Дарбизм, или несколько слов о диспенсационализме.

Прежде чем говорить на эту тему, сначала познакомимся с этими терминами и их происхождением. Дарби Джон Нельсон (Darby, John Nelson, 1800 – 1882) – влиятельнейший лидер британского сепаратистского движения Плимутских братьев, известных также под названием «дарбисты» (что, собственно, и обусловливает происхождение термина). Эсхатологические воззрения Дарби преобладали в английском и американском богословии конца XIX в. и сыграли определяющую роль для американского протестантского фундаментализма. Джон Дарби родился в Лондоне, получил образование в Тринити-колледже. В двадцать два года занялся юридической практикой в Дублине. Пережив религиозное обращение, или «рождение свыше», он почувствовал призвание к христианскому служению. Дарби стал ревностным дьяконом, а затем и священником в Англиканской церкви. В своих проповедях он страстно призывал своих прихожан и живших в округе католиков к духовному пробуждению. Однако вскоре его постигло глубокое разочарование: молодой священник увидел глубину пропасти между своими духовным порывами и желанием обновления и церковью, угнетавшей его своей инертностью и духовно-нравственным разложением.

В 1828 году Джон Нельсон Дарби оставляет Англиканскую церковь, заявив, что у такой церкви нет будущего, что она стоит на пути саморазрушения, и присоединяется к движению Плимутских братьев, которое состояло из внеденоминационных групп, собиравшихся в частных домах, чтобы читать Библию и получать духовные наставления. После 1840 года между Дарби и некоторыми другими духовными лидерами Плимутских братьев возникли споры по ряду теологических вопросов, которые разгорались все больше и больше, смещаясь в область эсхатологии. В результате ожесточенной полемики между Д. Дарби и Б.У. Ньютоном первый возглавил группу «строгих» братьев.

Джон Дарби успешно распространял и популяризировал свои взгляды, проповедуя среди простых людей, а также читая лекции в Лозанне. Дарби сочетал идеи об отступничестве современной церкви с углубленным осмыслением библейских пророчеств и тщательно продуманной философией истории. Он делил историю на отдельные эпохи (диспенсации), в которых люди по-разному откликаются на призыв Божий. Век церкви, по мнению Дарби, закончился крахом по причине тотальной греховности человека, которая просачивается в христианские общины и приходы. Богослов отверг не только прежнее эсхатологическое (миллениаристское) учение официальной церкви, но и всё учение об истории церкви, утверждая, что Второе пришествие Христа осуществится в два этапа. Конец первого этапа будет представлять собой невидимое тайное вознесение истинно верующих [1Кор 15:51-52] и может начаться когда угодно, знаменуя завершение огромного «интервала» церковной истории, начало которому положило отвержение Христа. Буквальным образом совершатся Ветхозаветные пророчества, касающиеся некогда отвергнутого Израиля, исполнение пророчеств книги Откровение приведет к великим потрясениям. Начало второго этапа будет связано с Пришествием Христа, он завершится основанием тысячелетнего (в буквальном смысле) Царства Божьего на земле с возрожденным Израилем [Элвелл 2003, стр. 356-357].

Эсхатологические взгляды Джона Нельсона Дарби получили глубокое признание не только в американском фундаментализме 20-х гг., когда консервативные христиане, типа принстонских кальвинистов, пытались совместно бороться с либералами, но и в России.

Ярким представителем дарбизма, или диспенсациональной эсхатологии является русский богослов немецкого происхождения Иван Вениаминович Каргель (1849 – 1937), эсхатологические представления которого во многом повлияли и предопределили развитие отечественного протестантского богословия. Сам Каргель считал, что время, которое пришлось на его жизнь – это филадельфийский период существования церкви, который начался в XVIII веке, сто восемьдесят, сто девяносто лет тому назад (в 1713 году), и окончится может быть даже при его жизни. «Каждую минуту может совершиться восхищение церкви», – писал Каргель [Каргель 2000, стр. 500]. Продолжая свои рассуждения о Втором пришествии Иисуса Христа, вознесении церкви и этапам предшествующим им, Иван Вениаминович пишет следующее: «В сардийском периоде мы видели церковь реформатскую, которая была, есть и будет существовать до пришествия Христа, но она не отвечала намерениям Божиим, и потому необходим был новый период – филадельфийский. Но зачем же тогда нужен был сардийский, или реформатский период? Он должен был проложить путь филадельфийскому периоду. Без Реформации, говоря по-человечески, филадельфийский период был бы невозможен <…>. Если рассмотрим семь посланий [книги Откровения], то увидим, что все нечетные послания очень резко выступают, а четные – нерезко.

1-й (ефесский) – “со Христом” (период первой любви).

2-й (смирнский) – все время увеличивается скорбь.

3-й (пергамский) – 315 год, Константин (учение Валаама и Валака).

4-й (фиатирский) – 440 год, Лев I (папство, учение Иезавели).

5-й (сардийский) – 1517 год, Мартин Лютер (Реформация, впоследствии – христиане, по имени будто живые, но духовно мертвые).

6-й (филадельфийский) – 1722 год, Николай Цинцендорф (пробуждение).

7-й (лаодикийский) – резко отличается: дети Божии уходят … » [Там же: 500-501].

 

Последний, лаодикийский  период, по мнению автора, будет проходить после восхищения части церкви, когда на земле останутся «лаодикийцы – неразумные девы», оставшиеся на великую скорбь. Каргель видит себя в филадельфийском периоде (диспенсации), и призывает всех своих последователей жить напряженной духовной жизнью, «ибо время близко!»

Как уже было сказано, эсхатология Ивана Вениаминовича Каргеля решающим образом повлияла на развитие и формирование общей картины мира христиан евангельского толка не только в Советской России, но и продолжает формировать богословские умонастроения отдельных христиан и сегодня, однако, несмотря на кажущуюся стройность и даже некоторую академичность данной исторической концепции, следует сказать, что она еще не выходит за пределы так называемого фольклорного (доморощенного) богословия, поскольку автор абсолютно игнорирует современную ему научную картину мира (хотя бы в первом приближении к ней), выстраивая богословие с опорой на свое слабое знание Отечественной и мировой истории, а также герменевтический принцип, в основе которого лежит интуиция, основанная на собственном субъективном духовном и житейском опыте.

Успех эсхатологических взглядов Дарби и многих его последователей в разных странах и на разных континентах, в разные исторические периоды связаны с тем, что им удалось соединить личную и глобальную эсхатологию с учением о грехе, или хамартиологией (от греч. ἁμαρτία, ἁμάρτημα ‘грех’). Простая, ясная логика дарбизма, выстраиваемая с опорой на «особые духовные» (ведомые только им) герменевтические методы толкования Писания и «очевидность происходящего», говорит: личная греховность каждого человека и порочность этого мира понятна духовно зрелому человеку; логический конец жизни человека – смерть. Почему этот мир должна постигнуть иная участь? Преодоление своих греховных наклонностей ведут человека к духовному освобождению и, в конечном итоге, соединению со Спасителем, которое произойдет во время Его Второго пришествия. Небольшая группа избранных, растворенных в этом греховном мире повсеместно, обретет духовную свободу и спасение в свое время, которое может наступить здесь и сейчас в любое мгновение. Собственно говоря, весь мир существует и вращается вокруг них, – они подлинная экклесия, свет этому миру и соль земли, им открыты сокровенные тайны Вселенной,– все остальное только фон, создаваемый погибающей беснующейся толпой. Богословие Дарби задает ряд вопросов каждому, кто соприкоснулся с его учением прямо или опосредованно: в каком лагере ты? Где ты, бессмертная душа, собираешься вечность проводить?

§6. Основные аспекты понимания апокалиптической литературы.

Подведем общие краткие итоги, связанные с особенностью понимания и истолкования апоклиптических текстов, начиная от небольших апокалиптических речений до объемных текстов, имеющих сложные сюжеты, композиционно включающие и перерабатывающие большое количество различных не только апокалиптических первичных речевых жанров.

1. Апокалиптические тексты создают атмосферу видимого времени, поскольку денотативное пространство текста, где разворачиваются события, получает временные метки, а время проистекает из наблюдаемого пространства. Время в сознании адресата упорядочивается. Единичные события, не понятные в отрыве друг от друга, получают свое осмысление и объяснение в контексте всеобщей, глобальной человеческой истории.

2. Автор апокалиптического текста категорически возражает против того, что происходящее относится к миру его фантазии: мир реальный (объективный) и мир денотативного пространства текста слились для него воедино, грань между ними в сознании адресата должна быть стерта. В противном случае появляется критическое прочтение (выход из обрисовываемой ситуации), которое крайне нежелательно для данного жанра, поскольку полностью разрушает эсхатологически-апокалиптический дискурс.

3. В апокалптическом тексте, словно в зеркале, адресат (реципиент) должен увидеть собственное «Я», осознать свою уникальность, т.е. адресат – это непосредственный свидетель происходящего, обрисовываемого автором. Читатель должен понимать и верить: все, что произойдет, будет со мной и это будет скоро.

4. Адресат апокалипсиса должен потерять свое предыдущее «Я», прочитав этот текст, чтобы обрести себя самого заново в уже новой, именно для него понятной реальности, а также понимать, что он относится к небольшой части избранных, «которым дано знать тайны Царства Небесного», а другим – нет.

5. Адресат не должен бояться происходящих событий, потому что все протекает под контролем Всевышнего Бога. Несмотря на грядущие переживания – душевные потрясения, физические страдания, отвержение этим миром – будущее стоит того, чтобы встать на узкий, тернистый путь подлинной христианской жизни, требующей напряжения всех физических и духовных сил.

6. За апокалиптическим текстом стоит нечто большее, чем просто изображаемые события, происходящие здесь и сейчас и имеющие свои последствия в будущем. Очевидно, что некоторые композиционные построения, имена разных живых существ, географические названия содержат определенное числовое значение. Тайна чисел заключается в том, что в определенных цифрах, с точки зрения автора, соответствует определенный набор характеристик, конкретных свойств и образов. Истолкование этих кодов является особой экзегетической задачей исследователя апокалипсисов, однако она не может решаться вне отрыва от общего контекста и дискурса данного конкретного текста во избежание ошибки понимания автороского коммуникативного намерения. 

Задания и вопросы по темам лекции.

1. Объясните происхождение термина «апокриф». По какому основанию апокрифические тексты противопоставляются каноническим текстам?

2. Перечислите четыре основные подхода к интерпретации книги Откровение.

3. Что такое Дидахе, или Учение? Объясните происхождение названия произведения. Объясните суть эсхатологических воззрений данного произведения.

4. Что вы знаете об апокрифическом произведении Пастырь Гермы? Почему эта книга некоторыми исследователями называется псевдоапокалипсисом?

5. Объясните происхождение термина «дарбизм». Синонимом какого другого термина является дарбизм? Какой герменевтический принцип обусловливает данная богословская концепция?

6. Перечислите основные аспекты понимания апокалиптической литературы.

Лекция . Жанры эпистолярного, дискурса НЗ.

⇐ Предыдущая61626364656667686970Следующая ⇒

Поделиться: