ВЕЛИКИЙ ПОСТ В НАШЕЙ ЖИЗНИ

О ПРИНЯТИИ ПОСТА ВСЕРЬЕЗ

До сих пор мы говорили о церковном учении о Посте, учении, которое передается нам прежде всего в великопостном богослужении. Теперь встает вопрос: как можем мы применить это учение к нашей жизни? Как мог бы Великий Пост быть не только номиналь­ным, но действительным двигателем в нашем суще­ствовании? Наша жизнь (нужно ли напоминать это? ) настолько разнится от той, которой жили люди, соз­давшие эти стихиры, каноны, установившие эти бого­служения и устав. Они жили еще в относительно не­больших общинах, вне города, в органически право­славном мире; самый порядок жизни был построен в соответствии с Церковью. Теперь мы живем среди ог­ромного городского технологического общества, плю­ралистического в своих религиозных верованиях, секу-ляристического по мировоззрению, в мире, в котором мы, православные, составляем незначительное мень­шинство. Великий Пост не занимает больше такого внешне ярко выраженного места, как бывало, скажем, в России или в Греции. Вопрос наш поэтому очень актуален: можем ли мы поистине соблюдать Пост, а не ограничиваться, как это слишком часто бывает, двумя-тремя символическими переменами в нашем быту?

Ясно, например, что для большинства верующих ежедневное посещение великопостных богослужений невозможно. Они продолжают ходить в церковь по воскресеньям, но, как мы уже знаем, воскресная Ли­тургия Постом внешне, по крайней мере, ничем не отличается от обычной, и, таким образом, присутст­вуя на ней, почти невозможно почувствовать велико­постные особенности богослужения, посредством ко-

торых сообщается нам дух Великого Поста. Посколь­ку же цивилизация, к которой мы принадлежим, ни в чем не отражает Великого Поста, неудивительно, что наше отношение к Великому Посту сводится к отри­ цательному понятию, как к времени, когда некоторые вещи, например, мясо, жиры, танцы и развлечения, запрещены. Обычный вопрос: «От чего' вы отказыва­етесь Постом? » — хороший пример этого обычного от­рицательного понимания. С положительной точки зре­ния Великий Пост рассматривается как время, когда мы должны исполнить свои религиозные обязанности исповеди и Причастия («не позднее Вербного Воскре­сенья», — как я прочел в одном приходском листке). После исполнения этой обязанности остальное время Великого Поста теряет всякое положительное значе­ние.

Таким образом, ясно видно, что постепенно обра­зовалось глубокое разногласие или противоречие меж­ду, с одной стороны, духом и теорией Великого Поста, которые мы старались объяснить на основе велико­постных богослужений, а с другой стороны, всеобщим неправильным пониманием Поста, которое иногда поддерживает и разделяет само духовенство. Ибо всегда легче духовное начало свести к формальному, чем за формальным искать духовное. Можно сказать без преувеличения, что хотя Пост все еще соблюдает­ся, он потерял непосредственное соприкосновение с нашей жизнью, перестал быть той баней покаяния и обновления, которым, по богослужебному и духовному учению Церкви, он должен быть. Можем ли мы вновь обрести это утерянное понимание Поста, сделать его вновь духовной силой и ежедневной реальностью на­шей жизни? Ответ на этот вопрос больше всего, я бы сказал — даже исключительно, зависит от того, хотим ли мы или не хотим серьезно отнестись к Великому Посту? Как бы ни отличались условия нашей тепе­решней жизни от прежних, как бы реальны ни были трудности и препятствия, которые создает современная жизнь, ни одно из них не может быть абсолютным препятствием, ничто не может сделать Великий Пост невозможным для нас. На самом деле, корень посте­пенной утраты реального влияния Поста на нашу жизнь — глубже всего этого. Корень ее в том, что мы сознательно или бессознательно сводим религию к по-

 

84

85

верхностному номинализму или символизму — этому лучшему способу обходить и перетолковывать требо­вания, предъявляемые религией к нашей жизни, серь­езность усилия или подвига. Мы должны добавить, что такая редукция особенно свойственна православ­ным. Западные христиане, католики и протестанты, встречаясь с тем, что они считают невозможным, ско­рее внесут изменения в саму религию, применяя ее к новым условиям и делая ее таким образом «удобной». Мы видели, например, совсем недавно, что Римско-Католическая Церковь сперва свела Пост буквально к минимуму, а затем просто отменила его. Мы обычно относимся к такому применению Поста к условиям жизни с праведным и справедливым негодованием, как к измене христианскому преданию, как к минимали-зации христианской веры. И правда, хвала и честь Православию за то, что оно ни к чему не применяется, не снижает уровня, не старается сделать христианство удобным, легким. Хвала и честь Православию, но, ко­нечно, не нам, православным людям. Не сегодня, да­же не вчера, а уже давно мы нашли способ примирить абсолютные требования Церкви с нашей человеческой слабостью, и при этом не только не теряем чувства собственного достоинства, но вдобавок оправдываем себя и считаем совесть свою чистой. Способ этот со­стоит в символическом исполнении требований Церк­ви; символический номинализм проникает теперь во всю нашу религиозную жизнь. Так, например, нам в голову не придет изменить нашу литургию и ее мона­стырский устав, — Боже упаси! — мы просто продол­жаем называть богослужение, длящееся час, Всенощ­ным бдением и гордо объясняем, что это такая же служба, которую совершали монахи в Лавре святого Саввы в IX веке. По отношению к Великому Посту вместо того, чтобы задавать существенные вопросы: «Что означает поститься? » или «Что такое Великий Пост? » — мы удовлетворяемся великопостным симво­лизмом. В церковных журналах и листках появляют­ся рецепты: «Вкусные постные блюда»; некоторые приходы, может быть, даже увеличивают свой доход хорошо помещенным объявлением «постного вкусного обеда». Столь многое в наших церквах объясняется символически, как интересные, живописные и забав­ные обычаи и традиции, связывающие нас не столько

с Богом и новой жизнью в Нем, но с прежними вре­менами и обычаями наших предков, что все труднее становится различать за этим религиозным фолькло­ром глубокий и серьезный смысл религии. Мне хочет­ся подчеркнуть, что нет ничего самого по себе плохого в различных обычаях. Когда они появились, они слу­жили людям способом выражения их серьезного от­ношения к религии; это были не символы, а сама жизнь. А случилось то, что жизнь изменилась и все меньше стала строиться на основах религии, тогда как некоторые обычаи сохранились как символы жиз­ни, отошедшей в прошлое, и сохранилось то, что ка­залось нам более живописным и в то же время легко исполнимым. Духовная опасность здесь состоит в том, что постепенно к самой религии начинают относиться как к некоей системе символов и обычаев, не понимая того, что эти последние должны служить призывом к обновлению и усилию. Больше сил тратится на при­готовление постных блюд и на пасхальное розговенье, чем на сам Пост и приготовление к участию в тайне Воскресения Христова. Это означает, что пока мирские обычаи и традиции не будут вновь соединены с рели­гиозным отношением к жизни, которое их породило, пока отношение к символам останется несерьезным, — и Церковь останется оторванной от жизни, не имею­щей власти над ней. Итак, вместо того, чтобы «симво­лизировать наследие прошлого», мы должны начать вновь вкладывать его в нашу жизнь.

Серьезное отношение к Посту означает прежде всего, что мы отнесемся к нему, по возможности, на самом глубоком уровне нашего сознания — воспримем его как духовный призыв, требующий ответа, решения, постоянного усилия. Мы знаем, что именно для этой цели Церковь установила приуготовительные недели к Великому Посту. Это и есть время для ответа и ре­шения. И лучший и самый легкий способ для этого — отдаться руководительству Церкви, хотя бы размыш­лением над пятью евангельскими чтениями, которые Церковь предлагает нам в течение пяти недель, пред­шествующих Посту: желание (Закхей), смирение (Мы­тарь и Фарисей), возвращение из изгнания (Блудный сын), суд (Страшный Суд) и прощение (Прощеное воскресение). Эти евангельские чтения надо не только прослушать в церкви, но принести их с собой домой и

 

86

87

сопоставить с моей жизнью, моим семейным положе нием, моими профессиональными обязанностями, моей заботой о материальной стороне жизни, моим отноше­нием к определенным людям, с которыми я живу.

Если к этому размышлению прибавить молитву приуготовительных недель «Покаяния отверзи ми две­ри, Жизнодавче...» и 136-й псалом «На реках Вави­лонских...», — начинаешь понимать, что значит «жить вместе с Церковью» и как богослужебные особенности украшают ежедневную жизнь. Во время Поста хоро­шо было бы почитать книгу религиозного содержания. Цель такого чтения — не только расширение нашего религиозного кругозора, но главное — очищение наше­го ума от всего, что его обычно засоряет. Кажется просто невероятным, насколько наш ум заполнен и засорен всякого рода заботами, интересами, беспокой­ствами и впечатлениями и как трудно бывает во всем этом разобраться. Чтение книги религиозного содер­жания, когда ум сосредоточен на чем-то совершенно отличном от обычного круга наших мыслей, само по себе создает другую умственную и духовную атмосфе­ру. Не надо принимать все это как рецепты; могут бьдть и другие способы достойного приготовления к Великому Посту. Главное во всем этом приготовитель­ном периоде то, что мы начинаем ждать Великого По­ста, как бы издалека идущего к нам или, может быть, посланного нам Самим Богом как возможность изме­ниться, обновиться, углубиться, и что мы серьезно относимся к этой возможности, так что в день Про­щеного воскресения, выходя из дома, чтобы идти к вечерне, мы готовы со всей возможной искренностью воспринять и восчувствовать слова Великого Проким-на, которые знаменуют начало Великого Поста: «Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю...»

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: