В средневековой дидактической литературе

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 7Следующая ⇒

Характеристика средневековых взглядов на женщину была бы неполной, если бы мы оставили в тени вопрос о том, какой представляли себе добродетельную женщину.

Средневековая система семи смертных грехов имела отношение и к мужчине, и к женщине (каждый человек должен был держать ответ перед Богом за проявление гордыни, жадности, похоти, гнева, чревоугодия, зависти, уныния). Что же касается добродетелей, то женщине предъявлялись как общие, так и специфические требования.

Женщине особенно рекомендовалось воспитывать в себе такие общехристианские добродетели, как благочестие, благоразумие и воздержанность.

Женщина должна быть благочестивой, религиозной, постоянно жить в страхе Божьем и, если она грамотна, читать религиозную литературу. Не случайно в средневековой литературе особой похвалы удостаивались женщины, ушедшие в монастырь, — те, кто предпочел умереть для мира и жить для Бога. Но и вне монастырских стен женщина могла проявить истинную веру и благочестие, ведя аскетический образ жизни. Даже в XV веке в эпоху расцвета гуманистической мысли итальянский писатель Веспасиано да Бистиччи (1421—1498), автор " Жизнеописаний знаменитых людей XV века" (после 1480) описывает как достойных похвалы и уважения женщин, которые, будучи чрезвычайно набожными, истязали свою плоть — спали в жестких власяницах, без постели (Bisticci, 1893а, p. 295, 298. 229, 236). В гуманистической педагогике требование религиозности все же чаще уходило на второй план, уступая первенство светским добродетелям.

Благоразумие женщины может и должно проявляться при управлении Домом. Скажем, в источниках часто можно встретить сюжет о том, как какая-либо женщина управляла домом с величайшим благоразумием. Типичный пример — рассказ Бистиччи о Франческе Аччайюоли, которой мудрость помогла сохранить в трудной ситуации свой дом и состояние для детей, потерявших отца (Bisticci, 1893a, p. 300; см. также: p. 296, 303—304, 299). Эта добродетель ассоциировалась прежде всего с мужчиной. Альберти считал безумцами тех мужей, которые надеются на благоразумие своих жен (Alberti, p. 348).

Особое значение придавалось соблюдению женщиной умеренности, воздержанности. В педагогических трактатах подчеркивается, что девочку необходимо воспитывать таким образом, чтобы воздержанность (moderatia) и умеренность cквозили в каждом ее жесте, слове, во внешнем виде (см., напр.: Barbaro, p.112—116, 120, 122; Alberti, p. 362). Добродетель воздержанности (и для мужчины, и для женщины) трактовалась очень широко — это и скромный образ жизни (ограничение в пище, одежде, сексуальной активности), и борьба со страстями, преодоление в себе тщеславия, гордыни, жажды богатства, и избегание чрезмерной болтливости.

Однако лишь для женщины скромность и молчаливость выделялись в особые и очень важные добродетели. Почти все авторы средневековых дидактических произведений отмечают скромность, стыдливость, целомудрие как необходимые для девочки качества. В известных педагогических сочинениях XIII века Эгидия Римского (1246/47—1316) " О наставлении государей" (" De regimine principum" ) и Винцента из Бове (ок. 90-х гг. XII в.—ок. 1264) " Об образовании детей благородных родителей" (" De eruditione filiorum nobilium..." ) предлагаются такие рецепты: для воспитания целомудрия и стыдливости в дочери отец должен пристально следить, чтобы она все время сидела дома, не ходила в гости, на представления, танцы и даже не вступала ни с кем в разговоры вне дома (Vincent, p. 146; Эгидий, с. 164). Чтобы сохранить в девочке целомудрие, следует оберегать ее не только от излишних плотских удовольствий, дурного общества, но и от излишеств в пище, сне, украшении себя: " Дочь всегда должна испытывать голод — в той мере, чтобы сразу после еды быть в состоянии читать или молиться; девочка должна регулярно вставать для молитвы ночью" (Vincent, p. 180—181). Необходимость воспитания у девочки стыдливости и скромности подчеркивается не только в средневековых, но и в гуманистических произведениях. Итальянский гуманист Франческо Барбаро (1390—1454) в произведении " О женитьбе" (" De re uxoria" ) указывал, что девушке нужно везде и всегда быть скромной; для этого следует избегать всего того, что может смутить и возбудить душу, — в людных местах, например, прикрывать уши, чтобы не проникло сквернословие (Barbaro, p. 111—115).

Одним из препятствий, мешавших достижению девушкой истинной скромности и стыдливости, считалось использование косметики и украшений. Тема осуждения женского " украшательства" была популярна еще в раннем христианстве. Тертуллиан, например, посвятил целый трактат " О женском убранстве" обличению женщин, пытающихся при помощи всевозможных ухищрений исказить свой облик, поправить то, что создано Богом, а также открыть путь для искушения мужчины — и то и другое страшный грех. Полагая, что долг христианина — украшать душу, а не тело, Тертуллиан осуждает как " украшательство" – привычку женщин наряжаться, делать прически, носить драгоценности (все это он считает настоящим распутством и позором), так и " убранство" — простейший уход за кожей, волосами (что он называет грехом тщеславия) (Тертуллиан, с. 347, 351—353). К тому же разного рода косметические средства иногда наносят вред здоровью — например, использование краски для волос может привести к их выпадению и губительно подействовать на мозг (Тертуллиан, с. 352).

Аргументы Тертуллиана широко использовались в дальнейшем. Так, Винсент из Бове полагает, что недопустимо исправлять то, что создано Богом. Искусственная красота обычно сочетается с глупостью и вредит тому, кто на нее смотрит (Vincent, p. 181—184). Проповедник Этьен де Бурбон с сочувствием рассказывает, как в одной деревне священник учит молодежь, чтобы та, когда в приходе появляется накрашенная женщина, кричала ей вслед: " Изыди, рыжая с ядовитой шкурой" — и бросала в нее отбросы (Гуревич, 1989, с. 247). Немало говорилось по этому поводу и в гуманистической педагогике. Итальянский гуманист Джованни Конверсини да Равенна (XIV — нач. XV века) обосновывает вред косметики тем, что, во-первых, женщина, украшающая себя, будет пренебрегать домашними обязанностями; во-вторых, косметика наносит вред ее здоровью (он приводит, в частности, пример, когда долгое сохранение краски на глазах привело к слепоте); наконец, в-третьих, красящаяся женщина неопрятна (Conversini, p. 79—80). Альберти в трактате " О семье" писал, что женщины, безумные, разрушают нежнейшую кожу ядовитыми мазями. Заботу о здоровье дополняет эстетический мотив — никому не будет приятно смотреть на накрашенную женщину. Причины же использования косметики, по Альберти, заключаются в том, что красящиеся женщины стремятся понравиться не мужу, а скорее чужим мужчинам (Alberti, p. 355—357, 352, 358).

Однако существовала и другая, более спокойная оценка женского украшательства. Гуарино полагал, что роскошь и украшения не всегда сопутствуют порокам (Guarino, vol. 3, p. 526—534). Автор " Защиты женщин" свою терпимость в этом вопросе аргументирует примерами из истории — во все времена у всех народов по природному обычаю одежда женщин была более роскошной и разнообразной (La defensione, p. 78). Вредным может быть не использование косметики, а лишь злоупотребление ею.

Другое проявление воздержанности — молчаливость. Молчаливость считалась добродетелью и для мужчины, но от женщины она требовалась в значительно большей степени. Еще в сочинениях Аристотеля отражен взгляд патриархатной культуры на место этого качества в идеале женщины: " Убором женщины молчание служит" (Аристотель, 1260a, 25—30). Беды, проистекающие из чрезмерной женской болтливости, — постоянный сюжет городской литературы. Необходимость воспитания этого качества у девочки постоянно подчеркивается в педагогических трактатах (напр.: Эгидий, гл. XX; Vincent, p. 96; Alberti, p. 361; Barbaro, p. 110). Как пишет Веспасиано да Бистиччи, " те девочки, которых в детстве не учат быть молчаливыми, вырастают лживыми, что приводит к разрушению дома" (Bisticci, 1893b, p. 256).

Верность мужу — еще одно требуемое от женщины качество. Особой похвалы удостаивались вдовы, которые воздерживались от вступления в повторный брак; помимо верности покойному супругу, они олицетворяли еще одну важнейшую христианскую добродетель — постоянство (constantia).

В трудах, где речь шла о подготовке девочки к семейной жизни, особо отмечается добродетель трудолюбия — жена должна быть всегда занята делом и обладать соответствующими умениями и навыками (см., напр.: Alberti, p. 350—351). Добродетель смирения включала в себя также требуемые от хозяйки дома полное послушание мужу, мягкость, спокойствие, терпеливость, чтобы она могла нести мир и согласие в семью.

Средневековый стиль мышления предполагал, чтобы каждую добродетель олицетворяла определенная святая. Воплощением же идеала женщины, обладающей всеми добродетелями, была Дева Мария. Это хорошо иллюстрируется проповедью сиенского проповедника Сан Бернардино (1380—1444); двенадцать служанок Девы Марии символизируют женские добродетели. Имена их — Умеренность, Замкнутость (clausura), Стыдливость, Внимание, Благоразумие, Робость, Честь, Усердие, Целомудрие, Послушание, Смирение, Вера (San Bernardino, p. 168—174).

Таковы были требования, предъявлявшиеся средневековым обществом женщине.

Глава II

ЖЕНЩИНА И ПРАВО

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒