ПЕРЕДОВАЯ СТАТЬЯ ИЗ № 1 «ЧЕРНОГО ПЕРЕДЕЛА»

Января 1880 г.

ГЛАС НАРОДА - ГЛАС БОЖИЙ

в многомиллионной массе русского крестьянства беспрерывно появляется, исчезает и вновь возникает множество самых разнообразных слухов, толков и ожи­даний. Несмотря на свое видимое разнообразие, все эти слухи имеют один и тот же источник - страстное ис­кание народом того или другого выхода из современ­ного, невыносимо тяжелого положения. Но ни один из них не приобрел такого широкого, можно сказать повсеместного, распространения, ни один не остановил на себе в такой степени внимания правительства и интеллигентного общества, как слух о предстоящем будто бы в скором времени переделе земли. Никто не может указать не только автора этого «превратного толкования», но даже и места первоначального появле­ния последнего. Пущенный, быть может, одним из тех «бывалых» людей из народа, которым их продол­жительное скитальчество по белому свету сообщает не псевдоцивилизованные привычки городского обывателя из мещан, не презрительное отношение к «серой дере­венщине», но глубокое, инстИнктивное понимание на­родных потребностей и народного горя, слух этот обле­тел всю земледельческую Россию... и везде перешел в непоколебимую уверенность относительно скорого при­ближения «слушного часа» и т. п.

Не заботясь о том, чьим «священным правам», ка­ким «общественным основам» противоречит его желан­ный аграрный переворот, народ наш положил ожидание этоГо переворота в основание своего примирения с тя­желым настоящим, своих надежд на лучшее будущее. С точки зрения этого, по его мнению, неотвратимого факта он оценивает все события внутренней и внешней жизни современной России. Покушение на жизнь импе­ратора, казни политических преступников, стеснение ка­заков, восточная война, приготовления к ревизии­все эти фактьi, несмотря на их очевидную несоизме­римость, взвешиваются народом исключительно с точки зрения его заветных ожиданий земельного передела, в каждом из них он видит только подтверждение ос­новательности своих надежд. Правительственный цирку­ляр, изданием которого г. Маков едва не оказал мед­вежьей услуги популярности царского " мени в народе, встречен 1Iоследним с полным недоверием. «Так и перед волей не единожды читали и объявляли, а все-таки во­ля вышла», - вот непредвиденный, вероятно, г. Мако­вым ответ, о своеобраЗ! lУЮ логику которого разобъет­ся еще не одно правительственное заявление.

Влияние этой непоколебимой уверенности простира­ется даже на сферу чисто коммерческих отношений: в некоторых местах крестьяне, как известно, отказы­ваются от покупки земель и избегают долгосрочных арендных контрактов. По своему влиянию на народные умы слух о переделе земли может сравниться разве только с теми слухами об уничтожении крепостного права, которые ходили в народе чуть ли не с самого возникновения этого института в России, послужи­ли поводом ко множеству мелких волнений, с каж­дым годом расширявшихся и возраставших в числе*, и убедили, наконец, правительство в том, что (< лучше освободить народ сверху», нежели ждать, пока это осво­бождение будет предпринято снизу.

Не прошло еще и двадцати лет после «вели­кой реформы» нынешнего царствования, как народ, со свойственной массам черною неблагодарностью, на­чинает поговаривать о переделе земли и толкует об этом с тою же роковою уверенностью, которая один раз уже вынудила правительство к уступке. Никто не может поручиться в том, что, если бы правительство уступило и на этот раз, народ не потребовал бы от него новых и новых уступок, пока, постоянно ограничи-

вая и урезая самого себя, государство не дошло бы, наконец, до полного самоотрицания; а так как это последнее никак уже не может входить в правительст­венные виды, то никто не может поручиться также и в том, что народ не будет вынужден удовлетворять своим потребностям путем того воздействия «снизу», тенет которого все правительства и все либералы в мире избегают так же старательно, как Мефистофель из­бегал креста.

Что касается до нас, революционеров-народников, то мы считаем такое воздействие неминуемым, так как вся внутренняя история России есть, по нашему мнению, не что иное, как длинное, полное трагизма повество­вание о 'борьбе на жизнь и смерть между полярно­противоположными принципами народно-общинного и государственно-индивидуалистического общежи­тия. Кровавая и шумная, как ураган, в' минуты круп­ных массовых движений, вроде бунтов Разина, Пуга­чева и др [угих], борьба эта не прекращалась ни на минуту, принимая самые разнообразные формы. Отку­паясь от государственного вмешательства в его жизнь во времена Грозного, как откупался он когда-то от норман­нов, хазар или потом татар; разбредаясь розно и за­селяя пустынные степные окраины и лесные тайги Северного Поморья и Сибири; образуя шайки понизо­вой вольности под предводиТельством своих любимых «(атаманушею>; оплакивая «древнее благочестие» в глу­хих раскольничьих скитах, народ везде и всюду отста­ивал одни и те же стремления, боролся за одни и те же идеалы общежития.

Свободное общинное самоустройство и самоуправ­ление; предоставление всем членам общины сначала права свободного занятия земли «куда топор, коса и со­ха ходит», потом, С увеличением народонаселения, рав­ных земельных участков с единственною обязанностью участвовать в «общественных разметах и разрубах»; труд, как единственный источник права собственности на движимость; равное для всех право на участие в обсуждении общественных вопросов и свободное, реаль­ными потребностями народа определяемое соединение общин в более крупные единицы, «землю>, - вот те на­чала, те принципы общежития, которые так ревниво оберегал народ и которые, кратко формулируясь в бое­вом девизе «земля и волю>, в минуты, когда чаша на-, родного долготерпения оказалась переполненной до

 

краев, обладали магическим свойством волновать умы массы от прикаспийской Астрахани до беломорского Соловецкого монастыря.

С самых ранних времен своего существования го­сударство вступило в противоречие с этими прющи­пами. Отдача свободных дотоле общин в «кормление» представителям государственной власти, которые вме­шивались в народную жизнь и лишили общину до тех пор неоспоримого " ее права на решение возникавших внутри ее вопросов; произвольное обложение общин по­датями для непонятных народу и чуждых его интере­сов целей; захват общинных земель и раздача их част­ным лицам; раздача вотчин и поместий высшим клас­сам и предоставление им права на крестьянский труд; полное закрепощение народа и насилие, насилие, на­силие, от насильственного спаивания народа при «ти­шайшем» Алексее Михайловиче до обращения с по­мощью военных экзекуций сел в города и насиль­ственного введения культуры картофеля- при «незаб­венном» Николае, - вот те блага, которые приносило народу государство, те приемы, которых оно неуклон­но держалось в продолжение всей своей истории. Нап­расно гг. официальные историки стРемятся убедить нас в том, что русский народ не только добровольно призвал князей, но и всегда охотно ПОДЧИНЯЛСjJ го­сударственным порядкам. Это подчинение было на­столько же добровольно, как и подчинение малорус­ского народа польскому или подчинение индийцев анг­личанам.

Во всех этих случаях было то же насильственное вторжение в народную жизнь, то же непонимание и игнорирование ее склада и особенностей, то же попра­ние народных прав, и еще неизвестно, который из трех народов более энергично протестовал, наСтойчивее отстаивал устои исконных бытовых форм своего обще­жития. До сих пор русское государство оставалось победителем в его борьбе с народом, но кто возь­мется высчитать шансы этой борьбы в будущем? До сих пор торжество государства было полно и повсе­местно. Оно сдавило народ железным кольцом своей организации; пользуясь ее преимуществами, оно с ус­пехом подавляло не только мелкие и крупные народ­ные движения, но и все проявления самостоятельной на- " родной жизни и мысли; оно наложило свою тяжелую руку на казачество, исказило земельную общину, заставило народ заплатить за его исконное достояние ­землю выкуп, превышающий стоимость самой земли. Но в то время, когда оно отпраздновало уже тысяче­летний юбилей своего существования, когда оно, по-ви­дИмому, уже нимало не сомневалось в окончательной гибели самобытной народной жизни, народ с полным спокойствием и ничем неразрушимою уверенностью за­являет, что далее так продолжаться не может, что сам царь поймет, наконец, эту невозможность и возь­мет на себя почин перестройки общественных отно­шений в духе исконных народных идеалов. Ничто не могло так горько отравить торжества победителей, не могло нагляднее доказать, что влияние государствен­ности было и остается до сих пор поверхностным, что оно не простирается на умы и воззрения мас­сы, как этот замогильный голос заживопогребенного, но все еще полного сил и способности к самобыт­ному развитию народа.

Вот почему правительство забило тревогу, и, воп­реки всем прежним официальным уверениям относи­TeльHo того, что русская социально-революционная пар­тия есть не более, как «горсть злонамеренных лич­ностей», не имеющих никакой почвы и влияния в народе, оно объявило, что ходящие в крестьянстве толки о переделе земли нужно целиком отнести на счет социалистической пропаганды. Оно приписало социа­листам такое громадное влияние на народные умы, о котором они до сих пор не всегда позволяли себе да­же мечтать. Такова логика официальных заявлений. Справедливость заставляет нас, однако, признать, что в подобной ошибке правительство " виновато менее, чем это может показаться с первого взгляда.

Мудрено ли, что не имеющее понятия об особен­ностях склада жизни и правовых воззрениях народа, из всех событий русской истории знающее лишь исто­рию дворцовых переворотов да летопись дворцовых крупных и мелких интриг, часто забывающее даже историю своих собственных «мероприятий», мудрено ли, говорим, что такое правительство, с УдИвлением и страхом услыхавшее о живущих в крестьянстве ожидани­ях полного аграрного переворота, объяснило эти ожида­ния влиянием социально-революционной партии? Оно узнало, что народ не признает за высшими классами пра­ва собственности на землю, что он требует не только экспроприации земли у высших классов, но и установления совершенно иных, малопонятных с правитель­ственной точки зрения, форм отношения к ней; оно узнало, словом, что народ ждет социальной револю­ции, и, естественно, обвинило в том социалистов.

Читатель, сколько-нибудь знакомый с ходом воз­никновения партий вообще и русской социально-ре­волюционной в частности, не нуждается, конечно, в доказательствах того, что в данном случае следствие принято за причину. Не потому народные воззрения на землю и право владения и пользования ею проти­BopeчaT воззрениям высших классов, не потому не согласуются они с понятием о собственности, санкцио­нированным сводом государственных законов, что появилась в России социально-революционная партия. На­против, эта последняя потеряла бы всякий смысл существования, навсегда осталась бы экзотическим рас­тением, неизвестно кем и зачем пересаженным на рус­CKYIQ почву, если бы не было вышеупомянутой роз­ни, если бы она не положила своего отпечатка на всю историю внутренних отношений в нашей стране, не пронизала собою всех сфер человеческого общежи­тия. Этою рознью только и вызвана к жизни наша партия, в ней заключаются наши надежды, в ней видим мы залог своего успеха и ее же считаем мы исход­ным пунктом, операционным базисом нашей революци­онной работы в народе. Полагаем, что небесполезно бу­дет остановиться на эгом несколько долее.

Наши воззрения на практические задачи нашей пар­тии составляются из двух слагаемых - общих указа­ний науки и специальных условий русской истории и современной действительности. Мы признаем социализм последним словом науки о человеческом обществе и в силу эгого считаем торжество коллективизма в области владения и труда альфой и омегой прогресса в эко­номическом строе общества. Мы знаем, что выражение «природа не делает скачков» одинаково приложимо как в сфере явлений природы, в тесном С" МbIсле эгого сло­ва, так и в ходе развития человеческих обществ. Мы помним, что каждый шаг на пути этого развития строго определяется предшествующей историей общест­ва и его состоянием в данный момент, - словом, всей суммой данных динамики и статики рассматриваемого общества. Но мы убеждены также и в том, что паллиа­тивы не исцеляют социальных зол, что всякий общест­венный деятель должен стремиться провести в общество максимум необходимых и возможных реформ, что, вы­ражаясь кратко, каждый общественный деятель должен быть радикалом. Так как экономические отношения в обществе признаются нами основанием всех осталь­ных, коренною причиною не только всех явлений по­литической жизни, но и умственного и нравствен­ного склада его членов, то радикализм прежде всего должен стать, по нашему мнению, радикализмом эко­номическим. У силия реформатора-радикала должны направляться главным образом на максимальное изме­нение к лучшему общественно-экономического строя, не справляясь о том, мирно или при насильствен­ном сопротивлении со CTOpOНbI лиц, заинтересован­ных в сохранении старого порядка, может совершиться это изменение.

Все эти положения суть не" что иное, как выводы современной социологии, равно обязательные для всего человечества. Сознательно или бессознательно, следуя или противореча им на практике, с ними считались все реформаторы и революционеры, все общественные деятели - от Будды до К. Маркса, от «великого» Ли­курга до «маленького» Тьера или ген [ерал] -губ [ерна­тора] Гурко включительно. Но едва мы захотим прило­жить эти положения к практической деятельности в нашем отечестве, едва вместо условий общественного развития вообще мы заговорим об условиях русского прогресса в частности, мы логикою тех же самых по­ложений обращаемся в русских ревОЛЮLJионеров-1ШРод­ников. Только в формах русской народной жизни на­ходим мы здесь задатки для развития полного кол­лективизма в отношениях производителей к орудиям труда, только. отстаивая эти формы, мы можем найти незыблемую опору в крестьянской массе; в устранении враждебных влияний и расчистке пути Для правиль­ного развития этих форм заключается сумма возмож­ных в настоящее время экономических и - стоящих к ним в отношении следствия к причине - политических реформ в России*. Но для осуществления этого максимума реформ нам прежде всего нужно обратить свои усилия на разруше­ние ныне существующего в нашем отечестве госу­дарственного строя. Государству закрепощена главная

 

масса народного труда. Созданное им, путем экспро­приации земли у народа, малоземелье образует тот контингент искусственно оторванных от родной хаты и нивы батраков, из которого набирают «рабочие руки» фабрики и заводы. Тяжелыми поборами оно застав­ляет крестьянина искать средства для удовлетворения требований государства на стороне, т. е. вынуждает его отдавать себя в JКepтBY хозяйской эксплуата­ции. Оно поддеРJКИвает кулачество и ростовщический капитализм в деревне и таким образом подбирается к формам народной JКИЗНИ с самой опасной сторо­ны.

/ Выше мы старались исторически осветить BpaJК­дебность государства к всестороннему развитию форм народной JКИЗНИ, теперь указываем на современные от­ношения народа к государству. Цель нашей статьи бу­дет достигнута, если читатель согласится с нами, что все принадлеJКащее последнему будет безвозвратно по­теряно для народа, что каждый год его существо­вания стоит народу массы бедствий, несчастий и горя, что оно деморализует народ, стараясь привить к не­му формы чуждой ему JКИЗНИ. ВОТ почему разруше­ние государственной организации ДОЛJКНО составлять нашу первую задачу. А так как борьба с государст­вом MOJКeT совершаться только на почве «земли и воли», ТО мы, исходя из вышеИЗЛОJКенных общих 00­ЛОJКений социализма, приходим к необходимости аги­тации во имя тех JКe начал, за которые YJКe боролись Разин, Пугачев и др [угие], приходим к тому, что мы наЗываем революционным народничеством. Так понима­ющий дело русский агроном, руководствуясь общими ПОЛОJКениями агрономической науки, выросшей на поч­ве инь_~условий народонаселения, сбыта, техники зем­леделия, утилизирует эти ПОЛОJКения сообразно с рус­скими условиями выгодной эксплуатации почвы.

Вот почему мы называем нашу газету « Черный передел». В этих двух словах заключается решение крестьянского вопроса, от которого в свою очередь за­висят все остальные. Конечно, решение это касается только экономической стороны упомянутого вопроса, но экономические отношения в обществе СЛУJКат субстра­том для всех остальных категорий человеческих от­ношений. Толкуя о «черном пере_~еле», о «земле», народ забывает, по-видимому, о «воле», т. е. о той сумме об­щественных реформ, которая исторически связана с этим словом; дaJКe более, народ наш, по-видимому, счи­тает ВОЗМОJКным примирить передел земли с существо­ванием современного государства: он ждет этого пере­дела от царя.

Но как бы ни думал об этом в настоящее время народ, от кого бы ни ждал он осуществления его требо­ваний, экономическая поземельная революция неиз­беJКНО поведет за собою переворот во всех других об­щественных отношениях. В знаменитом девизе крупных Hapoднь_~ ДВИJКений «воля» так JКe неотделима от «зем­ли», как сила неотделима от материи, как следствие неотделимо от причины. Пусть народ ждет поземельной революцИи от царя, пусть он верит в него, видит в нем своего защитника и ходатая. Но царь, существую­щий в народном понятии, и царь, СИДЯЩИЙ на русском престоле, так JКe не ПОХОJКИ друг на друга, как римский народный трибун не ПОХОJК на восточного деспота, как Кай Гракх не ПОХОJК на Шир-Али, и мы YTBepJКдaeM, что дaJКe происходившее под авторитетным знаменем пугачевское ДВИJКение логикою Hapoднь_~ требований было бы доведено до полного отрицания царской влас­ти, как мы понимаем ее теперь. А во-вторых, рано или поздно фикция ДОЛJКна исчезнуть перед указанием опыта, народ ДОЛJКен увидеть' царскую власть в ее ис­тинном свете.

Социально-революционная партия ДОЛJКна взять на

себя заботу как о скорейшем разрушении этой фик­ции, так и об уяснении народу, проведении в его соз­нание всех необходимых следствий ОJКИдаемого им аг­рарного переворота. Толкая народ в активную борьбу с государством, воспитыIаяя в нем самодеятельность и активность, организуя его для борьбы, пользуясь KaJК­дым мелким случаем для возбуждения народного неудо­вольствия и для сообщения народу путем пропаганды словом и делом правильных воззрений на смысл ныне существующих и JКелательных в будущем социаль­ных отношений, социально-революционная партия ДОЛJКна довести народ от пассивного ОJКИдания «черно­го передела», ДОЛJКенствующего совершиться сверху, до активнь_~ требований «земли и ВОЛИ», предъявляемых снизу. В этом заключаются задача и ВОЗМОJКные пре­делы ее воздействия на народ, только на этом пути ОJКИдает нашу интеллигенцию славное историческое бу­дущее, только на нем и встретит она мост для пере­хода той громадной пропасти, которая отделяет интеллигенцию от народа чуть ли не со времени крещения Руси и проникновения в высшие классы чуждых народу, выработанных на истощенной почве разлагавшейся Ви­зантии воззрений и понятий.

Все другие пути действия, как бы ни казались они радикальны, как бы много ни сулили они народу, будут ретроградны по своему существу, потому что все они предполагают не только сохранение государства, но и действие с его' помощью. Как бы ни приспособ­лялось государство к народным потребностям и интере­сам, оно всегда во столько же раз меньше даст народу, во сколько индивидуалистический принцип, лежащий в основе современного государства (не только 'PYCCKOГ_~ но И всякого другого), во сколько этот принцип ниже принципа коллективизма, мирской помощи и солидар­ности, на которых всегда строилась или стремилась построиться народная жизнь. В этом смысле мы и гово­рили, что голос народа, требующего аграрной револю­ции, есть как бы голос божий, указьmающий нашей ин­телл.игенции ее истинное, провиденциальное на­значение.

 

оглавление

№27

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. В этом профсоюз усматривает еще одно нарушение Конституции РФ: нарушение права на отдых (статья 37 пункт 5)
2. Вопрос 2. Статья 40. Расторжение трудового договора, заключенного на неопределенный срок, по желанию работника
3. ГОРНАЯ ВОЙНА ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ (СТАТЬЯ ВТОРАЯ) 249
4. Группировка затрат по статьям калькуляции
5. Исправительные работы. Понятие, сроки, порядок назначения. (Статья 50).
6. Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом. (Статья 64).
7. Обстоятельства, отягчающие наказание. Понятие. Виды. (Статья 63).
8. Обстоятельства, смягчающие наказание. Понятие. Виды. (Статья 61).
9. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и в связи с примирением с потерпевшим. (Статья 76).
10. Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности. Исчисление сроков давности, основания их приостановления. (Статья 78).
11. Отсрочка отбывания наказания. (Статья 82).