Молитва — наша дорога к Богу

 

 

Существует лишь один путь спасения души — понуждение себя к деланию заповедей Божиих. А начинается он с важнейшей добродетели, которая обнимает все прочие, — с молитвы. Святитель Григо­рий Палама, живший в XIV веке, сформули­ровал в своих богословских трудах то понима­ние молитвы, которое имели подвижники и святые. Он объяснил, что через молитву мы реально можем соединяться с Богом. Его оп­поненты возражали: с Богом соединиться не­возможно, потому что Он пребывает над этим миром и никак с ним не соединим. Тогда свя­титель Григорий привел такой пример: мы не можем соединиться с солнцем — оно беско­нечно удалено от земли. Но с лучами солнца соединиться можно — когда мы подставляем под них свое тело, то они согревают нас. Да, действительно, Бог Своей Сущностью нахо­дится над этим миром, но Своей энергией, Своей благодатью Он пребывает в этом мире и действует в нем.

Так, с помощью Иисусовой молитвы, ко­торая соединяет ум и сердце с Богом, человек пронизывается Божественной энергией, ко­торая способна преобразить любое черствое сердце, любой темный ум, потому что Сам Бог входит в жизнь того, кто призывает имя Божие, имеет памятование о Боге. И это воз­можно и доступно всем. Не только тем, кто подвизается в монастырях, служит в храмах, но и тем, кто изо дня в день «пашет» на работе день и ночь.

Часто люди думают, что одним только мо­нахам и священникам заповедано делание мо­литвы Иисусовой. Но святые отцы считают, что это полезно и необходимо всем верую­щим, в том числе и мирским людям. Потому что в уме памятование о Боге можно держать всегда — когда ты ешь, пьешь, куда-то идешь, работаешь. Когда в сердце будет память о Боге, тогда внутри тебя будет пребывать Бог. Вот это и есть учение святителя Григория Па- ламы: надмирный, непостижимый Бог, над нами находящийся, может в одном малень­ком сердце сотворить Себе храм и обитать в нем. И эта возможность есть у всех, не только у монахов и священников, но и у обыкновенных мирян. Занимаясь каждый своей работой, за­ботой о хлебе насущном, будем помнить сло­ва преподобного Силуана Афонского: «Лю­бить Бога никакие дела не мешают».

Иисусова молитва, внутренняя молитва — это как раз и есть выражение нашей любви к Богу, если мы так любим Его, что все время о Нем помним и призываем Его в нашу обыден­ную, простую жизнь. Еще важно понимать, что молитва Иисусова —- всеобъемлющая. Когда человек молится: «Господи Иисусе Хри­сте Сыне Божий, помилуй мя, грешного», в сло­ва «помилуй мя» он может вкладывать самый широкий смысл. «Помилуй меня» — значит, спаси меня в вечность; «помилуй меня» — зна­чит, измени мое сердце, дай мне любовь, тер­пение, смирение; «помилуй меня» — приведи ко спасению родных и близких моих; «поми­луй меня» — дай мне силы и крепость творить добрые дела; «помилуй меня» — сделай так, чтобы побыстрей подошел автобус, чтобы я успел на всенощное бдение.

Так это «помилуй меня» начинается с моль­бы о предметах высоких, а кончается наши­ми обыкновенными бытовыми прошениями. Это и значит: «помилуй меня» — мою семью, моих родных и близких, устрой обстоятель­ства моей жизни, чтобы они были служени­ем Тебе. Так что эта молитва всеобъемлющая, доступная всем и всегда, потому что для нее ничего не надо — ни храма, ни особой иконы, ни особого положения. Даже здоровья для нее не надо, потому что и больной человек, лежащий с инсультом, умом может молиться и так находиться с Богом, а его сердце станет храмом Божиим. Он и молитвослов уже не может взять в руки, и не видит ничего, а вну­тренняя жизнь у него может быть такой, что нам и не снилось. Немногие люди благочести­вой жизни могут достичь такого соединения с Богом, как тот человек, который неподвижно лежит на одре болезни и непрестанно творит внутреннюю молитву.

Бог может быть в любом месте, в любое время и в любом сердце, призывающем Его с верой, смирением и покаянием. Возмож­ность внутренне молиться имеется у каждого из нас. Святые отцы считают, что если у чело­века нет внутренней молитвы, то и никакой нет. Кафизмы, каноны, акафисты, правило ко Святому Причащению и все другие молитвы, которые мы с вами читаем, — они называют внешними, «псалмопением». А внутренняя молитва, творимая в глубине сердца своими словами, — это и есть, собственно молитва. Внешняя молитва — это тоже, конечно, мо­литва, но она ниже по своему достоинству, чем молитва внутренняя, это только введение в ис­тинную молитву, всего лишь ее фундамент.

Апостол Павел говорит: Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоян­ством (Евр. 6,18).

С жизни боголюбивых святых отцов мы должны брать пример. Утром мы должны больше времени уделить молитве, для чего надо найти в себе силы встать пораньше и не просто в течение 10-15 минут скороговоркой прочитать молитвы, может быть, даже на ходу, готовя завтрак. Это не духовная жизнь, ничего благого и хорошего из этого выйти не может. Надо приучать себя к постоянной и вдумчивой молитве, чтобы потом полюбить молиться.

Преподобный Варсонофий Оптинский вспоминает свое детство, когда ему, малень­кому ребенку очень хотелось утром поспать, но мама настойчиво будила его, грозила даже холодной водой облить. Ему ничего не остава­лось делать, как быстро встать, одеться и идти с мамой ранним утром в храм, а зимой — поч­ти ночью, когда в лицо дует холодный ветер и дорога заметена снегом. Но какой благодатью наполнялось его сердце в храме, как радост­но было после молитвы возвращаться вместе с матерью домой! Этот маленький детский труд был вознагражден всерадостнейшим чувством соединения с Богом. Так возрастали

 

 

святые. Старец Макарий Оптинский говорит: «Конечно, каждому из нас хотелось бы, лежа на мягкой перине, перевернувшись, и — сра­зу в рай, но так не бывает. Узкий путь ведет в Царствие Божие».

Леность к молитве Божией есть первый признак помрачения ума, помрачения души, предостерегает преподобный Иоанн Лествич­ник. Если вдруг неохота читать утренние и вечерние молитвы, то надо себя понуждать. Один музыкант говорил: «Если я не упраж­няюсь в игре один день, то я это уже слышу; если я не буду играть два дня, то это услышат мои родные и близкие, а если я не поиграю три дня, то это уже будут слышать все». Так и в духовной жизни ежедневное упражнение в молитве поддерживает человека в постоянной форме. Люди, которые учатся в консерва­тории, по четыре часа в день играют на форте­пьяно, для того, чтобы чего-то достичь в жиз­ни, иметь специальность и кусок хлеба. Все для того, чтобы иметь внешнее материальное благополучие. А у нас порой не хватает вре­мени, чтобы по 15 минут утром и вечером по­святить молитве. Если мы день пропустили, два, то сначала это почувствуем мы, а потом почувствуют все — наши родные, близкие и домашние. Потому что когда человек оставля­ет молитву, он становится раздражительным, гневливым, злым, эгоистичным, не сострада­тельным, завистливым и лживым. И наобо­рот, пребывая в молитве, то есть пребывая в Боге, человек становится чуточку лучше.

Вера — это фундамент духовной жизни, без нее ничего доброго достигнуть нельзя. У веры же нашей два крыла, два весла — труд и молитва. Однажды приходит некий инок в монастырь и видит: братия трудится, все что- то делают, а он думал, что в монастыре только Псалтирь читают круглые сутки. И тогда он, проходя мимо игумена, говорит: Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея. Ищите же прежде Царствия Божия, все осталь­ное приложится вам (Лк. 10, 42; Мф. 6, 33) — как бы кинул такое «духовное наставление» игумену. Ничего не ответил мудрый игумен, но когда приблизилось время обеда, он велел своему келейнику: «Отведи его в гостиничную келью и дай книгу, пусть читает святых от­цов». Этот инок час читает, два часа читает, а сам слушает: не позовут ли к обеду. До вечера его так никто и не позвал. Вечером подходит к игумену и говорит: «Разве сегодня обеда не было?» — «Был». — «А чего ж вы меня не по­звали?» — «А ты же Мария! Благую часть из­брал. Мы-то думали, что ты Ангел. Это мы — люди плотские, имеем нужду и в труде, и в еде, и в молитве. А я думал, что ты одной молитвой можешь прожить». Так этот инок получил назидание о том, что в нашей жизни все гармонично, и она должна перемежаться трудом и молитвой.

Еще один пример неразрывной связи тру­да и молитвы дает нам история, произошед­шая с императором Константином. Однажды он увидел на озере монаха, который на лодке ловил рыбу, а на веслах были написаны два слова: труд и молитва. Император говорит ему: «Отче, я понимаю, что на весле написано „труд", но никак не пойму, зачем ты написал

 

еще „молитва"?» Монах пригласил импера­тора сесть в лодку, отплыл на середину озера, вытащил весло, на котором было написано «молитва» и говорит ему: «А теперь греби». Император начал грести одним веслом, на котором было написано «труд», и лодка стала крутиться по кругу, но с места не сдвинулась. Потом он взял весло со словом «молитва» и опять лодка крутилась на одном месте. Когда же он стал грести двумя веслами, лодка при­плыла к берегу.

Бывают в жизни и крайности: одни только трудятся, как волы, думая о том, чтобы зара­ботать на хлеб насущный, и, в конце концов, теряют вечность, потому что всю жизнь про­жили без Бога, не задумывались ни о душе, ни о покаянии, ни об изменении своей жизни. Заняты были только тем, как устроить свою внешнюю материальную жизнь. И есть дру­гая крайность, когда человек «замаливается», то есть думает только о себе, о своей духовной жизни и совершенно забывает о том, что у него есть семья, близкие люди. На исповеди как-то одна раба Божия жалуется: «Вот я при­шла к вере и теперь должна думать только о небесном, о духовном. А этот безбожник-муж мне теперь не нужен, от него жизнь становит­ся какая-то темная, скверная, он мне мешает». Надо набираться терпения, мужества и благо­разумия, чтобы двумя этими веслами — тру­дом и молитвой — управлять своей душой.

Есть у святых отцов такое выражение: «Чтобы хорошенько начать молиться, надо хорошенько испугаться». То есть иметь жи­вой страх Божий. Как сказал премудрый Со­ломон: «Начало премудрости — страх Го­сподень» (Притч. 1, 7). Он рождается от рас­суждения, от размышления, от богомыслия: что будет впереди? Там, в вечности, два вари­анта — с Богом или без Бога. Спрашивается: «Если сейчас умру и перейду в вечность, где я могу оказаться?» Понять, прочувствовать, что я могу остаться без Бога — вот этого надо ис­пугаться. Тогда возникает мысль: «А что надо делать, чтобы оказаться с Богом?». Есть путь, проложенный еще до нас, — не спи, а иди по нему. Но не уподобляйся блудному сыну и не уходи на другую дорогу, которая уводит от Бога. Сейчас многим кажется очень интерес­ной эта круговерть — развлечения, заботы, фи­нансы, отдых, поездки туда-сюда, друзья, кино, вино и домино — все это крутится, вертится, и жизнь кажется такой насыщенной. А куда она ведет-то, эта насыщенная жизнь? Немножко дальше прокрути пленку, чем все это закон­чится? Бог скажет: «Ты как жил? Я тебе нужен был? Нет, был не нужен. Ну, тогда и ты Мне не нужен». Но если Господь увидит, что ты па­дал и вставал, падал и вставал, пусть по пути спасения даже не шел, а полз — уже за это ты будешь принят Богом на Его руки.

Изменить наш ум, сердце и всю нашу жизнь способна именно усердная молитва. Старца Амвросия Оптинского часто просили: «Ба­тюшка, научи нас творить Иисусову молит­ву». Тогда он отвечал: «Научитесь сначала ее твердить». Это значит, нам заповедана трудо­вая, деятельная молитва, так называемая уст­ная, когда мы устами произносим как можно чаще это наисвятейшее имя. Количество обя­зательно при содействии Божием переходит в качество, потому что мы показываем свой труд, свое искреннее желание быть с Богом. Тогда молитва трудовая становится сначала умной, а потом сердечной. Именно к этому деланию — очищению ума и сердца — при­званы мы с вами. И поэтому любое свободное время, которое есть у нас, мы должны по­свящать этой молитве. Когда мы умываемся, одеваемся, завтракаем, когда готовим пищу, едем на работу — ум-то наш свободен в этот момент. Святые отцы говорили: «Дело — в ру­ках, а молитва — в устах».

Не всегда мы можем причащаться Святых Христовых Таин, но молитвой привлекать свою душу, ум и сердце к Богу мы можем всег­да — день и ночь. Тогда для нас может насту­пить Царство Божие, которое «внутрь нас». Если человек касается молитвой только по­верхности своего сердца или ума, то этого не­достаточно. Мы, православные люди, едины в стремлении быть с Богом. Мы призваны стать руками, устами, глазами Божиими, чтобы че­рез нас умножалось добро в этом мире. Для этого делания нам заповедуется постоянный духовный и молитвенный труд.

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: