Восприятие сложных форм и роль внимания

При объяснении того, почему ориентированная необычным образом фигура выглядит как другая фигура, в этой главе было высказано предположение, что восприятие формы основывается на процессе, во многом похожем на процесс описания, причем ориентация фигуры влияет на то, как фигура «описывается». Но поскольку мы не осознаем какого-либо описания фигуры, поскольку восприятие формы кажется более или менее непосредственным и поскольку с уверенностью можно предпо-

23

дожить, что маленькие дети и животные воспринимают форму, то сам процесс описания должен был бы быть очень быстрым, бессознательным и невербальным. Некоторые из только что приведенных данных о влиянии симметрии или определенной ориентации частей фигуры могут быть объяснены, если мы предположим, что фигура описывается бессознательно и некоторые свойства фигуры оказывают исключительно сильное влияние на то, как фигура «описывается». Анализ транспозиции формы приводит к такому объяснению сам по себе. То, что остается неизмененным в фигуре, которая или увеличивается, или уменьшается в размере, это способ, с помощью которого перцептивная система могла бы описывать очертания, основываясь на относительном положении частей фигуры.

Такой способ рассмотрения восприятия формы означает, что данный процесс не является простой автоматической регистрацией изображения типа фотографирования. Фиксируемый стимул должен подвергнуться преобразованиям когнитивной природы, т. е. преобразованиям, которые в чем-то аналогичны мыслительным процессам. Если это так, то из этого следует, что восприятие при непродолжительном рассмотрении некоторым образом ограничено. Предположим, что мы имеем дело с очень сложной формой, например такой, какая показана на рис. 7-17. Эта фигура сложна из-за множества незначительных изменений кривизны ее сторон. Все ли эти нюансы воспринимаются?

? ис. 7-17

Конечно, мы способны воспринять все эти нюансы, пооче-реди сосредоточивая внимание на каждом из них, но в данном случае нас интересует, что обычно происходит, когда наблюдатель впервые смотрит на такую фигуру без специальной установки на внимательное рассматривание отдельных ее участков. Чтобы получить ответ на этот вопрос, был проведен эксперимент¹⁴. Испытуемый имел возможность рассматривать фигуру в течение нескольких секунд. Сразу после этого ему показывались в качестве теста на узнавание две фигуры, изображенные на рис. 7-18, и его просили выбрать правильную. Правильный выбор был не более чем случайностью. Как может видеть читатель, обе фигуры в сущности похожи по форме в целом и отличаются лишь нюансами в контуре. Очевидно, что эти нюансы не включаются в непосредственное «описание» фигуры и поэтому ^не Фиксируются памятью. В результате при тестировании нет

24

Рис. 7-18

оснований для различения двух альтернативных фигур. Стоит ли говорить, что, если бы испытуемому показали лишь небольшой участок контура (рис. 7-19), он не испытывал бы никаких трудностей в выборе правильного изображения в тесте на узнавание (рис. 7-20). То, что было несущественной деталью более сложной фигуры, само становится основной формой этой фигуры.

Рис. 7-19

Рис. 7-20

Неспособность воспринять все нюансы сложной фигуры, когда нет никаких особых причин сосредоточиться на них, несомненно, можно приписать неспособности проследить за каждым из них. О внимании известно очень немного, но, по-видимому, в этом случае внимание испытуемого, без специальной установки сосредоточиться на данной детали, обращается на общие или основные очертания фигуры. Очевидно, такое внимание жизненно важно для лежащего в основе восприятия формы процесса фигуративного описания. Обычно для обращения внимания на общие очертания специальной установки не требуется — это происходит спонтанно.

Но предположим, что условия таковы, что вообще нет никаких причин сосредоточиться на данной фигуре, хотя мы смотрим прямо на нее. Это часто случается в повседневной жизни, когда, например, мы окидьшаем взглядом обои с определенным рисунком или смотрим на галстук с каким-то узором. В одном из экспериментов, специально предназначенном для того, чтобы воссоздать состояние перцептивной рассеянности, испытуемым говорили, что целью эксперимента является изучение послеоб-разов¹⁵. После рассматривания треугольника испытуемым показывали серию листков разного цвета с различными линей-

25

ными конфигурациями. Испытуемые должны были сообщать, видят ли они на этих листках послеобраз треугольника. Поэтому конфигурация сама по себе была чем-то, на что можно и не обращать внимания, и привлекала внимание лишь как часть экрана, на котором возникал или не возникал послеобраз. На последнем из показываемых испытуемому листке была изображена относительно простая фигура (см. рис. 7-21). К этому времени какие-либо признаки послеобраза треугольника исчезали, но испытуемый по-прежнему был сосредоточен на после-образе, а не на изображении фигуры на листке. Вслед за предъявлением этого листка испытуемому давался тест на узнавание, при котором он должен был выбрать эту фигуру из двух (или

Рис. 7-21

более) альтернатив. При тестировании правильный выбор этих испытуемых был очень незначительным. Для сравнения эту же фигуру рассматривали испытуемые, наблюдавшие ее в обычных условиях, т. е. они обращали на фигуру внимание, и очень хорошо справлялись с тестом на узнавание*.

Из этого мы можем сделать вывод, что восприятие формы требует чего-то большего, нежели простая регистрация рети-нального изображения. Чтобы произошло правильное восприятие формы, даже относительно простые фигуры должны быть когнитивно проанализированы, или «описаны», а это требует внимания. Более того, даже там, где внимание направлено на фигуру, _vee специфические нюансы не будут «описаны», если фигура достаточно сложна^ если внимание не направлено на них специально. Необходимость обратить внимание на определенные особенности сложных форм прежде, чем они будут адекватно восприняты, может объяснить, почему мы часто с трудом различаем похожие разновидности одного и того же типа объектов, например морды животных, лица представителей расы, отличной от нашей, и т. д. Читатель может обратиться к обсуждению этой проблемы на с. 81 и Далее в гл. 8.

Подробнее результаты этого исследования описаны в более поздней работе И. Рока и его сотрудников: Rock I., Schauer Д., Halper F. Form S^e? ^ion without, attention. — Quarterly journal of Experimental Psychology, ^xa'b, 28, 429—440. (Прим. ред.)

 

26

ВОСПРИЯТИЕ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОЧЕРТАНИЙ ФИГУРЫ

Определяется ли восприятие специфических очертаний работой механизмов детекции формы?

Возможна ли помимо представленной здесь какая-либо другая теория восприятия формы? Может ли восприятие формы определяться импульсацией" нейронов, чувствительных к определенным признакам очертаний ретинального изображения? Такие механизмы были кратко описаны в предыдущей главе в связи с проблемой перцептивной организации.ФГсть данные, согласно которым в зрительной системе некоторых видов животных существуют нейроны, отвечающие вспышкой активности тогда, и только тогда, когда соответствующее рецептивное поле стимулируется небольшим (движущимся) объектом круглой формы¹⁶. И как уже отмечалось в предыдущей главе, у некоторых видов животных существуют механизмы детекции контуров различной ориентации¹⁷.

Есть много причин, по которым механизмы такого рода не объясняют адекватно восприятие формы, характерное для человека и значительной части животных. Число возможных форм бесконечно велико. Таким образом, кажется очевидным, что\ восприятие формы не может быть объяснено с помощью допущения, что для каждой возможной формы в любом возможном ретинальном положении существует специфический нейрон-детектор, реагирующий только на данную форму. Для того чтобы обосновать теорию, объясняющую восприятие формы с помощью механизмов детекции, пожалуй, следовало бы предположить, что мы воспринимаем какую-то определенную форму, потому что есть нейроны, которые реагируют на различные части фигуры, так что восприятие общей формы фигуры есть результат совместной активации этих нейронов. Так, например, можно было бы обосновать, что мы воспринимаем квадрат, когда активируются два нейрона-детектора, чувствительные к вертикальной ориентации контуров, и два нейрона-детектора, чувствительные к горизонтальной ориентации.

Читатель легко заметит недостатки такого рода теории. Квадрат— это не просто сумма составляющих горизонтальных и вертикальных линий. Множество других фигур может состоять из тех нее самых частей. Суть формы, на что уже обращалось внимание в этой главе, это положение частей фигуры по отношению друг к другу. То, что определяет специфические очертания, делает фигуру похожей или отличной от другой фигуры, зависит прежде всего от общей геометрии, т. е. от всего множе-

27

ства составляющих фигуру пространственных отношений. Оно не может быть сведено к сумме частей, как в случае, когда контуры рассматриваются как изолированные единицы, ведь то, будут две фигуры казаться похожими или различными, едва ли зависит от числа идентичных детекторов края, активированных этими фигурами. В примере с квадратом существенно, что стороны равны и параллельны, а все углы прямые. Контуры просто-напросто отличают положение сторон. Все, что означает импульсация нейронов, реагирующих на наличие четырех краев, это, вероятно, то, что есть четыре различно ориентированных края. Но что говорит нам о том, что края параллельны, что расстояние между вертикальными краями примерно то лее самое, что и расстояние между горизонтальными? Это может быть обеспечено лишь информацией об огкоси-тельном положении. Хотя некоторые детекторы края активируются, только если контур стимулирует определенный участок сетчатки, и можно сказать, что в какой-то степени передают информацию о ретинальном положении, это еще не объясняет, как извлекается решающая информация о положении этого контура по отношению ко всем остальным. Более того, если положение контура является чем-то важным, то и тогда детекция присутствия контура или края не есть самое главное, хотя именно на этом настаивали сделавшие это открытие исследователи. Информация о положении, по всей видимости, может быть получена без активации нейронов-детекторов края, просто на основе места ретинальной стимуляции. Этот момент отмечается в гл. 4 при обсуждении восприятия положения в зрительном поле.

Чтобы уяснить суть дела, можно задать более общий вопрос: необходимы ли для восприятия формы механизмы детекции контура? Этот вопрос молено свести к вопросу о необходимости протяженного ретинального изображения контуров для восприятия формы. Мы уже видели, что это не так; можно воспринимать формы, образованные или субъективными контурами, или в результате постепенного предъявления через узкую щель.

Более того, самые последние открытия, касающиеся взаимоотношений нейронов-детекторов головного мозга и восприятия, прямо относятся к этому вопросу. Были собраны данные, свидетельствующие о том, что создание при развитии животного (например, кошки) определенным образом ограниченного зрительного окружения ведет к резкому ограничению типов соответствующих нейронов-детекторов в мозге животного. Например, если котятам при выращивании предъявляются только вертикальные контуры, в зрительной коре головного мозга удается обнаружить лишь нейроны-детекторы, чувствительные к вер-икальной ретинальной ориентации Ч Исходя из этого факта, Дин из исследователей решил проанализировать, как это вли-

28

ВОСПРИЯТИЕ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОЧЕРТАНИЙ ФИГУРЫ

яет на восприятие животных¹⁹. Он обнаружил, что, вместо того чтобы быть слепыми к ориентации контуров, для которой у животных не было никаких нейронов-детекторов (а это следовало бы ожидать, если такие нейроны-детекторы считать основой для отличения одних контуров от других), они могли различать их почти так же хорошо, как и контуры с ориентацией, для которой у них были соответствующие детекторы. (Эти данные были получены совсем недавно. Однако в одном исследовании, основанном на результатах нескольких наблюдений, сделан противоположный вывод²⁰.) Исследования в этой области развиваются сейчас достаточно быстро, и почти любое открытие может вскоре устареть. Однако работа, о которой идет речь, была выполнена очень тщательно и привела к поразительному выводу, что присутствующие в коре головного мозга так называемые нейроны-детекторы контура не являются необходимыми для восприятия контуров.

Независимо от решения вопроса о необходимости таких нейронных механизмов для восприятия формы следует выяснить, является ли их действие достаточным для его объяснения. Очевидно, что и на этот вопрос ответ будет отрицательным. Прежде всего существует перцептивная организация. В гл. 6 (с. 300 и далее) отмечалось, что, хотя нейроны-детекторы формы способны объяснить некоторые аспекты организации (например, восприятие линии как единообразной сущности), в целом они не отвечают на большинство проблем, касающихся организации перцептивного поля. Далее следует учесть тот факт, что если бы воспринимаемая форма непосредственно определялась совместной активностью нейронов более высокого уровня, реагирующих на стимуляцию контуром фигуры, то при изменении ориентации ретинального изображения фигуры должна была бы меняться и воспринимаемая форма, так как в этом случае активизировалась бы совершенно другая группа нейронов-детекторов. Однако дело в том, что до тех пор, пока нет изменений в приписывании фигуре направлений, например когда наблюдатель при разглядывании неподвижной фигуры наклоняет голову, нет никаких изменений в феноменальных очертаниях фигуры, хотя меняется ориентация ретинального изображения. Напротив, феноменальные очертания изменят ются даже при отсутствии изменений в ориентации ретинального изображения, если происходит изменение в приписывании направлений*. Более того, большинство из упоминавшихся в

* Однако в последнее время появились доказательства того, что ориентация ретинального изображения контура, обусловливающая активность некоторых кортикальных нейронов, меняется в зависимости от изменений в ориентации животного. Таким образом, можно было бы утверждать, что

29

этой главе фактов подтверждает важность когнитивных процессов в восприятии формы. Особая роль выделяющихся свойств формы, роль внимания, способность воспринять каждый нюанс сложной фигуры и тому подобное предполагают, что восприятие формы не может быть полностью объяснено только на основе выделения информации о контурах.

Поэтому при теперешнем уровне развития наших знаний трудно определить ту роль, которую могли бы выполнить такие нейронные механизмы. Складывается впечатление, что непра-^ вомерен даже вывод, что их роль связана с созданием основы для различения свойств одного проксимального стимула от другого. Уже упоминавшиеся здесь данные, подтверждающие наличие у животных восприятия формы при отсутствии соответствующих нейронов-детекторов, говорят против даже такой умеренной интерпретации их функций. Однако такие нейроны для чего-то существуют. Некоторые исследователи высказали предположение, что, возможно, они связаны не столько с восприятием, сколько с памятью²¹.

Проблема прямой линии

Можно легко описать признаки, которые отличают одну фигуру от другой. Так, у квадрата высота и ширина равны, а у прямоугольника нет; противоположные стороны параллельны в прямоугольнике, но не параллельны в трапеции и т. д. Подобные описания указывают на внутреннюю геометрию, они также учитывают направления вверх, вниз и в стороны. Внутренняя геометрия представляет собой взаимоотношения частей.

Но как мы описали бы прямую линию? Те взаимоотношения, на которые указывает внутренняя геометрия, не ясны. Почему прямая линия выглядит иначе, чем изогнутая линия? Некоторые склонны отвечать, что она «выглядит прямой», но, конечно же, это не ответ. Прямая линия может быть описана как линия, которая кажется кратчайшим расстоянием между двумя точками- Но, по мнению автора, возможен и другой способ описания: всякий раз, когда линия воспринимается как прямая, создается впечатление, что прямая— кратчайшее расстояние между Двумя конечными точками линии ^Единственный фактор, который может быть выделен как характерный, это, по-видимому, параллельность различных последовательных отрезков линии. ^то станет более понятным, если представить кривую линию,

добный механизм детекции ориентационной константности способен объяс-ть факты, связанные с влиянием ориентации на восприятие формы. (См. ^лее полное обсуждение механизмов этого типа на с. 190-191.)

30

ВОСПРИЯТИЕ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОЧЕРТАНИЙ ФИГУРЫ

состоящую из бесконечного числа прямых отрезков (см. рис. 7-22). Очевидно, что эти отрезки не параллельны друг другу. Поэтому линия выглядит кривой, а не прямой. Возможно, различие в наклоне ретинального изображения подобных отрезков представляет собой основу нашей способности различать прямые и кривые линии. Если это так, то, по-видимому, из этого следует, что для восприятия прямой линии необходимо, чтобы ее ретинальное изображение было прямым. Отсюда можно было бы сделать вывод, что восприятие прямизны или кривизны является врожденным

  )

Рис. 7-22

Однако молено говорить о кривизне линии по отношению к наблюдателю. Так, можно сказать, что причина, почему линия на рис. 7-23 выглядит искривленной, та, что два ее конца расположены сбоку от наблюдателя, тогда как середина находится прямо перед ним. Если бы линия была прямой и ориентированной вертикально, то все ее точки были бы расположены прямо перед наблюдателем. С этой точки зрения кривизну линии можно определить на основе множества радиальных направлений всех образующих линию точек.

В гл. 4 мы видели, что если наблюдатель рассматривает мир через призмы, то радиальное направление подвержено адаптации. Треугольная призма вызывает искривление ретинального изображения всех прямых линий, которые параллельны основанию этой призмы (см. рис. 7-24). Причина этого в том, что угол падения лучей света от концов линии к призме больше угла падения лучей света от середины линии к призме. Но чем больше угол падения, тем больше величина преломления света призмой. Если обозначить линию всего лишь тремя точками: ее концами и серединой, возникает вопрос— может ли наблюдатель приспособиться к смещению дифференцированно? Иными словами, может ли адаптивное смещение для конечных точек быть больше, чем для центральной точки? В гл. 4 (с. 193 и далее) при обсуждении адаптации к смещению (измененное ра-

31

Рис. 7-23

Рис. 7-24

диальное направление) мы пришли к выводу, что основу такой адаптации составляет изменение интерпретации значения положения глаз при центральной интерпретации ретинального положения. Так, чтобы зафиксировать точку прямо перед собой, наблюдатель должен повернуть глаза в сторону. Если такое смещенное положение глаз начинает означать, что изображение, попадающее на фовеа, находится прямо перед наблюдателем, то перцептивная адаптация достигнута.

Благодаря большему смещению призмой объекта, находящегося прямо перед наблюдателем и существенно выше или ниже уровня глаз, для его фиксации необходим соответственно больший поворот глаз, чем в том случае, когда он находится на уровне глаз. Предположим поэтому, что со временем зрительная система учитывает это обстоятельство, так что для объектов выше и ниже уровня глаз фовеальный стимул кажется расположенным прямо перед наблюдателем лишь тогда, когда глаза повернуты в сторону в большей степени, чем для объектов, расположенных на уровне глаз. В этом случае конечные точки и центр прямой линии вновь воспринимались бы как находящиеся прямо перед наблюдателем. Если это так, то благодаря такому способу определения кривизны линии линия Должна была бы выглядеть прямой. В гл. 4 мы обсуждали

32

ВОСПРИЯТИЕ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОЧЕРТАНИЙ ФИГУРЫ

возможную основу адаптации к смещению, а именно доступную наблюдателю информацию относительно подлинного положения видимых через призму объектов, которая позволяет ему образовывать новые связи между положением глаз и воспринимаемым направлением взгляда. Таким образом, для объяснения адаптации к искривлению мы должны лишь предположить, что для объектов, видимых выше или ниже уровня глаз, и для объектов, видимых на уровне глаз, образуются разные связи*.ч Тот же тип информации может привести, как это обсуждалось в ' гл. 4, к различной адаптации к смещению.

Однако помимо того, что линия может быть описана как совокупность точек, каждая из которых имеет определенное радиальное направление, есть и другие важные характеристики линии. Когда мы движемся в окружении, кривая линия или, скажем, изогнутый стержень будет создавать на сетчатке, в зависимости от точки зрения, в чем-то разное ретинальное изображение (см. рис. 7-25). Если стержень расположен в пло-

Рис. 7-25

скости, перпендикулярной линии зрения, то форма изображения будет той же самой, что и очертания стержня. Но если мы движемся вокруг стержня и смотрим на него сбоку, то он будет создавать на сетчатке изображение прямой линии. Между двумя этими крайними положениями и будет меняться ретинальное изображение по мере того, как мы движемся, т. е.

* Разумеется, если повернуть призму на 90°, так что ее основание окажется вверху или внизу, то искривленными будут казаться горизонтальные линии. В этом случае для адаптации необходимо, чтобы образовались различные связи между левым и правым положением, положением прямо перед головой и воспринимаемым подъемом глаз.

33

будет меняться степень его кривизны. Чем больше изогнут стержень, тем больше меняется при движении его кривизна. Но форма ретинального изображения прямой линии не меняется никогда. Когда прямая линия рассматривается через призму, ее ретинальное изображение искривлено, но кривизна его не меняется в зависимости от изменения нашего положения по отношению к этой линии. Это происходит потому, что линия, которая остается прямой, всегда трансформируется призмой одним и тем нее образом. Но ситуация становится более интересной, если вообразить, что произойдет, когда наблюдатель обойдет стержень на 180° и посмотрит на него с противоположной стороны. Если стержень действительно изогнут, то при этом кривизна должна измениться, вогнутость слева должна перейти во вогнутость справа (относительно наблюдателя). Через призмы прямой стержень независимо от направления взгляда продолжает казаться вогнутым с одной и той нее стороны. Поэтому тот факт, что изображение по мере нашего движения вокруг стержня не меняется, может служить информацией о том, что стержень является прямым. Мы не знаем, пользуется ли перцептивная система такой информацией.

Другой возможный источник информации — это поведение ретинального изображения рассматриваемой через призму прямой линии в то время, как мы движемся в направлении, параллельном этой линии. Представим себе, что наблюдатель, носящий призмы, наклоняется и смотрит вниз на прямую линию, вдоль которой он идет (рис. 7-26а). То, что он видит, показано на рис. 7-26Ь. Когда наблюдатель без призм смотрит вниз на изогнутую линию и идет по прямой, он вскоре откло-

Рис. 7-26

34

ВОСПРИЯТИЕ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОЧЕРТАНИЙ ФИГУРЫ

нится от нее влево или вправо (штриховая линия на рис. 7-26Ь). Но наблюдатель с призмами на глазах, идущий вдоль прямой линии, не сойдет с нее, так что она всегда будет прямо под ним. Только прямая линия будет оставаться под наблюдателем, идущим прямо вперед. Таким образом, поведение наблюдаемой через призму линии является возможной информацией, что она прямая, а не кривая, какой она кажется до тех пор, пока перцептивная система не получает новую информацию, что наблюдатель идет прямо.

Эти источники информации указывают на связи между линией и наблюдателем, в данном примере ими являются левая и правая координаты относительно наблюдателя. В меру своей эффективности они могут нейтрализовать представленную в -ретинальном изображении и уже отмечавшуюся информацию, свидетельствующую об искривленности линии, а именно что различные отрезки линии не параллельны друг другу. Однако информация, полученная при -движении, параллельном направлению видимой через призмы прямой линии, также может быть понята как указание на то, что различные сегменты этой линии параллельны друг другу. Основания для этого таковы: если мы движемся параллельно прямой линии, то изображение любой из точек этой линии скользит по сетчатке в том же направлении, что и все остальные точки. Если же линия искривлена, то, как показано на рис. 7-27а, траектории движения образующих ее точек будут параллельными, но не будут составлять одну траекторию. Когда же прямая линия рассматривается через призмы, поведение точек ее изображения будет таким, как на рис. 7-27Ь. Таким образом, движущийся

Рис. 7-27

35

наблюдатель получает' потенциальную информацию, что различные отрезки линии должны быть параллельны друг другу. Это подводит нас к вопросу о том, происходит ли адаптация к искривлению, вызванному рассматриванием мира через призмы. Однако прежде, чем пытаться ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть один относящийся к нему феномен.

Эффект Гибсона

⁽/ Некоторое время тому назад Гибсон начал исследование проблемы адаптации к призматическим искажениям²². Однако его 1 заинтересовали сообщения испытуемых, что кажущаяся кривизна рассматриваемых через призму прямых линий, по-видимому, с течением времени уменьшается. Испытуемые также сообщали, что после снятия призм прямые линии казались искривленными в направлении, противоположном их искривленности при рассматривании через призмы.'В результате Гибсон начал изучать адаптацию к искривленности. Его испытуемые в течение нескольких минут через призму рассматривали прямую линию, а затем измерениями устанавливалось, насколько она казалась им искривленной. Затем призмы снимались, и кривизна линии менялась до тех пор, пока она не казалась испытуемым прямой. чВеличина, на которую линия должна быть искривлена, чтобы казаться прямой и компенсировать тот факт, что в противном случае она выглядела бы искривленной в противоположном направлении, была мерой послеэффекта, названного Гибсоном негативным.                  <.

С этого момента Гибсон изменил свою методику, что, судя по всему, оказало серьезное влияние на природу исследований по психологии восприятия последующих 30 лет. Он пришел к выводу, что поскольку главное в восприятии — это ретиналь-ное изображение или проксимальный стимул и к тому же рети-нальное изображение прямой линии, рассматриваемой через призмы, есть искривленная линия, то процесс адаптации столь же легко молено было бы изучать, просто наблюдая кривую линию без призм. Это также давало бы изображение искривленной линии. От его испытуемых требовалось сидеть и смотреть на кривую линию в течение нескольких минут, адаптация проявлялась и в этих условиях точно так же, как и в случае использования призм. Отсюда, по-видимому, следует, что адаптация не связана с ношением призм самих по себе или с информацией об окружающем мире, которую приобретает испытуемый. Скорее, это эффект другого рода, более похожий на Цветовую адаптацию, при которой продолжительное наблюдение ведет к изменениям цвета и к негативным послеобразам. Но такие эффекты ведут к неверному восприятию, тогда как адап-

36

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: