответственность за последствия.

Печенгу союзники прочно забрали в свои руки, создав себе самостоятельную базу.

Силы белофиннов преувеличивалась, центральные органы Морского комиссариата и Советское правительство забрасывалось телеграммами об угрожающей опасности потерять железную дорогу, Печенгу и весь Мурманский край. При этом ссылались на дружественные и бескорыстные предложения союзников по защите края.

Фактические силы белофиннов были относительно малы и слабо вооружены. Кроме того, они значительно парализовались внутренними столкновениями с финнами красными.

Наши моряки в Печенге задели религиозные чувства монахов местного монастыря[*****], и союзники постарались избавиться от таких богохульников.

12 мая аскольдовская группа была возвращена на корабль. Наши десантники заявили о том, что в Печенге им нечего было делать. Относительно надругательства над святыней Кемп был со своей точки зрения прав. Это было известно Центромуру, им не одобрялось, но правы были и аскольдовцы, доказывая, что белофинская опасность сильно преувеличена союзниками и Центромуром.

Веселаго имел в Мурманске единомышленников двух направлений: одни советизированные простаки, они верили его доказательствам, что десант союзных войск спасает Советскую власть, и другие единомышленники, перед которыми он приоткрывал завесу своих тайных замыслов объединения с Колчаком для свержения Советской власти, т.е. по чисто белогвардейскому плану.

Громадное большинство центромуровцев и членов Совдепа принадлежали к первой группе, и только единицы вроде Звегинцева и нескольких морских офицеров составляли актив второй группы.

На описываемом этапе обеим группам было по пути, и они действовали объективно заодно.

С начала своей деятельности Союзный Военный совет взялся за создание оборонных мероприятий по линии железной дороги. Уже в первых числах марта Брикс докладывал на пленуме Центромура о формировании для этой цели красноармейской части человек в триста и просил снабдить ее винтовками с патронами из запасов флотилии, а также принять на пищевое довольствие и отпустить возможное количество обмундирования.

Центромур постановил отпустить 300 винтовок с патронами и полсотни комплектов обмундирования. Вопрос о снабжении продовольствием был перенесен в горсовет.

Француз Шерпантье неоднократно запросто приходил на заседания Центромура. Он просил выделить помощника для распределения оружия, представил проект вооружения бронепоезда и наблюдал за его постройкой рабочими мастерской «Ксения».

Он же поставил перед Центромуром вопрос о необходимости организации контрразведки, просил выделить туда двух членов Центромура и договориться с Совдепом о назначении начальника этой организации.

Центромур согласился держать в контрразведке своего представителя с целью проверки людей, поступающих во флот.

Был избран Почебут, который одновременно вошел в состав Союзного Военного совета, сменив там Радченко ввиду отъезда последнего в Архангельск на 3-й делегатский съезд моряков. Центромур поддерживал деятельность Военного совета.

Первое столкновение между Советом и моряками произошло по поводу требования убрать крейсер «Аскольд» с его якорной стоянки в Кольском заливе за Абрам-коргой на том основании, что он мешал стрельбе с кораблей союзников в направлении селения Кола, в чем могла появиться необходимость в случае наступления немцев со стороны железной дороги.

Отказ Центромура принять на довольствие красноармейскую часть также не прошел бесследно.

Только во второй половине марта адмирал Кемп добился личным вмешательством согласия Центромура не перемену места стоянки «Аскольда» с целью представления удобной позиции английскому крейсеру «Кохрен».

К этому времени для «Аскольда» была установлена долгожданная бочка для надежного крепления корабля. Общественное мнение крейсера вначале противилось перемене места стоянки, несмотря на согласие, данное командиром Шейковским.

Однако, Центромур проявил настойчивость, и примерно 20 марта состоялось постановление общего собрания команды крейсера о предоставлении места «Кохрену».

Этот факт длительного обсуждения распоряжения Центромура и решение вопроса о снятии с якоря голосованием на общем собрании команды может служить также иллюстрацией постановки службы на корабле.

Все же перемена места так и не состоялось: «Аскольд» остался стоять за Арам-коргой, может быть, потому, что «Кохрен» ушел в Печенгу.

Брикса, по-видимому, не удовлетворяла зависимость от Веселаго и положение между молотом и наковальней. В середине марта он просил Центромур сменить его в союзном Совете и, несмотря на отказ в его ходатайстве, вскоре уехал из Мурманска.

В конце марта по рекомендации Лободы и согласованию с Народной коллегией Центромур утвердил кандидатуру на пост председателя Союзного Военного совета бывшего офицера – командира «Соколицы» Гейдена, который был тесно связан с Веселаго.

Военный совет, кроме сухопутной охраны железной дороги, занялся и обороной побережья.

В первых числах апреля Радченко передал Центромуру требование Военного совета о ремонте поврежденных сетей заграждения от подводных лодок и по укомплектованию сетевых партий специалистами.

Эти требования совпали с заменой комиссара Центромура при Военном совете – Петика на Радченко. Последний энергично, но, с моей точки зрения, не всегда толково выступал в Центромуре по вопросам проведения плана защиты самого Мурманска.

Военный совет для этой цели требовал три зенитных орудия и радиостанцию для установки на горе Горелой на окраине города. Центромур удовлетворил заявку и постановил произвести установку батарей и рации силами судовых команд под руководством Радченко на площадках, указанных Военным советом.

В начале мая было решено связать указанную радиостанцию на горе Горелой телефонной линией с городом.

Установка орудий потребовала компетентного участия специалистов, и Радченко был вскоре заменен командиром «Чесмы» Кондратенко, которому дали в помощь инженера-строителя.

Так тяжеловесно и говорливо протекали взаимоотношения Центромура и Союзного Военного совета, который стремился стать в положение директивного органа по отношению к Центромуру, делая ему различные предупреждения, требуя наведения порядка на кораблях и даже на берегу. Так, например, в течение зимы не только по вечерам, но и днем можно было слышать в городе винтовочные и револьверные выстрелы. Наконец, одна из пуль попала в надстройку английского флагманского корабля «Глори».

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒