Всем ли прописывать лекарства?

С 1954 г. симптомы шизофрении лечат самыми разными препаратами. Американские исследования показывают, что приблизительно у 20% людей с диагнозом «шизофрения» исчезают их главные перцептивные симптомы — галлюцинации, если им предписывают плацебо (Sheitman et al., 1998). Лечение с помощью антипсихотических препаратов увеличивает этот эффект до 60%, но не воздействует на другие симптомы, состоящие в расстройствах мышления и отсутствии интереса к жизни. Далее, очень важен тот факт, что свыше 40% пациентов из числа тех, на кого препараты оказали благотворное воздействие, получили лишь временное облегчение. Если они прекращают прием медикаментов, то очень вероятно, что симптомы появятся вновь. По этой причине мы хотели бы обратить особое внимание на то, что нельзя прекращать прием антипсихотических препаратов без разрешения вра-

Всем ли прописывать лекарства? 169

ча. Некоторые исследования показывают, что те, кто лечился при помощи плацебо, демонстрируют значительные клинические улучшения и меньшие патологические отклонения, чем те, кто принимал антипсихотические препараты (Breggin, 1992). В одном исследовании приводились данные о том, что на повторный курс лечения после применения плацебо возвращались только 8% пациентов по сравнению с 47% тех, кто прошел полный медикаментозный курс.

Другим поводом для беспокойства относительно лекарственного лечения является тот факт, что типичные антипсихотические препараты связаны с долговременным нарушением деятельности мозга. В изданном в 1986 г. «Руководстве по клинической психофармакологии» говорится, что у 50-60% хронически употребляющих эти препараты людей наблюдается нарушение мозговой деятельности в виде поздней лицевой дискинезии. «Вестник клинической психиатрии» за июнь 1990 г. приводит более поздние данные о том, что период 15 лет и более употребления таких препаратов «почти всегда» заканчивается поздней лицевой дискинезией (Breggin, 1992). Это приводит к появлению странных раскачивающихся движений, тремору, причудливым позам, характерным движениям языка — всему тому, что ассоциируется с чертами хронических психиатрических больных. Такая клиническая картина является результатом вмешательства в потоки дофамина и других нейрохимических веществ между нижними отделами головного мозга и его лобными долями. Этот процесс может быть назван «химической лоботомией».

Долговременное пребывание в больничной обстановке отрицательно сказывается на лечении шизофрении. Когда кого-либо госпитализируют по поводу острой формы шизофрении на 11 дней с последующими «отпусками», то это дает лучшие результаты, чем 60-дневное пребывание в стационаре с такими же последующими «отпусками». Хорошие результаты для социальной адаптации дает пребывание в различных поддерживающих общинах (Kopelowicz & Liberman, 1998). Традиционная динамическая психотерапия (исследующая причины возникновения проблем личности и ее бессознательную динамику) также не позволяет обнаружить каких бы то ни было благоприятных или неблагоприятных эффектов в результате пройденного курса лечения шизофрении. Хотя и имеют место очень редкие случаи внезапного успеха при любом типе лечения, возможно, это объясняется тем, что состояние этих пациентов все равно улучшилось бы (Kopelowicz & Liberman, 1998; Perris, 1989).

Моделирование здравомыслия в «сумасшедшем доме»

Конечно, вы можете подумать, что кто-то исследует, как выздоравливает большое количество людей с диагнозом «шизофрения». Конечно же, кто-нибудь организует деревенские поселения, обещая 50% случаев выздоровления за два года! Однако появляется все больше и больше данных о том, что реализация подходов, основанных на когнитивном и социальном обучении, позволяет увеличить процент полного «излечения».

Какие же методы оказались наиболее эффективными? Проводившиеся с 1960-х гг. исследования показали, что поведенческая психотерапия производит изменения во внутреннем мире пациента, но очень трудно перенести эти достижения в социальную жизнь, где награды больше не контролируются (Kopelowicz & Liberman, 1998). Обучение в условиях общины жизненно необходимым навыкам по специальным программам способствовало большей адекватности поведения в обществе и менее частой повторной госпитализации. Обучение социальным навыкам вместе с поддержкой семьи часто позволяет избежать повторной госпитализации (Kopelowicz & Liberman, 1998). Обучение когнитивной деятельности, которая бывает нарушена заболеванием (объем внимания, вербальное научение, память и т. п.), а также тренировка в распознавании нарушений восприятия (таких, как галлюцинации), оказались успешными. Но по-прежнему имеется мало данных относительно того, как это отражается на социальных взаимоотношениях и других сферах. Смещение акцента на обучение новым навыкам с использованием неповрежденных визуальной и кинестетической сенсорных систем также дало положительные результаты (Kopelowicz & Liberman, 1998).

Традиционно психотерапевты избегают применять гипноз по отношению к личностям с психотическим диагнозом по той причине, что гипноз может увеличить их зависимость и путаницу в мыслях. В случае с депрессией, гипноз может быть применен в обучающих целях, чтобы создать внутренние ресурсы и подвести человека к реально существующему опыту. Джоан Мюррей-Джобсис (публиковавшаяся ранее под именем Джоан Сканелли-Джобсис; см. Scagnelli-Jobsis, 1982), сделала обзор литературы по применению гипноза при психозах и предложила (не эриксонианскую) модель оказания помощи людям в обучении новым способам реагирования на жизнь. Она обратила внимание на то, что в одних исследованиях психотики не pea-

Раппорт 171

тировали на гипноз, в других реакция была нормальной, а в третьих — ярко выраженной. Специалисты по эриксонианскому гипнозу объясняют это явление тем, что психотик сам уже находится в глубоком трансе (Dolan, 1985).

В истории эриксонианской и нейролингвистической психотерапии использовались различные методы вмешательств при работе с больными шизофренией. На основе полученных клинических и научных данных можно выделить несколько полезных стратегий, позволяющих человеку осуществить то успешное изменение, которое происходит с 50% всех «шизофреников» в соответствии с мировой статистикой.

Раппорт

Наши цели при работе с больными шизофренией состоят в том, чтобы помочь им:

1) разъединять опыт на составные части;

2) проводить метаразличия относительно своего мышления («тестирование реальности» в психиатрии);

3) овладеть навыками установления раппорта.

К сожалению, когда мы встречаем таких людей, их цели оказываются объединенными, нереальными и не соответствующими тем, которые ставят перед собой окружающие их люди. Тем не менее мы реагируем на такие объединенные, вызывающие замешательство и выпадающие из реальности цели, пытаясь навязать им наше собственное «видение» душевного здоровья. Мы реагируем самым нездоровым образом на людей, которые больше всего нуждаются в психическом здоровье. Психотерапевту вряд ли удастся «выиграть спор» у клиента с шизофренией по поводу того, что же на самом деле является реальностью. Самым эффективным первым шагом будет выразить ваше намерение установить раппорт с клиентом.

Успешная психотерапия с клиентами-шизофрениками была проведена только в тех случаях, когда изначально с ними был установлен адекватный раппорт. Карл Витакер рассказывает об интересном случае такого контакта: «Однажды после совершенно бесполезного разговора с семьей девочки с диагнозом " шизофрения" я повернулся к ней и спросил: " А ты здесь зачем? " Она ответила: " Контакты очень полезны для замороженных". Я сказал: " И сколько лет твои родители мерзнут? " Она ответила: " Двадцать лет". Мы продолжали болтать в том же шизофреническом духе без остановки» (Haley & Hoffman,

1967). Говоря языком НЛП, Витакер воспользовался тем же объединенным и диссоциированным (метафорическим) стилем, что и девочка.

Ивонна Долан выделяет подобный паттерн в работе Милтона Эрик-сона (Dolan, 1985). Она рассказывает о случае, когда один пациент за время пятилетнего пребывания в больнице произносил только три членораздельных и имеющих смысл слова. В остальное время он употреблял «словесную окрошку», состоящую из беспорядочной смеси слогов, звуков и слов. Психиатры, сестры и другие сотрудники безуспешно пытались разговорить его или хотя бы узнать его полное имя (его тремя словами были: «Меня зовут Джордж»). Для начала Эриксон записал образцы его «речи». Он изучал эти образцы до тех пор, пока не смог воспроизводить такую же «словесную окрошку», как и Джордж. Теперь он был готов. Он подсел к Джорджу и представился. Джордж выдал сердитый поток своей «словесной окрошки», Эриксон ответил ему таким же долгим потоком звуков. Джордж удивился и выдал еще большую смесь звуков, Эриксон ответил тем же.

Эриксон вернулся спустя несколько дней, и снова Джордж говорил на своем языке, только в этот раз в течение четырех часов. Осознавая, что Джордж все время поглядывал на часы на стене, Эриксон тоже отвечал в течение четырех часов. Обед был пропущен. Джордж внимательно слушал, а затем они «проболтали» так в течение еще двух часов. На следующий день Джордж выдал только два предложения в своем стиле. После того как Эриксон ответил ему тем же, Джордж выдал нечто выдающееся. На нормальном английском языке он сказал:

— Доктор, говорите нормально!

— Конечно, с удовольствием. Как ваша фамилия? — спросил Эриксон.

— О'Донаван. Наконец-то хоть кто-то может говорить на нормальном языке. За пять лет в этом дурацком заведении... — и он снова заговорил на привычном для него языке «словесной окрошки». Но это был прорыв. Через несколько месяцев Джордж О'Донаван выписался из больницы и нашел себе работу. Эриксон в течение нескольких лет следил за его успехами. Этот человек больше не попадал в психиатрическую больницу.

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: