Прогресс в международных отношениях

 

Наиболее интригующим в Международных Отношениях является вопрос, насколько далеко может продвинуться прогресс. Уайт (1966b: 26) утверждал, что международная система – это «королевство возвращений и повторений», формулировка, которую также можно встретить в классическом высказывании Уолтца о неореализме (Waltz 1979: 66). Тема данной главы состоит в том, что Английская школа указывает на ограниченный прогресс в форме договорённостей о том, как установить порядок, и (в меньшей степени) о том, как поддерживать всемирную справедливость. В работах Булла часто говорилось о том, что порядок первичен по отношению к справедливости, суть заключается в том, что международный порядок – это хрупкое достижение, и государства попросту не могут договориться о значении всемирной справедливости. При таких обстоятельствах, Булл, кажется, поддерживал то, что Уайт описывал как «реалистическое» крыло рационализма, но в других местах, он ближе к «идеалистическому» крылу (Уайт 1991: 59). К концу жизни Булл, скорее, более симпатизировал «солидаристской» точке зрения, которая побуждала дальнейшие размышления о перспективах интернационализма и значении мирового общества (см. Dunne 1998: глава 7; Buzan 2004).

Видимый перелом в убеждениях стал наиболее очевиден в ходе чтения лекции в Hagey Lectures, Университет Ватерлоу, Канада, 1983 год (Bull 1984b). Его иллюстрирует комментарий о том, что «идея суверенных прав существует отдельно от правил, установленных самим международным обществом, и, используемая без квалификации, она должна быть отвергнута в принципе», не только потому, что «идея прав и обязанностей отдельного индивидуума пришла занять место, пусть даже и небезопасное» внутри общества государств, «и наша обязанность – постараться расширить её» (Bull 1984b: 11–12). Моральная обеспокоенность благосостоянием в мировом масштабе» была свидетельством «роста…

 

[105]

 

космополитической моральной осознанности», которая достигла «серьёзных изменений в нашей чувствительности» (1984b: 13). Изменение мировой повестки дня вынудило государства стать «местными агентами мирового всеобщего блага» (1984b: 14). Такие идеи не потеряли своей значимости в период, когда международное общество борется в поисках дипломатических подходов к всемирной экологической политике, сфере международных дел, на которую Английская школа, в основном, не обращала внимания, за заметным исключением Харрелла (1994; 2006; 2007: глава 9).

Было бы ошибкой считать, что Булл пришёл к умозаключению, что было бы легче найти решения глобальных проблем или цель могла бы быть быстрее достигнута, если бы не было необходимости делать этот «ужасный выбор» (1984b: 14). Скептицизм неизбежно притупил порывы идеолога. Это очевидно из его высказывания о том, что в Западной Европе ещё могли бы развиться новые, пост-суверенные политические сообщества. В интригующем пассаже из работы Булла Анархическое общество (1977: 267) говорится, что время может быть подходящим для новых принципов региональной политической организации, которые признают необходимость субнациональных, национальных и супранациональных связей управления, но отрицают мысль о том, что какие-либо из них должны получить эксклюзивную суверенность. Однако, такой мир не будет избавлен от угроз. В средние века международное общество, с его сложной структурой конфликтующего законодательства и разнообразного верноподданичества, было значительно жёстче, чем современная система государств (Bull 1977: 255). Булл (1979b) в этой связи отстаивал оборону, удовлетворяющую установленным законным требованиям системы-государств, которая в противовес более утопическим настроениям доказывала, что большинство государств все ещё играют «позитивную роль в международных отношениях». Несмотря на многочисленные недостатки, в обозримом будущем международное общество гораздо лучше других форм мировой политической организации.

Мы уже рассмотрели, чем Английская школа отличается от реализма и неореализма, а сейчас пришло время перейти к её оценке «революционизма» и критике международного общества, которая продвигалась сторонниками такого подхода. Булл (1977: 22) утверждал, что сущность революционизма можно найти в предположении Канта о «горизонтальном конфликте идеологии, который разрезает границы государств и разделяет человеческое общество на два лагеря: опекунов имманентного сообщества человечества и тех, кто стоит на его пути, на праведников и еретиков, на освободителей и угнетённых». Булл полагал, что Кантовское представление о международном обществе считало, что в погоне за унификацией человечества следует отложить в сторону дипломатические конвенции. «Добросовестное отношению к еретикам» не имело фактической ценности; это было не более чем «тактическое преимущество», потому что «между избранными и проклятыми, освободителями и угнетёнными не встает вопрос о взаимном принятии прав на суверенность или независимость» (1977: 24). 

Многие авторы, в том числе и Стенли Хоффманн (1990: 23–4),  

 

[106]

 

утверждали, что Кант «в своих работах о международных отношениях не был настолько космополит и универсалист, как считает Булл». На самом деле, несмотря на весь его космополитизм (который заключается в диапазоне от веры в долг гостеприимства к незнакомцам и до убеждений, что человеческие группы должны сотрудничать для продвижения международного права и всеобщего мира), Кант защищал общество суверенных государств, построенное на принципе невмешательства. Но больше всего мыслителей Английской школы, таких как Булл и Уайт тревожила «революционная» вера в то, что мир и порядок не могут существовать до тех пор, пока все общества не будут иметь одинаковую универсальную идеологию – вера, которую Уайт (1991: 421–2) ошибочно приписал Канту (см. MacMillan 1995). Такая обеспокоенность также прослеживается и в более ранней критике реалистов угроз применения в мировой политике ментальности крестового похода (глава 3). Они разделяли страх идеологов, не выносивших иные взгляды, которые с нетерпением хотели устранить несовершенство международного общества, даже силой, если потребуется, и у которых не доставало практической мудрости оценить, как применение силы (как показали послевоенные события в Ираке) может иметь абсолютно неожиданные и катастрофические последствия. (Mayall 2000).

Уайт подчеркивал, что «рационализм» совместился с реализмом и революционизмом. Мы обнаружили одну точку слияния между реализмом и Английской школой. Степень взаимного слияния Английской школы и революционизма можно обнаружить в лекциях Уайта, где он сравнивает Канта с рационалистом, который, прежде всего и главным образом, «реформист, практик поэтапной социальной инженерии» (Wight 1991: 29). Основные работы Английской школы упорно игнорируют видение вопроса, как должно быть организовано человечество. Дискуссия о мировом обществе у Бузана (2004) поддерживает структуралистскую форму объяснения, что отступает от их традиционного интереса к нормативным вопросам в мировой политике, несмотря на то, что построена на предварительных заключениях, которые продвигали Булл и Винсент по важному вопросу о том, как взаимосвязаны международное и мировое общество. Понятно, что Булл высказывался от имени многих в Английской школе, когда утверждал, что нет оснований думать, что там, где дипломаты постоянно терпят неудачи, политические мыслители преуспеют, а именно в определении моральных принципов, которые все или большинство обществ могут принять как ключ к радикально усовершенствованному международному порядку. С другой стороны, основной гуманизм наполнил аргумент Булла, что о международном порядке нужно судить исключительно по тому, что он привносит в мировой (всеобщий) порядок, заявление Уайта, что функция политики лежит в продвижении порядка и безопасности, «из которых позднее смогут развиться закон, справедливость и благополучие», а также тезис Джексона и Булла, что невзирая на благородные попытки, сторонники гуманитарного вмешательства могут усилить страдания, которых можно было бы избежать, мудро положившись на проверенные соглашения и ограничения в международных отношениях, пусть даже и несоответствующие ожиданиям «утопистов» (Bain 2003; Jackson 2000). Можно было бы добавить, что обеспокоенность

 

[107]  

 

тем, кого Дунн и Уиллер (1999) называли «страдающее человечество», пронизывает основные подходы Английской школы, плюралистические или солидаристские, поддерживающие гуманитарное вмешательство и выступающие против него, жаждущие защищать права человека или расторопно подчёркивающие тенденцию реалистичной динамики к самоутверждению в ходе «гуманитарных» проектов.

Перед тем, как завершить данную главу, полезно будет рассмотреть, в каких отношениях находится Английская школа с некоторыми другими отраслями теории международных отношений. Существует параллель между анализом международного общества, проводимого Английской школой, и аргументацией неолиберальных институтионалистов о возможности кооперации даже в контексте анархии. Члены Английской школы не последовали за неолиберальными институтионалистами в использовании теории игр для того, чтобы объяснить как может существовать сотрудничество между рациональными эгоистами (Keohane 1989a). В отличие от многих северо-американских учёных, в том числе и конструктивистов, они уделяли недостаточно внимания вопросам эпистемологии и методологии, и это описывалось как объяснение определённой сумбурности в США о природе её исследовательской программы (Finnemore 2001). Авторы Английской школы в основных чертах близки к конструктивистским рассуждениям о том, что интересы государств необходимо всегда рассматривать во взаимосвязи с моральными и юридическими принципами международного общества, даже несмотря на то, что в своём методе анализа они были менее склоны к размышлению о значимости философии социальных наук (Linklater и Suganami 2006: часть первая, глава 8). Аналогичным образом члены Английской школы соглашаются с конструктивизмом в том, что анархия, как в знаменитой фразе Вендта, – это «то, что из неё делают государства» (Wendt 1992). Они разделяют точку зрения о том, что суверенность – это не постоянная реальность, она меняет своё значение в зависимости от смены идей, например, о месте прав человека в международном обществе. Как утверждал Булл, из анархии страны могут создать международную систему или международное общество, и, в некоторой степени, они могут привести такое общество в соответствие с базовыми принципами человеческой справедливости (см. также Wight 1977 и Reus-Smit 1999). Здесь ничего не предопределено; всё зависит от того, что страны думают о себе как о отдельных политических сообществах, а также какие права для себя и обязанности перед остальным человечеством они берут, и в какой мере они готовы использовать дипломатию, терпеливо и мудро устанавливая общий моральный и политический фундамент. Именно по этой причине члены Английской школы были особенно заинтересованы в правовой и моральной областях мировой политики, а также в отношениях между порядком и справедливостью и в том, почему конструктивистские дискуссии о всеобщих нормах и легитимности пригодны для традиционных проблемных вопросов Английской школы (Edelman 1990; Clark and Reus-Smit 2007; Raymond 1997).

Идея «критического международного общества», защищаемая Дунном и Уиилером, соединила критическую социальную теорию и

 

[108]

 

Английскую школу (см. также Heins 2008: введение). В общих чертах, следует подчеркнуть, что авторы Английской школы были скептичны по отношению к тому, что они видели как предвзятое социальное исследование. В свою очередь, критические теоретики различных убеждений широко используют труды Английской школы (см. Der Derian 1987; Linklater 1998). Без сомнения, лекции Уайта содержат богатство знаний по вопросу культурного разнообразия в международной политике, теме, которая была основной для пост-структуралистских исследований (Wight 1991). Анализ экспансии международного общества поднимает важные вопросы об отношениях между моральными и правовыми универсалиями, а также о поддержке уважения к культурным различиям, которые важны для критических подходов и, на самом деле, для всей подобласти теории международной политики или всеобщей этики. Но, за некоторым исключением, члены Английской школы не были особенно активны в данной научной области (Williams 2006; Dunne 2008).

Больше всего Английская школа уделяла внимание «дипломатическому диалогу» между государствами (Watson 1982), при этом подчёркивая важность сдерживания силы, продвижения понимания между разными культурами, урегулирования политических разногласий и изучения перспектив сотрудничества. Вопросы о том, как должно быть организовано международное общество, были не настолько важны, как вопросы о том, как развилось такое дипломатическое сообщество, чего оно достигло, а также наиболее часто встречаемые проблемы – а именно: проблемы в укрощении конкуренции за власть и безопасность, преодоление идеологических разногласий, а также работа с потребностями «малоимущих» государств в международном обществе. Изучая такие вопросы, Английская школа сделала уникальный вклад в науку о мировой политике.

 

Вывод

 

В работе Двадцать лет кризиса 1919-1939 И.Х. Карр (1939/1945/1946: 12) утверждал, что международной теории следует избегать «стерильности» реализма и «наивности» идеализма. Английская школа может заявить, что прошла это испытание на хорошую международную теорию. Члены школы проанализировали элементы общества и культурные отношения, которые мало интересовали реалистов. Несмотря на то, что, в основном, они были обеспокоены пониманием международного порядка, Английская школа также рассмотрела перспективы всеобщей справедливости, и некоторые авторы создали нравственную доказательную базу более справедливого мирового порядка. Немногие из её членов согласились с утопическими или революционистскими аргументами, которые утверждают, что государства могут устранять их наиболее базовые противоречия о морали и справедливости. Это наиболее важно для провозглашения тезиса о том, что Английская школа является средним курсом между реализмом и революционизмом.

Английская школа утверждает, что международное общество – это непрочное достижение, чье выживание далеко не гарантировано, а также она подчёркивает, что    

 

[109]

 

без него более радикальные политические изменения вряд ли будут иметь место. Как ожидается, у Английской школы всегда будет две стороны: реалисты, которые быстро определяют угрозы международному обществу, и более космополитическая сторона, которая идентифицирует вероятность создания общества, более чутко реагирующего на нужды слабых и уязвимых. Отношения между этими двумя ориентирами продолжат меняться в ответ на исторические обстоятельства. Годы Холодной войны не слишком способствовали прогрессивным интерпретациям мирового порядка; прохождение периода биполярности было более располагающим для развития солидаризма; события после терактов 11 сентября 2001 года показали, как воскрешение национальной политики безопасности может быстро ослабить общепринятые конвенции о силе – взгляните на доктрину «превентивной войны», на решение США отложить в сторону Женевскую конвенцию об обращении с лицами, подозреваемыми в терроризме или «незаконными вооруженными формированиями», а также на послабление всеобщей нормы, запрещающей пытки. Страхи о возможном распространении оружия массового поражения подняли вопрос о наступлении новой фазы геополитического соперничества. Независимо от того, что нас ждёт в будущем, идеи «системы», «общества» и «сообщества», которые являются центральными для изучения дипломатического диалога, дадут аналитикам важные концептуальные инструменты для понимания развития событий. В силу вышеизложенного, анализ международного общества Английской школой будет иметь центральное значение для попыток постичь зыбучие пески мировой политики.  

 

[110]

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: