Преодоление бесформенности

(Мундирные реформы и их отражение
в истории Лесной службы и лесного образования)

 

Введение

 

На рубеже XVII–XVIII вв. Русь Московская начала превращаться в Российскую империю – мощное централизованное современное государство. Реализация масштабной государственной идеи не была внезапной прихотью отдельных российских правителей, она отражала суровую реальность географии и истории нашей страны – необходимость системы «скреп» для бескрайнего и невообразимо пестрого (в социально-экономическом, конфессиональном, этническом, культурном смысле) территориального образования.

Петр Великий предпринял радикальную попытку организации российского хаоса, придания цивилизованных форм российской бесформенности и расхлябанности, преодоления ментального недоверия к государству и власти. Модернизация России была невозможной без кардинального преобразования армии и государственного аппарата. Правовой основой модернизации государственной службы стала введенная 24 января 1722 г. петровская «Табель о рангах всех чинов военных, статских и придворных». При ее разработке изучались аналогичные акты Англии, Дании, Пруссии, Франции, Швеции, Польского королевства, Венецианской республики. В «Табели» были определены три основных рода службы: воинская, штатская (к которой относилась и деятельность в системе образования), придворная, каждая состоящая из 14 классов (рангов), где наивысшим был первый класс. Все виды и ранги государственных служащих должны были быть облачены в форменную одежду в соответствии с их статусом. При жизни Петра была введена форма только для военной службы. Мундирные реформы были продолжены при последующих правлениях.

Титулы, мундиры, ордена, орденские звания, знаки отличия – в целом все это было одним из устоев государственного механизма и важным элементом общественной жизни в России ХVIII–ХIХ вв. Мундир был одним из самых содержательных и вместе с тем доступных любому уровню понимания элементов этого механизма. Форма, мундир – это обращение государства к своим гражданам с определенным текстом, хотя и без прямой речи. Обе стороны, участвовавшие в этом безмолвном диалоге, пользовались понятным им языком. Кроме утилитарного предназначения (удобство, комфорт, возможность выполнения определенных функций) в служебной форме присутствовало содержательное послание к тем, кто ее будет видеть, т. е. была запрограммирована определенная реакция воспринимающей стороны. Мундир выполнял очень важные коммуникативные, символические, регулятивные и эстетические функции, а также способствовал формированию корпоративного духа и кодекса чести его носителей, к какой бы сфере государственной службы это ни относилось.

 

Административная реформа Александра Первого
и ее значение для лесной отрасли

 

В Российской империи постепенно складывалась сложная, хорошо продуманная административная система с десятками тысяч должностных лиц. В течение ХIХ столетия в ней (как и в других развитых государствах) был совершен переход к новой модели управления страной, которую Макс Вебер назвал «рациональной бюрократией». [1] Особенное значение в этом процессе имело учреждение Манифестом Александра Первого от 8 января 1802 г. Министерств (взамен устаревших Коллегий): военно-сухопут­ных сил, военно-морских сил, иностранных дел, внутренних дел, коммерции, финансов, народного просвещения, юстиции. Позднее были созданы Главное управление водяных и сухопутных сообщений, Министерство императорского двора, Министерство путей сообщения, Министерство земледелия и государственных имуществ. Лесная служба в соответствии с проектом реформы государственной службы, разработанным М. М. Сперанским, относилась как раз к последнему министерству – к сфере экономики и управления государственным имуществом наряду с финансовой, акцизной, счетной, контрольной, сельскохозяйственной, торговой, промышленной и горной службой. В рамках этого обширного ведомства была организована Лесная стража для охраны казенных лесов, подчиненных Департаменту Министерства земледелия и государственных имуществ.

Поскольку в начале века еще не существовало единых уставов о государственной службе, а каждый ее род был самоорганизующейся, относительно обособленной подсистемой, это не могло не отразиться на официальной форме одежды сотрудников ведомств. Каждое «изобретало» свой наряд для чиновников, придерживаясь модных международных и отечественных тенденций. В соответствии с ними сначала были отменены парики, а затем форменная одежда приобрела (по образцу французской) более естественные очертания, стала уже и компактнее.

Процесс ведомственной «мундиризации» распространялся достаточно высокими темпами. 13 апреля 1803 г., одним из первых, был установлен ведомственный мундир для чиновников Лесного корпуса. К концу Александровского царствования мундиры своего образца имело уже более 30-ти ведомств. Не миновал этот всеобъемлющий процесс и систему образования. В начале 1809 г. была установлена форменная одежда для чинов столичного Петербургского учебного округа и мундиры для студентов. Особа, приближенная к императору, президент Академии наук Н. Н. Новосильцев предложил также ввести специальные мундиры для Ученого совета и членов Академии.

 

Основы государственной политики в сфере высшего образования

 

Мундирные реформы в императорской России сопровождались мерами укрепления престижа государственной службы и повышения уровня образования государственных служащих. По Указу Александра «О правилах производства в чины по государственной службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессора и статские советники» (1809) была введена система экзаменов для чиновников. Никто не мог быть произведен в чин коллежского асессора (8 класс 14-ти классной «Табели о рангах»), открывавшего возможность получения дворянства с его привилегиями, без предъявления свидетельства одного из русских университетов об успешном его окончании или сданных специальных экзаменах. Для поощрения образовательного рвения был выпущен и Указ «О допущении к слушанию университетских лекций служащих и не служащих чиновников».

Важным исключением из этого правила являлась возможность получения чина коллежского асессора в результате службы на Кавказе, дававшей (по военной табели о ранге) военное звание майора, которое приравнивалось к нему. Власть решала, таким образом, непростую проблему комплектования службы на Кавказе через введение этой льготы. Ради продвижения по карьерной лестнице люди рисковали жизнью. Таких случаев было, по-видимому, немало. В языке той поры даже возникло устойчивое словосочетание «кавказский коллежский асессор». Майор Ковалев – герой повести Н. В. Гоголя «Нос» именно таким образом смог подняться с чина титулярного советника в майоры и коллежские асессора, чем весьма гордился.[2]

Модернизация страны и необходимость приспособления к потребностям индустриальной эпохи потребовали создания в России системы отраслевых высших учебных заведений (в том числе и открытия Лесного института). Как писал публицист того времени, появился большой слой «умственного пролетариата», живущего за счет знаний и службы, а не за счет доходов от родовых земель. В «верхах» империи даже высказывалось опасение чрезмерного влияния этого нового «служилого дворянства». Инженеры, врачи, учителя, преподаватели государственных высших учебных заведений были отнесены к сфере гражданской службы и должны были носить мундир, тем самым признавалось их исключительное значение для государства. Сегодня трудно представить, каким уважительным было отношение к мундиру в высшей школе (как и в целом в обществе) в середине ХIХ века. Один из друзей Н. В. Гоголя так описывал похороны знаменитого писателя: «В день похорон все, что только имело какой-либо мундир, у каждого он был на плечах; начиная с генерал-губернатора, каждый старался почтить внешним знаком, отдавая тем последний долг невозвратному», облаченная «в мундиры профессура Московского университета бессменно дежурила у гроба Гоголя в университетской церкви».

Внимательное ознакомление с документами, определявшими права, обязанности и возможности профессуры и сотрудников высших учебных заведений, приводит к выводу о том, что в императорской России «умственный пролетариат» был весьма хорошо обеспечен и защищен. М. М. Сперанским был подготовлен «Свод законов Российской империи» (1832), включавший все действующие законодательные акты. Традиционно при всех переизданиях его третий том посвящался рангам и мундирам государственной службы, здесь же было сконцентрировано все об образовании: о правах, чинах, званиях, условиях деятельности. «Свод» опережал современные ему западные законодательные акты, превосходит он и современное российское законодательство в сфере образования. Вопрос о введении Образовательного кодекса, поставленный несколько лет назад Советом ректоров Российской Федерации, до сих пор не решен. – В отличие от века XIX-го проблемы образования у нас рассредоточены в разных юридических отраслях: в трудовом законодательстве (условия труда педагога), в бюджетном законодательстве (порядок финансирования образовательных учреждений, их налоговые льготы и т. п.) и в других.

Мнение Сперанского о необходимости придания высокого статуса государственной службе и отнесение к ней системы образования совпадало с позицией графа С. С. Уварова – министра народного просвещения. Министр считал, что причастность к государственной службе, с одной стороны, укрепляет зависимость человека от самодержавия, а с другой – повышает его статус в глазах общественного мнения. Гражданская служба находилась на переднем крае взаимодействия государства и общества и от качества ее работы зависела стабильность и прогрессивное развитие страны. В современной России важнейшие для судеб страны специалисты являются лишь работниками по найму, а система образования отнесена к сфере услуг.

Комплексный подход был главным принципом государственной политики в сфере образования. Права преподавателей высшей школы были должным образом защищены в законодательном порядке. В разработанном М. М. Сперанским Уставе гражданской службы содержалось пять разделов: от принятия на службу, производства в чины и служебных обязанностей до увольнения в отпуск, от должности и от службы. Предусматривалось право на награду за государственную службу – законодательство определяло сроки выслуги и наградные сроки, очередность награждения орденами и знаками отличия. Каждый чиновник или преподаватель государственного образовательного учреждения имел право на ежегодный отпуск – по письменной просьбе на 1 месяц с сохранением содержания (или на 2 месяца за 2 года). А без сохранения содержания он мог продлить отпуск до 4 месяцев, при невозвращении после этого срока подлежал увольнению. Уходящий в отпуск получал особый отпускной билет, где указывалось кто, куда и до какого срока отпущен.

Хорошо продуманной была пенсионная система для государственной службы. – Из жалованья производились вычеты 2% в пенсионный капитал. В ХIХ веке было введено право на пенсию по выслуге 25 лет беспорочной службы. Пенсия в этом случае составляла 50% должностного оклада по итогам последних 5 лет работы. Если преподаватель проработал более 35 лет, то получал пенсию в размере 100% оклада. Профессор после 25 лет учебной службы с разрешения Министра народного просвещения мог быть оставлен на службе еще на 25 лет. После 30 лет работы он отчислялся за штат («заштатный» профессор) с сохранением профессорского звания, имел право читать лекции и мог быть определен на все должности по институту. Такому профессору Министр мог назначить вознаграждение 1200 руб. на пять лет с продлением еще на 5 лет - независимо от выслуги лет и получаемой пенсии.

Хорошо обоснованы были и имущественные права специалистов: пособия на проезд (прогонные), на подъем и обзаведение, на экипировку и кредит на строительство своего дома; государственное жалованье, квартирные и столовые деньги по чину и должности. Особые имущественные права имели работники Лесной стражи: оклад жалованья объездчиков составлял 420 руб., лесников – 300 руб. в год. Кроме того, чины Лесной стражи получали по пять десятин земли, а объездчики и лесники – по 1, 5 десятины - под дом и усадьбу. Все они имели право на охоту, на пастьбу скота и получение из казны огнестрельного оружия и патронов. Кроме выше указанных прав, дополнительные преимущества имела лесная служба в отдаленных губерниях.

В последние годы в СПбГЛТУ (как и в ряде других вузов России) звучат предложения о предоставлении преимуществ поступления в вуз для детей сотрудников вуза, как и для детей специалистов, работающих в лесопромышленном комплексе. При низком уровне оплаты труда в системе образования и усилении тенденций к переходу на платное обучение такая мера может способствовать сохранению преемственности в не самой престижной, но очень важной для страны профессии.

Высшее лесное образование у самых своих истоков строилось на принципе наследования сыновьями профессии отца. Так в «Правилах о приеме казенных и своекоштных воспитанников в Лесной и Межевой Институт и о назначении стипендий» определялось следующее: «Вакансии для казеннокоштных воспитанников предоставляются преимущественно детям штатных чиновников, служащих или служивших по Министерству Государственных Имуществ (МГИ). Беднейшим из них назначаются, с разрешения Министра Государственных имуществ, стипендии для приготовления в Гимназиях к поступлению в Лесной и Межевой Институт». Далее подчеркивалось: если после поступления таких детей остаются «свободные казеннокоштные вакансии, то только в этом случае допускается прием на казенное содержание посторонних ».

«О каждом, желающем поступать в Лесной Институт на казенное содержание или пансионером, должно быть представлено от родителей или родственников прошение с надлежащими документами: о происхождении, метрическое свидетельство о рождении и крещении, заверенное Духовною Консисториею, а также свидетельство о здоровом телосложении и привитии оспы от местного врача ведомства Министерства Государственных Имуществ. Если такового вблизи места жительства просителя не имеется, то от постороннего врача, но состоящего на государственной службе». И все-таки, несмотря на заверенный по всей форме документ о здоровье претендента, «до начала испытаний Учебным Комитетом Института в познании предметов поступающие подвергались медицинскому осмотру врачом Института в присутствии Директора и Инспектора классов». «Осмотр сей установляется для удостоверения, что поступающие в Институт вообще телосложения здорового и не имеют телесных недостатков, могущих препятствовать дальнейшему умственному образованию и впоследствии отправлению той службы, для которой они предназначаются».

Особая забота проявлялась о «круглых» сиротах и детях умерших чиновников ведомства. Привилегия поступления в Лесной и Межевой Институт сохранялась даже в том случае, когда отцы, отслужив в МГИ не менее трех лет, перешли работать в другое ведомство. [3]

Последовательно проводимая политика «семейного наследования» профессии оказалась весьма эффективной – неслучайно в ХIХ веке возникло много лесоводственных династий.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: