Программа революционных действий нечаевцев

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 22Следующая ⇒

Мы не можем не признать, что главнейшей причиной бедствия нашего общества служит дурной экономический строй его, допускающий и узаконяющий господство сильного над слабым, богатого над бедным, тунеядства капиталиста над выбивающимся из сил рабочим... Но такой порядок не может продолжаться вечно. Народ сознает, что право и сила на его стороне, а тогда победа будет за ним. Этот исход неизбежен. Все дело в том, чтобы по возможности ускорять его, разъясняя народу его силу, необходимость объединения и восстания... Пока будет существовать настоящий политический строй общества, экономическая реформа невозможна, единственный выход - это политическая революция, истребление гнезда существующей власти, государственная реформа. Итак, социальная революция - как конечная цель наша и политическая - как единственное средство для достижения этой цели... Мы должны стараться создать возможно большее количество революционных типов, развить в обществе сознание необходимости и возможности революции, как единственного средства для дости;! > ': Ж-ения лучшего порядка вещей, и заботиться об устройстве революционной организации. Для достижения этого мы должны распространять известного рода листки в известном духе, устраивать сходки и частные про тесты, как предварительную пробу, как практический прием для выработки революционных типов, наконец, как средство сближения между собою как отдельных лиц, так и многочисленных, но разрозненных кружков; вербовать людей и образовывать повсеместно частные кружки в том же направлении и с той же единственной целью - революции; устраивать кассы для образования революционного фонда; стараться вступать в сношения с европейскими революционными организациями и поддерживать постоянную связь с ними. В нашу революционную организацию должны быть привлечены те начала социально-экономические, которые получат основы будущего государственного и политического строя. Организация должна быть устроена по духу децентрализации... Децентрализация здесь в смысле ослабления главного центра и предоставления большей инициативы в деятельности провинциальных цент ров. Затем вступающие в организацию должны отказаться от собственности, от семейных привязанностей, насколько эти последние (семья и занятия) могут мешать деятельности членов, требовать же полного отречения от них организация не может считать себя вправе... До мая деятельность лучших людей должна быть сосредоточена в Питере и в Москве, а также частию и в других университетских городах. В это время должен быть подготовлен и совершен протест студентов как университета, так и других высших учебных заведений за право официальных сходок; в то же время должно быть положено начало пропаганды в среде голытьбы людьми этой же голытьбы, следовательно, образована организация из самой голытьбы. С мая деятельность должна быть перенесена в губернские и уездные города и сосредоточена главным образом в среде разночинцев, семинаристов и провинциальной голытьбы, и так далее. С октября общими силами столичных и провинциальных деятелей пропаганда должна быть ведена в среде, в самой массе народа (что неудобно летом по случаю страдного времени), поэтому в октябре по крайней мере 3/4 деятелей отправятся из столицы в про винцию, по направлению к западной границе, до Динабурга - путь важный для эмиграции, и потому подготовка провинций по этому пути имеет особенное значение. С мая и до сентября в столицах остается не более 1/4 членов. В числе их должны быть специалисты из лучших литераторов по специальным и естественным наукам. Ими до сентября должен быть определен в подробностях строй и правила русской революционной организации, составлен катехизис, правила которого должен будет соблюдать всякий, вошедший в непосредственное сношение с организацией; определена деятельность цеитра и провинции, приемы и все касающееся постановки частных протестов (разумеется, теоретически) в массе на 1870 г., также правила для земледельческих и ремесленных ассоциаций; указание других приемов для выработки людей; должна быть сос тавлена форма будущего устройства государства и определено время революции. В октябре должны собраться члены из всех провинции, и все решенное теоретически должно быть обсуждено и решено большинством голосов. С этого времени должна начаться систематическая, захватывающая всю Русь революционная деятельность организации... Самое удобное время восстания - весна 1870 года, как потому, что этот год поставит народу много серьезных и близ ких вопросов, так и потому, что, в случае неудачи восстания в центрах, летнее время будет благоприятствовать сепаративной войне по Волге и Днепру и укрывательству народа целыми массами в лесах...

оглавление

z: \CorvDoc\учебник245\Новая папка\doc.htm - 0#0

№22

П.А. КРОПОТКИН О КРУЖКЕ «ЧАЙКОВЦЕВ»

(ОТРЫВКИ ИЗ «ЗАПИСОК РЕВОЛЮЦИОНЕРА”

П. А. КРОПОТКИНА)

Вскоре после моего возвращения из-за границы Дмитрий I предложил мне поступить в кружок, известный в то время среди молодежи под названием кружка Чайковского. Под этим именем он сыграл важную роль в социальном развитии России и под тем же именем перешел в историю.

_ Члены нашего кружка большею частью консти-

туционалистыI' - сказал мне Клеменц, - но все они прекрасные люди. Они готовы принять всякую честную идею. У них много друзей повсюду в России; вы сами увидите впоследствии, что можно сделать.

Я был уже знаком с Н. В. Чайковским и некоторыми членами его кружка. Чайковский произвел на меня обаятельное впечатление с первого же раза. И до настоящего времени, в продолжение многих лет, наша дружба не поколебалась.

Кружок возник из очень небольшой группы мужчин и женщин (в числе последних бьта Софья Перовская и три сестры Корниловы), соединившихся для самообразования и самоусовершенствования. В 1869 году Нечаев попытался организовать тайное революционное общество из молодежи, желавшей работать среди народа. Но для достижения своей цели он прибег к приему старинных заговорщиков и не останавливался даже перед обманом, чтобы заставить членов сообщества следовать за собою. Такие приемы не могут иметь успеха в России, и скоро нечаевская организация рухнула. Всех членов арестовали; несколько лучших людей из русской интеллигенции сослали в Сибирь, прежде чем они успели сделать что-нибудь. Кружок саморазвития, о котором я говорю, возник из желания противодействовать нечаевским способам деятельности. Чайковский и его друзья рассудили совершенно верно, что нравственно развитая личность должна быть в основе всякой организации независимо от того, какой бы политический характер она потом ни приняла и какую бы программу деятельности она ни усвоила под влиянием событий. Вот почему кружок Чайковского, постепенно раздвигая свою программу, так широко распространился по России и достиг. таких серьезных результатов. Поэтому также впоследствии, когда свирепые преследования со стороны правительства породили революционную борьбу, кружок выдвинул ряд выдающихся деятелей и деятельниц, павших в бою с самодержавием.

В то время, то есть ·в 1872 году, кружок не имел в себе ничего революционного. Если бы он остался проCТbIM кружком саморазвития, то члены его скоро закаменели бы, как в ските. Но кружок нашел подходящую работу. Чайковцы стали распространять хорошие книги. Они покупали целыми изданиями сочинения Лассаля, Флеровского-Берви «< О положении рабочего класса в Россию», Маркса, труды по русской истории и распространяли их среди стУдентов в провинциальных городах. Через несколько лет в «тридцати восьми губерниях Российской империи», употребляя подсчет обвинительного акта, не было сколько-нибудь значительного города, где кружок не имел бы товарищей, занимавшихся распространением этого рода литературы. С течением времени под влиянием общ_~го хода событий и побуждаемый вестями, прибывавшими из Западной Европы о быстром росте рабочего движения, кружок все больше становился центром социалистической пропаганды среди учащейся молодежи и естественным посредником между членами провинциальных кружков. А затем наступил день, когда преграда, отделявшая студентов от работников, рухнула и завязались прямые сношения с петербургскими и отчасти провинциальными рабочими. В это самое время, весной 1872 года, я присоединился к кружку.

Мои читатели в Западной Европе, вероятно, немало были разочарованы, когда узнали, что принятие в тайное общество не сопровождалось никакими клятвами и обрядами, о которых так много наговорили им романисты. Ничего этого, конечно, не было. Даже одна мысль о ритуале приема насмешила бы нас и вызвала бы со стороны Клеменца такую саркастическую усмешку, от которой любитель церемоний, если бы такой нашелся, устыдился бы. у кружка даже не было устава. В члены принимались только хорошо известные люди, испытаннЫе много раз, так что им можно было безусловно доверять. Прежде чем принять нового члена, характер его обсуждался со всею откровенностью, присущею нигилистам.

Малейший признак неискренности или сомненияи его не принимали. Чайковцы не гнались за тем, чтобы набрать побольше членов. Тем меньше стремились они к тому, чтобы непременно руководить всеми многочисленными кружками, зарождавшимися в столицах и в провинции, и взять, так сказать, на откуп все движение среди молодежи. С большинством из кружков мы были в дружеских сношениях; мы помогали им, и они помогали нам; но мы не покушались на их независимость.

Наш кружок оставался тесной семьей друзей. Никогда впоследствии я не встречал такой группы идеально чистых и нравственно выдающихся людей, как те человек двадцать, которых я встретил на первом заседании кружка Чайковского. До сих пор я горжусь тем, что был принят в такую семью.

Когда я присоединился к чайковцам, они горячо спорили о том, какой характер следует придать их деятельности. Некоторые стояли за революционную и социалистическую пропаганду среди учащейся молодежи. Другие же дер жались того мнения, что у кружка должна быть одна цель - подготовить людей, которые могли бы поднять громадную, косную рабочую массу, а потом стояли бы за перенесение центра агитации в среду крестьян и городских работников. Такие же споры шли во всех кружках и группах, которые тогда возникали в Петербурге и в провинциальных городах. И всюду сторонники второй программы брали верх.

Впрочем, когда мне поручили составить программу нашего кружка и я ставил целью движения крестьянские восстания и намечал захват земли и всей собственности, на моей стороне были Перовская, Кравчинский, Чарушин... Но все мы были социалистами.

Если бы молодежь того времени была только за абстрактный социализм, она удовлетворилась бы тем, что выставила бы несколько общих принципов, например о желательности в более или менее отдаленном будущем коммунистического владения орудиями производства, а затем занялась бы политической агитацией. В Западной Европе и Америке так именно и поступают социалисты, вышедшие из средних классов. Но русская молодежь того времени подошла к социализму совсем иным путем. Молодые люди не строили теории социализма, а становились социалистами, живя не лучше, чем работники, не различая в кругу товарищей между «моим» и «твоим» и отказываясь лично пользоваться состояниями, полученными по наследству. Они поступали по отношению к капитализму так, как, по совету Толстого, следует поступить по отношению к войне, то есть вместо того, чтобы критиковать войну и в то же время носить мундир, каждый должен отказаться от военной службы и от ношения оружия. Таким же образом молодые люди, каждый и каждая за себя, отказывались от пользования доходами родителей. Такая молодежь неизбежно должна была пойти в народи она пошла. Тысячи молодых людей и девушек уже оставили дома своих родителей и жили в деревнях и в фабричных городах под всевозможными видами. Это не было организованное движение, а стихийное, одно из тех массовых движений, которые наблюдаюrся в моменты пробуждения человеческой совести. Теперь, когда начали возникать неболъшие организованные кружки, готовившиеся сделать систематическую попы" гку распространения идей свободы и революции, самая сила вещей толкнула их на путь пропаганды среди крестьян и городских рабочих.

Различные писатели пробовали объяснить - движение в народ влиянием извне. Влияние эмигрантов - любимое объяснение всех полиций всего мира. Нет никакого сомнения, что молодежь прислушивалась к мощному голосу Бакунина; верно также и то, что деятельность Интернационала производила на нас чарующее впечатление. Но причины движения в народ лежали гораздо глубже. Оно началось раньше, чем «заграничные агитаторы» обратились к русской молодежи, и даже раньше возникновения Интернационала. Оно обозначилось уже в каракозовских кружках в 1866 году. _~дел еще раньше Тургенев в 1859 году и отметил в общих чертах. В кружке чайковцев я всеми силами содействовал развитию этого уже наметившегося движения; но в этом отношении мне приходилось только плыть по течению, которое было гораздо сильнее, чем усилия отдельных личностей.

Конечно, мы часто говорили также о необходимости политической агитации против самодержавия. Мы видели, что крестьяне совершенно разорены чрезмерными податями и продажей скота для покрытия недоимок. Мы, мечтатели, тогда уже предвидели то полное обнищание всего населения, которое, увы! теперь стало совершившимся фактом, охватило большую часть Средней России и признается ныне даже правительством*.

Мы знали, какой наглый 'грабеж идет повсеместно в России. Мы знали о произволе чиновников, о почти невероятной грубости многих из НИХ, ' и каждый день приносил нам новые факты в этом направлении. Мы постоянно слышали о ночных обысках, об арестованных дРузьях, которых гноили по тюрьмам, а потом ссылали административным порядком в глухие поселки на окраинах России. Мы сознавали поэтому необходимость политической борьбы против страшной власти, убивавшей лучшие умственные силы страны. Но мы не видели никакой почвы, легальной или полулегальной, для подобной борьбы..

Наши старшие братья не признавали наших социалистических стремлений, а мы не могли поступиться ими. Впрочем, если бы некоторые из нас и отреклись от этих идеалов, то и то бы не помогло. Все молодое поколение огулом признавалось «неблагонадежным», и потому старшее поколение боялось иметь что-нибудь общее с ним. Каждый молодой человек, проявлявший демократические симпатии, всякая курсистка были под тайным надзором полиции и обличались Катковым как крамольники и внутренние враги государства. обвинения в политической неблагонадежности строились на таких признаках, как синие очки, подстриженные волосы и плед. Если _~ студенту часто заходили товарищи, то полиция уже, наверное, производила обыск в его квартире. Обыски студенческих квартир производились так часто, что Клеменц со своим обычным добродушным юмором раз заметил жандармскому офицеру, рыв-

шемуся у него: «И зачем это вам перебирать все книги каждый раз, как вы у нас производите обыск? Завели бы вы себе список их, а потом приходили 6ы каждый месяц и проверяли, все ли на месте и не прибавилось ли новых».. По малейшему подозрению в политической неблагонадежности студента забирали, держали его по году в тюрьме, а потом ссылали куда-нибудь подальше на «неопределенный срою), как выражалось начальство на своем бюрократическом жаргоне. Даже в то время, когда чайковцы занимались только распространением пропущенных цензурой книг, Чайковского дважды арестовывали и продержали в тюрьме по пяти или шести месяцев, причем. в последний раз арест произошел в критический для него момент. Только что перед тем появилась его работа по химии в «Бюллетене Академии наую), а сам он готовился сдать последние экзамены на кандидата. В конце концов его выпустили, так как жандармы не могли найти никаких поводов для ссылки его. «Но помните, - сказали ему, если мы арестуем вас еще раз, вы будете сосланы в Сибирь». Заветной мечтой Александра 11 действительно было основать где-ни6удь в степях отдельный город, зорко охраняемый казаками, и ссылать туда всех подозрительных молодых людей. Лишь опасность, которую представлял бы такой город с населением в двадцать - тридцать тысяч политически «не6лагонадежных», помешала царю осуществить его поистине азиатский план.

Один из наших членов, офицер Шишко, принадлежал к группе молодежи, которая стремилась на земскую службу. Она считала эту службу своего рода миссией и усиленно готовилась к ней серьезным изуче-\ нием хозяйственного положения России. Многие молодые люди некоторое время лелеяли такие надежды, которые рассеялись как туман при первом столкновении с государственной машиной. Правительство дало слабое подобие самоуправления некоторым губерниям и сейчас же путем урезок приняло меры, чтобы реформа потеряла всякое жизненное значение и смысл. Земству приuиЛось довольствоваться ролью чиновников при сборе дополнительных налогов для покрытия местных государственных нужд. Каждый раз, когда земство брало на себя инициативу в устройстве народных школ и учительских семинарий, в заботах о народном здравии, в земледельческих улучшениях, оно встречало со сторо-

ны правительства подозрительность и недоверие, а со стороны «Московских ведомостей» - доносы и обвинения в сепаратизме, в стремлении устроить «государство в государстве», в «подкапьmании под самодер-" жавие».

Если бы кто-нибудь вздумал бы, например, рассказать подлинную историю борьбы тверского губернского земства из-за его учительской семинарии и поведал про все мелкие преследования, придирки и запрещения, никто за границей ему бы не поверил. Читатель отложил бы книгу, говоря: «Слишком уж глупо, чтобы так бьmо на деле». А между тем все так именно и происходило. Немало гласных отрешалось от должности, высьталось из губернии, а то и попросту отправлялось в ccьmкy за то, что они осмеливались подавать царю верноподданические прошения о правах, принадлежащих и так уже земствам по закону. «Гласные уездных и губернских земств должны быть простыIии министерскими чиновниками и повиноваться Министерству внутренних дел» - такова бьmа теория петербургского правительства. Что же касается до народа помельче, состоявшего на земской службе, например учителей, врачей, акушерок, то их без церемонии, по простому распоряжению Третьего отделения отрешали в двадцать четыре часа от службы и отправляли в ссьmку...

Так как во время наших споров в кружке постоянно поднимался вопрос о необходимости агитации в пользу конституции, то я однажды предложил серьезно обсудить это дело и выработать план· действий. Я всегда держался того мнения, что, если кружок чтонибудь решает единогласно, каждый должен отложить свое личное чувство и приложить все усилия для общей работы. «Если вы решите вести агитацию в пользу конституции, - говорил я, - то сделаем так: я отделюсь от кружка в видах конспирации и буду поддерживать сношения с ним через кого-ни6удь одного, например Чайковского. Через него вы будете сообщать мне о вашей деjJ.Тельности, а я буду знакомить вас в общих чертах с моею. Я же поведу агитацию в высших придворных и высших служебных сферах. Там у меня много знакомых, и там я знаю немало таких, которые уже недовольны современным порядком. Я постараюсь объединить их вместе И, если удастся, объединю в какую-нибудь организацию. А впоследствии, наверное, выпадет случай двинуть все эти силы с целью заставить Алексан, пра 11 дать России конституцию. Придет время, когда все: ли ЛЮДИ, видя, что они скомпрометированы, в своих собственных же интересах вынуждены будут сделать решительный шаг. Те ·из нас, которые бьти офицерами, могли бы вести пропаганду в армии. Но вся эта деятельность должна вестись отдельно от вашей, хотя и параллельно с ней».

Я вносил это предложение, серьезно взвесив его, в январе или феврале 1874 года. Я знал, какие есть у меня связи в дворцовых кругах, на кого я мог бы полагаться, и могу даже прибавить, что некоторые недовольные в придворных сферах смотрели на меня как на лицо, вокруг которого группируется оппозиция.

Кружок не принял этого предложения. Зная отлично друг друга, товарищи, вероятно, решили, что, вступив на этот путь, я не буду верен самому себе. в видах чисто личных я теперь в высшей степени рад, что мое предложение тогда не приняли. Я пошел бы по пути, к которому не лежало мое сердце, и не нашел бы лично счастья, которое встретил, пойдя по другому направлению.

Но шесть или семь лет спустя, когда террористы были всецело поглощены страшной борьбой с Александром 11, я пожалел о том, что кто-нибудь другой не занялся в высших петербургских кругах выполнением плана, который я изложил пред кружком. Если бы почва была подготовлена, то разветвившееся по всей империи движение, быть может, сделало бы то, что тысячи жер.тв не. погибли бы напрасно. Во всяком случае рядом с подпольной деятельностью Исполнительного комитета обязательно должна бьта бы вестись параллельная агитация в Зимнем дворце и в верхних слоях общества. Но для этой работы у Исполнительного комитета не было подходящих людей.

Не раз обсуждали мы в нашем кружке необходимость политической борьбы, но не приходили ни к какому результату. Апатия и равнодушие богатыIx классов были безнадежны, а раздражение среди молодежи еще не достигло того напряжения, которое выразилось шесть или семь лет спустя борьбой террористов под руководством Исполнительного комитета. Мало того, такова трагическая ирония истории - та самая молодежь, которую Александр 11 в слепом страхе и ярости отправлял сотнями в ссылку и в каторжные работы, охраняла его в 1871-1878 годы. Самые социалистические программы кружков мешали повторению нового покушения на царя. Лозунгом того времени было: «Подготовьте в России широкое социалистическое движение среди крестьян и рабочих. О царе же и его советниках не хлопочите. Если движение начнется, если крестьяне присоединятся массами и потребуют землю и отмену выкупных платежей, правительство прежде всего попробует опереться на богатыIe классы и на помещиков и созовет Земской Собор. Точно таким же образом крестьянские восстания во Франции в 1789 году при нудили королевскую власть созвать Национальное собрание. То же· самое будет и в России». Но это было еще не. все. Отдельные личности и кружки, видя, что царствование Александра 11 фатально все больше и больше погружается в реакционное болото, и питая в то же время смутные надежды на < <.1Iиберализм» наследника (всех молодых наследников престола подозревают в либерализме), настаивали на необходимости повторить попытку Каракозова. Но организованные кружки упорно были против этого и настойчиво отговаривали товарищей. Теперь я могу обнародовать факт, который до сих пор был неизвестен. Из южных губерний приехаЛ однажды в Петербург молодой человек с твердым намерением убить Александра 11. Узнав об этом, некоторые чайковцы долго убеждали юношу не делать этого; но так как они не могли переубедить его, то заявили, что помешают ему силой. Зная, как слабо охранялся' в ту пору Зимний дворец, я могу утвердительно сказать, что чайковцы тогда спасли Александра 11. Так твердо бьта настроена тогда молодежь против той самой войны, в которую она бросилась потом с самоотвержением, когда чаша ее страданий переполнилась. Те два года, что я проработал в кружке ЧайKOBCKoГ_~/^HaBceгдa оставили во мне глубокое впечатление. В эти два года моя жизнь бьта полна лихорадочной деятельности. Я познал тот мощный размах жизни, когда каждую секунду чувствуешь напряженное трепетание всех фибр внутреннего я, тот размах, ради которого одного только и стоит жить. Я находился в семье людей, так тесно сплоченных для общей цели и взаимные отношения которых были проникнуты такой глубокой любовью к человечеству и такой тонкой деликатностью, что не могу припомнить ни одного момента, когда жизнь нашего кружка была бы омрачена хотя бы малейшим недоразумением. Этот факт оценят в особенности те, которым приходилось когда-нибудь вести политическую агитацию.

z: \CorvDoc\учебник245\Новая папка\doc.htm - 0#0

z: \CorvDoc\учебник245\Новая папка\doc.htm - 0#0оглавление

z: \CorvDoc\учебник245\Новая папка\doc.htm - 0#0

№ 23

Из программы «Земли и воли»

Не ранее 1876 г.

Из всех родов западноевропейского социализма мы всецело сочувствуем федералистскому интернационалу, т. е. анархистам, но полагаем, что осуществление анархических идеалов во всей их полноте в данный момент невозможно. Таким образом, «земля и воля», служившая девизом стольких народных движений, служившая принципам организации при заселении тех наших окраин, куда еще не проникало влияние совре менного этим заседаниям русского правительства, - эта формула, по нашему мнению, и теперь служит лучшим выражением народ ных взглядов на владение землею и устройство своего общежития. Признавая невозможным привить народу при настоящих условиях другие, с точки зрения отвлеченной, может быть, и лучшие идеалы, мы решаемся написать на своем знамени исторически выработан ную формулу «земля И воля». Само собою разумеется, что эта формула может быть воплощена в жизнь только путем насильственного переворота, и притом воз можно скорейшего, так как развитие капитализма и все большее и большее проникновение в народную жизнь - благодаря протекторату и стараниям русского правительства - разных язв буржуазной цивилизации угрожают разрушением общины и большим или меньшим искажением народного миросозерцания по вышеуказан ным вопросам... Из предыдущего вытекают две главные общие задачи, на которые должно быть устремлено все внимание революционной партии: 1) помочь организоваться понимающим уже необходимость того революционным элементам в народе и слиться с существующими уже народными организациями революционного характера и 2) ос лабить, расшатать, т. е. дезорганизовать силу государства, без чего, по нашему мнению, не будет обеспечен успех никакого, даже самого широкого и хорошо задуманного плана восстания. Отсюда таковы наши ближайшие практические задачи.

А. Часть организаторская

а) Тесная и стройная организация уже готовых революционеров, согласных действовать в духе выше предложенной программы, как из среды интеллигенции, так и из среды находившихся в непо средственном соприкосновении с нею рабочих.

б) Сближение и даже слияние с враждебными правительству сектами религиозно-революционного характера, каковы, например, бегуны, неплательщики, (спропагандированная) штунда и пр.

в) Заведение возможно более широких и прочных связей в местностях, где недовольство наиболее заострено, и устройство прочных поселений среди крестьянского населения этих районов.

г) Привлечение на свою сторону по временам появляющихся в разных местах разбойничьих шаек.

д) Заведение сношений и связей в центрах скопления промышленных рабочих, заводских и фабричных. Деятельность взявшихся за исполнение последних четырех пунктов должна заключаться в видах заострения и обобщения на родных стремлений, в агитации в самом широком смысле этого слова, начиная с легального протеста против местных властей и кончая вооруженным восстанием, т. е. бунтом. В личных знакомствах как с рабочими, так и с крестьянами агитаторы, конечно, не могут отрицать важности обмена идей и пропаганды.

е) Пропаганда и агитация в университетских центрах среди интеллигенции, которая в первое время является главным контин гентом для пополнения рядов нашей организации.

ж) Заведение связей с либералами с целью их эксплуатации в свою пользу.

з) Пропаганда наших идей и агитация литературою, издание собственного органа и распространение листков зажигательного характера в возможно большем количестве.

Б. Часть дезорганизаторская

а) Заведение связей и организации в войсках, и главным образом среди офицерства.

б) Привлечение на свою сторону лиц, служивших в тех или

других правительственных учреждениях.

в) Систематическое истребление наиболее зловредных или вы дающихся лиц из правительства.

г) В дни расчета массовое истребление правительства и вообще людей, которыми держится или может держаться тот или другой ненавистный нам порядок.

оглавление

z: \CorvDoc\учебник245\Новая папка\doc.htm - 0#0

№24

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒