ЛИТУРГИЯ ПРЕЖДЕОСВЯЩЕННЫХ ДАРОВ 1. ДВА ЗНАЧЕНИЯ ПРИЧАСТИЯ

Изо всех богослужебных правил, относящихся к ^Великому Посту, наиболее важно понять одно, так; < как оно, будучи особенностью Православия, часто яв­ляется ключом для объяснения его богослужебного предания. Это правило — запрещение совершения Бо-, Ж? Ственной литургии в будние дни недели в течение.^Великого Поста. Устав ясно гласит, что ни в коем ^случае не должно совершать Божественной литургии "; т понедельника до пятницы включительно, кроме как ^: если Благовещение случится в один из этих дней. Од-'нако по средам и пятницам совершается, соединенное |с вечерней, особое богослужение, называемое Литур-" гией Преждеосвященных Даров, за которой можно.причащаться.

^ Значение этого правила было настолько забыто во " многих приходах, особенно тех, которые долгое время 5были под западным, латинским влиянием, что его про­сто перестали соблюдать, и по чисто латинскому обы­чаю частные, заказные или заупокойные, литургии со­вершаются в течение всего Великого Поста. Но даже 'там, где это правило соблюдается с чисто формаль-? ной покорностью, редко кто старается понять его ду­ховное значение, понять внутреннюю логику Поста. Поэтому мы считаем важным объяснить более под­робно смысл этого правила, которое относится к од­ному лишь Великому Посту, но освещает все богослу­жебное предание Православия.

В общих чертах здесь выражается и применяется.один из основных принципов богослужения: соверше-Нше Евхаристии несовместимо с Постом. В этом право­славная традиция сильно отличается от евхаристиче-

41

ского богословия западного католичества; в Правосла­вии совершение Евхаристии всегда — праздник и ра­дость. Это прежде всего таинство явления Христа, Его присутствия среди своих учеников и поэтому праздно­вание— очень реальное — Его Воскресения. И действи­тельно, явление и присутствие Христа за Евхаристией является для Церкви доказательством Его Воскресе­ния. В радости и «горении сердец», испытанных уче­никами по пути в Еммаус, Христос открыл Себя им в преломлений хлеба (Лука 24, 13—35); в Церкви — это вечный источник опытного и существенного по­знания Воскресения. Никто не видел само Воскресе­ние Спасителя, но ученики поверили в Него, не пото­му, что кто-то научил их этому, но потому, что они видели воскресшего Господа, явившегося им при за­крытых дверях («дверем заключенным»). Он явился им и участвовал с ними в трапезе.

Евхаристия пребывает все тем же явлением и при­сутствием, той же радостью и «горением сердец», той же сверхразумной и в то же время абсолютной уве­ренностью, что Воскресший Господь явил Себя в пре­ломлении хлеба, И так велика эта радость, что в пер-вохристианской Церкви день Евхаристии не был од­ним из дней, но Днем Господним, днем уже вне вре­мени, так как в Евхаристии уже предвосхищается Царствие Божие. Во время Тайной Вечери Христос Сам сказал Своим ученикам, что Он завещал им Цар­ство так, чтобы они могли «есть и пить за трапезой (столом) в Его Царстве»: «Да ядите и пиете за тра­пезою Моею в Царстве Моем» (Лука 22, 30). Поэто­му присутствие за Евхаристией Воскресшего Спаси­теля, вознесшегося на небеса и сидящего одесною (по правую сторону) Отца — есть участие в Его Царстве, приобщающее нас «радости и миру во Святом Духе». Причастие — «пища бессмертия», «небесный хлеб», и мы, приближаясь к Святой Трапезе, действительно возносимся на небо. Таким образом, Евхаристия — праздник Церкви, или, еще лучше, — сама Церковь, как праздник, как радость о присутствии Христа, как предвкушение вечной радости в Царствии Божием. Каждый раз, когда Церковь совершает Евхаристию, она — на небе, в своем небесном отечестве; она вос­ходит туда, куда Христос вознесся, дабы нам «есть и пить за трапезой Его в Его Царстве»... Теперь стано-

42

ится понятным, почему Евхаристия несовместима с остом, потому что, как мы увидим ниже, когда мы остимся, мы изображаемся Церковью как странники а пути к Царствию Небесному. А «сыны чертога рачного, — как сказал Христос, — не могут печалить-" я, пока с ними жених» (Матф. 9, 15).

Но почему же тогда, можно спросить, в дни Поста " се же допускают к Причастию за Литургией Преж-; еосвященных Даров? Не противоречит ли это прин-ипу, изложенному выше? Чтобы ответить на этот > прос, мы должны рассмотреть второе объяснение равославного понимания Причастия, его значения, ак источника и главной силы, поддерживающей нас нашем духовном подвиге. Если, как мы только что ворили, Причастие есть завершение всех наших под-гов, цель, к которой мы стремимся, величайшая ра-ость нашей жизни во Христе, оно также необходи­ма источник и начало самого нашего духовного под-ига, божественный дар, благодаря которому нам ста­новится возможным знать, желать и стремиться к совершенному причастию в невечернем дне» (беско­ечном дне) Царствия Божия. Потому что, хотя Цар-вие уже пришло, хотя оно приходит в Церковь, оно е же должно быть исполнено и завершено в конце емен, когда Бог «исполнит» (наполнит) все Самим.бой. Мы знаем это и участвуем в предвкушении это-дня: мы участвуем теперь в Царстве, которое дол-но еще придти. Мы предвидим и предвкушаем его аву и счастье, но мы все еще на земле, и все наше: мное существование поэтому длинный и часто труд­ный путь к завершающему все Дню Господню. На " ом пути нам нужны помощь, поддержка, сила и уте­шение, потому что «князь мира сего» еще не сдался; " аоборот, зная, что он побежден Христом, он предпри-имает последнюю, отчаянную борьбу против Бога, гараясь оторвать от Него насколько возможно боль-1е душ. Так трудна эта борьба и так велика власть врат адовых, что Христос Сам говорит нам про «уз-1й путь», немногим доступный. И в этой борьбе имен-Тело и Кровь Христовы наша главная помощь, та асущная пища, что поддерживает жизнь нашего духа благодаря которой, несмотря на все искушения и.пасности, мы следуем за Христом. Вот почему, при­ластившись, мы молимся:

43

Если Великий Пост и воздержание означают уси­ление этой борьбы, это потому, что — согласно с Еван­гелием— это время, когда мы лицом к лицу встре­чаемся со злом и всей его силой. И поэтому именно в это время нам нужна помощь и сила Божественного огня; отсюда необходимость особого великопостного Причастия Преждеосвященными Дарами, то есть Да­рами, освященными в предшествующее воскресение и хранящимися на престоле в алтаре для причащения в среду и пятницу. Совершение Евхаристии — это одна беспрерывная, постоянная радость, поэтому ее не совершают в дни Поста; и, однако, в Церкви всегда присутствует плод Евхаристии — Святые Дары. Подобно тому, как Хри­стос видимо вознесся на небо, но в то же время неви­димо присутствует в мире, так же, как Пасха, которая празднуется раз в год, но в то же время лучами сво-

...даждь быти сим и мне во исцеление души же и тела, во отгнание всяко­го сопротивнаго, в про­свещение очию сердца моего, в мир душевных моих сил, в веру непо-стыдну, в любовь нелице-мерну, во исполнение пре­мудрости, в соблюдение заповедей Твоих, в при­ложение Божественныя Твоея благодати, и Твое­го Царствия присвоение...

...да не опалиши мене, Содетелю мой: паче же пройти во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце... да яко Твоего до­му, входом причащения, яко огня мене бежит всяк злодей, всяка страсть...

...дай, чтобы эти (Святые Дары) были мне для ис­целения души и тела, для отгнания всякого против­ника, для просвещения очей моего сердца; да бу­дут они миром душевных моих сил, непостыдной верой, нелицемерной лю­бовью, исполнением пре­мудрости, соблюдением Твоих заповедей, прибав­лением Божественной Твоей благодати для то­го, чтобы достичь Твоего Царствия...

...не опали меня, Созда­тель мой, — но пройди в члены мои, во все соста­вы, в 'утробу, в сердце... чтобы от входа Причас­тия в мое сердце, как в Твой дом, бежало от ме­ня все дурное, всё страс­ти, как от огня...

ими освещает всю жизнь Церкви; подобно, как Цар­ство Божие должно еще наступить, но уже теперь — посреди нас, так же и Евхаристия. Как таинство и торжество Царства, как праздник Церкви она несов­местима с постом и не совершается Великим Постом; но как благодать и сила Царства, действующая в ми­ре, как дар «существенной пищи» и оружия в нашей духовной борьбе, она действительно небесная манна, которой мы живем в течение нашего странствия по пустыне Великого Поста.

ДВА ЗНАЧЕНИЯ ПОСТА

Теперь возникает следующий вопрос: если Евха­ристия несовместима с Постом, то почему же она со­вершается по субботам и воскресениям Великого По­ста и это не считается нарушением Поста? Здесь как будто есть противоречие в церковных канонах. В то время, как некоторые из них запрещают Пост по вос­кресениям, другие запрещают нарушать Пост в тече­ние сорока дней. Однако, это только кажущееся про­тиворечие, потому что оба правила, которые как бы исключают друг друга, на самом деле говорят о двух разных значениях слова. Понять это особенно важно, так как здесь нам открывается православная филосо­фия Поста, существенная для всего нашего духовно­го подвига.

Действительно, есть два вида или способа Поста, оба укорененные в Священном Писании и Священном Предании. Первый вид может быть назван совершен­ным Постом, так как он состоит действительно в со­вершенном воздержании от пищи и пития. Второй вид можно определить как аскетический Пост, так как он состоит главным образом в воздержании от некоторо­го рода пищи и в уменьшении общего ее количества. Совершенный Пост, по самой своей природе, продол­жается недолго, сводится обычно к одному дню или даже части дня. С самого начала христианства Пост рассматривался как приготовление и ожидание, как выражение духовной сосредоточенности на том, что должно совершиться. Физический голод соответствует здесь духовному ожиданию завершения, приготовле­нию всего человеческого существа, открывающегося приближающейся радости. Поэтому в церковном бо-

 

44

45

гослужебном предании мы находим этот совершен­ный Пост как завершение и вершину приготовления к великому празднику, то есть к личному духовному событию. Такой Пост бывает, например, накануне Рождества, Крещения, наипаче же, — как приготов­ление к духовному пиру за трапезой Христа Спаси­теля в Его Царстве. Совершенный Пост, более или менее продолжительный, всегда предшествует Евха­ристии и является необходимым условием для при­ступающего к Святому Причащению. Многие люди не понимают этого правила, видят в нем только устаре­лый обычай и спрашивают себя, почему необходимо приступать к Причастию с пустым желудком? Если рассматривать это правило с точки зрения физической и грубо физиологической, как нечто дисциплинарное, то оно, конечно, теряет свое значение. Поэтому неуди­вительно, что в Римско-Католической Церкви, где ду­ховное понимание Поста давно заменено дисципли­нарным, юридическим (как пример: возможность да­вать «разрешение», освобождать от Поста, как будто Пост нужен Богу, а не человеку), Пост перед Причас­тием теперь фактически уничтожен. Однако в своем подлинном значении этот совершенный Пост — выра­жение того ритма, приготовления и завершения, кото­рым живет Церковь, потому что она одновременно ожидает Христа в мире сем и преображения мира сего в грядущий. Можно прибавить, что в первохри-стианской Церкви совершенный Пост обозначался словом, взятым из военного словаря; он назывался 5{а1ю, что обозначает войско в положении военной тревоги и мобилизации. Церковь всегда «на страже», она ждет пришествия Жениха и ожидает его наготове и с радостью. Таким образом, совершенный Пост — это не только Пост членов Церкви, но и Церковь сама как Пост, как ожидание Христа, Который приходит к ней в Евхаристии и Который придет во славе в кон­це времен.

Совершенно иной духовный смысл второго вида Поста, того, который мы назвали аскетическим. Цель этого Поста — освобождение человека от беззаконной тирании плоти, от подчинения духа телу и его требо­ваниям, которое является трагическим последствием первородного греха, грехопадения человека. Только после продолжительных и терпеливых усилий пони-

46

маем мы, что «не хлебом одним жив человек», и вос­станавливаем в себе первенствующую роль духа. По самой своей природе это должен быть длительный и усиленный подвиг. Фактор времени очень важен здесь, так как действительно нужно много времени, чтобы с корнем вырвать и исцелить обычную и общую бо­лезнь, которую люди стали считать своим нормаль­ным состоянием. Наука аскетического Поста, доведен­ная до совершенства в монашеской традиции, была принята всей Церковью. Здесь мы видим применен­ные к человеку слова Христа, сказавшего, что силы адовы, порабощающие человека, могут быть побеж­дены только молитвою и Постом. Это Пост, основан­ный на примере Самого Христа, постившегося сорок дней и затем встретившегося лицом к лицу с сатаной; в этой встрече ниспровержена была покорность че­ловека только хлебу, и таким образом положено было начало духовного освобождения человека. Церковь выделила для такого аскетического Поста четыре пе­риода: Великий Пост перед Пасхой, Рождествен­ский— перед Рождеством, Петровский — перед празд­ником святых апостолов Петра и Павла и Успен­ский— перед Успением Божией Матери. Четыре раза в год Церковь зовет нас очиститься и освободиться от порабощения телу святым лечением Поста, и каждый раз успех этого лечения зависит от некоторых основ­ных правил, главное из которых — непрерывность и продолжительность Поста.

Различие этих двух видов Поста должно помочь нам понять кажущееся противоречие канонов, опре­деляющих порядок Поста. Устав, запрещающий Пост по воскресеньям, буквально означает то, что нарушает Пост совершение Евхаристии, которая сама и есть завершение Поста, его цель и его окончание. Это озна­чает, что воскресение, день Господень, вне Поста, по­скольку он как бы и вне времени. Другими словами, это означает, что воскресение, как день Царства Не­бесного, не принадлежит тому времени, смысл кото­рого как странствия и выражает Пост; воскресение, таким образом, остается днем не Поста, а духовной

радости.

Но нарушая совершенный Пост, Евхаристия не на­рушает аскетического Поста, который, как мы уже объяснили, требует постоянного подвига. Это означа-

47

 

ет, что Великим Постом и по воскресениям пища ос­тается постной. Точнее говоря, мясо и молочная пища запрещены только благодаря психо-соматическому характеру аскетического Поста, ибо Церковь знает, что, если нужно покорить духу тело, оно должно быть подвергнуто терпеливому и долгому воздержанию. В России монахи, например, никогда не едят мяса; но это не значит, что они постятся на Пасху и в другие великие праздники. Можно сказать, что в некоторой степени аскетический Пост присущ христианской жизни, и христиане должны его соблюдать. Но люди, считающие — увы, так часто, — что на Пасху почти не­обходимо предаваться объедению и пить свыше меры, превращают настоящий дух Пасхи в печальную и уродливую карикатуру. Действительно трагично, что в некоторых церквах люди на Пасху не хотят присту­пать к Причастию, принимая прекрасные слова по­учения святого Иоанна Златоуста: «Трапеза исполне­на, насладитеся вси. Телец упитанный, никтоже да изыдет алчай» (по-русски: «Стол изобилует яствами, наслаждайтесь все. Телец (теленок) откормлен; пусть никто не уйдет отсюда голодным»), — вероятно, как буквальное описание пасхального стола. Праздник Пасхи — духовная реальность, и для того, чтобы ощу­тить и правильно пережить ее, требуется столько же трезвости, сколько и духовной сосредоточенности Поста.

Надо понять, что нет противоречия в том, что Цер­ковь настаивает на воздержании от скоромной пищи по воскресным дням Великого Поста и в то же время осуждает Пост в дни Евхаристии. Ибо только следуя обоим этим правилам, исполняя все правила приго­товления к Евхаристии и не ослабляя подвига «душе­спасительной четыредесятницы» (сорока дней Поста), мы можем действительно достигнуть духовной цели Великого Поста.

Все вышесказанное привело нас теперь к тому осо­бому месту, которое занимает в Великом Посту Ли­тургия Преждеосвященных Даров.

ВЕЧЕРНЕЕ ПРИЧАЩЕНИЕ

Первая и главная характеристика Литургии Преж­деосвященных Даров — это вечернее богослужение.

48

Выражаясь точнее, — это причащение после вечерни. В ранние времена церковной жизни это богослужение было лишено теперешней его торжественности, и тог­да его связь с вечерней была еще более очевидна. По­этому первый вопрос касается именно этой характер­ной черты Литургии, связанной с вечерней. Мы уже знаем, что православное предание требует совершен­ного Поста перед Евхаристией. Этот общий принцип объясняет то, что Евхаристия, в отличие от всех дру­гих богослужений, не имеет своего определенного ча­са, ибо время ее совершения зависит главным образом от того дня, в который она совершается. Так, по боль­шим праздникам по Типикону полагается служить Литургию очень рано, так как всенощная (всенощ­ное бдение) заменяет Пост для приготовляющихся к Причастию. Но когда праздник менее значителен и не бывает всенощной, Евхаристия совершается позд­нее, хотя бы теоретически в обычные дни недели она заканчивается в полдень. Наконец, в те дни, когда по­ложен строгий или совершенный Пост, к Причастию («нарушению поста») подходят уже после полудня. К сожалению, в настоящее время эти правила забыты и ими пренебрегают, хотя значение их очень просто: Евхаристия всегда бывает завершением приготовле­ния к ней, как исполнение ожидания, и потому час ее совершения соотносителен с Постом, приготовляющим к ней. Этот Пост либо отождествляется с всенощным бдением, либо же должен быть исполнен индивиду­ально. А так как Великим Постом среда и пятница суть дни совершенного воздержания, то причащение как завершение Поста совершается за вечерним бого­служением. Следуя той же логике, в Сочельники Рож­дества и Богоявления, два дня совершенного Поста, Евхаристия совершается после вечерни. Однако, если канун этих праздников случается в субботу или вос­кресение, то есть в дни евхаристические по православ­ной традиции, совершенный Пост переносится на пят­ницу. Другой пример: если Благовещение попадает на один из этих будних дней Великого Поста, Литур­гия совершается после вечерни. Эти правила, которые стольким кажутся устарелыми, второстепенными, на самом деле показывают основной принцип православ­ной богослужебной духовности: Евхаристия всегда — конец приготовления и завершение ожидания; а так

49

как в Церкви Пост есть еамое главное выражение при­готовления, то совершенный Пост венчается прича­щением после вечерни.

Великим Постом, следуя церковному уставу, по средам и пятницам полагается полное воздержание от пищи до захода солнца. Поэтому именно эти дни Великого Поста выбраны для причащения, которое, как мы уже сказали, является главным оружием в ве­ликопостной духовной борьбе. Эти дни особенно на­пряженного физического и духовного подвига освяще­ны ожиданием причащения Тела и Крови Христовых, и это ожидание поддерживает нас в нашем подвиге, как духовном, так и физическом; цель этого подвига становится радостью ожидания вечернего причаще­ния. «Возведу очи мои к горам, откуда придет по­мощь» (псалом 120).

Каким серьезным и важным становится день, ко­торый я должен провести в обычных занятиях, но ко­торый весь проходит во свете приближающейся встре­чи с Христом; как все то обычное и незначительное, заполняющее мое ежедневное существование, то, к чему я привык и на что не обращаю никакого внима­ния, приобретает новое значение. Всякое слово, ска­занное мной, всякое действие, всякая мысль, прихо­дящая мне в голову, становятся важными, единствен­ными, непреложными; или они по существу связаны с ожиданием Христа, или противоречат ему. Само вре­мя, которое мы обычно так легко тратим, приобретает свое настоящее значение как время либо спасения, либо погибели. Вся наша жизнь становится тем, чем она стала после пришествия Христа на землю: возне­сением к Нему или уходом от Него во тьму и поги­бель.

Действительно, нигде лучше и полнее не раскры­вается значение Поста, как в эти дни вечернего при­чащения, значение не только Великого Поста, но и всей Церкви и христианской жизни в целом. Во Хри­сте вся жизнь, время, история, сам космос стали ожи­данием, приготовлением, надеждой, вознесением. Христос уже пришел, но Царство Его еще впереди! На земле, «в мире сем», мы можем только предвкушать славу и радость Царства Небесного; однако в Церк­ви мы покидаем мир сей и духовно встречаемся со Христом за Его трапезой, созерцая в тайниках сво-

его сердца Его нетварный свет и славу. Это предвку­шение, однако, дается нам для того, чтобы мы, воз­любив Царство Божие, чаяли совершеннейшего обще­ния с Богом в грядущем «невечернем дне». И каждый раз, как бы в предварение вкусив «мира и радости Царства Небесного», мы возвращаемся в земную жизнь, и опять перед нами длинный, узкий и трудный путь. Из праздника мы возвращаемся в жизнь Поста, в жизнь приготовления и ожидания. Мы чаем вечера этой земной жизни, когда мы сделаемся участниками «света тихого, святой славы бессмертного Отца Не­бесного»— начала, которому не будет конца.

ПОРЯДОК СЛУЖБЫ

В первохистианской Церкви, когда верующих было еще немного и вера их была засвидетельствована и испытана, существовал обычай раздавать после вос­кресной Литургии Святые Дары верующим, для того, чтобы, унося их к себе домой, они могли ежедневно причащаться; общая, радостная Евхаристия воскрес­ного дня, таким образом, продолжалась в течение всей жизни. Однако обычай этот прекратился, когда уве­личилось число членов Церкви, когда христианство распространилось и неизбежно понизился уровень ду­ховно-напряженной жизни, которой отличались пер­вые христиане, и церковным властям пришлось при­нять меры в предостережение возможного злоупотреб­ления Святыми Дарами. На Западе это повело к при­чащению за ежедневной литургией; это отличительная черта западной литургической традиции и благоче­стия, но одновременно и причина значительной пере­мены в самом понимании Евхаристии, переставшей быть праздничной, праздником Церкви, и ставшей не­отъемлемой частью дневного круга богослужения; та­ким образом были созданы так называемые частные мессы, которые в свою очередь все больше и больше изменяли все другие части богослужения. На Востоке, наоборот, основное эсхатологическое, радостное по­нимание Евхаристии, устремленное к Царству Небес­ному, никогда не изменялось; и даже в настоящее вре­мя Божественная Литургия, по крайней мере в тео­рии, не является одной из служб суточного круга. Со­вершение Литургии — всегда праздник, и день, когда

 

50

51

она совершается, всегда приобретает духовное значе­ние воскресного дня. Мы уже подчеркивали и еще раз повторим, что этот день несовместим с Постом, и по­этому Евхаристия не совершается в будние дни Вели­кого Поста. Таким образом, когда ежедневное домаш­нее причащение было прекращено, его не заменили на Востоке ежедневным совершением Евхаристии, а возник новый вид причащения — Святыми Дарами, освященными в воскресение, за праздничным совер­шением Литургии. Очень возможно, что Литургию Преждеосвященных Даров служили не только Вели­ким Постом, но и в течение других постов церковного года. Но так как число праздников, больших и ма­лых, увеличивалось, Евхаристию стали совершать го­раздо чаще, Литургия Преждеосвященных Даров ста­ла характерным отличием одного Великого Поста, и мало-помалу, под влиянием великопостного богослу­жебного духа, той «светлой печали», о которой мы уже говорили, она приобрела ту единственную кра­соту и торжественность, что составляют духовную вершину великопостного богослужения.

Богослужение начинается с Великой Вечерни, но первый возглас священника тот же, что и на Литур­гии: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа»; таким образом, все богослужение обращено к надежде Царства, оно есть то духовное ожидание, что и определяет собою весь Великий Пост. Затем, как обычно, следует вечерний псалом (103) «Благос­лови, душе моя, Господа», Великая Ектения и 18-я Кафизма (часть) Псалтири. Эта Кафизма читается каждый день недели Великого Поста. Она состоит из псалмов 119—133, называемых «песнями восхожде­ния». Их пели на ступенях Иерусалимского храма, поднимаясь по ним; это была песнь людей, собирав­шихся для молитвы, готовившихся к встрече с Богом: «Возрадовался я, когда сказали мне: пойдем в дом Господень...» (Пс. 121: 1)—«Благословите ныне Гос­пода, все роды Господни, стоящие в доме Господнем, во время ночи. Воздвигните руки ваши к святилищу и благословите Господа. Благословит тебя Господь с Сиона; сотворивший небо и землю» (Пс. 133).

Во время чтения этих псалмов священник берет Агнец (Святые Дары), освященный в предыдущее воскресение, и кладет Его на дискос. Затем, после пе-

ренесения дискоса с престола на жертвенник, он на­ливает вино в чашу и покрывает Святые Дары, как это обычно делается перед Литургией. Надо отметить, что все это делается молча, без каких-либо молитв священника. Устав подчеркивает эту особенность: все молитвы были уже прочтены за воскресной Литур­гией.

После малого Входа и пения «Свете Тихий» чита­ются две указанные на этот день паремии, то есть чте­ния из Ветхого Завета, взятые из книги Бытия и Притч. Между этими чтениями (паремиями) совер­шается обряд, напоминающий нам те времена, когда Великий Пост был главным образом посвящен при­готовлению оглашенных к крещению. Во время чтения первой паремии из книги Бытия священник ставит зажженную свечу на Евангелие, лежащее на Престо­ле; по окончании чтения священник берет свечу и ка­дило и благословляет молящихся, возглашая: «Свет Христов просвещает всех! » Свеча — символ Христа, Света мира. То, что свечу ставят на Евангелие во вре­мя чтения Ветхого Завета, означает, что все проро­чества совершились во Христе, который просветил своих учеников, чтобы «они могли разуметь писания». Ветхий Завет ведет к Христу, так же, как Великий Пост ведет к просвещению крещающихся. Свет Кре­щения, соединяющий оглашенных с Христом, откры­вает их разум для понимания учения Христова.

После второго чтения из Ветхого Завета по ука­заниям устава полагается пение пяти стихов из вечер­него псалма (140), начинающегося со стиха: «Да ис­правится молитва моя, яко кадило пред Тобою...». Этот 140-й псалом уже пели перед Входом; каково же значение пения тех же самых стихов во второй раз? Можно полагать, на основании некоторых указаний, что повторное пение этих стихов восходит к самому раннему периоду совершения Литургии Преждеосвя­щенных Даров. Возможно, что в те времена, когда эта Литургия еще не приобрела теперешней своей тор­жественности и состояла просто в причащении за ве­черней, эти стихи пели во время причащения. Но те­перь они составляют как бы прекрасное покаянное введение ко второй части богослужения, то есть к са­мой Литургии Преждеосвященных Даров.

Эта вторая часть начинается с Литургии Оглашен-

 

52

53

ных целым рядом особых молитв и прошений о гото­вящихся к Крещению. В половине Поста, в среду на четвертой неделе, прибавляется еще ектения о «про­свещаемых», то есть «уже готовых к просвещению (озарению)». Еще раз подчеркивается основной смысл Великого Поста как приготовления к Крещению. После удаления оглашенных Литургия верных на­чинается с двух молитв. В первой мы просим об очи­щении души, тела и чувств наших:

Вторая молитва готовит нас к перенесению Преж-деосвященных Даров:

Затем наступает торжественный момент перенесе­ния святых Даров на престол. Внешне этот Вход похож

...око убо да не приобще­но будет всякого лукаво­го зрения, слух же слове-сем праздным невходен, язык же да очистится от глагол неподобных. Очи­сти же наши устне, хва­лящие Тебе, Господи: ру­ки наша сотвори злых убо отрятися деяний, действо-вати же точию яже Тебе благоугодная, вся наша уды и мысль Твоего ут­верждая благодатию.

...се бо пречистое Его Тело и животворящая Кровь, в настоящий час входящая, на тайней сей предложиться имут тра­пезе, от множества воин­ства небеснаго невидимо дориносимыя. Их же при­частие неосужденно нам даруй, да теми мысленное око озаряющее, сынове света и дне будем.

...да не приобщатся гла­за наши ко всякому лу­кавому зрению, и слух наш закроется к словам праздным. Очисти наши уста, хвалящие Тебя, Гос­поди: да воздержатся ру­ки наши от злых дел, что­бы исполнять дела только благоугодные Тебе, ук­репляя и утверждая все члены и мысль нашу Тво­ей благодатью.

...Ибо вот Пречистое Его Тело и животворящая Кровь, в настоящий час входящие, будут предло­жены на этой тайной тра­пезе, невидимо переноси­мые множеством небес­ных воинств. Даруй нам неосужденно причастить­ся им, да просветится ими мысленное око наше, и мы станем сыновьями све­та и дня.

на Великий Вход за Литургией, но по существу и ду­ховному значению он, конечно, совершенно иной. В полном евхаристическом богослужении Великий Вход есть перенесение (приношение) еще не освященных Даров: Церковь приносит себя, свою жизнь, жизнь своих членов и все творение Божие в жертву Богу, включая эту жертву в единую и совершенную жертву Самого Христа. Вспоминая Христа, Церковь вспоми­нает всех тех, кого Он воспринял для их искупления и спасения. За Литургией Преждеосвященных Даров нет ни предложения, ни жертвы, ни Евхаристии, ни освящения, но нам открывается и становится явной тайна присутствия Самого Христа!

Здесь надо отметить, что православное богослу­жебное предание не знает поклонения Святым Дарам, кроме как во время Причастия: это существенное от­личие от латинской Церкви. Но в православной Церк­ви, конечно, практикуется сохранение запасных Свя­тых Даров для причащения больных и для других исключительных случаев. Мы уже говорили о том, что в первые времена в христианской Церкви существовал обычай частного самопричащения на дому. У нас, та­ким образом, существует постоянное присутствие Свя­тых Даров и отсутствие поклонения им. Сохраняя од­новременно оба положения, Православная Церковь избежала западного опасного сакраментального ра­ционализма. Желая подтвердить — против протестан­тов— объективное, реальное присутствие Христа в Святых Дарах, католики на самом деле отделили по­клонение Святым Дарам от Причастия. Этим они открыли дверь опасному духовному уклонению от на­стоящего назначения Евхаристии и даже самой Церк­ви. Потому что цель Церкви и Таинств не сакрализа­ция части материи, противополагаемой таким обра­зом в качестве святой и священной всему остальному как профанному и нечистому. Наоборот, цель Право­славной Церкви в том, чтобы человек в своей жизни был постоянно в общении с Богом, познавал Бога, восходил к Царству Божию; евхаристические Да­ры — средство этого общения, пища этой новой жиз­ни, но не конечная цель. Потому что Царствие Бо­жие — «не пища и питие, но радость и мир в Духе Святом». Пища в человеческой жизни исполняет свою функцию, только когда она съедена и превращена в

 

54

55

рою и любовию присту- реносится. С верою-и лю- пим, да причастницы жиз- бовью приступим, чтобы ни вечныя будем. Алли- быть участниками жизни луиа, аллилуиа, алли- вечной. Аллилуиа, алли- луиа.                                луиа, аллилуиа. Святые Дары теперь перенесены на престол, а мы, готовясь к Причастию, просим:

За этим следует Молитва Господня, завершающая всегда наше приготовление к Причастию: произнося ее, молитву Самого Христа, мы тем самым принимаем дух Христов, как свой собственный, Его молитву к Отцу, как нашу, Его волю, Его желание, Его жизнь, как наши собственные. Начинается Причастие под пение причастного сти­ха: «Вкусите и видите, яко благ Господь (как добр Господь)! » Богослужение заканчивается, и священник возгла­шает: «С миром изыдем! » (приглашает нас расходить­ся в мире). Последняя («Заамвонная») молитва подво-

Ныне силы небесные с на­ми невидимо служат, по­тому что вот входит Царь Славы. Вот Жертва Тай­ная, уже освященная, пе-

жизнь; точно так же новая жизнь будущего мира да­ется нам через причащение «пищи бессмертия». Пра­вославная Церковь постоянно избегает всякого покло­нения Святым Дарам вне Таинства Причастия, пото­му что единственное настоящее поклонение — когда мы, приобщаясь Тела и Крови Христовых, поступаем «в мире сем, как Он».

Протестанты, со своей стороны, боясь всякого ма­гического истолкования таинств, стремятся «одухотво­рить» Святые Дары до такой степени, что отрицают присутствие в них Тела и Крови Христовых вне само­го момента Причастия. В Православной Церкви, од­нако, запасные Дары хранятся для причащения боль­ных; и этим опять восстанавливается равновесие. Свя­тые Дары даются для причащения, но реальность Причастия зависит от реальности Святых Даров. Цер­ковь не вдается в рассуждения о том, каким образом Христос присутствует в Святых Дарах, но она запре­щает употреблять их для чего-либо другого, кроме Причастия. Она, так сказать, не обнаруживает их при­сутствия вне Причастия, но она твердо верит, что так же, как Царствие Божие, которое должно еще придти и в то же время «уже среди нас», как Христос вознес­ся на небеса и сидит одесную Отца и в то же время с нами до скончания века, — так же и пища бессмер­тия всегда присутствует в Церкви.

Это богословское примечание вновь отсылает нас к Литургии Преждеосвященных Даров и к явлению уже освященных Даров как к ее вершине. Этот Ве­ликий Вход произошел от необходимости- перенесения преждеосвященных Даров, которые раньше были не на престоле, а сохранялись в каком-нибудь особом месте, иногда даже не в храме. Перенесение это есте­ственно требует большой торжественности, потому что в богослужении оно символически изображает явле­ние Христа и завершение Поста, молитвы и ожидания, приближение той помощи, утешения, радости, кото­рых мы ждали.

Ныне силы небесные с на­ми невидимо служат, се бо входит Царь Славы. Се Жертва Тайная, совер­шенна, дориносится. Ве-

...освяти всех нас души и телеса освящением не­отъемлемым: да чистию совестию, непосрамлен-ным, лицем, просвещен­ным сердцем божествен­ных сих причащаюся святынь и от них ожи-вотворяеми, соединимся самому Христу Твоему... рекшему: ядый плоть Мою и пияй Кровь Мою, во мне пребывает и Аз в нем... да будем Храм Пресвятого и поклоняе­мого Твоего Духа, из-бавлени всякия диаволь-ская козни... и получим обетованная нам благая со всеми святыми Тво­ими...

...освяти души и теле­
са всех нас освящением
неотъемлемым:   чтобы

чистою совестию, непо-срамленным лицом, про­свещенным сердцем при­частившись Святых Да­ров и получивши от них жизнь, мы соединились бы с самим Христом Твоим... сказавшим: «Тот, кто ест плоть Мою и пьет кровь Мою, во мне пре­бывает, и Я в нем»... да будем мы Храмом Пре­святого и поклоняемого Твоего Духа, да будем мы избавлены всяких дьявольских козней... и получим обещанные нам блага со всеми святыми Твоими...

 

56

57

дит итог значению этого богослужения, этого вечерне­го Причастия по отношению ко всему нашему постно­му подвигу.

Теперь за стенами храма темно, и ночь, в которую нам предстоит выйти, в которой нам придется жить, бороться, терпеть, может еще быть долго. Но теперь ее озаряет свет, который мы видели. Царство, присут­ствие которого как будто ничего еще не выявило на этом свете, было дано нам «втайне»; мы знаем, что радость и мир Царства сопровождают нас, готовя­щихся продолжать «течение Поста».

Владыко Вседержителю, Иже вся тварь премудро-стию соделавый и неиз­реченным Твоим про­мыслом и многою бла-гостию, введый нас в пречестныя дни сия, ко очищению душам и те­лом, к воздержанию страстей, к надежде вос­кресения: Иже четыреде-сятьмы деньми скрижа­ли вручив, богоначертан-ная письмена, угоднику Твоему Моисеови, по-даждь и нам, Блаже, подвигом добрым под-визатися, течение поста совершити, веру нераз-дельну соблюсти, главы невидимых змиев сокру-шити, победителем же греха явитися, и неосуж-денно достигнута покло-нитися и святому вос­кресению...

Владыко Вседержителю, Который все творение создал премудро и не­сказанным Твоим про­мыслом и великой бла­гостью ввел нас в эти пресвятые дни для очи­щения души и тела, для воздержания от страстей, в надежде воскресения; Ты, Который угоднику Твоему Моисею вручил скрижали, Богом напи­санные в течение сорока дней, — дай и нам, о Бла­гой, подвизаться доб­рым подвигом, соблюс­ти Пост в течение всего его времени, сохранить ненарушимую веру, со­крушить головы невиди­мых змей, явиться побе­дителями греха и неосу-жденно достигнуть по­клониться и святому Воскресению...

Глава 4

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: