См. Групповая психотерапия, Фазы развития психотерапевтической группы.

МОРЕНО Джекоб Леви (Могепо J.L., 1892-1974). Автор психодрамы, метода групповой психотерапии. Родился в Ру­мынии, образование получил в Вене, где в 1917 г. защитил диссертацию. С 1919 по 1927 г. работал психиатром в Австрии, сформулировал принципы групповой пси­хотерапии, основанные на социометрии, изучении межличностных отношении в группе людей. М. ввел термин “социатрия” — представление о неправильной орга­низации групп и о том, как контролировать отклоняющееся групповое поведение (ана­логично психиатрии). В 1927 г. М. пере­ехал в США, где работал психиатром и был известным специалистом по психодраме. 1936 г. до самой смерти заведовал санато­рием Морено в Нью-Йорке. Между 1929 и 1936 гг. основал Театр спонтанности в Вене, Театр импромптю и Терапевтический театр в Нью-Йорке. В 1964 г. М. был избран почетным президентом Первого международного конгресса по психодраме. Он преподавал в Колумбийском университете Нью-Йорке, читал лекции во многих других университетах Америки и Европы, включая Чехословакию, Венгрию и Советский Союз. М. основал Американское общество групповой психотерапии и психодрамы, способствовал изданию журналов “Социометрия и групповая психотерапия” и “Международный журнал социометрии и социатрии”. В 1946 г. вышли в свет три тома его “Психодрамы”, а в 1966 г.— “Международное пособие по групповой психотерапии”.

М. был противником психоанализа фрейда (Freud S.), считая его искусствен­ным миром снов и слов, возникающим в кабинете. Он делал упор на действия и по­ведение в естественных условиях, относя сюда и методы ролевого тренинга. Психо­драма основана на встрече (энкаунтер), главным принципом которой является антимимесис (антиподражание). Динами­ческие процессы в психодраме возникают из-за двух противоположных тенденций: встреча (энкаунтер) является аспектом ан-тимимесиса, театрализация подразумевает подражание (мимесис). Предметом встре­чи, психодрамы является сам человек, кото­рого М. называет Ты. Цель состоит в том, чтобы обнаружить истину, при помощи “драмы” проигрывая разные чувства.

М. считал, что психодрама “помогает протагонисту построить мост между ролью, которую он играет, и его повседневным су­ществованием, выйти за пределы реальной, личной жизни, почувствовать всю глубину существования, подойти насколько возможно близко к высочайшей форме встречи (энкаунтера), на какую он только спо­собен... достичь высочайшей точки существования... глубочайшей сущности жизни…”. Для психодрамы необходимы 5 элементов: сцена, субъект/пациент, режиссер, группа для психотерапевтической помощи, или добавочные Эго, и аудитория.

Субъект/пациент изображает самого себя на сцене, проигрывая роли, которые можно применить к прошлым событиям и к настоящим проблемам. Происходит это спонтанно; основная задача — дать субъ­екту возможность “быть на сцене тем, кем он действительно является, более глубоко и определенно, чем это получается у него в повседневной жизни”. Режиссер выполня­ет роль постановщика, психотерапевта и аналитика, интерпретируя драму иногда для актеров, иногда для зрителей. Вспо­могательные Эго, или терапевтические ак­теры, выполняют 3 функции: играют раз­личных персонажей в жизни субъекта, на­правляют его, играют роль “социальных исследователей”. Аудитория состоит из родственников и соседей субъекта и пре­следует двойную цель: помочь субъекту или стать субъектом в смысле обмена ро­лями.

Можно использовать различные вари­анты психодрамы. В психотерапевтичес­ком монологе пациент проигрывает чув­ства, возникающие у него в реальной ситу­ации. Так как в действительности люди не могут наблюдать эти чувства, они не ре­агируют на поведение пациента. В множе­ственном дублировании несколько других актеров проигрывают роль пациента, но в разные периоды его жизни. Один из них может представлять пациента в данный момент, другой — 5 лет назад, третий — в период жизненного кризиса. В упражне­нии “зеркало” пациент включается в груп­пу и наблюдает кого-то, кто принял на себя его роль.

М. утверждал, что он добился большего катарсиса и эмоционального облегчения, которые по крайней мере частично разреша­ют психологические проблемы, при помощи психодрамы, чем это делал Фрейд, лишь разговаривая с пациентом. Для М. игра — ключ к реальности.

МОРИТА-ТЕРАПИЯ. Основные теорети­ческие положения, которые легли в основу этого метода психотерапии, были изложе­ны в книге Морита (Morita S.), изданной в Японии в 1921 г.

В концепции автора, испытавшего на себе огромное влияние японской культу­ры, центральным является понятие лично­сти шинкейшицу. В личности шинкейшицу находит отражение специфика меж­личностных отношений в Японии: взаим­ная зависимость людей, пронизывающая всю жизнь народа — семью, школу, общи­ну, политические партии и т. д. Эта взаи­мозависимость формировалась под воз­действием географического многоостров­ного положения страны, народ которой периодически страдал от тайфунов, земле­трясений, а в прошлом и от голода. Толь­ко в коллективных усилиях и взаимопо­мощи жители страны находили защиту от стихийных бедствий и отстаивали свое право на жизнь. В то же время необходи­мость в постоянной поддержке усиливала зависимость людей друг от друга. Чувство безопасности строилось на высокой чув­ствительности индивида и непременном учете им чувств окружающих его людей. Оскорбляя чувства других, индивид рис­ковал остаться в трудную минуту без по­мощи. Условием целесообразного поведе­ния становилась поэтому необходимость производить хорошее впечатление на ок­ружающих. Чтобы избежать напряжения, которое в этих специфических социо-культуральных условиях может стать для большинства людей источником постоян­ного стресса при общении, были вырабо­таны многочисленные, близкие к ритуалам формы общественного поведения,

В таких условиях у человека с опреде­ленной предрасположенностью может воз­никнуть боязнь отношений с людьми, бо­язнь людей, проявляющаяся, в частности, в напряженном выражении лица и его лег­ком покраснении, избегании чужого взгля­да, запинках в речи и заикании. “В этих симптомах, — считает Морита, — нет ни­чего странного или патологического. Это реакции, свойственные всем, но, поскольку вы воспринимаете их как болезненные, они становятся таковыми”. Особенно страда­ют от этих симптомов индивиды с чертами личности шинкейшицу. Сам автор огра­ничивал применение своей системы психо­терапии лицами только этого типа. В со­временной японской психиатрии термин “шинкейшицу” обозначает лишь особый тип личности, а в случае, когда хотят под­черкнуть характерные для этой личности болезненные расстройства, используют термин “шинкейшицу-шо”. Тип личности шинкейшицу противоположен истеричес­кому типу (которому М.-т. не показана) Основные характерные особенности лич­ности шинкейшицу: большая жизненная сила и воля (часто неосознаваемые чело­веком, поскольку они направлены глав­ным образом на самосохранение); своеоб­разное мышление по типу “или — или” “все или ничего” и т. д., поэтому шинкей^ шицу концентрирует все внимание на сво­их психических и физических качествах и становится крайне сенситивным ко все­му, что их касается, отсюда склонность к ипохондрическим образованиям как глав­ная характеристика шинкейшицу. При за­острении указанных черт формируется личность со следующими особенностями: стремлением к “абсолютной безопасности”, “безупречному состоянию здоровья” — ос­новным стандартам жизненных ценнос­тей; стремлением к абсолютам — через по­иски совершенного, наилучшего; эгоцент­рическими тенденциями — в виде занято­сти самим собой. Личность шинкейши­цу — это индивид, наделенный жизненны­ми силами, направленными на самосохра­нение (не всегда йа саморазвитие), со стремлением к психическому и физичес­кому совершенству, поскольку в против­ном случае его безопасность оказывается под угрозой. Очевидно, что такая личность не может быть устойчивой перед лицом опасности.

В механизмах развития патологичес­ких расстройств большое значение приоб­ретает механизм “порочного круга” или “порочной спирали”: ипохондрическая предрасположенность ® благодатная по­чва ® неправильная переработка психо­физиологических функций ® ипохонд­рический страх ® фиксация на симпто­мах ® отсутствие попыток ликвидировать симптомы ® гиперсенситивное состояние ® хронический страх ® ипохондри­ческий страх ® фиксация на симптомах и т. д. Комплекс болезненных расстройств, характерный для личности шинкеишицу, включает ипохондрические расстройства, пароксизмальные сердечные нарушения и фобии (главным образом, страх перед взаимотношениями с людьми и производный страх — “боязнь чужого взгляда”, а также нозофобия, агорафобия, клаустрофо­бия и др.).

В соответствии с указанным пониманием личности шинкейшицу и механизма патологических расстройств Морита связывал психотерапевтический эффект с изменением личности. Это изменение достигается не с помощью вербального общения, а путем использования личного, непосред­ственного опыта в процессе действий.

М.-т. включает в стационарных усло­виях 4 этапа, или стадии.

Первая стадия —4—8 дней. Период абсолютного покоя, отдыха, изоляции при постельном режиме. Больной лежит один в комнате и встает только для еды и в туа­лет. Не разрешается разговаривать (даже с врачом), читать, писать, курить, петь и т. д. Вначале больной испытывает неко­торое улучшение, потому что находится под наблюдением врача и вне ситуации, вызы­вающей беспокойство. Но вскоре (через 2—3 дня) его симптомы обостряются с но­вой силой. В специфической “ситуации пациента” у него не остается другого вы­бора, как только принимать свои психоло­гические и физиологические болезненные расстройства как неизбежную реальность и жить с ними. Это ощущение является для него новым, поскольку раньше ему не представлялось возможности непосред­ственно сталкиваться со своими симпто­мами и выносить их. Новым является так­же и то, что вслед за борьбой с максималь­ным проявлением расстройств наступает улучшение, и пациент приходит к мысли, что сумел пережить самое худшее. На основании своего нового опыта он начинает понимать, что даже самые неприятные болезненные проявления, казавшиеся ему непереносимыми, проходят, если дать им возможность идти своим естественным путем, не отрицая их как нечто чуждое, а принимая как часть собственной жизни. Восстанавливаются силы, которые больной тратил на попытки отрицания или избегания своих симптомов. Он становится более це­нной личностью. В этой стадии пациент испытывает и вспышки духовных жиз­ненных сил (просветление, сходное с сатори — состоянием наивысшего духовно­го блаженства в дзэн-буддизме). Он осо­знает, как долго находился в состоянии пассивности, возникает желание действо­вать, и врач должен быть готов к появле­нию этой потребности.

Вторая стадия —5—10 дней легкой ра­боты (в саду, на уборке и т. п.). После за­творничества покинуть свою комнату — приятная перемена для больного. Работать он должен без передышки, чтобы осознать рабочее Я. По-прежнему ни с кем не раз­говаривает, Выполняемая работа занима­ет все его внимание, он поглощен ею. Врач говорит ему: удовольствие есть удоволь­ствие, боль есть боль, действительность нужно воспринимать как она есть, как ре­альность. Интроспективные тенденции и застенчивость уменьшаются. В дневнике, который начинает вести больной, врач не­сколькими фразами отмечает изменение состояния своего пациента.

Третья стадия —5—14 дней умеренной или даже тяжелой работы, которая требует от пациента больше сил и терпения. Поте­ря интереса к работе закономерна; тем не менее, воспринимая ее как вызов, он испы­тывает также чувство удовлетворения пос­ле ее выполнения. Укрепляются физичес­кие и психические силы пациента, повы­шается уверенность в себе, появляется ус­тановка делать все настолько хорошо, на­сколько это возможно, насколько позволя­ют обстоятельства; он не должен стремить­ся к безупречной работе, достижению недо­сягаемых идеалов; он меньше занимается собой.

Четвертая стадия — 14—21 день. Па­циент начинает сталкиваться с реальной повседневной жизнью. Ему разрешается говорить с другими больными, но не о сво­ей болезни. Если раньше, на предыдущих этапах, терапия была направлена на созда­ние у больного нового отношения к своим симптомам и на развитие спонтанного ин­тереса и стремления к деятельности, изжи­вая таким образом тенденции шинкейши­цу, то цель последнего этапа — подготовка его к жизни, возвращению в общество. Дневник заполняется положительными эмоциями, пациенту поручаются задания, за которые он несет ответственность и ко­торые должен выполнять независимо от своего отношения к ним. Теперь можно читать, но немного и только о предметах практических.

После завершения М.-т., представлен­ной в указанных четырех стадиях, у паци­ента вырабатывается реалистическое спон­танное отношение к жизни. Новый опыт, полученный во время работы, позволяет ему преодолеть стремление к максимализму. Шинкейшицу трансформируется в более динамичную, продуктивную личность.

М.-т. показана при ипохондрическом неврозе, неврозе страха, неврозе навязчивых состояний, а также психогенных реакциях, возникающих у гиперсенситивной акцен­туированной личности. Противопоказана при истерическом неврозе и состоянии с гипобулическим компонентом.

Система Морита представляет собой попытку соединения психотерапии (в ее медицинской модели) с учением дзэн-буд­дизма, хотя сам автор утверждал, что его теория и терапия не имеют ничего общего с идеями дзэн. Определенное сходство тем не менее существует, на что указывают большинство авторов. Так, Морита подчер­кивает преходящий характер психичес­ких явлений у человека, так же как и До-ген (Dogen) — основатель секты содо (“Изучающие дзэн, — говорит Доген, — должны начинать с осознания преходяще­го характера мировых явлений”). Мори­та большое значение придает опыту. “Нет необходимости искать правду, просто от­бросьте концепции, и правда придет” (по дзэн). Уже указывалось, что на первом этапе М.-т. пациент по собственной воле изолируется от внешнего мира и находит­ся наедине с самим собой. Когда ученик сидит со скрещенными ногами в позе ло­тоса и сосредоточивается на своих пробле­мах, ему также не позволяют разговаривать, даже с учителем. Отношение к труду близ­ко в М.-т. и в дзэн-буддизме.

Указывается на связь между М.-т. и эк­зистенциальным анализом. Однако, как отмечают Каваи и Кондо (Kawai H., Kondo А., 1960), М.-т. более реалистична чем терапия, основанная на экзистенциальном анализе.

На Западе наряду с интересом к психо­терапевтическим методам экзистенциаль­но-гуманистического направления возрас­тает интерес также к М.-т. Однако тесная связь теории и практики этого метода с японской культурой, сугубо национальный ее характер являются известным препят­ствием на пути интеграции М.-т. в запад­ную психотерапию. Насколько она приме­нима в этих социокультуральных услови­ях — покажет будущее.

МОТИВАЦИЯ В ПСИХОТЕРАПИИ. Основные концепции, в которых нашли отражение значение и структура мотива-ционного фактора в психотерапии, можно свести к 3 основным группам:

1. Концепции психоаналитические, в основании которых представления Фрейда (Freud S.) о “давлении страданий” как о предпосылке, заставляющей пациен­тов прибегнуть к психотерапии. Двигате­лем психотерапии в этом случае являются страдания пациентов и возникающее из-за них стремление к выздоровлению. Моти­вация к психотерапии вызывает у пациен­та активные действия в терапевтическом направлении, хотя конструктивным пере­менам может противодействовать “вторич­ный выигрыш от болезни”. Согласно этой модели, перемены возможны только тогда, когда мотивация к психотерапии оказы­вается сильнее, чем условная желатель­ность заболевания.

Концепция Фрейда в качестве основной предпосылки и детерминанты в структуре мотивации к психотерапии не утратила своего значения до настоящего времени. Более дифференцированно, чем Фрейдом, эта проблема рассматривалась Доллардом и Миллером (Dollard J. A., Miller N. Е., 1950). Согласно их модели, тенденция ук­лонения от психотерапии обусловливается гордыней, стыдом перед признанием того факта, что человек не может самостоятельно решить свои проблемы, неприятным чув­ством беспомощности, страхом перед отно­шением окружающих. Стремление к лечению обусловлено страданиями, ограничениями вследствие нарушений, желанием перемен, собственной постановкой целей и, не в последнюю очередь, давлением со стороны партнеров по социуму, общению.

2. В клиент-центрированной психо­терапии Роджерса (Rogers С. R.) М. в п. уделяется желанием человека реализовать, себя, свои способности, выявить все возможности организма и оказать на него сти­мулирующее действие. Даже если из-за различных обстоятельств стремление к само­познанию, личностному росту не приносит успеха, каждый человек, согласно Роджерсу, обладает этим стремлением к самореализа­ции. Поэтому в процессе психотерапии следует создавать такие условия, которые максимально облегчают самореализацию. Такое понимание М. в п, также соответ­ствует модели Фрейда. И у Роджерса стремление к идеалу собственного Я являет­ся двигателем изменения и лечения. Но, в противоположность Фрейду, этот двигатель предстает в виде силы, которая развивается и исцеляет, тогда как у Фрейда М. в п. по­нимается как фактор, помогающий пациен­ту подвергнуться лечению за счет уменьше­ния “вторичного выигрыша от болезни”.

3. В концепциях, основанных на пред­ставлениях из области поведенческой пси­хотерапии, М. в п. рассматривается в из­вестном смысле как явление само собой разумеющееся и необходимое и сводится лишь к предпосылке успеха психотера­певтического процесса. Никакой завер­шенной концепции М. в п. бихевиорально-ориентированные психотерапевты не предлагали, однако в последнее время они все чаще подчеркивают значение М. в п. И прежде всего внимание акцентируется на мотивирующей функции беседы с пациентом, основные ориентиры которой — прояснение терапевтических ожиданий больного и побуждение его к активному участию в терапевтическом процессе. Особое значение М. в п. приобрела в связи с усилениемм внимания к познавательным процессом и посредничеству познавательных механизмов в психотерапии. При использовании методов и приемов поведенческой психотерапии залог успеха — самостоятельная и направленная активность больного. В основе лежит идея, что паци­енты, которые активно участвуют в состав­лении терапевтического плана и понима­ют основное содержание процесса лечения, способны к особенно благоприятной моти­вации перемен.

Таким образом, психотерапевты раз­личных школ рассматривают М. в п. сво­их пациентов как необходимую предпо­сылку для лечения, а при ее моделирова­нии между разными школами отсутствуют существенные различия (Кюнцель — Кunzel R., 1982). Для пациентов мотивация в психотерапии выполняет прежде всего функцию поддержки: перед началом ле­чения ее усиливает стремление получить информацию о том, где можно лечиться; в начале лечения она помогает пациенту ос­воиться со своим положением и избавить­ся от несбыточных ожиданий; в процессе лечения она помогает пациенту переносить напряжение, трудности и перемены, обус­ловленные психотерапией, и не отступать при неудачах. Для психотерапевтов моти­вация пациентов к терапии выполняет прежде всего прогнозирующую функцию: прогноз успеха излечения тем благоприят­нее, чем сильнее оказывается мотивация к психотерапии по отношению к стремле­нию избежать лечения (вызванному в пер­вую очередь “вторичным выигрышем от болезни”); это имеет значение, однако, только в случае, когда у пациента отсут­ствует очень сильная мотивация к психо­терапии. Проводя психотерапию, врач по мере сил укрепляет мотивацию пациента, создавая предпосылки для конструктив­ных перемен.

МОТИВИРОВАННОЕ ВНУШЕНИЕ ПО ИВАНОВУ. Относится к гипносуггестивным методам психотерапии. Предложено Н. В. Ивановым (1959) в качестве вспомо­гательного метода в случаях, когда психотерапевтические беседы не дают быстрых ощутимых результатов или если больные нуждаются в том, чтобы встречи с психотера­певтом носили характер определенного лечебного мероприятия, лечебной “процеду­ры”. В методике используется логически обоснованное “мотивированное внушение во внушенном сне” (Бехтерев В. М.; Лёвенфельд — Lowenfeld 1.), применявшееся К. И. Платоновым.

Преимуществом метода, по сравнению с императивным, “отменяющим” психоло­гическую симптоматику гипносуггестив-ным приемом, по словам Н. В. Иванова, является его применимость не только в сомнамбулической, но и в любой стадии гипнотического сна, что значительно рас­ширяет его показания и возможности ис­пользования. Основные особенности мето­да заключаются в его поэтапном характе­ре. На первом этапе психотерапевт дол­жен добиться хорошего контакта с боль­ным и определенной психотерапевтичес­кой податливости с помощью седативной гипнотерапии. Уже после 3—4 сеансов наступает некоторое улучшение состояния больного, а психотерапевт получает пред­ставление о степени внушаемости больно­го, о его наиболее трудно поддающихся устранению симптомах, о конкретных об­стоятельствах его жизни, поддерживаю­щих невротическое состояние. На следу­ющем этапе лечения, с учетом полученно­го на первых сеансах материала, приме­няется система мотивированных внуше­ний, т. е. внушений, логически обоснован­ных, убеждающих, разъясняющих законо­мерную необходимость наступления улуч­шения ввиду принципиальной обратимо­сти заболевания. Общий план построения системы мотивированных внушений со­впадает с проведением активной психо­терапии по Иванову. Сначала внушение направлено на устранение страхов и опа­сений больного, связанных с тяжестью его заболевания, и на переключение внимания на различные признаки улучшения состо­яния. Затем следует внушение более спо­койного реагирования на патогенные об­стоятельства жизни больного, мешающие выздоровлению. И далее, во все более воз­растающей степени, подчеркивается необ­ходимость активного противодействия бо­лезненным страхам и активного выполне­ния больным всех мероприятий, способ­ствующих улучшению. В отличие от мето­дики активной психотерапии, психотерапевт высказывает свои мысли не в фоом обсуждения, дискуссии с больным, а в виде логически обоснованных итоговых формулировок, заключающих материал полученный при очередном посещении больного.

МУЗЫКОТЕРАПИЯ. Психотерапевтиче­ский метод, использующий музыку в каче­стве лечебного средства.

Лечебное действие музыки на организм человека известно с древних времен. Пер­вые попытки научного объяснения этого феномена относятся к XVII в., а широкие экспериментальные исследования — к XIX. Большое значение музыке в системе лечения психически больных придавали С. С. Кор­саков, В. М. Бехтерев и другие известные русские ученые. Подробный обзор литера­туры, посвященной различным аспектам М,, представлен в работах Л. С. Брусиловского (1971), В. Ю. Завьялова (1995), Швабе (Schwabe Ch., 1974), Галинской (Galinska Е., 1977) и др.

Выделяют 4 основных направления лечебного действия М.: эмоциональное активирование в ходе вербальной психо­терапии; развитие навыков межличностно­го общения (коммуникативных функций и способностей); регулирующее влияние на психовегетативные процессы; повыше­ние эстетических потребностей. В качестве механизмов лечебного действия М. указы­вают: катарсис, эмоциональную разрядку, регулирование эмоционального состояния, облегчение осознания собственных пере­живаний, конфронтацию с жизненными проблемами, повышение социальной актив­ности, приобретение новых средств эмоци­ональной экспрессии, облегчение форми­рования новых отношений и установок.

М. существует в двух основных формах: активной и рецептивной. Активная М. представляет собой терапевтически на­правленную, активную музыкальную деятельность: воспроизведение, фантазирова­ние, импровизацию с помощью человеческого голоса и выбранных музыкальны инструментов. Рецептивная М. предлагает процесс восприятия музыки с теропевтической целью. В свою очередь рецептивная М. существует в трех формах: коммуникативной (совместное прослушива­ние музыки, направленное на поддержание дымных контактов взаимопонимания и доверия), реактивной (направленной на достижение катарсиса) и регулятивной (способствующей снижению нервно-пси­хического напряжения).

При групповой психотерапии М. при­меняется довольно широко. Чаще всего в лечебной практике используется рецептив­ная М. с ориентацией на коммуникативные задачи. Пациенты в группе прослушивают специально подобранные музыкальные произведения, а затем обсуждают собствен­ные переживания, воспоминания, мысли, ассоциации, фантазии (часто проективного характера), возникающие у них в ходе про­слушивания. На одном занятии прослуши­вают, как правило, 3 произведения или бо­лее-менее законченных отрывка (каждый по 10—15 минут). Программы музыкаль­ных произведений строятся на основе по­степенного изменения настроения, динами­ки и темпа с учетом их различной эмоцио­нальной нагрузки. Первое произведение должно формировать определенную ат­мосферу для всего занятия, проявлять на­строения пациентов, налаживать контакты и вводить в музыкальное занятие, готовить к дальнейшему прослушиванию. Это спо­койное произведение, отличающееся рас­слабляющим действием. Второе произведе­ние — динамичное, драматическое, напря­женное, несет основную нагрузку, его функ­ция заключается в стимулировании интен­сивных эмоций, воспоминаний, ассоциаций проективного характера из собственной жизни пациента. После его прослушивания в группе уделяется значительно больше времени для обсуждения переживаний, воспоминаний, мыслей, ассоциаций, возникаю­щих у пациентов. Третье произведение дол­жно снять напряжение, создать атмосферу покоя. Оно может быть спокойным, релаксирующим, либо, напротив, энергичным, дающим заряд бодрости, оптимизма, энергии.

В процессе групповой психотерапии активность пациентов может стимулироваться с помощью различных дополнительных заданий, например: постараться понять, чье эмоциональное состояние в большей степени соответствует данному музыкальному произведению; из имею­щейся фонотеки подобрать собственный “музыкальный портрет”, т. е. произведе­ние, отражающее эмоциональное состояние кого-либо из членов группы.

При групповой психотерапии исполь­зуется и активный вариант М. Он требует наличия простейших музыкальных инст­рументов. Пациентам предлагается выра­зить свои чувства или провести диалог с кем-либо из членов группы с помощью выбранных музыкальных инструментов. Как вариант активной М. может рассмат­риваться хоровое пение. Исполнение му­зыкальных произведений психотерапев­том также имеет лечебный эффект, способ­ствуя созданию доверительной, теплой ат­мосферы.

МУЛЬТИМОДАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРА­ПИЯ ЛАЗАРУСА. Предложена группой авторов, специалистов в различных облас­тях психотерапии, во главе с Лазарусом (Lazarus А. А.). Представляет собой ме­тод обеспечения комплексности психоте­рапевтического обследования и воздей­ствия. Основывается на положении, что любое психическое заболевание охватыва­ет все важнейшие сферы человеческой пси­хики (поведение, мышление, эмоции, сома-тику и т.д.), вызывая специфические для данных сфер нарушения. Взаимосвязь этих нарушений обусловливает резистент-ность каждого из них по отношению к пси­хотерапевтическому воздействию. В соот­ветствии с этим успешной является лишь система воздействий, направленных на нарушения, возникающие в различных сферах психики.

Метод BASIC-ID охватывает: поведе­ние (В — behavior), эмоции (А — affect), ощущения (S — sensibility), представле­ния (1 — images), когниции (С — cogni­tions), взаимоотношения с другими людьми (1 — interrelations), медикаментозную и другие зависимости (D — drugs).

Как правило, результатом диагности­ческого обследования являются отдельные выводы и психотерапевтические мероприятия, направленные на коррекцию нару­шений в каждой из перечисленных сфер.

Положительный опыт М. п. Л. отмечен при лечении сексуальных нарушений, деп­рессивных состояний, фобий, психосомати­ческих расстройств, нарушений поведения у детей (Бруннел — Bninnell L. F., 1978; Роберте и др.—Roberts Т.К. et. aL, 1980). М. п. Л. противопоказана в случа­ях, когда столь интенсивное обследование приводит к перегрузке пациента, а также когда требуется узкоспециализированное воздействие.

МЯСИЩЕВ Владимир Николаевич (1893—1973). Видный русский ученый, психиатр и психолог. С момента оконча­ния в 1919 г. Психоневрологического ин­ститута в Петрограде и до последнего дня жизни его научная деятельность была свя­зана с Санкт-Петербургским психоневро­логическим институтом им. В. М. Бехте­рева, которым он руководил более 20 лет, и с Санкт-Петербургским университетом, где он много лет возглавлял кафедру психоло­гии.

Деятельность М., ученика В. М. Бех­терева и А. Ф. Лазурского, характеризо­валась большой глубиной и широтой науч­ных и общественных интересов. После смерти А. Ф. Лазурского М. закончил и подготовил к печати известный труд свое­го учителя “Классификация личностей”. Его ранние работы были посвящены иссле­дованию трудовой деятельности человека и трудовому воспитанию детей. В 1921 г. на 1-й Всероссийской конференции по научной организации труда и производ­ства он обосновал необходимость особой научной дисциплины — эргологии, при­званной комплексно изучать процессы тру­да на основе данных психологии, физио­логии, педагогики и других наук.

Затем М. опубликовал целый ряд ис­следований в области нейрофизиологии. Особо следует отметить работы о типоло­гии сочетательно-рефлекторной деятельно­сти человека, соотношении внешних, анимальных, и внутренних, висцерально-веге­тативных, реакций, психогальваническом рефлексе. Крупные работы М. по изучению кожно-гальванических показателей нервно-психического состояния человек повлекли за собой широкое применение этого метода в физиологических и психо­логических исследованиях здоровых лю­дей, а также для изучения механизмов ле­чебного действия и эффективности психо­терапии в клинике. Важным направлени­ем в научной деятельности М. являлось изучение индивидуально-психических осо­бенностей человека, типов личности и ха­рактера. Ученый представлял себе лич­ность и характер не как формально-дина­мическое, а как структурно-содержательное целое, определяемое условиями обществен­но-индивидуального развития. Исследо­вания в этой области были обобщены в из­вестной монографии (подготовленной со­вместно с А. Г. Ковалевым) “Психичес­кие особенности человека” (т. 1 — 1957 т. 2 — 1960). Широкую известность в на­шей стране получила разработка М. про­блемы отношений человека в норме и пато­логии. Предложенное им понимание отно­шений личности имело важное значение для психологии, медицины и педагогики. Признанием заслуг М. явилось избрание его членом-корреспондентом Академии пе­дагогических наук.

Немало труда вложил М. в решение проблем медицинской психологии и свя­занных с этим задач в области гуманиза­ции медицины. Не случайно он стал пер­вым председателем проблемной комиссии по медицинской психологии Академии медицинских наук страны. Исследования в области медицинской психологии были обобщены в книге “Введение в медицин­скую психологию”, написанной совместно с М. С. Лебединским (1966).

М. была разработана клинико-патогенетическая концепция неврозов человека, которая объясняла их возникновение и те­чение. При этом понимание неврозов основывалось на синтезе конкретных исто­рических условий развития человека я всех особенностей его личности, взаимоот­ношений с людьми, а также реакции на сложные обстоятельства в конкретной жизненной ситуации. В основу понимания невроза было положено напряжение конфликта при неадекватной попытке решения ситуации.

Логическим следствием создания М. концепции неврозов явилась разработка им системы патогенетически обоснованной психотерапии при этих заболеваниях. (см. Патогенетическая психотерапия Мясищева.) Сущность системы заключа­ясь в том, что проводимая терапия носила прежде всего психофизиологический и социально-педагогический характер, при котором больной вновь обретал смысл жизни посредством самоперевоспитания в ходе преодоления болезни. Учение М. о неврозах и психотерапии было обобщено в его классическом труде “Личность и неврозы” (1960), который первым был удостоен премии АМН им. В. М. Бехте­рева и явился основой для дальнейшей разработки его учениками и последовате^ лями современной биопсихосоциальной концепции неврозов и системы их психо­терапии.

См. Личиостно-ориентированная (ре­конструктивная) психотерапия Карвасарского, Исуриной, Ташлыкова.

 

 

Н

 

НАЙКАН-ТЕРАПИЯ. “Найкан” (японск.) -саморефлексия, самонаблюдение. Медита­тивная форма психотерапии, разработан­ная в Японии Ишимом Йошимото, священ­ником и бывшим коммерсантом. Цель ее — вызвать экзистенциальное сознание вины и одновременно ощущение того, что человек может получить любовь и заботу о себе, не­смотря на собственное несовершенство.

От “найканша” (пациента) требуют в основном поразмышлять о собственном прошлом и сообщить свои мысли психоте­рапевту (“сенсей”). По прибытии в найкан-центр пациент получает от психотерапевта краткую информацию о своем участии в пси­хотерапии и прослушивает короткую маг­нитофонную запись-инструкцию. Через 30 минут он начинает применять найкан, сидя в углу (или лицом к стене) за ширмой. Паци­ент может принять любое удобное для себя положение на подушках, однако ему запре­щено лежать из опасения, что он заснет.

Первая задача — поразмышлять о том, как он вел себя в младших классах по отношению к своей матери и что чувство­вал при этом. Он должен подумать, что мать сделала для него (20% времени меди­тации ), какие услуги он оказал ей (20%) и какие огорчения и заботы причинил ей (60%). Цель — вызвать в памяти подроб­ности о специфических событиях и спосо­бах поведения, характерных для этого вре­мени. Через час или два появляется пси­хотерапевт, делает поклон перед ширмой, открывает ее, кланяется еще раз и спраши­вает пациента, о чем он думал. Пациент рассказывает, что он получал и что давал взамен, какие причинял заботы. В заклю­чение он получает задание поразмышлять о себе и своих отношениях с матерью те­перь уже в период старшего школьного возраста. Если не возникает вопросов, раз­говор завершается поклонами, и психоте­рапевт предоставляет пациенту возмож­ность дальнейших размышлений.

В ходе каждого разговора психотера­певт благожелательно выслушивает паци­ента; после чего называет следующую тему, отвечает на вопросы и, возможно, иногда произносит слова ободрения, например: “Пожалуйста, поразмышляйте глубоко”.

Обычно предметом рефлексии стано­вятся 3-летние временные промежутки (у пациентов старшего возраста —5- и 10-летние, вплоть до настоящего времени).

Затем объектом размышлений стано­вится отец — опять же с раннего школь­ного возраста вплоть до сегодняшнего дня. Подобным же образом размышляют о сиб-лингах, дядях и тетях, учителях, соучени­ках, начальниках, коллегах, супругах, детях и других референтных в жизни найканша лицах. Могут также задаваться специаль­ные темы, такие как ложь, воровство, нару­шения дисциплины, азартные игры и вы­пивка.

Найкан-рефлексия длится в течение недели каждый день с 5 до 21 часа.

 

НАПРАВЛЕННАЯ ДИНАМИЧЕСКАЯ ГРУППОВАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ хе­ка (die intendierte dynamische gruppenpsy chotherapie). Хек (Hock К., 1977) — известный немецкий психотерапевт, организатор и многолетний руководитель Дома здорвья и психотерапевтического стационара “Хиршгартен” (Берлин).

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: