Нет выбора, трудный выбор, неправильный выбор

П

аула выросла в любящей семье, у нее было три сестры и два брата. Сама она всегда хотела иметь много детей. Выйдя замуж и забеременев, Паула была в восторге. После рождения ребенка она стала ухаживать за ним с любовью и нежностью. Ей нравилось быть матерью, и она с нетерпением ожидала того дня, когда они с мужем решат завести еще одного ребенка.

Но мечты Паулы разбились вдребезги, когда ее жестоко из­насиловали в ночь на Хэллоуин. Ее схватили и затащили на грязную стройку, освещенную только светом луны. Глубокие ямы в земле были похожи на свежевырытые могилы. Насильник, одетый в костюм вурдалака, надругался над ней со всей жестоко­стью, которую только можно вообразить. Он избил ее, добиваясь покорности, и сломал ей нос и несколько ребер. Вся шея у нее была в кровоподтеках и порезах от удавки. На руках и ногах остались следы от веревки. Паула запомнила его голос — в нем было что-то дьявольское, как у чудовища из фильма ужасов. Он бросил ее умирать. Но она выжила.

Психологическая травма после изнасилования привела к глубокой клинической депрессии и нервному срыву. Паулу преследовали навязчивые мысли, что она одержима дьяволом, который изнасиловал ее в ту ужасную ночь. В течение несколь­ких лет она посещала психотерапевта и несколько раз прохо­дила лечение в больнице, пытаясь исцелиться от последствий этого травматического опыта.

В результате этого события Паула потеряла возможность вос­питывать своего сынишку. Ее лишили родительских прав, потому что после изнасилования она стала наносить себе увечья. Каждый раз, когда это происходило, ее руки и шея были покрыты синя­ками, но сама Паула не могла вспомнить, откуда они взялись. Психиатры, отвечавшие за ее лечение, боялись, что Паула может нанести такие же раны ребенку, и поэтому забрали его у матери. В этом не было необходимости. Опытный психолог сразу бы по­нял, что Паула занималась воспроизведением травмы, воссозда­вая раны, которые нанес ей насильник-вурдалак во время борьбы в ту страшную ночь. Трагическое решение лишить Паулу роди­тельских прав привело к тому, что она испытала всепоглощающее чувство горя, из-за которого ей стало еще сложнее справляться с последствиями изнасилования. Только через несколько лет ей наконец-то вернули родительские права на ребенка.

Через шесть лет после изнасилования Паула снова забереме­нела. В тот вечер, когда она узнала о своей беременности, муж зашел в комнату в грязных ботинках. В голове у нее как будто бы щелкнул переключатель, и мечты о большой семье внезапно сменились паникой и тревогой. Она со злостью рассказала мужу о своей беременности и заявила, что должна избавиться от ребен­ка. Муж Паулы, искренне пытаясь дать ей почувствовать, что она управляет ситуацией, сказал, что примет любое ее решение.

Психотерапевт Паулы также согласилась с ее решением и даже уверяла, что аборт пойдет ей на пользу. Она поддержала выбор Паулы, считая, что он поможет ей перестать чувствовать себя жертвой, и велела ей даже не задумываться о чувстве вины.

Отрицательная реакция Паулы на беременность была вызва­на грязью на ботинках мужа, которая напомнила ей о грязи на стройке, где ее жестоко изнасиловали. Из-за этой подсознатель­ной ассоциации Паула связала мысли о рождении ребенка с трав­матическим опытом изнасилования и последующим безумием, из-за которого у нее забрали ребенка. Грязь. Изнасилование. Нервный срыв. Потеря ребенка. Все это было связано воедино.

Процесс воспроизведения травмирующих событий шел пол­ным ходом. Не прошло и недели, как она прервала беремен­ность. Операция состоялась в дождливый день в середине октя­бря, всего за две недели до Хэллоуина.

Вскоре после аборта Паула потребовала, чтобы муж сделал вазэктомию, чтобы она больше никогда не забеременела. Так был положен конец мечтам Паулы о большой семье.

Паула превратилась из жертвы в преступника. Теперь ей приходилось самостоятельно справляться с болью и горем. Ей некого было винить. Она винила себя за сделанный аборт, так же, как когда-то винила себя за то, что оказалась в неподходя­щем месте в неподходящее время и таким образом «позволила» себя изнасиловать.

После аборта Паула плакала в течение нескольких недель, а потом впала в состояние глубокой депрессии. Ее снова стали преследовать навязчивые мысли о том, что она одержима дьяво­лом, если убила собственного ребенка. Долгие годы она продол­жала обвинять себя, испытывала приступы гнева и ненавидела саму себя за то, какой стала.

Первоначальный травматический опыт повторился подоб­но жуткому отражению прошлого. С помощью аборта Паула смогла воспроизвести многие чувства, которые испытала после изнасилования. Ее душу снова терзали мысли о том, что она одержима дьяволом, боль утраты еще одного ребенка, депрес­сия, отчаяние, гнев и всепоглощающее ощущение невозмож­ности изменить прошлое.

Когда я познакомилась с Паулой на программе постабортно­го лечения, она рассказала мне о пятнадцати годах страданий, которые пережила после прерывания беременности. Она больше не могла зачать ребенка и испытывала чувство вины и сожаления из-за того, что, сделав аборт, лишила своего сына брата. Таким образом она воспроизводила переживания, связанные с отнятой у нее на долгие годы возможностью общаться с сыном.

Несмотря на длительное лечение у психотерапевта, Паула никогда не связывала травматический опыт аборта и изнасило­вание. Когда я рассказала ей о воспроизведении травматическо­го опыта и о том, как оно может влиять на поведение человека, Паула заплакала и почувствовала, что ей стало легче. Осознание связи между изнасилованием и абортом помогло Пауле опла­кать свою утрату и простить себя.

Паула также воспринимала аборт как дополнительный ис­точник мучений. Прерывание беременности противоречи­ло ее глубоким нравственным убеждениям и материнскому инстинкту, но она сделала его по собственному желанию, не размышляя, будет ей от этого лучше или хуже. Она жалела, что врачи не смогли распознать симптомы психологической травмы и позволили ей принять это импульсивное, непроду­манное и губительное решение. Любой специалист, знакомый с возможными травмирующими последствиями аборта, понял бы, что Пауле нельзя делать аборт. Но никто не рассказал ей о факторах риска. Все действовали так, будто ее решение было разумным и правильным с точки зрения ее будущего, просто потому что это ее собственное решение.

Свобода выбора?

Многие ошибочно полагают, что ни одна женщина не решит­ся на прерывание беременности против собственного желания. Несмотря на то что женщины часто считают, что им нужно сделать аборт, очень немногие, если такие вообще есть, на са­мом деле этого хотят. Подобное положение вещей описывает Фредерика Мэтьюз-Грин, феминистка, выступающая против абортов: «Желание сделать аборт не похоже на желание съесть мороженое или проехаться на Порше. Скорее оно сродни жела­нию попавшего в капкан животного отгрызть себе лапу»¹. Эти слова любят цитировать представители Ассоциации планиро­вания семьи и другие поборники прерывания беременности², но они забывают выводы, которые делает проницательный ав­тор этого высказывания: «Аборт — трагическая попытка найти выход из отчаянной ситуации, прибегнув к насилию и утратив самое себя. Аборт не является свидетельством того, что женщи­на свободна, аборт — проявление отчаяния».

Многие проблемы, возникающие после аборта, не являют­ся травматическим последствием самой операции. Зачастую аборт просто приводит к усугублению ранее существовавших проблем. Иногда эти проблемы являются результатом решения сделать аборт, которое основано на ложных мотивах, приня­то в условиях отсутствия достаточной информации, является компромиссным, заведомо неверным или просто необоснован­ным. У многих женщин решение сделать аборт само по себе может вызвать депрессию, чувство вины, стьща и многие другие переживания.

Принимая решение сделать аборт для того, чтобы вырваться из безвыходного положения, женщина вынуждена пожертво­вать частью себя. Аборт — насилие. Решение прервать беремен­ность часто подразумевает предательство собственных мораль­ных убеждений или материнского инстинкта и таким образом влечет за собой потерю частицы себя. Доктор Фогель, психиатр и сторонник аборта, которого я цитировала в главе 2, однажды заметил: «Это частица ее собственной жизни. Когда она уни­чтожает беременность, она уничтожает себя. Я знаю это из своей психиатрической практики»³.

Как может общество мириться с абортом по требованию, если известно, что такое решение часто принимается под влия­нием отчаяния и замешательства? Как можно благодушно рас­суждать о свободе выбора, когда ежедневно тысячи женщин калечат себя из-за того, что доведены до отчаяния, неправиль­но информированы или не понимают всех последствий своего выбора? Разве воистину гуманное общество не обязано пред­ложить женщине решение, которое не вынуждает ее наносить удар себе и своему ребенку?

Женщина может решиться на этот отчаянный поступок по многим причинам: это и страх перемен, и неуверенность в себе, и советы или давление со стороны окружающих. Более того, как уже говорилось в предыдущих главах, женщина нередко при­нимает решение об аборте под влиянием ранее пережитых пси­хологических травм, таких как изнасилование или предыдущий аборт, которые заставляют ее вновь прибегать к аборту для вос­произведения прежних утрат.

Идея беспрекословной «свободы выбора» при принятии ре­шения об аборте является очень опасной. Она основана на об­разе идеальной женщины, которая обладает всей необходимой информацией, независима и эмоционально устойчива. Такую женщину невозможно встретить в реальной жизни. На самом деле большинство женщин не имеют достаточной информации о том, какой вред может нанести аборт их душевному и физи­ческому здоровью. Более того, многие женщины не являются по-настоящему «свободными». Напротив, они эмоционально за­висимы от родителей, любовников, мужей, психиатров, работо­дателей и многих других людей и легко поддаются их влиянию. Иногда решение сделать аборт намного больше соответствует интересам окружающих, нежели желанию самой женщины.

И, наконец, многие женщины, принимающие решение об абор­те, недостаточно эмоционально устойчивы и из-за этого склон­ны к спешным, непродуманным и губительным решениям.

Даже если у женщины нет психологических проблем и ей не приходится бороться с последствиями психологической травмы, внезапная беременность вызывает у нее потрясение и страх перед изменениями, связанными с рождением ребен­ка. Нарушение душевного равновесия, вызванное внезапной беременностью, еще более усугубляется гормональными сдви­гами, которые происходят на ранних стадиях беременности. Процессы, протекающие в организме женщины, заставляют ее почувствовать себя более эмоциональной, зависимой, измучен­ной, больной или слабой. Любая из этих причин может ослабить ее способность принимать информированное, хорошо обдуман­ное решение о прерывании беременности.

Для многих женщин аборт — двойственный и сомнитель­ный выбор. Вот данные исследования, в ходе которого было опрошено 252 женщины, записавшиеся в группу поддержки после аборта:

- около 70 % опрошенных изначально отрицательно относи­лись к аборту и приняли решение сделать аборт вопреки велению совести;

- от 30 до 60 % опрошенных хотели родить ребенка и забо­титься о нем;

- более 80 % опрошенных сказали, что они родили бы ребенка, если бы обстоятельства были более благоприятны или если бы их поддерживали близкие;

- 53 % опрошенных признали, что чувствовали давление со стороны близких;

- 64 % опрошенных признали, что чувствовали «давление об­стоятельств», под влиянием которых и приняли решение об аборте;

- около 40 % опрошенных все еще надеялись найти альтерна­тиву аборту, когда пришли на консультацию в клинику*.

⇐ Предыдущая34353637383940414243Следующая ⇒

Поделиться: