Аборт по медицинским показаниям

Даже при наиболее успешном развитии ситуации беремен­ность заставляет самых сильных духом женщин чувствовать себя более уязвимыми и зависимыми. Однако когда проблемы со здоровьем заставляют врача порекомендовать аборт, необхо­димость принять подобное решение, даже против собственной совести, кажется неизбежной.

Врачи порекомендовали Ли прервать беременность по ме­дицинским показаниям (так называемый «терапевтический» аборт) из-за лекарств, которые она принимала и которые могли вызвать нарушения развития плода. Хотя врачи перечислили медицинские причины, из-за которых у нее не было другого выхода, кроме аборта, Ли все равно пережила психологическую травму. На исцеление потребовалось целых 13 лет.

Представьте себе, какой шок я, уже немолодая женщина, испытала, услышав от медсестры: «Поздравляю вас, вы бере­ менны». Я почувствовала себя так, как будто меня с ног до головы окатили холодной водой.

Я помню, как начала плакать, а она провела меня в каби­ нет врача, чтобы я побыла в одиночестве. Когда вошел врач, он сказал: «Ли, вы же знаете, что этого нельзя допустить. Вы принимаете несколько сердечных препаратов, и любой из них может негативно повлиять на развитие плода. Необходимо как можно быстрее прервать беременность».

Изнутри меня рвался крик: «Нет! Нет! Нет!» Но все убеждали меня, что рожать не нужно. И я позволила им кон­ тролировать ситуацию... и меня.

Когда меня везли на каталке, в ушах у меня стоял грохот колес, а внутри все кричало: «Пожалуйста, не делайте этого!» Им пришлось дать мне лекарство, для того чтобы я спокойно дождалась операции. Врачи и медсестры пытались утешить меня, говорили, что делают это в терапевтических целях, по­тому что я страдаю серьезным заболеванием и перенесла опе­рацию на открытом сердце всего несколько месяцев назад. «Это действительно единственный выход», - говорили они мне.

«Откуда вы это знаете? - думала я. - Ведь это же одно­му Богу известно».

«Прости меня», - шептала я, утирая слезы. «Спокойно, успокойся, все будет хорошо», - прошептала одна из медсе­стер, она улыбнулась и протянула мне салфетку. Все во мне вопило: «Да как ты смеешь даже произносить такие слова? Вы вообще понимаете, что совершаете убийство? Этого ребенка зачали в любви я и мой муж, и хотя здоровье у меня не самое прекрасное, я верю, что Бог не позволил бы мне забеременеть, если бы не хотел этого».

Потом свет исчез, и я увидела лицо анестезиолога. Он ска­ зал: «Так, Ли, сейчас вы заснете, а когда проснетесь, все будет позади». Ему и в голову не приходило, как он заблуждается.

Я помню эту сцену так отчетливо, как будто бы все произо­шло только вчера, но это было 13 лет назад, еще до моего вто­ рого замужества. В течение всех этих 13 лет я жила с острым чувством вины. Жизнь продолжалась, но я должна признаться, что не жила, а существовала - просто делала все необходимое.

Ясослезами на глазах рассказала о моем «терапевтическом» аборте самым близким родственникам. Они попытались уте­шить меня: «Пи, у тебя действительно не было выбора». Но почему-то это не дало мне чувства покоя и контроля, кото­рые были мне так необходимы. Это было убийство, самое на­стоящее убийство, и однажды мне придется ответить за со­деянное перед Творцом. В течение долгих лет чувство страха и вины разрывало мне душу и не давало покоя. Я постоянно скрывала его в самой глубине. Все это время меня преследовали проблемы со здоровьем, я была убеждена, что вина и гнев плохо отражаются на моем состоянии.

К счастью, я почувствовала освобождение от вины и сты­да, которые носила в себе в течение долгих лет, когда обрати­ лась к Богу.

Меня иногда спрашивают, сделала бы я еще один аборт. Я решительно отвечаю: «Нет!» Я долгие годы испытывала му­чительное чувство горя из-за того, что моя слабость позволи­ ла другим людям контролировать мои решения и мою жизнь. Я позволила им принять за меня решение и определить судьбу моей нерожденной дочери. И так довольно слез пролито жен­щинами, пережившими такую трагедию.

Результаты исследований свидетельствуют, что 80 % женщин, которые решили сделать аборт из-за возможных нарушений раз­вития плода, часто испытывают тяжелые душевные страдания после прерывания беременности¹⁹. В ходе опроса, проведенно­го в 13 семьях, которые вынуждены были пойти на аборт из-за возможных генетических нарушений, было установлено, что после аборта 92 % женщин и 82 % мужчин испытывали депрес­сию²⁰. Также известно, что во многих случаях аборт способен разрушить семью. 4 из 13 пар, принимавших участие в опросе, впоследствии развелись.

Аборты, показанные в связи с патологией плода или возмож­ными проблемами со здоровьем у женщины, часто представля­ют собой угрозу для душевного состояния женщин и членов их семей, включая и других их детей²¹. Эта угроза для женщин частично связана с усилением чувства беспомощности, которое они испытывают в подобных обстоятельствах. Вместо того чтобы чувствовать, что прерывание беременности — их выбор, они чувствуют, что у них нет выбора. Более того, аборты из-за нару­шения развития плода чаще делают во втором или третьем три­местре беременности, после того как ребенок начал шевелиться. Когда беременность прерывается на позднем сроке, у женщины было больше времени, чтобы сродниться со своим ребенком.

Еще одна причина сильного эмоционального стресса по­сле аборта по медицинским показаниям заключается в том, что в подобной ситуации пара вынуждена отказаться от желанного ребенка. Первоначальное решение сохранить ребенка теперь приходится полностью изменить из-за возможной патологии плода. Человеку бывает нелегко пережить переворот в мыслях и чувствах, вызванный такой новостью. Сообщение о том, что ребенок нездоров, действует подобно удару. Эта весть приносит утрату, утрату надежд и ожиданий, и эту утрату необходимо оплакать. Прерывание беременности не облегчает это чувство горя. Более того, потеря ребенка добавляется к потере надежд.

Термин «терапевтический» аборт не дает правильного пред­ставления о происходящем и скорее скрывает истинный смысл происходящего. В подобных случаях прерывание беременности не исцеляет нерожденного ребенка. Он не исцеляет и женщину от имевшегося у нее заболевания. «Терапевтический» аборт озна­чает, что вместо бремени воспитания ребенка человеку достанет­ся бремя утраты, а страдания, связанные с трудной беременно­стью, уступят место травмирующим последствиям аборта.

Например, Маргарет сделала аборт, когда проба околоплод­ных вод показала, что у ребенка возможны отклонения. Узнав результат анализа, она почувствовала страх и задумалась о том, как будет справляться с особыми потребностями, которые могут возникнуть у ребенка с отклонениями. Хотя Маргарет чувство­вала волнение и тревогу, первоначально она не собиралась пре­рывать беременность. У нее уже был один ребенок, и она и по­думать не могла о том, чтобы избавиться от ребенка, который растет у нее внутри. Однако ее муж Рик, успешный бизнесмен, воспринял результаты анализа как вескую причину для преры­вания беременности. Когда Маргарет попыталась возразить, Рик нетерпеливо ее оборвал: «Как ты думаешь, зачем тебе делали анализ? Ты такого ребенка растить не сможешь».

Поглаживая свой округлившийся живот, Маргарет часто пыталась представить своего ребенка. Она обдумывала, смо­жет ли решиться сделать аборт. В конце концов, у нее же не было гарантии, что ребенок действительно с отклонениями. Маргарет слышала о женщинах, которым говорили, что ребе­нок у них родится идиотом или дауном, а они все равно рожа­ли, и дети были совершенно здоровыми. С другой стороны, что, если врачи правы? Что, если она действительно не сможет справиться с ежедневными потребностями ребенка с откло­нениями? Следует отметить, что по образованию Маргарет является специалистом по обучению детей со специальными потребностями и 14 лет проработала с детьми-инвалидами и детьми с замедленным развитием. С грустью в душе, но по­нимая, что аборт — ее единственный выход, Маргарет согла­силась с желанием мужа и сделала аборт.

Впоследствии Маргарет так и не решилась задать врачам самый важный вопрос: «С ребенком было что-то не так?» Она бы не выдержала, если бы ей ответили: «Нет».

После аборта она сначала почувствовала облегчение. Все закончилось. Теперь больше не было необходимости старать­ся примириться с этим решением. Через несколько дней, од­нако, облегчение испарилось, и ему на смену пришло мучи­тельное чувство сожаления. В то время несколько ее подруг были беременны. По мере того как у них увеличивались жи­воты и это становилось все более заметно, Маргарет с болью вспоминала о потерянном ребенке.

С приближением дня, когда она должна была бы родить, Маргарет начала впадать в глубокую депрессию. В этот пери­од она совершила несколько «сумасшедших» поступков. Она жертвовала деньги на благотворительные нужды, дала лучшей подруге в долг 10 000 долларов на ремонт обветшавшего дома и перевела деньги со своего банковского счета на счет своей сестры. Ее муж пришел в бешенство и, считая эти поступки настоящим сумасшествием, поместил ее в психиатрическую больницу. Ее госпитализировали на той неделе, когда она должна была родить.

Врачи поставили Маргарет диагноз маниакально-депрес­сивное расстройство. На приеме у психиатра она постоянно го­ворила о том, как ее бросила мать. Психиатр был убежден, что у матери Маргарет наверняка были такие же признаки и сим­птомы. В качестве лечения он назначил ей антидепрессанты, соли лития и транквилизаторы. Он даже не пытался рассматри­вать прерывание беременности как одну из причин депрессив­ного расстройства Маргарет.

После аборта муж обещал Маргарет, что они попытаются за­вести еще одного ребенка. Однако после совершенной растраты и пребывания в больнице она стала вызывать у него раздраже­ние и злость. Он считал ее ненормальной и был уверен, что им не стоит больше иметь детей, потому что она «чокнутая».

Анализ странного поведения Маргарет позволяет провести несколько интересных параллелей. Муж Маргарет заставил ее отказаться от самого драгоценного в ее жизни — от ее ребенка, и после этого она почувствовала необходимость пожертвовать тем, что было важно для мужа, — их деньгами. Ее чувство не­защищенности и беспомощности усугублялось тем, что тре­бование мужа сделать аборт было обусловлено возможностью врожденного дефекта у ребенка. Теперь, когда она чувствовала себя «дефектной», она боялась, что он попытается избавиться и от нее тоже.

Восстановление после прерывания беременности может быть особенно сложным для пар, которые были вынуждены сделать «терапевтический» аборт, потому что решение прервать бере­менность редко бывает полностью добровольным. В таких случа­ях выбор аборта настоятельно рекомендован и одобрен врачами и другими специалистами. Уверенность экспертов в правиль­ности этого решения может привести к мысли о том, что такой аборт не является подобающим поводом для чувства горя.

В нашем обществе, где физические и умственные способно­сти ценятся столь высоко, погоня за совершенством приводит к отсутствию достаточной терпимости по отношению к людям с физическими и умственными отклонениями. Развитию этого явления способствует внедрение в практику генетических ис­следований, которые прямо или косвенно внушают молодым парам мысль о том, что дети с отклонениями являются тяжелым бременем для семьи и не заслуживают страданий и унижений, выпадающих на долю всякого, кто родился с физическими или умственными недостатками.

Как известно из результатов уже упоминавшихся поведенче­ских исследований, люди, находящиеся в кризисной ситуации, более восприимчивы к влиянию со стороны людей, обладающих авторитетом, и, как правило, подчиняются их мнению. Когда беременной женщине проводят генетические исследования и прогноз оказывается неблагоприятным, она оказывается перед необходимостью найти выход из критической ситуации, а авто­ритетный специалист уже готов указать ей нужное направление. Редко кто задумывается над целями генетических исследований («найти и уничтожить»), пропагандируемых сторонниками ев­геники и элитарного подхода. По результатам проведенной не­давно проверки было выявлено, что многие пары, прошедшие генетические исследования, получили от врачей «во многом не­достаточную» или «откровенно вводящую в заблуждение» ин­формацию о возможных серьезных последствиях генетических нарушений²². В своем стремлении предотвратить наследствен­ные заболевания врачи делают все, чтобы постепенно навязать молодой паре свое мнение. Каждый положительный результат каждого диагностического теста еще на один шаг приближает эту пару к принятию окончательного «решения».

Так как любая беременность подразумевает изменения в жиз­ни женщины, а изменения ассоциируются с неуверенностью, страхом и зависимостью от специалистов, супружескую пару очень легко заставить принять все рациональные аргументы «за» прерывание беременности, даже если буквально за несколь­ко часов до этого они с радостью ожидали прибавления семей­ства. К сожалению, сердцу намного сложнее смириться с идеей аборта, чем разуму. Хорошим примером может послужить исто­рия Люсинды, которая решила прервать беременность, когда ее будущему ребенку поставили диагноз «синдром Дауна».

У Люсинды наблюдались все классические проявления пост­абортного синдрома. Тем не менее она отказывалась признать, что испытывает чувство утраты, поскольку аборт был сделан по медицинским показаниям. И только увидев, с какой злостью она отвергла приглашение прийти на праздник по поводу рож­дения ребенка у ее сестры, родственники поняли, что Люсинде необходимо посетить реабилитационный центр «Виноградник Рахили» и осознать пережитое горе.

Несмотря на занятия в центре реабилитации, состояние Люсинды не улучшалось. Напротив, она становилась все более и более настороженной и злой. Она отказывалась выполнять многие упражнения и выказывала отвращение при виде чужого горя. Она говорила, что другие женщины сами решили прервать беременность, а вот она никогда не согласилась бы избавиться от «нормального» ребенка.

Люсинда была бессердечна и пристрастна в своих оценках. Казалось, она презирает других женщин за то, что они решили сделать аборт, и в то же время отстаивает правомерность своего собственного поступка. Хотя все участники программы проявля­ли невероятную терпимость по отношению к Люсинде и стара­лись принять ее такой, какая она есть, сама Люсинда переносила свое чувство вины и стыда на окружающих и была убеждена, что другие женщины в свою очередь осуждают и порицают ее.

К последнему дню программы все участники, как женщи­ны, так и мужчины, проделали большой путь и приблизились к исцелению и избавлению от горя, ощущения утраты, чувства гнева и стыда. По мере того как занятия шли к завершению, они начали делиться радостью и ощущением успеха. Все, кроме Люсинды, которая все больше приходила в ярость, потому что ни для кого не было секретом, что она все еще не справилась со своей утратой. От этого у нее только усугублялось ощущение того, что она отличается от остальных и вызывает у них осуж­дение. Внезапно Люсинда разрыдалась и набросилась на свою группу с криком:

Вы все меня так бесите и раздражаете! Бы думаете, что все так прекрасно и замечательно. Разве вы не можете при­ нять меня такой, какая я есть? Разве вы не понимаете, что в этом мире все несовершенно?

Из этих гневных слов, вырвавшихся из недр подсознания Люсинды, стало ясно, что мешает ей посмотреть правде в гла­за. Посвятив несколько минут спокойной беседе и дав Люсинде успокоиться, я объяснила, что ей удалось отлично определить проблему, с которой она, вероятнее всего, боролась на протяже­нии всех предшествующих дней. Я предположила, что ее про­блема и боль служат лишь отражением вопросов, которые она боится услышать от собственного ребенка: «Разве ты не можешь принять меня такой, какая я есть? Разве ты не понимаешь, что в этом мире все несовершенно?»

Ее собственные слова, услышанные из моих уст, поразили Люсинду, как молния. Ей открылось, в чем заключается суть не сознаваемого ею самообвинения. Отрицать его стало невозмож­но. Преграды, не дававшие выхода чувствам, были разрушены. Горе хлынуло наружу потоком слез.

Люсинда переносила все одолевавшие ее проблемы, связан­ные с горем, на свою группу. Этот перенос позволял ей не думать о собственном стремлении к совершенству, жертвой которого стал ее небезупречный ребенок, и не ощущать боли, вызванной отказом от него, горечи и печали, вины и утраты, которые за этим последовали, но которые она была не в силах признать. Чтобы отвлечься от этих чувств, она обвиняла всех окружающих именно в том, из-за чего чувствовала виноватой себя. Более того, именно те силы, которые она пустила на защиту от признания собственного горя, делали ее неспособной сопереживать другим людям, которые также страдали из-за утраты детей. Но вовремя вырвавшимися из глубины ее души словами Люсинда указа­ла и на препятствие, которое стояло на пути к выздоровлению, и на способ его преодоления. Как только эта информация была раскрыта, она наконец-то смогла признать свое горе и к концу пребывания в центре сумела далеко продвинуться на пути к об­ретению прощения для себя и покоя.

Несбывшиеся надежды

Решение сделать аборт может быть принято по многим причи­нам. Женщина редко руководствуется простым нежеланием за­водить ребенка. Большинство женщин прерывают беременность из страха лишиться общения с любимым человеком или одобре­ния окружающих, возможности получать образование, занимать­ся карьерой или достичь какой-либо иной желанной цели.

Хотя женщины часто надеются, что аборт откроет им путь к достижению этих и других целей, никем не доказано, что такие надежды всегда оправдываются в реальной жизни. Совершенно очевидно, что аборт не делает бедную женщину богатой. И улучшению отношений он обычно не способствует — все свидетельства скорее указывают на то, что после прерывания беременности возрастает вероятность ухудшения отношений. Аборт также не гарантирует женщине прочного социального положения или поддержки родителей, друзей и коллег. Нигде нет и данных, которые подтверждали бы, что среди женщин, оказавшихся перед необходимостью решать судьбу нежелатель­ной беременности, в образовании и карьере преуспели те, что сделали аборт. Однако есть данные, подтверждающие, что после аборта больше вероятность возникновения сильной депрессии, тревожного синдрома и алкогольной зависимости²³.

Даже когда прерывание беременности открывает путь к до­стижению желанной цели, многие женщины обнаруживают, что она теряет всякий смысл. Вот что рассказывает Катрина:

Я сделала аборт, потому что мы были бедны. Я сама выросла в бедной семье, поэтому мне не хотелось растить детей в бедности. Это ужасно, потому что сейчас, когда у нас хорошие доходы и денег больше чем достаточно, я не получаю от этого никакого удовольствия. Ведь это из-за де­нег я сделала аборт. Теперь у меня есть деньги, но я их нена­ вижу. Мои покупки не приносят мне радости, и я тоскую по ребенку, которого у меня нет.

Похожая история произошла с Милли, которая просто хо­тела получить образование. Впоследствии, однако, мысли о по­терянном ребенке не позволили ей насладиться плодами ее достижений.

Я сделала аборт, потому что хотела закончить колледж. В день получения диплома я не почувствовала ни радости, ни гордости от своих достижений. Я постоянно представляю, каким бы был мой ребенок. Ему или ей сейчас было бы пять лет. Интересно, какой была бы моя жизнь. Интересно, удалось бы мне встретить хорошего человека и выйти замуж. Мне всегда так грустно, когда я вижу женщин с маленькими деть­ми. А иногда накатывает злость.

Дженис хотела, чтобы в ее жизни все шло по плану. Ей хоте­лось ощущения стабильности и покоя, которые даются собствен­ной уверенностью в абсолютной готовности быть матерью.

Я знаю, что приняла сознательное решение и что следую­щие несколько лет моя жизнь будет оставаться «неотягощен­ной» - у меня будет возможность как следует подготовиться к материнству. Я также знаю, что рождение ребенка - слиш­ком серьезное решение для того, чтобы полагаться на случай.

Однако все, что я знаю и понимаю, все эти доводы не по­могают мне залечить зияющую рану, которую я сама себе на­несла, выбрав смерть для моего ребенка. Самое ужасное, что я сама решила убить своего ребенка. Как себе такое простить? Какая из меня мать, если я способна такое сотворить с жи­вым, мною же созданным существом?

Мысленно я постоянно задаю себе обычные в этом случае вопросы: что, если у меня больше не будет другого шанса? Что, если я рожу ребенка и с ним будет что-то не так? Что, если я больше никогда не почувствую в себе новую жизнь?

Смогу ли я когда-нибудь забыть опустошенное выражение на лицах женщин, которые вместе со мной сидели в очереди на аборт в тот день в клинике? Их лица, голоса и их истории преследуют меня, как призраки. Одно звучание слова «бере­менность» пронизывает меня острой болью, и я не знаю, как вырваться из охватившего меня безумия. У меня внутри все умерло, все без остатка.

Если Дженис надеялась, что аборт позволит ей контролиро­вать свою жизнь, то Роксана устала от контроля. Роксане хоте­лось просто свободно наслаждаться своей молодостью.

Я не была готова стать матерью. Я чувствовала, что за меня еще продолжают принимать решения родители. Мне хотелось пожить свободно, прежде чем я свяжу себе руки ре­бенком. Я и представить не могла, каким горем обернется для меня аборт. Я получила свою свободу, но она была мне нена­вистна. Ничто меня не радовало. Меня больше ничего не ин­тересовало, и я стала настоящей затворницей. Я боялась, что ребенок помешает мне хорошо проводить время. А теперь я ни о чем кроме аборта не могла думать. Поверьте мне - после аборта ничто не радует.

Сьюзи просто хотела угодить своему другу, и ей не хотелось терять замечательные любовные отношения. Как и многие дру­гие женщины, она слишком поздно поняла, что аборт все равно уничтожит отношения, которые она рассчитывала сохранить.

Я думала, что он будет любить меня, если я выполню его желание. Я умом понимала, что мой парень собой представ­ляет, но секс заглушал все доводы разума. Секс был самым важным в наших отношениях. Однако после аборта секс стал не таким, как раньше. Когда исчезло сексуальное влечение, не осталось ничего.

Для многих женщин решение прервать беременность явля­ется простым и очевидным. Они знают, чего хотят, и, во всяком случае, в данный момент жизни ребенок не является для них приоритетом. Однако аборт не является простым шагом назад. Нельзя изменить уже свершившееся, словно часы назад переве­сти. Когда женщина беременеет, у нее внутри происходит что-то, не поддающееся простому объяснению. Поскольку в женщи­не происходит духовная перемена, связанная с пробуждением материнского начала, аборт уничтожает не только сам плод, но и новое «я», пробуждающееся у нее в душе.

Бриттани казалось, что аборт — это путь к надежной гавани, где у нее появится время все устроить и набраться сил, чтобы подготовиться к новому этапу жизни. Она никак не ожидала, что аборт станет ловушкой.

Я чувствовала себя, как птица, попавшая в сеть. Потом мне удалось вырваться, но я была изранена, - как птица со сломан­ ным крылом. Я чувствовала себя искалеченной, словно мне при­ шлось расстаться с частицей себя в уплату за свою свободу.

Возможно, есть женщины, которым аборт позволил добиться исполнения их желаний. Конечно такие женщины не нуждают­ся в моих консультациях. Поэтому неудивительно, что в моей практике мне обычно приходится сталкиваться с женщинами, которые чувствуют себя так же, как Бриттани. Выбрать аборт — это все равно что заглотить приманку: сначала кажется, что по­ступаешь правильно, и только попавшись на крючок, обнару­живаешь, что сделан неправильный выбор.

Опасность и цену аборта предсказать невозможно. Даже ког­да аборт становится свершившимся фактом, невозможно точно оценить все его последствия как для самой женщины, так и для ее партнера и родственников с обеих сторон.

Во многих случаях аборт опустошает жизнь женщины. Бывают ли случаи, когда он спасает женщине жизнь? Это весь­ма сомнительно. Однако даже если и существуют случаи, ког­да кажущаяся польза превышает вред, может ли это служить оправданием вреда, наносимого абортом всем другим женщи­нам? Стоит ли это вреда, наносимого отношениям женщины и мужчины, семьям и другим детям, которые лишаются матерей с устойчивой психикой?

Как можно считать неограниченное право на прерывание беременности победой в борьбе за права женщин, если известно, что аборт калечит женскую психику (независимо от того, как часто это происходит)? Как можно утверждать, что речь идет о репродуктивных правах, если известно, что женщину зачастую толкает на аборт ее приятель, муж, мать, отец или врач? Как можно считать аборт вопросом свободного выбора, когда ре­шение принимается человеком, не сознающим, насколько часто аборт не оправдывает надежд, которые на него возлагались?

Вот мнение Марлин:

Я не думала, что аборт является убийством, пока не по­взрослела, не поумнела и не поняла бессмысленность своего вы­бора. Не только для меня, но и для моей дочери, которую я лишила радости иметь сестру или брата.

Меня всегда учили, что только семья поддержит в труд­ную минуту. У меня перед глазами есть пример моей бабушки, которой 80 лет. Она живет со своей сестрой. Они помогают друг другу, проводят вместе все время, потому что они обе уже похоронили своих мужей. Я два раза делала аборт и ни­когда не перестану жалеть об этом. У моей дочери могли бы быть брат или сестра, но их никогда не будет из-за того, что я сделала. Теперь я скорблю не только по собственной утрате, но и по утрате, понесенной моей семьей.

Сначала я гнала такие мысли из головы. Я говорила себе, что нелепо так думать, что я просто спятила. Однако я смогла посмотреть в лицо правде - еще никогда в жизни мне не было так тяжело, но оно того стоило. Теперь я наконец-то понимаю, откуда взялись мои гнев и боль.

Хотя мне тяжело говорить о случившемся даже с женщи­ нами, уже пережившими мое нынешнее состояние, я считаю такие беседы частью процесса исцеления. Необходимо понять, откуда взялись шрамы, если мы хотим извлечь урок из пере­ житых ударов судьбы.

Глава 18

⇐ Предыдущая36373839404142434445Следующая ⇒

Поделиться: