Сведение повествования к отражению этических принципов закона

Другой, но родственный способ неправильного понимания повество­вания, — это показать, что случается, когда люди Божьи подчиняются или не подчиняются Его закону.⁵¹⁸ Следовать такому предположению — значит укреплять этические нормы, о которых конкретно в Писании ни­чего не сказано. В приведенной нами схеме толкования хорошее поведе­ние Иосифа и его последующая награда рассматриваются как часть комп­лекса благословений и проклятий, которые являются следствием соблю­дения или несоблюдения закона. В данном случае считается, что он стал вторым человеком в Египте из-за того, что выполнял закон Божий. Про­поведи такого рода говорят о неповиновении как влекущем за собой утра­ту благословения или кару. Такое использование повествования кажется здравым, так как герои его ведут себя хорошо или плохо с этической точ­ки зрения. Тем не менее, остается тот же вопрос: «И это все, чему учит по­вествование?» или, что более важно: «То ли это, чему должно было учить повествование?» Ясно, что в некоторых отрывках это далеко не все.⁵¹⁴ Проблема здесь в том, что тема всевышней благодати Бога, которая ясно проявляется в истории Иосифа, приземляется из-за чрезмерного внима­ния к человеческим действиям.

Три неправильных подхода к ветхозаветному повествованию, кото­рые мы только что перечислили, подчеркивают, как необходима осторо­жность при подготовке проповеди. То, чему учит сама Библия, часто зна­чительно отличается от того, как используем Библию для учения мы. Ес­ли проповедник не будет очень осторожен, он может использовать пример героев повествования для обучения чему-то, о чем говорится в другой части Писания, подменяя основные моменты собственными, не­брежно пользуясь примерами или неправильно выбирая образцы для подражания. История Иосифа не просто рассказывает о том, каким дол­жно быть поведение молодого человека. Проповедь, чтобы отразить под­линную суть этого рассказа, должна взять его целиком и указать бого­словское развитие характера Иосифа в рамках замысла Всевышнего — истории спасения.

Стюарт дает мудрый совет: «В особенности избегайте подражания (и самой идеи, что, раз кто-то в Биб­лии так делает, мы тоже должны). Это самый опасный и неблагодарный подход — ревностно претво­рять в жизнь любое поведение, неразумное или мудрое, злое или святое, лишь бы оно было записано в Библии» (Douglas Stuart, Old Testament Exegesis : A Primer for Students and Pastors , 2d ed. [Philadelphia: Westminster, 1984], 84).

Этот подход не следует смешивать с подходом Кармайкла. Он утверждает, что законы Второзакония и, возможно, некоторые из Притчей основаны на более раннем повествовании (Calum M. Carmichael, The Laws of Deuteronomy [Ithaca, N. Y.: Cornell University, 1974]). Краткое объяснение теории повествова­ния и закона Кармайкла можно прочесть в его статьях «Uncovering a Major Source of Mosaic Law: The Evidence of Deut. 21:15—22:5», Journal of Biblical Literature 101 (1982): 505-20, и «Forbidden Mixtures», Vetus Testamentum 32 (1982): 394-415.

Обратите внимание, что подобный подход к ветхозаветному повествованию означал бы пренебрежение важным заявлением Иосифа: «Вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро» (Быт. 50:20а). Эти слова содержат основной богословский урок истории.

Ответ Иосифа на мольбы братьев о прощении подводит итог всей исто­рии. Посланный Богом сон (Быт. 37) сбывается, когда братья, узнав Ио­сифа, падают перед ним на колени (Быт. 50:18). Таким образом, сон отме­чает начало и конец части проповеди и дает ключ к толкованию особенно­стей божественного провидения и наставления. Два заявления, которые делает Иосиф своим трепещущим братьям, — тоже часть повествователь­ного образца. Они подчеркивают идею всевластия Бога над всем, что про­изошло в результате их греха: « Вы продали меня сюда, потому что Бог по­слал меня» (Быт. 45:5; см. также 45:7, 8) и «Вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро» (Быт. 50:20а). Братья ведут себя дурно и имеют дурные намерения. Бог позволяет им действовать, но делает это в соответствии со Своим планом созидания народа, пусть и от такого жал­кого семени, как работорговцы.

Мы хотим сказать, что проповедник не должен бездумно использо­вать Иосифа или другого библейского героя в качестве примера. Гораздо важнее, что он не должен пренебрегать учением и проповедью тех истин, которые представлены в тексте во всей его целостности. Или, скажем бо­лее резко, если проповедник сосредоточится только на поведении Ио­сифа, у него не получится проповеди по Быт. 37—50.

Остается в силе вопрос: «Как проповедовать повествование, подобное истории Иосифа?» Вероятно, наиболее легкий и эффективный способ, наиболее близкий к библейской форме, — это просто пересказ истории, который позволяет ей самой расставлять свои акценты. Разве не так учи­теля воскресной школы преподают эти истории детям? Почему же для ау­дитории старше девяти лет этого не делается? Зачем сводить историю к трем пунктам (которые часто служат лишь примером хорошего поведе­ния), когда вся история целиком прославляет руку Всевышнего? С точки зрения гомилетики, что произведет на людей большее впечатление: абст­рактное утверждение о всемогуществе Бога (например, «Бог всемогущ») или рассказ об опыте людей Божьих? Когда проповедник формулирует абстрактный принцип, он обычно сопровождает его примером, чтобы лю­ди поняли абстракцию. Повествование, поданное в форме рассказа, — го­товый пример.

КТО ПОДХОДИТ?

И еще один вопрос может зародиться в уме проповедника, который об­ращается к ветхозаветному повествованию. Кто способен справиться с за­дачей проповеди повествовательного отрывка Ветхого Завета? Ясно, что определение свойств повествования и формулировка толковательного плана — сложная и важная задача,"' но те, кто читает и изучает повество­вательные разделы Писания, интуитивно понимают эти вещи. Понима­ние не только приходит при внимательном чтении, но «существует нечто общее в повествовательных традициях любого века и культуры, как есть

нечто общее в системе разных языков».'" Читатели «тяготеют к интуи­тивному использованию большинства этих правил просто при внима­тельном чтении библейского текста».⁵¹⁷

Проповедь повествования важна. Если проповедник предан пропове­ди всего слова Божьего, он скоро обнаружит, какую значительную часть Писания составляет повествование или близкие по жанру отрывки. Так как повествование является по сути рассказом, оно (1) имеет художест­венное значение; (2) построено по определенным образцам; (3) является вневременным и универсальным; (4) рассказывает об опыте и (5) трудно поддается сокращению. В свете этих факторов проповедник должен при­держиваться формы рассказа.

Проповедь истории в ее целостности обладает определенными преи­муществами и позволяет избежать по меньшей мере трех распространен­ных недостатков толкования повествования: (1) невнимания к единству построения повествования ради концепции проповедника; (2) поиска де­талей повествования только в качестве примеров к другим отрывкам Вет­хого и Нового Завета и (3) сведения повествования к отражению этичес­ких норм закона. Ни один из этих методов не рассматривает текст в его целостности и не охватывает все богословское или этическое послание.

Проповедуя повествование, надо отодвигать в сторону героев вроде Иосифа и высвечивать лишь одного персонажа, достойного хвалы, — Бо­га. Если вы сделаете акцент на этом, те, кому вы проповедуете, поставят Бога в центр своей жизни. Второстепенный момент, человеческое поведе­ние, возможно тоже улучшится, и не только в трех направлениях, как это вышло бы благодаря трехчастному посланию.

Предостерегая читателей против поиска соответствий между западными литературными традициями и Библией, Лонгман пишет: «При обычном чтении мы многое понимаем автоматически. Мы пассивно позволяем автору внушать нам толкование события, которое он или она рассказывает; мы определяем жанр бессознательно. Но как толкователи текста, мы должны сделать это явным. Нет сомнений, что в Библии, как в древнем тексте, жанровые условности не те, к которым мы привыкли» (Longman, «Storytellers», 148, имея в виду Anthony С. Thiselton, The Two Horizons : New Testament Hermeneutics and Philosophical Description [Grand Rapids: Eerdmans, 1980]). V. Philips Long, «Toward a Better Theory and Understanding of Old Testament Narrative», Presbyterian 13, no. 2 (Fall 1987); 105.

Ryken, How to Read, 68. Райкен говорит в ответ на реальное, но обычно молчаливое опасение, что толко­вание повествования — невероятно сложный процесс: «Надо все же опровергнуть этот миф сложности. Библия как художественное произведение изящна и искусна, но по сути своей проста... Для разговора о Библии как о литературе не нужны сложные приемы и теории. Тем не менее, нужны литературные при­емы» (Ryken, «And It Came», 137).

16

⇐ Предыдущая30313233343536373839Следующая ⇒

Поделиться: