ТАЙНАЯ СИМВОЛИКА В  «НЕВСКОМ  ПРОСПЕКТЕ»

Традиционалистский  этюд

 

Повесть Н.В.Гоголя «Невский проспект» самораскрывается до своей глубинной сути при сравнительном сопоставлении некоторых деталей. Что же представляет собой эта «петербургская повесть», впервые увидевшая свет в сборнике «Арабески»?

Мы без труда сможем обнаружить здесь композиционное членение. Повествовательная ткань «Невского проспекта» распадается на три части. Первая часть представляет собой собственно описание Невского проспекта, вторая — история несчастной любви Пискарёва к прекрасной незнакомке и, наконец, третья — «волочение» поручика Пирогова за глуповатой немкой. Причём первая часть как бы расщепляется на пролог и эпилог, в которых даются «образ автора» и пресловутый пейзаж.

Говоря «пейзаж» по отношению к описанию жизни Невского проспекта, мы всё же допускаем известную неточность. Пейзаж здесь в некотором роде перерастает в «портрет». Невский проспект для Гоголя — живое существо, по сути предмета враждебное человеку, но также и не лишённое определённой амбивалентности. Если у Гёте Мефистофель, желая зла человеку, приносит ему благо (что, кстати, отчасти связано со средневековой смеховой трактовкой чёрта), то у Гоголя мы можем наблюдать противоположное «замещение»: Невский проспект при откровенной своей положительности — прикровенно отрицателен. Элементы, на которых зиждется «космопсихологос» Санкт-Петербурга — вода и камень (земля).

Водные испарения, туманы искажают, извращают реальность (вспомним гоголевское в повести «Нос»: «Но здесь происшествие совершенно закрывается туманом...»). Стихия воды, как безусловно связанная с лунным символизмом, порождает онирические фантазмы, хранящие своих мертвецов. Один из вдохновителей «новых левых» (в данном случае под «левым» мы имеем в виду не столько политическую ориентацию, сколько базовое мировоззрение), философ Гастон Башляр, отмечает: «...литературное самоубийство с поразительной лёгкостью проникается воображением смерти. Оно приводит в порядок образы смерти. <...> Вода — отечество в такой же степени живых нимф, как и мёртвых. Она — подлинная материя смерти в “высшей степени женственной”». Вода — стихия, принимающая и порождающая призраков. Самые известные «города-призраки» — это Лондон и Санкт-Петербург. Не менее фантазматична Венеция. Вода в «Невском проспекте» — «низшие воды», субстанция низшего мира, мира множественности чувств и иллюзий, тогда как земля — носитель косности рационалистически определённого и скуки («скучно жить на свете, господа! »). Невский проспект выполняет функцию носителя фантастического. А фантастическое у Гоголя, как правило, враждебно человеку. Позже Гоголь эволюционирует к снятию носителя фантастического (Ю.Манн), и «Невский проспект» как раз запечатлевает промежуточную стадию этого перехода. Фантастическое (по Гоголю) — это зло, «иллюзорное», ночное, водное и трагическое. Повседневное — это человеческое, «реальное», дневное, земляное и комическое. Эта оппозиция исключает Божественное как таковое. Противопоставляются инфернальные силы и человек.

В «Невском проспекте» иллюзорное (при всей своей негативной окрашенности) прекрасно. Это проистекает из исходной романтической установки. Но страх перед иллюзорным и торжество Пирогова над Пискарёвым — это прививка от романтизма, его преодоление. Сходные в эвфоническом отношении фамилии героев указывают на их некую взаимосвязь. Пискарёв и Пирогов — «божественные близнецы», бесконечно обменивающиеся элементами традиционных архетипических функций. Это мир, где добра не существует (как в гуманистическом, так и в православном понимании этого слова). Трикстер Пирогов торжествует, тогда как культурный герой Пискарёв погибает. Однако же в целом трактовка персонажей весьма традиционна. Пискарёв-художник и Пирогов-военный. Нетрудно в этом символизме углядеть аналогию с Авелем и Каином. Пискарёв, как художник, связан с пространством. Пирогов-военный связан со временем. Как известно, Авель приносил кровавые жертвы, тогда как Каин — растительные. Убийство Каином Авеля было компенсацией кровавых жертв последнего. В свете этого смерть Пискарёва от режущего предмета согласуется с традиционным архетипом. Понятное дело, что Пирогов не пришёл на похороны Пискарёва! Разве он сторож брату своему? Но почему самоубийство, а не убийство? Вот в чём вопрос... На это можно возразить следующее. Во-первых, в сдвинутой системе, где нет Бога, такой поступок является восполнением утраты. Как говорил Достоевский? «Если Бога нет, то всё можно». Во-вторых, Пирогов всё же в некотором смысле повинен в смерти Пискарёва, так как это именно он подталкивает последнего к преследованию прекрасной незнакомки буквально-таки с помощью силы. В лице Пирогова, символически виновного в смерти Пискарёва, скука повседневности побеждает мир грёз и прекрасных иллюзий. В-третьих и в-последних, в «Невском проспекте» один архетип контаминирует с другим. И как это происходит, мы постараемся показать в дальнейшем.

Это архетипы, которыми все мы «мыслим», и поэтому Гоголю совсем даже необязательно было знать о символизме Авеля и Каина, чтобы создать художественно пропорциональные образы Пискарёва и Пирогова. (При этом ведь ещё необходимо не забывать и о двойной мотивировке, о возможности двух прочтений. На уровне повседневного всё это выглядит одним образом, тогда как на уровне фантастического, иррационального — с позиции мира повседневности — совершенно другим).

Если возводить этимологию фамилии Пискарёв к слову пескарь (а в ономастике Гоголя трансформации подобного рода есть явление укорененное и в достаточной мере частотное), то мы опять возвращаемся к стихии воды, связанной с символизмом Луны да и вообще со всем мистико-фантазматическим. Помимо этого вспомним, что пескарь — существо животное (а ведь Авель традиционно символизирует животноводчество! ). Пирогов, напротив того, принадлежит стихии земли. Пирог по природе своей продукт мучной. Это символ растительного мира и специально земледелия, которое всегда было прерогативой Каина в традиционной символике. Другой вопрос — начинка пирога. Не есть ли она некий заместитель «иной жертвы» Каина? В этом отношении примирение Пирогова с поркой — по съедению двух слоёных пирожков — есть разрешение от бремени грехов с помощью символической жертвы (естественно, в мире, где нет места для Божества). Но давайте теперь, наверное, посмотрим, что употребляет Пискарёв? А он, между тем, употребляет опиум. Что же есть опиум, как не откровенный заместитель сокровенной сомы? Он не курит его, что было бы естественней, а именно пьёт, как некогда пили сому, дабы переходить в иные состояния бытия, путешествовать по ним. Опиум здесь выступает в роли «подъёмника» в мир «воздушной женщины». Но о дамах из «Невского проспекта» особо.

Традиционно земля соотносится с тамасом (гуной невежества), профанным, телесным и глупым, то есть это уровень гилический. Вода-воздух же — с саттвой (гуной благости), сакральным, духовным (а если говорить применительно к данному случаю, то более будет правильным сказать — душевным) и умным. И тут налицо связанность психического и пневматического. Немка (по cabale fonetique, вслед за Микушевичем, можно отметить, что это слово анаграмматически указывает на скрытое слово камень, что отсылает нас опять-таки к символике стихии земли, но и не только, и тут sapienti sat...), за которой следует Пирогов — глупа и невежественна. И побуждает героя к действиям — его похоть плоти. Эта немка — «земная женщина» (точнее, земляная; гном). Согласно философии Tarot, масть Пирогова — динарии, этим-то и обусловливаются его меркантильные интересы. Его судьба: жениться «на купеческой дочери, умеющей играть на фортепиано, с сотнею тысяч, или около того, наличных и кучею брадатой родни». Как известно, гномы весьма бородаты. Гном ищет гнома.

Масть Пискарёва — чаши. Этот символ соотносится с душевно-духовной любовью. Пискарёв любит бестелесно, алхимически, «он не чувствовал никакой земной мысли; он не был разогрет пламенем земной страсти, нет, он был в эту минуту чист и непорочен, как девственный юноша, ещё дышащий неопределённою духовною потребностью любви». Его любовь благостна и священна. Употребление опиума и сны — это в некотором смысле алхимические сеансы, направленные на достижение «алхимической свадьбы», на достижение «воздушной женщины». Неразделённость любви — показатель несовершенности Пискарёва. Дом терпимости, в штате которого состоит прекрасная незнакомка, есть всего лишь профанированный воздушный дворец, который снится герою; воздушная цитадель сильфов. Но одновременно (и в этом вся гоголевская амбивалентность! ) прекрасная незнакомка типологически — Лилит. Дух-губитель женского пола. Изменница. Она порождена враждебным человеку Невским проспектом. Эта прекрасная незнакомка, эта Лилит также обманчива на вид, как и Невский проспект. И поэтому неудивительно, что, соприкоснувшись с ней, Пискарёв гибнет. Гибнет по крайней мере для посюстороннего мира. В этом смысле, казалось бы, смерть, как средство достижения «воздушной женщины», если, опять-таки обратиться к башляровским дефинициям, должна была бы реализоваться через повешение (так как это «воздушный вид смерти»). Но если мы вспомним, что петля удавленника смыкается именно на шее, и соотнесём это с тем, что Пискарёв полоснул себя именно по горлу, то для нас разъяснится и эта контаминация: архетип Каина и Авеля сталкивается с архетипом «воздушного вида смерти», образуя нерасторжимый символ смерти путём перерезания горла бритвой. Повторяем, что смерть Пискарёва может трактоваться двояко: и как «окончательная гибель», и как «подъём в мир воздушной женщины». Эта двойственность, однако, оставаясь по сю сторону, может намекнуть на отсутствие её преодолённости и по ту сторону. «Позитивный путь» в таком случае оборачивается поражением.

Если вернуться к Пирогову и связанной с ним — и его немкой — символикой, то можно обнаружить в этом мифологическом комплексе элементы, недвусмысленно указывающие на «негативный путь» через «элевсинские топи». «Похоть» в таком случае оказывается неким сигнифицирующим маркером. Обретение «немки-камня» требует работы в чёрной земле, где «похоть» является трансформированным обозначением путрифакции. Финал остаётся в этом отношении открытым. Те, кто уходит по ту сторону двойственности, не оставляют о себе недвойственных свидетельств.

1995, ноябрь 1998

 

«НАПОЛНЕННАЯ   СВЕТОМ  СТРАНА»

Мистическое  и  метафизическое  у  Пришвина

 

⇐ Предыдущая45464748495051525354Следующая ⇒

Поделиться: