Классификация стилистических фигур.

Стилистические фигуры различны по форме и содержанию, они трудно определяются и классифицируются. Как следствие, существует много различных риторических классификаций. Выделение и классификация фигур были начаты античной риторикой, в которой различались фигуры мысли и фигуры слова: первые не менялись от пересказа иными словами, вторые менялись [Гаспаров 2001, стр. 1140; Корольков 1974].

Фигуры слова – это стилистические фигуры номинативного и предикативного характера (слова, словосочетания, предложения, сверхфразовые единства), художественно оформляющие речь автора.

С точки зрения античной риторики фигуры слова делились на четыре вида:

1) фигуры переосмысления – тропы: с переносным значением (метафора, сравнение, метонимия, синекдоха, ирония), сужением значения (эмфаза), усилением значения (гипербола), детализацией значения (перифраз), табуированием значения (эвфемизм) и т.д.;

2) фигуры прибавления: а) повтор разных видов; б) «подкрепление» с синонимическим перечислением разного рода; в) многосоюзие;

3) фигуры убавления – силлепсис, эллипсис, бессоюзие;

4) фигуры перемещения (расположения): а) инверсия и, по существу, разные виды параллелизма (точный параллелизм (изоколон) и неточный, прямой и обращенный (хиазм)); б) фигуры включения: различного вида инклюзио.

Фигуры мысли – это определенная коммуникативная установка, включающая в себя определенные когнитивные структуры, эксплицирующие и уточняющие речевую стратегию автора. Экспликация и уточнение включают в себя прояснение и выявление:

1) позиции оратора: предубеждение, уступка и т.п.;

2) смысла предмета: определение, уточнение, антитеза разных видов;

3) отношения к предмету: восклицание от своего лица, олицетворение от чужого;

4) контакта со слушателями: обращение или вопрос.

Возможны и другие классификации; например, различение фигур протяженности (прибавления – убавления); фигур связности (соединение – разъединение); фигур значимости (уравнивание – выделение) и т.п [Там же: стр. 1140].

Метафора.

Термин «метафора» относится к самому распространенному виду тропов. Греческое слово μεταφορά дословно можно перевести  как ‘перенос’. Один из ранних классификаторов стилистических фигур Аристотель о метафоре писал следующее: «Метафора – перенесение слова с измененным значением из рода в вид, или из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии» [Аристотель 1998, стр. 1096]. И еще: «Слагать хорошие метафоры значит подмечать сходство» [Аристотель 1998, стр. 1101]. Перенос смысла по сходству является метафорическим переносом, при котором вторичные признаки (семы) означаемого выдвигаются на первый план, оттеняя косвенное сходство с предметом переносного значения. Чем больше этих признаков, тем естественнее они возникают в представлении, тем ярче и действеннее троп [Томашевский 1999, стр. 53]. Вопрос сходства является сложной проблемой в истолковании тропа, поскольку сходство может быть не только по внешнему виду, относительно явное и очевидное, но и скрытое, функциональное, становящееся понятным только при наблюдении. Например, в послании Римлянам ап. Павел, опираясь на прецедентный текст ВЗ [Псл 5:10; 139:4], сравнивает горло (гортань) лживого и злоречивого человека с открытым гробом, основываясь на внешнем сходстве:

 

τάφος ἀνεῳγμένος ὁ λάρυγξ αὐτῶν

Могила открытая – горло их  [Рим 3:13].

 

Это относительно явная метафора, поскольку подобно тому, как сильно открытый рот человека вызывает эстетически неприятные ощущения со стороны, так и пребывание около открытой гробницы, призванной скрыть останки захороненного человека, не является приятным местом нахождения для любого нормального человека.

Метафорой может быть слово или словосочетание употребленные в переносном значении, в основе которых лежит неназванное сравнение двух и более предметов на основании их общего признака. Именно «неназванность» признака автором и порождает определенную интригу в истолковании метафоры. Так, сопоставление последователей Иисуса Христа со «светом» и «солью» в Ев. от Матфея не так уж и просты и очевидны для истолкования:

 

Ὑμεῖς ἐστε τὸ ἅλας τῆς γῆς  

Вы – соль земли [Мф 5:13];

 

Ὑμεῖς ἐστε τὸ φῶς τοῦ κόσμου

Вы – свет мира [Мф 5:14].

 

Личностные качества учеников и последователей Иисуса Христа многочисленны и различны. Убежденным последователям учения Спасителя свойственны доверие Его Слову, достойный образ жизни, желание распространять свои христианские убеждения, любовь к ближнему, терпение и способность переносить унижения за свои убеждения и многое другое. Однако если метафора «свет» сопоставляется с городом, «который не может укрыться (от взглядов людей), будучи расположен на верху горы», показывает, что и подлинный последователь Христа всегда будет заметен, то метафора «соль» не так уж и понятна. Активированной семой здесь, конечно, является высокая ценность данного минерала, но что придает эту ценность ему в данном контексте: трудоемкость добычи, многофункциональность, малое количество этого минерала в пригодном для употребления виде? Прямого ответа из контекста мы не находим. Возможно, такая многозначность изначально предусматривается автором для создания атмосферы духовно-интеллектуального поиска слушателями или, наоборот, настолько понятна современниками Иисуса, что не требует дополнительной экспликации (Для истолкования данной метафоры предлагаем применить методику перевода на ЕСМ.). Приведем и прокомментируем еще две метафоры, но уже из Ев. от Иоанна:

 

Ἐγώ εἰμι ὁ ἄρτος τῆς ζωῆς

Я – хлеб жизни [Ин 6:35];

 

ἐγώ εἰμι ἡ θύρα

Я есть дверь [Ин 10:9].

 

Разумеется, каждый троп должен рассматриваться в своем максимально широком контексте, а не только в пределах предложения-высказывания, где он употреблен, поскольку, как уже было отмечено выше, в тропах разрушаются основные и первичные семы, уступая место периферийным квантам информации. Хлеб в древности представлял собой самодостаточный продукт питания, который часто употреблялся в пищу без других продуктов питания, только смачиваясь уксусом (перекисшим вином) или посыпаясь солью. Так, Иисус, сравнивая себя с хлебом, говорит о незаменимой потребности общения с Ним: как человеческая плоть нуждается в основном продукте питания – хлебе, так и душа человека по своей природе нуждаться в общении с Богом, Господом Иисусом Христом. Но в отличие от обычного хлеба, который снова и снова нужен для утоления ежедневного голода, Небесный хлеб, или Господь Иисус – хлеб, который раз и навсегда может утолить духовный голод человека. Отождествление Спасителя с дверью может поставить в тупик любого читателя, не особо обращающего внимание на контекст, ведь дверь – это не только вход, но и выход, единственный вход и выход. Иисус – это вход в новую реальность, где духовная паства обретает безопасность, мир и покой, с одной стороны, и выход через Него во внешнее пространство – это выход паствы к пажити обильной, где восполняются все потребности духовно живого человека.

Метафора может быть выражена глаголом; например:

 

Γίνεσθε δὲ ποιηταὶ λόγου καὶ μὴ ἀκροαταὶ μόνον παραλογιζόμενοι ἑαυτούς. ὅτι εἴ τις

ἀκροατὴς λόγου ἐστὶν καὶ οὐ ποιητής, οὗτος ἔοικεν ἀνδρὶ κατανοοῦντι τὸ πρόσωπον τῆς

γενέσεως αὐτοῦ ἐν ἐσόπτρῳ· κατενόησεν γὰρ ἑαυτὸν καὶ ἀπελήλυθεν καὶ εὐθέως ἐπελάθετο

ὁποῖος ἦν.

Будьте же исполнителями слова, а не просто слушателями обманывающимися. Потому

что если кто слушает слово и не делает, тот как человек, рассматривающий черты

лица своего в зеркале. Посмотрел он на себя и ушел, и тот час забыл, каков он

[Иак 1:23-24].

 

Здесь глагол «забыл» (ἐπελάθετο) метафоризируется глаголом «ушел» (ἀπελήλυθεν). Как говориться в одной русской поговорке: «В одно ухо влетело, из другого вылетело».

 

Сравнение.

Сравнение является тропом наряду с метафорой. В сравнении одно явление показывается и оценивается путем сопоставления его с другим явлением. Однако если метафора – это имплицированное сопоставление, то сравнение – эксплицированное [Бикман, Келлоу 1994, стр. 139]. Это означает, что сравнение обычно присоединяется союзами и союзными словами типа: ὡς ‘как’,  ὅμοιος (- α, - ον ), ‘подобно’. Например:

ἡ δὲ κεφαλὴ αὐτοῦ καὶ αἱ τρίχες λευκαὶ ὡς ἔριον λευκόν, ὡς χιών, καὶ οἱ ὀφθαλμοὶ αὐτοῦ ὡς

φλὸξ πυρός

Голова Его и волосы как белая шерсть, как снег; и очи Его как пламя огненное

[Отк 1:14].

 

Общее назначение образов ἔριον λευκόν ‘белая шерсть’,  χιών ‘снег’, φλὸξ πυρός ‘пламя огненное’ – представить воскресшего Иисуса как величайшую из всех личностей, используя Ветхозаветные изобразительные средства. Белый цвет шерсти и ослепительно белый снег на вершине горы символизируют чистоту и святость; огненное пламя – могущество и власть над всеми живыми существами.

 

⇐ Предыдущая27282930313233343536Следующая ⇒

Поделиться: