Глава 9. Умение притворяться

 

Снейп незаметно выбрался на улицу и прислонился к стене. Ему было необходимо оказаться в каком-то тихом месте до того, как съедутся все гости. Судьбе было недостаточно навязать ему необходимость изображать Уизли. Ко всему прочему Снейп был вынужден вытерпеть беседу с Синистрой, которая, находясь на пике нервного раздражения, зачитала ему целый лист претензий из-за того, что он посмел заболеть во время одного из ее благотворительных вечеров. Ему пришлось использовать потерю голоса в качестве объяснения, почему он не смог помочь с приготовлениями к балу. Флитвик и Спраут так переживали из-за его придуманной болезни, помешавшей посвятить всего себя нуждам Синистры, так суетились вокруг него, что Снейпа чуть не стошнило от их заботы. С тех пор, как Снейп вернулся в Хогвартс, и Флитвик и Спраут не упускали случая показать ему свою антипатию и неодобрение, и теперь видеть их обеспокоенные лица и теплые улыбки было просто невыносимо. Особенно Флитвик, без умолку рассказывавший нудные анекдоты об украшении зала, выводил Снейпа из себя. От попыток не скривиться у Снейпа свело все мышцы лица. Он всегда относился к Флитвику с уважением и мог понять и простить грубость и резкость, которую тот выказывал по отношению к нему в бытность Снейпа директором. Но ведь уже прошло пятнадцать лет, и у этого засранца была масса времени для того, чтобы понять и принять мотивы Снейпа. И тем не менее он предпочитал видеть в Снейпе прожженного Пожирателя смерти и отказывался верить в то, что Снейп из лучших побуждений оглушил его заклятием в ту ночь, когда на замок напали сторонники Темного Лорда и когда был убит прежний директор.

 

Снейп вздохнул. Скорее всего, он бы так не переживал и не злился, если бы случайно чуть не выдал себя неосторожным поведением, когда к нему подошла Гермиона и дотронулась до него. Он был уверен, что этой ночи ему не пережить. В это самое мгновение она была наверху с каждой минутой становясь еще более прекрасной, и если он не сможет держать в узде свои жалкие желания, то всей шараде точно конец.

 

Часы, зачарованные Слизняком, издали тихий звон, слышимый только Снейпу. Он спустился по ступеням и вышел в сад, надеясь найти укромный уголок, где бы смог принять очередную дозу зелья. Подойдя к нескольким деревьям, он спрятался под ветвями плакучей ивы и прислонился к одному их стволов. Достав из кармана фляжку, он ее откупорил и отпил из горлышка мерзкий напиток. Вернув фляжку на место, Снейп полез в другой карман для того, чтоб извлечь ментоловые пастилки, призванные уничтожить неприятный запах. В это мгновение до него донесся детский голос:

 

— Папа, а что ты только что выпил?

 

Снейп обернулся, но никого не увидел. Тогда он догадался посмотреть вверх.

 

— Здравствуй Хьюго, — ответил он сыну Гермионы, сидевшему на одной из веток. — Это зелье для горла.

 

Они обменялись неловкими взглядами. Снейпу неожиданно пришло в голову, что он уже видел, как Хьюго смотрел на отца подобным образом. Он так же обратил внимание на то, что мальчишка сидел довольно далеко от земли, хотя Снейп знал, что тот не любил высоты.

 

— А не слишком ли ты высоко забрался? — спросил он из чистого любопытства.

 

Хьюго посмотрел вниз.

 

— Да. Горло сильно болит?

 

— Не очень. Молодой человек, а не хотели ли бы вы мне поведать, почему оказались на дереве?

 

— Я думал, что здесь можно хорошенько спрятаться. А ты тоже прячешься от гостей?

 

— Да. Какой толк в потайном месте, если потом не можешь из него выбраться?

 

— Наверно, никакого.

 

Оба замолчали и оглядели друг друга.

 

— Полагаю, ты не можешь спуститься. На обед пригласили уже пятнадцать минут назад.

 

— Не могу.

 

— Полагаю, ты хочешь, чтобы я спустил тебя вниз с помощью волшебства.

 

— Было бы мило с твоей стороны.

 

Снейп вздохнул.

 

— Напомни мне пожалуйста, как часто мы вдвоем ходим на прогулки.

 

— Не часто.

 

— Иными словами, ты не очень-то хорошо разбираешься в лазанье по деревьям, раз не можешь спуститься.

 

— Так и есть.

 

— Понятно.

 

Снейп еще раз глубоко вздохнул, а потом стал карабкаться на дерево. Хьюго смотрел на него во все глаза. Добравшись до мальчишки, он остановился и перевел дыхание.

 

— Ладно. Развернись лицом к стволу дерева, а правую ногу поставь вот сюда, видишь?

 

Хьюго попытался выполнить требование, все еще держа в руке книгу.

 

— Ради Мерлина, положи ты эту книгу в карман, — прошипел Снейп.

 

Они вдвоем стали спускаться с дерева. Снейп придерживал мальчишку, указывая куда тому ставить ноги.

 

— Теперь подожди, я спрыгну первым, — сказал Снейп и прыгнул на землю. Приземлившись, он чисто рефлекторно потряс головой для того, чтобы убрать волосы с лица и только потом вспомнил, что волос не было. Посмотрев вверх, он увидел перепуганного ребенка, который намертво вцепился в сук.

 

Поднявшись на мыски, Снейп стащил мальчишку и поставил на землю. Отступив на шаг, он оглядел свою парадную мантию.

 

— Твоя мать меня убьет, — пробормотал он под нос.

 

Хьюго вытащил палочку, и очистил мантию, а так же починил порванную брючину.

 

— Спасибо, Хьюго. Это было очень любезно с твоей стороны. Пойдем, тебе нужно вернуться в гостиную, ученики еще не закончили с ужином.

 

— Спасибо, папа.

 

Они направились по лужайке к главным воротам замка.

 

— А как ты вообще оказался на дереве? За тобой кто-то гнался?

 

— Нет. Джеймс придумал поиграть в прятки. И когда пришла моя очередь, я решил, что лучше всего спрятаться на дереве. Все знают, как я боюсь высоты, и им никогда не придет в голову искать меня там. Я хотел использовать их знание против них.

 

— Какой-то слизеринский поступок.

 

Глаза мальчишки округлились.

 

— Прости, — испуганно прошептал он.

 

Снейп нахмурился.

 

— Хитрость бывает очень полезна, — резко ответил он, но тут же опомнился. — Пусть мать тебе все объяснит получше.

 

" Мерлин, зачем я вообще завел разговор с мальчишкой? " — с сожалением спросил он сам себя.

 

Дальше да самой башни они шли в полном молчании. По дороге Хьюго вытащил книгу из кармана и, когда они поднимались по лестнице, Снейп выхватил ее из пальцев мальчишки и прочитал название.

 

— А не рановато ли первокурснику читать труды Либациуса Бораго? — спросил Снейп.

 

Хьюго вырвал у него книгу и насупился. Снейпу пришло в голову, что Слизняк, должно быть, нередко изводил сына насмешками из-за увлечения учебой. Наверно, Снейпу стоило продолжить в том же духе, но ему было жалко Хьюго. Вся это слишком сильно напоминало его собственное детство. Дальше они опять пошли молча.

 

Оказавшись у портрета Полной Дамы, Хьюго вежливо поблагодарил его за помощь и прошептал пароль. Однако прежде, чем он вошел в гостиную, Снейп остановил его.

 

— Пообещай мне, что если ты возьмешься варить зелья из этой книги, то это произойдет только под надзором матери.

 

Хьюго замер на мгновение и странно посмотрел на Снейпа. Тот мысленно выругал себя за глупость.

 

— Я обещаю... отец, — улыбнувшись, ответил мальчик.

 

Снейп кивнул, развернулся и пошел прочь.

 

Хьюго задумчиво смотрел в его удалявшуюся спину.

 

 

* * *

Гермиона отправила Джинни на встречу с Гарри и, оставшись одна, попыталась успокоиться. Она стояла перед зеркалом и внимательно разглядывала себя. Ее облегавшее фигуру платье было сделано из тонкого шелка теплого янтарного цвета, удивительно подходившего к ее глазам. Материал, пышными складками лежавший на груди, был стянут на плечах двумя, украшенными топазами лентами, которые свободно ниспадали на пол. Складывалось впечатление, что если ленты соскользнут с плеч, то платье струистым ручейком стечет к ногам хозяйки, и Гермиона воспользовалась удерживающим заклинанием, дабы избежать такого конфуза. Сзади платье было украшено глубоким вырезом, в результате чего использовать нижнее белье не представлялось возможным. Гермионе и тут пришлось прибегнуть к специальным чарам, позволявшим обойтись без лифчика. Волосы Гермионы были зачесаны на одну сторону и спускались ей на плечо крупными блестящими локонами. Золотой гребень, в котором также блестели топазы, удерживал волосы в прическе. На ее ногах красовались остроносые туфли на каблуке, которые тоже были отделаны топазами. Гермиона снова воспользовалась магией, заколдовав туфли так, чтобы в них было удобно ходить. Волшебную палочку она прикрепила к ноге с помощью подвязки.

 

Она была прекрасна, слишком прекрасна, и от этого ей делалось страшно.

 

Она выбирала это платье, думая о Северусе. Глупо, конечно, но тем не менее она именно так и поступила. Увидев ее, он должен был понять ее тайный, несказанный вслух и какой там еще намек. Наверно, все же, она перестаралась. Но приходилось признать, что когда Гермиона узнала о его связи с Нарциссей Малфой, женщиной, известной своей необычной, пусть и холодной красотой, то почувствовала, как ее женскому самолюбию был нанесен серьезный удар. Глядя на свое отражение в зеркале, Гермионе начинало казаться, что она так нарядилась только для того, чтобы затмить свою воображаемую соперницу. Она надеялась, что Северус, как он обычно делал в таких случаях, исчезнет куда-нибудь на весь вечер. Она очень переживала, что все окружающие заметят, как несерьезно она себя вела.

 

Изначально Гермиона полагала, что проведет вечер в гордом одиночестве, а раз так, то будет иметь возможность предаться фантазиям, и представить себе, что Северус на самом деле был рядом. Но после того странного взгляда, которым Рон смотрел на нее сегодня, она стала беспокоиться, что он и правда решил наладить их отношения. А если так, то что он подумает, увидев ее в таком наряде? А самой ей чего бы хотелось? Если бы ей предоставился шанс начать все с начала с Роном, то воспользовалась бы она им? Ответ был " да". Хотя бы ради детей. Она старалась быть с собой честной. Да, если они помирятся, то им придется обсудить довольно неприятные вещи, но Гермиона полагала, что вполне сможет простить ему его измены. Она хорошо знала, насколько испортились их отношения за последние несколько лет, и виноваты в этом были они оба. И если она решит остаться с Роном, то ей придется отказаться от своих чувств к Северусу. Ведь нельзя строить заново отношения с мужем и в то же самое время тосковать по другому мужчине. Она посвятит всю себя налаживанию отношений с Роном. Гермиона почувствовала, как от этой мысли живот скрутило болезненными спазмами, и она прижала к нему руку.

 

Бросив последний взгляд в зеркало, Гермиона покинула свои комнаты. Пока она шла, ей пришло в голову, что она нафантазировала себе всё это, основываясь только на одном взгляде Рона. Хотя, конечно, это был очень необычный взгляд. На всем свете был только еще один человек, который так на нее смотрел. Гермиона опять прижала руку к животу.

 

 

* * *

Снейп быстрым шагом спускался с лестницы. Было пора встретиться с Гермионой, и ему хотелось найти укромный уголок и сначала рассмотреть ее издалека. Теперь об этом было поздно думать: его окружила небольшая толпа с дружескими приветствиями. Он глубоко вздохнул и приготовился. До сих пор он вел себя глупо, и это было непростительно. В его задачу не входило восхищение чужой женой. Все, что от него требовалось, это не дать людям догадаться, что Слизняк сбежал из замка. Если он еще раз допустит какую-нибудь дурацкую ошибку, то все раскроется, и его вновь упекут в Азкабан.

 

 Снейп подошел к главному входу и оказался среди гостей, которые приехали первыми. Интуиция велела ему развернуться и уйти как можно дальше от этой толпы, но Снейп подавил порыв, натянул на лицо улыбку и принялся приветствовать собравшихся. Среди прибывших оказались дальние родственники Уизли, и Снейпу удалось поздороваться с ними и их женами так, что ничего не вызвало подозрений, конечно, если судить по их лицам и взглядам. Он так же, с улыбкой поприветствовал и других людей, не решаясь на разговоры, пока не становилось понятно насколько хорошо они были знакомы. Он задавал им наводящие вопросы до тех пор, пока они не выдавали достаточно информации, из которой Снейп мог сделать выводы о степени знакомства. Если он отвечал невпопад, то использовал один и тот же предлог: небольшое пищевое отравление лишило его голоса и возможности четко мыслить. Подавив раздражение, он поздоровался с Невиллом Лонгботтомом и его женой. Похоже, он женился на этой девчонке Аббот. Снейп не удивился, что Лонгботтом стал профессором по травологии, однако удивился, что у того хватило здравого смысла уйти с работы, когда стала восходить звезда Синистры.

 

Слагхорн поздоровался с ним в образе Рона дружелюбно, но сдержанно, точно так же, как и вчера, когда натолкнулся на самого Снейпа в подземельях. Северус с интересом узнал, что Уизли с трудом попал в список тех людей, с которыми Слагхорн считал нужным общаться. Понятно, что Уизли заработал свое место благодаря известности. В то время как Снейп, надо полагать, попал в список благодаря своей дурной славе.

 

— А вот и моя дорогая ученица! Гермиона, голубушка, как ты?

 

Снейп стиснул зубы и глубоко вздохнул, прежде, чем обернуться и посмотреть на свою так называемую жену. Когда он ее увидел, то полуулыбка на его лице застыла. Весь день он представлял себе, как произойдет их встреча, пытаясь придать лицу выражение скучающей неприязни, с которым, по его мнению, Уизли должен был бы поприветствовать свою жену. Сейчас же он был рад тому, что подготовился заранее.

 

" Не забывай, ты ее ненавидишь", — мысленно велел себе Снейп.

 

Было видно, что Гермиона нервничала: ее тело было напряжено, а щеки заливал румянец.

 

" Не забывай, ты ее ненавидишь".

 

Она была прекрасна!

 

" Не забывай, ты ее ненавидишь".

 

Она была похожа на фею из сказки.

 

" Не забывай, ты ее ненавидишь".

 

На ней было платье янтарного цвета.

 

" Не забывай, ты ее ненавидишь".

 

Платье выглядело так, будто было готово соскользнуть с ее плеч от одного только прикосновения. Было очевидно, что она приложила немало усилий, для того, чтобы выглядеть так прекрасно, и Снейп разозлился, видя, что она так старалась ради своего недостойного мужа. Странно, что она так разоделась, особенно если учитывать, что Слизняк не очень-то утруждался поисками праздничной мантии, и их наряды не подходили друг к другу. Хотя, возможно, это было присуще только чистокровному обществу, с правилами которого она была не знакома. Или же, напротив, знакома. Память услужливо подсказала, что последнее время Гермиона очень сошлась с портретом Финеаса Блэка, а уж он-то был большой любитель порассуждать о привычках высшего света, Снейп знал это из собственного опыта. А это значит, что то, как она сегодня выглядела, на самом деле было скрытым посланием, тайным намеком. О Мерлин, она старалась совсем для другого мужчины, мужчины, которому нравился янтарный цвет! В то мгновение, когда Снейп это осознал, он почувствовал, как его бледные щеки заливает румянец и мысленно выругался. " Не забывай, она тебе... неинтересна".

 

Гермиона подошла ближе, и по привычке Снейп наклонил голову, рассчитывая, что его длинные волосы скроют лицо. Она на него даже не взглянула, а сразу направилась к Лонгботтому и его жене. Разозлившись, Снейп повернулся к ней спиной и заговорил с Игнасией Блатворт, выпускницей Хогвартса, которая сейчас занималась исследованиями в Отделе тайн в Министерстве. Продолжая вести бессмысленный разговор, от которого хотелось выцарапать кому-нибудь глаза, Снейп чувствовал, что все его существо было настроено на красивую женщину, которая в толпе беседовала с другими гостями.

 

Стало очевидно, что то, чем он занимался в душе, было абсолютно впустую, так как он ощущал, что член в узких плавках стал наливаться кровью. К счастью, он хотя бы не торчал. Ему пришло в голову, что поправить член в штанах при всем честном народе было бы абсолютно в духе Слизняка. Однако было трудно в одно мгновение отказаться от накрепко вдолбленных хороших манер. Когда Блатворт отвернулась, Снейп засунул руку в карман и, стараясь это сделать так, чтобы не заметили окружающие, поправил свою хозяйство. Придав лицу безразличное выражение, он посмотрел на Гермиону, которая одарила его холодной улыбкой. Конечно, за годы замужества она привыкла к его дурным манерам и поэтому была несколько обрадована тем, что он попытался все сделать как можно незаметнее.

 

Говор собравшихся гостей постепенно нарастал, и вскоре все направились ко входу в Большой зал, пытаясь в толпе найти своих соседей по столу. Пир начался. Снейп развернулся к Гермионе и согнул руку в локте. Она подошла к нему, но под руку брать не стала. Снейп не раз имел возможность наблюдать за тем, как Уизли входили в различные помещения, и не колеблясь, положил руку Гермионе на талию. Ее теплая, гладкая и шелковистая кожа оказалась у него под ладонью. Гермиона повернула голову и удивленно взглянула на него. Значит, она это тоже почувствовала, словно между ними пробежал электрический разряд. Снейп посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом. 

 

Снейп старался ничем себя не выдать, что было особенно сложно, так как от присутствия Гермионы все его тело ныло от сладкого предвкушения. Нужно было срочно куда-нибудь спрятаться. Он был уверен в том, что у него не получится изображать безразличие, находясь рядом с ней.

 

Большой зал украсили в стиле, подходившим для этих глупых собраний. Длинные столы факультетов исчезли, а их место заняли круглые столы поменьше, накрытые белыми скатертями и украшенные свечами и букетами цветов. Под потолком были развешены мерцающие огоньки, особенно много их было в центре над местом, предназначенном для танцев. Небольшой оркестр тихо что-то наигрывал, а гости, весело переговариваясь, расходились по своим столам.

 

— А вот и Джинни с Гарри, — тихо сказала Гермиона.

 

Он легонько подтолкнул ее в спину, и они пошли через зал к тому месту, где стояла чета Поттеров, беседуя с гостями. Снейп поприветствовал собравшихся кивком и глуповатой улыбкой и жестом, с завистью подсмотренным раньше, выдвинул стул для того, чтобы его жена смогла сесть. Почему-то ему никак не удавалось снять руку с ее обнаженной спины, и он продолжал поглаживать нежную кожу, пока Гермиона садилась. Он видел, как дрожь пробежала по ее телу, и сглотнул.

 

Распрямившись он столкнулся взглядом с нахмуренным Поттером. С того места, где он стоял, ему, скорее всего, было не видно движений руки Снейпа, и Северус решил, что Поттер был сердит на что-то еще. После небольшой перепалки в самом начале вечера между ними установились довольно дружеские отношения, и теперь Снейп недоумевал, почему это вдруг Поттер выглядел так, словно было готов залепить ему затрещину. Состроив глупую гримасу, так характерную для Уизли, он сел рядом с девчонкой Лавгуд.

 

— Привет, Рон, — сказала она странным голосом, который Снейп помнил еще по школе. — Я слышала, что ты приболел.

 

— Привет, Луна, — ответил он. — А как...

 

— Мальчишки? Чудесно, они ждут не дождутся, когда поедут в школу на будущий год и будут у тебя учиться полетам. Особенно Лоркан. Он уже несколько раз пытался стянуть метлу у Рольфа. Лисандер не так жаждет приключений, но все же и он мечтает, что когда-нибудь станет вратарем команды Рэйвенкло.

 

— Чудесно. А как...

 

— Мои исследования. Тоже замечательно. Мы с Рольфом почти закончили работать над статей, в которой прослеживаем эволюционное развитие Бармаглота и превращение его в каппу. Видишь ли, все дело в хватательном носе. Дедушка Рольфа оставил кое-какие записи, которые я использовала в своих исследованиях. Странно, что раньше никто заметил эту связь, — она повернулась и внимательно посмотрела на него своими голубыми, чуть на выкате глазами. — Думаю, все дело в неприметных деталях, которые находятся у нас под самым носом, но на которые мы не обращаем внимания. Разве не так?

 

Снейп почувствовал, как волосы на голове зашевелились.

 

— Наверно, — выдал он бессмысленный ответ.

 

Он потянулся за стаканом с водой, пытаясь тем самым выиграть время. Если бы она догадалась, то долг жизни уже как-нибудь проявил бы себя, но он не чувствовал никакого дискомфорта. Значит, либо она знала меньше, чем пыталась показать, либо ее знания не представляли угрозы для Уизли. 

 

— Луна, а когда вы с Рольфом вернулись из Японии? — спросила Гермиона, перегнувшись через Снейпа.

 

Он чуть отодвинулся назад, давая ей больше пространства. Гермиона удивленно взглянула на него, и наклонилась еще больше вперед, завязав разговор с женщиной, сидевшей с другой стороны от Луны. Снейпа окутал запах лимона и миндаля. Запах, о котором он мечтал каждую ночь. Воспользовавшись случаем, он окинул взглядом блестящие кудри Гермионы, ниспадавшие ей на одно плечо и почти касавшиеся его колен. Потом он невольно перевел глаза на шелковистую кожу спины. Она была безупречна. На тонкой талии на два пальца выше края струистого материала платья он заметил небольшую родинку. Это была самая совершенная родинка, которую ему когда-либо приходилось видеть. Он знал, что ему никогда не предоставится возможность дотронуться до нее, и поэтому он молча восхищался ее красотой в то время, как его пальцы рисовали небольшие круги на спинке стула, на котором сидела Гермиона.

 

Снейп решил провести мазохистский эксперимент. На минуту он представил себе, что душит Слизняка, стянув ему горло жутким серо-красным шейным платком. Как и ожидалось, грудь тут же пронзило жгучей болью. Снейп подождал пока боль пройдет и представил, как наклонился и легонько прикусил шелковую кожу на плече Гермионы. Он не почувствовал ничего, кроме эрекции. Интересно...

 

В этот момент Гермиона потянулась вперед и взяла фотографию близняшек из рук Луны, и Снейпу открылась возможность лицезреть мягкий полуовал ее груди.

 

" Я не выдержу! Не выдержу! " — отчаянно подумал он.

 

Снейп закашлялся и подался назад. Гермиона села прямо и бросила на него обеспокоенный взгляд. Луна широко улыбнулась.

 

— Мне надо принять целебное зелье, — тихо сказал он Гермионе и, отодвинув стул, стал подниматься из-за стола. — Скоро вернусь.

 

— Хочешь, пойду с тобой? — спросила Гермиона и внимательно на него посмотрела.

 

Снейп у с трудом выдавил из себя вежливое " нет".

 

Развернувшись, он направился к выходу из Большого зала, мечтая только о том, как бы оказаться подальше от Гермионы. Он не заметил, что Поттер извинился и тоже поднялся из-за стола.

 

Выбравшись в коридор и толком не зная, куда идти, Снейп направился в сторону комнат Уизли. Ему просто хотелось спрятаться ото всех. Найти какой-нибудь укромный уголок и унять свое так не вовремя разыгравшееся либидо. Дойдя до самой верхней ступени, он обернулся, чтобы посмотреть кто это так топал за ним следом, и к своему удивлению обнаружил Поттера с перекошенным гневом лицом. Снейп остановился, но когда Поттер поравнялся с ним, то схватил Северуса за руку и потащил за собой.

 

— Нам нужно серьезно поговорить, — наконец сказал Поттер.

 

Снейп обнаружил, что Уизли не умел правильно приподнимать бровь.

 

— Да что...

 

— Нет, — закричал Гарри, грозя Снейпу пальцем. — Ни слова. Слушай, что я тебе скажу.

 

Оглядевшись, он заметил пустую классную комнату и бесцеремонно втолкнул туда Снейпа. Со стуком захлопнул за собой дверь и запечатал ее заклинанием.

 

Осознав, что находится в запертой комнате в довольно беспомощном положении, Снейп сделал два шага назад и огляделся в поисках предмета, который мог бы подойти для самозащиты. Он становился около парты, которую можно было бы перевернуть, блокировав летевшее в него проклятие. Однако такой способ сработает только однажды. Снейп внимательно следил за Поттером, который нервно расхаживал взад-вперед. Он отметил про себя, что тот не пытался выхватить волшебную палочку, но все же не спускал с него глаз.

 

— Джинни говорила сегодня с твоей женой, Рональд. Похоже, твой маленький секрет перестал быть секретом.

 

Снейп прищурился, когда почувствовал, что грудь опять словно стянули стальным обручем.

 

— Ты даже этого не отрицаешь? Интересно, я почему-то думал, что ты бОльший трус.

 

— И что, по твоему, я должен отрицать?

 

— Гермиона рассказала Джинни, что ты ей изменяешь и уже давно! Как ты мог?

 

Снейп искренне удивился. Она знала? Ну конечно же, она обо всем догадалась! Слизняк ведь толком не умел притворяться. В это мгновение необходимость помогать ему сохранить тайну исчезла. Боль в груди уменьшилась, но не слишком. Ведь никому было не известно, что в этот вечер Рон находился далеко от замка, и судя по тяжести в груди это обстоятельство было нельзя разглашать.

 

— Послушай, Гарри...

 

— Не смей! Я не желаю слушать объяснения и оправдания! Пора уже повзрослеть, Рон.

 

Поттер подскочил к нему, схватил за грудки, и, чуть приподняв, прижал к стене. Сне        йп не сопротивлялся.

 

— Она ведь... твоя... — Снейп почувствовал, что Поттера трясло от гнева. — Ты немедленно же прекратишь эти встречи на стороне. А сейчас ты вернешься обратно в зал и будешь вести себя так, как подобает хорошему мужу. Ты также приложишь все мыслимые и немыслимые усилия к тому, чтобы наладить отношения с Гермионой. А если все же ничего не выйдет, то найдешь новую работу и уедешь отсюда как можно дальше. И тогда спустя несколько лет вы разведетесь, не поднимая шума. И если ты доставишь Гермионе хоть какие-то неприятности, если ты опять сделаешь ей больно, то я...

 

— Слушай, может, потом поговорим на эту тему? Как насчет понедельника? Давай встретимся в восемь утра у меня в кабинете. Сейчас нам стоит вернуться к гостям. От твоей братской заботы будут одни неприятности, и я потеряю работу за участие в драке в пустой классной комнате, и что тогда, а?

 

Поттер посмотрел на него с удивлением. Наверно потому, что Уизли никогда не сказал бы ничего подобного. Но Снейпу нужно было, чтобы Поттер запутался и потерял нить разговора. Хотя сделать это было довольно трудно, ведь он был в конце концов начальником отдела в аврорате и не таким уж идиотом, как можно было бы предположить, зная его отца.

 

— Уверен, что Миона несказанно обрадуется, когда станет известно, как ты рьяно, хоть и запоздало, защищал ее честь, — продолжил Снейп, воспользовавшись информацией, которую имел возможность узнать слушая, как ныл и жаловался на жизнь Уизли, пока они варили зелье. — Ты ведь ни разу не замечал, что наша совместная жизнь давно превратилась в кошмар, да? И тебе ведь никогда не приходило в голову, что хотя бы иногда она чувствовала словно была обязана оставаться со мною в паре и притворяться, что ничего не происходило, лишь бы ты жил в иллюзии полного счастья. — Он понял, что задел за больное, когда почувствовал, как хватка Поттера ослабла. — А, приятель? Ты ведь так переживал нее, правда, тебя это не остановило, и ты радостно приговорил нас к аду совместной жизни, лишь бы только внешне все было в ажуре.

 

Поттер опустил глаза в пол, и Снейп, воспользовавшись случаем, достаточно сильно оттолкнул его от себя. Самодовольный индюк, не удержавшись на ногах, упал. Он подошел к Поттеру и, наклонившись, сказал.

 

— Уверен, что она так и велела Джинни: " Ах, да, и не забудь передать Гарри, чтобы он после всего этого влез не в свое дело, ведь, промучавшись пятнадцать лет, я так жду от него помощи".

 

Снейп посмотрел на Поттера со смесью гнева и отвращения. Эти чувства не были поддельными. Именно их он испытал, когда понял, как сложилась жизнь Гермионы после войны.

 

— Мои отношения с женой тебя не касаются, Гарри. И она не скажет тебе спасибо за то, что ты сейчас в них вмешался. А теперь распечатай эту чертову дверь, и мы вернемся в Большой зал.

 

Снейп не стал помогать раздосадованному Поттеру подниматься с пола. 

 

После перебранки Снейп отправился в мужской туалет для того, чтобы успокоиться. Какое-то время он стоял и смотрел на свое отражение. Потом он отряхнул мантию и заметил, что около плеча разошелся шов. Выпив еще зелья, он передернул плечами и засунул в рот несколько мятных пастилок. Не хватало еще сидеть рядом с профессором по зельеварению и пахнуть оборотным зельем.

 

Вообще весь сегодняшний день был сплошным кошмаром. Сначала ему пришлось спешно есть скребущую крапиву, потом отправиться на бал, а что будет дальше, даже думать не хотелось. Он опять помечтал о том, чтобы отказаться от этого фарса и снова почувствовал боль в груди, так, словно ее сдавили стальным обручем. Выхода не было. Его охватило отчаяние, и Снейп прислонился лбом к прохладной поверхности зеркала. От этого стало чуть легче. Посмотрев в последний раз на свое отражение, Снейп взъерошил короткие волосы, и те встали дыбом. Вздохнув, он пошел обратно в Большой зал.

 

Когда он вернулся за почти пустой стол, то увидел, что как раз подавали ужин. Гермиона взглянула на него и нервно улыбнулась. Снейп, садясь, кивнул.

 

— Ты как? — спросила она. В ее голосе сквозило беспокойство и что-то еще, но что именно Снейп толком не разобрал.

 

— Нормально, — выдохнул он и посмотрел на Гермиону.

 

 Она продолжала на него смотреть, и он догадался, что еще выражали ее глаза: страх. Снейп наклонил голову.

 

— А Гарри... он с тобой говорил? — тихо спросила она. — Я не хотела... послушай, мне не следовало ничего рассказывать Джинни. Я ведь понимала, что она обязательно поделится с мужем.

 

Снейп оглядел зал, но нигде не увидел чету Поттеров. Большинство гостей в данный момент танцевали.

 

— Джинни увела Гарри, чтобы высказать ему все то, что думает о его поступке.

 

 Снейп кивнул и уставился в тарелку.

 

— Рон, нам нужно поговорить. Нам нужно...

 

Он взял ее за руку и легонько сжал.

 

— Да, нам нужно поговорить, но только не сейчас. Сейчас рядом с нами друзья, некоторых из которых мы не видели долгое время. Давай просто хорошо проведем время. А поговорим мы в более подходящей обстановке.

 

Гермиона моргнула, а потом посмотрела на него с такой благодарностью, что у Снейпа защемило сердце. Подняв руку она несколькими быстрыми движениями привела его волосы в порядок. Он улыбнулся и снова сжал ее пальцы, а потом вернулся к ужину.

 

— Спасибо, Рон, — сказала она.

 

Слыша ее просительный и благодарный тон, Снейп почувствовал, как его захлестнула волна ярости. Подумать только, она благодарила своего мужа, что он не выставил себя еще большим дураком на людях, когда его неверность стала ей известна. Да она должна была бы пылать праведным гневом! Она должна была бы плеснуть ему в лицо вином из бокала и прилюдно объявить о разрыве. Но нет, вместо этого она, как забитая жена, чуть ли не со слезами на глазах говорила ему спасибо за то, что он не устроил скандал и не опозорил ее. Мир точно сошел с ума, ведь Гермиона заслуживала гораздо большего!

 

Снейп отправил в рот кусочек мяса и опять похлопал Гермиону по руке. Луна с мужем вернулись к столу, и к ним вскоре присоединились Лонгботтомы. Все молча принялись за еду, и тишина только изредка нарушалась вежливыми репликами. Вскоре пришли Джинни и Гарри, и Снейп почувствовал, что Гермиона придвинулась к нему ближе, и теперь ее бедро касалось его ноги. Он не знал было ли это выражением солидарности, или она, переволновавшись, искала у него поддержки. Ну что же, он не откажет ей в этой малости. Снейп одарил Поттера с женой холодным взглядом, а потом сел поудобнее и положил руку на спинку стула Гермионы. Он прижал свою ногу к ее бедру и почувствовал, что Гермиона вздохнула с облегчением. Потом она быстро опустила руку под стол и мимолетно стиснула его колено. И только благодаря остаткам шпионских навыков Снейп не подпрыгнул на месте. Ему удалось даже доесть ужин.

 

— Тебе принести какой-нибудь коктейль? Или, может быть, вина? — спросил он, поднимаясь.

 

— Я бы не отказалась еще от одного бокала.

 

Снейп кивнул и провел пальцами по ее плечу, почувствовав, как закололо самые кончики. Потом он зашагал в сторону стойки с напитками. На пути ему попались знакомые, которых он постарался поприветствовать как можно дружественнее.

 

Оказавшись около стойки, он попросил стакан минеральной воды и бокал пино нуар. Рядом стояла группа людей, и Снейп повернулся к ним. Синистра разговаривала с представителями Министерства, которых он не знал и на которых ему было наплевать. Хотя лучше вести себя вежливо и не создавать Слизняку неприятностей на работе.

 

— Эй, приятель! — кто-то со всего размаху ударил его плечу. Подобный жест нельзя было назвать дружеским или хотя бы даже вежливым.

 

Обернувшись, Снейп увидел Симуса Финнигана с кривой улыбкой на лице. Держа его под руку, стояла полная молодая женщина, лицом напоминавшая летучую мышь. На ней было надето слишком узкое платье, и жир складками нависал над материалом. Ее губы тоже были растянуты в неприятной ухмылке. В это же мгновение Снейпу стало трудно дышать: долг жизни напомнил о своем существовании.

 

— Финниган, — с трудом произнес он и кивнул головой.

 

— А, профессор, — ответил тот. Девчонка захихикала. — Что же это приключилось с твоим голосом? Словно это и не ты говоришь.

 

— Я съел что-то не то, — ответил Снейп, отчаянно пытаясь понять, как себя вести с Финниганом. Грудь болезненно ныла. Он знал, что Финниган был приятелем Уизли и не понимал, почему это вдруг он представлял собой угрозу.

 

— Вот, держи. Я видел, что ты направился к барной стойке и заказал тебе кружку пива. Твоего любимого, или ты забыл? — Финниган протянул ему высокий стакан, а девчонка осклабилась.

 

Синистра переключила своё внимание на разраставшийся скандал, а один из министерских работников недовольно скривился. Всем было очевидно, что Финниган был пьян.

 

— Спасибо, Симус, — ответил Снейп и взял напиток из его рук. — Пойдем, пройдемся.

 

Снейп махнул рукой бармену, давая тому понять, что скоро вернутся за заказанными напитками, а сам прошествовал к выходу в сад, где росли розовые кусты. Оказавшись у раздвижных дверей, Снейп велел Финнигану:

 

— Пусть девчонка останется в зале.

 

Снейп вышел на свежий воздух и остановился, поджидая Симуса и пытаясь вспомнить все, что знал о нем по школе. Вскоре Финниган присоединился к нему, и они оба направились в дальний угол сада.

 

— Я так понимаю, ты в курсе, — прохрипел Снейп, позволяя Финнигану пройти чуть вперед и становясь слева от него.

 

— Что ты — Снейп? — заржал Симус. — Ну конечно, я в курсе. Я же это и придумал. Прекрасная идея, не так ли? Да я вообще...

 

Снейп, наподобие змеи, напал молниеносно и неожиданно. Он врезал Финнигану, и тот отлетел к стене, стукнувшись об нее правым плечом. Снейп завел ему левую руку за спину и навалился на Финнигана всем телом. Большим пальцем одной руки он нащупал палочку, спрятанную в рукаве. Другой рукой он быстро выплеснул содержимое стакана и разбил его о кирпичную стену, прижимая неровный край к горлу Симуса.

 

— Симус, ты ведь не такой дурак, чтобы вообразить, будто опытному Пожирателю смерти, вроде меня, необходима магия для того, чтобы кого-нибудь убить? — спросил Снейп, и когда Финниган попытался ответить, он еще сильнее надавил острым краем тому на горло. — Ты заскучал на празднике? Хотел поиздеваться над несчастным заключенным у всех на виду? Покрасоваться перед подружкой? — Финниган забился у него в руках, пытаясь освободиться, и Снейп еще дальше завел его руку, почти что сломав локтевой сустав.

 

— У меня для тебя есть новость: твой план не удался. Ты хоть понимаешь, что значит быть кому-то обязанным жизнью, причем повторно? А? Так и не догадался. Ну так разреши мне тебя просветить. До тех пор, пока долг полностью не выплачен, я не могу сознательно причинить вред Слизняку. Я также не в состоянии допустить, чтобы в его жизни случились неприятности, имеющие серьезные для него последствия. А знаешь ли ты, что произойдет, если что-то подобное все же случится? — поинтересовался Снейп, вжимая разбитый стакан в горло Симуса. Острый край надрезал кожу, и струйка крови потекла по шее. — Нет? Не знаешь? Все очень просто — я умру. Сердце разорвется в груди. Раз — и нету, — нараспев сказал Снейп. — Если бы ты был мной, Финниган, то чтобы ты сделал? Как ты думаешь, может быть, мне стоит разрешить тебе спьяну выдать всем собравшимся секрет твоего приятеля, в то время как я тихонечко прикажу долго жить? А? Или, может, тебя лучше убить, пока никто не смотрит, и закопать твое тело в саду, полном прекрасных роз? Как истинный джентльмен я оставляю выбор за тобой. Ну? — Снейп чуть ослабил хватку, давая Симусу возможность говорить.

 

— Я не собирался им ничего рассказывать. Просто хотел немного поразвлечься, — умоляющим голосом ответил тот.

 

— Ах, поразвлечься? — выплюнул Снейп. — Я так и передам Уизли, уверен, он скажет тебе спасибо.

 

Снейп вытащит палочку Симуса из его рукава и отступил на несколько шагов назад.

 

— Уходи, Финниган. Немедля. А это тебе передаст Уизли в понедельник.

 

Симус провел пальцами по шее и побледнел, когда увидел, что те окрасились в красный цвет.

 

— Ты ненормальный! — ответил он и попятился. — Да что ты вообще себе вообразил?  

 

Снейп схватил его за горло и опять впечатал в стену.

 

— Ты разве забыл, что я Пожиратель смерти?

 

— Так ведь говорили, что ты был за наших...

 

— Конечно, ведь всех тех, кто был за наших после победы, обязательно посадили в тюрьму, не так ли?

 

Снейп видел, как на лице подвыпившего парня наконец-то отразилось понимание. Боль в груди сразу уменьшилась. Брезгливо скривившись, Снейп отпихнул от себя Финнигана и бросил остатки стакана в траву.

 

— Уходи. Тебе незачем возвращаться в Большой зал. Я передам твоей подружке, чтобы следовала за тобой. И знаешь, что, Симус? Пока я здесь, держись подальше от школы. Не сомневайся, если будет нужно, то я, не задумываясь, тебя убью.

 

 

* * *

Симус так и стоял посередине сада, потирая порез на шее. Вскоре к нему вышла испуганная девушка, и когда он ей сказал, что вечер закончился досрочно, она ничего не стала возражать.

 

Снейп подошел к барной стойке и взял дожидавшиеся его напитки. В уме он перебирал разные, доступные ему способы отыграться на Уизли. Ловко обходя танцевавшие пары, он направился к столу, при этом не расплескав ни капли. Сегодняшний день был одним из самых плохих за всю его жизнь. Он совершенно точно попадал в десятку худших. И тот факт, что ему, как простому вышибале, пришлось угрожать бывшим студентам, никоим образом не улучшил его настроения. Было просто необходимо, чтобы Финниган уверился в том, что его жизнь находилась под угрозой. И самое ужасное, что так оно и было. Но несмотря на то, что у Снейпа очень хорошо получалось угрожать другим, это еще не означало, что ему это нравилось. На самом деле он не терпел насилия. И в то же время он понимал, что если бы ему предоставился случай отыграться на Уизли, то он бы сделал это с необыкновенным удовольствием.

 

Наконец-то вернувшись к столу, он увидел Гермиону, которая ему вежливо улыбнулась. Потом, думая об этом вечере, он всегда пытался найти ответ на вопрос: если бы ему не пришлось снова столкнуться с уже забытой жестокостью, то переросло бы его желание мести в вожделение к этой женщине?  

 

Он посмотрел на нее и тоже растянул губы в улыбке. Однако его глаза остались холодными.

 

Глава 10. Игра с огнем

 

Гермиона смотрела в удалявшуюся спину мужа, направившегося к барной стойке. Случайно ей на глаза попалась Луна, танцевавшая со своим супругом среди других пар. Гермиона старалась подавить чувство зависти, возникавшее всякий раз, когда она видела, насколько чета Скамандеров трепетно относилась друг к другу: Луна просто светилась от счастья, когда Рольф обнимал ее.

 

Гермиона тяжело вздохнула. Сегодняшний вечер превратился просто в какой-то ужас. Вспоминая, как Гарри вызвал Рона на разговор, она опять почувствовала себя виноватой. Если судить по тому, что Гарри выглядел, как побитая собака, Джинни тоже пожалела, что все ему рассказала. Гермиона была уверена, что Джинни не стеснялась в выражениях, когда объясняла мужу, почему тот был неправ, вмешиваясь в отношения Гермионы и Рона. У Гермионы не хватило смелости все честно обсудить с Роном, и вместо этого она пожаловалась Джинни, а та в свою очередь передала все мужу, который налетел на Рона безо всякого предупреждения. И теперь Гермиона страдала от угрызений совести за свой необдуманный поступок. И дело, конечно, было не в том, что Рон не заслуживал резких слов, а в том, что он должен был услышать их от Гермионы, а не от кого-то постороннего.

 

К тому же, как это всегда бывает, все события произошли совсем не вовремя. На протяжении многих лет Гермиона видела подбадривавшие взгляды или слышала наводящие вопросы и тем не менее молчала. А в день, когда Рон вдруг решил как-то попытаться наладить отношения, она обо всем рассказала Джинни. И, конечно, Рон получил по полной от святого Гарри, члена братства Запоздалого Сожаления.

 

В этот момент кто-то отодвинул стул и поставил стакан с вином на стол. Гермиона подняла голову.

 

— Привет, ну как ты? — спросила Джинни, садясь рядом.

 

— Наверно, нормально.

 

— Извини меня, пожалуйста, Гермиона. Не знаю, о чем я думала? Гарри заметил, что Рон вел себя как-то странно, совсем не так, как обычно. Ну я ему и объяснила, что у вас сейчас нелегкие времена. Мне даже в голову не приходило, что муж так поступит! Честное слово, можно было подумать, что это ему изменил Рон, а не тебе.

 

— Ну, в представлении Гарри в некотором роде так и вышло, — сказала Гермиона. — Он всегда хотел, что мы все соответствовали его представлениям о нас. А когда выяснилось, что мы несколько отличаемся от придуманного им идеала, он и почувствовал себя обманутым.

 

— Да, ты права, — грустно согласилась Джинни.

 

Какое-то время они тихо сидели, думая о своем, потягивая вино и не обращая внимания на веселившихся вокруг них людей.

 

 — Знаешь, справедливости ради, хочу заметить, что сегодня вечером Рон ведет себя идеально. Я уже давно не видела, чтобы вы столь внимательно относились друг к другу.

 

Услышав это, Гермиона почувствовала, как ей на глаза навернулись слезы.

 

— Действительно. Когда я извинилась за то, что все тебе рассказала, он повел себя очень по-взрослому. Он был абсолютно спокоен и пообещал, что мы поговорим позже, в более благоприятной обстановке. И мне кажется, что мы вполне сможем все обсудить без криков и глупых придирок.

 

Джинни протянула руку и сжала плечо Гермионы.

 

— Хорошо бы, — сказала она. — А как ты думаешь, может быть, у вас получится наладить отношения? Ведь все же вы были женаты столько лет, вас много объединяет...

 

— Я не знаю, — ответила Гермиона, покачав головой. — Честно? Если бы мы просто смог ли бы быть друзьями, как когда-то, то я уже считала бы это успехом. А чтобы получить большее? Я готова попытаться, но ждать чуда не буду.

 

— Ну хорошо, пока вы пытаетесь разобраться в собственных чувствах и отношениях, я не буду лезть к тебе с вопросами и Гарри накажу держаться от этого всего, как можно дальше. И если тебе нужно будет с кем-то поговорить, то я всегда буду рада помочь. Но я поняла свою ошибку и больше не буду трепать языком.

 

Гермиона криво улыбнулась и легонько стукнула подругу по плечу.

 

— Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, Джин. Не искушай судьбу.

 

Они обе рассмеялись.

 

— Кстати об искушении и судьбе. Тебе это платье необыкновенно идет, ты просто красавица. И если бы я сама не помогла его выбрать, то давно бы умерла от зависти.

 

— Ты не думаешь, что я перестаралась? — обеспокоившись, спросила Гермиона. — Теперь я чувствую себя полной дурой.

 

— Нет, что ты? Выглядишь бесподобно. На тебя многие мужчины заглядывались сегодня, так почему же ты чувствуешь себя полной дурой?

 

— Ну, если ты не забыла, то я так разоделась для того, чтобы отомстить Рону. Ты ведь говорила: " представь, что покупаешь платье для того, чтобы соблазнить своего воображаемого любовника". А в этот вечер Рон ведет себя так необычно, что абсолютно не похож на себя. Такой заботливый и внимательный. Я уже не знаю, что и думать.

 

— Ну, не важно какие у тебя были мотивы, главное то, что ты ему нравишься.

 

— Ты так думаешь? За весь вечер он мне не сделал ни одного комплимента. Хорошо хоть не стал меня пилить, как обычно: " Мион, ну зачем пытаться изобразить из себя кого-то другого, все равно ничего не выйдет".

 

От этих слов Джинни поморщилась. Ей и раньше приходилось слышать, как Рон жаловался, что его жена совсем невзрачная, наверняка не упускал случая и ей об этом сказать. Джинни была готова дать голову на отсечение, что рядом со слишком красивой женой Рон чувствовал бы себя неуверенно.

 

— Ну раз так, то я бы считала, что по крайней мере он старается вести себя прилично. Когда вы только вошли в зал, он буквально пожирал тебя глазами.

 

— Правда? Мне тоже что-то такое показалось...

 

— Точно. Не могу сказать, что раньше видела его таким сосредоточенным на тебе, — Джинни заметила рыжую шевелюру. — А вот и он. Я тихонечко исчезну, не буду вам мешать. Но чтобы завтра обязательно прислала мне сову, — прошептала она Гермионе на ухо.

 

Гермиона повернулась в сторону, которую указывала Джинни. Она видела, как Рон изящно уклонился от неуклюжий пары, при этом не расплескав напитков, за которыми отправился, поддавшись заботливому порыву. Гермиона посмотрела на бокал, принесенный Джинни и ей стало неудобно, что Рон увидит, что у нее уже было вино. Но, к ее удивлению, бокал оказался пустым. Она опять посмотрела на Рона, который теперь был совсем близко, и отметила про себя его серьезный и напряженный взгляд. Она слегка улыбнулась, неуверенная, как это истолковать. Он тоже улыбнулся в ответ, и Гермиона почувствовала, как волоски на руках встали дыбом: было в этой улыбке что-то звериное, хищное. Занервничав и засмущавшись, Гермиона схватилась за вилку и насадила на нее так вовремя появившийся маленький кусочек торта.

 

— Мадам, ваше вино, — протянул Рон хриплым голосом.

 

— Спасибо, — ответила Гермиона и снова посмотрела на мужа, принимая бокал из его рук.

 

Чтобы скрыть разливавшийся по лицу румянец, она быстро сделала несколько глотков.

 

Какое-то время он просто стоял рядом, но, отпив из своего стакана, сел, и Гермиона заметила, что вместо обычного эля он заказал минеральную воду.

 

— Как горло? Болит? — поинтересовалась она.

 

— Да нет, не очень. Хочешь потанцевать?

 

Глаза Гермионы расширились. В этот момент она заметила, что по его лицу пробежала какая-то тень, и испугалась, что он примет удивление за оскорбление.

 

— Да, — выпалила она и поторопилась встать, пока он не передумал.

 

Он тоже поднялся и придержал ее за локоть, а потом положил теплую ладонь ей на спину и повел на середину зала. Когда его рука прикоснулась к ней, Гермина снова показалось, что ее ужалили разрядом тока. До сегодняшней ночи ей никогда не доводилось испытывать ничего подобного, но за этот вечер это было уже третье происшествие.

 

Найдя свободное место, он взял ее за правую руку, положил левую ей на спину и повел в медленном вальсе. Они сделали несколько напряженных движений. Гермиона чувствовала, что ее рука дрожит в его, и ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и выдохнуть для того, чтобы хоть как-то успокоиться.

 

Шаги Рона была размеренными и точными. Конечно, им обоим приходилось танцевать с другими людьми на различных приемах, но они так давно не танцевали вместе, что Гермиона удивилась его мастерству. До сих пор ему никогда не удавалось излучать столько уверенности в себе. Она закрыла глаза и сосредоточилась на приятном тепле, исходившем от его прижатой ладони. Снова посмотрев на него, она увидела его дурацкую мантию и почувствовала укол совести от того, что ее воображение рисовало более привлекательную версию. В это мгновение его большой палец стал поглаживать ее обнаженную спину, и Гермиона с удивлением взглянула на Рона. Он смотрел на нее с почти бесстрастным выражением лица, но в его глазах было что-то такое необычное, жгучее. Отвернувшись, он потянул ее в сторону, и они разминулась с Синистрой, которая танцевала в паре с представителем Министерства. Директор улыбнулась им и кивнула, одобряя их поведение. Гермиона напряглась, но Рон погладил ее по спине, успокаивая. Она снова посмотрела на него, и он в ответ то ли улыбнулся, то ли усмехнулся самыми уголками губ, а потом повел ее в противоположную сторону зала, подальше от их работодательницы. Мимо них проплыл Невилл с Ханной, и они обменялись коротким приветствием. Гермиона было так поглощена танцем с мужем, что не заметила, как музыка подошла к концу. Она была уверена, что вот сейчас он с ней распрощается и направится в сторону своих приятелей. Но когда началась новая мелодия, он прижал ее к себе еще сильнее.

 

Может быть, Джинни была права, и Рон действительно хотел использовать этот вечер для того, чтобы наладить их отношения? Он и впрямь вел себя сегодня совсем по-другому. Он был внимательным и терпеливым, а такого раньше вообще не случалось. Она опять закрыла глаза и отдалась приятным ощущениям. Завтра еще будет время поговорить. Ведь Рон и сам сказал, что им следует просто хорошо провести время. В этом же не было ничего плохого? Глубоко вздохнув, Гермиона положила голову ему на плечо и почувствовала, как он нежно провел по ее руке и в ответ легонько прижался подбородком к ее макушке.

 

До конца вечера они невесомо касались друг друга, проводя пальцами то по плечу, то по спине. И если бы не маленькие разряды электрического тока, случавшиеся всякий раз, когда они дотрагивались друг до друга, то можно было бы подумать, что ничего и не происходило.

 

Пока они танцевали, то не разжимали объятий, а когда садились передохнуть, то продолжали держаться за руки. Казавшиеся невинными прикосновения кончиков пальцев к обнаженной коже, нога, прижатая к другой ноге под столом. Они отпускали друг друга только тогда, когда Рон ходил за вином для нее или отлучался в туалет. Возвращаясь, он приносил с собой запах мятных пастилок, словно надеялся, что в этот раз она его точно поцелует. Он не отходил от Гермионы весь вечер, и когда кто-то из приятелей пытался увести его в сторону, он отделывался от них всевозможными способами.

 

И тем не менее, в голове Гермионы не умолкал тихий, предостерегающий голос разума. Она пыталась не обращать на него внимания, и после нескольких бокалов вина это оказалось сделать гораздо легче. А уж когда Гермиона закрывала глаза или смотрела в полыхавшие страстью глаза Рона, этот голос полностью замолкал.

 

Они уже танцевали третий раз за вечер. После нескольких часов, проведенных в обществе охваченного огнем мужа, Гермиона, поддавшись уговорам вина, решила, что пора переходить к более решительным действиям. Набравшись смелости, она закинула ему руки на плечи, а сама прижалась грудью к его груди. В ответ он шумно втянул в себя воздух и легонько провел ладонями по выпуклости ее попы. Так давно, так давно они не были вместе. Гермиона приглушенно застонала, и Рон прижал ее к себе, давая почувствовать свой затвердевший член.

 

Она услышала тихое " да-да" и с удивлением узнала собственный голос.

 

— На сегодня с танцами покончено, — хрипло прошептал он ей в самое ухо.

 

Услышав его приказ, Гермиона почувствовала, как внутри все затрепетало. В этот самый момент голос разума наконец-то вырвался из крепкой винной хватки, но разгоревшееся в ней сексуальное желание быстро запихало его в самый дальний угол сознания.

 

Она посмотрела на мужа, а тот взял ее за руку и повел к выходу из Большого зала. 

 

 

* * *

Финеас Найджелус Блэк закончил свое патрулирование подземелий. К сожалению, из-за того, что там висело не так много портретов, его обход был весьма ограничен. Покончив с делами, Финеас направился в портрет плачущей Виллы, который находился недалеко от главного входа и где его уже ждали Минерва, Альбус и Виолетта. Сама Вилла покинула холст, не желая им мешать.

 

— Как, узнал что-нибудь? — спросил Дамблдор едва Блэк показался на картине.

 

— Ничего, его нигде нет, я проверил все закоулки, которые только смог.

 

— Мне казалось то, что случилось с мальчиком, имело какое-то отношение к сегодняшнему балу, — вздохнув, ответила Минерва.

 

— Ну, Мини, — встряла Виолетта, — ты не можешь быть уверенной в этом на все сто процентов, просто у нас пока нет никаких вразумительных догадок. Да, мы не видели его с самого утра, но это не означает, что опасность не грозит. Ясно только одно: мы не можем его найти.

 

— Северус всегда старался держаться подальше от подобных мероприятий, — сказал Альбус. — Даже когда был учителем, то по возможности избегал всякие балы и приемы, а уж сейчас, учитывая все обстоятельства, немудрено, что его нигде не видно. К тому же, наша многоуважаемая коллега только рада, что он не попался на глаза гостям.

 

— Мы вообще никого подозрительного не заметили, — ответил Финеас. — Так что мы не продвинулись в своих расследованиях ни не йоту.

 

— Мне все кажется, что время ускользает сквозь пальцы, — заметила Минерва. — Нам нужно во всем разобраться, а то может произойти что-то ужасное, что мы могли бы...

 

Дверь Большого зала неожиданно распахнулась, и в тихий коридор выплеснулись музыка и гул голосов. Минерва замолчала но полуслове. Из зала вышли Рон с Гермионой, и как только дверь за ними закрылась, он притянул жену к себе и страстно поцеловал. Она обхватила его за плечи и застонала. Все обитатели портретов залились краской смущения. Не прерывая поцелуя, он подтолкнул ее к стене и завел ее руки за голову, всем своим телом прижимаясь к ней.

 

Минерва деликатно покашляла, и он отступил на шаг, потянув жену за собой, а потом оглядел коридор. На его лице застыла недобрая гримаса. Увидев бывших директоров, столпившихся на одном из портретов, он бросил на них испепеляющий взгляд и потянул засмущавшуюся жену в сторону лестницы.

 

— Да, — сказал Дамблдор, подождав пока смех окончательно не стихнет, — довольно неожиданно.

 

— Не то слово, — ответила Минерва, внимательно разглядывая шов на нарисованном рукаве.

 

Виолетта просто покачала головой. За свою бытность портретом ей и не такое приходилось видеть. Чем только профессора не занимались в небольшой комнатке, располагавшейся позади учительского стола.

 

Финеас Найджелус Блэк, не мигая, смотрел на то место, где еще несколько секунд назад находилась влюбленная пара. Ему казалось, что он упустил какую-то важную деталь, но как не старался, все не мог понять, какую именно. 

 

 

* * *

Гермиона вошла в свои комнаты. За ней следом шел Рон. На какое-то краткое мгновение туман из похоти и алкоголя развеялся, и Гермиона приобрела возможность мыслить здраво. И тогда она испугалась, что решение переспать с мужем может стать второй по своей величине ошибкой за всю ее жизнь. Что-то во всей это ситуации было не так, но что именно, она не могла разобраться, так же, как не могла избавиться от этого чувства. Все началось с невесомых прикосновений, и тогда чувство неправильности было маленьким, едва заметным. Но на смену прикосновениям пришли поцелуи. Страстные, одурманивающие, сводящие с ума поцелуи, такие, каких ей не доводилось испытывать за все ее жизнь. Казалось, что поцелуи привязывали ее к мужу, клеймили. И чем крепче Рон ее целовал, тем громче в голове Гермионы звучал протестующий внутренний голос. И в то же время она, подобно наркоману, была готова продать душу, лишь бы поцелуи продолжались, хотя это и было абсолютно неправильно.

 

Гермиона прикрыла глаза и почувствовала, что он стоял к ней вплотную, ощутила, как материя его мантии коснулась ее тела. Его дыхание было прерывистым, и она поняла, что он едва сдерживает себя. Ей показалось, что если она чуть-чуть постарается, то разгадает загадку, поймет происходящее, словно ответ был где-то в комнате, стоило только протянуть руку. Гермиона зажмурилась и услышала, как он с шумом втянул в себя воздух. У нее хватило бы сил повернуться к нему и сказать " нет". По тому, как он стоял, не шелохнувшись, она догадалась, что он тоже ощущал какую-то неправильность. Она слышала это в его прерывистом дыхании, олицетворяющим страсть и горе. Его и ее. Гермиона продолжала стоять с закрытыми глазами, все еще надеясь понять правду. Не уходя, но и не поворачиваясь к нему.

 

Она услышала шорох накрахмаленной материи, когда он поднял руку и практически невесомо коснулся ее спины. Почувствовав тепло его пальцев, Гермиона открыла глаза и с шумом выдохнула. Ее голова запрокинулась назад. То необыкновенное удовольствие, которое она получила от его едва заметного прикосновения, задушило все сомнения. Правда и ясность мышления бросилась с поля боя, осознав, что их шансы на победу были безвозвратно утеряны.

 

— Дотронься до меня, — прошептала Гермиона.

 

— Да, — хрипло ответил он.

 

Он подошел еще ближе и положил ей ладони на плечи, а потом провел по ее рукам.

 

— Да, — снова прошептал он ей на ухо, и коснулся материала, скрывавшего ее тело.

 

Подсунув кончики пальцев под край платья, он дотронулся до выпуклости ее груди. Гермиона закинула руки за голову и запустила пальцы ему в волосы. Ее ухо обожгло его горячее и неровное дыхание, и Рон обхватил руками ее грудь.

 

— На тебя наложено заклинание, — хрипло сказал он.

 

— Да.

 

— Отмени его.

 

Гермиона прислонилась к нему и, приподняв подол, вытащила волшебную палочку из подвязки.

 

— Фините, — умоляюще прошептала она.

 

Ничем не сдерживаемая тяжелая грудь опустилась ему в ладони, и он застонал так тихо, что Гермиона едва расслышала.

 

— Само совершенство, — пробормотал он.

 

Гермиона отменила сразу несколько заклинаний, и потому ленты, державшие платье на месте и наподобие шлейфа следовавшие за ней весь вечер, упали на пол. Все еще не выпуская ее груди, он пальцами отпихнул в сторону материал, и лиф платья соскользнул вниз, задерживаясь на бедрах. Он сжал ее грудь, затем губами коснулся ее плеча, шеи и нежной мочки уха.

 

Гермиона отдалась во власть ощущений, которые раньше ей только снились. Вспомнив, что это были за сны, она почувствовала укол совести. Но усилием воли оттолкнув от себя все угрызения, она сосредоточилась на удовольствии.

 

Он развернул ее к себе лицом, прижал к двери и посмотрел на нее с каким-то болезненным восхищением. Гермиона обхватила его лицо руками, коснулась губ, а потом страстно поцеловала, проталкивая язык ему в рот. Он застонал, и вцепился в ее волосы. Гермионе показалось, что их души пытались соединиться через этот поцелуй. Он переместил руки ей на плечи и оторвался от ее губ. Рыкнув по-звериному, он наклонился и втянул в рот один из ее сосков.

 

Гермиона охнула и почувствовала, как его трясло. Он перекатывал ее сосок во рту, втягивал его в себя и даже... о, Мерлин, слегка прикусывал. Сжав обе груди вместе, он лицом зарылся в ложбинку между ними. Гермиону охватил непреодолимое желание, и она принялась расстегивать пуговицы на его мантии.

 

 

* * *

Снейп чувствовал, как земля уходила у него из-под ног. Он так хотел Гермиону! С того самого момента, как он поцеловал ее у около Большого зала, все отчаянные попытки видеть в ней только жену Уизли улетучились. Осталось только острое ощущение стоявшей рядом женщины. Еще никогда в жизни он так сильно никого не хотел.

 

Она была совершенна. С одной стороны, она обладала большой грудью и округлыми бедрами, но с другой у нее была такая тонкая талия, что он мог бы обхватить ее руками. То есть своими руками, а не этими жалкими лапами. Он наслаждался тем, с какой поспешностью и страстью она пыталась сорвать с него одежду, путаясь в застежках и ремнях. Ему очень хотелось наконец оказаться обнаженным и как можно ближе прижаться к ней, но в то же самое время ему было противно видеть это уродливое тело, которое ему пришлось примерить на себя, словно мохнатую рубашку. Он с сожалением и досадой выпустил изо рта ее сосок. Он хотел заняться любовью со своей красавицей, но все его чувства, все ощущения были притуплены, словно его обмотали льняной простыней. Его пальцы были не такими искусными, а мозоли находились не там, где обычно. Губы были не достаточно ловкими, а язык неуклюжим. Это было сплошной мукой, наказанием! Проклятая жизнь, но все же он был полон решимости воспользоваться моментом и доставить им обоим как можно больше удовольствия. Его соблазнительница должна была знать, что ради нее он был готов на все, и плевать на иронию судьбы. Подняв голову, он обнял ее, прижимая к себе, и опять поцеловал. Его поцелуи были полны животной страсти. Ему казалось, что только полностью соединившись с ней он сможет наконец-то почувствовать себя живым.

 

Она целовала его в ответ, отдавала всю себя без остатка. Снейп смотрел на ее распухшие губы, на крошечную складку между бровей и чувствовал, как его сердце наполнялось необыкновенным приливом нежности. Он был рад, что она закрыла глаза, схватила его за плечи и притянула к себе, желая слиться с ним воедино. Ощутив его затвердевший член через одежду, Гермиона потерлась о него, и Снейп, прервав поцелуй, хрипло застонал.

 

Его губы переместились на ее шею, коснулись мочки уха, провели по нежной коже плеча, и Гермиона в ответ ахнула и шумно втянула в себя воздух. Он опустил руки и медленно повел по ее бедрам вверх, собирая платье в комок.

 

Гермиона наконец-то совладала с застежками на мантии и развела полы в стороны, дотрагиваясь до его обнаженной груди. Она провела по его соску, и Снейп прерывисто выдохнул. Она чуть оттолкнула его и коснулась губами соска, и когда он выругался и зашипел, Гермиона ответила тихим стоном. Проложив дорожку из поцелуев к поясу брюк, она продела пальцы в петли для ремня и стянула с него брюки и нижнее бельё. Он почувствовал, как сократились и напряглись мышцы живота и испугался, что все закончится слишком быстро. Но сил остановиться почти не было. Одной рукой он вцепился ей в волосы, массируя кожу головы, подгоняя ее вперед, но другой рукой схватил ее за локоть и тянул вверх. В этот момент он услышал ее приглушенный смех. Должно быть он совсем сбил ее с толку.

 

Северус потерял над собой контроль. Соблазнитель превратился в жертву, сбиваясь с ритма этого старинного танца. Прошло слишком много лет с тех пор, как он был с женщиной, и Снейп был не в силах остановить дрожь наслаждения. Он пытался что-то сказать, объяснить, но выходило бессвязно, но Гермиона все равно все поняла. Северус почувствовал, как его член втянули во влажный рот и вскрикнул. Колени подогнулись, и он попытался остановить падение, схватившись за стену. Однако все же медленно опустился на пол, и Гермиона последовала за ним. Она все так же то втягивала его член в рот, то выпускала. Он стянул с нее платье, и его взору предстала округлая попка с тонкой полоской трусиков посередине. Он почувствовал, что вот-вот кончит.

 

— Нет, — запротестовал он, отпихивая Гермиону от себя. Он сжал член в пальцах, желая предотвратить оргазм. — Не сейчас, — добавил он более спокойно.

 

Он надавил Гермионе на плечо, и она вытянулась на полу. Тогда Снейп окончательно снял с нее платье и трусики.

 

Замерев, Снейп любовался лежавшей перед ним Гермионой. Ее глаза были все так же закрыты, и стоило ему только прикоснуться к ней, как она изгибалась в наслаждении. Сняв с себя остатки одежды, он лег рядом с ней на пол и опять втянул в рот затвердевший сосок. Северусу хотелось продлить удовольствие, но, слыша ее вздохи и стоны, ему не терпелось подобраться к заключительному акту. Он усмехнулся и поцеловал ее живот. Он знал, что не сможет долго продержаться и поэтому хотел, чтобы она первая получила удовольствие. Костяшками пальцев он дотронулся до ее промежности, надеясь сделать ей приятно. Не в силах больше ждать, он раздвинул ее ноги, жадно поцеловал ее и застонал, узнав на вкус. Ослепленный желанием, он продолжал вылизывать ее и не сразу понял, что она не отвечала на его действия так, как ему бы хотелось. Устроившись поудобнее, он удвоил старания. Спустя несколько минут его охватила паника: Гермиона не проявляла признаков удовольствия, напротив она лежала абсолютно неподвижно. Снейп старался, как мог. Он вылизывал ее складки, прикусывал, надавливал языком на клитор, втягивал его в рот. Но каждое его движение, каждая попытка доставить Гермионе приятное только ухудшала положение. Он просунул сначала один, а потом и второй палец ей во влагалище, надеясь расшевелить ее таким образом, но все было бесполезно. Он хотел найти то особое чувствительно место, сосредоточение нервов, но ему мешали его корявые и короткие пальцы. От разочарования Снейп был готов кого-нибудь убить. Его красавица была здесь, перед ним, а он был не в состоянии доставить ей удовольствие. И тут вдруг он понял. Дело не в нем. Дело в том, что этот чертов Слизняк ни разу не озаботился тем, чтобы и Гермионе было хорошо, и поэтому сейчас все, что делал он, Снейп, было для нее непривычно и незнакомо. Он поднял голову и посмотрел в сердитые глаза Гермионы. Подавшись назад, он взял с пола брошенную мантию и вытер рот. Затем он лег на Гермиону и вопросительно приподнял бровь.

 

— Гермиона? — прошептал он и потерся носом о ее щеку, отметив, что и эта часть тела тоже была ни на что не годна.

 

 

* * *

Никогда еще в своей жизни Гермиона не отдавалась страсти настолько полно. Каждое прикосновение, каждое ощущение наполняло ее разными эмоциями и ей стало казаться, что она того гляди могла в них утонуть. Каждая клеточка ее существа участвовала в процессе. Даже ее сердце было настолько переполнено необходимостью быть с ним, что будто бы увеличилось в размерах и давило на ребра. По крайней мере так было до того самого момента, пока она не поняла, что муж решил попробовать что-то совсем новое. Гермиона резко распахнула глаза. Она видела, как он целовал ее живот, и ее словно обдало ледяной водой. Все было неправильным: его лицо, его глаза, да и весь он сам. Гермиона почувствовала, как волна унижения накрыла ее с головой. Она поняла, что настолько отдалась фантазиям, что в мечтах была совсем с другим мужчиной. От осознания этого ей стало стыдно, словно она обманула Рона. Его абсолютно нетипичное поведение только усугубило положение.

 

Постепенно в голове стало проясняться, и Гермиона отмечала про себя мельчайшие различия. Интересно, чему еще его научили другие женщины? А вот это он где подцепил? И с каких это пор ему стало интересно именно это?

 

Если ей еще были нужны какие-то доказательства измены, то сейчас они были на виду. Рон всегда был большим поклонником орального секса, но только когда это касалось его. Если же речь заходила о том, чтобы доставить удовольствие жене таким же способом, он открыто заявлял, что считал это омерзительным. А теперь он пытался заставить ее кончить, используя приемчики, которым научился у других женщин. Только дурак мог бы подумать, что она ничего не заметит. С другой стороны, Рональд никогда не отличался пониманием и интуицией. Просто Гермиона слишком ему доверяла и поняла всю правду, когда уже было совсем поздно. Больше не оставалось сомнений, что на вопрос " сможет ли она простить ему неверность" ответом было твердое " нет".

 

В уме Гермиона комментировала все происходившее. Это неправда, что она поддалась всепоглощающей страсти. Просто она напилась. Сильно напилась. То, чем они занимались, нельзя было назвать безудержным влечением. Они трахались, как животные, на полу, даже не добравшись до кровати. И это неправда, что она поддалась его пылкости. Она поддалась соблазну и размечталась совсем о другом мужчине. Другой мужчина... Северус. Чувства вины, унижения и обиды охватили ее.

 

" Ну вот, — подумала она, — еще одно отличие. Он не называл меня так еще со школы".

 

Он потерся носом о ее щеку и лег сверху. Едва его кожа соприкоснулась с ней, как Гермиону охватило необыкновенное удовольствие. В ней словно образовалось две Гермионы. Одна из них была зла на него и саму себя. Другая же, хотела позабыть о рассуждениях и полностью отдаться наслаждению. Что в этом плохого, если она так и поступит? В глубине души Гермиона понимала, что это была их последняя близость. Она знала, что утром наступит отрезвление. Но по какой-то причине именно сегодня ночью она испытывала необыкновенное удовольствие, и ей не хотелось его прекращать. Он покрывал ее невесомыми поцелуями. Одна его рука запуталась в ее волосах, а другая ласкала грудь. И Гермиона приняла решение.

 

В прошлом она не раз жалела его, и сейчас не было исключением. По крайней мере она могла наградить его за усилия. Тем более по личному опыту она знала, что все равно все закончится за несколько мгновений. Она потянулась ему навстречу и поцеловала в губы. В ответ он тихо застонал.

 

Она опять отдалась во власть поцелуев и прикосновений, а когда развела ноги в стороны, то услышала его рык переходивший в стон и почувствовала, как по коже побежали мурашки. Он устроился поудобнее и, толкнувшись вперед, оказался внутри нее. Гермиона наслаждалась ощущением заполненности. Ей казалось, что она наконец-то обрела себя. Через какое-то мгновение она поняла, что он не двигался, хотя обычно начинал дергаться и кончал через несколько секунд, вопя при этом, как раненый домовой эльф. Но сейчас он замер, и Гермиона, слыша его сдавленный вздох, стала опасаться, что он каким-то образом покалечил себя. Он скрипел зубами с такой силой, что она была уверена, что он обязательно сломает одни или два. Чтобы его как-то поторопить с продолжением Гермиона сжала внутренние мышцы, и когда он с шумом выдохнул из себя весь воздух, она вздрогнула от неожиданности.

 

— Перестань, — воскликнул он. — Не двигайся.

 

Его трясло.

 

Озадаченная такой реакцией, Гермиона чувствовала, как все ее мысли разбредаются в разных направлениях и никак не могла собрать их воедино. Единственно, что она четко понимала, так это то, что пол, на котором она лежала, был на удивление твердым. А еще то, что было просто необходимо, чтобы он начал двигаться.

 

— Рон, пол холодный. Не мог бы ты как-то завершить начатое?

 

Он резко поднял голову и посмотрел на нее. Ему удалось унять дрожь и он вышел из нее. Гермиону тут же охватило необъяснимое чувство потери, и ей стало стыдно за свои слова. Она не хотела его обидеть, но спине и правда было не удобно, к тому же алкоголь еще не полностью улетучился. Досадливо откинувшись назад, Гермиона решила, что вечер подошел к концу и собралась подняться с пола. Но в этот момент он схватил ее и прижал к себе. Поднявшись на ноги, он направился в сторону своей комнаты, по дороге только один раз налетев на оттоманку. Оказавшись около двери, он открыл ее ударом ноги. Комната была освещена одной единственной свечой. Подойдя к кровати, он бережно опустил Гермиону на нее. Он снял с нее туфли и подвязку. Затем стащил с себя остатки одежды и лег рядом.

 

— Черт, эта кровать не на много лучше пола, — пробормотал он под нос, а потом потянул Гермиону на себя и укрыл ее одеялом.

 

Она была настолько удивлена его нежностью, что не проронила ни слова, пока он укутывал ее, и пообещала себе, что утром обязательно отменит заклинание жесткости, которое она наложила на кровать.

 

— Ну вот, — сказал он. — На чем мы остановились?

 

Подняв руки он взял ее лицо в ладони и потянул к себе. Когда она оказалась совсем близко, он снова стал целовать ее.

 

И опять все ее мысли кинулись в разные стороны. Гермиона никак не могла оторваться от его губ. Когда он ее целовал, ей казалось, что все было на своих местах. Ей была неинтересна правда, ей не хотелось никаких сложностей. Она устала и напилась, а он ее хотел. Так не проще ли не думать о последствиях хотя бы да завтрашнего утра и просто пойти на поводу у своих желаний? Она страстно поцеловала его. Они не прерывали поцелуя, словно чувствовали, что это был их последняя возможность сделать все, как следует. Подсунув подушки себе под спину, он продолжал целовать ее, в то время как его руки исследовали ее тело. Он провел по соскам, потом очертил изгибы ее бедер, а потом опустил руку ей в промежность. Ей казалось, что ее тело поет от его прикосновений. В какое-то мгновение вместо его рук она почувствовала его член. Он толкнулся вперед и оказался внутри нее. Все так же не прекращали целоваться они оба застонали в унисон.

 

— Ты такая горячая, — хрипло пробормотал он. — Господи, я словно оказался в раю, о котором так долго мечтал...

 

На этих словах он стал задыхаться и схватился за грудь, но потом ту же опять потянулся к ней губами.

 

— Теперь тебе никуда от меня не деться, ведьма, — сказал он, и Гермиона опять ощутила, как по ее телу пробежали мурашки.

 

Она снова поцеловала его, а потом села прямо. Она стала медленно двигать бедрами взад-вперед, и он застонал. Подняв руки он накрыл ладонями ее грудь. Потом подавшись вперед, взял один из сосков в рот. Ему было трудно находиться в таком положении длительное время, и поэтому он откинулся назад, потянув Гермиону за собой. Схватив ее за бедра, он стал резко толкаться в нее, при этом страстно целуя. В какой-то момент он поменялся с ней местами, и теперь она лежала на кровати, а он нависал над нею. Его лицо было предельно сосредоточенно. Изменив положение, он вошел в нее под другим углом, и Гермиона почувствовала, как внутри стало нарастать неведомое по своей силе ощущение.

 

— Что это такое?

 

Он открыл глаза и взглянул на нее с торжеством.

 

— Тебе нравится, моя сирена? Я нашел удачное положение? — с этими словами он стал в нее толкаться, что было сил. Гермиона протяжно застонала. — Дааа... да, я хочу услышать твой голос.

 

Она заерзала под ним в то время, как он не сбавлял темпа, словно желал доставить ей удовольствие, совсем не заботясь о собственном. Он шептал ей на ухо ласковые слова, и Гермионе хотелось как-то ему ответить. Она боялась открыть глаза, словно опасалась его неистовой страсти.

 

— Я хочу услышать твой голос... хочу... о, черт, я так этого хочу!

 

Гермиона чувствовала, как наслаждение все нарастало и нарастало, и ей стало казаться, что еще чуть-чуть, и она просто не выдержит. Он дотронулся пальцем до ее клитора и стал массировать его, подталкивая ее к оргазму своими стонами, словно ему было необходимо, чтобы она поторопилась.

 

— Да, ведьма, не сдерживайся, отдайся на волю своим чувствам. Кончи для меня, — прохрипел он и всхлипнул, продолжая все так же неистово толкаться в нее. — Кончи для меня... о боже... так хорошо... ааах... О черт, пожалуйста, не сдерживайся, женщина!

 

Она так и сделала. Вскрикнув, Гермиона кончила.

 

— Гермиона!

 

Он тоже кончил, громко застонав, изливаясь горячей струей в нее. Удовольствие Гермионы быстро сменилось паникой. Она почувствовала, как магия резко покинула ее. Перед тем, как потерять сознание, она еще успела увидеть яркую вспышку.

 

 

* * *

Снейп, со смешанным выражением ужаса и наслаждения на лице, наблюдал за тем, как магия покинула тело Гермионы и устремилась к нему. Но, словно волна, ударившаяся о скалу, через мгновение откатилась обратно к Гермионе. Он был потрясен до глубины души.

 

Он увидел, что она пришла в себя, и упал рядом с ней на кровать.

 

— Какого черта? Что сейчас произошло? — спросила Гермиона, когда обрела способность говорить.

 

Она повернулась к нему, но он ничего не сказал, только погладил ее по щеке. Она со злостью ударила его по руке. Он хотел ей все объяснить, но слова застряли в горле, а знакомая резкая боль вновь пронзила грудь. С возрастающим ужасом он видел, что Гермиона безуспешно пыталась сама найти ответ. Ответ, который Северус Снейп не имел права ей подсказать.

 

— Я смотрю, ты научился многим новым ухищрениям, а, Рон? — гнев и стыд наполняли Гермиону. Она не понимала, что произошло. — Когда твоя подружка показала тебе эту низкопробную шутку, она не сказала, что я так и сквибом могу стать?

 

— Я не...

 

— Что, " не"? Не хотел этого? Ты никогда этого не хочешь, Рон. Я вообще не знаю, способен ли ты что-то по-настоящему хотеть!

 

Откинув мешавшееся одеяло, Гермиона выбралась из кровати. Он бросился за ней, пытаясь схватить за руку. Однако она грациозно увернулась и подхватила с пола туфли и подвязку.

 

— Гермиона...

 

— Не смей! — закричала она. — Что вообще с тобой произошло? Зачем ты это сделал? — на глаза навернулись слезы и она, развернувшись рухнула на кровать.

 

Он приподнялся и обнял ее. Он знал, что ей лучше всего было выплакаться. Вообще, как иначе могла закончится их встреча? Хотя подобный поворот событий ему точно не приходил в голову. О, Господи, теперь многое становилось на свои места. Наверно, лучше всего было бы дать ей сейчас уйти, но на это у него не доставало душевных сил. Только не после того, что он видел, не после того, что почти произошло. Что и произошло бы, если бы он был свободен.

 

— Я сегодня сам не свой, — сказал он.

 

Она прислонилась к нему, и он обнял ее еще крепче. Он слышал, как на его часах пропищало предупреждение. Долг жизни опять напомнил о себе, и Снейпу показалось, что он оказался между молотом и наковальней. С одной стороны, на кону была его собственная жизнь, а с другой — нечто, что было для него важнее жизни. Примечательно, что долгу было наплевать на то, что он переспал с женой Уизли. Главное заключалось в том, чтобы она ничего не заподозрила.

 

— О Мерлин, — сказала она какое-то время спустя. — Я устала притворяться. Я тебя больше не люблю. Мне теперь кажется, что я тебя никогда не любила. По крайней мере не так, как тебе хотелось бы. Сегодняшняя ночь была прекрасной, романтической, но в результате все, о чем я могу думать, так это со сколькими женщинами тебе пришлось переспать, чтобы наконец научиться это делать хорошо. И я... я не могу этого простить. — Она поднялась и пошла к двери. Остановившись, она обернулась. — Ну, не расстраивайся ты так. После всех этих лет разве ты можешь с уверенностью утверждать, что всегда меня любил?

 

Он посмотрел ей в глаза и сказал то, что она хотела услышать:

 

— Нет, не могу.

 

Она грустно кивнула и вышла из комнаты.

 

— Но мне следовало бы, — хрипло прошептал он, когда дверь за Гермионой закрылась.

 

 

* * *

Гермиона пересекла большую, погруженную в темноту комнату. В руках она держала туфли и подвязку. Она наступила на нежный шелк платья, валявшегося на полу, и остановилась для того, чтобы его поднять. Материал струился между ее пальцами словно вода, и Гермиона опустилась на пол и разрыдалась. Она оплакивала все свои несбывшиеся надежды и мечты и все нарушенные обещания. Он плакала над своей сломанной семейной жизнью и над своим неудавшимся мужем. Она рыдала над собственной двуличностью, злясь на Рона за измену, в то время как сама бегала за исковерканным судьбой человеком, который так и не увидел ее в этом красивом платье. Прижав шелк к груди, она рыдала над своей никчемной жизнью.

 

 

* * *

За закрытой дверью, скрючившись на полу голышом, Северус прислушивался к каждому ее всхлипу и вздоху. Он машинально теребил браслет на руке, а слезы текли по лицу, горячими каплями падая на его худую грудь.

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: