НЯНЯ. А? Что, Таня, что с тобой?

ТАНЯ. Мне не спится. Отвори окно! Отчего так душно?

 

Няня открывает окно.

 

ТАНЯ. Иди, сядь ко мне сюда!

 

Няня подходит, садится.

 

ТАНЯ. Мне так скучно! Поговорим о старине.

НЯНЯ. О чем же Таня? Я, бывало, много помнила небылиц, а нынче все мне темно, Таня…

ТАНЯ. Расскажи мне, няня, про ваши старые года: ты была тогда влюблена?

НЯНЯ. И, полно, Таня! Мы про любовь не слыхали в те лета, а то бы моя свекровь, покойница, меня со свету согнала.

ТАНЯ. Да как же ты, няня, венчалась?

НЯНЯ. Так, видно, Бог велел. Ваня мой был меня моложе, а мне тринадцать лет было. Вот как, мой свет. Сваха недели две ходила к родне моей. Отец благословил, а я плакала горько все со страха, мне с плачем косу расплели, да с пеньем в церковь повели. И вот ввели в семью чужую … Да ты не слушаешь меня?

ТАНЯ. Ах, мне тошно, милая моя няня, я тоскую, я готова плакать, рыдать!..

НЯНЯ (испуганно). Дитя мое! Господь помилуй и спаси! ты не здорова? Ты попроси чего хочешь… Дай святой водою окроплю. Ты горишь вся!..

ТАНЯ. Я не больна! Я… знаешь… влюблена, няня!

НЯНЯ. Дитя мое! Господь с тобою! (Крестит Таню.)

ТАНЯ. Я влюблена!..

НЯНЯ. Ты нездорова, дитятко, друг сердечный! Ой, Господи, спаси, сохрани и помилуй, матушка Владычица, Царица Небесная, заступница, помоги… (Крестит Таню.)

ТАНЯ. Поди, няня, оставь меня одну… Дай мне, няня, перо, бумагу и подвинь стол…

 

Няня подвигает стол, приносит бумагу и чернильный прибор, тихонько нашептывая слова молитвы: “Матушка Владычица Царица небесная, спаси, сохрани и помилуй рабу Божию татьяну…”

 

ТАНЯ. Няня! Иди, ложись, усни. Я скоро лягу. Прости!.. (Склоняется над листом, обмакивает перо в чернила.)

 

Письмо Татьяны к Онегину

ТАНЯ. Je vous écris. Que pourrai-je vous dire encore? Et je sais que vous pourriez mépriser, mais vous serez bon pour moi et vous aurez de la pitié pour mon destin malheureux. D’abord je voulais me taire. Croyez-vous ne sauriez pas mes penseés blamables si j’espérais vous voir parfois dans notre village, entendre votre parole, vous parler et puis penser, panser à cette rencontre nuit et jour avant le nouveau rendez-vous. Mais on dit que vous évitez les gens. Dans le village vous vous ennuyez et nous nous n’avons rien de remarquable quoique nous sommes ravis sincérement de vous voir. Pourquoi vous êtes venu chez nous? Dans notre village perdu je ne vous aurais jamais connu, je n’aurais jamais connu cette souffrance amère. J’aurais dominé cette agitation du cœur ignorant, qui sait? J’aurais pu trouver un ami à mon gré, je serais devenue une compagne fidéle, une màre dévouée. Un autre… Oh non, je n’aurais donné mon amour à personne d’autre. C’est la volonté des cieux je suis à toi. Toute ma vie me préparait à te rencontrer un jour. Je suis certain Dieu nous a fait rencontrer. Tu vas rester mon ange-gardien jusqu’à la mort. Tu m’apparaissait dans mes rêves. Je ne t’ai pas encore vu, mais je t’aimais. Ton regard me faisait languir, il y a longtemps ta voix se faisait entendre dans mon cœure. Mais non, ce n’était pas un rêves. Tu es entré à peine que je t’ai reconnu. Je me suis sentie toute faible. Toute émue et je me suis dit: Le voila. Et en effect je t’ai entendu me parler sans voix quand j’allais assister les pauvres ou priais le Dieux d’apaiser mon âme boulevercée. Et à ce moment est-ce toi, mon ami gentil, qui est passé dans le silence transparent en s’approchant de mon chevet, est-ce toi qui m’as inspiré l’espoir avec tes mots d’amour et de joie? Qui es-tu? Mon ange-gardien ou un séducteur perfide? Mets fin à mes doutes. Ce serait un rien, une erreur d’un cœure ignorant et j’ai un autre destin à vivre, mais soit, je te confie ma vie. Je pleure auprès de toi, j’implore ton soutien. Imagine-toi, j’y suis toute seule. Personne ne me comprend, mon esprit faiblit et je dois périr en gardant le silence. Je t’attends, anime pour ton regard les espoirs le mon cœur ou réveille-moi de mes rêves, hélas par un reproche mérité je finis ma lettre. J’ai peur de la relire, je suis pleine de craindre et de honte, mais je me confie à votre honneur. (Запечатывает письмо в конверт, облизав розовую облатку, и, растопив сургуч, капает на конверт, склоняет голову на стол, и – засыпает.)

 

СОН ТАТЬЯНЫ (Продолжение)

Татьяна вязнет в снегу, падает, Медведь подхватывает ее, кружится с нею, несет ее к избушке в которой светится, словно глаз низкое окошко и откуда раздается какофония звуков: крики, шум, какая-то невообразимая пугающая музыка.

Медведь (отворяя дверь). Здесь мой кум! Погрейся у него немножко!

Медведь исчезает, и Татьяна остается одна на пороге.

 

***

Таня спит, уронив голову на стол. Утро.

Входит няня, несет чашки с дымящимся чаем на подносе.

 

НЯНЯ. Пора! Дитя мое, вставай! Да ты, готова, моя пташка ты ранняя! Вечор уж как я боялась, все Матушку Владычицу Царицу Небесную так молила… Да, слава Богу, ты здорова! и следу нет тоски ночной, как маков цвет лицо…

ТАНЯ. Ах, няня, сделай одолженье…

НЯНЯ. Изволь, прикажи, родная.

ТАНЯ. Но… ах! не откажи… но видишь… подозренье… право… Не думай…

НЯНЯ. Мой дружочек, вот тебе Бог порука.

ТАНЯ. Пошли внука… тихонько… с этой запиской к О**… к тому… к соседу… да внуку, смотри, велеть, чтоб ни слова он не говорил, чтоб меня не называл…

НЯНЯ. Кому же, милая ты моя? Я бестолкова нынче стала. Соседей кругом много. куда мне всех их перечесть…

ТАНЯ. Как ты, няня, недогадлива!

НЯНЯ. Уж я стара, сердечный друг… Стара, разум тупеет, а то бывало, я востра… бывало барской воли слово…

ТАНЯ. Ах! До того ли, няня! Что нужды мне в уме твоем? Дело о письме, ты видишь?.. К О… Онегину…

НЯНЯ. Ну, дело, дело, ты, душа моя, не гневайся, ты знаешь, непонятна я… Да что ж ты побледнела снова?!

ТАНЯ. Так, право, ничего, няня… Пошли же внука своего!

 

Идет в комнаты и, замешкав у дверей, слышит там разговор соседей-помещиков. Останавливается, прислушивается.

 

ФЛЯНОВ. Слыхали вы? У лариных уже совсем свадьба слажена.

ПУСТЯКОВ. Эко диво! Давно решено!

ПЕТУШКОВ. А вот и нет, господа, доложу вам, что все остановлено!

ФЛЯНОВ. Как так – остановлено? Почем вы-то знаете?

ПЕТУШКОВ. А так вот-с! Я-с, имею точные на сей счет сведения-с!

ПУСТЯКОВ. Отчего же это, позвольте узнать, остановлено?

ПЕТУШКОВ. А затем, сударь мой, что модных колец не достали! А без них никак нельзя-с! И все отложено на неопределенные времена!

ФЛЯНОВ. Э! Да полноте! Я и с Ленским говорил третьего дня, он мне сказывал…

ПЕТУШКОВ. Позвольте! Я не то вовсе вам сказал…

ПУСТЯКОВ. Да как же? А что ж тогда? Как вас понимать?

ПЕТУШКОВ. Я о свадьбе…

ФЛЯНОВ. Что уж вы совсем заврались! Я об том же толкую!

ПЕТУШКОВ (горячится). Да, я-то, не об той свадьбе, о которой вы!

ПУСТЯКОВ. О которой же, помилуйте!

ПЕТУШКОВ. Я вам тут не об Ленском говорю! А вы и выслушать не хотите!..

ФЛЯНОВ. Тогда о ком? О какой еще свадьбе?

ПЕТУШКОВ. Вот не знаете, так и помалкивайте! А я вам говорю об Онегине и старшей Лариной.

ПУСТЯКОВ. Татьяне?

ПЕТУШКОВ. Да-с!

ФЛЯНОВ. Вон как?!

ПЕТУШКОВ. Да-с! Вы не слыхивали, а я наверное знаю, что все уже было слажено, а теперь – остановлено, затем, что не достали модных колец!

 

В окна сада ветерок приносит песню, что поют дворовые девушки, собирающие ягоду.

Песня девушек

Девушки, красавицы,

Душеньки, подруженьки,

Разыграйтесь девицы,

Разгуляйтесь милые!

Затяните песенку,

Песенку заветную,

Заманите молодца

К хороводу нашему.

Как заманим молодца,

Как завидим издали,

Разбежимтесь милые,

Закидаем вишеньем,

Вишеньем, малиною,

Красною смородиной.

Не ходи подслушивать

Песенки заветные.

Не ходи подсматривать

Игры наши девичьи.

 

ПЕТУШКОВ (прислушивается). А остроумно то выдумано!

ПУСТЯКОВ. Что-с?

ПЕТУШКОВ. Госпожа Ларина наказала своим девкам петь, чтоб их лукавые уста были заняты звуками, и не могли, тайком, есть барской ягоды.

 

Все смеются.

 

ФЛЯНОВ. Хитро!

 

Уходят.

 

***

Входят Ольга и г-жа Ларина, Ленский, потом Татьяна.

 

г-жа Ларина (Ленскому). Скажите: где же ваш приятель? Он что-то нас забыл совсем.

ЛЕНСКИЙ. Сегодня он обещал быть. Да, видно, почта задержала.

 

Татьяна вздрагивает.

 

г-жа Ларина Что ж чай, батюшка, пожалте пить… Оленька, давай, налей-ка нам…

ОЛЬГА. А вон, слыхали? Кажется, подъехал кто-то. (Выбегает.)

ЛЕНСКИЙ. Должно быть, Евгений…

 

Татьяна стремительно выходит в другую кулису. Входит Онегин.

 

***

Сад. Лето. Вечер. Скамейка под столетними вязами. Татьяна сидит на скамейке. Входит Евгений.

Пауза.

 

Онегин. Вы ко мне писали, не отпирайтесь. Я прочел… излияния невинной любви, признания доверчивой души.

 

Татьяна хочет встать, но не может. Она сидит, опустив очи долу, неподвижно, сжимая до белизны суставов платок в руке.

 

Онегин (садится подле нее). Мне мила ваша искренность. Она привела в волненье чувства, давно умолкнувшие… Но я не хочу хвалить вас, я отплачу вам также признаньем без искусства. Примите мою исповедь: отдаю вам себя на суд. (Пауза.) Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел; когда б приятный жребий повелел мне быть отцом, супругом; когда б я хоть миг единый я пленился семейственной картиной, – то, верно б, кроме одной вас, не искал иной невесты… (Помолчав.) Скажу без мадригальных блесток: нашед мой прежний идеал, я б верно избрал одну вас в подруги моих печальных дней, в залог всего прекрасного, и был бы счастлив… (Убивает комара у себя на щеке.) сколько мог!

 

Небольшая пауза. Слышится едва уловимое гудение невидимых – комариных стай. Рука татьяны иногда машинально делает движение возле лица, по-прежнему опущенного, отгоняя назойливых насекомых.*

 

Онегин. Ноя не создан для блаженства; душа моя ему чужда; ваши совершенства напрасны: я их вовсе не достоин. Поверьте (в том порукой совесть), супружество будет нам мукой… Сколько бы я вас не любил, тотчас разлюблю, привыкнув. (Убивает еще одного комара.) Начнете плакать: слезы ваши моего сердца не тронут, а будут лишь бесить. Судите ж какие розы нам заготовит Гименей и на много дней, может быть. (Встает, обрывает какой-то стебелек, вертит его в руках.)

Пауза. Татьяна боится шелохнуться.

 

Онегин (отгоняет стебельком назойливых насекомых, что вьются над их головами). Что может быть хуже на свете семьи, где бедная жена грустит о недостойном муже, одна днем и вечером, где скучный муж, зная ей цену, однако ж, проклиная судьбу, всегда молчалив, нахмурен, сердит и холодно ревнив! Я – таков! И того ль вы искали чистой, пламенной душой, когда писали ко мне с такой простотой, с таким умом? Ужели такой жребий назначен вам строгою судьбой? (Опять садится рядом с нею на скамью.)

 

Слезы текут из глаз и каплют на ее раскрытые ладони.

 

Онегин. Мечтам и годам нет возврата … (Вновь хлещет себя по щеке, размазывая по ней кровь.) Души моей не обновлю … Я люблю вас любовью брата, и, еще нежней, может быть…

 

Татьяна быстро вскидывает лицо, смотрит на Евгения. Подает ему платок.

 

Онегин (машинально берет платок, и так же машинально отирает кровь со щеки). Послушайте ж меня без гнева: младая дева сменит не раз мечтами легкие мечты; так деревце листы свои меняет с каждою весною. Так видно суждено небом. Вы полюбите снова, но…

 

Татьяна опускает голову.

 

Онегин. Учитесь властвовать собою, не всякий поймет вас, как я, а неопытность ведет к беде … (Возвращает ей платок.)

 

Евгений подает ей руку, Татьяна не решается опереться, смотрит на его руку, на него. Пауза.

Она молча оперлась, вместе уходят.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: