Глава 15. Небольшая шалость

На следующий день Эрик получил господина Коте письмо с уведомлением о том, что титул теперь официально принадлежит ему. Льстивые поздравления поверенного по отношению к новому графу де Шаньи заставили Эрика ухмыльнуться. Улыбка не сходила с его лица даже тогда, когда он спешно направился к своему столу, чтобы написать пару писем.

 

Сперва — краткая записка Кристине с сообщением о новости, второе письмо было предназначено отцу Арно.

 

«Дорогой отец Арно,

Прежде всего, я хотел бы ещё раз поблагодарить Вас за помощь в вопросах, касающихся как моего наследства, так и моей души. Приношу Вам свою искреннюю благодарность.

Вашего письма и документальных подтверждений моего рождения, которые Вы так любезно предоставили мне перед отъездом из Руана, оказалось достаточно, чтобы титул официально перешёл ко мне, и мой адвокат только что подтвердил этот радостный факт. Мадам де Шаньи настаивала, чтобы этот вопрос был урегулирован до нашей свадьбы, чтобы меня не считали «охотником за приданым». Она предпочитает, чтобы «охотницей за богатым женихом» считали её. Какой мужчина смог бы отказаться от любви такой восхитительной женщины? Что же касается свадьбы, святой отец, мы бы хотели, чтобы Вы обвенчали нас утром следующей пятницы, если Вы будете готовы.

Посещая Вашу церковь, я заметил, что в ней нет органа. По счастливой случайности я как раз владею одним прекрасным инструментом и, пока мы ожидаем Вашего одобрения, с удовольствием пожертвую его церкви. Взамен прошу лишь одного — позволить мне время от времени на нём играть; полагаю, Вы найдёте моё исполнительское мастерство приемлемым для выполнения этой задачи. По возможности, я бы хотел установить орган в церкви до нашей свадьбы, поскольку я сочинил свадебную массу, которую хотел бы исполнить для своей невесты.

В начале недели я собираюсь посетить поместье Шаньи, чтобы совершить все необходимые приготовления; могу ли я навестить Вас, когда приеду в Руан? С нетерпением ожидаю известий от Вас при первой же возможности.

С уважением,

Эрик де Карпентьер, граф де Шаньи.»

 

Затем Эрик приступил к выполнению весьма незавидной задачи — поговорить с Кавехом об их дальнейших жизненных планах.

 

— Кавех, ты хотя бы раз задумывался о том положении, в котором окажешься после моей женитьбы? — спросил он друга тем же вечером после пары бокалов коньяка.

 

Кавех кивнул.

 

— Я собираюсь вернуться в Прованс; возможно, продам наш коттедж и поищу домик поменьше. Ещё я подумывал насчёт того, чтобы остаться здесь, в Париже, и, может быть, поискать другую квартирку на улице Риволи. — Он поднял глаза и увидел, как сжимаются едва заметные под маской губы Эрика. — Эрик, не беспокойся о нас. Мы раньше прекрасно обходились без тебя, и сделаем это снова. Парижский климат теперь не будет так плохо сказываться на моём здоровье — поскольку теперь мне не придётся без конца разыскивать тебя по этим затхлым, пыльным старым подвалам...

 

— О чём, я тебя, кстати, никогда не просил — даже наоборот, — подчеркнул Эрик. — Однако, что касается твоей ситуации... Хочу поинтересоваться, не согласишься ли ты продолжить нашу договорённость на несколько иных условиях?

 

— Что ты предлагаешь?

 

— Ну, ты ведь понимаешь, что, став графом де Шаньи, я вдруг стал намного богаче, чем был две недели назад. Кристина говорит, что у меня есть не только парижская квартира, где она живёт сейчас, но и летнее поместье Шаньи, где я родился, неподалёку от Руана. Ещё у меня есть дом в Швеции, что она жила с этим глупым мальчишкой, моим кузеном. Есть также несколько замков, засоряющих чуть ли не половину Европы: один в Великобритании, один в Бельгии, один в Италии — подумай над этим. Мы с Кристиной обсуждали вопрос, где мы будем жить после свадьбы, и пришли к решению.

 

— И к какому же? Вы хотите, чтобы я стал сторожем одного из ваших грандиозных особняков, так, что ли?

 

Эрик покачал головой, наклоняясь вперёд.

 

— О нет, друг мой. Я не хочу, чтобы ты работал на меня. Мы с Кристиной хотели бы, чтобы ты переехал жить к нам!

 

Кавех нахмурился.

 

— Эрик, это плохая шутка, даже для тебя.

 

Но тот лишь покачал головой.

 

— Это не шутка, Кавех. Ты окажешь нам честь, если согласишься поселиться в нашем поместье. Мы с Кристиной будем рады видеть тебя нашим гостем так долго, как только ты пожелаешь.

 

Кавех фыркнул:

 

— Это же смешно, Эрик! Вы с Кристиной будете новобрачными, так с какой же стати ты хочешь делить свой дом с посторонним? Я думал, ты предпочтёшь побыть с ней наедине.

 

— Я приглашаю тебя разделить с нами поместье, Кавех, а не нашу спальню! Я не вижу, как твоё присутствие в столовой и в гостиной по вечерам сможет так уж сильно помешать нашей личной жизни... А если вдруг помешает, мы всегда можем уехать.

 

— Хорошо, но как насчёт моего мнения? Ты серьёзно просишь, чтобы я позволил себе жить на чужом обеспечении — так долго, как я захочу? Ты с ума сошёл? Если бы я был женщиной, то решил бы, что ты хочешь сделать меня своей содержанкой! Что ты вообще имел в виду под всем этим?

 

Эрик взмахнул рукой, пытаясь подобрать слова — попытка объясниться была для него очень трудной задачей, поскольку он привык на протяжении многих лет прятать свои чувства.

 

— Посмотри на это с другой стороны, Кавех. Ты столько лет заботился обо мне, давал мне пищу и крышу над головой, чуть ли не силой заставлял меня следить за собой... Теперь же ты получаешь шанс компенсировать свои затраты — так почему бы и не воспользоваться им?

 

— То есть ты предлагаешь мне быть у тебя «на содержании» за то, что я «содержал» тебя последние пять лет?

 

— Именно так. — Эрик кивнул и заулыбался.

 

При виде такой бесхитростности Кавех фыркнул.

 

— Что ж... если ты ставишь вопрос таким образом, разве я могу отказаться? — Его голос сочился сарказмом.

 

Эрик поёрзал.

 

— Дело в том, дарога... Мой долг перед тобой столь огромен, что я никогда не смогу его тебе вернуть. Я несколько лет жил в долгу перед тобой за... ну, за мою жизнь, скажем прямо, не говоря уже о крыше над головой и пропитании. И вот я наконец оказался в том положении, когда могу что-то сделать для тебя в ответ. Предлагая своё гостеприимство, я не имел целью оскорбить тебя, только лишь отблагодарить.

 

— Эрик, ты ничего мне не должен. И я сам — тоже не долг, который ты обязан видеть погашенным. Я держал тебя в своём доме вовсе не потому, что надеялся в будущем получить что-нибудь от тебя взамен, ты ведь должен это понимать!

 

— Я понимаю, Кавех, и благодарю тебя. И всё же ты — второй по важности человек для меня в этом мире, и я буду рад, если смогу наконец отплатить — хотя бы частично — за твоё великодушие. Даже если ты всю оставшуюся жизнь будешь жить только за мой счёт, я всё равно не рассчитаюсь с тобой за всё, что ты для меня сделал. Я должен тебе гораздо больше, чем можно купить за деньги. Ты мой лучший друг, Кавех. Мой единственный друг, если уж на то пошло. И я буду тебе несказанно признателен, если ты позволишь мне выразить свою дружбу таким образом. Не говоря уже о том, что мне нравится, когда ты рядом, и мне будет тебя катастрофически не хватать, если ты больше не будешь частью моей семьи. И вот теперь, когда ты практически вынудил меня сказать тебе всё это, будь уверен — если меня кто-нибудь об этом спросит, я буду отрицать сказанное до последнего вздоха!

 

Кавех усмехнулся.

 

— Что ж! Эрик, я понятия не имел, что ты испытываешь ко мне такую горячую привязанность! — поддразнил он друга. — Теперь, когда я понял твои истинные мотивы, то понимаю и то, как грубо было бы с моей стороны отказаться от твоего щедрого предложения. Однако я вынужден настаивать на одном условии.

 

— На каком? — спросил Эрик сквозь зубы. Он понимал, что Кавех после его признания наверняка будет над ним подшучивать и дразнить.

 

— Позволь мне уж как-нибудь самому зарабатывать себе на пропитание. — Голос Кавеха звучал твёрдо.

 

Эрик озадаченно поглядел на друга.

 

— И как именно? Ты же знаешь, я не хочу, чтобы ты работал на меня.

 

Кавех пожал плечами.

 

— Думаю, моя помощь тебе так или иначе пригодится. Ты знаешь, на что я способен, и знаешь, что я прекрасно умею становиться незаменимым! Я очень хороший детектив, телохранитель — мадам де Шаньи ведь собирается постоянно ездить в Оперу в любое время дня, не так ли? — даже политик. Признай, что я куда лучший дипломат, чем ты; если бы ты был лучше осведомлён о политической ситуации в той стране, где живёшь, то вряд ли попал бы в персидскую тюрьму, да ещё и под угрозой казни со стороны шаха! Всё, что я прошу, — это шанс заработать себе на хлеб с маслом, потому что в противном случае я буду чувствовать себя как паразит. — В этот момент он увидел, как в глазах Эрика зажёгся насмешливый огонёк, и зарычал: — Ни слова!!!

 

Эрик усмехнулся.

 

— Ладно, промолчу. Я согласен на твоё условие. Не думаю, что мне это действительно нужно, но согласен.

 

Кавех кивнул.

 

— Хорошо, значит, договорились. Уверен, Дариус тоже будет доволен: он начинает хандрить при мысли о том, что нам придётся покинуть наш счастливый дом. Я благодарю тебя и мадам Шаньи.

 

Эрик с облегчением улыбнулся:

 

— Всегда пожалуйста.

 

Кавех протянул руку:

 

— Это было щедрое предложение с твоей стороны. И я хочу, чтобы ты знал: я тоже испытываю подобную привязанность к тебе, друг мой. — Они торжественно пожали друг другу руки, после чего Кавех откашлялся и сменил тему: — Куда вы собираетесь отправиться в свадебное путешествие?

 

— О, я думал насчёт Мазендерана.

 

Кавех подавился напитком, и Эрик невинно поднял голову:

 

— Что такое?

 

— Ты хочешь, чтобы нас всех убили? — зашипел Кавех.

 

Эрик заморгал.

 

— Я пошутил, дарога. Пора бы тебе уже научиться расслабляться, старина. Иначе тебя как-нибудь удар хватит.

 

— Твоими стараниями! — парировал Кавех, вытирая рот платком. — Клянусь, Эрик, ты доведёшь меня до могилы.

 

— О, хорошо. Если ты уже смирился с этой мыслью, то не откажешься помочь мне завтра провернуть одно дельце. Так, небольшая шалость.

 

— Что ты имеешь в виду под шалостью? — подозрительно спросил Кавех.

 

— О, надо решить маленькую проблему — востребовать обратно кое-что из моей собственности, вот и всё.

 

***

 

На следующее утро Эрик получил ответ от священника. Да, старик будет рад обвенчать их с Кристиной в пятницу утром, и да, он с удовольствием примет в подарок орган. А тем временем, не желает ли Эрик поручить ему завершение всех дел в Руане?

 

В ответном письме Эрик попросил отца Арно сообщить прислуге в поместье Шаньи о восстановлении им титула и предстоящем бракосочетании. Также он велел им подготовить дополнительные комнаты для его жены и её сына, не говоря уже о его друге, слуге друга и четырёх гостях, которые приедут на свадьбу.

 

Оставалась лишь одна проблема — достать орган Эрика из подвалов. Эту проблему он решил просто, надев резиновую маску и появившись вместе с Кавехом перед директорами.

 

— Эрик де Карпентьер, — представился он господам Ришару и Моншармену. — Граф де Шаньи. Вы, должно быть, помните моего друга месье Таллиса, который раньше был тесно связан с делами Оперы — а точнее, с моими кузенами Филиппом и Раулем, а также с Призраком Оперы.

 

— Конечно, месье де Шаньи. Чем мы можем вам помочь? — Ришар всегда старался выслужиться перед благородными господами.

 

Послав Кавеху предупреждающий взгляд, чтобы тот молчал, Эрик пояснил:

 

— Пять лет назад, когда Призрак Оперы похитил Кристину Дааэ, мой кузен Рауль отправился в подвалы, чтобы попытаться её спасти. Вы, возможно, не знаете, что мы оба с месье Таллисом тоже при этом присутствовали. Я не вправе рассказывать о том, что там произошло, за исключением того, что всё это привело к гибели Призрака Оперы и бегству моего кузена вместе с мадемуазель Дааэ в Швецию.

 

— Мы полагали, что за последние годы всё это уже утихло, — пробормотал Моншармен. — Но какое это имеет отношение к нам?

 

— Я музыкант, господа, и я помню, что видел в доме Призрака Оперы возле подземного озера довольно приличный орган. Возле того самого озера, на берегу которого, как вы помните, нашли тело моего трагически утонувшего кузена Филиппа. И сейчас я предлагаю в качестве компенсации за смерть моего кузена забрать этот орган — и, возможно, что-нибудь ещё из вещей, которые могут там находиться.

 

Ришар и Моншармен переглянулись, приподняв брови.

 

— Но, сударь, мы никогда не были там, внизу. Мы не знаем, в каком состоянии находится этот орган и остальные вещи, мы даже не имеем ни малейшего представления, как найти дом призрака! — запротестовал Моншармен.

 

Эрик отмахнулся от этих возражений:

 

— О, это не имеет значения. Мы с господином Таллисом более чем хорошо знакомы с планировкой подвалов.

 

Директора вновь обменялись скептическими взглядами. На лице Эрика не отражалось никаких признаков нервозности, однако Кавех видел, как подёргиваются возле бедра его пальцы.

 

Кавех многозначительно прочистил горло.

 

— Господа, я уверен, что если вы согласитесь уважить просьбу графа, он сможет в дальнейшем отказаться от претензий на какие-либо другие компенсации.

 

На этот раз их взгляды друг на друга выглядели ошеломлёнными.

 

— О! — воскликнул Моншармен. — Э-э... верно. Что ж, сударь, мы можем...

 

— Можем ли мы переговорить наедине? — перебил его Ришар. Упоминание о претензиях на дальнейшие компенсации заметно его испугало. Это не их вина, что граф Филипп пошёл туда следом за своим влюблённым братом и в результате сам утонул в озере!

 

Эрик уступил просьбе, и они с Кавехом вышли в приёмную возле директорского кабинета.

 

— Они согласятся, — с уверенностью заявил Перс.

 

— Кавех, это было великолепно! У тебя есть полезный талант запугивать и добиваться своего угрозами! — Эрик зааплодировал. — Я впечатлён. Где ты обучился таким полезным навыкам?

 

Кавех ничего не ответил, лишь приподнял брови и невыразительно посмотрел на Эрика. Тот смутился.

 

— А.

 

По всей видимости, он сам оказал на Кавеха такое влияние, ещё в Персии.

 

Кавех улыбнулся конфузу друга и похвалил его в ответ:

 

— У меня, возможно, есть талант добиваться своего, Эрик, зато у тебя есть удивительный дар лгать, говоря правду! Что за околесицу ты там извергал! — Он скопировал позу Эрика и процитировал: — «Мы с моим другом тоже при этом присутствовали, но я не вправе рассказывать о том, что там произошло». О да, конечно! Эрик! — Кавех с удивлением и невольным восхищением медленно покачал головой.

 

— Ну, я ведь действительно не могу рассказать, — прагматично сказал Эрик. — Если хочу получить свой орган. И согласись, они не должны знать, что я присутствовал там, потому что я и был Призраком Оперы!

 

— Но ты же сказал им, что Призрак Оперы умер, — заметил Кавех.

 

Эрик невинно развёл руками:

 

— Ты с тех пор видел, чтобы я тревожил в амплуа призрака хоть какую-нибудь Оперу? И не забывай, там есть надгробие. Даже гроб.

 

— Пустой гроб и пустая могила! — упорствовал Кавех.

 

— Ну разумеется, они пустые. Ты же не дал мне умереть.

 

Разгорячённый Кавех уже собирался ему ответить, когда дверь открылась и появились директора.

 

— Месье де Шаньи, месье Таллис! — провозгласил Ришар. — Мы с партнёром обсудили этот вопрос — и готовы выполнить вашу просьбу. Когда вы желаете забрать этот орган?

 

— Как можно скорее, поскольку он должен быть установлен в Руане к утру пятницы. — Эрик со скучающим видом теребил завязки своего плаща.

 

Директора переглянулись.

 

— В таком случае, видимо, это должно быть сделано сегодня? — предположил Моншармен. — Ришар и я будем рады предоставить вам группу рабочих, чтобы они вынесли его для вас.

 

— Да, пожалуйста, я буду признателен, — решил Эрик. — Я ещё должен организовать его перевозку в Руан.

 

Директора и вызванные ими шестеро крепких мужчин сопроводили Эрика и Кавеха в подвалы. Эрик не колебался: он безошибочно провёл их вниз к берегу озера.

 

— Во имя всего святого, откуда вы так хорошо знаете путь, сударь? — спросил бригадир грузчиков, совершенно запутавшийся в лабиринте туннелей и лестниц, которыми вёл их Эрик.

 

Эрик и Кавех, который нёс фонарь, весело посмотрели друг на друга.

 

— Я раньше бывал здесь несколько раз, — сухо ответил Эрик.

 

Кавех кашлянул, чтобы скрыть смешок.

 

— Думаю, тебе следует поостеречься с таким-то кашлем, — вполголоса поддразнил его Эрик. — Здесь, внизу, нездоровый воздух, как я слышал.

 

Саркастический ответ Кавеха не заставил себя ждать:

 

— Тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. — Он ухмыльнулся, перехватив взгляд Эрика; жёлтые глаза отражали свет фонаря, как у кошки.

 

К вечеру орган был уже на пути к церкви отца Арно в Руане.

 

— Ты, наверное, хочешь отправиться вместе с ним и убедиться, что его установят как полагается? — спросил Кавех, заметив тоскливый взгляд Эрика, наблюдающего за уезжающей прочь громыхающей повозкой.

 

— Разумеется, хочу. На самом деле, мне ничего не мешает это сделать. Арно говорил, что собирается посетить мой дом и навести там порядок в делах — я уже написал об этом управляющему, — но я бы хотел лично приехать и проследить, чтобы для Кристины всё было подготовлено идеально. — Он покосился на Кавеха. — Не желаешь поехать со мной?

 

— Всенепременно! — расплылся в улыбке Кавех. — Нельзя же упустить шанс увидеть дом твоего детства.

 

Эрик поморщился.

 

— Да уж, место неимоверного счастья, — сказал он с сарказмом. — Очень хорошо. Я сегодня поставлю в известность Кристину, и выезжаем завтра.

 

Прибыв в Руан, они наняли экипаж и направились сразу в церковь, где Эрик встретил отца Арно. Священник был удивлен, но радушно их поприветствовал. Эрик представил своего иноземного спутника:

 

— Кавех Таллис, бывший дарога Мазендерана.

 

— Рад познакомиться с вами, месье, — с поклоном сказал Кавех.

 

Отец Арно широко улыбнулся, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Имитация Эрика в прошлый его приезд была безупречна.

 

— Взаимно, месье. В какой-то степени мне кажется, будто мы с вами уже давно знакомы, — сказал он, кусая губы, чтобы сохранить самообладание.

 

Кавех раздражённо фыркнул, бросив быстрый взгляд на Эрика.

 

— Да, мне сказали, что вам меня уже представили некоторое время назад. Или кого-то, кто выдавал себя за меня.

 

— Верно, верно, — ответил священник, широко улыбаясь. — Итак, мой мальчик, каковы ваши планы теперь, раз вы приехали? — спросил он Эрика. — Отправитесь отсюда прямо в поместье, наверное?

 

Эрик кивнул.

 

— Конечно, но сначала я бы хотел осмотреть мой орган.

 

— Разумеется, разумеется. Вы не будете возражать, если я поеду в поместье вместе с вами? Хочу убедиться, что они исполняют всё то, что я велел им сделать от вашего имени.

 

— Да пожалуйста, — рассеянно ответил Эрик, уже увидевший орган. Подойдя к инструменту, он с тоской провёл пальцем по клавишам. После чего скользнул на скамью и начал играть. Отец Арно, услышав его игру, раскрыл рот.

 

— Я понятия не имел!.. — не договорив, он лишь покачал головой.

 

— Да, он хорош, — признал Кавех. — Но оно и не удивительно, столько лет прожить под оперным театром...

 

Арно хохотнул и подошёл к Эрику.

 

— Что ж, мой мальчик, вы удовлетворены тем, как его установили?

 

Эрик кивнул и продолжил играть, пока не закончил композицию. После чего с легким сожалением поднялся со скамейки и погладил боковую стенку органа.

 

— Обещаете, что я смогу приезжать и играть всякий раз, когда захочу, если не будет мессы?

 

Арно кивнул.

 

— Даю вам слово, сын мой, и примите мою благодарность. Это прекрасный инструмент.

 

Эрик вздёрнул подбородок.

 

— Ну разумеется! — Кажется, его обидело само предположение, что он мог владеть не слишком хорошим органом.

 

Кавех откашлялся.

 

— Эрик, нам пора ехать.

 

Священник, несмотря на свой довольно преклонный возраст, всё ещё оставался очень хорошим наездником. Он лишь посмеялся над предложением Эрика нанять экипаж, чтобы тот отвёз их в имение, и вскоре все трое мчались верхом по дороге к поместью.

 

Мажордом встретил их в дверях, подобострастно кланяясь, и тут же приказал мальчику-конюху забрать лошадей. Сам мажордом оказался маленьким, щуплым человечком с тонкими тёмными усиками. Он представился гостям (его звали Гийом) и стал приветствовать своего господина, слегка заискивая перед ним, пока Эрик не остановил его свирепым взглядом. Мажордом покорно отступил и спокойно представил остальную часть персонала.

 

— Я бы хотел осмотреть дом, начиная с комнат, которые я велел подготовить, — потребовал Эрик.

 

— Конечно, месье, — тут же ответил мажордом. Он провёл их вверх по лестнице и, пройдя длинный коридор, гордо распахнул дверь в конце: — Главная спальня, месье.

 

Комната была оформлена в классическом мужском стиле, с тёмно-красными покрывалом и портьерами. Шторы были закрыты, и в комнате было душно и темно, как в гробнице. Эрик поморщился.

 

— С таким же успехом я мог бы остаться в подвалах, — пробормотал он, обращаясь к Кавеху. — Гийом, откройте эти шторы. И окна тоже откройте. Если бы я хотел жить в могиле, то остался бы... эмн... в общем, просто откройте здесь всё.

 

Мажордом бросился исполнять приказ, игнорируя тот факт, что это была работа прислуги, а не его. Эрик одобрительно кивнул. После этого Гийом провёл их в соседнюю комнату.

 

— А это спальня госпожи, — объявил он.

 

Вспомнив свой спор с Кристиной, Эрик поджал губы, задумавшись. Эта комната была более женственной, оформленной в бледных тонах. Хотя она казалась намного светлее и просторнее, чем хозяйская спальня, и здесь тоже была...

 

— Это смежная дверь? — спросил он, указывая.

 

Гийом кивнул:

 

— Да, месье.

 

Эрик кивнул, довольный. Возможно, они с Кристиной смогут спать вместе в одной из комнат, а вторую использовать в качестве гардеробной. Поскольку здесь есть смежная дверь, вряд ли она станет возражать, а он не будет чувствовать себя, словно вор, крадущийся по коридору среди ночи, чтобы провести время с собственной женой!

 

Комната Кавеха, расположенная на том же этаже, но по другому коридору, оказалась чистой, просторной и хорошо обставленной. Они обменялись удовлетворительными кивками. Детская располагалась наверху, над главной спальней, и на неискушенный взгляд Эрика выглядела вполне приемлемо. Здесь до сих пор находились какие-то игрушки, в основном куклы, и Эрик вдруг понял, что это те самые игрушки, с которыми играли его собственные сёстры. Он резко отвернулся от двери.

 

— Очистить комнату от мусора, — жёстко приказал он. — У моего пасынка есть свои собственные вещи, и я не хочу, чтобы его тревожили вещи из прошлого.

 

Кавех перехватил взгляд священника, и они понимающе кивнули друг другу. Прошлое здесь тревожило вовсе не пасынка!

 

Гийом повёл их по остальной части дома, и наконец они дошли до дальнего крыла. Это место Эрик помнил: здесь он провёл первое десятилетие своей жизни. Он отвёл глаза от лестницы, где упала и умерла его няня, попытавшись его ударить. Он становился всё более и более беспокойным, пока они шли через эту часть здания, пока отец Арно не потянулся к нему и не взял его за руку. Эрик сердито посмотрел на него, но старик невозмутимо улыбнулся:

 

— Вы не возражаете, сын мой? Я немного устал: пришлось пройти больше, чем я привык.

 

Эрик что-то буркнул себе под нос, однако присутствие старого священника оказалось странно успокаивающим. Это напомнило ему, что на самом деле он исповедовался и получил прощение за тот несчастный случай, и что в первую очередь виновата была сама старуха, решившая, что он демон, и попытавшаяся его убить.

 

И всё же он был рад, когда они вернулись в другую часть дома. Ему хотелось просто снести всё это крыло, чтобы жить здесь с Кристиной в покое и чтобы его не преследовали мысли об изолированном детстве и первом совершённом убийстве.

 

Подождите-ка минутку. Этот дом принадлежит ему. Он может снести всё крыло, если хочет! И даже может спроектировать совершенно новое крыло, пока живёт здесь. Посветлев при этой мысли, он вдруг осознал, что сделал священник, и печально ему кивнул: — Думаю, теперь вашим ногам должно быть уже намного лучше, святой отец, — сказал он.

 

Заметив, что настроение Эрика значительно улучшилось, когда они покинули старое крыло, священник улыбнулся и кивнул:

 

— Я думаю, вы правы, сын мой. Благодарю за поддержку.

 

— Рад был помочь, — ответил Эрик, стараясь не улыбаться иронии священника, поблагодарившего его за поддержку, когда дело обстояло в точности до наоборот.

 

***

 

В письме Эрик предложил Кристине выбор: остаться в Париже и заниматься с учениками до конца недели, или присоединиться к Эрику и Кавеху в Руане, в поместье Шаньи, за три дня до свадьбы. Кристина, не теряя времени, оповестила учеников, что она будет недоступна «в обозримом будущем» и что она свяжется с ними, как только вернётся в город.

 

Она ненадолго зашла в Оперу, чтобы отнести свои ноты, а также навестить мадам Жири и малышку Мег. Она попросила их обеих зайти вместе с ней в комнату для частных уроков и плотно прикрыла дверь.

 

— Что у тебя за секрет, Кристина? — нетерпеливо потребовала Мег.

 

Ее мать спокойно улыбнулась:

 

— Держу пари, я знаю, о чём пойдёт речь — теперь, когда он вернулся.

 

Кристина, слегка смутившись, хихикнула и сказала:

 

— Я позвала вас сюда, потому что хотела бы пригласить вас обеих на мою свадьбу в пятницу утром.

 

Мег вскрикнула от волнения, а мадам Жири лишь понимающе рассмеялась.

 

— Твоя свадьба? Кристина! За кого ты выходишь замуж? Я его знаю? Почему я не знала, что у тебя появился жених? Ты хранила от меня секреты! — все обвинения и вопросы Мег выпалила на одном дыхании.

 

— В пятницу утром, подумать только, всё произошло так быстро, вам не кажется? — мадам Жири мягко поддразнила Кристину. — Я впервые увидела вас с ним всего неделю назад!

 

— С кем? Кто это? Он красивый? Скажи же, Кристина! Я должна знать! — умоляла Мег.

 

Кристина, сияя от счастья, сдалась и рассказала своей юной подруге всё, что та хотела знать:

 

— Его зовут Эрик де Карпентьер. Мы познакомились много лет назад и были друзьями, но только недавно снова нашли друг друга. Он вовсе не красив, — сказала она откровенно, — но он удивительный человек, и я очень его люблю.

 

— Ох! — проникнувшись романтикой момента, Мег сложила руки на сердце и испустила восторженный вздох.

 

Мадам Жири протянула руку Кристине, и та сжала её в ладонях.

 

— Я желаю вам всего самого лучшего, моя дорогая. — Не желая раскрывать своей дочери тайну Призрака Оперы, она сказала только: — Очень приятно, наконец, узнать имя этого джентльмена. Я надеюсь, что вы оба будете счастливы.

 

— Эрик? Твоего жениха зовут Эрик? Значит, ты назвала Эрика-Дааэ в его честь? Ты сказала, что знала его много лет назад. Как вы познакомились? — Любопытство Мег было неутолимым.

 

Кристина рассмеялась.

 

— Наша история наполнена случайностями и совпадениями настолько, Мег, что ты не поверишь даже половине из них, если я расскажу! Много лет назад он был моим учителем вокала, великим и талантливым человеком. Однако состояние его здоровья оставляло желать лучшего, и я узнала, что он умер — ещё до того, как мы с Раулем уехали из Парижа. Но оказалось, что он не умер, а наоборот, поправился. Недавно он приехал в Париж, и мы снова встретились и... ну... — Она беспомощно развела руками. — Мы женимся. В Руане, в пятницу утром. И я хотела бы, чтобы вы обе были нашими гостями на свадьбе.

 

— Ох, ну разве это не романтично! — воскликнула Мег.

 

— Безусловно, — согласилась мадам Жири. — Это замечательно, что вы с этим господином будете счастливы вместе — после того, как были разлучены столь долго. Да, — решительно кивнула она. — Мы будем рады прийти.

 

— Ах, прекрасно! — воскликнула Кристина. — Мы на это надеялись! Эрик всё устроил, вы сможете забрать свои билеты на поезд и выехать в четверг утром, и тогда уже к субботе станете нашими гостями в его руанском поместье.

 

— Он владеет поместьем в Руане? — спросила Мег, широко раскрыв тёмные глаза.

 

— По правде говоря, — пояснила Кристина, — он владеет моим поместьем в Руане. Это одно из самых странных совпадений. Эрик оказался законным наследником титула графа де Шаньи. Судя по всему, титул не должен был отойти той ветви семьи, которой принадлежал Рауль. — Кристина отступила назад и нахмурилась. — Однако запомните, что вам нельзя обращать внимание на его внешний вид. Внешность Эрика весьма своеобразна. — Она порывисто обняла подругу. — Просто подожди, пока вы с ним познакомитесь, Мег. Ты увидишь, как мы счастливы!

 

Мег рассмеялась.

 

— Не сомневаюсь! Маман, как вы думаете, господа Ришар и Моншармен нас отпустят?

 

Кристина хихикнула.

 

— Уверена, что да. Эрик им уже написал.

 

Она помахала обеим рукой и поспешила найти Сорелли, чтобы доставить приглашение и ей.

 

Лица директоров приняли довольно странное выражение, когда обе Жири пришли поговорить с ними о предоставлении выходных, чтобы присутствовать на свадьбе подруги.

 

— А кто... кто эта подруга? — спросил Моншармен.

 

— Кристина де Шаньи, урожденная Дааэ, — ответила мадам Жири.

 

Ришар судорожно сглотнул и взял со стола письмо. Оно было написано чёрными чернилами, но высокопарным стилем и слишком хорошо узнаваемой рукой, как если бы его писал ребёнок, ещё не обучившийся чистописанию.

 

— И мадам де Шаньи планирует выйти замуж за составителя этого письма? — спросил он испуганным шёпотом.

 

— Если письмо написано человеком, носящим христианское имя Эрик, то да, — ответила Мег.

 

Менеджеры с ужасом посмотрели друг на друга.

 

— Неужели это... он? — выдохнул Моншармен.

 

Ришар принялся обмахиваться письмом.

 

— Я узнаю его руку где угодно, Моншармен! Это он! Должен быть он! Подумать только, он был прямо здесь, всего два дня назад... — Он бросил письмо на стол и заскрежетал зубами. — Мы помогли ему вынести его вещи, боже правый! Из его собственного дома!

 

Моншармен застонал и опустился в кресло, положив голову на руки и массируя пальцами виски.

 

— Боже, что же нам делать? — простонал он.

 

Мадам Жири откашлялась.

 

— Мы здесь как раз затем, чтобы это выяснить, — напомнила она, — собираетесь ли вы отпустить меня и мою дочь на свадьбу или нет.

 

— О, господи! — пробормотал Ришар. — Как будто мы можем отказаться! Если мы не могли отказать ему раньше, когда он был всего лишь местным привидением, то как мы можем отказать ему теперь, когда знаем его социальный статус! Да, мадам, вы можете поехать. Да, ваша дочь может поехать. Но, пожалуйста, пожалуйста, не позволяйте ему снова возвращаться к его старым трюкам, умоляю!

 

— «Местным привидением»? Что вы имеете в виду? — спросила Мег.

 

Она не думала, что лицо Моншармена может стать ещё краснее, но это произошло.

 

— Что я имею в виду? — проревел он. — Что я имею в виду? Её подруга выходит замуж за Призрака Оперы, а у неё хватает наглости спрашивать меня, что я имею в виду! — Завершив эту тираду бессвязным криком ярости, он выбежал из кабинета.

 

Ришар уставился на обеих Жири ненавидящим взглядом.

 

— У вас на этом всё?

 

— Да, сударь, — быстро сказала мадам Жири, приседая в реверансе. — Идём, Мег. — Она закрыла отвисшую челюсть дочери, схватила её за руку и вытолкала из кабинета.

 

— Маман, — тихо позвала Мег, пока мать тащила её по коридорам Оперы. — Маман?

 

— Не сейчас, Мег, и не здесь, — приказала мадам Жири.

 

— Но Кристина... и Призрак Оперы?

 

— Я сказала, не здесь!

 

***

 

Из Оперы Кристина направилась к дому Сорелли, но арендодатель сообщил, что вся семья Пикард на неделю уехала из города. Расстроившись, она решила немного прогуляться по магазинам, чтобы купить несколько вещичек для свадьбы и другие предметы первой необходимости, которые необходимо будет взять с собой в Руан... и на медовый месяц.

 

Кристина рассматривала шляпки и размышляла о том, куда Эрик повезёт её в медовый месяц, когда услышала женский голос:

 

— О, смотри, это не Кристина ли, вон там?

 

Подняв голову, она увидела в нескольких метрах от себя Клеменс и Мартину, двух старших сестёр Рауля. Одна из них была брюнеткой, как Филипп, а другая блондинкой, как Рауль. Обе были одеты очень стильно — видимо, удачно вышли замуж. Кристина никогда не встречала их мужей.

 

Ни одна из сестёр не поддержала брак Кристины и Рауля. Не то чтобы она их обвиняла, поскольку это действительно был серьёзный мезальянс для графа или даже для виконта, — но Кристина до сих пор помнила их визит к Раулю в Швеции. Они кричали на него почти час, называя Кристину охотницей за состоянием и дрянной шлюхой. Рауль отправил их восвояси, и больше они никогда об этом не упоминали.

 

После смерти Рауля и возвращения Кристины в Париж обе женщины довольствовались тем, что посылали Эрику-Дааэ подарок на день рождения и раз в год наносили визит ему и его матери. Кристина видела их ровно в два раза с тех пор, как вернулась.

 

Она встретила их вежливо, но сердце её тревожно сжалось.

 

— Бонжур, Мартина. Бонжур, Клеменс. Как поживаете?

 

Мартина начала:

 

— О, мы в порядке, спасибо...

 

— Но мы слегка беспокоимся о вас, — прервала её Клеменс. — Мы получили вчера довольно странные бумаги от месье Кота и решили приехать в город, чтобы увидеться с вами и узнать, правда ли то, что он написал. Мы подумали, что это не может быть правдой, так как вы овдовели всего несколько...

 

— Другими словами, — прервала её в свою очередь Мартина, посылая сестре предупреждающий взгляд, — мы почувствовали, что будет лучше, если мы преподнесём наши поздравления лично и побольше узнаем об этом человеке.

 

— Значит, речь идёт о моём новом браке, — догадалась Кристина.

 

— Помимо всего прочего, — ответила Мартина. — Не могли бы мы отойти куда-нибудь на несколько минут, чтобы поговорить об этом в уединённом месте?

 

Вскоре все три женщины уютно устроились в экипаже Кристины, кучеру было приказано ехать вокруг парка, пока он не получит других указаний.

 

— Итак. Что это за история, будто мужчина, за которого вы выходите замуж, является Шаньи? Мы никогда не слышали о нём, не так ли, Мартина? — Клеменс не стала ходить вокруг да около.

 

— Тем не менее, это правда, — объяснила Кристина. Она рассказала им самую малость из того, что могла; однако они были семьёй и заслуживали того, чтобы узнать правду о том, почему они вдруг больше не являются дочерьми графа. — Он является старшим сыном вашего дяди, старого графа Эрика. Из-за своей болезненной внешности он практически не появлялся на людях, и все стали считать, будто он умер при рождении. Граф Эрик всегда ждал появления ещё одного сына, более здорового, но рождались только дочери. Когда ваш дядя умер, он передал титул вашему отцу, графу Филиберу, хотя по праву титул должен был перейти к сыну графа Эрика. — Кристина знала, что слова «болезненная внешность» буквально описывают суть проблемы, но при этом создают ощущение, будто ребёнок просто был слабым и болезненным. Она понимала — Эрик не захочет, чтобы эти две курицы узнали о его уродстве.

 

— Фантастическая история, — ответила Мартина, хмуро глядя на неё, — но почему мы об этом не знали?

 

Клеменс фыркнула.

 

— Это фантастическая история, да. И если вы спросите меня, то я скажу, что она слишком фантастическая, чтобы быть правдой! Кристина всё это придумала, потому что ей снова хочется почувствовать себя женой графа!

 

— Тише, Клеменс, — сказала ей Мартина. — Кристина, а почему он не объявился с этой историей раньше? Почему ждал так долго? Ему ведь сейчас, должно быть, слегка за сорок.

 

— Сильно за сорок, — поправила Кристина. — Он старше вашего брата Филиппа, упокой Господь его душу. Мой жених ничего обо всём этом не знал вплоть до недавнего времени. Он был очень болен, я в последний раз с ним виделась много лет назад. Я не знала, что он до сих пор жив, а он не знал, что я овдовела. Недавно мы встретились снова, и после этого он попросил меня выйти за него замуж, однако полагал, что не сможет дать мне достойного имени. Именно тогда он и отправился в Руан и узнал о своих родственных связях.

 

— А как же тогда насчёт Рауля? — потребовала Клеменс. — Сперва вы разрушили его жизнь, заставив жениться на оперной певице. Теперь я надеюсь, что вы будете, по крайней мере, верны его памяти.

 

— Клеменс! — запротестовала Мартина и успокаивающе положила руку на плечо младшей сестры.

 

У Кристины лопнуло терпение.

 

— Клеменс, я не испортила жизнь Рауля, и верность в нашем браке нарушала вовсе не я! Так что хватит. Я собиралась пригласить вас обеих на свою свадьбу, но, учитывая, кем вы меня считаете, я могу и передумать!

 

Клеменс в шоке резко закрыла рот. Рауль изменял? Её невинный, наивный младший братишка обманывал свою жену? Она никогда бы не подумала о нём такое; она и Мартина вместе с их тётей прилагали большие усилия, чтобы вырастить Рауля набожным католиком с совестью ангела. Слова о том, что он грешил против своей жены, пусть та и была всего лишь оперной девицей, обескураживали.

 

Тем временем Мартина говорила, наклонясь вперед, чтобы обхватить ладонь Кристины:

 

— Пожалуйста, не обращайте внимания на мою сестру. У нас даже стало семейной шуткой, как человек с именем Клеменс может быть настолько беспощадным. (10) Я прошу вас, Кристина, простить её. Мы бы хотели приехать на вашу свадьбу и познакомиться с этим нашим давно потерянным кузеном.

 

Взгляд Кристины всё ещё был суровым. Она не отнимала ладонь из руки Мартины, но и не возвращала ей пожатие.

 

— Перед тем как просить о таких вещах, дорогая сестра, — мрачно сказала она, — вы, наверное, должны ещё узнать, что мой жених музыкант, и мы оба планируем, что я вернусь на сцену после того, как мы поженимся.

 

Мартина моргнула, услышав столь поразительную новость, но руку не убрала.

 

— Тогда он, должно быть, очень хорош, — мягко сказала она, продолжая ждать.

 

Кристина наконец смягчилась. Она кивнула и улыбнулась.

 

— Да. Он лучший музыкант в мире!

 

Клеменс, до сих пор дувшаяся в углу экипажа, наконец подняла взгляд и посмотрела Кристине в глаза.

 

— Прошу прощения за своё необдуманное замечание, — сухо сказала она. — Извините меня.

 

Фраза прозвучала довольно формально, но Кристина не стала заострять на этом внимание.

 

— Очень хорошо, — сказала она. — Если вы обе хотите присутствовать на нашей свадьбе, то я вас приглашаю. В пятницу утром в одиннадцать часов в Руане, венчание проводит отец Арно.

 

Женщины пообещали быть там, но Кристина подняла руку, обрывая их на полуслове.

 

— Я знаю, что вы обе думаете обо мне, — прямо сказала она. — И меня это не волнует, но должна предупредить, что если хоть одна из вас сделает или скажет что-либо, что заставит моего жениха чувствовать себя некомфортно, я вас прогоню. Вы меня понимаете? Ни одна из вас не произнесёт ни слова критики по отношению к его внешности, его титулу или даже к выбору им невесты, без серьёзных последствий. — Она послала им холодную улыбку и пояснила: — У моего жениха вспыльчивый характер и ни одной причины, чтобы любить вас. И джентльменом он был далеко не всегда.

 

Глаза Клеменс расширились, зато Мартина улыбнулась.

 

— Думаю, для нас это не составит труда, — ровно ответила она, многозначительно пихая младшую сестру локтем в бок. Она выглянула в окошко. — Я вижу, что мы сделали полный круг вокруг парка и вернулись к месту нашей встречи. Мы не будем больше вас задерживать, Кристина, наслаждайтесь покупками. До свиданья, будем рады увидеть вас в пятницу на свадьбе.

 

Кучер помог им выйти, и Кристина улыбнулась про себя, возвращаясь к покупкам. Ей было так хорошо от того, что она сумела противостоять этой парочке, жаль, что она не могла сделать то же самое несколько лет назад!

 

___________________________________________________

 

(10) Имя Клеменс происходит от слова clemence (фр.) — милосердие. (Прим. пер.)

 

***

 

На следующий день Кристина поднялась рано утром и села на поезд вместе с Эриком-Дааэ, его няней, Аннеке и Дариусом. Кавех предусмотрительно оставил ей своего слугу, чтобы Кристина могла путешествовать в безопасности. Эрик встречал её на вокзале; она открыла дверь едва ли не раньше, чем поезд остановился, и бросилась в объятия Эрика.

 

— О, я скучала по тебе! — прошептала она ему на ухо.

 

Он на мгновение прижал её к себе, а затем отпустил, коротко прикоснувшись к щеке.

 

— И я тоже. Но я бы предпочел уединиться дома, прежде чем показать тебе, насколько.

 

Кристина, слегка смутившись, рассмеялась и согласилась.

 

— А ещё я хочу увидеть дом! Рауль никогда не привозил меня сюда, поэтому я его никогда не видела.

 

Она поманила своего сына к выходу. Няня легонько подтолкнула его, и Эрик-Дааэ вышел. После чего направился прямиком к Кристине и спрятал лицо у неё в юбках. На протяжении всей поездки он не произнёс ни слова, все три часа в поезде панически прижимаясь к матери.

 

Эрик присел на корточки, чтобы оказаться на одном с ним уровне.

 

— Добрый день, молодой человек, — серьёзно поприветствовал он мальчика. — Я надеюсь, вы не возражаете, что я достал для вас новые игрушки. Я не знал, хватит ли вам своих, чтобы поставить целую оперу, а в моём новом доме довольно большая детская. Вы же не против новых игрушек, надеюсь?

 

Эрик-Дааэ, не мигая, рассматривал Эрика тёмно-синими глазами. Он молча покачал головой.

 

— Это хорошо. Надеюсь, вместе с теми, что вы привезли, будет достаточно. Та сцена битвы, о которой я вам рассказывал, потребует много дополнительных фигур. Возможно, нам придётся достать ещё несколько штук. — Эрик говорил очень серьёзно, как будто разговаривал с другим взрослым, обсуждая политику или что-нибудь столь же глубокое.

 

Эрик-Дааэ моргнул.

 

— А мы можем... можем достать быка? — робко спросил он.

 

— Быка?

 

Мальчик энергично закивал.

 

— Да. У меня нет быка. Чтобы Эскамильо мог с ним бороться.

 

Эрик опустил голову и подавил стон. Снова «Кармен». Он вздохнул.

 

— Да, молодой Эрик-Дааэ, я полагаю, мы сможем достать быка. Но сейчас я бы хотел отвезти вас с матерью в наш новый дом и показать его вам. Вы согласны?

 

Эрик-Дааэ кивнул. Он протянул руки к Эрику, чтобы тот его поднял. Кристина, встревожившись, придержала его.

 

— О, Эрик-Дааэ, милый, господин Эрик, возможно, не захочет тебя нести.

 

— Всё в порядке, Кристина, — тихо сказал Эрик. Он наклонился и поднял мальчика на руки. Эрик-Дааэ спокойно обхватил его за шею, и Эрик поразился тому, как приняло его это дитя. Было очень странно держать на руках маленького ребёнка (и не слышать при этом испуганных криков), но ещё более странно было смотреть на этого ребёнка и не видеть никакого отвращения — ничего, кроме напряжённого интереса к его лицу.

 

Эрик наслаждался, показывая Кристине дом, который теперь принадлежал ему. Сначала они прошли в детскую, поскольку Эрику-Дааэ не терпелось увидеть, какие игрушки купил для него новый друг.

 

— Ой! Маман! — Всё, что он смог сказать, когда увидел многочисленные игрушки, животных и старый сценический реквизит, который Эрик вынес из своего прежнего дома и привёз сюда для маленького мальчика. — О, маман!

 

— Мне кажется, он будет здесь вполне счастлив, — заметила Кристина, классически преуменьшая степень обоюдного восторга.

 

— Я на это надеялся. А теперь, могу я показать вам остальную часть дома?

 

Проходя через комнаты, Кристина раскрыла рот, когда увидела богатые, но потрёпанные гобелены и роскошную мебель, обитую бархатом, ворс на котором по большей части был протёртым.

 

— О, Эрик, это так... — Она покачала головой, не зная, как выразить свою мысль.

 

— Напыщенно? Вычурно? Безвкусно? Претенциозно? Помпезно? — предложил Эрик, фыркнув с отвращением.

 

Кристина хихикнула.

 

— Звучит так, будто ты проглотил словарь. Это очень... «старинное наследство», не так ли?

 

Эрик пожал плечами.

 

— Если не считать того, что было в моём доме, это всё, что у нас сейчас есть, моя дорогая. Видимо, старый граф Эрик купил эту мебель, когда впервые стал графом, более пятидесяти лет назад. После этого никто ничего не покупал, не менял и даже... — Эрик повозил ногой по ковру, который от начала до конца оказался протёртым насквозь, — не озаботился отремонтировать хоть что-нибудь. Но не волнуйтесь. Я собираюсь переделать здесь буквально каждую комнату, даже если на это уйдут годы. А начну я отсюда, — сказал он с отвращением, открывая дверь в спальню.

 

Кристина вошла, огляделась и поморщилась.

 

— Здесь слегка темновато, не так ли? — Она обратила сверкающий взор на своего жениха. — Ваш гроб здесь будет смотреться как дома!

 

Эрик закрыл глаза.

 

— Мой гроб, — размеренно сообщил он, — останется в моей могиле, которой он и принадлежит. Зато эта комната в конце концов будет переделана в такую, где мы оба сможем жить и вместе наслаждаться счастьем.

 

Кристина обвила его руками и на мгновение прижала к себе.

 

— Мне это кажется очень хорошей идеей, — улыбнулась она и указала на смежную дверь. — А что там?

 

Эрик подошёл и открыл дверь. Хлынувший через открытый проём солнечный свет осветил затемнённую спальню хозяев.

 

— Это будет ваша комната до пятницы, — тихо сказал он. — В пятницу вечером она станет нашей комнатой. — Он устремил взгляд на дальнюю стену, чтобы скрыть смущение. — До тех пор смежная дверь, конечно же, будет закрыта на замок.

 

Кристина ничего не сказала, лишь приподняла его маску и нежно поцеловала в щеку.

 

— А потом? — спросила она, слегка флиртуя.

 

— А потом она будет открыта, — ответил Эрик, — до субботы.

 

— Что произойдёт в субботу?

 

— В субботу мы сядем на поезд и укатим в наш медовый месяц, — сказал он.

 

— И куда же направится этот поезд?

 

— Сначала в Париж. Я подумал, что вам будет приятно проводить мадам Жири и её дочь обратно в город, так как нам всё равно по пути. А после этого — в Прованс.

 

— О! — воскликнула Кристина. — Значит, я наконец увижу твой дом?

 

Он кивнул.

 

— Полагаю, мне следует отвезти тебя в какое-нибудь экзотическое место — Италию, Грецию, возможно, — но правда заключается в том, что я объездил всю Европу и половину Азии, однако маленькая деревушка в Провансе является самым красивым местом из всех, что я когда-либо видел. Я уже всё организовал, и пока мы будем там, я сделаю в этом доме кое-какие улучшения.

 

— Вот как? Что-то ещё помимо декора, ты имеешь в виду?

 

Он мрачно кивнул.

 

— У меня там сейчас целое крыло сносят, я собираюсь полностью его перестроить.

 

Кристина приподняла бровь.

 

— Какое крыло? С ним что-то не так?

 

Он ответил странным тоном:

 

— С ним ничего плохого, за исключением одного. — Он встретился с ней пылающим взглядом. — Это то самое, в котором меня держали.

 

— Ох. Тогда я тебя не виню.

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: