Глава 5. Маркс и Марксизм

 

Эндрю Линкалатер

 

В середине 1840-х годов Маркс и Энгельс писали, что капиталистическая глобализация трансформирует международные отношения. Они считали, что конфликт и конкуренция между национальными государствами должны подойти к концу, при этом основной разлом будет находится в поле разногласий между двумя основными социальными классами: национальной буржуазией, контролировавшей различные системы государственного управления и пролетариатом, настроения которого становились всё более космополитичными. Очертания нового социального эксперимента можно было заметить в самых передовых политических движениях промышленных рабочих. Благодаря революционным действиям международный пролетариат введёт идеалы свободы, равенства и братства Просвещения в систему универсального сотрудничества, которая освободит всех людей от эксплуатации и угнетения.

Многие традиционные теоретики международных отношений указывают на недостатки марксизма или «материалистической интерпретации истории». Марксизм был источником для аргументов в пользу того, что международная политика долгое время вращалась вокруг конкуренции и конфликта между независимыми политическими сообществами и будет делать это в будущем. Реалисты, такие как Кеннет Уолтц, утверждали, что марксизм был «вторым слоем» в связи с международными отношениями и, согласно марксизма, для уничтожения конфликтов между государствами будет достаточно возникновения социалистических режимов. Его утопические устремления должны были быть разбиты борьбой за власть и безопасность, присущими международной анархии, и предметом того, что Уолтц (1959, 1979) назвал анализом «третьего слоя». Мыслители английской школы, такие как Мэррин Уайт, утверждали, что книга Ленина " Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916 г.) может показаться трудом о международной политике, но он был слишком перегружен экономическими аспектами межчеловеческих отношений, чтобы считаться серьёзным вкладом в науку (Wight 1966a). Марксисты недооценили решающее значение национализма, государства и войны, а также значение баланса сил, международного права и дипломатии для структуры мировой политики.

Новые интерпретации марксизма появились с 1980-х годов:

 

[111]

 

перспектива была важным оружием в критике реализма, и было много инновационных попыток использовать свои идеи в разработке более комплексного подхода к международным отношениям (Cox 1981, 1983; Gill 1993a, 2003; Halliday 1994; Rosenberg 1994, Teschke, 2003). Посредством Франкфуртской школы МО влияние на критическую теорию международных отношений также приобрело значительный характер (см. главу 6). Речь идет о важном ресурсе в области международной политической экономии, где учёные анализировали взаимодействие между государствами и рынками, системой взаимоотношений государств и капиталистической экономикой, сферами энергетики и производства. Для некоторых крах Советского Союза и триумф капитализма означали смерть марксизма как политической теории и практики. В 1990-х годах некоторые утверждали, что актуальность марксизма возрастала в ходе эрозии биполярности и ускорения экономической глобализации (Gamble, 1999). Биография Маркса в конце 1990-х годов утверждала, что его анализ того, как капитализм разрушил китайские стены и объединил человечество, наконец-то созрел с распадом Советского Союза (Wheen, 1999). Для других возрождение политики национальной безопасности после терактов в Нью-Йорке в 11 сентября 2001 года в сочетании с растущим значением религии в международных делах напоминает о том, что марксизм мало контролирует самые основные реалии международной политики. В американских исследованиях международных отношений – в отличие от европейских, где «левая школа» всегда была сильнее – настроение перешло от «мягкого» сопротивления марксизму времён Холодной войны к нынешнему состоянию, в котором марксизм «практически исчез» как серьёзная тема для академического исследования» (Falk 1999: 37).

С момента изданий трудов Маркса в 1840-х годах, сильной стороной исторического материализма был анализ того, как капитализм стал доминирующей системой производства во всем мире. Многие марксисты признали в 1970-х и 1980-х годах, что этот подход не позволяет адекватно осмыслить важность национального государства и насилия в современном мире. С тех пор мало кто соглашался с убеждением Маркса в том, что победа капитализма будет недолговечной, или сохранили веру в то, что неумолимые законы приведут к его уничтожению и замене коммунизмом. Интересные вопросы связаны с тем, что современные формы глобализации сопровождаются возобновлением этнического насилия и национальной фрагментацией. Хотя Маркс и Энгельс предсказывали продвижение капиталистической глобализации и рост экономического неравенства, они не предвидели той роли, которую национализм будет продолжать играть в мировой политике. Марксисты, такие как Ленин, подчеркивали, что глобализация и национальная фрагментация являются двумя сторонами глобального распространения капиталистического производства. В дальнейшем теория зависимости и теория мировых систем, которые будут рассмотрены позже в этой главе, предложили сложные описания

 

[112]

 

трансформационной роли распространения капитализма во всех частях земного шара в течение последних нескольких столетий. Более того, конкретные авторы-марксисты, такие как Грамши, оказали большое влияние на те попытки понять природу глобальной гегемонии, которые предпринимались за последние 25 лет.

Оставив в стороне на данный момент вопрос о том, насколько марксизм проливает свет на геополитику, важно спросить, может ли марксистский анализ капиталистической глобализации и фрагментации заставить большее количество исследователей международных отношений перестать игнорировать или отвергать марксизм. Также важно спросить, является ли проект построения критической теории глобальной политики единственным аспектом, в котором марксизм выходил за рамки доминирующих англо-американских подходов к международным отношениям. Интересно вспомнить, что в 1930-х годах теоретики Франкфуртской школы утверждали, что интеллектуальный вызов состоит в том, чтобы сохранить «дух», а не «букву» классического марксизма (Friedman 1981: 35-6). Несмотря на то, что исследования Хабермаса за последние 20 лет мало связаны с марксизмом, он во всеуслышание призывал к «восстановлению исторического материализма», к сохранению сильных сторон и к пренебрежению слабостями марксистского учения (Linklater 1990b, см. также главу 6). Те, кто работает в рамках марксистской традиции, продолжают попытки воссоздать свой подход к политике и истории, чтобы освещать структуры и процессы, которым пренебрегают основные школы международных отношений.

Невозможно обсуждать разновидности марксизма в короткой главе, задачей которой является рассмотрение значимости исторического материализма для международных отношений (см. Joseph 2006 для широкого обзора марксистских перспектив). Принятый здесь подход начинается с описания основных особенностей исторического материализма и объяснения того, как международные отношения рассматривались в этих рамках. В разделе 2 кратко излагаются ключевые темы марксистского анализа национализма и империализма. Далее следует краткий обзор классической критики марксизма в международных отношениях и его реабилитации с 1980-х годов, когда политическая экономика и критическая теория стали центральными в научной дискуссии. В последнем разделе оценивается марксистская традиция в свете последних событий в теории международных отношений.

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: