Спальня Онегина. Утро. Онегин садится в постели.

 

ОНЕГИН (зовет). Guillot!

 

Нет ответа.

 

Guillo-оt!

 

Тишина.

 

Guillot! Reveilles vous!

СУФЛЕР. Guillot! Проснитесь! Забыл сказать: «Дьявол!»

 

Вбегает заспанный Guillot.

 

GUILLOT. Uoi, monsieur!

СУФЛЕР. Да, господин!

ОНЕГИН. Воды!

GUILLOT. Uoi, monsieur!

СУФЛЕР. Да, господин!

ОНЕГИН. Одеваться!

GUILLOT. Uoi. (Выходит.)

СУФЛЕР. Да. Да… Да…

 

Входит Няня, приносит воды, уходит. Онегин совершает туалет, одевается за ширмами.

 

GUILLOT (возвращается). К вам посетитель, monsieur! (Помогает Онегину одеваться.)

ОНЕГИН. Кто?

GUILLOT. Зарецкий.

ОНЕГИН. Так проси! А который час теперь?

GUILLOT. Восьмой.

ОНЕГИН (уже готов). Что он в такую рань?

 

Guillot выходит, входит Зарецкий.

 

ОНЕГИН. А! Зарецкий! Рад. Чем могу?.. Вчера у Лариных вы понтировали, кажется? Остались в выигрыше или проигрались?

ЗАРЕЦКИЙ. Фортуна мне вчера изменила.

ОНЕГИН. Да, эта особа весьма переменчива.

ЗАРЕЦКИЙ. Я к вам с порученьем… От monsieur Ленского…

ОНЕГИН. Вот как? Что угодно monsieur Ленскому?

 

Пауза.

 

ЗАРЕЦКИЙ. На правах его секунданта, позвольте вручить вам этот вот картель! (Подает письмо.)

 

Онегин, приняв письмо, отходит к окну и, вскрыв конверт, читает. Пауза.

 

ОНЕГИН. Что ж! Всегда готов!

ЗАРЕЦКИЙ. Угодно ли вам будет составить ответ? Или передать на словах?

ОНЕГИН. Скажите ему… скажите ему только, что я всегда к его услугам.

 

Небольшая пауза.

 

ЗАРЕЦКИЙ. В таком случае уговоримся о матерьяльной стороне, так сказать… Не далее как завтра, до рассвета мы ожидаем вас и вашего секунданта подле мельницы, что в двух верстах от вашего именья, на речке… Если вы не изволите по какой причине отклонить названного места.

ОНЕГИН. На мельнице? Пусть так. Хорошо!

ЗАРЕЦКИЙ. Засим, позвольте откланяться. Имею много дел дома. Мне надобно ехать. Прощайте! (Выходит.)

 

***

Ленский и Ольга сидят супротив друг друга, почти соприкасаясь головами за шахматами.

 

ОЛЬГА. Ходите!

 

Ленский в рассеянности делает ход.

 

ОЛЬГА. Ой! Что ж вы наделали, Владимир!

ЛЕНСКИЙ (взволнованно). Что?!..

ОЛЬГА. Да посмотрите же!

ЛЕНСКИЙ (смотрит на фигуры). Не понимаю…

ОЛЬГА. Вы ладью взяли пешкою!

ЛЕНСКИЙ. Да… Что ж из того? Разве это противу правил?

ОЛЬГА. Да вы свою же ладью взяли своею пешкою! (Смеется.)

ЛЕНСКИЙ. Ах! И верно!

 

Небольшая пауза.

 

ЛЕНСКИЙ. Прошу прощения! (Восстанавливает позицию на доске.)

ОЛЬГА. Вы так рассеянны, Владимир. ( Улыбается.)

ЛЕНСКИЙ. Ах, Ольга!… Простите…

ОЛЬГА. Перестанемте играть?

ЛЕНСКИЙ. Зачем же? Я готов продолжать… con amore

СУФЛЕР. Охотно.

ОЛЬГА. нет, бросим! Вы и так почти проиграли.

ЛЕНСКИЙ. Признаю! И отдаю себя на вашу милость, о, моя несравненная победительница! (Целует краешек ее платья.)

 

Небольшая пауза.

 

ОЛЬГА. И все-таки вы рассеянны. Отчего вы так рассеянны, друг мой? ( Улыбается.)

Ленский. Я просто задумался.

ОЛЬГА. Об чем же?

ЛЕНСКИЙ. Так… Даже не знаю… Мне подумалось вдруг… В лучшее время жизни сердце, еще не охлажденное опытом, доступно для прекрасного. Оно легковерно и нежно. Мало-помалу вечные противуречия существенности рождают сомнения. Оно исчезает, уничтожив навсегда надежды и лучшие поэтические предрассудки души. Недаром великий Гете называет вечного врага человеческого духом отрицающим… Как я хотел бы изобразить сей дух – отрицания или сомнения и в сжатой картине начертать печальное влияние оного на нравственность нашего века…

 

Маленькая пауза.

 

ЛЕНСКИЙ. Ах, Ольга, простите… вам, должно быть, не интересно?

ОЛЬГА. Мне нравится слушать вас, Владимир. Расскажите еще что-нибудь.

ЛЕНСКИЙ. Я люблю вас, Ольга!

 

***

Ленский бродит по кладбищу. Останавливается у могильной плиты.

 

ЛЕНСКИЙ (читает на надгробии). “Раб Божий, Дмитрий Ларин…” Бедный Йорик! Он держал меня на руках! Как часто в детстве играл я его Очаковской медалью! Он Ольгу прочил за меня… “Дождусь ли дня вашей свадьбы?” – говорил он… Надобно сочинить надгробный мадригал, эпитафию… (Задумался. Пауза.)

“Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,

Господний раб и бригадир,

Под камнем сим вкушает мир”.

И мы – никто не избегнем сей участи. От Адама – поколение за поколением восходят, созревают и падают под нещадным серпом неумолимой Смерти… Вослед павшим уже восходят другие… Наше племя волнуется, растет, кипит, теснит прадедов ко гробу, но… “и это пройдет” и наш час настанет… (Пауза.) Должно жить, упиваться жизнью, разумея все ничтожность ее и бренность! Должно любить! Любить!.. Сколь ни мало я предан жизни, но как грустно оставить этот мир… Оставить Ольгу… Кажется, я еще желал бы прославить свой печальный жребий, чтоб единый звук моих песен, напоминал обо мне, трогая, может быть, чье-то сердце… Чтоб строфа, сложенная мной не потопла в безжалостной Лете, а будущий невежда сказал, указав на портрет мой: то был поэт… (Пауза. Сочиняет.) “Куда, куда вы удалились весны моей златые дни…” Нет, не так! Не то!.. “Что день грядущий мне готовит?.. В глубокой мгле таится он…” (Думает.) “Паду ли я, стрелой пронзенный, или мимо пролетит она…” Нет… “Быть может, я гробницы, сойду в таинственную сень…” “Придешь ли, дева красоты, слезу пролить над ранней урной?.. Тебе единой посвятил рассвет печальный…” Не так! Все не так! (Пауза.) “Сердечный друг, желанный друг, приди, приди, я твой супруг!..” (Склоняется головою.) Мой ангел! Ольга… мой идеал… (Засыпает.)

 

СОН ЛЕНСКОГО

Суфлер ставит пластинку. Шипение. Потом – музыка. П. И. Чайковский. “Евгений Онегин” * . Занавес поднимается.

Старая заброшенная мельница – место назначенное для дуэли. Раннее зимнее утро. Ленский и его секундант Зарецкий ожидают Онегина. Идет снег. Поют:

 

Зарецкий

Ну, что же, кажется, противник наш

Не явился!..

Ленский

Явится сейчас!

Зарецкий

Но все же это странно мне немножко,

Что нет его: седьмой ведь час!

Я думал, что уж ждет он нас!

 

(Зарецкий направляется к мельнице. Ленский сидит в задумчивости.)

 

Ленский

Куда, куда,

Куда вы удалились,

Весны моей златые дни?

Что день грядущий мне готовит?

Его мой взор напрасно ловит,

В глубокой тьме таится он.

Нет нужды, прав судьбы закон!

Паду ли я стрелой пронзенный,

Иль мимо пролетит она, –

Все благо: бдения и сна

Приходит час определенный

Благословен и день забот,

Благословен и тьмы приход!

Блеснет заутра час денницы

И заиграет яркий день,

А я, быть может, я гробницы

Сойду в таинственную сень,

И память юного поэта

Поглотит медленная Лета,

Забудет мир меня, но ты…

Ты, Ольга…

Скажи, придешь ли, дева красоты,

Слезу пролить над ранней урной

И думать: он меня любил,

Он мне единой посвятил

Рассвет печальный жизни бурной,

Ах, Ольга, я тебя любил!..

Сердечный друг, желанный друг,

Приди, приди!

Желанный друг, приди: я твой супруг!..

Приди: я твой супруг!..

Куда, куда,

Куда вы удалились,

Златые дни,

Златые дни моей весны?

 

(Появляется Онегин и его камердинер Guillot. Зарецкий, увидя их, подходит к Ленскому.)

 

Зарецкий

А, вот они!..

Но с кем же ваш приятель?

Не разберу!

Онегин

Прошу вас извиненья:

Я опоздал немного…

Зарецкий

Позвольте! Где ж ваш секундант?

В дуэлях классик я педант,

Люблю методу я из чувства,

И человека растянуть

Позволю я не каук нибудь,

Но в стргих правилах искусства,

По всем преданьям стаины!

Онегин

Что похвалить мы в вас должны!

Мой секундант? Вот он –

Monsieur Guillot!

Я не предвижу возражений

На представление мое:

Хоть человек он неизвестный

Но уж конечно малый честный.

Что ж начинать?

Ленский

Начнем, пожалуй.

 

(Зарецкий и Guillot начинаютприготовления к поединку. Ленский и Онегин стоят задумавшись.)

 

Ленский и Онегин

(каждый про себя)

Враги!.. Давно ли друг от друга

Нас жажда крови отвела?

Давно ли мы часы досуга,

Трапезу, мысли и дела

Делили дружно? Ныне злобно,

Врагам наследственным подобно,

Мы друг для друга в тишине

Готовим гибель хладнокровно…

Ах!..

Не засмеяться ль нам пока

Не обагрилася рука,

Не разойтись ли полюбовно?..

Нет!.. Нет!.. Нет!.. Нет!..

 

(Зарецкий разводит противников и подает им пистолеты. Guillot прячется за дерево.)

 

Зарецкий

Теперь сходитесь!

 

(Зарецкий три раза хлопает в ладоши. Противники делают по четыре шага вперед и начинают целиться. Онегин стреляет первым. Ленский падает. Зарецкий и Онегин спешат к нему.)

 

Онегин

Убит?

Зарецкий

Убит!

 

(Онегин в ужасе хватается за голову.)

 

Тяжелый занавес падает. Шипение иглы по пластинке. Крик петуха.

Ленский просыпается. Пауза.

 

***

Появляется Зарецкий.

 

ЗАРЕЦКИЙ. Ленский?! Как ты спишь все?! Пора вставать, седьмой уж час! Онегин, верно, нас уже ждет!

ЛЕНСКИЙ (просыпается). Ольга?!.. А! Зарецкий!

ЗАРЕЦКИЙ. Пора, брат! Я чаю, ты всю ночь не спал?.. Нехорошо! Дурно!

ЛЕНСКИЙ. Отчего же?.. Я выспался. И вполне…

ЗАРЕЦКИЙ. Рука! Рука будет дрожать! А это уж совсем дело дрянь. Можно и промахнуться! Вот, Ленский, коли угодно, так я тебе кратко изложу все таинство дуэли. Я много их на веку своем перевидал, и сам не раз стаивал у барьеров. Н-да!

ЛЕНСКИЙ. И много ты убил?

ЗАРЕЦКИЙ. а секундантом перебывал – у-у! – довольно! Дуэль, я тебе скажу, это, братец, искусство, почище, чем вирши сочинять. Тут дело о жизни и смерти… А в двух словах если, то изволь: если ты собрался завтра на дуэль и пишешь завещание и разные нежные письма даме сердца и в том же духе, ежели ты о том думаешь, что тебя – хлоп! – и убьют, как комара, то ты, братец, – дурак и более никто, и наверное, пропал!

ЛЕНСКИЙ. Что ж следует делать?

ЗАРЕЦКИЙ. А вот если ты с твердым намерением убить его идешь, и убить при том, как можно скорее и повернее, тогда все исправно, как говаривал наш костромской медвежатник. Медведя-то, говорит, как не бояться? Да как увидишь его, и страх пропал, как бы только не ушел! Вот так-то!

 

***

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: