Индивидуальная ДЖ-практика взаимодействия психолога и священника

В ходе наших эмпирико-практических исследований было отмече-но, что при погружении в духовный опыт и его изучение на уровне символических феноменологических понятий выделяются позитивная духосфера и негативно-трагическая «масса страданий», обычно символ-лизируемая соответствующей духовной феноменологией, непосредст-венно связанной с реальными достижениями научной психологии и национальным культурным достоянием. В этом контексте следует особо выделить неординарное явление, определяемое в православной традиции как демоническая «одержимость», трактующееся как имеющее внутрен-ний психологический характер, основные признаки которого прояв-ляются как знания сокровенного и ненависть к священному. Оно обычно отрабатывается священником с помощью процедуры «вычитки», направ-ленной на этическое и духовно-психологическое сбалансирование лич-ности с помощью специальных заклинательных молитв (Белорусов, 2000). Это и стало предметом создания творческого практического тан-дема психолога и священника, психопрактическую и научно-теоретичес-кую трактовку которого мы попытаемся рассмотреть на основе интегра-ции культурно-исторической, деятельностной и поступковой психологи-ческих теорий, понимания мифа и символизма в рамках предложенного нами ДЖ-подхода.

Ранее отмечалось, по А.Ф. Лосеву, что на философском уровне в парадигме категории мифа идеальная форма личности проявляется как высшая цель развития человека и больше всего ассоциируется с поня-тием «чудо». Диалектическая формула мифа основана на понятиях лич-ности, истории, чуда, слова и выглядит как «в словах данная чудесная личная история», где окончательным смысловым ядром является «раз-вернутое магическое имя», наиболее глубокую первичную трактовку которого можно найти в христианских молитвах и текстах. Миф здесь не означает сказочность или фантастичность убеждений, а является спосо-бом открытия человеку действительности, в зависимости от его внут-реннего состояния и внешних социо-исторических условий (Лосев, 1991). Миф как живое субъект-объектное взаимообщение заключает в себе собствен-ную истинность и смысловую сеть, искажение которой проявляется в явлении демонической «одержимости», которое естест-венно вписывается в традиционное, историческое, органически целост-ное христианское мировосприятие, где оно считается редким, потому остается на периферии духовной жизни (Белорусов, 2000).

Соотношение мифа и дела жизни фокусируется на осмыслении человеком своего развернутого магического имени в жизненном бытии как его личностное содержание. В известной мере на этот вопрос эмпи-рически отвечает результат «вычитки», когда «одержимый» в процессе этой процедуры под воздействием специальных молитв (как слова духов-ной истины) с большими энергетическими проявлениями и другими характерными эффектами спонтанно озвучивает собственное «развер-нутое магическое имя» обычно в понятиях демонической феноменоло-гии, поскольку на тот момент оно имеет именно такое смысловое напол-нение. В практическом рабочем тандеме психолога и священника это происходит более полно и психологически адекватно, что позволяет говорить о «вычитке» и психологической работе в таком формате, как наглядном примере ДЖ-практики.

Тогда  в  расширенном научном понимании  «дело  жизни» вырисо-

вывается как субстанционально-процессуальное жизненное образование (жизнетворчество), играющее роль медиатора (посредника-переходника), связывающего начальную (младенец) и конечную идеальную («чудес-ную») модели личности человека. Такое образование в жизненном хро-нотопе существует одновременно как ДЖ-формат (отвечающий текущее-му идеалу) и смысловое наполнение (отвечающее реальной жизни) с поступковым механизмом функционирования. Если в какой-то момент реальное содержание не отвечает идеальной форме и в результате «де-фектов» жизни появляется «содеянное», накапливающееся в виде «масс-сива страданий», возникают расхождения, пропорционально наполнен-ные отрицательной энергией. Это впоследствии побуждает человека к необходимости его осмысления как неправильных (неправедных) дея-ний, что и есть в данном случае содержанием ДЖ-практики. Независимо от того, как живет человек, правильно (согласно идеала) или неправиль-но (влекомый удовольствиями и страстями), происходит процесс окуль-туривания («пайдейи») и работы («праксиса») души, активность которо-го определяется разрывом между тем «что есть» и тем «что нужно». Наи-более ярким проявлением такой ситуации является демоническая «одер-жимость», где в символическом виде содержится смысл «содеянного». Сложность заключается в том, что это часто происходит в бессознатель-ном состоянии. Поэтому, психолог, как внешний наблюдатель, с позиции «другого» должен как можно более объективно зафиксировать все эти проявления, чтобы потом помочь человеку их осмыслить и осознать. Если же человек живет правильно, проявляется позитивная энергия, направлен-ная на развитие идеальной формы путем продуцирования духовного продукта «для Другого», что происходит непринужденно и вдохновенно.

Энергия такого медиатра как «духовной вертикали», соединяющей в человеке материальное и духовное, в целом прирастает за счет разницы потенциалов между объективной и субъективной составляющими онто-логиического и феноменологического планов путем осмысления соде-янного (смыслопостижения) и жизнетворчества (смыслообразова-ния) с помощью поступкового механизма как «двигателя» духовной жизни. Энергия поступка трансформируется в энергию личности, которая расхо-дуется на осуществление новых поступков. Она регулируется ДЖ-моти-вом, способствующим функционированию соответствующего индивиду-ального методологического механизма, формирование которого является одним из основных заданий психологической работы. Таким образом, личность накапливает «смысловую энергию», как бы «пересиливая» свой медиатор и не позволяет ему стать больше себя, расширяет сознание и приближается к своему Идеалу, что по А.Ф. Лосеву есть чудо в мифе. Тогда можно предположить, что демоническая «одержимость» является проявлением обратной ситуации, когда медиатор энергетически превы-шает личность, о чем сигнализирует характерное содержание смыслоде-фицитного демонического характера. Энергетическая мощность этого состояния превышает психологические возможности личности человека, не постигшего необходимые смыслы. Когда расхождение между тем, что необходимо, и тем, что в действительности существует, становится осо-бенно большим, человек выходит за пределы своего сознания, срабаты-вает своеобразный «предохранитель» от психической перегрузки и воз-никает состояние «одержимости», которое мы связываем с ДЖ-мотивом. Без внешней помощи «другого» с этим справиться очень сложно, особен-но, когда к идеальной личности предъявляются высокие требования. Для осмысления таких проявлений необходимо их зафиксировать извне и потом предложить человеку в процессе психологической работы, на чем и строится совместная работа психолога и священника. Эмпирически было замечено, что подобная ситуация чаще возникает в одаренных, образованных и благочестивых личностей (Белорусов, 2000).

Наша ДЖ-практика взаимодействия психолога и священника предполагает, что когда человек попадает в состояние «одержимости» во время «вычиток» с помощью специальных молитв как обобщенного  «развернутого магического имени», в свернутом виде проявляется «соде-янное» как индивидуальный миф. По-видимому, не случайно А.Ф.Лосев, как пример такого мифа, приводит фрагмент молитвы из чина изгнания нечистой силы из требника Петра Могилы (Лосев, 1991). Можно сказать, что основным «героем» психологического анализа «содеянного» являет-ся «деформированная» личность как продукт прошлых жизненных дея-ний, образующих т.н. «демонический» комплекс, который является край-ним проявлением уже известных «автономного психологического комп-лекса» (по К.Г. Юнгу) и «системы конденсированного опыта» (по С. Грофу). Этот комплекс манифестируется как «индивидуализированное обобщенное магическое имя» из демонической феноменологии, значение которого имеет соответствующий архаичный смысл, являющийся базо-вым для анализа. Он аккумулирует очень большую психологическую энергетику, сильно неуравновешен-ную по причине большого несоот-ветствия архаичного мифического зна-чения и его современного дейст-вительного жизненного смысла в реаль-ной жизни человека. В процессе осмысления собственного жизненного пути на протяжении психологи-ческой ДЖ-практики архаичный «демо-нический герой» (как демони-ческая субличность) трансформируется в реальную ДЖ-личность с соответствующим смыслом жизни. В этом заключается глубинная суть

психологического анализа содеянного, -- это есть переход от«демоничес-

кого» комплекса как архаического, мифического значения к ДЖ-личнос-ти, соответствующей действительному смыслу жизни человека.

Что собой представляет «демонический» психологический комп-лекс, с которым работает священник в рамках ДЖ-практики? Можно до-пустить, что это тот «наблюдатель», «толкатель», «гарант», который да-ется человеку с рождением вместе с душой, чтобы он (человек) смог реализовать свое высшее предназначение, то есть осуществить свое дело жизни. Поэтому его можно рассматривать как энергетическую основу для формирования «деложизненного психологического комплекса». Та-кой комплекс, несущий в себе энергетический потенциал выполнения дела жизни, имеет базальный характер и является основным предметом психологического анализа содеянного, где смысловое наполнение дол-жен обнаружить (постичь) сам человек, приобретая необходимые знания, жизненный и профессиональный опыт для дальнейшего творении духов-ного продукта. По мере этого высвобождается психологическая энергия, которая должна как можно скорее направляться на достижение высшего предназначения. Иначе может появиться другой, порочный «демоничес-кий» потребитель этой энергии, что может закончиться трагически для человека.

Исходя из определения «демонического» комплекса как основы «деложизненного», кардинально корректируется и задание священника, проводящего «вычитки». Оно должно пониматься не как «изгнание» непонятно чего, а как актуализация этого комплекса с целью недопу-щении отвлекания или отстранения человека от реализации своего пред-назначения. Мерой такого отвлечения может быть энергетическая насы-щенность таких демонических проявлений.

    Основным методологическим принципом осмысления символичес-кого содержания во время процедуры «вычитки» является адекватность и соизмеримость масштабов актуального сознания и «демонического» психологического комплекса. Под действием определенного слова мо-литвы или слова правды этот комплекс из бессознательных глубин осуществляет мощную интервенцию в сознание, которую психика чело-века должна воспринять путем осмысления сущности этого психоло-гического давления и понимания, для чего все это нужно, - то есть выход на дело жизни и эксклюзивный духовный продукт. Для этого необходи-мы практические установки «на веру» в виде слова молитвы (у свя-щенника) и «на правду» в виде слова правды (у психолога), подтвержденной ответственностью за себя и свое дело жизни. Такая установка создает необходимый импульс для расширения сознания и одухотворения психики человека.

    Как отмечает автор (священник Родион, 1999: 60), св.Иоан Златоуст

выделял такие причины допущения Богом возможности существования дьявола: 1) чтобы ты познал, что стал сильнее дьявола; 2) чтобы ты находился в смиренности и не возвышался дарами; 3) чтобы лукавый дух удостоверился в твоем полном отступлении от него; 4) чтобы ты сделал-ся сильнее и тверже; 5) чтобы иметь ясное сообщение о сокровищах, которые тебе доверены, потому что иначе дьявол не подступался бы к тебе. Исходя из этого, можно следующим образом трактовать ДЖ-прак-тику. Первые четире пункта касаются усовершенствования и окульту-ривания собственной души, то есть осуществления дела жизни «для себя», а пятий пункт касается творения духовного продукта «для дру-гого». Отсюда можно совершенствовать и работу священника, прово-дящего «вычитки», в направлении учета не только осознания содеянного, но и отыскания «сокровища», что можно трактовать как его ДЖ-само-опре-деление. Здесь четко проявляется необходимость практического тандема священника с психологом как духовников.

Основными действующими фигурами-субъектами такой практики являются психолог, священник и лицо, которое обращается за помощью. Психолог работает как практик, исследователь, наставник, обеспечивает проработку «искаженных» жизненных смыслов, накопление необходи-мых теоретических знаний, практического и жизненного опыта и фор-мирование собственной методологии осуществления дела жизни, где основным инструментом является слово правды, как единица жизнен-ного культурно-исторического процесса. В современной психологии большим подспорьем для такой практики может служить опыт общепси-хологического исследования переживания и молитвы, предложенный Ф.Е. Василюком, рассматриваемый в трех планах: непосредственного переживания (как деятельности), его выражения и осмысления (Василюк, 2005). Священник актуализирует глубинный ДЖ-мотив и про-явление индивидуального «развернутого магического имени», основным инструментом которого выступает слово молитвы, воплощающее духов-ную истину. Лицо, которое обращается за помощью, выступает как ре-альная личность, которая стремится осуществлять свое дело жизни ради достижения высшего предназначения как идеальной личности.

В практике психологии переживания, рассматриваемой Ф.Е. Васи-люком в контексте общепсихологического исследования опыта пережи-вания молитвы, различается три плана протекания этого процесса – план непосредственного переживания, план выражения и план осмысле-ния. При этом переживание рассматривается исключительно как дея-тельность личности.

Процесс переживания молитвы начинается с акта предложения, входом в который служит специфическая жалоба, в которой человек как бы выкладывает ее перед Богом, осуществляя внутренние действия обращения к Ты и постановку своей души под Его взор, что ставит лич-ность перед необходимостью заниматься своим переживанием, иначе переживание займется ею. Далее происходит акт «наречения имени», выражающий душевное состояние как «что испытывается» (уныние, скорбь, горесть и т.д.) и кем (феноменологический субъект пережива-ния). Такое «имя» обычно состоит из целого Я («моя душа скорбит», «тесно мне») и его отдельных «функциональных органов» (сердце, душа, око, утроба и пр.). Субъект молитвы актуализируется в феноменоло-гических фигурах «Я», «Ты», «душевное состояние» и «отношение Я к душевному состоянию». При этом душевное состояние проходит два рождения, первое носит черты субстанциональности как «в себе и для себя пребывающее бытие» (по Г. Гегелю), второе - процессуальности и интенциональности в отношении Бога как «Другого». В конечном итоге, «наречение имени», возвращаясь к Я, приобретает статус «личности с Богом». Для этого необходимо тройное усилие – удержание вопроса (фаза вопрошания), удержание состояния (фаза замирания-прислушива-ния), удержание открытости в неотступном искании смысла (фаза принятия ответа).

Субъективными признаками получения ответа на молитву явля-ются: ощущение несомненной связанности события ответа с молит-венным вопрошанием; сопровождающее это событие благодатное чув-ство, не зависящее от его содержания; удивляющая психологическая и логическая невыводимость ответа из всей экзистенциальной ситуации молящегося. Получение ответа на вопрошание о смысле, существующем лишь энергийно как установка и возможность действия, предполагает не только перемену ума, образа мысли, но и образа действий, это не только задача сознания, но и воли, требующая решимости и мужества на его воплощение, осуществление. Внутри молитвы эта задача осущес-твляется актом «Аминь». В молитве ответ семантически более много-мерен, чем вопрос, он ставит под вопрос сам вопрос. Человек ощущает общее повышение жизненной энергии как «играние» в нем жизни, новое мироощущение, общее чувство объективной правды. Свет правды обни-мает и его личную жизнь, вызывая чувство оправданности жизни. Появляется ощущение ясности пути, стают осмысленными значимые цели и задачи.

Человек приходит к старцу с «вопросом», без ответа на который он не может дальше жить, а уходя, с удивлением обнаруживает, что не может по-настоящему понять, почему, собственно, это его так мучительно тревожило. Богослова интересует «высокий», прежде все-го аскетический духовный опыт, а психолога «низкий» обыденный опыт духовно-практического «фольклора». Суммируя задачу на смысл: молит-ва восполняет дефицит или утрату смысла, предметной деятельности, ставшей на нижней ступени «суетой», а на верхней придает ей харак-тер «священнодействия». Бегство от смысла, стремление снизить не-выносимое напряжение, реализуется двумя стратегиями – «невротиз-мом» и «цинизмом». Невротизм выбирает мишенью правду, а цинизм – добро, выражаясь в «окаменении сердца».

Акт вникания рассмативается как соединительное звено между переживанием и молитвой. (Такому соединению мы уделяли особое внимание, поскольку от этого зависел успех дальнейшей работы. Если этого не случается и человек «зависает» в переживаниях или в молитве, дальнейшего развития не происходит - авт.). Случаем удачи такого акта является покаяние, предполагающее свободу воли и сознания, в качестве своей высшей цели оно ставит жажду правды и стремление к «Другому». Главная миссия покаянной практики заключается в высво - бождении в душе человека пространства для роста и места встречи с «Другим», совершая работу сублимации, отделяя внутри мотивации ис - тинное и ложное, высшее и низшее. В случае неудачи акта вникания, сознание может проваливаться в эмоциональную стихию («содеянного» - авт.), пленяется аффективными потоками и уносится вдаль от мо-литвы и «Другого».

Рассматриваются следующие типы сочетаний между пережива-нием и молитвой. 1) «Параллель» - параллельное, непересекающееся существование переживания и молитвы, опасность которого состоит в усыплении совести внешней благочестивостью, выражающейся сос-тоянием прелести, что потом проявляется в болезни, пьянстве, неожи-данных взрывах страстей и т.п. 2) «Поземка» - когда переживание порабощает молитву, но его можно использовать как подручное сред-ство для перехода к подлинной молитве без необходимости преодоления барьера ложного благочестия. 3) «Конфликт» - когда молитвенная установка вступает с переживанием в напряженное противостояние, что может дискредитировать ценности обоих. 4) «Организм» - когда переживание перерастает в молитву и органически соединяется с нею, становясь в пределе актом соборным, имеющим не локально-субъектив-ное, а космическое и онтологическое значение.

Ф.Е. Василюк приходит к выводу, что деятельность, переживание и молитва, являясь самобытными, незаместимыми, могут вступать друг с другом в разнообразные отношения. Методологический анализ этой категориальной триады порождает изучение переходов процесса переживания в молитву и их последствий для переживания. Взаимо-отношения переживания и молитвы мыслятся как две сложные струк - туры, способные «сращиваться» между собой и образовывать различ - ные по форме душевно-духовные «функциональные органы».

Отсюда проступает методологический облик психологической практики как синергийной психотерапии, определяющей ее отношения с православной духовной традицией («примыкающая стратегия»), с пси-хологией («психотехничность»), с практическим опытом («клинич-ность») (Василюк, 2005).

В ДЖ-практике с учетом поступкового механизма это выглядит следующим образом. Сначала в процессе психологической практики человек, постигая жизненные смыслы, формирует мотивацию для их реализации. После этого, когда человек идет в жизнь, в отдельных случаях в актуализированном состоянии глубинных наиболее тяжелых психологических образований «содеянного», принимающего демоничес-кий характер в виде «одержимости», создаются условия «ожидания ситуации», детерминированной Другим. Появляются этические пережи-вания и интенциональ-ная направленность уже на духовную работу со священ-ником. В какой-то момент такая жизненная ситуация возникает и человек попадает на православную службу – «вычитку». На такой служ-бе под влиянием специиальных молитв человек получает возможность осу-ществить поступковое действие, состоящее в попадании в состояние демонической «одержимости» и окончательном решении «отдаться» Другому, выйти на предел и за предел собственной личности. Это сос-тояние идентифицируется как катарсис, когда в символической форме демонической духовной феноменологии проявляются «личина» или не-кие «сущности», которые в виде мифических образов манифестируют «содеянное». Часто таковыми могут быть последствия негативного воз-действия магических манипуляций, осуществляемых соответствующи-ми «специалистами»-парапсихологами, фигурирующими у «одержи-мого» как «колдуньи», «ведьмы», «ведьмаки» и т.п., отражающие имена демонической духовной феноменологии. Реже это проявляется в симво-лических именах самого «хозяина тьмы». В диалоге со священником они вынуждены экстериоризироваться и «рассказывать» все о себе и о содеянном. Часто после завершения «вычитки» человек ничего этого не помнит и адекватно не осознает. Катарсис заканчивается, когда человек начинает себя осознавать, что специально контролирует священник. Все это фиксиру-ется психологом на аудио- или видеоносителе. После этого появляется состояние преображения (одухотворения), поскольку такое действие позволяет интериоризироваться в глубинные предельные пси-хические сферы. И здесь в работу должен включаться психолог, посколь-ку идентификация и уровень такого преображения оценивается только в реальной жизни. Суть и содержание психологической работы заключа-ется в рефлексировании и осмыслении результатов катарсиса. Только после адекватного понимания и осознания завершается работа поступко-вого механизма творением духовного продукта в виде новых смыслов и наполнения разума, что и есть формирование ДЖ-личности.

В современной жизни существует два основных направления рабо-ты с этим явлением - медицинское и теологическое. Медицинский под-ход рассматривает его как болезнь (психическую форму эпилепсии) и предлагает человека лечить. Теологический подход рассматривает его как одержимость «нечистой силой», предлагая человека спасать путем ее «изгнания». В отечественной православной традиции считается, что такая «сила» не привносится извне, а возникает во внутренней, психоло-гической сфере человека и процедура «вычитки» лишь побуждает ее выявление. Как показывает практика и жизнь, ни «лечение», ни «изгна-ние» желаемого эффекта не достигают. Поэтому мы предлагаем третий подход, успешно реализованный Ф.М.Достоевским, всю жизнь страдав-шим этой «болезнью», с которым соглашаются и психиатры, когда на первое место выступало сохранение духовного ядра личности путем кри-тического отношения к ней. Именно поэтому творческий продукт пи-сателя-пророка до сих пор имеет большую силу психотерапевтического воздействия и духовного возрождения многих людей (Мелехов, 1997). Ему удалось болезнь превратить в мощную мотивацию жизни и твор-чества. На основе такой психологической позиции, которая направлена на развитие человека, мы и подходим к этому явлению в практическом творческом тандеме психолога и священника.

Как оказалось, здесь не хватало еще одного звена, чтобы на фоне спасения и лечения обеспечить жизнеспособность и развитие человека, что является сферой деятельности психологии, где благодаря стремле-нию к духовному росту и осуществлению дела жизни, «эпилепсия» и демоническая «одержимость» рассматриваются как мощный «деложиз-ненный» мотив. Тогда, в психопрактических взаимоотношениях системы «психолог-клиент/прихожанин-священник» образуется целостный прак-тический «медиатор», позволяющий человеку понимать и рефлексиро-вать жизнь с позиции своего Идеала.

В итоге можно сформулировать такое теоретическое предположение, что проявления «одержимости» являются неким «знаком» о входе чело-века в активную фазу процесса творения Идеальной личности как «изб-ранной» Другим, что побуждает расширение сознания к уровню лич-ностного Идеала в ДЖ-практике. Позитивные результаты такой практи-ки обычно проявляются тогда, когда в процессе следующих процедур «вычиток» человек уже пытается удерживаться в сознании и не теряет ощущения реальности, не попадает в состояние «одержимости», соеди-няет несоединимое «расширяя» сознание, прорывается в духовные сферы с «очищенными» смыслами.

Для эффективного осуществления такой практики мы полностью соглашаемся с мнением, представленным в работе (Бимбат, 2004), что в своем взаимодействии священник, психотерапевт и психиатр должны понимать собственную сферу деятельности, свои цели и задания, не сме-шивая и не путая их, а лишь взаимодополняя друг друга. Это в полной мере относится и к психологу. Наиболее правильным является разумное и полностью осмысленное разделение и сочетание пастырской, врачеб-ной и психологической помощи.

Особое значение в таком взаимоотношении имеет рассмотрение общего характерного психологического состояния, которое мы обозна-чили как «ипостась духовника». Перед практическим тандемом «священ-ник-психолог» стоит общая задача помощи человеку в спасении души и ее развитии путем осуществления своего дела жизни и достижения выс-шего предназначения на основе ДЖ-личности как психо/духовно практи-ческой ипостаси «священника-духовника» и «психолога-духовника».

    На основании принципа «совмещения несовместимого» как произ-водного от соловьевского «всеединства», основная задача ДЖ-личности священника как «ипостаси духовника» состоит в совмещении своей духовной личности как ипостаси Святого Духа, определяющей принад-лежность Духовному миру и тварной человеческой личности, обитаю-щей в рациональном материальном мире. Для этого священник исполь-зует в качестве основного инструмента внесения духовной истины слово молитвы и в качестве вспомогательного – слово правды, несущее и отра-жающее праведность реальной жизни. При этом основная ответствен-ность священника состоит перед Богом и Духовным миром.

    Основная задача ДЖ-личности психолога как «ипостаси духов-ника» состоит в «совмещении несовместимого» с другой стороны: твар-ной человеческой личности, обитающей в материальном мире, дефор-мированной содеянным и погрязшей в грехах, с Идеальной личностью, предназ-наченной для обитания в Духовном мире. Для этого психолог использует в качестве основного инструмента слово правды, отражаю-щее индивидуальный личный смысл реальной жизни и развития личнос-ти, а в качестве вспомогательного - слово молитвы для взаимоотно-шений с Идеальной личностью и Духовным миром с помощью священ-ника. При этом основная ответственность психолога, как продукта жизни и человеческих отношений, стоит перед жизнью и людьми, что сущест-венно уступает степени ответственности священника.

    Таким образом, на основе диалога и поступкового механизма как духовного общения образуется общая «ипостась духовника», охватываю-щая как психолога, так и священника, где и происходит совмещение несовместимого как тварного низшего и идеального духовного высшего в человеческой личности (прежде всего, у самих психолога и священ-ника) и творение духовного продукта, что затем индуцирует нечто по-добное в личности прихожанина/клиента, обращающегося за помощью. Представим это в виде следующей схемы на рисунке 7.

Рис. 7. Схема взаимоотношения психолога и священника в ипостаси «духовника»

 

Эмпирико-практическое исследование взаимоотношения личностей психолога и священника в работе с клиентами/прихожанами происходи-ло в три этапа.

На первом (ознакомительном) этапе (1998-2004г.г.) возникли заоч-ные взаимоотношения благодаря необходимости работы в рамках психо-логической и духовной практики с проявлениями демонической «одер-жимости» приблизительно одновременно во время соответственно исследования явления «духовно-природной психотерапии» (Ткаченко, 2001) и церковных служб (материалы которых были опубликованы в виде нескольких телепередач на областном телевидении). Началось опосредованное сотрудничество благодаря людям, которые параллельно обращались за помощью и к психологу и к священнику, что позволило начать накопление практического опыта с последующим теоретическим обобщением и осмыслением.

На втором этапе (2004-2007г.г.), когда образовался реальный очный практический тандем психолога и священника, была проведена первая серия пилотных исследований непосредственно в процессе «вычиток». Здесь использовался метод наблюдения, который предусматривал аудио- и видеозаписи, осуществляемые исключительно по личным заказам, и нарративный метод, предусматривающий написание и анализ отчетов-откровений относительно данной ситуации. Всего было зафиксировано и проанализировано больше 30 служб. После каждой из них проводился диалог психолога и священника, что позволяло осмысливать и рефлек-сировать все происходящее, искать оптимальные варианты работы с людьми, используя полученный материал. Ставало понятным, что этот процесс нужно не столько тормозить путем «лечения» и удалять путем «изгнания», сколько активизировать интенсивное развитие личности, особенно ее творческие способности, путем осмысления «содеянного» и выявления конкретных деяний, ставших искомой причиной данных состояний.

В результате двух этапов мы пришли к заключению, что более глубокое и масштабное эмпирическое исследование этого явления может пролить свет не только на явление «одержимости» и сущность ДЖ-практики, но и психологическую науку и практику как адекватную современной жизни. Научно-теоретический и философско-психологичес-кий анализ всего накопленного материала позволил прийти к общему выводу, что явление «одержимости» в известной мере непосредственно связано на уровне субъект-объектных отношений с достижением выс-шего предназначения человека, потому может рассматриваться как пред-мет психологической практики и исследования на уровне ДЖ-мотива на теоретическом и эмпирическом уровнях при условии тесного сотрудни-чества психолога и священника как основных субъектов этого явления.  

На третьем этапе возникла необходимость выяснить возможности личностей самих психолога и священника, особенно распределение от-ветственности в их практическом взаимоотношении. Для этого в августе 2007 г. был проведен эмпирико-практический эксперимент-тренинг на базе древнего пещерного монастыря, расположенного в Крыму на горе Шулдан[3], предполагающий возникновение критических ситуаций.

    Экспериментальная гипотеза состояла в следующем: если сов-местная психо-духовная практика осуществляется в естественно воз-никающей критической ситуации, тогда появляется необходимость вхождения личностей психолога и священника в особое состояние, обозначенное нами как «ипостась духовника», позволяющее осущест-влять собственное «дело жизни» и оказывать эффективную помощь в этом своим клиентам/прихожанам.

    Предполагаемая возможность возникновения критической ситуа-ции состояла в том, что в данном монастыре на момент проведения эксперимента по определенным причинам длительное время не удержи-вались настоятели и монахи, поэтому его можно было считать как «не самоопределившийся». И действительно, реальная критическая ситуация возникла вполне естественно и была обусловлена тем, что монастырь оказался заселен криминальными элементами, препятствовавшими про-ведению программы исследования, что и заставило психолога и священ-ника актуализироваться до уровня ДЖ-личности как «ипостаси духов-ника».

    Экспериментальная группа включала 8 человек, куда кроме психо-лога и священника вошли 6 клиентов/прихожан. Среди них были худож-ник с женой, психолог реабилитационного детского центра, бухгалтер, рабочая-хлебопекарь и водитель, которые отбирались по критериям на-личия жизненного и профессионального опыта (средний возраст сос-тавил около 50 лет, а стаж работы около 20 лет) и опыта психоло-гической и духовной работы с психологом и священником (от 5 до 9 лет).

Реальная цель, о которой знал только экспериментатор, состояла в исследовании возможности и особенности взаимодействия личности психолога и священника в критических жизненных условиях, которые могли возникнуть при проведении серии служб в «не самоопределив-шемся» пещерном монастыре. Формальная цель состояла в посещении пещерного монастыря Шулдан как культурного памятника и святого места и выяснение возможностей проведения совместной психоло-гической и духовной работы в этих условиях.

Духовная практика осуществлялась на основе специально подоб-ранных церковных служб, включающих освящение храма, масло-соборо-вание и «вычитку». Психологическая практика осуществлялась на основе авторского группового природного тренинга. Психологическая реакция регистрировалась с помощью видеозаписи поведения участников ис-следования, нарративного метериала, полученного на основании пись-менных и аудиоотчетов-откровений.

Результаты эксперимента.

    1. Проявилось четкое разделение функций психолога и священни-ка, которые символически были обобщены как «сила» (психолог), прояв-ляющаяся в слове правды, и «вера» (священник), проявляющаяся в слове молитвы. Именно на этих двух опорах, согласно анализу нарратив-ного материала, держалась вся духовная и психологическая работа. И если какая-то из них ослабевала, что обычно происходило за счет ситуативной личностной несостоятельности священника или психолога, это приходи-лось компенсировать за счет активизации дополнительной функции дру-гой.

    2. В критических ситуациях ярко проявлялись личностные особен-ности. Особенно сказывалась психологическая личностная неотработан-ность священника, что требовало постоянной компенсации со стороны психолога для обеспечения необходимого уровня работоспособности психопрактического тандема в целом.

    3. Уровень ответственности (согласно личных ощущений, рефлек-сии и нарративных материалов участников) священника при выполнении своей функции оказался намного большим, нежели у психолога. Особен-но ярко это проявилось в сравнении общего влияния слова молитвы во время церковных служб, что сбалансировало высокий уровень напряжен-ности в критической ситуации, возникшей в монастыре при встрече его обитателей (криминальных элементов) с экспериментальной группой, потребовавшей психологической работы на основе целенаправленного индивидуального слова правды как отражения жизненной реальности их совместного пребывания.

4. Влияние тренинга-эксперимента на его участников оказалось дос-таточно значительным и привело к серьезной переоценке личностных и жизненных ценностей, которые в последствии были разделены как жизнь «до» и «после» Шулдана.

Наиболее важным результатом проведенного исследования стало эмпирическое определение ипостаси духовника в психопрактическом тандеме психолога и священника следующим образом. Это особое пси-хическое состояние, возникающее в критических ситуациях, переживае-мое, рефлексируемое и понимаемое как духовное на основе слова прав-ды (для психолога) и слова молитвы (для священника) как целостного образования соответствующего действия (как знака), его переживания и осмысления (как значения), образующего индивидуальный личностный смысл жизненных реалий (для психолога) и представляющего в обоб-щенном символическом виде смысл духовной истины (для священника), принадлежащих соответственно человеческому психическому миру и Духовному миру. Таким образом, при образовании практического танде-ма психолога и священника в их непосредственных диалогических отно-шениях в критических ситуациях возникает общая «ипостась духовника» на основе слова молитвы и слова правды в «поле правды и праведности», образующих духовную вертикаль, соединяющую материальный и духов-

ный миры, когда слово правды жизни индивидуума наполнятся духовной

истиной через слово молитвы.

Можно утверждать, что профессиональная подготовка практичес-кого психолога должна предусматривать прохождение этих этапов и окончательным продуктом может быть его (психолога) преображение в новой ипостаси уже как психолога-духовника. После этого необходимо пройти еще и практическую апробацию в виде стажировки непос-редственно в работе с клиентами, когда сама жизнь раскроет истину.

Определенный интерес в профессиональной реализации как психо-лога имеют люди с т.н. «ведовскими» способностями. Они представляют большой интерес и как клиенты и как будущие психологи в рамках их эффективности в психологической практике как праксиса души. Основ-ной идеей подготовки специалистов в парадигме ДЖ-практики является форматирование или при необходимости переформатирование «ведовс-ких» способностей в профессионально-психологические. Как показывает опыт, один из скрытых мотивов прихода на психологический факультет состоит в реализации именно этих способностей, которые обычно изна-чально находятся в бессознательной сфере. Во время их актуализации в определенных жизненных ситуациях (кризис ДЖ-самоопределения) появляется сильное желание «что-то делать». Их реализация зависит от самого человека, что обычно сводится к дилемме: «в добро» (на благо отдельным людям и обществу в целом), или «во зло» (в личных эгоис-тических интересах). Изначально такие способности даны не для того, чтобы их использовать в собственных, неправедных целях, а для того, чтобы реализовывать «высшие» цели и продуцировать духовный про-дукт. И присваивать эти способности человек в принципе не может, потому что они принадлежат Другому, а человек лишь их реализует как исполнитель и пользователь.

Поэтому в использовании этих способностей нужно иметь методу перехода к высшему духовному уровню. В результате главная задача ДЖ-практики на первоначальном этапе заключается в «неделании», то есть, несмотря на большое желание и стремление «что-то делать» просто ничего не делать, пока не отработано «содеянное» (смыслообретенрие). Единственное что можно и нужно, это осуществление дела жизни «для себя»: самоусовершенствование и сублимирование своих влечений и желаний в ДЖ-формате. Для этого лучше всего для начала получать специальное высшее психологическое образование, выходить на соот-ветствующий образовательный и практический профессиональный уро-вень, позволяющий в будущем работать в ипостаси «психолога-духовни-ка». Если нет возможности получать образование, можно избрать про-фессиональную деятельность, не связанную с сомнительной психоло-гической практикой, не имеющей ничего общего с реальными научными знаниями и подходами. В конечном итоге выходит так, что «ведовские» способности осмысляются и осознаются при изготовления наилучшего материального продукта и таким образом приобретают наилучшее ка-чество и становятся соответствующими высшему, духовному уровню. Главная практическая формула здесь выглядит как «вкладывать душу» в материальный продукт, его одухотворяя. Если же такая деятельность связана с психологией, тогда необходимо выходить на уровень «слова правды и праведности», чтобы все, что делается, полностью осознава-лось и оценивалось. Такому специалисту кроме получения диплома об образовании, прохождения соответствующей психологической практи-ки и подтверждения способности работать «словом правды», желательно получить благословение от священника, чтобы потом отвечать перед «высшим Другим».

Вырисовывается суть практики взаимодействия психолога и свя-щенника на основании «ипостаси духовника». Основной задачей психо-лога является подготовка человека к полноценной исповеди или покая-нию у священника. Базовым признаком мастерства психолога-духовника является одновременное самоусовершенствование (выполнение дела жизни «для себя») путем помощи в таком же самоусовершенствовании «другому». Это также является сочетанием эгоцентризма и децентризма как главных принципов мастерства (по В.А. Роменцу). Мастерство психолога в «ипостаси духовника» проявляется в лаконичности и огра-ниченности лишь форматом сути (истины) своей работы, чтобы не поз-волить ее результату «раствориться» в невротичных искаженных смыс-лах. Важным психологическим признаком такой работы является наличие характерного психологического эмоционального состояния «тонуса души», являющегося актуализацией душевного праксиса.

Вместе с тем, заданием священника является актуализация глубин-ной духовной сферы человека для осознания и осмысления правды своей личности и жизни с помощью психолога. Это священник-духовник, име-ющий Божий дар как особенное доверие Всевышнего на сохранение тра-диционных (конечных, предельных) смыслов верования относительно человеческого существования, которое базируется на многовековом ду-ховном опыте. Одним из таких может быть священник-духовник, прово-дящий «вычитки», работающий на начальном этапе одухотворения чело-века (этапе очистки от скверны как отработки «содеянного»), когда речь идет о выполнении дела жизни «для себя». Основным инструментом священника является слово молитвы. У священника, проводящего «вы-читки», это специальные заклинательные молитвы, направленные на из-гнание «нечистой силы». На следующем этапе творения духовного продукта более эффективным становится священник-духовник, рабо-тающий как наставник (духовный отец, старец), когда речь идет о выполнении дела жизни «для Другого».

В завершение несколько общих слов о личности священника-духовника, осуществляющего «вычитку» и психолога-духовника, рабо-тающего с ним в тандеме. Из уже устоявшейся практики, такой свя-щенник обычно является человеком аскетическим, ведущим монашеский образ жизни, поскольку «бесы» буквально выбивают его окружение. Он должен отвечать необходимым требованиям святости в вере и духе (мо-литвы, посты и т. п.). Научно-познавательная форма духовного продукта, реалиизуемая психологом-духовником, выражается в поиске индивиду-ального личностного смысла, содеянного «для себя», и осмысление дела жизни как духовного продукта «для Другого», где основным инстру-ментом является слово правды. Здесь дифференцируются специализации психолога – духовника как «психоаналитика», работающего с «содеян-ным» (смыслопостижение) и психолога-духовника как наставника, работающего с творческим духовным продуктом (смыслообразование). Эти две профессиональные ипостаси существенно отличаются. В первом случае используются сугубо психологические, психотерапевтические методы и техники, во втором это уже больше психолого-педагогические настав-ления и установки. Психолог-духовник должен быть полноцен-ным участником общественных отношений и жизни (быть социальной личностью, профессионально успешным, материально независимым, иметь семью и строить отношения наилучшим образом), исполнять роль моста между духовностью и реальной жизнью на основе слова правды, чтобы помогать предметно осознавать содеянное, находить смысл и реализовывать дело жизни.

       

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться: