Обращение к нации об экономике

(Вашингтон, 5 февраля 1981 года)

Сегодня я хотел бы рассказать вам о положении в нашей экономике. К сожалению, вынужден констатировать, что экономическая ситуация хуже, чем за все годы после Великой депрессии. Несколько дней назад по моей просьбе мне представили доклад, всеобъемлющую ревизию, если можно так выразиться, нашего экономического положения. Вам бы она не понравилась. Мне тоже не понравилась. Но мы должны взглянуть правде в лицо и приняться за работу, чтобы изменить положение. II не сомневайтесь, мы можем все повернуть к лучшему.

Я не собираюсь жонглировать перед вами схемами, цифрами и употреблять экономический жаргон, чем набит этот отчет. Я постараюсь объяснить, где мы находимся, как мы в это положение попали и, как мы можем выбраться из него. Вначале, однако, позвольте мне привести несколько фактов, чтобы привлечь ваше внимание.

Федеральный бюджет вышел из-под контроля, и в этом бюджетном году, который заканчивается 30 сентября, мы имеем дефицит почти в 80 миллиардов долларов. Надо сказать, что 80 миллиардов долларов мы выплатим в этом году только в виде процентов по Федеральный бюджет вышел из-под контроля, и в этом бюджетном году, который заканчивается 30 сентября, мы имеем дефицит почти в 80 миллиардов долларов. Надо сказать, что 80 миллиардов долларов мы выплатим в этом году только в виде процентов по национальному долгу, что превышает весь федеральный бюджет 1957 года.

20 лет назад, в I960 году, на оплату федерального правительства ушло 13 миллиардов. Сегодня на эти цели расходуется 75 миллиардов. За эти 20 лет население нашей страны увеличилось всего на 23, 3 %, а федеральный бюджет подскочил на 528 %.

Уже два года, как рост инфляции выражается двузначными числами - 13.3 % в 1979 году и 12, 4 % - в прошлом. В последний раз такое было в годы Первой мировой войны.

В I960 году по закладным брали в среднем 6 %. Сейчас – в два с половиной раза больше – 15, 4%.

По сравнению с I960 годом почти удвоилась доля вашего заработка, которую федеральное правительство присваивает в виде налогов.

И наконец, семь миллионов американцев переживают унижение и трагедию безработицы. Если они встанут в очередь, по человеку на каждые три фута, то цепочка эта протянется от берегов штата Мэн до Калифорнийского побережья.

Отложим в сторону отчет. Теперь позвольте попытаться изложить все это с помощью более понятных каждому фактов. Есть доллар, каким вы его заработали, истратили или отложили в 1960 году. II вот теперь он стоит 36 центов. А если мировая инфляция будет продолжаться сегодняшними темпами еще три года, то сегодняшний доллар будет стоить по ценам 1960 года всего 25 центов. Какой смысл делать сбережения? А если их не делать, откуда у торговли и промышленности возьмется источник капитальных вложений на расширение производства? Рабочие в Японии и Западной Германии откладывают в несколько раз большую часть своих доходов, чем американцы.

Что случилось с мечтой каждого американца иметь собственный дом? Всего 10 лет назад американская семья могла купить дом. И ежемесячная плата составляла чуть больше 27 центов - с доллара дохода. Сегодня на оплату дома уходит 42 цента с каждого заработанного доллара. Таким образом, купить новый дом может себе позволить меньше чем каждая одиннадцатая семья.

В результате введения в действие инструкций, принятых правительством из лучших побуждений, цена автомобиля поднялась на 666 долларов. Если подсчитать последствия принятия всех инструкций в отношении владельцев магазинов, фермеров и ведущих отраслей промышленности, то в результате стоимость товаров и услуг поднялась более чем на 100 миллиардов долларов. А еще 20 миллиардов правительство расходует на обработку бумаг, порожденных этими инструкциями…

В послевоенные годы, по крайней мере, в течение некоторого времени, можно было позволить себе не замечать, что стоит на ценниках. Наши доходы более чем удвоились за 25 послевоенных лет. За эти годы наш чистый заработок увеличился больше, чем за все 150 лет, вместе взятые. Инфляция, конечно, была - один или полтора процента в год. Нас это не трогало. Но если мы оглянемся сейчас назад, то вспомним, что даже и в те золотые годы были люди, предупреждавшие, что инфляция, как радиоактивность, имеет свойство накапливаться и, начавшись однажды, может выйти из-под контроля.

Некоторые правительственные программы казались нам настолько важными, что мы не задумывались, когда брали под них займы. К 1960 году национальный долг составлял 284 миллиарда долларов. В 1971 году конгресс решил установить 400-миллиардный потолок на сумму задолженности. Сейчас долг составляет 934 миллиарда. Так называемые временные повышения этого потолка производились за последние 10 лет 21 раз, и сейчас я был вынужден вновь попросить поднять потолок, поскольку в противном случае правительство после середины февраля работать не сможет, а я здесь всего 16 дней. Прежде чем настанет день, когда мы сумеем снизить долговой потолок, национальный долг может, несмотря на все наши усилия, превысить триллион долларов. Это такая сумма, которую даже представить невозможно.

Теперь мы знаем, что рост дефицита привел к инфляции. У правительства есть всего два способа получить деньги, не считая увеличения налогов. Оно может выйти на рынок и занять деньги, как оно и поступило, конкурируя со своими собственными гражданами и увеличивая тем самым процентные ставки, или правительство может печатать деньги, что также было сделано. Оба пути ведут к инфляции.

Мы – жертвы языка. Само слово «инфляция» мы понимаем просто как повышение цен. Потом мы, конечно, возмущаемся теми, кто наклеивает новые ценники, забывая, что они сами тоже жертвы инфляции. Инфляция – это не просто рост цен. это снижение стоимости наших денег. Когда количество денег увеличивается, а количество предлагаемых товаров и услуг растет, у нас образуется слишком много денег, гоняющихся за слишком малым количеством товара. Обычно войны сопровождаются инфляцией. Все либо сражаются, либо работают, но производят оружие и боеприпасы вместо товаров, которые можно купить для собственного потребления.

Так вот, одним из выходов является увеличение налогов, чтобы правительство не было вынуждено занимать или печатать деньги. Но за все эти годы численного увеличения правительства мы достигли, даже перешли ту грань, где кончается терпение людей и их способность мириться с усилением налогового гнета. Перед Второй мировой войной налоги были такими, что нам приходилось работать чуть больше месяца в год, чтобы платить все налоги, взимаемые федеральным правительством, правительствами штатов и местными органами власти. Сегодня мы должны работать на это четыре месяца.

Некоторые предлагают переложить налоговый гнет на плечи предпринимателей и промышленности. Но фактически предприниматели не платят налогов. Поймите меня правильно. С предпринимателей действительно налоги берут, причем столько, что нас начинают выживать с мирового рынка. Но предприниматели переносят стоимость своих услуг – а сюда входят и налоги - на цену товара, который приобретает потребитель. Только народ платит налоги, все налоги. Правительство просто использует предпринимательство в качестве хитрого способа собрать эти налоги. Они запрятаны в цены, мы даже не подозреваем, сколько мы на самом деле платим в качестве налога.

Сегодня у нашего с вами некогда великого промышленного гиганта самые низкие темпы роста производительности труда среди практически всех развитых промышленных стран, с которыми мы конкурируем на мировом рынке. Мы даже не можем отстоять свой собственный внутренний рынок от потока иностранных автомобилей, стали и некоторых других товаров. В Японии производится автомобилей в расчете на одного работающего почти в два раза больше, чем в Америке. Японские металлурги производят стали почти на 25 % больше своих американских коллег…

Когда-то мы производили 40% мировой стали. Сейчас наша доля составляет 19%. Когда-то мы были крупнейшими производителями автомобилей и выпускали их больше, чем все остальные страны мира, вместе взятые. Теперь это в прошлом, более того, «большая тройка», ведущие наши автомобильные компании, понесла в прошлом году колоссальные убытки и была вынуждена уволить тысячи рабочих.

Все, кто работает, знают, что даже с доплатами на рост цен угнаться за инфляцией невозможно. При нашей прогрессивной налоговой системе по мере увеличения количества заработанных долларов вы перемешаетесь вверх в налоговой таблице и платите все больший налог, просто пытаясь получить свое. Результат? Падает уровень жизни.

Мы должны увеличить производительность труда. Это означает дать промышленности возможность модернизировать производство, воспользовавшись технологическими новинками, которые мы сами же изобрели. Это означает вернуть американцам рабочие места. А это, в свою очередь, прежде всего, означает привести правительственные расходы в соответствие с правительственными поступлениями. Это единственный способ, вместе с ростом производительности, который позволит нам сократить и остановить инфляцию.

В прошлом мы пытались в течение одного года бороться с инфляцией, а на следующий год, по мере роста безработицы, начинали бороться с безработицей, и эта борьба вследствие увеличения дотаций вела к росту дефицита. Теперь опять вверх пошла инфляция. Не сработало. Мы не должны выбирать между инфляцией и безработицей - они идут рука об руку. Настало время попробовать что-нибудь другое, и именно этим мы собираемся заняться.

Я уже заморозил ставки, образовавшиеся после ухода на пенсию и увольнения государственных служащих. Я распорядился уменьшить количество командировок государственных служащих и число консультантов правительства, а также сократить закупки канцелярского оборудования и другие статьи расхода. Я заморозил рассмотрение новых инструкций и создал группу экспертов, которая под руководством вице-президента Буша должна будет проанализировать все эти инструкции и избавиться от возможно большего их числа. Я снял контроль с нефтедобычи, что должно привести к росту' ее добычи у нас в стране и к снижению нашей зависимости от импорта. И этот неэффективный Совет заработной платы и стабильности цен будет ликвидирован.

Но задача стоит шире, значительно шире. Мы должны сознавать, что быстрого излечения не будет. В то же время мы не можем откладывать осуществление экономической программы, нацеленной, с одной стороны, на снижение налоговых ставок и стимулирование роста производительности, а с другой – на приостановку роста правительственных расходов и на снижение безработицы и инфляции.

18 февраля я представлю конгрессу детальную экономическую программу, в которой будет отражено все, о чем я сейчас говорил. В ней предлагается сокращение бюджетов практически всех правительственных учреждений. Я считаю, что это сокращение бюджета будет только частью экономии. Когда наши министры придут в свои учреждения, они попытаются определить участки, где есть утечка средств, наличие излишеств, дорогостоящих накладных расходов, и это позволит провести дополнительное существенное сокращение бюджета.

Но, реализуя эту? программу, мы должны продолжать работу и по программе снижения налогов. Я буду просить о 10-процентном сокращении всех индивидуальных налогов на каждый из последующих трех лет. Будут также представлены предложения об увеличении инвестиционных налоговых скидок предпринимателям, чтобы обеспечить накопление необходимого капитала для создания новых рабочих мест.

Вот я говорю это и чувствую, что язык, как я уже раньше сказал, может помешать точному пониманию того, на что нацелена наша программа. Сокращение бюджета может быть понято, как наше намерение снизить общую сумму правительственных расходов до более низкого, чем в прошлом году', уровня. Но это не так. Бюджет будет расти с ростом населения, и каждый год расходы будут увеличиваться в соответствии с увеличением населения. Поступления в государственную казну будут расти по мере развития экономики, но каждый отдельный гражданин будет платить меньше, поскольку экономическая база расширится за счет снижения ставок...

Сокращение расходов мы произведем не за счет тех, кто действительно нуждается. Напротив, мы стремимся к лишению привилегий тех, кто ими пользуется без достаточных на то оснований.

В целом наша система отличается стабильностью. Мы можем проявить сострадание и выполнить наши обязательства перед теми, кто не по своей вине нуждается в помощи. Мы можем в полном объеме обеспечить выполнение и других оправданных обязательств правительства. Мы не можем далее продолжать расточительную политику за счет трудящихся нашей страны и наших детей.

С 1960 года наше правительство израсходовало 5, 1 триллиона долларов. Наш долг вырос на 648 миллиардов. Цены подскочили на 178%. Стали ли мы богаче? Нет. все мы знаем, что стали беднее.

Я прошу своих коллег в исполнительных органах правительства и всех государственных служащих работать в духе служения народу.

Я призываю предпринимателей и работах, которыми Америка по праву гордится, руководствоваться интересами страны, и, уверен, они откликнутся на мой призыв. Мы служим в интересах всего народа, и только в интересах народа.

Мы можем создать стимулы для более полного использования преимуществ нашей замечательной экономической системы, системы, о которой Уолтер Липпман более 40 лет назад сказал, что она впервые в истории дала человеку «возможность создать такое благополучие, при котором благосостояние других приумножает благосостояние каждого».

Наша цель - увеличить благосостояние страны, с тем, чтобы все больше получили, а не перераспределяли уже имеющееся, что стало бы просто дележом дефицита. Заставив правительство жить по средствам, мы сможем вознаградить упорный труд и риск граждан…

Англосаксонская мировая империя /Рейган Р., Тэтчер М., 2014.С.22-29.

Документ №7

Доктрина Рейгана

16 февраля 1985 г.

Соотечественники-американцы!

Одним из наиболее вдохновляющих событий последних лет является то, что движение, направленное против коммунизма, за свободу, охватило весь мир. В Советском Союзе и в Восточной Европе мы видим диссидентов, в Польше – движение «Солидарность». Мы видим борцов за свободу в Афганистане, Эфиопии, Камбодже и Анголе. Эти отважные мужчины и женщины борются за отмену постыдной доктрины Брежнева, подтверждающей, что с падением страны в тьму коммунистической тирании ей уже никогда не удастся увидеть вновь свет свободы.

Нигде мы не имели возможности убедиться в этом воочию в такой степени, как в Никарагуа, чье сандинистское правительство являет собой марксистско-ленинскую клику, которая поразила сердца свободолюбивых соотечественников, навязав им жестокую диктатуру вскоре после установления контроля над страной в 1979 г. Выступая в качестве сателлита Советского Союза и Кубы, сандинисты быстро принялись за подавление внутреннего инакомыслия, заставили замолкнуть свободную прессу, стали преследовать церковь и профсоюзы и нарушили свое обещание о проведении свободных выборов. А сейчас они экспортируют наркотики, чтобы отравить нашу молодежь, и объединяют усилия с террористами в Иране, Ливии, с «Красными бригадами» и Фронтом национального освобождения Палестины. Сандинисты являются не демократами, а коммунистами, стремящимися не к свободе, а к власти, не строителями миролюбивого государства, а создателями крепости Никарагуа, намеревающимися экспортировать коммунизм за пределы своих границ.

Истинные герои никарагуанской борьбы – некоммунисты, революционно настроенные сторонники свободы – убедились в том, что их революция оказалась преданной, и взялись за оружие, подняв его против изменников. Эти мужчины и женщины являются сегодня борцами за демократию, борцами сопротивления, которых некоторые называют «контрас». Мы называем их борцами за свободу.

Сандинистская пропаганда называет их наемниками и национальными гвардейцами диктатора Сомосы, но это ложь. Борцов за свободу возглавляют те люди, которые выступали против Сомосы, а их солдатами являются крестьяне, фермеры, лавочники и студенты – народ Никарагуа. Эти отважные мужчины и женщины заслуживают нашей помощи. Они не просят помочь им войсками, а просят оказать им лишь техническую и финансовую поддержку, а также продовольственную помощь. Мы не можем повернуться к ним спиной в момент, когда они испытывают нужду; такой поступок с нашей стороны будет означать измену многовековой преданности делу поддержки тех, кто борется за свободу. Это не только законно, но и полностью согласуется с нашей историей.

В ходе нашей истории мы неоднократно помогали всем в мире, кто боролся за свободу, демократию, независимость и освобождение от тирании. В XIX в. мы поддерживали Симона Боливара, Великого Освободителя. Мы поддерживали польских патриотов, французское Сопротивление и других борцов за свободу. Мы хорошо помним, как другие страны, подобно Франции, пришли к нам с помощью во время нашей собственной революции. Поворачиваться к кому-то спиной не в американской традиции. И, к счастью для нас, те, кто любил свободу двести лет тому назад, не отвернулись от нас.

Большинство из нас знают о героизме Лафайета, который предпочел стать братом тех, кто сражался за американскую независимость в рядах Континентальной армии. Но он совершил большее, чем просто участвовал в сражениях. Он отправился во Францию и попросил у своего правительства финансовой помощи для американских повстанцев. И он вернулся к генералу Вашингтону с обещанием, что Франция направит нам помощь, включая крупный контингент войск для оказания поддержки в последней решающей кампании. Именно эти французские войска и сам Лафайет помогли нанести поражение генералу Корнуоллису и обеспечить капитуляцию английских войск под Йорктауном.

Америка могла никогда не родиться без помощи и поддержки свободолюбивых народов Европы, без Лафайета, фон Штойбена и Костюшко. И Америка этого не забыла. Спустя более чем столетие после нашей революции американские солдаты направились во Францию, чтобы помочь им оказать сопротивление в годы Первой мировой войны. И они сказали словами, которые будут жить вечно в истории: «Лафайет, мы здесь».

Это не рассказ из какого-то романтического прошлого. Так строилась демократия, когда одна страна, один народ помогал другому в час величайшей опасности.

А сегодня свободные народы Сальвадора, Гондураса и Никарагуа просят помощи. В Никарагуа насчитывается более 15 тысяч борцов за свободу, сражающихся за освобождение и демократию и помогающих Сальвадору в предотвращении подрывной деятельности. Они борются за то, чтобы покончить с тиранией и с ее единственным неизбежным последствием жестокостью. Они наши братья. Как мы можем их игнорировать? Как мы можем отказать им в помощи, когда мы знаем, что, в конечном счете, их борьба является нашей борьбой? Мы должны помнить, что в случае, если сандинисты не будут сейчас остановлены, они попытаются, как и обещали, распространить коммунизм в Сальвадоре, Коста-Рике, Гондурасе – повсюду.

Борцы за свободу оказывают давление на сандинистов, чтобы те отказались от своих методов и действовали не как коммунистические марионетки, а как мирные демократы. Мы обязаны им помочь. Конгресс должен понять, что американский народ поддерживает борьбу за свободу в Центральной Америке. Мы можем спасти их, как мы уже однажды их спасли, только если мы начнем действовать, причем немедленно.

До следующей недели. Спасибо за то, что слушали меня, и да благословит вас Бог.

История США. Хрестоматия/ Сост. Э.А. Иванян.- М., 2005

Документ №8

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒