Инструкция по применению мужа

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 10Следующая ⇒

Почему женщина десять лет упорствует, чтобы изменить привычки мужа, а потом жалуется, что это не тот мужчина, за которого она выходила замуж?

Барбра Стрейзанд, певица

Поздравляем с приобретением вашего новенького мужа образца 2016 года. Вы выбрали лучшее, что может предложить современная биология в качестве спутника жизни. И поскольку ваш муж-2016 был создан на века, данное руководство поможет вам в эксплуатации и уходе, чтобы получить максимум от вашего мужчины.

Рекомендации по стирке. Несмотря на множество усовершенствований, внедренных в модель нынешнего года (как, например, автоматическое опускание туалетной седушки, ограниченные способности в уходе за ребенком), в ней все еще отсутствует опция автоматической стирки. Так что вам придется постоянно напоминать вашему мужу, чтобы он собирал свою грязную одежду, сортировал ее по цвету и стирал равномерными партиями. Некоторые владелицы справедливо полагают, что проще выполнять эти функции самостоятельно.

Рекомендации по одеванию. Большинство мужей выпускаются лишь с двумя типами гардероба – для работы и повседневный. Поэтому, пожалуйста, удостоверьтесь, что вы сможете поучаствовать в приобретении вашим мужем любой одежды, во избежание неприятных сюрпризов. Как и в предшествующие годы, муж-2016 имеет заранее установленные предпочтения в стиле, которые могут противоречить вашему вкусу. На сегодняшний день нам еще предстоит усовершенствовать модуль приемлемого «чувства цвета», хотя модель класса премиум включает опции делового стиля для каждодневного использования. ВНИМАНИЕ: настоятельно рекомендуется мониторинг гардероба, особенно по выходным. Постоянный контакт мужа с мешковатыми балахонами и дырявыми футболками может аннулировать гарантию качества.

Рекомендации по готовке. Если вы выбрали модель класса премиум, вы можете рассчитывать, что ваш муж успешно будет справляться с приготовлением пищи самостоятельно в течение многих лет. Стандартная модель, однако, имеет немного навыков приготовления пищи и ограниченное количество рецептов. Пока вы не готовы вкладывать время, необходимое для тренировки вашего мужа в кулинарном искусстве, не ожидайте большего, чем поджаривание тостов и кипячение воды. Тем не менее все модели снабжены функцией приготовления барбекю на открытом воздухе.

Рекомендации по выслушиванию. Несмотря на годы исследований, мы все еще не в состоянии произвести мужа, способного по-настоящему выслушать женщину. Жены могут сколько угодно упрашивать своих супругов выслушать их и «выразить свои чувства», мы не даем гарантии, что вы достигнете каких-либо ощутимых результатов. Благодаря упорным усилиям некоторые потребители научили своих мужей принимать вполне удовлетворительную позу, имитирующую слушание.

Рекомендации по сохранению хорошей формы. Ваш муж-2016 имеет превосходную форму с правильными пропорциями. Тем не менее, чтобы поддерживать эту форму и пропорции, вам следует настаивать на строгом режиме ежедневных упражнений и здоровой диете. Неудачные попытки по поддержанию активности мужа и несбалансированное питание часто заканчиваются ленивым супругом с увеличенным объемом талии и отвисшим задом. ВНИМАНИЕ: не полагайтесь на домашние тренажеры и всегда тщательно нормируйте пиво, пиццу и чипсы.

Рекомендации по романтическим отношениям. Хотя способности мужа-2016 по выслушиванию ограниченны, у него прекрасное зрение. Поэтому, чтобы активировать романтическую функцию, сделайте акцент на визуальном воздействии. Заумные беседы и эмоциональные навыки все еще недоступны для этой модели, хотя наши инженеры-генетики надеются получить усовершенствованный продукт к следующему тысячелетию.

ОГРАНИЧЕННАЯ ГАРАНТИЯ. Ваш муж-2016 защищен гарантией от незначительных производственных дефектов в течение девяноста дней. Если по каким-либо причинам вы решите отказаться от вашего мужа в течение этого периода, мы вернем полную стоимость, но только в том случае, если он будет возвращен в оригинальной комплектации. После этого вы станете независимы.

Дэвид Мартин

Замужем за метросексуалом

Мы не можем по-настоящему любить того, с кем никогда не смеемся.

Агнес Репплайер, писательница и историк

Я по-прежнему отчетливо помню наше первое свидание с любимым. Он появился на моем пороге, одетый в черный шелковый костюм и элегантные туфли на шнуровке, и повел меня на концерт джазового пианиста. До этого я встречалась по большей части с типами, неряшливо одетыми в полинялые простые футболки, чьи музыкальные пристрастия не простирались дальше «Дайр Стрейтс» и Уорена Зивона. Так что это было, мягко говоря, непривычно – находиться рядом с мужчиной, который открыто поигрывал с кольцом на большом пальце и был известен тем, что покупал необычные косметические средства по уходу за лицом.

Со временем, однако (пятнадцать лет, если быть точной), мне удалось смириться с тем фактом, что я замужем за метросексуалом. Но, признаюсь, это было непросто.

Взять хотя бы недавний случай в магазине спорттоваров в Нью-Джерси, куда мы специально выбрались из Лондона, чтобы купить мужу новое снаряжение для силовой йоги.

– Что вы думаете? – спросил он владельца магазина, появляясь из примерочной в обтягивающих штанах для йоги.

Небольшой мускулистый мужчина неловко отвел взгляд:

– Я… ээ… я думаю, эти… что они для… эээ… женщин.

Даже для моего необычного мужа это было слишком, и впоследствии он приобрел менее подходящие мужские шорты размера М вместо женских размера L. Но не без критики в свой адрес всю следующую неделю.

– Они действительно сидели лучше, – настаивал он.

«Это из-за той удобной прокладки, что есть на женских штанах? » – хотела спросить я. Но промолчала.

Согласно Википедии, «метросексуал» – это «…неологизм, обычно используемый для обозначения гетеросексуальных мужчин, крайне озабоченных своей внешностью, чей стиль жизни демонстрирует атрибуты, обычно наблюдаемые среди мужчин-геев». В самиздатовском духе Википедии позвольте мне предложить некоторые опытные данные, чтобы расширить это определение.

Первое: «крайняя озабоченность своей внешностью». Абсолютно так. Когда мы жили в Чикаго, мой муж даже имел персонального шопера-осведомителя. Этот мужчина – по-моему, его звали Оскар – постоянно оставлял сообщения для мужа с приглашениями на «Ночь мужчин» в местном гипермаркете «Маршал Филдс». Он неизменно приходил к нам домой во всех этих полосатых обтягивающих свитерах а-ля Уилл[30]из комедии «Уилл и Грейс» (из-за чего порой я задавалась вопросом, был ли интерес Оскара к внешнему виду моего мужа только коммерческим). И да, на случай, если вам вдруг интересно, мой муж много экспериментировал с одеколонами (но он не токсикоман).

Второй элемент, определяющий метросексуала, – это вкус ко всему утонченному и изысканному. При первой встрече с моим отцом муж описывал вино как «напоминающее траву» (мой отец вырос в Ньюарке, и поэтому он куда ближе был знаком с «Пабст», [31]чем с пино нуар[32]). Совсем недавно, когда мы пытались вспомнить название одного шоколатье в Париже, мой муж велел мне заглянуть в его закладки в браузере и поискать это имя в метке «Темный шоколад». Даже не стоит говорить, что дома мы пьем исключительно кофе эспрессо. И разумеется, мы вместе слишком долго, чтобы меня могло удивить видео, которое он прислал мне недавно по электронной почте, где подробно рассказывалось о наилучшем способе вспенивать молоко. Я уже говорила про йогу?..

И наконец, метросексуал имеет признанную страсть к гаджетам. Машина для приготовления эспрессо за $1200 и пара измельчителей специй, вероятно, самые очевидные свидетельства этой его особенности в нашем доме. Мой муж всегда читает каталоги таких заведений, как «Левенжерс»[33], делая нас счастливыми обладателями (перечислю только немногое) этой волшебной штучки, которая удерживает ваш бублик, пока вы разрезаете его пополам… этой необходимейшей подставочки, что держит вашу газету таким образом, что вы можете читать одну колонку зараз… и этого миниатюрного бритвенного лезвия, которое поможет вам вырезать газетные заметки вместо ножниц. Когда мы разгружали наши сумки после очередного опустошения «Таргета»[34], я совершенно не удивилась, обнаружив устройство, разделяющее пополам авокадо и идеально нарезающее его. Потому что никогда не знаешь, когда может понадобиться одна из таких штучек…

Безусловно, имеются и некоторые преимущества жизни с мужем, который – выражаясь на родном наречии моей страны – не ужасно «туп». Во-первых, у меня есть свой собственный консультант по стилю. Хорошо заточенное европейское чувство стиля означает: что бы я ни надела, это становится предметом его критических замечаний.

– Тебе действительно не следует носить завышенную талию, – заметит он, когда я буду спускаться в шортах, которые закрывают пупок на сантиметр.

Или:

– О, нет! Баклажанный цвет определенно не твой.

И хотя я, признаться, частенько не выношу подобных комментариев, он неизменно оказывается прав. Думаю, я единственная женщина – среди наших знакомых, – которая покупает бюстгальтеры со своим мужем.

Во-вторых, я постигла несколько действительно полезных навыков по ходу нашей совместной жизни. В прошлом имея скромненькую кофемашину, теперь я могу готовить эспрессо на самой лучшей из них. В таком городе, как Лондон, где капучино может обойтись в пять баксов, способность конкурировать с лучшими бариста на Хай-стрит весьма окупается. И сколько людей вы знаете, которые могут идеально располовинить и нарезать авокадо всего одним плавным движением?

Наконец, какой другой мужчина согласился бы смотреть со мной все эти фильмы производства «Мерчант энд Айвори»[35].

По большей части, однако, я получаю удовольствие от тех нюансов, что связаны с вызывающей метросексуальностью моего мужа. Юнг как-то превосходно сказал, что все мужчины скрывают внутреннюю женщину в своем бессознательном. Мне нравится думать, что мои дети только выиграют от того, что их отец куда более близок, чем обычный мужчина, со своей внутренней женщиной. Мой сын, в частности, знает, что это совершенно нормально – играть на скрипке и любить музеи и что нет необходимости отказываться от этих увлечений только потому, что ему также нравится футбол. И в нашем мире, с его самыми разными стереотипами, основанными на гендерных различиях, – порой имеющими глубокие последствия для государственной политики – я счастлива иметь мужа, который с легкостью игнорирует любые навязанные ярлыки. В конце концов, как это здорово, что и после пятнадцати лет брака – даже несмотря на те штаны для йоги – я по-прежнему ловлю себя на том, что согласна с одним практикантом из моего офиса, который однажды сообщил мне по секрету, что мой муж «очень даже ничего».

Не желаете ли чашечку эспрессо?

Делия Ллойд

Долорес и яйца

Вы знаете, как они говорят: «Сын остается мне сыном, пока не женится, а дочь остается мне дочерью всю жизнь».

Стэнли Бэнкс, из фильма «Отец невесты»

Долорес была одна на кухне, готовила завтрак, когда я вошел и сел за стол. Мы обменялись вежливым, но осторожным «Доброе утро», и я стал наблюдать за ней, суетящейся у плиты. Она жарила яйца, и почему-то я заключил, что слезы, выступившие на ее глазах, были не от порезанного на омлет лука.

Со своей будущей тещей я встретился впервые прошлой ночью. Я недавно вернулся в Штаты, два с половиной года проскитавшись по Европе после окончания колледжа в 1971 году. Это было обычным делом в те времена, и я прибыл в ее дом, щеголяя типичными регалиями тех бродячих времен: волосы до плеч, пышная борода и абсолютное отсутствие каких-либо перспектив на будущее, за исключением женитьбы на единственной дочери Долорес – Денис, с которой мы встретились во время моих странствий. Эта новость предшествовала моему приезду, и я смог немедленно распознать, что моя наружность нисколько не смягчила шока от этой весьма оригинальной новости.

Я наблюдал за ней, уставившейся на свою сковородку так, будто это был экран авиадиспетчера. Она пыталась скрыть слезы, но у нее не очень-то получалось.

– Эти слезы из-за меня, да? – спросил я.

Она кивнула утвердительно.

– Это потому что я женюсь на вашей дочери?

Ее подтверждение снова было незамедлительным.

– И вы боитесь, что я буду неспособен стать для нее хорошим мужем?

Ее не совсем охотный кивок подтвердил, что попадания было три из трех. Я восторгался ее честностью, параллельно думая о том, что ей бы чертовски хотелось сейчас отравить меня этими яйцами, не дав попробовать затем ни кусочка своей дочери.

С годами мое вступление в брак приобретало в глазах тещи куда меньшее значение, чем принятие мной решений в рамках семейной жизни. Как, например, в тот раз, когда я впервые оставил свое место банковского служащего без поджидающей меня какой-либо другой работы. Побуждающим мотивом этого моего решения было третье вооруженное ограбление банка менее чем за год, и это казалось неубедительным оправданием по сравнению с тем фактом, что ее дочь подвергалась опасности остаться без средств к существованию. Или мое колебание по поводу детей. Или тот раз, когда я решил купить наш первый дом в Южной Филадельфии, что пока еще не намекало ей на «ответ» в том, демографическом смысле. Или в тот раз, когда я решил устроиться на работу далеко на севере штата Нью-Йорк, отправив таким образом в изгнание ее единственную любимую дочь и теперь еще внуков-близняшек в американскую Сибирь. К тому времени, я уверен, мои непрерывные обязательства по отношению к браку стали менее важными с ее точки зрения. Так что дом, который я купил там и который, по словам моего тестя, был «странной и уродливой развалюхой», вероятно, стал последней каплей, убеждающей Долорес в том, что я приношу с собой все только самое ужасное из перечисляемого в свадебных обетах новобрачных (то есть бедность, болезни и смерть).

Но наряду с тем, что Долорес не могла скрыть своих чувств по поводу меня (это был очень пристальный взгляд без единого слова, который она бросала на меня, будто на какой-то удаленный холм, на котором виднелся, вероятно, силуэт дерева), ей всегда удавалось быть тактичной. Во всех отношениях она вела себя как идеальная теща, никогда не вмешиваясь и не вторгаясь в семейные отношения своей дочери – ну, исключая разве что редкие тычки по поводу детей, которых я в конечном счете по-мужски помогал произвести на свет. После того как я сам стал отцом взрослых дочерей, я мог оглянуться назад и лучше понять, какой ходячей катастрофой я ей казался тогда. Я чертовски восхищаюсь ей. И она была лучшей бабушкой, какую вы только можете себе вообразить для своих детей.

Несколько лет спустя я согласился на переезд в более гостеприимную Атланту. И в это последнее наше пристанище, что смогла увидеть Долорес, еще будучи в живых, она приехала, чтобы навестить нас. Это был светлый, современный, в колониальном стиле дом с алюминиевым сайдингом и открытой террасой, которая выходила на частную площадку для игры в гольф. Это не было ни Южной Филадельфией, ни северным Нью-Йорком. Я признался как-то раз Долорес, что купил наконец дом, который ее дочь всегда считала домом мечты. Долорес метнула в меня такой узнаваемый взгляд осуждения и уничижения, но на этот раз сопроводила его словами.

– И давно пора! – воскликнула она с особым ударением, которое, казалось, отдалось эхом во всех тех прежних годах вплоть до той первой встречи на ее кухне.

Долорес скончалась в этом доме мечты своей дочери в один из визитов в Атланту. Возможно, она чувствовала, что ее работа по защите дочери была наконец завершена и она может доверить мне принимать правильные решения отныне и навсегда. С многих точек зрения Долорес ушла слишком рано, что же касается принятия мной верных решений, то с этой точки зрения ее уход был, пожалуй, самым преждевременным. Затем последовали два сомнительных перемещения на Средний Запад, прежде чем я сделал разумный ход и мы вернулись назад в Филадельфию. Но даже при всем этом был еще один поворот судьбы, который, я уверен, заставил бы ее сожалеть о решении не класть что-нибудь в те яйца, когда у нее был такой шанс.

Один друг однажды описал мое решение покинуть относительную безопасность корпоративного мира, чтобы стать писателем и посвятить этому делу все свое время, как «отважное и глупое». Это решение все еще балансирует туда-сюда между полюсами отваги и глупости. После десяти лет работы у меня все еще бывают такие дни, когда я нервно шагаю по дому, ожидая прихода чека среди других электронных писем в моем ящике – денег, которые необходимы для оплаты счетов. Клянусь, в такие моменты я явственно чувствую, как моя теща переворачивается в гробу. Это заставляет меня думать, что каким-то образом она незримо присутствует в нашей семье, предостерегая меня от куда более глупых решений.

В качестве предосторожности, однако, я настаиваю на том, чтобы самому себе готовить яйца по сей день. Потому что иногда дочь Долорес, которая с годами трансформировала этот холодный пристальный взгляд матери в нечто, что может быть описано как «Этот Взгляд», выдвигает предположение о том, что это, вероятно, была мудрая школа, научившая меня тому, как действовать решительно.

Рэйд Шампань

Больше чем слова

Разве мы не два тома одной книги?

Марселина Деборд-Вальмор, поэтесса

На прошлой неделе мой муж Боб и я отмечали нашу двадцать пятую годовщину свадьбы. Я думаю, что одна из причин, почему наш брак до сих пор жив, – это то, что мы так хорошо умеем разговаривать без слов.

Недавно мы были на утреннем приеме, где один неприятнейший человек разглагольствовал о политике. Боб и я сели за стол лицом к лицу. Лишь взглянув друг на друга, мы заговорили: «Фу… фу…» Мы продолжали этот разговор, однако ни один из нас не произнес ни слова вслух.

«Мы можем идти? » – спросил Боб взглядом, который был мне очень хорошо знаком.

Я налила ему немного вина. Это значило: «Еще нет».

«Давай уберемся отсюда», – умолял он меня глазами.

Я села с ним рядом. «Я думаю, думаю! » – сказала я молча.

Я и мой муж Боб отлично умеем разговаривать без слов, и это одна из причин, почему наш брак до сих пор жив.

Он кашлянул. Я взяла его за руку, что означало: «Не надо этих гриппозных штучек. Все всегда знают, что ты хитришь».

Он стиснул мою руку. «Скажи, что у тебя проблемы по-женски, никто не спросит тебя ни о чем», – могла прочесть я в его жесте.

Я сжала его руку в ответ: «Я уже делала это в прошлом месяце. Если я скажу это еще раз, люди начнут думать, что я больна».

Он дотронулся до своей верхней губы, что говорило мне: «У тебя на лице какая-то белая дрянь прилипла».

Я смахнула это и кивнула молча: «Спасибо».

Я нервничала на вечеринках. Ну ладно, я нервничала везде. Но на одной праздничной встрече писателей я заставила себя заговорить с женщиной, к которой в обычной обстановке страшно боялась приблизиться. К счастью, Боб был рядом. И наш молчаливый разговор действительно много значил для меня.

– Мне понравились ваши рассказы, – сказала я ей.

В этот момент Боб был сзади меня и мог видеть, что моя блузка задралась, открыв не только бархатные брюки, но и колготки, торчавшие из-под них. Это было не очень мило.

Он подошел ко мне вплотную, украдкой делая быстрые движения глазами в направлении моих колготок.

«Не здесь, – сказала я без слов. – Ты спятил, что ли? »

Он положил руку мне на талию, посмотрел на мое озадаченное лицо и быстро поправил блузку. Я благодарно ему улыбнулась.

«Ты не проверишь мои волосы, не застрял ли там случайно кусочек туалетной бумаги? – услышал он мои мысли. – В прошлом году такой кусочек был на моей голове. Я до сих пор не могу сообразить, как он там оказался».

Он посмотрел на меня сверху.

«Ты такая простодушная. Я люблю это в тебе», – подумал он.

«Я вовсе не простодушная», – беззвучно ответила я, намазывая пальцами на крекер сыр бри.

И вот вечером, накануне нашей двадцать пятой годовщины, я получила из Индианы дюжину пончиков «Криспи Крим» для Боба. Их не продают в том месте, где мы живем.

Это сразило его. Но вы только представьте, что придумал он. Он сделал своими руками вышивку со словами нашей любимой песни: «I’ll be loving you… always»[36]. Это была самая красивая вышивка, какую только можно вообразить.

Но знаете что? Если бы на ней не было слов, я бы догадалась, что он хотел мне сказать. И когда речь идет о том, что позволяет нам сохранить отношения, я думаю, что именно вот ЭТО. Взаимочувствование. Теплота Боба, когда я чем-то напугана ночью. Прыжок в его объятия, когда историю, которую я написала, приняли в издательстве. Объятие «не сдавайся», когда следующие десять историй были отвергнуты. Пожимание плечами «ничего страшного», когда я чертовски сконфужена, потому что на вечеринке сказала что-то, чего не должна была говорить, или наоборот, не сказала, что должна была сказать.

Молчаливая беседа – она вмещает в себя больше, чем могут выразить любые слова.

Молчаливая беседа. Могу поспорить, что мы все делаем это десятки раз за день. Но когда мы с любимым человеком, ничего важнее этих моментов не существует. Потому что они вмещают в себя больше, чем могут выразить любые слова.

Сарали Пирел

«Одно из тех утр»

Цветы вырастают из темноты.

Корита Кент, монахиня и художница

Раздражающий визг будильника вытащил меня из сладких сновидений. Я вытянул руки из-под одеяла, чтобы выключить его. Мои неуклюжие пальцы нащупали кнопку «подремать», нажали, но тут же отскочили, ощутив ледяной пластик.

– О нет, – простонал я, – только не снова!

Перекатившись на бок, я натянул одеяло повыше на плечи, прижался к жене Кэрол, повернувшись к ней лицом, и осторожно поцеловал ее. Радио щелкнуло, и утренний ведущий с местной радиостанции подтвердил мои опасения. Накануне вечером температура в Ориллии упала до рекордных тридцати градусов ниже нуля. Это было «одно из тех утр».

Будучи новобрачными, Кэрол и я столкнулись с множеством испытаний, и не последним из них была жизнь в старом доме на Среднем Севере Канады. Одной из самых тяжелых оказалась первая зима. Была середина февраля 1970 года, и я преподавал в близлежащем городке. Мы страстно желали перебраться в сердце «коттеджной страны» Онтарио, как и большинство молодых пар. Кэрол и я имели далеко идущие планы и при этом были весьма ограничены в деньгах. Тем не менее нам удалось наскрести первоначальный взнос, и накануне рождественских каникул мы покинули нашу удобную квартиру в городе и въехали в очень старый домик на берегу озера Коучичин.

И хотя летом наш новый домик был полон идиллии, зимой он превращался в изолированное от всего мира, непригодное для жилья место. Мы смогли устроить туалет на улице и душ, но условия по-прежнему были спартанскими. Крошечный камин и темпераментная керосиновая плитка были нашими единственными источниками тепла, и в доме не было изоляции, так что замерзшие трубы и канализация были обычным делом и вечным источником проблем в нашем замерзшем жилище. Мы гордились собой, что нам удается все это преодолевать. Снарядившись в арктические сапоги и сплошные зимние комбинезоны, мы провели ту первую зиму, перелопатив тонны снега, нарубив целый лес дров и используя фен для размораживания водопроводных труб в по-настоящему холодные дни. Наша любовь крепла, когда мы вместе вступали в ежедневную борьбу с суровым сельским бытом. Однако оказалось, что то утро принесло нам самое тяжелое испытание.

Мы проснулись в морозилке! Тридцатиградусный мороз превратил керосин в печке в желе, отрезав течение горючего по теплопроводу, и я уже знал, что наш водопровод тоже, должно быть, замерз. Это мог бы быть идеальный день, чтобы не выбираться из постели. Но, как преподаватель на испытательном сроке, я был обязан идти в школу.

Я протестировал температуру, выдохнув на постельное покрывало и с ужасом наблюдая за тем, как паровое облако поднимается к потолку. Взяв себя в руки, я сбросил одеяло и ступил на пол. Ледяной холод линолеума обжигал мои голые ноги, пока я, как начинающий йог, ходящий по раскаленным углям, протанцовывал свой путь к коридору и обогревателю. Я открыл резервный бак, чиркнул спичкой, и, слава богу, пламя занялось.

К счастью, трубы в ванной не разорвались, и после некоторых осторожных манипуляций с феном горячая вода заструилась из водопровода. С благодарностью в мыслях разместившись в прекрасной теплоте воды, я услышал какой-то глухой шум из передней комнаты. Должно быть, это Кэрол встала, чтобы начать свою повседневную работу по дому. После отогрева кранов на кухне она оставляла их открытыми, чтобы вода прочистила систему труб, а затем шла орудовать своим надежным топориком, чтобы наколоть щепок для камина.

«Какая команда! » – думал я, лежа в ванне, не подозревая о драме, разворачивающейся на кухне.

Несмотря на то что краны на кухне были разморожены, трубы раковины все еще оставались замерзшими, не позволяя стечь воде. Вскоре раковина переполнилась, и вода начала выплескиваться на суперледяную поверхность линолеума. В этот момент Кэрол отвлеклась от своего дела, в ту самую секунду, когда топорик опускался вниз. Пронзительный крик боли наполнил арктический воздух дома.

Возбужденный, я выскочил из ванны, вода лилась с моего тела, когда я спешил спасти ее. Когда я достиг передней комнаты, то столкнулся с ужасающей сценой.

Моя любимая сидела напротив камина, левая рука была зажата в правой, кровь сочилась сквозь пальцы и капала в топку.

Она плакала:

– Я отрубила себе палец! Я отрубила себе палец!

Сосредоточившись на Кэрол, я совсем упустил из виду опасность, которая поджидала меня самого, и решительно зашагал голым и неподготовленным по скользкому ледяному полу кухни. И когда я меньше всего этого ожидал, мои ноги стали скользить и я грохнулся на пол, ударившись головой, а затем прокатился по комнате и врезался в стену. К тому моменту, когда моя голова прояснилась, Кэрол поминутно то плакала от боли, то смеялась надо мной.

Было по-прежнему очевидно, что требуется немедленная медицинская помощь. Кэрол была уже одета, так что я завернул ее руку в импровизированную повязку из полотенца и поспешно натянул свой сплошной комбинезон для поездки в город. Слава богу, нагреватель блока цилиндров сохранил в нашем верном «шевроле» тепло, достаточное, чтобы завестись. Однако все остальное в машине, включая обогреватель, было наглухо замерзшим. Нет проблем! Я вел машину, Кэрол орудовала скребком для окна невредимой рукой, и так миля за милей на просевших шинах мы тащились по сельской дороге, пока наконец не добрались до городской больницы.

Медсестра тут же проводила Кэрол в процедурный кабинет, оставив меня заполнять бумаги. Желая достать бумажник, я схватил бегунок молнии на своем сплошном зимнем комбинезоне и потянул вниз, расстегнув его до пупка. «Упс! » Под ним я был абсолютно голым.

Пока дежурный в регистратуре справлялся со смущением, я быстренько застегнулся и стал вспоминать необходимую информацию по памяти.

Появилась медсестра и пригласила меня в процедурную. Кэрол очень повезло! Доктор объяснил, что, несмотря на временную потерю чувствительности кончика пальца, кость не повреждена. Ноготь отрастет, и рана затянется! После нескольких швов, наложения повязки и звонка моему понимающему начальнику в школу мы направились домой.

Наша любовь встретила немало вызовов, и трудности лишь укрепили ее.

Дома я разжег камин и сделал кофе. И спокойно сидя у огня, глядя друг на друга поверх края дымящихся кружек, Кэрол и я тихонько улыбались. Хотя были изрядно побиты и изранены. Мы пили друг за друга, потягивая маленькими глоточками кофе, тихо поздравляли себя с еще одним пережитым приключением.

Наша любовь встретила еще немало вызовов, прежде чем мы подошли к своей первой годовщине и преодолели гораздо больше в последующие годы. Трудности укрепили наши отношения, и теперь, сорок лет спустя, когда завывают зимние ветры и сильно падает температура в Онтарио, мы пьем друг за друга наш утренний кофе в Аризоне, благодарные, что нам больше не придется пережить «одно из тех утр».

Джон Форрест

Разбитая фара

Смех – это солнце, оно прогоняет зиму с человеческого лица.

Виктор Гюго, писатель

Спустя три года после свадьбы у меня диагностировали третью стадию рака груди. С самого начала мой муж был рядом. Он записывал меня на приемы, организовывал процедуры и всегда дарил мне нежность и любовь. Это была не просто забота хорошего парня. Он был моим невоспетым героем, и я очень сильно любила его.

Он возил меня от одного доктора к другому, никогда не жалуясь. Он смеялся и плакал со мной и был преданнее любого Лесси. Я не знаю, что бы я делала без него.

После второй химиотерапии тонкие безжизненные волоски стали сыпаться с моей головы, поэтому он предложил мне побриться. Он пожужжал машинкой по бокам и затем остановился, чтобы сделать снимок моего ирокеза, прежде чем завершить работу.

Он протянул мне зеркало и сказал:

– Улыбнитесь, мистер Ти[37].

– Очень смешно.

Когда мы только начали встречаться, нам обоим нравилась песня «Forever and Ever»[38]Рэнди Трэвиса. Слова подходили как нельзя лучше: там он поет о том, что он влюблен не в ее волосы, и, если они выпадут, он все равно будет любить ее. И он любил.

После шести месяцев химиотерапии хирург провел частичное удаление молочной железы. Из-за огромных повязок я понятия не имела, как выглядят мои надрезы.

Когда мы направились к доктору для снятия швов, муж прочитал беспокойство в моих глазах. Он уверил меня с самого начала: единственное, что имеет значение, – это то, что я выиграла битву с раком, так что мы сможем состариться вместе. Но сможет ли он теперь чувствовать ко мне то же самое, что и прежде?

– Дорогая, не беспокойся, – сказал он. – Все будет хорошо.

Когда назвали мое имя, он предложил пойти со мной. Не уверенная в собственной реакции, я пообещала, что справлюсь сама. Доктор снял последние остатки марли, и я была в шоке от того, какой ущерб причинен моей груди.

Но доктор был доволен своей работой.

– Выглядит отлично, – произнес он.

Легко ему говорить.

Мой муж подпрыгнул, когда я вошла в комнату ожидания, и спросил:

– Все в порядке?

Я кивнула, но в глубине души по-прежнему переживала, как он отреагирует, когда увидит мое тело. Мы попытались начать разговор, но молчание оказалось лучше.

Единственное, что имело значение, – битва с раком была выиграна, и мы могли состариться вместе.

Вернувшись домой, я помчалась прямиком в спальню, чтобы хорошенько рассмотреть все в зеркало. Вскоре мой муж незаметно вошел и нежно обнял меня. Затем он посмотрел вниз и начал смеяться, но мне было не до смеха.

– Родная, ты напоминаешь мою старушку «шевроле».

– Что это значит? – спросила я.

– Одна из твоих фар направлена не в ту сторону.

Глянув вниз, я обнаружила, что он прав. Удаление четверти груди дало интересный эффект – она была приподнята вверх, и выходило, что одна грудь указывала на север, а другая, благодаря силе притяжения, – на юг. Его раскатистый смех заполнил комнату. Он объяснил, что они с братом брали свою старую развалюху, когда хотели поохотиться на енотов. Поврежденная фара светила вверх на деревья и гарантировала успешную охоту.

Он пытался сдерживаться, но широкая улыбка расплывалась по всей физиономии. Когда я сама разразилась смехом, ему пришлось поддерживать меня, чтобы не упасть, и мы хохотали до коликов в животе.

Когда мы наконец нахохотались, он сказал:

– Шкурки сейчас, должно быть, стоят куда дороже.

Не теряя зря времени, я спросила:

– Когда поедем охотиться?

Я была готова идти дальше по жизни рядом со своим любимым.

Элис Е. Мушани

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒