Что же плохого в пограничных состояниях?

В терминах НЛП основной характеристикой личности с диагнозом «пограничное расстройство личности» (ПРЛ) является ярко выраженная последовательная неконгруэнтность. В отношениях с окружающими она проявляется в чередовании настроений от поклонения другому человеку, его обожествления и сильного желания находиться рядом с ним до презрения к нему и избегания всяческих взаимоотношений и контактов. По отношению к себе самим перепады настроений проявляются в самодовольстве и высокомерии, сменяющимся ненавистью и отвращением. С когнитивной точки зрения это означает наличие постоянных полярных реакций. Такие личности противопоставляют свой опыт опыту других людей. На эмоциональном уровне это порождает смятение относительно того, кто они есть на самом деле и чего они хотят; в результате появляются фрустрация, тревога, депрессия, опустошенность и безнадежность. В конечном итоге может наблюдаться поведение, намеренно направленное на саморазрушение (попытки самоубийства, членовредительство) или причинение вреда другим (физическое насилие, уничтожение и разбивание различных предметов, громкая брань), или опасная импульсивность (злоупотребление алкоголем и наркотиками, неумеренность в еде, неосторожная езда на автомобиле). Все это наводит на мысль о том, что они воюют сами с собой, а тот, кто попадается им на пути, становится первой мишенью. Согласно популярному Миннесотско-му многофазному личностному опроснику (MMPI), люди с ярко выраженной «враждебностью» более склонны курить, злоупотреблять

 

«Почему это все случается со мной? » 191

алкоголем, склонны к ожирению, имеют высокий уровень холестерина и употребляют большое количество кофеина (Williams & Williams, 1993). У них также в пять раз больше вероятность умереть в возрасте до 50 лет (Williams & Williams, 1993). Это соответствует результатам, которые мы наблюдаем в случаях с ПРЛ. У 56% таких людей наблюдаются расстройства типа тревожности, 41% страдает от депрессии (Crits-Christoph, 1998), а 69% подвержены зависимостям (Santoro & Cohen, 1997). Эти и другие проблемы, которые приводят человека к специалисту НЛП, очень трудно поддаются лечению с помощью когнитивной психотерапии (в стиле НЛП), когда пациенту поставлен диагноз ПРЛ (Crits-Christoph, 1998), поскольку они несовместимы с самим процессом психотерапии.

«Почему это все случается со мной? »

Исследования выделяют даже генетический компонент в развитии ПРЛ (Crits-Christoph, 1998). Неврологические исследования показывают, что у человека с ПРЛ более развита правополушарная активность (возможно, доминирование эмоциональных процессов относительно логических) и повышенная реактивность норадреналиновой системы. Но все это лишь другой способ сказать, что они гневливы! Самый важный и известный факт относительно происхождения этого расстройства заключается в том, что 70-79% этих людей подвергались физическому или сексуальному насилию в раннем детстве (Crits-Christoph, 1998; Santoro & Cohen, 1997). Традиционные психотерапевты (Kernberg, 1986) предполагают, что здоровое вытеснение (здоровая диссоциация в НЛП) во время такого травматического опыта было невозможно, так как ребенок еще не умел справляться с такими переживаниями. Вместо этого зависимая от состояний память о травмирующих событиях была полностью отсечена от остальной части личности. В результате появилось большое разнообразие конфликтующих между собой частей. В этот раз предположение психотерапевтов полностью удовлетворяет системе НЛП!

Проблема заключается в том, что с этим делать. Сообщения о результатах лечения антидепрессантами и препаратами, применяющимися при лечении тревожных и психотических состояний по крайней мере противоречивы, а в худшем случае бесполезны (Woo-Ming & Siever, 1998). В одном исследовании приводились данные о том, что после 12 месяцев динамической психотерапии 30% клиентов больше не отвечали критериям ПРЛ. (Crits-Christoph, 1998). Это очень

192 Глава 9. Пограничная личность

впечатляющий результат; он придает особое значение некоторым положениям, которые сторонники когнитивной психологии (использующие техники, сходные с применяемыми в НЛП) выдвинули в связи с данным расстройством. Они описывают его как расстройство на уровне идентификации (Layden et al, 1993), основанной на таких глубинных убеждениях относительно самих себя, как «Никто меня не любит и не полюбит» и «Я неудачник». А так как человек полагает: «Вот такой/такая я», — то он сопротивляется попыткам психотерапевта изменить менее центральные убеждения, такие как «Я не справлюсь с этим заданием». Они склонны повторять: «Если вы считаете, что такой человек, как я, может это изменить, то вы даже не можете себе представить, как это серьезно! » В рамках модели психологии «я» (Kohut, 1971) пограничное расстройство личности рассматривается как результат нарушений здорового развития «любви к себе». Эта модель предполагает, что когда трехлетний ребенок говорит: «Посмотри на меня! Какой я хороший! », нормальный родитель, отражая это возбуждение, ответит: «И правда, ты великолепен! » Если отражение недостаточно или неадекватно, то ребенок застревает на этом «уровне развития». Организовывая эмфатическое окружение, практикующий психологию «я» преследует еще одну цель — создать такой тип взаимоотношений, при котором личность будет исследовать свои переключения с идеализации других на грандиозную всепоглощающую ярость, развиваясь и выходя за пределы своих детских реакций.

Когнитивные психотерапевты говорят, что личность с ПРЛ имеет в своем распоряжении много других областей, в которых она успешно действует как взрослый человек. Однако зависимая от состояний память, которая была отделена (части, порождающие симптомы ПРЛ), функционирует с помощью стиля мышления дошкольника. Даже сенсорная система, записавшая травматические реакции, зависит от событий раннего детства, которые и определяли ее характер (Layden et al., 1993). События, происходящие до 12 месяцев жизни, хранятся в виде кинестетической и интонационной информации. До двухлетнего возраста события записываются кинестетически, интонационно и визуально. И только после этого возраста в память послойно закладываются слова. Мэри Энн Лейден с коллегами рекомендуют использовать кинестетический опыт (в виде релаксации и кинестетических якорей), управляемую визуализацию образов (как при лечении травмы в НЛП) и техники, в основе которых лежит тон голоса (транс), чтобы получить доступ к воспоминаниям раннего детства.

«Только не говорите мне, что я сам себе противоречу! » 193

Сильные стороны личности

Согласно модели сильных сторон личности, человек, который сначала просит спасти его от целого букета неприятных ситуаций, а затем упрекает вас в том, что вы сами создаете ему одну из таких ситуаций, демонстрирует умение разъединяться («мерзкие детали») и диссоциироваться от своего опыта.

 

«Только не говорите мне, что я сам себе противоречу! »

Человек с ПРЛ может реализовывать следующие метапрограммы/ стратегии:

1. Проблема принадлежности. Человек убежден, что все происходящее предназначено только для него. Иногда это приводит к паранойе («Зачем ты это сказал? Что ты этим пытаешься мне сказать? »), в других случаях — к межличностному конфликту («Ты же знал, что я не хотел, чтобы ты это делал. Зачем ты это сделал? »). Используя терминологию НЛП, человек не отделяет полностью первую позицию (собственную точку зрения) от второй позиции (точки зрения другого). В терминах теории коммуникации (Bolstad & Hamblett, 1998) такие люди перепутали проблему принадлежности, а согласно традиционной психотерапии, они «размыли границы».

2. Сортировка различий. Такие личности четко разграничивают, с чем они не согласны и что им не подходит. Это означает, что они постоянно осознают, что жизнь не соответствует их идеалам. В контексте психотерапевтических взаимоотношений они моментально улавливают различие между тем, что говорит психотерапевт и что

7-3441

1 94 Глава 9. Пограничная личность

делает («Вы обещали сказать мне правду, а сами даже и не упомянули, что...»). В дистанцирование себя от внешнего мира и конфронтации с другими вовлечена и аудиально-дигитальная модальность. В более ранних периодах жизни это важное умение защищало их от подавления и вмешательства со стороны более сильных личностей. К настоящему моменту это превратилось в неконтролируемую рефлекторную реакцию практически на каждое событие. Сама по себе сортировка различий является очень важной мета-программой для творческой деятельности и психологической независимости. Точно так же как и в случае с любой метапрограммой, ее компульсивное применение создает проблемы.

3. Перескакивание из одного состояния в другое. Часть процесса неприятия включает то, что в когнитивной психологии называется «трансдуктивным рассуждением» (Layden et al., 1993). Так как личность перескакивает из одного состояния в другое, от одного мнения к другому, то ей не удается объединить опыт и определить общие принципы и тенденции, стоящие за данными событиями. Это говорит об отсутствии метаанализа и таких метасо-стояний, как сильное чувство своей целостности (Hall, 1996).

4. Стиль мышления «или/или». Другой результат полярного мышления — оценка событий по типу «все замечательно» или «все пропало». («Моя стрижка испортила мне весь день. Я покончу с собой».) Это тесно связано с неумением человека воспринимать свой опыт в целостности, а отдельные события видеть «частью» этого опыта. Стрижка — это лишь факт. За самим событием нет никакой личности. Но определение «плохая» является единственным свидетельством личностного критерия успеха. Стратегия человека состоит в непосредственной проверке того, «насколько я красив» или «насколько я компетентен». Одна-единственная «ошибка» других людей по отношению к человеку с ПРЛ дает последнему основания считать, что эти люди создают угрозу его жизни.

5. Основной фокус на текущем моменте. Предыдущий пример демонстрирует, как личность принимает решения, основываясь только на текущих событиях. («Хочу ли я героина? А почему бы и нет? Боль сразу же уйдет! ») Все их реакции основаны на принципе: «С глаз долой — из сердца вон! » Этот же самый принцип часто порождает неуверенность в отношениях с другими людьми. Когда кто-нибудь уходит из комнаты, люди с ПРЛ чувствуют себя покинутыми. Это также порождает стратегию, которая в НЛП носит название «постоянный поиск доказательств и подтверждений» и за-

«Помогите мне измениться...» 195

ключается в том, что предыдущий опыт подвергается сомнению. Современная традиционная психотерапия назвала бы это «отсутствием доверия».

6. Уход от мотивов. Такие решения, как покончить жизнь самоубийством или принять наркотик, являются результатом желания уйти от боли без анализа того, в чем личность действительно нуждается.

7. Последовательная неконгруэнтность. Комбинация описанных выше метапрограмм не позволяет человеку удерживать в фокусе внимания две различные реакции (сердиться и выражать недовольство действиями других и одновременно любить их). Эти полярности проявляются последовательно, каждая уводит в сторону от предыдущей, и личность чувствует себя разделенной из-за «позитивного» и «негативного» в своем опыте.

«Помогите мне измениться (но не заставляйте меня делать что-то другое! )»

Система, описанная выше, очень эластична! Ей нужно быть таковой, чтобы помочь человеку с ограниченными детскими ресурсами справиться с травмой. Более того, эти люди не считают такую систему проблемной. Они видят, что их проблемами являются тревожность, фрустрация, пустота, депрессия или даже бесконечная череда абсолютных сволочей, вторгающихся в их жизнь. Самый первый шаг в работе с такими людьми заключается в том, чтобы выделить наличие крайнего несоответствия и конфронтации в их жизни. Второй шаг — установить взаимоотношения консультанта и консультируемого, при которых вы получаете разрешение помочь им определить и изменить их стиль поведения и жизни, который вызывает столько неприятных состояний.

Мужчина, которого мы будем называть Боб, пришел как-то на один из наших воскресных тренингов. Все наши тренинги мы начинаем с выполнения упражнения на визуализацию. Мы просим участников повернуться вслед за вытянутой назад рукой. Затем возвратиться в исходное положение. Потом они представляют, как смогут повернуться еще дальше назад, замечая, что при этом чувствуют, видят или говорят себе, что их тело стало более гибким и что они могут повернуться еще дальше. Затем они снова выполняют поворот назад с

т*

1 96

вытянутой рукой, замечая, как далеко они поворачиваются на этот раз (Bolstad & Hamblett, 1998). В отличие от 98% людей, которые сделали это успешно, Боба это не впечатлило. Вот их разговор с Марго.

Боб: Мне показалось, что в первый раз я повернулся дальше. Со мной это не работает.

Марго: «Точно, это не сработало. Вы не действовали так, как я это описала. Я просила представить, как вы повернетесь еще дальше, что вы при этом почувствуете и скажете себе. А вы, возможно, себе говорили, что с вами это не сработает?

Боб: Хм... Возможно... Именно так и было.

Марго: Вполне вероятно, что вы все делаете именно так. Вы прекрасно освоили искусство скептично разговаривать с собой. Если вы хотите получить другой результат в вашей жизни, то стоит попробовать выполнить это упражнение так, как мы это рекомендуем. Вы затратили больше усилий, чем это было нужно. А теперь давайте попробуем сделать это упражнение по-новому.

Выполнение этого упражнения мы рассматриваем как возможность активно проявить противостояние и конфронтацию, прежде чем начать процесс изменения. Это работает как «детектор противостояния», и мы проделываем такое упражнение с некоторыми клиентами. Как нам известно, чтобы запустить противостояние нашим инструкциям, человек должен отвергнуть предлагаемые внутренние зрительные, ау-диальные и кинестетические репрезентации. Самый надежный способ это сделать — начать разговаривать с самим собой. Этим Марго и привлекла внимание клиента. Следующим шагом было заставить человека противоречить своим противоречиям. Марго говорит, что если клиент продолжает противоречить, то он следует своей обычной стратегии. Единственный способ противоречить себе — следовать нашему методу.

Действительно, очень проста в применении техника, которую Мил-тон Эриксон считал уместным для данной ситуации. Он говорит (Erickson, 1980): «Когда собрано достаточно материала от агрессивных, антагонистических, защищающихся, неспособных на сотрудничество пациентов для того, чтобы оценить их злополучное поведение, а также определить тип их личности, их прерывают вводной установкой, в которой смешаны позитивные и негативные ремарки в форме языка, который они способны понять в данный момент. Однако, скрытые и завуалированные, они представляют собой прямые, косвенные и разрешающие установки, которые направят реакции в русло рецептивного и реактивного поведения».

Так в чем же дело? 1 97

Так в чем же дело?

Мы ясно говорим человеку, что ему необходимо изменить его мета-программы, чтобы получить желаемые результаты. Делая это, мы устанавливаем очень специфический тип «психотерапевтического альянса» (традиционный термин), который мы будем называть консультированием. Мы хотим консультировать, а не давать советы. В этом контексте мы будем рекомендовать осуществлять те процессы, которые приведут к изменениям. Если клиенты будут следовать этим процессам, то, как мы полагаем, они получат желаемые изменения. А если они наняли нас в качестве консультантов, то должны будут следовать нашим рекомендациям. Мы настаиваем на том, чтобы все процессы исполнялись в точности так, как мы говорим. Условия консультирования должны быть четко оговорены в самом начале, прежде чем мы перейдем к осуществлению «формальных» вмешательств НЛП (если такое произойдет). В процессе своей работы мы обнаружили, что клиенты с ПРЛ обладают большими ресурсами при оказании помощи в изменении другим людям, чем себе самим. Мы обучаем их утилизировать это ресурсное состояние, став своим собственным психотерапевтом. Мы просто осуществляем руководство в их психотерапии. Например, помогая человеку научиться сортировке того, что хорошо у него получается, мы можем попросить его найти время и каждый вечер определять три наиболее удавшиеся им за день дела. Обычно мы говорим, что люди, которым мы поручаем выполнить подобное задание, приходят и жалуются, что решение задач ухудшает их самочувствие. Затем мы обнаруживаем, что они не выполняли порученное задание так, как мы советовали. Например, они вспоминали о первом приятном событии или достижении, затем начинали думать, как тяжело им было припоминать это... затем они волновались, что не смогут думать еще о двух следующих... затем задавали себе вопрос, состоялись ли они как личности. После этого они начинали чувствовать себя плохо и так и не выполняли задание.

Чтобы быть такими же «противоречивыми и конфликтными», нам нужно одновременно выполнить два других дела. Во-первых, установить раппорт (сделать это очень тонко, потому что такая личность весьма подозрительна к «трюкам НЛП» и обязательно изменит позу на противоположную, если обнаружит попытки присоединиться к ней). Во-вторых, честно рассказать им об их поведении, указывающем на те сферы жизни, в которых они действуют успешно. Сказав им: «Вы великолепны», мы неминуемо приведем их к противопо-

ложной оценке самих себя (Layden et al., 1993). Можно сказать им: «Вы произвели на меня большое впечатление, помогая другим во время тренинга. Вы облегчили нам задачу». Положительная обратная связь сама по себе является моделью сортировки успешных действий, которым мы хотим их обучить. Даже если человек не соглашается, такая сортировка все равно полезна и указывает на то, что он может измениться.

Нашему консультированию все же есть пределы. Часто эти ограничения не позволяют нам провести личность через стандартные процедуры НЛП, которые могли бы создать для клиента возможность или даже соблазн прийти в состояние несоответствия с нами. Мы обнаружили, что было бы гораздо полезнее предоставить личности возможность запускать свои собственные процессы НЛП, а самим выступать в роли тренера. Вместо того чтобы сказать: «Увидьте себя в кинотеатре и прокрутите фильм...», мы говорим: «Вот так работает процесс лечения травмы в НЛП. Запустите этот процесс самостоятельно, пока не решите для себя все проблемы, а потом расскажете нам». Нам нужно установить лимиты времени на работу с человеком, который одновременно требует бесконечных уговоров и утешений и не приемлет их. Наша цель — смоделировать такие новые стратегии, как самоободрение и самопоощрение, и научить клиентов запускать их самостоятельно.

Следующие процессы изменения применимы в контексте отношений консультирования. Мы обнаружили, что многие «расстройства личности» могут быть обращены в противоположное скорее за несколько недель, чем за годы. Если с самого начала мы не смогли установить отношения доверительного консультирования, то иногда теряли способность эффективно помогать личности, так как сам факт нашего присутствия был запускающим стимулом для состояния несоответствия.

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться: