Марта, понедельник, поздний вечер

Стр 1 из 4Следующая ⇒

Только что вернулся с суда. Из камеры вывели в шесть утра. За все это время маковой росинки во рту не было! Удивительное состояние!

Чувства переполняют душу… Просто рвутся наружу! Существуют ли в целом мире слова, чтобы их выразить? Наверное, существуют… Только я их не знаю… А ведь просил же, блядь, в свое время купить мне

" Большой словарь русского мата"! " Не можем найти!.. не можем найти!.." Искать лучше надо было!! Пидорасы!

В общем, так. Из камеры, повторяю, вывели в шесть утра.

Происходит это следующим образом. Накануне ночью (где-то в час или в два) " заказывают на суд". Стучат металлическим ключом в дверь камеры и выкрикивают фамилии тех, кому завтра (собственно, уже сегодня) ехать на суд. Например: " Иванов есть? " - " Да, есть! " - " На суд". -

" К каким? " - " К шести".

Т.е. предупреждают, чтобы человек к указанному времени уже собрался и был готов. В шесть утра дверь камеры открывается и ты сразу же выходишь, уже одетый и со всеми своими бумагами. Из нашей хаты на суд в тот день ехало двое. Я и еще один. Тот самый старик-цыган, о котором я тебе раньше уже писал. Учитель Махмута Эсамбаева, народный артист СССР и пр., и пр. Статья: " наркотики".

Тюремное погоняло: " Цыган". Накануне прокурор запросил ему семь лет, а сегодня он ехал за приговором. Заказали нас почему-то не на шесть, как обычно, а на " начало шестого". Так что уже с пяти часов утра мы сидели полностью одетые и ждали вызова. Вызвали, естественно, как обычно, в шесть…

Итак, камера открывается, охранник выкрикивает фамилию. " Иванов! "

Выходишь из камеры. " Имя-отчество? " - " Иван Иванович". - " Год рождения? " - " Семидесятый". - " За мной".

По пути вниз (к выходу из тюрьмы) охранник забирает заключенных и из других камер. Так что на первый этап он приводит уже человек двадцать.

Всех нас заводят в огромную клетку, где уже и так стоит целая толпа. Время от времени охранники подводят все новые партии. В конце концов, клетка забивается почти до отказа. Стоим, ждем. Полчаса… час… Часа через полтора начинают выкрикивать фамилии. Процедура та же, что и при выводе из камеры. Выходишь из клетки, подходишь к охраннику, называешь имя-фамилию и год рождения и отходишь в сторону. Набрав человек тридцать, охранник командует: " Пошли! ". И всех нас куда-то ведут.

Как вскоре выясняется - на сборку. Сборка - это прокуренная, холодная и грязная длинная камера с заплеванным полом. С одной стороны - окно с " ресничками", с другой - неописуемо грязный туалет с таким же кошмарным умывальником. Вдоль стен - длинные деревянные лавки. Над ними - такие же длинные железные полки. Вероятно, для вещей. Причем, полки почему-то находятся так низко, что, выпрямившись, сидеть нельзя. Только наклонившись вперед.

Ладно, рассаживаемся. Мест, слава Богу, пока хватает. Все сразу же начинают курить и сплевывать на пол. Камера мгновенно наполняется едким табачным дымом. Охранники, между тем, постоянно заводят все новых и новых. На всех мест уже не хватает, многим приходится стоять. Наконец, все вроде успокаивается. Да и заводить-то, собственно, уже некуда. Камера переполнена. Начинается бесконечное ожидание. Чтобы убить время, пытаюсь читать, но читается плохо.

Трудно сосредоточиться. Обстановка не та, да и разговаривают все кругом. От нечего делать прислушиваюсь.

- Жадный он - пиздец! Загнали ему кабана (передачу) - сахар, там, сухари… Так он сразу все к себе наверх утащил и спрятал. Спустится, чаю с сухарями попьет - и опять наверх. Минут через двадцать опять спустится. И так всю ночь. Я ему говорю: " Васек! Дай сахарку - чайку попить! " - " Не имею возможности". -

" Васек! Сушнячку (сухарей) дай! " - " Не имею возможности". Чудовище!

- Камера большая, люди разные, некоторые не понимают. Объясняешь ему: " Ты не газуй! В людской хате живешь! " Было, скажем, у нас два электрических чайника - один спалился. Брали воду кипятить и убрать забыли! Другие в баню идти отказываются. Силой выгонять приходится!

- Прикинь, судья у меня уже и грев взяла, и все такое… Нагонит

(выпустит) теперь, я думаю? Да?

- А может, по минимуму даст.

- Ну, нет! По минимуму я не согласен.

Постепенно разговоры стихают. Многие начинают дремать. Часов где-то в одиннадцать начинается какое-то движение. Слышим, как вызывают людей из соседних сборок (наша, судя по всему, далеко не единственная). Вскоре доходит очередь и до нас. Дверь камеры открывается, начинают выкрикивать фамилии. Человек шесть-семь забирают, после чего дверь снова захлопывается. Минут через пять все повторяется: выводят следующую партию. Выясняется, что забирают " по судам". Т.е. сначала, скажем, Преображенский суд, потом Измайловский и т.д. Делают это, судя по всему, просто по территориальному признаку, чтобы удобнее развозить было. Меня вызывают одним из последних. На сборке к этому моменту уже почти никого не остается.

Выводят на улицу и заводят в автозэк. В железный бокс с зарешеченной дверью. В тамбуре - мент. Бокс набивают, что называется " до упора".

Многие стоят. Почти все сразу же начинают курить. Вентиляции никакой, так что дышать становится почти невозможно. Самая настоящая газовая камера, короче! Некоторое время стоим, потом начинают развозить по судам. Бокс постепенно пустеет. В итоге я остаюсь там совсем один. На Пресню (в Пресненский суд) никого, кроме меня, в этот день почему-то не было.

Ладно, приехали. Выводят из автозэка. Два мента по бокам. Оба пристегнуты ко мне наручниками (моя левая рука - к правой руке одного, моя правая - к левой руке другого). Через заднюю дверь заводят в здание суда. Там наручники снимают и обыскивают. Не слишком, впрочем, тщательно. Так, слегка. Один из ментов (судя по всему, начальник караула) подходит.

" Слушай, я просто посоветоваться с тобой хочу. Чего нам хоть ждать? Сейчас сюда всякие опера и следователи из Генпрокуратуры, наверное, понаедут. Как хоть нам себя вести? " - " А я откуда знаю? "

Поясняю. " Человек ты не простой, как бы не ошибиться.

Переусердствуешь ненароком, а потом выяснится, что не надо было…

Как хоть с тобой в тюрьме-то обращаются? Жестко или мягко? Так и мы будем! "

Заводят в камеру. Местную сборку. Там уже есть один человек.

Молодой парень, лет двадцати с небольшим. Хорошо одетый, высокий и симпатичный. Обычные приветствия и разговоры. Точнее, разговаривает в основном он один, я же, как обычно, большей частью только слушаю да помалкиваю. ( А что я, блядь, могу про себя сказать? Что я

Мавроди? Врать же не хочется. Так что лучше уж по возможности помалкивать…) Выясняется, что он с Бутырки, сидит уже полгода. В пятницу был суд, прокурор запросил пять лет общего. Сегодня, вот, приехал за приговором. Я, конечно, утешаю его, как могу:

- Ну, ты первый раз, ранее не судим. Полгода уже отсидел…

Год-другой наверняка скинут. А чего там остается-то? Полсрока отсидишь и выйдешь по УДО (условно-досрочное освобождение).

- Да я-то ладно… У меня ведь еще подельница есть. Ей три года запросили. Вот ее бы нагнали! Ей здесь делать совершенно нечего! Я только о ней сейчас и думаю!

Оказывается, что подельница - это его девушка. Зовут Юля.

- Я ее полгода уже не видел. Вообще ничего не знаю. Как она? Что с ней? В пятницу на суде даже говорить не дали. Так, обнялись да парой слов перекинулись.

- Ну, ничего, сегодня наговоришься.

Э-хе-хе… " Ей здесь делать нечего"! Можно подумать, что мне здесь… Впрочем, ладно.

Наконец его вызывают. Возвращается почти сразу. Проходит к лавке и молча на нее садится. Я тоже молчу и ни о чем не расспрашиваю. Хуй его знает, с суда ведь человек вернулся! Может, ему там десять вместо пяти влепили, и он сейчас вообще в шоке. Какие ему там, в пизду, " разговоры"! Пару минут оба молчим.

- Ничего не понимаю! Представляешь, нас, оказывается, возили сюда, чтобы мое последнее слово выслушать! А приговор только завтра объявят! Это что же, мне завтра опять сюда ехать? Опять в шесть утра поднимут?

- А длинное у тебя последнее слово?

- " Полностью признаю свою вину и во всем раскаиваюсь".

- Все?

- Все!

- С девушкой-то своей хоть поговорил?

- Да слова даже друг другу сказать не дали! Весь суд от силы пять минут занял! Ничего не понимаю!

А что тут " понимать"? " Поднимут в шесть утра!..", " поговорить не дали!..". Да кого здесь все это волнует?! Кого это ебет? " До суда ты еще не человек, после суда - уже не человек". Тюремная мудрость.

Дверь камеры открывается, конвоир мне кивает. Слава Богу, фамилию хоть во всеуслышание не орет. Выхожу. " Руки за спину! " Одевают наручники.

" Правила знаешь? " - " Какие еще правила? " - Начинает зачитывать правила. " Нельзя… Не допускается… При попытке к бегству конвой стреляет без предупреждения! " - " Ты охуел? Куда я в таком виде побегу? "

Повели наверх. Мент спереди, мент сзади. Посередине я в наручниках. Блядь, " картинка с выставки"! Хорошо еще, что хоть прессы, вроде, нет. Хотя, впрочем, в зале суда, может, и есть.

Спрашиваю у конвоиров: " Прессы-то хоть нет? " - " Да мы и сами не знаем. Вроде, нет". Поднимаемся, кажется, на третий этаж. Зал пустой. Ни публики, ни прессы. Заседание, судя по всему, закрытое.

(Так впоследствии и оказалось.) Прекрасно! Просто замечательно! Ну, хоть в чем-то повезло! Любоваться потом на себя во всех газетах в клетке и в наручниках мне что-то совсем не хочется…

Начинается суд. Судья предельно вежлив: " Пожалуйста, встаньте. Так положено…" Ладно, встанем, Чего уж там! Раз " положено" … Ну, так… Следователь, адвокат… Да быстрее, чего тянуть!.. Блядь, адвокат тут еще целую речугу завернул. Короче! Короче! Домой мне пора, в тюрьму! Дел у меня там в камере по горло! Шконку надо перетянуть, бельишко постирать. Сыра с обеда кусок остался, так беспокоюсь, как бы сокамерники голодные без меня не съели. Короче, в общем!!.. Что, все? " Поддерживаете ли Вы позицию своего адвоката? "

Это ко мне, что ли? " Поддерживаю! " Ну, теперь-то все?!.. Еб твою мать!!! " Суд удаляется на совещание. Решение будет объявлено через пятнадцать минут". Ебаный в рот! Какие еще " пятнадцать минут"? А меня на это время куда? Неужели опять в камеру? Да что же это такое делается?!

К клетке подходит конвоир с наручниками.

- Давай руки!

- Зачем?

- Решение положено ожидать в камере.

- А здесь нельзя?

- Положено в камере.

Спорить бесполезно. Протягиваю через решетку руки. Надевают наручники и тем же порядком проводят в камеру. Минут через пятнадцать опять подымают в зал. Оглашают решение. " Учитывая…", " в связи…". Короче, продлить до двенадцатого августа. До двенадцатого августа! Ну, конечно, именно до двенадцатого! Не удержавшись, саркастически спрашиваю у следователя:

- Вы это что, нарочно? Не могли до тринадцатого или, скажем, до четырнадцатого продлить? У меня же одиннадцатого день рождения!

Значит, меня теперь именно в мой день рождения сюда опять привезут?

За новым сроком! Хорош будет подарочек!

Следователь и прокурор улыбаются.

- Не обязательно одиннадцатого. Могут и раньше. Дней за пять.

- Могут. Но сердце мне почему-то подсказывает, что привезут именно одиннадцатого. А оно у меня вещун.

Все смеются. Даже судья, вроде, слегка улыбается. Ладно, поразвлеклись и хватит! Пора и честь знать. Домой, домой! В родную и любимую камеру два-три-четыре СИЗО N 1(так официально называется тюрьма " Матросская тишина" ). В хату. Впрочем, не все сразу, До дома еще далеко. Ох, как далеко! Камера, автозэк, сборка… Сколько еще там торчать придется? Ну да ничего, потерпим. Поторчим.

Через полчаса я уже сижу в автозэке. Народу там пока относительно немного, так что - сижу. Начинаем объезжать суды. Бокс быстро заполняется. Теперь свободных мест уже нет. Некоторые сидят в проходе между лавками на каких-то баулах. Откуда у них, интересно, эти баулы? Вероятно, с воли или в другую тюрьму переводят. У каждого суда подолгу стоим. Иногда по полчаса и больше. Мы так вообще когда-нибудь до дома доберемся?

К сожалению, зэк напротив знает, кто я. Слышал, как меня в автозэк заводили. После обычных ахов и охов (" Неужели тот самый Мавроди? " - " Да потише ты! " ), начинает рассказывать о себе. Как он был в Испании и какими крутыми делами там занимался. Кажется, с недвижимостью или чем-то подобным.

- А здесь-то как оказался? Если у тебя все так хорошо и в Испании шло?

Собеседник сразу мрачнеет.

- Друг-дебил травку привез.

И после паузы вдруг совершенно неожиданно добавляет:

- Да вот он сидит, гнида!

И тычет пальцем прямо в моего соседа. Интеллигентного вида паренька в очках. Тот сразу съеживается и начинает что-то невнятно бормотать.

- Помолчи. Я же сказал тебе, что не хочу с тобой разговаривать!

Голос твой поганый не хочу слышать! Ты показания свои читал?!

Господи! И черт меня дернул его спросить…

Рядом степенно и неторопливо беседуют два старых зэка. Каждому на вид лет семьдесят.

- Прикинь, мне по касатке (кассационной жалобе) сейчас с пятнадцати до девяти скостили. Крытый вообще отбил. А у меня ведь три года крытого было… Теперь дальше мутить буду!

- Ты смотри, на хуй. Как бы опять пятнадать не вхуячили, на хуй.

- Да нет, мне не за что. Ну, убил… Ну, бывает… Да и судимости у меня все уже погашены.

- Да, погашены, на хуй. А на суде, на хуй, тебе их все как на ладони выложат, на хуй.

По-прежнему постоянные остановки. К нам в бокс, правда, никого уже больше не сажают (некуда! ), но до тюрьмы, я чувствую, мы так, наверное, сегодня вообще не доедем! Остальные, вероятно, чувствуют примерно то же самое. Мента в тамбуре постоянно спрашивают:

" Старшой! Куда едем? " - " Куда-нибудь".

Но вот, наконец, приезжаем в Бутырку. Бутырских выводят. Бокс разгружается примерно на две трети. Остальные с облегчением рассаживаются по опустевшим лавкам. Сейчас поедем домой, на

Матроску. Теперь уже скоро. Однако не тут-то было! Неожиданно начинают заводить каких-то новых. Оказывается, из других автозэков.

Тоже теперь наполовину опустевших. Ага! Из нескольких полупустых автозэков делают один полный. Понятно. Бокс опять быстро переполняется. Даже и стоять-то уже негде, проход между лавками тоже полностью забит. Последних менты буквально впихивают. " Давай-давай!

Потеснись! Все-все! Сейчас уже домой едем! " Решетка с лязгом захлопывается. Все! Трогаемся! Через полчаса мы уже въезжаем в ворота тюрьмы " Матросская тишина". Ну, наконец-то!

Поразительно, но факт! Чувствую себя действительно вернувшимся домой. Все такое родное, знакомое… Даже менты какие-то симпатичные… Впрочем, идиллия длится недолго. Сначала битый час

" морозят" (задерживают) при входе, а потом какой-то симпатичный мент, заводя меня на сборку, намеренно громко орет мою фамилию.

Такое впечатление, что специально. Чтобы все вокруг слышали. Все, естественно, и услышали. Все сто с лишним человек. В результате мое пребывание на сборке превратилось, блядь, в какое-то непрерывное двухчасовое шоу (именно столько времени мы там и проторчали! )! Я перезнакомился почти со всей тюрьмой, а со многими даже и обменялся адресами (то бишь номерами хат). Причем всем клятвенно пообещал обязательно ответить. (А что же, спрашивается, мне еще оставалось делать? ) Вообще, отношение ко мне самое доброжелательное. Почти восторженное. До что там " почти"! Просто восторженное! (" Человек полстраны обманул! Уважаю! " ) В общем, Мильтон, " Потерянный рай", песнь первая. Черти в аду приветствуют Сатану.

Но все в конце концов кончается. Всех нас выводят со сборки, проводят через телевизор и разводят по камерам. Все! Вот теперь я действительно дома. Время - полдвенадцатого ночи! Этот ебаный понедельник наконец-то закончился. Теперь чаю и спать! Спать! Спать!

Спать!

Р.S. Ах, да. Что такое " телевизор"? Представь себе две смежные комнаты. В стенке между ними - два окошка. Ну, как в сберкассе. В одной комнате - длинный стол. Зэки заходят в эту комнату и раздеваются до трусов. Вещи укладывают перед собой на стол. После чего проходят в соседнюю комнату. Мимо вертухая, который ощупывает резинку трусов. В принципе, могут заставить раздеться и догола, но такое бывает редко. Обычно только до трусов. Итак, проходишь в соседнюю камеру и получаешь там через окошко свои вещи. Точнее, выбираешь их из общей кучи, поскольку швыряют обычно все подряд, без всякого разбору. В общем и целом процедура, конечно, не очень приятная, но, в принципе, ничего страшного. Обычные тюремные реалии.

Жаль только, что шоколадку, суки, спиздили. Среди вещей ее уже не оказалось. Брал с собой две: одну съел, другую хотел сокамерникам назад принести. Принес, блядь! Лучше бы сам съел.

Р.Р.S. Чуть не забыл. Цыгану дали в итоге шесть с половиной.

Общего. Не слабо!

Апреля, вторник

Э-хе-хе… Похоже, это проклятая тюрьма на меня все-таки действует. Пагубно. Исподволь, конечно, постепенно, но - действует.

Как на того несчастного тубика из карцера: " Так-то вроде и не замечаешь ничего, а два кровотечения за это время у меня уже было.

Процесс хуячит! " Вот и меня, судя по всему, процесс уже " хуячит".

Ладно, по порядку. Возвращаюсь я сегодня от адвоката. Происходит это, кстати сказать, так. Адвокат " сдает" тебя охраннику, а тот обычно сажает в пенал (одиночный бокс), или сразу отводит в камеру, как здесь говорят, " по зеленому", но это бывает редко. В пенале сидишь, пока не вызовут и не отведут в свою камеру. Иногда по часу и более. Но не в этом дело. Так вот, перед тем, как завести в пенал, зачастую обыскивают. Ну, т.е. иногда обыскивают, а иногда нет. От охранника зависит.

В этот раз смотрю: охранник попался какой-то новый, незнакомый.

Блядь! Начинает обыск. Причем серьезно так: " Выложите содержимое карманов!.. Выверните носки!.." Ну, мудак, короче.

Ладно. Выкладываю,.. выворачиваю…

Начинает смотреть пакет. А у меня там лекарства всякие, сигареты

(для сокамерников), зажигалка. Плюс бумаги. Сначала приебался к лекарствам: " Таких в ларьке нет! Тут ценники приклеены! Это Вы от адвоката несете! " И сразу в сторону откладывает. На изъятие. Ну, я ему как обычно говорю: " Да ладно тебе! Обычные же лекарства! От головы. Ну, возьми себе пачку " Marlboro" - и все дела". Блядь, ноль внимания!

Начинает смотреть бумаги. Читает, копается…И вдруг показывает мне какую-то записку: " А это что такое? " Еб твою мать! Я смотрю на нее и глазам своим не верю! Важная же записка! Причем, не моей рукой к тому же написанная. Мусорам в руки попасть ну, никак не должна!

Как!!? Как это могло случиться? Почему я ее в свое время не уничтожил? Да еще зачем-то с собой к адвокату притащил! Это же просто уму непостижимо! Мистика какая-то! Бред! А этот пидор ее уже просмотрел и деловито так в сторону откладывает. Вместе с лекарствами. В общем, явно изымать собирается. Пиз-дец!!

Но тут судьба все-таки в последний момент вмешивается. Случается чудо. Хэппи-энд. Прямо, блядь, как в сказке.

Вбегает вдруг старший смены и говорит: " Это Мавроди? Верни ему все! " - Охранник даже растерялся. " Он же лекарства и записку от адвоката несет! Их изымать нужно! " - " Да на хуй тебе все это надо?!

Пусть сам с ним разбирается! " (" Сам" - это, как вскоре выяснилось, опер. По-местному, " кум".)

Охранник молча мне все возвращает, старший отводит меня в оперчасть и запирает там в бокс. Первое, что я делаю, это, естественно, рву в клочья эту дурацкую записку и в ярости швыряю в угол камеры. Потом тщательно просматриваю все остальные бумаги и рву на всякий случай еще парочку. Клочки тоже бросаю в тот же угол.

Сдираю ценники с лекарств и витаминов и пр. В общем, делаю то, что по уму должен был сделать с самого начала. (Если бы он у меня был, этот самый ум.) После этого уже спокойно сижу и жду вызова в оперчасть.

В оперчасти меня встречают три (! ) опера. Только сегодня какие-то другие.

- Проходи, садись.

Ну, сажусь.

- Как дела? Как обстановка в камере?

- Нормально.

- Зачем деньги-то нес?

Я пожимаю плечами.

- Понятно. Сейчас не несешь?

- Нет.

- Ладно, посмотри у него пакет. В карманах ничего нет?

Я молча выкладываю носовой платок.

- Больше ничего?

- Нет.

- Сам виноват. Нечего было деньги носить. Доверия теперь к тебе никакого.

- А раньше было?

- И раньше не было. Ладно, пойдем, я тебя в бокс отведу. Кстати, я ваш опер. За вашу камеру отвечаю. Кум.

- Понятно.

- Ну, пошли.

Кум заводит меня в пенал и там запирает. Где-то через полчаса приходит охранник и отводит в камеру. Все! На сегодня все. На этот раз повезло.

Интересно… Значит, в карцер-то меня посадил, оказывается, не кум,

А вероятно, какое-то его начальство. По-моему, у тех троих, что меня тогда шмонали, звездочек побольше было… Впрочем, о чем я думаю?

Начальство, не начальство, да какая разница? Все это, в сущности, совершенно не важно! А вот то, что я таким идиотом оказался - вот это действительно важно! Как? Как я мог допустить такой прокол? Ну, как!? Тюрьма. Тюрьма-тюрьма-тюрьма… " Процесс хуячит". Глупею на глазах, становлюсь рассеянным. Витаминов, наверное, не хватает. Или, там, белков. А может, и еще чего… Например, свободы…

Апреля, среда

Вот интересно, у меня здесь хоть один день пройдет спокойно?

Чтобы можно было просто полежать, почитать, поиграть в шахматы? Да просто отдохнуть! Или этот цирк шапито так и будет вечно продолжаться? Блядь! Это не тюрьма, а какой-то сумасшедший дом!

Короче, так. Двенадцать часов дня. Сижу за столом, спокойно пишу.

Сокамерники мирно спят. Телевизор этот блядский в кои-то веки выключен. В общем, идиллия. Совершенно неожиданно дверь камеры с грохотом распахивается и в камеру врывается целая толпа мусоров!

(" Ой, Вань, гляди, какие клоуны! " ) Шум, крики! " Всем встать! Почему спите днем? Быстро все на выход! " Я торопливо собираю со стола все свои бумаги, наскоро сую их в пакет и иду к выходу. Пакет по дороге кладу на шконарь. (Из камеры выйти с пакетом, естественно, не дадут.) Сокамерники же, похоже, вообще ничего еще толком не понимают и только спросонья хлопают глазами. " Быстрее! Встать! Не видишь, что перед тобой полковник! " Выхожу из камеры. В коридоре тоже полно мусоров. Опера, охранники… Похоже, здесь вообще сегодня вся тюрьма собралась! Да что, блядь, происходит? Теракт? Побег? Бунт? Хорошо, ну, а мы-то здесь причем? От нас-то им что надо?

Оказывается, никаких терактов! Просто внеочередная проверка из

ГУИН (Главное управление по исполнению наказаний). Приехало какое-то высокое начальство и решило лично устроить шмон в одной из камер.

Естественно, в моей! Заодно уж, наверное, и на меня посмотреть.

Продемонстрировать, так сказать, на практике, как это делается.

Ну-с, всех нас проводят в конец коридора и запускают в пустую камеру. Точнее, в какое-то, блядь, грязное пустое помещение с цементным полом. Ни лавок, ни туалета - ничего! В нашей же камере тем временем разворачивается, похоже, нечто грандиозное. До нас приглушенно доносятся какие-то крики, треск, шум, с грохотом падает на пол что-то тяжелое (надеюсь, телевизор! ) Такое впечатление, что камеру то ли ломают, то ли попросту разбирают на части.

Сокамерники подавлены. " Сколько сижу, никогда еще такого не было". - " Да, это конкретный шмон". - " А меня этот клоун за плечо ущипнул, когда про полковника орал. " Встань, когда перед тобой полковник! " Да на хую я видал этого полковника! Не могу! Меня всего аж подколачивает, гондоны заебанные! Суки! " Остальные вяло поддакивают.

Спросонья, второпях никто не успел толком одеться и сейчас начинают мерзнуть. В камере довольно прохладно. Полностью одет только я один. Так проходит примерно час. Все это время шум и грохот за дверью не смолкают ни на минуту. " Да что они там делают? Тюрьму, что ли, ломают? " Наконец лязгает ключ. Дверь открывается. " Кто дежурный по камере? " - " Я". - " Иди за мной". Дежурный уходит.

Каждый день на утренней проверке назначают дежурного по камере.

По какому принципу, я до сих пор так и не понял. По-моему, совершенно произвольно. По крайней мере, сам я был за это время всего два раза. Два дня подряд.

Через несколько минут наш дежурный благополучно возвращается и рассказывает следующее: " Захожу я в камеру. Этот главный гуиновец стоит на столе(! ) и орет на местных ментов. " Гондоны! Хуесосы!

Отодрать то! Выбросить это! " Увидел меня: " Почему в камере столько книг?! Кто разрешил? " (Книг в камере в общей сложности штук десять.)

- " Да нас же тут шестеро! " - " Ну, и что? Одной книги вполне достаточно! Прочитаете - возьмете в библиотеке новую! " (Да… Это уже не Щедрин и даже не Гоголь! Это Фонвизин! ) - " А где у вас холодильник? " - " У нас нету". - " Как это нету? К вам же сам Мавроди заехал! У вас тут должен двухкамерный холодильник стоять! " (Господи, и дались же им эти холодильники! Что на Бутырке, что здесь. На Бутырке блочный так прямо мне и сказал: " Я, мол, лично разговаривал с начальником тюрьмы, и он разрешил вам поставить в камеру два холодильника. И еще один мне - теще на дачу".)"

Наконец возвращаемся в камеру. Боже мой, что же в ней творится!

Все вещи вытащены из сумок, перемешаны и разбросаны на шконках. На полу мусор, известка… Известка-то откуда? Потолок они, что ли, долбили? На предмет " нычек" (тайников). Все наши жалкие полочки и коробочки (заботливо склеенные нами из пустых молочных пакетов и т.п.) исчезли, веревки, естественно, тоже. На чем теперь сушить белье - совершенно непонятно. Но самое ужасное - исчезла очередная заточка, с таким трудом только-только нами добытая у баландера. А это значит, что колбасу теперь опять придется ломать руками… Еб твою мать! Ну, что за твари!! Суки ебучие! (Мат, блядь, эти мудаки из Думы хотят, видите ли, еще запретить! )

Камера между тем снова открывается. " Чтобы через час в камере был порядок! Засекайте время! Через час зайду, проверю! Если не успеете - заберу телевизор! " ( А вот это хорошо бы! До чего же он тут мне уже надоел! Просто остопиздил!! Пожалуй, телевизор - это и есть самый неприятный элемент моей тюремной жизни.) Дверь захлопывается.

И все! Ни через час, ни через два так к нам никто и не зашел. (И телевизор, к сожалению, так никто и не забрал! ) Убирались же мы до позднего вечера. Разбирали и укладывали вещи, подметали и мыли пол и пр., и пр. Точнее, убирались, в основном, мои сокамерники, обычные разбойники, убийцы и бандиты, я же, на правах истинного архитатя и архизлодея, все это время мирно дремал на шконке, промямлив лишь для очистки совести, что не хочу, мол, мешаться и путаться под ногами.

(" Да, конечно! Лежи, Сереж, отдыхай! Мы тут и сами справимся! " )

Н-да… Все-таки известность имеет и свои приятные стороны. Даже если это известность всероссийского Бармалея. Иногда.

Апреля, четверг

Тихий, спокойный день. Ну, наконец-то. Полежал, почитал, отдохнул. Поиграл в шахматы (проиграл, блядь, две партии! ). В общем, все по плану. Как вчера и собирался. Ладно, время есть - давай, что ли, нашу учебу продолжим? А то что-то совсем мы ее забросили.

Шнифт - глазок в двери.

Весло - ложка.

Фаныч - кружка.

Ветряк - майка.

Порожняк - трусы.

Прохаря - ботинки.

Книфт - пиджак.

Кабан, перелом - передача.

Ну, хватит пока. Да я и сам больше не знаю. И это-то пришлось чуть ли не силой из сокамерников выцарапывать. " Да зачем тебе все это? " - " Ну, нужно! И, кстати, дубок - это один только стол или вместе с лавками? " - " И вместе со всеми на них сидящими! " (По бокам от стола расположены две приваренные к нему металлические лавки с деревянными сиденьями. Т.е. фактически стол и лавки - это единая конструкция.)

Вечером загнали откуда-то машинку, и почти все сразу же постриглись. Непонятно только, зачем? Волосы и так у всех были совсем короткие. Просто по мудрому зэковскому принципу: " Пока есть. Потом может и не быть". Тоже правильно. Не стриглись только двое: я и старик-цыган (у него борода и длинные волосы). Стриг один из сокамерников, Олег (одиннадцать лет строгого), который, оказывается, умеет. Научился в свое время на зоне.

Стрижет быстро (машинку скоро надо возвращать), но в принципе нормально. " Ловко у тебя это получается! " - " А чего? Руки уже набиты". - " Теперь только морду набить осталось. Ты стриги, не отвлекайся! "

Вечером пьем кофе со сгущенкой. " Что-то молоко какое-то засахаренное". - " Такое в ларьке. Старое, наверное". - " Да, новое они хуй дадут". На этой меланхолической ноте день и заканчивается.

Апреля, пятница

Сегодня (в час дня ) водили в баню. Водят как-то странно. В эту неделю - в пятницу, в следующую - в субботу и т.д., в общем, со сдвигом на один день. Обычно утром (часов в одиннадцать), но могут и днем, и вечером. В общем, как повезет. Четкого времени нет. Сидишь целый день и ждешь, когда вызовут. " В баню идете? " - " Да-да! Идем! "

- " Через пять минут! ". Через пять минут охранник открывает дверь и ведет всю хату в баню. Если кто-то не хочет идти (например, болеет), он может остаться. Но одного в камере не оставляют. Остаться должны, как минимум, двое.

Баня - это довольно большая камера, состоящая из двух смежных помещений: помывочной (типа душевой) и предбанника. Я говорю " помывочная", а не душевая, т.к. душа, как такового, нет. Вода льется сверху прямо из труб. (На Бутырке, впрочем, душ, по-моему, был.) Напор и температуру регулируешь двумя большими кранами в предбаннике, сразу во всех трубах. Т.е. один обычно регулирует, а остальные ему кричат: " Горячая!.. (Вода слишком горячая.)

Холодная!.. Нормально! "

Мыться надо обязательно в резиновых тапочках. Ну, в крайнем случае, в носках, если тапочек нет. Иначе наверняка подхватишь грибок (" поймаешь гриба" ) или еще какую-нибудь гадость. Впрочем, даже и в тапочках гриба поймать очень даже просто. По крайней мере, у нас в камере двое его уже поймали. Все равно ведь до всего дотрагиваешься: до стен, кранов и пр. А кто здесь до тебя мылся?

Может, больные какие-нибудь? Если же подхватишь грибок… Короче, лучше не подхватывать! Здесь лекарств нет, а с воли передавать не дают. " У нас в больнице все есть! " (Абсолютно непонятная позиция!

Ведь говорится это не каким-то там корреспондентам, просто для показухи, а близким людям, родственникам, которые прекрасно знают истинное положение дел. Что ни хуя здесь нет! Потому-то и пытаются лекарства передать.) Можно, конечно, попросить принести адвоката.

Но, во-первых, это запрещено, так что на обратном пути в камеру могут все отобрать (" отшмонать" ) - какой еще охранник попадется. Да и у адвоката могут из-за этого проблемы возникнуть. А во-вторых, далеко ведь не ко всем адвокаты ходят. У многих их вообще нет (только государственные, бесплатные, от которых, естественно, толку никакого). В общем, грибок - это лишняя головная боль. Лучше, повторяю, не подхватывать! Да и вообще болеть в тюрьме не рекомендуется.

Итак, заходишь в баню. Вещи (полотенце, белье и пр.), естественно, оставляешь в предбаннике. Но, собственно, складывать и вешать там особенно некуда (никаких полок и крючков, только на трубы можно кое-как пристроить), да и двери никакой между предбанником и помывочной нет (на Бутырке, кстати, есть). Так что, как только включают воду, то и предбанник и помывочная сразу же наполняются горячим паром. И все вещи в предбаннике быстро намокают (становятся влажными). Тем более, что моются все долго, плюс еще обычно стирают белье (ведь дома, в хате горячей воды нет).

Поэтому вещей с собой в баню лучше брать как можно меньше. Обычно - только полотенце и чистые трусы. А некоторые даже и трусов не берут. Просто полотенце вокруг бедер обматывают по пути назад - и все. Я и сам, кстати, именно так делаю. Сначала как-то неудобно было в таком виде по тюрьме идти (тем более, что наша камера находится на третьем этаже, а в баню водят на четвертый или пятый), а потом привык. Вообще стыд в тюрьме быстро исчезает. Ну, по крайней мере, притупляется. Всем тут просто не до этого.

После обеда приходил адвокат. Возвращался я от него уже вечером, часов в семь. Пятница, вечер. Все возвращаются с вызовов (от адвокатов и следователей) и со свиданок. Сборки переполнены.

Охранники мечутся, как угорелые. Местный час пик, короче.

Для начала битый час просидел в пенале. Пенал - это крохотный одиночный бокс с деревянной лавкой. Полтора шага в длину, полтора в ширину. Стены все какие-то бугристые. Специально так сделано. В карцере, кстати, тоже. " Пена" или " пенка" - так, кажется, это называется. Железная дверь с глазком. Глазок, естественно, закрыт.

Охранник запускает тебя в этот пенал и сидишь там, пока не вызовут.

Это, когда в комнату с пеналами вбегает охранник и выкрикивает твою фамилию. Кричишь: " Здесь! " и стучишь ногой в железную дверь пенала, чтобы охранник понял, где ты сидишь. В общем-то, сидишь иногда часами. Многие, кстати, переносят пенал очень плохо. Тяжело. " Стены давят".

Наконец выводят. Смотрю, народу уже собралось человек десять, и по пути охранник забирает из пеналов и со сборок все новых и новых.

В результате образовалась целая толпа. Идем. Охранник впереди, держит в руках целую пачку каких-то листков: ордеров, квитанций или как там они правильно называются (в общем, по одной бумаге на каждого человека). По пути делает перекличку. Останавливает нас всех в каком-то коридоре у какой-то очередной запертой двери и начинает по своим листкам выкрикивать фамилии. " Иванов! " - " Есть! " -

" Петров! " - " Есть! " и т.д. На три или четыре фамилии никто не откликается. Охранник что-то там у себя помечает, забирает несколько человек и уводит. Минут через десять возвращается. Приводит каких-то новых. Опять делает перекличку. Опять что-то не сходится. Опять куда-то убегает. Кого-то уводит, кого-то приводит. Так повторяется несколько раз. Время, между тем, идет. Мы все стоим в этом долбаном коридоре. Сквозняк, холод, из окон дует, стены и потолок мокрые.

Наконец, после очередной переклички (по моему, уже пятой или шестой по счету), он вдруг обращается к одному из толпы. К какому-то на вид совсем забитому, замученному и замызганному мужичонке:

- А ты почему не отвечаешь? Как тебя зовут?

- Кого?

- Тебя!

- Меня-то?

- Ну да, тебя.

- Зовут-то?

- Фамилия! Как твоя фамилия!?

- */О/*лит.

- Я же тебя называл!

- Вы называли*/У/*лит, а я*/О/*лит.

- Еб твою мать!! Да какая разница!

В результате в камеру из-за этого Олита-Улита я попал только в девять вечера.

Апреля, суббота

Суббота, событий никаких. Но зато был роскошный обед. На первое - горох, на второе - картошка! Причем, все без вискаса.

Не помню, кстати, писал ли я тебе уже, чем здесь кормят? Ну, если даже и писал - ничего страшного. Еще раз почитаешь. Полезно же лишний раз напомнить, как я здесь сижу! Как страдаю… Одним вискасом, блядь, питаюсь! Как последняя кошка! Скоро, наверное, хвост вырастет и мяукать начну… Да-да! Вот почитай - пожалей!

Между прочим, насчет " хвоста". Вчерашний диалог двух сокамерников:

" В тюрьме прежде всего ноги атрофируются". - " Ноги-то ладно… А хвост?! "

Однако, шутки в сторону! Кормят здесь… Вот написал и задумался: а действительно, как здесь кормят? Хорошо или плохо? Ну… " хорошо"

- это сильно сказано. В принципе, терпимо. Все, как ни странно, вполне съедобное. Иное дело, что витаминов там, конечно, никаких, в этой баланде, но на вкус, повторяю, тюремная еда вполне съедобная.

Хотя и несколько однообразная. Все тюремное меню - это в общей сложности пять или шесть блюд, которые постоянно подают на завтрак, обед и ужин. Впрочем, сейчас посчитаем точно. (Кстати, завтрак здесь обычно в шесть утра, обед примерно в три, а ужин - в шесть вечера.

На Бутырке, соответственно, было в шесть, в двенадцать и в шестнадцать.)

12 3 4 Следующая ⇒