ДИСЛЕКСИЯ, ИЛИ ПОЧЕМУ РЕБЕНОК НЕ МОЖЕТ ЧИТАТЬ

Одним из наиболее таинственных и давно изучаемых невро­логических нарушений является дислексия. Термин «дислек­сия» буквально можно перевести как «трудность с лексикой» (что выражает понятие «трудность чтения», как было указано выше). Это нарушение — одно из самых распространенных среди детей школьного возраста. По данным Департамента здо­ровья США, дислексия встречается у 17-20% детей, при этом мальчики и девочки страдают ею одинаково часто.

Дислексия выявляется, когда дети начинают учиться чте­нию. Она может протекать как легко, так и очень тяжело. Иног­да ограничивается только рамками детства, но порой продол­жается и всю взрослую жизнь.

Дислексия включает трудности называть буквы, читать сло­ва и предложения, узнавать написанные слова, даже после того, как они были озвучены. Дислексия может, например, включать неожиданные ошибки в чтении по буквам или необычный син­таксис. Однако дислексические проблемы у ребенка нередко касаются не только чтения и письма, но также выражаются в плохой кратковременной памяти на серии чисел и математи­ческие действия (дискалькулия), трудностях в развитии мел­кой моторики. У детей с дислексией часто замедлено развитие речи в раннем возрасте.

Проблемы с чтением у детей с дислексией нельзя объяснить низким уровнем интеллекта или плохим зрением. Поэтому при постановке диагноза «дислексия» необходимо сравнить способности ребенка к чтению и письму с общим уровнем инетеллекта.

Дислексические трудности являются результатом снижен­ной способности связывать зрительные символы с вербальны­ми звуками. Около половины детей с дислексией также имеют дефицит внимания, иногда в сочетании с гиперактивностью.

Вот портрет школьника с дислексией. Станислав, 14 лет. Производит впечатление симпатичного, интеллигентного юноши с хорошо развитой речью. Однако он неспособен чи­тать, писать, даже составлять слова по буквам на уровне, необ­ходимом для обучения в школе. Мать вспоминает о небольшой гипоксии в родах, в остальном раннее развитие шло неплохо.

Станислав чуть позже нормы (в полтора года) заговорил, фра­зовая речь развилась в два с половиной года.

Некоторое время ребенок занимался с логопедом, но до­вольно быстро стал говорить четко. Показатели невербально­го интеллекта при обследовании у психолога — высокие, но вербальные тесты выполняются несколько хуже. Станислав — «аудиал», он гораздо легче воспринимает новую информацию, учебный материал на слух.

Имея хорошую долговременную память, Станислав в на­чальных классах запоминал со слуха то, что надо будет про­честь, но не мог читать отдельные слова или фразы. Ему трудно писать или копировать текст; он держит ручку или карандаш необычно; при этом почерк неразборчив и постоянно меняется. Мальчик часто путает левое-правое, верх-низ. Может писать «зеркально». Буквы и цифры он скорее «рисует», чем пишет, и ему потребовалось долгое время для автоматизации навыка письма.

В школе за Станиславом закрепилась репутация ленивого, небрежного ученика с «поведенческими проблемами». Сам он считает себя глупым, имеет низкую самооценку, прячет и скрывает свою слабость с помощью изощренных компенсатор­ных стратегий и очень переживает из-за того, что плохо умеет читать. Родители очень много занимаются с ним дома, исполь­зуя разные методики обучения, в том числе компьютер.

Станислав весьма артистичен, музыкален, успешно зани­мался фигурным катанием. До школы он был гиперактивным ребенком, в школе учителя жаловались на низкий уровень вни­мания, «мечтательность на уроках».

Второй пример. Никита, 13 лет. Роды были трудными, и по­том мальчик отставал от сверстников в моторном развитии. Он позднее обычного научился ползать, ходить, самостоятельно одеваться и т. п. Неуклюжий, с нарушенной координацией дви­жений, он плохо играет в мяч и «командные» игры, испытывая трудности как с мелкой, так и с крупной моторикой. Речевое развитие тоже было задержано. Первые слова появились толь­ко после двух с половиной лет, фразы — после трех с полови­ной. Речь долго была очень невнятной, косноязычной. Маль­чик несколько лет занимался с логопедом.

Никита с трудом определяет и контролирует время, ему сложно упорядочивать информацию, решать математические задачи. Он до сих пор считает на пальцах или на палочках, большая проблема — пересчитать предметы или деньги. Край­не импульсивен в поведении, в классе играет роль «клоуна», «возмутителя спокойствия». У него хорошая долговременная память на места и лица, но плохая память на слова, , факты, пос­ледовательности событий. У Никиты лучше развито образное мышление, слабо — вербально-логическое.

Кратковременная память, особенно на последовательность действий или фактов, ниже нормы. Внимание легко отвлека­ется посторонними звуками. Ему трудно выражать мысли в словах; говорит Никита, запинаясь, оставляет предложения незаконченными; неправильно произносит длинные слова или переставляет фразы, слова, слоги, заикается при стрессе. Маль­чик заметно отстает от своих сверстников в эмоциональном и социальном развитии.

Это было описание двоих детей-дислексиков, значительно отличающихся друг от друга. На первый взгляд, у них очень мало общего, кроме того, что они не могут толком научиться читать. Однако исследование при помощи методики стволовых слуховых вызванных потенциалов выявило у обоих мальчиков поразительное сходство в характере нарушений: значительное замедление проводимости слуховых импульсов, причем боль­ше с левой стороны.

Паула Таллал, о которой мы не раз упоминали в этой кни­ге, связывает развитие письменного языка с устной речью. Она утверждает, что причины нарушений в обучении чтению и письму те же, что и нарушений в устной речи, — это низкая скорость переработки фонологического кода языка.

Выше уже приводилось образное сравнение способности мозга воспринимать речь с «аналого-цифровым преобразова­телем», в котором звуковой поток разрезается на «ломтики», на «цифровые кусочки». Если мозг не делает этого достаточно быстро, то ребенок не в состоянии овладеть чтением.

Быстрая переработка зрительной информации связана с ор­фографическими способностями, а слуховой — со способнос­тями фонологического декодирования. И это нарушение про­слеживается во всем спектре нарушений обучения чтению. Не­врологическая проблема в обоих случаях представляет собой снижение скорости переработки информации и способности быстро выявлять различия в ней.

При При дислексии встречаются сопутствующие расстройства. Одно из наиболее частых — центральное нарушение переработки звуков — вызывает нарушения слуховой памяти и переработки быстрых серий слуховых сигналов. Имеются формы дислексии, при которых нарушается способность соединять слова с их значением на письме и в речи.

Среди большой части детей с дислексией распространена диспраксия — неврологическое нарушение, о котором уже го­ворилось выше и которое характеризуется заметными трудно­стями при удержании равновесия, контроле тонкой моторики и координации движений.

Что еще наиболее типично для детей с дислексией? Дефи­цит внимания. Как вариант диспраксии встречается вербаль­ная диспраксия — проблемы в использовании звуков речи. Ти­пична среди детей с дислексией и дисграфия — искаженное и неправильное письмо, а также дискалъкулия — невозможность обучиться основным арифметическим навыкам. Нередко лю­ди с этим нарушением в состоянии овладеть очень сложными математическими понятиями, но не могут использовать фор­мулы и даже основные арифметические действия сложения и вычитания.

Подробнее о дисграфии и дискалькулии поговорим в следу­ющих главах.

Глава 18

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: