Мундирная реформа Александра Второго

 

Николай Первый умер 19 февраля 1855 г. в разгар обороны Севастополя. Бесславное завершение Крымской войны показало острейшую необходимость радикальной модернизации страны. Мундирная реформа, начавшаяся в апреле 1855 г., была практически первым шагом нового правителя – царя-реформатора Александра Второго. Видимо, смена внешнего облика государственной службы была задумана им как важная составляющая грядущих системных изменений в обществе, культуре, государстве. Только после мундирной реформы последовали другие преобразования: крестьянская (1861) и судебная (1864) реформы, реформа печати (1865) и земского самоуправления (1864), а также военная (1874) и городская (1876) реформы.

Уже у своих истоков служебная форма предыдущего - Николаевского времени была устаревшей, т. к. не была достаточно удобной и функциональной, т.е. современной. Именно этим требованиям соответствовал мундир, введенный Царем-реформатором. Автор эскизов формы новой эпохи - Александра Второго неизвестен, но существуют свидетельства о том, что свежие мундирные идеи на этот раз не были порождением чьей-то художнической фантазии, а пришли с фронтов Кавказской войны: именно там, в 1848 г. был впервые апробирован короткий полукафтан без выреза «юбки» спереди. [8] В комплекте к нему гражданские чины стали носить вместо панталон свободные и удобные суконные брюки, а также пальто (плащ) с фуражкой и шинель (накидку). Царь лично своей рукой внес ряд поправок в эскизы. Изображения нового обмундирования были отлитографированы и разосланы по всей империи вместе с правилами его ношения. Такой, практически без изменений, гражданская форма просуществовала до 6 мая 1884 г. – до мундирной реформы Александра Третьего и последовавших в 1902 г. последних изменений, приуроченных Николаем Вторым к 100-летию введения Министерств в Российской империи. Но эти изменения, уже не носили радикального характера.

«Мундиризация» и «милитаризация» гражданской службы успешно использовалась властью императорской России в значимых общественных ситуациях. Некоторые авторы объясняют введение военизированной формы в сугубо гражданских отраслях тем, что служба в них была весьма непривлекательна, и поэтому для привлечения в нее людей привилегированных сословий им были даны военные чины и военные мундиры. [9] Вряд ли такую аргументацию можно признать достаточной. Государственная значимость дела их жизни, особое положение специалистов, работающих на «границе» государства и общества, высокая оценка государством их вклада в развитие очень важных отраслей в период промышленной революции и нарождающегося капитализма – вот что, в первую очередь, лежало в основе этой «привилегии».

 

«Человек в мундире» как фактор адаптации «новых граждан» России

 

«Человек в мундире» (в том числе в мундире лесной службы) оказался одним из значимых элементов системы адаптации вчерашних крепостных к жизни в мире свободных. Введение Положения об отмене крепостного права (от 19.02.1861 г.) было лишь первым шагом на длительном пути действительного освобождения. В пореформенной России в кратчайший срок образовался громадный и весьма специфический слой «новых граждан», состоявший из 22, 5 миллионов «пришельцев» – вчерашних рабов. В целях самосохранения и ускоренной модернизации Россия должна была обеспечить их приспособление. Этот «цивилизационный переворот» был очень сложным делом «ввиду крайней бедности сознания и совершенной приниженности крестьян, порожденной вековым фактическим рабством».

Для координации многогранной работы по адаптации был создан «Главный комитет по устройству сельского состояния». На местах проблемы практического проведения реформы были возложены на мировых посредников и органы местного самоуправления. Необходимо было не только выбрать сельские и волостные правления и волостные суды, но и «объяснить крестьянам права, дарованные им государем и возложенные обязанности перед государством, обществом и помещиками». Предстояло с «возможной строгостью внушить крестьянам, что они обязаны исполнять распоряжения избранного ими начальства, указав и на ответственность за уклонение или прямое неповиновение приказаниям этого последнего», «выборному начальству, чтобы оно, под угрозой ареста, штрафов и смещений, не допускало злоупотреблений, произвола и не поддавалось соблазну взимания взяток».

До крестьян надо было довести «мало привычное для них понятие и значение закона, исполнение которого, под страхом одинаковой ответственности, равно обязательно для всех подданных государя от высших чиновников до последнего крестьянина… Особенно настойчиво и при всевозможных случаях толковать различия между волей, дарованной для их счастья, и своеволием ». До сознания миллионов вчерашних рабов необходимо было довести содержание поземельного, административного, судебного и финансового устройства мира свободных людей.

Новые граждане России, не имевшие прямого опыта общения с государством и правилами жизни в обществе свободных, должны были быстро войти в сложившуюся систему общественной жизни. Процесс новой идентификации многих из них протекал за пределами той общности, в которой они выросли. В один миг эти люди оказались на пороге совершенно иного культурного опыта с другими правилами существования. Для их адаптации необходимо было расставить ориентиры – своего рода «верстовые столбы», указывавшие верную дорогу. Власть через своих государственных людей должна было четко обозначить пределы их свободы и ответственности.

Встреча с государством и его законами у нового свободного человека происходила уже без посредства своего «барина». С этой проблемой сталкивались представители государства не только в городах, куда пришли многие вчерашние крепостные, но и в сельской местности. Одним из значимых рубежей государства был русский лес и его защитники. Неслучайно после введения крестьянской реформы еще на семь лет было продлено ношение лесной службой военного мундира – это было острой необходимостью в условиях переходного периода. В циркулярах власти в те годы указывалось на необходимость ношения всего комплекта формы и знаков различия при встречах с сельским миром. Вплоть до 1867 г. военные чины имели чиновники не только лесной и межевой службы, но и ряда других гражданских ведомств, получившие специальное образование и объединенные в военизированные корпуса горных инженеров, инженеров путей сообщения, а также служившие в почтово-телеграфном ведомстве.

Судьба студенческой форменной одежды во многом определялась историческими обстоятельствами и степенью законопослушности студенческой молодежи. В предреволюционной ситуации 1859–1861 гг., чреватой непредсказуемым взрывом, студенчество оказалось зараженным радикальными настроениями, поэтому, по мнению властей, его следовало хотя бы внешне растворить в массе людей на улицах. С этой целью в 1861 г. Высочайшим Указом «О мерах, необходимых для надзора за университетскими студентами по случаю непрерывно возникающих беспорядков» было принято решение об «отмене форменной одежды» для студентов, а также о запрете ношения ими каких-либо «знаков отличия народности или каких-либо товариществ или обществ». Подчеркивалось при этом, что частная одежда студентов «должна быть приличной».[10] Освобождение студентов от необходимости носить мундир в сочетании с распространением так называемого «нигилизма» привело к появлению первой в истории России «молодежной субкультуры» с ее стихийным бунтом против чрезмерного государственного контроля.[11] По воспоминаниям очевидцев той поры, с отменой обязательной формы многие студенты стали одеваться так, «как полагается одеваться смутьянам и нигилистам»: длинные «космы» до плеч, синие очки, немыслимые плащи стали внешней демонстрацией отрицания общепринятых норм одежды, поведения и мысли.

Запрет на студенческую форму был отменен лишь в 1884 г., когда произошел спад общественной активности. Сделано это было по предложению Министра народного просвещения графа И. Д. Делянова «дабы водворить дух дисциплины». Императором Александром Третьим был принят новый университетский Устав и вновь введена обязательная форма для учащихся высших учебных заведений: мундиры, сюртуки, пальто с гербовыми пуговицами, фуражки с синими околышами и т. п. атрибутами государственного образования.

 

Заключение

 

На протяжении одного столетия все виды и классы государственной службы постепенно были облечены в стандартную служебную одежду. В течение века в императорской России произошло несколько «мундирных» реформ. Каждый новый царь считал необходимым внести изменения в эту чувствительную сферу по своему разумению, с учетом рекомендаций выдающихся советников и под влиянием исторических обстоятельств. Форма официальной одежды, класс чиновника и формула статусного обращения к нему находились в тесном единстве: В зависимости от класса носителя мундира его следовало именовать «вашим высокопревосходительством», «вашим превосходительством», «вашим высокородием», «вашим высокоблагородием», «вашим благородием». Лишь к концу ХIХ вв. эта пятиступенчатая система общих титулов себя изжила.

Мундир образца 1902 г. просуществовал до ноября 1917 г., когда в результате революции была прервана преемственность государственного, социально-экономического и культурного развития страны. Декретом ВЦИК СНК РСФСР от 10.11.1917 г. «Об уничтожении сословий и гражданских чинов», а также его же Декретом от 16.12.1917 г. «Об уравнении в правах» были упразднены все военные и гражданские чины, звания и знаки. Но, начиная с 1919 г., постепенно вновь начали вводиться мундиры, знаки различия, персональные звания.

История советских мундиров только начинает собираться. Пока более известна история военных мундиров, весьма запутана история введения формы, знаков различия и званий в гражданских ведомствах СССР. Еще во время войны в 1943 г. началась подготовка постановления СНК СССР о введении ведомственных атрибутов: в Наркомате иностранных дел, Наркомате путей сообщения и Прокуратуре СССР. В течение 1947–1953 гг. предполагалось введение формы и во многих других гражданских министерствах и ведомствах: от финансов до лесной и бумажной промышленности.

В 1999 г. в архивных фондах Отдела науки ЦК КПСС был обнаружен Проект введения в конце 1940-х годов персональных званий и форменной одежды для работников высшего образования, а также формы для студентов вузов. Еще до войны некоторые технические учебные заведения испытывали затруднения с комплектованием контингента студентов, для стимулирования приема в них были повышены стипендии. После войны ситуация не улучшилась. Нужны были новые идеи или хорошо забытые старые. В обращении Н. С. Хрущева к Сталину прозвучало предложение о введении формы во всех технических учебных заведениях Украины по примеру горных и железнодорожных вузов. Оно было учтено при подготовке проекта «О мерах по укреплению высшего образования» и одобрено Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП (б). Министр высшего образования СССР С. В. Кафтанов выступил с предложением о введении мундиров во всех высших учебных заведениях страны.

Предполагалось начать введение формы с «сырьевых» вузов, а также факультетов цветной металлургии. Простой подсчет затрат на изготовление мундиров для высшей школы стал неодолимым препятствием на пути последней мундирной реформы в истории высшей школы нашей страны. Цена «всесезонного» форменного комплекта для студента составила 2 500 рублей, для преподавателя – 9 000 рублей. После войны переложить расход за форму и знаки отличия на плечи студентов и преподавателей было делом нереальным, а государство должно было ускоренными темпами решать иную проблему – проблему послевоенного восстановления.

В том же архиве был найден и проект Указа Президиума Верховного Совета СССР «О введении персональных званий для работников высшего образования» и проект постановления Совета Министров СССР «Об утверждении Положения о персональных званиях для работников Министерства высшего образования и работников высших учебных заведений». Предполагалось введение в системе высшего образования следующих персональных званий: генерального государственного советника – для министра, государственного советника – для заместителя министра; для чиновников министерства – звания государственных советников 1, 2, 3 ранга. Было предложено вести и в вузах персональные звания: ректор должен был именоваться старшим советником высшего образования 1 ранга, профессор – второго ранга, а заведующий кафедрой – третьего ранга. Свои персональные звания предполагались для доцентов, ассистентов, лаборантов кафедр. Каждой категории сотрудников вуза полагалась своя форма и знаки различия.

Разработчики проектов считали, что эта реформа должна способствовать «повышению качества подготовки и воспитания специалистов, дальнейшему укреплению учебной и трудовой дисциплины, правильному подбору, расстановке и закреплению кадров вузов и Министерства, повышению авторитета руководящего и преподавательского состава». Эта новая «Табель о рангах» достаточно отчетливо претендовала на возрождение преемственности с мундирными реформами императорской России. Таким образом, история развития мундирных реформ прошла бы полный исторический цикл между двумя «Табелями о рангах»: от петровской до сталинской.

После смерти И. В. Сталина Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12.07.1954 г. «Об отмене персональных званий и знаков отличия для гражданских министерств и ведомств» в большинстве случаев они были упразднены, а система высшего образования благополучно избежала всеобщей «мундиризации». Отмена одиозных и несвоевременных проектов стала «первой ласточкой» по преодолению издержек сталинизма. ХХ съезд КПСС (1956) был еще впереди.

 

 

Н. А. Татеосова

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: