Глава 11. Смутные догадки

 

Северус Снейп стоял на краю парапета, просунув чуть согнутые в коленях ноги в бойницы, а руками опираясь на зубцы. В поисках Снейпа Рон оббегал весь замок, кипя от праведного гнева, и когда наконец нашел его, то подумал, что тот был готов шагнуть вниз. Он неожиданно понял, что Снейп стоял именно в том месте, где, по словам Гарри, с башни упал Дамблдор. Рону пришло в голову, что его жизнь стала бы намного проще, если бы Снейп и вправду прыгнул вниз. Он с ужасом осознал, что ему хотелось столкнуть Снейпа, и с трудом подавил в себе это желание.

 

— Эй, Снейп? Ты вообще что вообразил себе вчера? — закричал Рон. — И не смей врать, я уже и так знаю всю правду. Просто я хочу, чтобы ты сам мне все объяснил.

 

Снейп на секунду прикрыл глаза, но потом расправил плечи и обернулся, насмешливо приподняв бровь.

 

— Симус прислал мне патронус вчера вечером и рассказал, что ты чуть не убил его!

 

Снейп моргнул и криво ухмыльнулся. Рон замолчал на полуслове.

 

— Нет, это вы, мистер Уизли, пытались его убить. Я же пытался вас вразумить, наставить на путь истинный, вы же, презрев все нормы поведения и наплевав на совесть, все же решили сбежать из замка, — спрыгнув с края площадки, Снейп двинулся навстречу Рону, и тот попятился. — Вы думаете, у меня хорошо получилось притвориться вчера? Я могу припомнить много моментов, когда люди, несмотря на все мои старания, одаривали меня подозрительными взглядами или спрашивали, что такое случилось и почему я вел себя так странно. Поведайте мне, Уизли, кто еще вам что рассказал? Ваша жена, например?

 

Рон удивленно уставился на Снейпа, не понимая, почему тот вдруг переменил тему разговора.

 

— Ничего она мне не говорила, да и зачем мне с ней разговаривать? К тому же, я не виделся с Гермионой, она опять заперлась у себя в кабинете.

 

— А-а-а. И что вы сделали, когда вернулись? Бросили свои вещи посередине комнаты и кинулись на защиту чести вашего лучшего друга? Так все и произошло? Ну позвольте мне вам кое-что объяснить, раз уж вы вы сами не обратили на это внимания. Во-первых, ваш приятель, придумавший такой удачный план превратить меня в раба...

 

Рон поморщился и хотел было возразить, но Снейп опередил его.

 

— Даже не думайте! Как еще можно назвать положение, когда не остается другого выбора, кроме как выполнять все приказания? — прошипел Снейп ему в лицо, но потом взял себя в руки.

 

Обойдя Рона по кругу, Снейп продолжил говорить тихим голосом, в котором звучала угроза.

 

— Ваш драгоценный приятель так гордился своим планом, что, напившись, решил похвалиться. Сначала перед свой потасканной подружкой, а потом и перед вашим работодателем. В результате чего у меня осталось только три варианта. Я мог бы промолчать и тогда бы умер. Или я мог бы убить его, и тогда он унес бы ваш секрет в могилу. Он же выбрал третий вариант и попросту сбежал. И он понимает, что если решится вернуться в школу, то пойдет на ингредиенты для зельеварения, и никто, кроме вас и меня, об этом никогда не узнает.

 

— Да ничего бы с тобой... вами ужасного не произошло, — оскорбившись, ответил Уизли. — Долг жизни просто заставляет вас выполнять мои просьбы, а про смерть — это вы напридумывали.

 

— Напридумывал? Вы вообще хоть что-то попытались узнать о долге жизни?

 

— Да, я почитал литературу.

 

— Правда, профессор Уизли? Ну что же, тогда расскажите мне каковы последствия второго долга? А? Что происходит, когда вас буквально вытаскивают с того света? Или вы бросили читать эту вашу литературу после пары первых глав и не догадываетесь, что результат... ошеломляет? Видите ли, судьба недолюбливает тех, кто умудряется почти что сыграть в ящик. Она становится жестокой, — сказал Снейп с презрением. — Мерлин, я, верно, проклят, раз моя жизнь находится в руках такого идиота, как вы. Вы ведь в школе работаете. Здесь есть библиотека. Так воспользуйтесь ею. Или, еще лучше, поинтересуйтесь у жены. Пусть она займется исследованием. Это ведь ваша обычная практика, не так ли? Возможно, она вспомнит старые добрые времена и умилится, посчитав, что вы опять хотите заслужить ее расположение.

 

— Да зачем мне это? И вообще, при чем тут моя жена?

 

Снейп разочарованно посмотрел на него.

 

— Да она здесь при всем, дурак вы эдакий. Ведь именно из-за нее вы украдкой покидали замок. От нее прятались, когда варили свое противозаконное зелье, призванное дать вам возможность расправить крылья и улететь от обязанностей. Вы предпочли, чтобы ваш друг погиб, лишь бы только не сидеть рядом с ней в течение занудной вечеринки. Разве все это не имеет никакого отношения к вашей жене? Кстати, это именно она вчера рассказала вашей сестре, что у вас завелась любовница.

 

Рон почувствовал, как кровь отлила от лица.

 

— Это вы ей все рассказали, — выдохнул он.

 

Снейп покачал головой.

 

— Вы хоть иногда пробуйте пользоваться мозгами. Я понимаю, вам это дается непросто, и все же. Если бы я мог ей все рассказать, то стал бы я терпеть вас все это время, наблюдая за вашими жалкими попытками сварить зелье? Стал бы уродоваться и есть скребущую крапиву? Стал бы изображать из себя рыжее убожество с конопушками или мучиться на этой вашей жуткой кровати? Неужели вы не можете быть хоть чуточку более сообразительней? Вы не устали от собственной тупости? В вашу бестолковую голову никогда не приходило то, что ваше поведение было слишком очевидным?

 

— Послушайте...

 

— Нет, это вы послушайте... — неожиданно Снейп подавился словами и схватился за сердце. На его лице было написано отчаянное упрямство и он все же закончил фразу несмотря на то, что каждое слово давалось ему с необыкновенным трудом. — Это... представление...

 

Рон с ужасом смотрел, как Снейп опустился на колени.

 

—...закончено.

 

Снейп все еще держался за сердце, пытаясь отдышаться. Краски медленно возвращались на его лицо, а губы из синих постепенно сделались более естественного оттенка. До Рона только сейчас дошел весь ужас положения, в котором оказался Снейп, и он пожалел о содеянном. Следующие слова дались Снейпу легче, но он произнес их, уставившись в каменный пол:

 

— Я понимаю, что должен до тех пор, пока цена моей жизни не выплачена. Совершенно очевидно, что помощи с варкой зелья и участия в представлении было недостаточно, — Снейп длинным пальцем постучал по грудной клетке. — Но все же я почувствовал некоторые изменения. Я больше не ощущаю необходимости вам помогать, а это значит, что вы и сами теперь в состоянии приготовить нужный состав. — Снейп поднял голову и посмотрел на Уизли. — И если вы думаете, что я опять соглашусь наесться крапивы и изображать вас, то подумайте хорошенько еще раз, верный вы наш. Потому, что я предпочту умереть от разрыва сердца, чем провести время в обществе вашей сестры, которая снова будет пытаться убить меня взглядом за измену жене. Лучше сдохнуть, чем терпеть, пока меня отчитывает Поттер, требуя, чтобы я встал на путь исправления. У меня нет желания внимать наставлениям о том, что я должен попытаться наладить отношения с женой или тихо исчезнуть за горизонтом. И, уж поверьте мне, я скорее окажусь на том свете, чем еще раз буду участником семейной драмы, выслушивая, как ваша жена сообщает мне, что все кончено и она меня никогда не любила, — Снейп глубоко вздохнул и потер руками лицо.

 

Рон стоял рядом и чувствовал, что его трясет. Все его внутренности парализовало страхом. Снейп поднялся на ноги и с жалостью взглянул на него.

 

— Я пытался вам услужить, Рональд, но вы своим безответственным поведением чуть не лишили людей жизни. Я сохраню ваш секрет. У меня нет выбора. Но если у вас осталась хоть капля совести, то больше не просите меня ни о чем. Не просите, — Снейп замолчал и повернулся к Уизли спиной. — Разберитесь хотя бы с одной своей жизнью, двойная — не для вас. От нее сплошные страдания и никакой пользы.

 

Уизли молча стоял и наблюдал за Снейпом, который провожал глазами заходящее солнце. После довольно продолжительного времени Рон покинул Астрономическую башню, громко топая по лестнице.

 

 

* * *

Рон бродил по коридорам Хогвартса, раздумывая над тем, как его жизнь превратилась в такой кошмар. С какого момента все пошло под откос?

 

Все было просто ужасно. Даже время, проведенное вдали от семьи, было ужасным. Впрочем, начало выходного было великолепным. Они оказались в красивейшем месте, рядом с ним была прекрасная Эстелла, о чем еще можно было мечтать? Но вскоре он заметил, что Эстелла тратила деньги направо и налево, не считая. В конце концов она заказала на завтрак бутылку шампанского и вазочку с черной икрой, и Рону пришлось с ней серьезно поговорить. Во-первых, что за блажь — завтракать шампанским? Разве она не знала, что еда должна быть полезной и питательной? А во-вторых, за полдня она потратила все его деньги, полученные за рекламу в прошлом месяце, и чтобы заплатить за ланч, Рон был вынужден влезть в их общий с Гермионой банковский счет. К тому времени, как подоспели их портключи до Англии, Рон был готов порвать с Эстеллой. Она принялась ныть и жаловаться, и когда он приказал ей убираться, заявила, что он вел себя, как последний негодяй.

 

Он довез ее до квартиры и оставил там, молча радуясь, что так и не рассказал ей, кем он был на самом деле. Ему не терпелось вернуться домой, и почему-то вдруг Хогвартс стал казаться Рону землей обетованной. Он рассчитывал высказать Снейпу все, что о нем думал, а потом налить себе горячую ванну и как следует там отмокнуть. Остаток вечера он мог провести за отдыхом, а уж завтра бы вернулся к своим обычным обязанностям.

 

Но все пошло не так. Он все так же не выносил Снейпа, но не мог не признать, что для того, чтобы разъяснить Рону истинное положение вещей, требовалось определенное мужество. Но теперь Рон хорошо понял, что вел себя, как дурак. Ему казалось, что у него наступил кризис среднего возраста в то время, как ему еще и не исполнилось семидесяти. Снейп был прав: Рон ничего толком не читал о долге жизни. Просто проглядел пару глав, а потом ринулся в бой. А должен был бы догадаться, что Симус придумает какую-нибудь ерунду. Это было так похоже на него. Он должен был бы понять с самого начала, что эта идея была глупой. Рону казалось, что тот человек, которым он когда-то был, исчезал. Ничего этого не должно было происходить в его жизни. Почему все полетело в тартарары? И почему последнее время у него складывалось впечатление, что его старое " я" улетучивается с удвоенной скоростью? Нельзя сказать, что его отношения с Гермионой всегда были безоблачными, но за последние полтора года все испортилось просто до неузнаваемости. Рон замечал, что иногда вел себя просто необъяснимым образом, так, словно кто-то заставлял его искать приключений на стороне. Он даже попытался найти следы каких-нибудь темномагических проклятий, но все было чисто. Короче, выходила какая-то ерунда.

 

Рон огляделся и увидел, что стоял перед классной комнатой, в которой варил оборотное зелье. Он понял, что единственный способ все исправить заключался в том, чтобы во всем признаться. Так дальше не могло продолжаться. Рону было необходимо освободиться от секретов. Он боялся, что Миона окончательно возненавидит его и что дети будут переживать. Но на все остальное ему было наплевать.

 

 

* * *

Гермиона сидела за столом и изучала записи по последней стадии исследования регенерационного зелья. Все занятия скоро закончатся, и тогда она сможет посвятить больше времени эксперименту. Главное было — уговорить Синистру разрешить ей остаться в школе на первую неделю-другую каникул.

 

Хелен Планг, целитель-кардиолог из госпиталя Святого Мунго, уже не раз спрашивала, когда Гермиона сможет начать практическую часть эксперимента. Сначала Гермиона собиралась заняться этим как раз перед тем, как разгромила свою кладовку. Какое-то время ушло на восстановление запасов, потом было необходимо готовить материал к экзаменам, и на зелье уже не оставалось сил. К тому же оно было очень капризным и требовало неусыпного наблюдения, и Гермионе не хотелось рисковать.

 

Ее размышления были прерваны стуком. Вздрогнув, она уставилась на дверь и услышала хмыканье, которое обычно издавал Финеас на портрете, когда его бесцеремонно будили. Сам он считал, что ничего такого не делал, ведь подобный звук подходил только для плебеев.

 

— Хотите, чтобы я посмотрел кто пришел?

 

— Это было бы чрезвычайно любезно, — ответила, кивнув, Гермиона.

 

Он просунул голову на изображение пейзажа, находившееся по ту сторону двери. Гермиона сидела за столом и гадала, кто же мог побеспокоить ее такой поздней ночью. Ей хотелось, чтобы бы это был один определенный человек, и от этой мысли ее сердце забилось быстрее. Последний раз она видела Северуса вчера утром, перед тем, как они с Джинни пошли по магазинам. А потом его и след простыл. На самом деле все то время, пока Гермиона, напившись, занималась любовью с Роном, она думала о Снейпе. И с тех пор, как поняла это, то все никак не могла выкинуть эту мысль из головы.

 

— Учитель полетов, — протянул Финеас, снова устроился на портрете и прикрыл глаза.

 

— Ах, черт, — сказала Гермиона.

 

— Войди! — прокричала она, собирая бумаги с записями в стопку.

 

Дверь отворилась, и Рон появился на пороге. Его лицо имело виноватое выражение, плечи были опущены.

 

" Черт, — подумала Гермиона и почувствовала, как ее сердце ухнуло куда-то вниз, — похоже, он хочет все обсудить".

 

 

* * *

— Привет Миона, — сказал Рон и сел на указанной стул. — Нам нужно поговорить, — он втянул в легкие как можно больше воздуха и попытался собраться с мыслями. — Я хотел вернуться к событиям прошедших выходных...

 

— Не стоит, — нетерпеливо перебила Гермиона и предостерегающе подняла руку. — Не думаю, что нам стоит обсуждать все то, что произошло. И тебе, и мне будет неприятно об этом вспоминать. Давай перейдем сразу к сути дела. Ты встречаешься с другой женщиной. Вот, я произнесла это вслух. Следующим на повестке дня тот факт, что я не могу тебя простить. Сначала мне казалось, что это было возможно, но потом стало ясно, что я ошибалась. Я понимаю, ты ощущал себя загнанным в угол. Я тоже. Твоя жизнь стала невыносимой, как и моя. Но если когда и существовала некоторая возможность все исправить ошибки, то она давно уже испарилась. Я ценю, что вчера на публике ты старался вести себя как образцовый муж, да и потом... впрочем, этого было недостаточно. Теперь нам надо понять, как быть дальше. Да, мы можем расстаться. Разойтись. Разбежаться. Можно использовать любой подходящий глагол для обозначения этого действия. Но как это ни называй, мы оба боимся причинить боль детям. К тому же, мы оба потеряем работу. Ты, возможно, сможешь вернуться в квиддич, но я уверена, что скандал похоронит мою карьеру. Ни одна школа не захочет взять на работу профессора с подмоченной репутацией. Я почти закончила труды по созданию зелья Минервы. Мне просто необходимо место в Хогвартсе. Из-за доступа к лаборатории и ингредиентам, а также из-за возможности получать научные гранты, опираясь на имя и репутацию школы. А если мы сейчас расстанемся, то я потеряю и то, и другое. В результате я стану безработной, и мне придется ютиться в подвале родительского дома и там заканчивать работу над деликатным зельем, которое может помочь сотням людей с той же проблемой, что была у Минервы.

 

— Но у тебя останется Нора, — сказал Рон.

 

— Нет, Нора останется у тебя и наших детей. Для меня же будет дом родителей бывшего мужа, — Гермиона вздохнула и потерла виски. Рон облокотился на спинку стула и прикрыл глаза.

 

— Мне Нора тоже не достанется. Если мы разойдемся, то мама и папа перестанут со мной разговаривать. Гарри и Джинни...

 

— За это я прошу прощения, — быстро сказала Гермиона. — Не знаю, что на меня нашло и почему я ей все рассказала. Мы ведь приложили столько усилий для того, чтобы окружающие думали, будто между нами было все хорошо. У меня должно было бы хватить ума и совести сначала все обсудить с тобой, а уже потом делиться проблемой с окружающими, — она закрыла глаза и опустила голову. — Мне особенно жаль еще и потому, что ты пытался быть таким внимательным. Мне было приятно, что ты вел себя прилично и танцевал со мной вместо того, чтобы сбежать куда-нибудь со своими приятелями. Мне не пришлось сидеть за столом в гордом одиночестве на протяжении всего вечера. В том, что Гарри так неожиданно стал с тобой ругаться, защищая мою честь, заключается некая горькая ирония.

 

Рону совсем не нравилось то, что Снейп оказался более внимательным мужем. Он почувствовал, как в глубине души поднималась волна гнева, всегда толкавшая его на необдуманные поступки, и попытался подавить ее усилием воли. От таких мыслей всегда были только одни неприятности. Ему в голову, наподобие пьяного снитча, влетело одно очень неприятное подозрение. Но потом Рон вспомнил выражение отвращения на лице Снейпа, когда тот рассказывал о том, как ему было неприятно участвовать во всем этом спектакле, и решительно отбросил это подозрение в сторону. К тому же, наверняка долг жизни пресек бы всякие поползновения на корню.

 

— Да, конечно, все это случилось не вовремя, — продолжила Гермиона. — Но все же в этом есть что-то положительное. Джинни намекнула на то, что мы слишком оберегаем детей. По ее мнению, они смогут пережить кризис гораздо лучше, чем мы предполагаем, ведь они окружены друзьями и родственниками.

 

Рон поразмыслил над ее словами. Они оба очень боялись, что их развод может нанести Роуз и Хьюго непоправимую травму. Ведь какими бы плохими ни становились между ними отношения, они всегда беспокоились о благополучии детей.

 

— В общем, тебе решать. Если ты захочешь расстаться, то я не буду сильно возражать. Очевидно, что тебе для того, чтобы чувствовать себя счастливым, пришлось пойти на крайние меры. Скорее всего, так или иначе мы оба потеряем работу. А если ты будешь продолжать в том же духе, то разразится еще более мощный скандал. В общем, подумай над тем, какие последствия будет иметь твое решение.

 

Рон закрыл глаза и задумался.

 

— Сколько времени тебе еще понадобится для того, чтобы завершить работу над зельем Минервы? — наконец спросил он.

 

Гермиона вздохнула с облегчением.

 

— Мне нужно где-то около недели для того, чтобы закончить все испытания, и затем еще пара месяцев для того, чтобы написать научную статью. А потом зелье должно пройти клинические испытания в больнице Святого Мунго под руководством доктора Планг. Для этого потребуется еще несколько месяцев. В самом крайнем случае мы должны закончить к концу ноября.

 

Рон кивнул головой.

 

— И если ты преуспеешь с этим зельем, то тогда заработаешь себе имя в научных кругах, и на тебя больше не будут смотреть как на ученицу Слагхорна?

 

— Безусловно. Это выше его возможностей, к тому же я специально не советовалась с ним во время работы. Если зелье получится, а я в это верю, то оно будет только моим изобретением. Я стану известной в кругах зельеваров, и никто не посмеет сказать, что мне просто повезло или что я воспользовалась помощью своего научного руководителя и поэтому преуспела.

 

Рон подался вперед и посмотрел Гермионе в глаза.

 

— Кстати говоря, Слагхорн не особенно старался разуверить в этом окружающих. Ну хорошо, Гермиона. Заверши свои исследования. Все-таки это зелье важнее нашей неудавшейся семейной жизни. Давай продержимся еще один учебный год, до следующего июня. К тому времени ты, скорее всего, получишь предложения от других работодателей, желающих профинансировать твои разработки. И мы без лишнего шума покинем школу в конце учебного года. У нас будет масса времени, чтобы решить что и как рассказать детям и как их подготовить к переменам. Договорились?

 

Гермиона заплакала, и Рон почувствовал, как внутри у него все сжалось.

 

— Спасибо, Рональд.

 

Рон смотрел на нее со смешанными эмоциями. С одной стороны, он пришел, чтобы рассказать всю правду, и струсил. С другой стороны, им нужно было протянуть еще только один год. А если бы он во всем признался, то Гермиона могла бы совершить какой-нибудь необдуманный поступок, в результате которого они бы не только потеряли работу, но и будущее.

 

Он неловко поднялся со стула и замер в нерешительности. Он не чувствовал себя в праве обнять ее или погладить по спине, а пожимать друг другу руки было как-то глупо. Ну и как можно было закончить подобный разговор?

 

— Ну-ну, ладно, Миона. Я это, пойду, а ты дальше изучай свои записи.

 

Она кивнула головой, и он, спотыкаясь, покинул кабинет.

 

 

* * *

— Все прошло не так плохо, — тихо сказал, висящий над столом портрет.

 

— Действительно, могло бы быть и хуже. Так, по крайней мере, у нас получится не потерять своего достоинства перед окружающими.

 

— К тому же, не забывайте про исследования.

 

— Что? Ах, да-да, конечно.

 

 

* * *

Он столкнулся с ней в коридоре четвертого этажа, когда время уже почти подобралось к полуночи. Еще до того, как он ее увидел, он уже почувствовал ее приближение и понял, что свернул в этот коридор именно для того, чтобы утешить ее. Спрятавшись по своему обыкновению в тени, он наблюдал за тем, как слезы текли по ее щекам, поблескивая в свете луны. Стоять и бездействовать было невыносимо. Теперь он знал всю правду. Правду, от которой было не спрятаться, ведь он видел своими глазами, что произошло прошлой ночью. От этого делалось еще больнее. Все это ничем хорошим не кончится. Более того, он был уверен, что все кончится трагедией.

 

Незаметно подкравшись к ней, он спросил:

 

— Почему вы плачете?

 

Гермиона вздрогнула от неожиданности. Быстро утерев слезы мокрым платком, она повернулась к нему. Какое-то мгновение они просто молча смотрели друг на друга, и Снейп видел, как на ее лице промелькнуло множество различных мыслей. Ее глаза выражали такую грусть и отчаяние, что Снейпу пришлось зажмуриться.

 

— Мистер Снейп, а почему люди вообще плачут?

 

Вновь посмотрев на Гермиону, он увидел, что она отступила на несколько шагов назад. Он уставился на пустое пространство, которое их разделяло.

 

— Потому, что мир жесток, профессор.

 

Она кивнула, соглашаясь и отступила еще на несколько шагов. Потом остановилась и обернулась.

 

— Вчера у меня было такое красивое платье, жалко, что вы его не видели.

 

Ее слова, казалось, не относились к теме их предыдущего разговора, она не кокетничала, но он ее понял. Она всего лишь указала на то, как все запуталось.

 

— Это не так, — ответил он надеясь, что она поймет больше, чем ему было позволено рассказать.

 

Прежде чем уйти, Гермиона еще раз внимательно посмотрела на него.

 

 

* * *

Хьюго знал, что в этот день перед самым обедом у отца было " окно". Именно поэтому он направился к нему в кабинет. В приоткрытую дверь он увидел папу, сидевшего за столом и грустно смотревшего в окно. Сегодня за завтраком у него было точно такое же выражение лица. Хьюго постучал по притолоке для того, чтобы привлечь его внимание.

 

— А, Хьюго! — неожиданно весело воскликнул отец. — Ну, как там мой сын? Какими книгами ты увлекаешься в последнее время?

 

— Я все еще читаю Либациуса Бораго.

 

— Кто такой этот Бораго? — спросил Рон. — Расскажи-ка мне о нем по дороге в Большой зал.

 

— Это учебник по зельеварению.

 

— Да? И каким же зельям там обучают? Похоже, ты пойдешь по стопам матери, а, сынок? Я не удивлюсь. Вы оба гораздо умнее окружающих, — Рон обнял сына за плечи и они вместе покинули комнату. — Уже на втором курсе школы твоя мать могла приготовить довольно сложное зелье. У нее так здорово получалось! А ты собираешься готовить какое-нибудь варево из этой книги? Тебе там ничего не приглянулось?

 

— Ну, там много чего интересного. Вот, например, — мальчик остановился и открыл книгу на середине, а потом протянул ее отцу.

 

— Напиток живой смерти, — прочитал Рон название вслух. — Круто. Только зачем оно тебе, ведь ты не страдаешь бессонницей, а так от него никакого толку. Звучит красиво, а на самом деле обычное снотворное. -Ты ведь не страдаешь бессонницей?

 

— Да нет, со мной все в порядке, — ответил Хьюго и как-то странно посмотрел на отца.

 

— А еще что ты бы хотел приготовить?

 

— Ну, мне казалось, что Оборотное зелье тоже интересно. Мне кажется, что было бы классно, принять чужой облик на время.

 

— Знаешь, Хьюго, а мне кажется, что тебе лучше оставаться самим собой. Когда мы пытаемся быть кем-то другим, то усложняем себе жизнь и создаем лишние проблемы. Так что, лучше не браться за это зелье.

 

— Хорошо, папа, — они как раз подошли к Большому залу. Все студенты спешили на обед. — Знаешь, что, пап?

 

— А?

 

— Я еще раз хотел тебя поблагодарить.

 

— За что же?

 

— За дерево.

 

— Какое дерево?

 

Хьюго посмотрел на отца и покачал головой, словно отгонял какую-то мысль.

 

— Ладно, забудь. Кто-то передал мне записку с указаниями, как найти именно то дерево, что мне было нужно. Я думал это был ты. А раз не ты, то, скорее всего, Джеймс.

 

— Я всегда готов помочь в поисках правильных деревьев. Если еще что нужно — обращайся. Мне кажется, это довольно увлекательно занятие.

 

Рон похлопал Хьюго по спине и подвел к его месту.

 

— Ну вот мы и пришли. Кушай как следует, — он потрепал сына по волосам и отправился за преподавательский стол.

 

Хьюго сел на свое место, но продолжал внимательно следить взглядом за отцом. Иногда он посматривал на мать. С прямой и напряженной спиной она сидела рядом с папой и ковыряла вилкой в тарелке.

 

 

* * *

— Это довольно необычное требование, профессор.

 

— В каком смысле, госпожа директор? Вы никогда мне не отказывали в подобных просьбах. Вы ведь понимаете, что время, потраченное летом на исследования, не просто традиция. Оно принесет Хогвартсу много пользы. Подумайте только, когда мое новаторское зелье будет закончено, все газеты будут говорить только о нем. Если бы мне удалось изобрести это лекарство пять лет назад, то Минерва была бы все еще здесь, — сказала Гермиона и слишком поздно поняла, что допустила ошибку. Холодное лицо Синистры приняло еще более отстраненное выражение. — То есть, я хочу сказать, что она не умерла бы. Я знала, что она поскорее хотела выйти на пенсию, так что здесь, — Гермиона обвела рукой комнату, — ее бы конечно не было, — завершила она и украдкой бросила виноватый взгляд на портрет Макгонагалл. Та ей заговорщицки подмигнула.

 

Синистра одарила Гермиону таким взглядом, что становилось понятно, насколько директриса недолюбливала профессора зельеварения.

 

— Я понимаю всю важность исследований, но меня беспокоит, как это выглядит со стороны.

 

— Можно ли поинтересоваться в чем именно проблема, директор?

 

— Проблема в том, что вы будете жить с мужем раздельно и обмениваться детьми по выходным. Люди, чего доброго, решат, что вы развелись. Я опасаюсь, что все положительные статьи в газете о пользе вашей работы, если это вообще кто заметит, будут уничтожены сплетнями о возможных проблемах в вашей семейной жизни.

 

— Гарри собирался отвезти все ораву на Мальту, на каникулы. Возможно, что я смогу написать работу дома.

 

— Ораву?

 

— Да, своих детей, и племянников и еще некоторых друзей. Их так много, что мы называем их оравой.

 

— Понятно. Тем не менее, это не меняет того факта, что вы с мужем предпочитаете ездить в отпуск по отдельности. Люди обязательно это заметят.

 

— Пожалуйста, вы же должны понять...

 

— Ну хорошо, я подумаю и сообщу вам в конце недели, в пятницу.

 

— Но ведь это последний день учебного года. Мне необходимо знать, что делать, заранее. Решение повлияет на подготовку.

 

— Я вам уже все сказала, профессор. Или вы хотите, чтобы я приняла решение прямо сейчас?

 

Гермиона смотрела на директрису и про себя радовалась, что та, в отличии от предшественников, была не сильна в легилименции. Иначе бы она точно увидела все те способы хорошо продуманного убийства, которые Гермиона красочно рисовала себе в тот момент.

 

— Спасибо, госпожа директор, что согласились подумать над моей просьбой. Хорошего вам дня.

 

Сдерживаясь из последних сил, Гермиона спустилась по лестнице и наконец оказалась в коридоре. Там она дала себе волю и не пожалела различных ярких эпитетов для Синистры, а также усомнилась в ее законном происхождении, уме, предках и внешних данных. Когда же она наконец замолчала, то поняла, что стоит в нескольких шагах от удивленного завхоза.

 

— По-моему, вы сильно рискуете, когда так громко высказываете свои мысли в школьных коридорах, да еще и в дневное время. Может быть, мне позвать преподавателей для того, чтобы они сняли с вас баллы?

 

Гермиона сердито посмотрела на него и хотела обойти, но он встал у нее на пути.

 

— Могу я поинтересоваться почему вы так рассердились?

 

Гермиона хмыкнула и уперла руки в бока, решив что как раз выдался подходящий момент для того, чтобы разобраться со всеми этими туманными намеками и скрытым подтекстом.

 

— Нет, не можете. Предметом моего спора с директором стали исследования в области зельеварения, а вы ведь избегаете этой темы, как чумы. Мне бы не хотелось ненароком задеть вас за живое или еще как-то обидеть, а то вы чего доброго опять будете меня избегать. Ах, да, о чем это я? Вы и так меня избегаете. Какая жалость, что вы выбрали именно это время для разговора. Пойдите вон, Снейп, — сказала Гермиона и движением головы попыталась откинуть волосы с лица. Надо сказать, что этот жест вышел не очень драматичным, ведь волосы были стянуты в тугой узел на затылке.

 

Ловко обогнув Снейпа, Гермиона продолжила путь.

 

 

* * *

Роуз и Хьюго только что закончили обедать и вышли из Большого зала, когда услышали рассерженный голос матери. Они прибавили шагу и подойдя, увидели, как она быстро удалялась по коридору. Они замерли на месте, приметив стоявшего неподалеку завхоза. Дети хорошо знали свою мать и поэтому старались не попадаться ей на глаза, когда она была в таком боевом настроении. Они не раз наблюдали, как их отец поспешно ретировался еще задолго до того момента, когда Гермиона доходила до точки кипения. Поэтому поняв, что мистер Снейп улыбался, были поражены до глубины души. Хотя, конечно, обычной улыбкой это было назвать нельзя, но все же выглядел он необыкновенно приятно удивленным. Они видели, что он направился вслед за Гермионой, и обеспокоенно посмотрели друг на друга. Хьюго потянул сестру за рукав, и они оба пошли в ту же сторону, стараясь держаться на безопасном расстоянии.

 

 

* * *

Гермионе удалось пройти около двадцати шагов по коридору, когда ее кто-то схватил за рукав и потянул вправо.

 

— Ну что же, Грейнджер, выпустили пар, а теперь позвольте мне задать вам вопрос еще раз.

 

Снейп открыл дверь в пустую классную комнату и потащил туда Гермиону. Он насильно усадил ее за парту, а сам, отступив на несколько шагов, прислонился к учительскому столу. Несмотря на рабочий комбинезон, белую рубашку и простой твидовый пиджак, он выглядел очень элегантно. Гермиона сглотнула и попыталась собраться с мыслями. По правде говоря, слово “элегантный” не совсем выражало то, что она видела.

 

— Грейнджер, что произошло у Синистры в кабинете?

 

— Эта зараза не разрешает мне остаться в школе на пару недель для того, чтобы закончить исследования.

 

— Что за исследования?

 

Она с сомнением посмотрела на Снейпа. Тот нахмурился и махнул рукой, чтобы она продолжала.

 

— Я создала зелье, которое может излечить поврежденную сердечную ткань.

 

— Но ведь сердечная ткань не способна к регенерации, — удивленно возразил он, приподняв бровь.

 

— Так все считали на протяжении многих лет, но совсем недавно маггловские ученые опровергли эту теорию. Я соединила результаты их исследований по стволовым клеткам с результатами собственных разработок и смогла создать зелье, которое регенерирует сердечные ткани.

 

— Минуточку. В двух словах расскажите мне о стволовых клетках. Речь идет об эмбриональных или взрослых клетках?

 

— Насколько вам известна теория о стимуляции плюрипотентных клеток и последующей замене ими поврежденных или состарившихся?

 

— Поверхностно, я не имел возможности... в мои времена... в общем тогда эти исследования были еще в зародышевом состоянии.

 

— Сейчас разработки продвинулись вперед, но не так далеко, как всем бы хотелось. Постоянно возникают различные вопросы. Короче, если особенно не беспокоиться об этической стороне дела, то теория аккуратна.

 

— Этика?

 

— На самом деле, для моей работы это не имело значения, ведь мне нужны были только теоретические умозаключения. Я не использую стволовые клетки эмбрионов. Маггловским ученым удалось получить плюрипотентные клетки из эпителия взрослого человека. В свою очередь эти клетки могут быть перепрограммированы для того, чтобы стать совершенно другими клетками.

 

— То есть вы поняли что сердечная мышца способна к регенерации, однако это происходит очень постепенно и, соответственно, занимает много времени.

 

— Так и есть, — радостно воскликнула Гермиона, довольная тем, что он ухватил самую суть. — Я сосредоточилась на генах, которые включали нужную клеточную специализацию, превращая эпителий в плюрипотентные клетки. Я также изучила процесс регенерации сердечной мышцы, пытаясь понять, почему он такой долгий и нашла катализатор. Мое зелье заставит клетки сердечной ткани перерождаться в плюрипотентные клетки, но не постепенно, а сразу.

 

— И что же является катализатором? — спросил он, проведя указательным пальцем по верхней губе.

 

— Волшебство! — ответила Гермиона и рассмеялась.

 

Он прищурился и скрестил руки на груди.

 

— Не выпендривайтесь, Грейнджер — а то мне еще старую краску от стены отдирать.

 

Она хихикнула, услышав его обиженный тон.

 

— А я и не выпендриваюсь, профессор Снейп. Сами подумайте, что я нашла для стимуляции быстрого неожиданного изменения в клетках?

 

— Шкурка Бумсланга? — удивленно воскликнул он.

 

— Да! — ответила Гермиона, просияв. Она сидела за партой и болтала ногами, как школьница. А потом ударив ладонями по поверхности вскочила на ноги и стала пританцовывать вокруг него. — За последние три года я извела целую уйму этого ингредиента. Бывали такие моменты, что мне даже новую одежду было не на что купить. И если бы вы так все методично не записывали, то я бы и представления не имела, сколько шкурки Бумсланга ушло на мои эксперименты. И за это я вам несказанно благодарна.

 

На несколько минут Снейп лишился дара речи.

 

— И что же, — откашлявшись, выдавил он, — наша многоуважаемая директор сделала для того, чтобы задушить такой прорыв в науке?

 

Гермиона тут же погрустнела, словно кто выключил внутри нее лампочку. Тень задумчивости набежала на ее лицо, плечи опустились, и она снова уселась за парту.

 

— Мое необдуманное решение уничтожить личную кладовку с ингредиентами стоило мне времени, — она изучающе на него посмотрела, и Снейп поджал губы, уставившись в пол. Он поменял позу прежде, чем взглянуть ей в глаза. — Я планировала начать заключающую стадию тестирования на весенних каникулах, но не вышло. В самом начале зелье требует неусыпного внимания, и его нельзя подвергать воздействию замораживающего заклинания. Я спросила мадам Синистру, могу ли я задержаться в школе на пару недель после окончания учебного года и поработать над зельем. Планг, кардио-специалист из больницы Святого Мунго, не раз спрашивала меня о результатах. — Гермиона опустила взгляд на парту и обвела кончиком пальца чьи-то инициалы, вырезанные на деревянной поверхности. — Похоже, она думает, что это плохо отразится на школе. Опасается, что люди начнут говорить, когда узнают, что я провела часть отпуска отдельно от мужа. Поползут сплетни, знаете ли.

 

— Разве она не понимает, что научное открытие такого масштаба, сделанное одним из преподавателей Хогвартса, напротив, поднимает престиж школы?

 

— Не говорите глупостей, словно вы не знаете, что престиж поднимают удачными матчами по квиддичу. Господи, даже Рон и тот проникся важностью моего исследования. Синистра вообще ни в чем не разбирается. Раньше она была не такой. Я помню ее хорошим преподавателем, но теперь она ничего не видит, кроме знаменитостей и статей в разделе светской хроники.

 

— Неправда. Она всегда была падка на знаменитостей. Ей первой удалось затащить того павлина, Локхарта, в постель. А о Тремудром турнире вообще вспоминать страшно. Даже не стану говорить, какой болезнью она умудрилась всех наградить. Я вас уверяю, что ее моральные принципы настолько же туманны, как и ее биография в " Истории Хогвартса".

 

Гермиона прикрыла рот рукой и во все глаза смотрела на Снейпа, пока тот выдавал ей все эти тайны. Она ухватилась за начало предложения.

 

— Ей первой удалось заполучить Локхарта?

 

Снейп хитро посмотрел на нее и наклонил голову.

 

— Спраут, Вектор и... Дамблдор.

 

— Не может быть!

 

— Запросто!

 

— Брр, — Гермиона закрыла уши руками. — Даже слышать об этом не хочу.

 

— Да ладно, Грейнджер, вы ведь наверняка уже поняли, что Хогвартс всегда был рассадником страданий и мелодрамы?

 

Она вдруг подумала, что именно это могло означать и погрустнела. Снейпу, похоже, пришли в голову те же мысли и он встал прямее.

 

— Она вам уже отказала?

 

— Нет пока. Пообещала сообщить о своем решении в пятницу.

 

— Извините, конечно, что сую нос не в свое дело, но почему бы вашему мужу не задержаться в школе на недельку-другую, пока вы трудитесь над зельем?

 

Гермиона встретилась с ним взглядом, но потом опустила глаза.

 

— Мы с Роном...

 

— Прошу прощение, профессор, что перебил вас, но мне необходимо закончить разговор, — неожиданно сказал он.

 

Когда Гермиона подняла голову, то увидела, что Снейп уже направился к двери, потирая рукой левую сторону груди. Она поднялась из-за парты и последовала за ним.

 

— Что-то случилось, Северус?

 

— Все в порядке. Скорее всего, несварение желудка. Похоже, что вас уже дожидаются, и я не смею вас задерживать.

 

Гермиона выглянула в коридор и увидела своих детей, стоявших рядом с дверью. Когда она поняла, что чуть не рассказала все в присутствии Хьюго и Роуз, то почувствовала, как волоски на руках встали дыбом. Она посмотрела на Северуса, но тот выглядел абсолютно равнодушным.

 

— Простите, но мне пора, профессор. Благодарю вас за интересный разговор, и удачи с вашими исследованиями.

 

Он подошел к двери и остановился в проеме.

 

— Представитель факультета Слизерин догадался бы встать с другой стороны и не позволил бы своему напарнику хрустеть едой.

 

На этих словах Снейп развернулся и пошел вдоль коридора.

 

— Надо же, а я и не думала, что мистер Снейп такой умный. Он много чего помнит о зельях, — пытаясь отвлечь мать от того, что они подслушивали под дверью, заметила Роуз и снова захрустела чипсами. — А на что он намекал, Хьюго? Какая нам разница, что бы сделал слизеринец?

 

Хьюго молча смотрел вслед ушедшему завхозу и не ответил на вопрос сестры.

 

— Вам обоим придется объяснить, что вы здесь делали, — прошипела Гермиона.

 

Роуз насупилась, прекрасно понимая, что чтобы они ни сказали, мать все равно их накажет.

 

Глава 12. Помощь

 

15 июня

 

Магс Скелли

17 Лютный переулок

Лондон

Великобритания

 

 

 

Скелли,

 

Перешли вложенное письмо по указанному адресу, и я все забуду.

 

СС

 

* * *

15 Июня

 

Драко Малфой

Замок Лунардра

Буа дю Рукан

Франция

 

 

 

Дорогой Драко,

 

 

Я надеюсь, что ты достаточно отдыхаешь и не слишком жалуешься на ограничение свободы. Я хотел бы попросить тебя об одном одолжении. В конверт вложено письмо, которое нужно отослать немедля, используя проверенные способы. Оно должно добраться до адресата как можно скорее.

 

Прошу прощения, но из-за ограниченного количество времени я не могу написать тебе длинное письмо. Это меня печалит больше, чем ты можешь представить себе, особенно если учитывать, что для того, чтобы отправить тебе это послание, я использовал последнюю возможность.

 

Раз уж это последнее моё письмо, то позволь сказать, что я постоянно думаю о тебе и очень жду того часа, когда смогу оказаться рядом. Если не произойдет ничего плохого, а я полагаю, что так и будет, то мы сможем увидеться примерно через шесть месяцев. Вряд ли ты успеешь соскучиться по моим сдержанным словам одобрения за такой непродолжительный промежуток времени. Недавно я узнал о новом исследовании, которое может оказаться тебе полезным. Если результаты подтвердятся, то я с еще большим нетерпением буду ждать нашей встречи. Учитывая это, я разрешаю тебе поддаться сдержанному оптимизму, но не советую особенно им увлекаться. Что будет хорошего в том, если ты уже умрешь к моему приезду?

 

Мне бы очень хотелось получить от тебя ответ, но боюсь, это невозможно. С одной стороны, ты здорово придумал попросить об одолжении внучатую племянницу Филча, но все же она девушка ветреная, и такое решение было опасным. Если ты попытаешься предпринять что-либо подобное еще раз, то, несмотря на всю мою радость при виде твоего письма, я, не колеблясь, выпорю тебя, конечно, если дождусь освобождения, а не окажусь вновь в Азкабане из-за твоей несдержанности. Старайся обходить неприятности стороной.

 

Твой крестный,

 

Северус

 

 

* * *

Вибиус Чатвурс

Косая аллея, дом 14, 4-й этаж

Больница магических болезней и травм Святого Мунго

Лондон

Великобритания

 

 

 

 

Чатвурс,

 

Уверен, что ты удивился, получив от меня это послание. Однако я занятой человек и потому сразу перейду к делу.

 

Двадцать лет назад мое неожиданное исчезновение создало тебе некоторые проблемы, и сейчас мне представилась возможность это исправить. Я знаю, что тогда ты прибрал к рукам права на все мои патенты, но все же честь требует того, чтобы мы разобрались со всеми нерешенными делами.

 

Мне стало известно, что из-за недостаточной поддержки ученого, занимающего исследованиям в области кардиологии, важный прорыв в лечении сердечных заболеваний может не состояться. Я имею в виду Г. Грейнджер-Уизли, которая является блестящим ученым, но, тем не менее, вынуждена прозябать на учительской должности. 

 

Если вы не примите меры и не исправите положение к вечеру четверга, я буду вынужден пригласить ее к себе на работу. Я думаю, что этот вариант подошел бы нам обоим, так как мне требуется теоретик, а ей необходима практическая база, где она могла бы опробовать свои исследования.

 

Совершенно очевидно, что если она согласиться работать со мной, то это будет на тех же условиях, что были навязаны в свое время мне и в результате которых образовался этот должок перед вами. Еще раз хочу подчеркнуть. Она подпишет тот же эксклюзивный договор, по которому все ее открытия, настоящие и будущие, будут являться частной собственностью.

 

Следовательно, в качество щедрый оплаты своего долга я даю вам меньше, чем сорок восемь часов для того, чтобы заполучить прекрасного ученого, занимающегося специализированными зельями, в свое распоряжение.

 

С уважением,

Саймон Шиллинг

Мастер Зелий

Директор исследований и разработок

Лунарда и Шиллинг Лимитед

Буа дю Рукан

Франция

 

 

* * *

Хелен Планг

4-й этаж

 

 

Планг,

 

Грейнджер-Уизли собирается завтра сбежать во Францию.

 

Какого черта происходит в Хогвартсе? Как хочешь, но сделай так, чтобы уже сегодня договориться о тестировании того сердечного зелья. А то вам всем несдобровать.

 

В. Чатвурс

 

 

* * *

— А, проф... Гермиона. Проходите, пожалуйста. Прошу прощения, что вызвала вас так поздно. Надеюсь, что не сильно побеспокоила.

 

— А... нет, что вы, о чем разговор, госпожа директор.

 

— Чудесно! Вы наверно совсем закрутились последнее время, ведь под конец года всегда много дел, не так ли? Нет? Ну ладно. Я пригласила вас сегодня для того, чтобы сказать, что я разрешаю вам остаться на две недели после занятий для завершения исследований. Более того, я с нетерпением жду, когда вы сможете начать.

 

— Неужели? Спасибо. А начать я смогла бы уже в понедельник. Мне необходимо, чтобы замок снова создал дополнительную комнату в наших апартаментах для Роуз и Хьюго.

 

— Без проблем. Так они сначала поживут с вами? Прекрасно!

 

— Ну, только на выходные, а в понедельник они с Поттерами отправляются на Мальту на две недели.

 

— А сколько времени вам понадобиться для того, чтобы сварить зелье?

 

— Как минимум неделя. Мне необходимо провести некоторые практические исследования и потом внести необходимые изменения в документацию. Хотя все уже написано, но возможно придется что-то исправить...

 

— Да-да, конечно, это не проблема. А когда вы начнете тесты? Некоторые люди заметили вашу работу и выразили к ней интерес. Мне подумалось, что мы могли бы организовать небольшой сабантуй для коллег и друзей для того, чтобы всем показать, какие таланты работают в Хогвартсе.

 

— Мне... мне нужно подумать.

 

— Безусловно. Обязательно дайте мне знать.

 

* * *

После спокойных и счастливых выходных, проведенных с детьми, в понедельник с утра Гермиона направилась в свою лабораторию. Занятия закончились, в Хогвартсе почти никого не осталось, и Гермиона вместе с Роуз и Хъюго могли использовать целый замок для игры в прятки, а также устраивать пикники в самых тенистых местах территории школы. 

 

Джинни появилась рано утром в понедельник и забрала детей. Им предстояло провести две недели на Мальте. Едва оказавшись за территорией Хогвартса, Джинни трансгрессиоровала, и Гермиона почувствовала легкий укол грусти от того, что пришлось распрощаться на некоторое время с дочерью и сыном. Она принялась просматривать записи по новому зелью, но все равно никак не могла отделаться от грусти расставания.

 

Затем она принялась расставлять все бутылочки и скляночки в нужном порядке, принесла ингредиенты из кладовой и только взялась за нож, как кто-то сказал:

 

— А, вот и моя маленькая ученица.

 

Заслышав голос Слагхорна, Гермиона не смогла сдержать раздраженное хмыканье, но, к счастью, она стояла к нему спиной, и это осталось незамеченным.

 

— Гораций, какая неожиданность. А кто это с вами пожаловал в мою лабораторию?

 

Своей позой Гермиона выражала радость и дружелюбие, но все же не могла удержаться от того, чтобы слегка не выделить слово " мою".

 

— Это мой хороший знакомый Вибиус Чатвурс. Он является начальником Отдела Зелий при больнице Святого Мунго. Я надеюсь, что ты не против того, что мы заглянули на минутку. Очень хочется посмотреть на результаты твоего исследования. Аврора заверила нас, что не возникнет никаких проблем.

 

— Как поживаете, профессор Грейнджер-Уизли? Простите, если помешали.

 

— Не о чем беспокоится, мистер Чатвурс. Ваше посещение — большая честь для меня. Я знакома со всеми вашими работами, включая и последнюю из них, посвященную улучшению целебных свойств бобов ванили путем вакуумного удушения. Очень интересное исследование, — сказала Гермиона и по-деловому пожала ему руку. — Вам часто приходится душить ваших подопытных? — рассеянно спросила она, наблюдая за тем, как Слагхорн рассматривал выставленные ею ингредиенты.

 

Когда Гермиона поняла, что именно она сказала, то была готова провалиться сквозь землю. К счастью, Чатвурс громко расхохотался.

 

— Ясно, почему Шиллинг хотел пригласить вас к себе на работу, — отсмеявшись, ответил он.

 

— Простите, но я не очень поняла, что вы имели в виду.

 

— Саймон Шиллинг, известный французский зельевар. Он всегда отличался странным чувством юмора, и теперь мне понятно, почему он так заинтересовался вашей судьбой и исследованиями. Вы оба очень талантливы, да и за словом в карман не лезете. Такое не часто встретишь, — сказал он и слегка качнул головой в сторону Слагхорна. — А вот что мне интересно, так это, каким образом вы познакомились с Саймоном. Двадцать лет от него не было ни слуху, ни духу, а тут вдруг получаю от него письмо, где он мне сообщает, что в моем распоряжении только два дня, иначе он живо переманит вас к себе.

 

Гермиона пребывала в глубоком ступоре. Она отчаянно пыталась собрать все кусочки головоломки воедино для того, чтобы во всем разобраться. Единственный ответ, который приходил ей на ум предполагал, что ради нее Северус затеял авантюру века. Она постаралась проанализировать все известные ей факты. Наслушавшись до умопомрачения рассказов Блэка о тонкостях слизеринского подхода, она догадалась, что ей следовало воспользоваться предложенной помощью и повернуть ее себе на благо. Она не знала, выйдет ли это у нее и как долго она сможет плести интригу, прежде чем ее прямолинейная гриффиндорская натура даст о себе знать.

 

«Интересно, что подумает Северус, когда поймет, что мне известно, кто такой Саймон Шиллинг? » — пронеслось в голове у Гермионы.

 

— Мне кажется, он заметил меня, еще когда я была студенткой, — ответила она, а сама подумала, что это было бы ужасно противно. — Я тогда провела несколько не совсем удачных экспериментов с оборотным зельем.

 

«Ну да, превратила себя в кошку», — подсказал внутренний голос.

 

— За это время мы очень мало общались, и только совсем недавно я выяснила, что он заинтересовался моим исследованием.

 

«Совсем недавно! Всего-то неделю назад», — опять встрял внутренний голос.

 

— С тех пор, как я стала преподавать в Хогвартсе, мы обсуждали зелья всего один раз, — абсолютно честно заключила Гермиона.

 

В этот момент они услышали непонятный скрежет и повернулись в его сторону. Затем Слагхорн и Чатвурс опять посмотрели на Гермиону и пропустили тот момент, когда в дверях показался школьный завхоз. Он мыл полы и время от времени ногой подталкивал ведро с водой вперед. На его лице Гермиона успела заметить коварную усмешку.

 

«А, ну вот и ответ на вопрос «что подумает Северус, когда поймет, что мне известно кто такой Саймон Шиллинг». Мерзкий человек! » — мысленно сказала Гермиона самой себе.

 

— Вы с ним говорили? — ахнул Слагхорн. — Как это вам удалось? Мы даже не знали, что он в Англии. Удивительно! Всегда держится в тени!

 

— Да, он несколько нелюдим, не правда ли? Наверно, мне вообще не стоило о нем упоминать. Это был очень короткий разговор, и я понятия не имела, что он так заинтересовался моей работой.

 

— У вас есть возможность с ним связаться? — поинтересовался Чатвурс. — Мне необыкновенно интересно узнать, какими исследованиями он занимался все это время. Он чрезвычайно талантлив!

 

— Ну, нам удается общаться довольно необычным, в некотором роде тайным, способом, — ответила Гермиона и, повернувшись к двери, строго посмотрела на Северуса. — Насколько мне известно, сейчас он занят тем, что борется за чистоту экспериментов.

 

— Захватывающе!

 

— Вы даже не представляете, насколько, — ответила она.

 

— Ну, — произнес Чатвурс, потирая руки, — довольно об этом старом чудаке. — Расскажите-ка мне лучше, чем занимается наша восходящая звезда зельеварения.

 

На словах " старый чудак" Гермиона, коварно ухмыльнувшись по всем правилам, посмотрела на дверной проем. Снейп нахмурился, но Гермиона приметила чуть заметную усмешку на его лице. Он легко кивнул, взял ведро в руки и удалился.

 

Гермиона повернулась к своим гостям и пустилась в подробный рассказ о своем изобретении и о маггловском научном прорыве, который она использовала в исследованиях. Становилось совершенно очевидно, что ее работа на несколько голов превзошла то, чем мог научить Гермиону Слагхорн. Оба господина расхваливали ее, как могли, и Гермионе было очень приятно слышать их слова. Ей казалось, что она вознеслась на самую вершину мира.

 

Прошло где-то около часа, и она добрались до обсуждения необходимых ингредиентов, когда судьба решила, что пора бы поставить Гермиону на место.

 

— О, смотрю вы используете порошок надпочечной железы, — сказал Слагхорн, поднося закупоренную бутылочку к глазам и по-отечески похлопав Гермиону по плечу. — Не сомневаюсь, что такой опытный мастер зелий, как вы, Гермиона, не забыли воспользоваться диагностическим заклинаниям прежде, чем открыть склянку?

 

Гермиона хотела было махнуть рукой и ответить что-то умное, но замерла с раскрытым ртом. Она почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок.

 

— Я собиралась, Гораций, но меня отвлекли. Вы могли бы мне помочь и отмерить шестнадцать целых двадцать четыре сотых крупинок, пока я подготовлю все остальное. Я уверена, что диагностическое заклинание ничего не даст, но не будем рисковать, верно?

 

— Конечно, дорогуша. Я с удовольствием помогу.

 

Слагхорн принялся отмерять нужное количество ингредиентов, а Гермиона принесла несколько котелков и расставила их на столе. Чатвурс подхватил различного размера половники, а также палочки для размешивания и тоже понес все это к столу, помогая Гермионе с подготовительными работами. Сама же Гермиона пыталась сосредоточиться на деле, но в голове постоянно пульсировала одна-единственная мысль. В этот момент послышался шум шагов, и Гермиона резко повернулась к двери. В проеме стояла директор.

 

— Профессор, неужели вы заставляете наших высокоуважаемых гостей работать? Не могу поверить своим глазам! — воскликнула она и кокетливо захихикала. Гермиона почувствовала, что все ее терпение закончилось. — Господа, как я вовремя появилась! Мы накрыли небольшой пикник перед замком, не желаете ли присоединиться к трапезе? Это была бы большая честь для нас. Сегодня к нам заглянула пара ученых, в общем, просто посиделки друзей.

 

— Ну, мы собирались помочь профессору Грейн...

 

— Нет, даже и не думайте, мистер Чатвурс, госпожа директор права, — влезла Гермиона. — Начальная стадия варки очень длинная, занимает несколько дней и не представляет из себя никакого интереса. Если хотите, я могу отправить вам сову, когда зелье будет готово для испытаний. Как вам такой план? — Гермиона постаралась улыбнуться как можно искреннее.

 

— Ну, хорошо, профессор, не будем вам мешать, — согласился Чатвурс. — Познакомиться с вами — большая честь для меня. Я буду ждать вашего письма с нетерпением и ни за что не пропущу заключительное испытание.

 

Гермиона сердечно пожала руку Чатвурсу. К этому времени Слагхорн наконец покончил с чертовым ингредиентом. Она обнялась с ним на прощание и проводила гостей до двери. Когда они скрылись из виду, Гермиона посмотрела в обе стороны коридора. Он был пуст. Тогда она закрыла дверь и в изнеможении прислонилась к ней.

 

В полном одиночестве ее паника вырвалась из-под контроля.

 

«Нет, этого не может быть, — отчаянно думала Гермиона. — Вряд ли что-то вышло с первого раза, ведь до этого мы пытались месяцами».

 

С этими мыслями она вытащила палочку из рукава и произнесла заклинание, о котором говорил Слагхорн. Заклинание, которое все женщины-зельевары были вынуждены использоваться прежде, чем взяться за некоторые ингредиенты. Заклинание, которым она не пользовалась последние года три по той простой причине, что в нем не было никакой необходимости. Точно так же, как не было необходимости в противозачаточных чарах. Гермиона знала, каковым будет ответ еще до того, как в воздухе, на уровне ее живота появились значки и цифры и подтвердили ее самые худшие опасения. Она еще раз взмахнула палочкой, и цифры стали голубыми. Ну что же, похоже, желание Рона иметь правильного сына наконец осуществится.

 

Перед мысленным взором Гермионы прутья клетки сдвинулись так плотно, что почти перестали пропускать солнечные лучи.

 

 

* * *

Снейп закончил свои дела аккурат в полночь. Казалось, что Синистра получала удовольствие от того, что заваливала его работой в летние месяцы, не давая перевести дух. Список того, что нужно было сделать, не кончался. Днем Снейп был занят тем, что смазывал и чинил петли на окнах в башне Рэйвенкло, а потом натирал полы в спальнях студентов.

 

Он смертельно устал, все мышцы в теле нестерпимо ныли, но его поддерживала мысль о том, что Гермиона трудилась над своим зельем под покровительством пусть несколько высокомерного, но влиятельного и уважаемого Чатвурса. Теперь у нее наконец появилась возможность заработать себе имя в мире зельеварения.

 

Он с улыбкой вспомнил ее неуклюжую попытку объяснить, откуда она была знакома с таким отшельником, как Саймон Шиллинг. И только когда стало ясно, что она была в курсе, кем Шиллинг являлся на самом деле, Снейп решил пожалеть ее и появился в дверях. Он знал, что разозлившись, Гермиона перестанет сдерживаться, а при таком настрое ей удавались колкие замечания лучше всего.

 

Снейп направился в сторону лаборатории, надеясь застать там Гермиону и провести несколько минут, наслаждаясь ее обществом, но по мере приближения к цели его охватило неведомое доселе беспокойство. С облегчением увидев выбивавшуюся из-под двери полоску света, Снейп ускорил шаг.

 

Войдя в лабораторию, он увидел Гермиону, стоявшую у стола и размерено мешавшую варево в небольшом котелке. Снейп постарался произвести как можно больше шума для того, чтобы ненароком не испугать ее в самый ответственный момент. Но когда он увидел, что она стояла, сжавшись, словно чего-то боялась, то почувствовал, как беспокойство снова охватило его. Гермиона выглядела уставшей, что было не удивительно, так как она провела в лаборатории последние тринадцать часов. Интересно, она успела поесть? Скорее всего, нет. Он давно заметил, что когда она увлекалась работой, то, как и он, забывала обо всем не свете.

 

Ему нестерпимо захотелось подойти и обнять ее. Или еще лучше, встать позади нее и позволить прислониться к себе, тем самым давая ей небольшой отдых, пока она работала над своим первым гениальным творением. Снейп, однако, сдержался. Он потряс головой, убирая волосы с лица. Этот прием также помог прогнать глупые мысли. Подойти к ней еще ближе было бы неоправданно опасно. Теперь он хорошо знал, к чему могут привести соприкосновение, теперь он понимал, что это было не просто желание, не просто влечение. А раз так, то он не мог допустить, чтобы у нее возникли вопросы или подозрения. Необходимо был дождаться того момента, когда долг жизни будет полностью выплачен.

 

— Винки, — позвал Снейп и домой эльф тут же появился с легким хлопком.

 

— Чем Винки может помочь господину?

 

— Принеси, пожалуйста, суп и чай с печеньем для профессора.

 

Эльф мгновенно исчезла.

 

— Грейнджер, когда вы сможете остановиться? — спросил Снейп. — Вы хоть обедали или ужи...

 

Он замолчал на полуслове, когда Гермиона повернулась и посмотрела на него. Не переставая мешать зелье, она повесила голову.

 

— Что случилось? — спросил он, потрясенный до глубины души ее красными глазами и дорожками слез на щеках.

 

Может быть, они поругались с Чатвурсом? Хотя до этого они общались абсолютно нормально. Снейп считал, что тот, будучи не только умным, но и деликатным, как истинный представитель Хаффлпаффа, наверняка почувствует расположение к Грейнджер.

 

Когда она никак не ответила, Снейп сделал в ее сторону несколько шагов.

 

Винки снова появилась в лаборатории, держа в лапках поднос с едой. Снейп попросил ее поставить поднос на стол и заверил ее, что им больше ничего не было нужно.

 

Откровенно говоря, Снейп не знал, что делать.

 

— Грейнджер, вы когда сможете остановиться? Хотите, я помешаю, пока вы пьете чай?

 

Снейп с недовольством отметил, что и сам стал походить на представителя Хаффлпафа. Он злился от того, что уже начал меняться, но, видя отчаяние Грейнджер, постарался отодвинуть свои собственные неприятности на задний план.

 

Она все так же молчала, и Снейп заволновался еще больше. Он рискнул подойти ближе и аккуратно положил руку ей на плечо, при этом тщательно избегая контакта с обнаженной кожей. Ухватившись за кончик палочки, которой она мешала зелье, Снейп приноровился к ее движениям и стал считать про себя разы. Наловчившись, он потянул руку Гермионы в сторону и не удивился, когда та развернулась и прижалась лицом к его груди. Поспешно натянув воротник рубашки так, чтобы Грейнджер ненароком не дотронулась до неприкрытой одеждой кожи, Снейп положил руку ей на спину, прижимая к себе. Ему казалось, что сердце было готово выскочить из груди.

 

— Что случилось, расскажи мне, — прошептал он.

 

— Осталось помешать еще сто шестьдесят раз, — ответила она и положила голову ему на плечо.

 

В полной тишине они стояли, обнявшись, и Снейп продолжал размеренно водить рукой по кругу. Его мышцы, уже утомленные дневной работой, заныли, но он постарался не обращать на них внимания, занятый процессом варки.

 

— Что еще осталось сделать сегодня? — спросил Снейп.

 

Гермиона вздохнула, и Снейп почувствовал, как ее дыхание обожгло его кожу через материю рубашки.

 

— После этого зелье должно постоять шесть часов, а потом его будет необходимо нагреть до нужной температуры.

 

В какое-то мгновение Снейп посмотрел на ситуацию со стороны. Он попытался отпихнуть от себя Гермиону. Но она не поддалась, вцепившись в его одежду, и тогда Снейп сдался, прижимая ее к себе еще крепче. Ему было необыкновенно приятно ощущать ее так близко. Он был уверен в том, что она чувствовала то же самое. Хотя не так сильно, как он. Иначе она начала бы что-то подозревать и задавать ненужные вопросы. Ответы на которые его бы убили. И если в первый раз она напилась и не сразу во всем разобралась, то во второй раз ему бы не удалось скрыть правду.

 

— Грейнджер, что случилось? — тихо спросил он и почувствовал, как ее затрясло. — Что-то не так со Слагхорном или Чатвурсом?

 

— Нет, — ответила она, и Снейп ощутил, как его сердце забилось быстрее, когда ее горячее дыхание снова проникло через материю.

 

— Тогда Синистра?

 

Гермиона отрицательно покачала головой.

 

— Не хочу об этом говорить. Просто не отпускай меня. Мне так нужен хороший друг.

 

Друг. Ей нужен друг. А ему нужно нечто такое... такое, абсолютно невозможное. От мысли, что он находился в непосредственной опасности, его вдруг охватила паника. Он нахмурился и не отпуская Гермионы, продолжил мешать зелье, отсчитывая разы. Наконец покончив с этой процедурой, он вытащил палочку для мешания из котелка и дал зелью стечь обратно. Потом он взял перчатки из драконовой кожи и ухватился за ободок котелка, поднял его с горелки и пристроил на специальный постамент.

 

Гермиона осторожно потерлась носом о его рубашку, и Северус ощутил, как напряглись его мышцы. Она опустила руки и стала гладить его по бокам. Он знал, что она слышала, как ускорилось его сердцебиение. Противоречивые эмоции боролись в нем. Если бы он только был свободен!

 

— Северус, — начала Гермиона издалека, — если бы я тебя попросила, то ты согласился бы...

 

Взяв ее за плечи, Снейп отпихнул Гермиону от себя.

 

— Нет, — ответил он.

 

Нужно было остановиться. Раз и навсегда. Она сама не знает, о чем просит. Может быть, у него получится как-то ее отвлечь. Гермиона обиженно на него посмотрела и опустила голову.

 

— Сядь и поешь. То событие, которое ты не желаешь обсуждать, как-то повлияло на тебя, и ты совсем потеряла разум, не соображаешь, о чем говоришь. А я не желаю, чтобы меня использовали таким образом.

 

Гермиона резко подняла голову. В ее глазах смешались гнев и стыд.

 

— Ах, так тебе не нравятся секреты? Ты хочешь знать, что же такого произошло, что причинило другому человеку столько боли? Чудесно! Испробуй это теперь на своей шкуре, Северус! — резко ответила Гермиона.

 

— Меня можно обвинить в том, что я не раскрываю своих тайн, Грейнджер, но меня вряд ли можно обвинить в том, что я использую окружающих для удовлетворения своих собственных, мелких желаний.

 

Глаза Гермионы расширились, а рот приоткрылся.

 

— Это не... мелкие? Да как ты смеешь! Вон, — прошипела она. — Пойди вон!

 

Боль и страдания отразились на ее лице, но Снейп попытался убедить себя в том, что гнев был все же лучше всепоглощающей тоски, которую он увидел в самом начале разговора. Хоть здесь он ей помог.

 

Северус глубоко вздохнул, бросил загадочный взгляд на Гермиону и вышел из лаборатории. Уже оказавшись в коридоре, он услышал, как заварочный чайник с неприятным чавканьем ударился о стену. Снейп не остановился.

 

Он пошел в сторону, противоположную от его комнаты, затем покинул подземелья и вскоре оказался на улице. Внутри клокотали отчаяние и досада. Не сбавляя шага, он направился в Черному озеру, где в лунном свете лениво покачивался на волнах гигантский кальмар.

 

Как же он себя ненавидел! Она была чем-то расстроена и обратилась к нему, а ему пришлось ее оттолкнуть. У него не было выбора. Как знакомо! С тех пор, как он ошибся в выборе в семнадцать лет, он больше не принадлежал себе. Тогда он тоже был в отчаянии. А сейчас его непреодолимо влекло к этой женщине, но между ними прочно и нерушимо стоял долг жизни. А все потому, что он не смог сдержать себя в ту ночь. Если бы он только смог потерпеть до тех пор, пока снова не стал бы собой, то сейчас смог бы утешить ее. Он смог бы утешать ее хоть каждый день. Он бы отдал ей всего себя. Но сейчас он сомневался, что такое вообще будет когда-то возможно.

 

* * *

Финеас Найджелус Блэк терпеливо дожидался на портрете Плачущей Виллы, который находился при входе в Большой зал. Виолетта удалилась навестить вечно грустный портрет и увидела, как бывший директор несся по коридору с таким выражение лица, словно хотел кого-нибудь убить. Она предупредила остальных обитателей холстов. Никто опять не знал, что произошло, и почему Снейп опрометью кинулся вон из замка. Однако Финеас согласился с Альбусом, что настало время оставить интриги и спросить Северуса напрямую. Правда, откровенный разговор тоже требовал определенного такта, ведь было известно, что Снейп не жаловал вопросы обеспокоенных гриффиндорцев.

 

Альбус и Минерва отправились на поиски профессора зельеварения, Вилла заглянула в гости к Виолетте, где они продолжили увлекательную беседу, а Финеас остался на портрете при входе, поглощенный размышлениями о том, что он видел в день бала. Он никак не мог отделаться от ощущения, что упустил что-то очень важное.

 

С одной стороны, он жалел, что ввязался в это дело, но с другой стороны, ему всегда доставляло удовольствие находится в центре событий. К тому же вся это история закрутилась вокруг двух людей, которые были ему дороги из всех живущих. Людей, которых он уважал и которым был предан.

 

Скрип открывшейся двери вывел его из раздумий. В замок медленно вошел Снейп, и дверь за ним тихо закрылась.

 

— Добрый вечер, директор? Доставила ли вам удовольствие прогулка?

 

Снейп повернулся к портрету, а потом внимательно огляделся. Рядом висели пустые рамы.

 

— Ага, вопрос в лоб. Я все думал, когда же они дойдут до кондиции, только не предполагал, что это поручат вам, Блэк. Они на вас надавили и вы поддались? Это в вашем-то возрасте.

 

Ожидая колкое замечание, Финеас никак не отреагировал на него.

 

— Я оказался в выгодном положении для этого разговора и решил начать его первым, чтобы оказать вам услугу и облегчить жизнь, — сказал он, пытаясь поставить Снейпа в такое положение, чтобы ему было трудно отказать в просьбе.

 

Снейп неопределенно махнул рукой, намекая, что эта услуга почти ничего не стоила. Что же, первая попытка Блэка оказалась неудачной. Тогда он предпринял другую, попытавшись вытянуть ответ посредством намека.

 

— Вам не попадалась сегодня на глаза профессор Уизли-Грейнджер? Я видел, что с утра она отправилась в лабораторию, и мне было очень любопытно, как прошел подготовительный этап.

 

Снейп сузил глаза. Блэк угодил в яблочко.

 

— По идее, на этих словах я должен сказать какую-то глупость для того, чтобы сбить вас со следа? — спросил Снейп и сделал несколько шагов по направлению к портрету. — Давно я не участвовал в интригах, к тому же я очень устал. Так что я не буду ходить вокруг да около. Давайте поговорим начистоту. Передайте Минерве и Альбусу, что не стоит будить лихо, пока оно тихо. Если уж вам так интересны тайны, то можете спросить своих соучастников, не знают ли они, что именно сегодня произошло, из-за чего Грейнджер так расстроилась, — Снейп отступил назад и устало взглянул на картину. — А меня оставьте в покое, Блэк. Я больше не принадлежу волшебному миру. Все, что я хочу — это закончить исправительные работы и уехать отсюда как можно дальше.

 

— И куда же вы отправитесь, Северус? — спросил портрет с несвойственной ему прямотой.

 

Прозвучавшие в его голосе эмоции удивили не только Снейпа, но и его самого.

 

— В первую очередь я должен помочь Драко. Я постараюсь поставить его на ноги. Потом? Я найду место, где я смог бы начать жизнь заново. Мне не привыкать, мне и раньше удавалось выживать, — тихо ответил Снейп, развернулся и пошел в сторону подземелий.

 

Только когда бывший директор скрылся из виду, Финеас наконец понял, что он упускал раньше. Это было так очевидно. Все дело было в том, что Снейп выжил благодаря усилиям другого человека. Блэк, возможно, ни о чем бы и не догадался, если бы не находился на том же самом холсте, где был во время бала. Он посмотрел на двери, ведущие в Большой зал, и перед его мысленным взором предстала страстно целовавшаяся пара. Мужчина тогда повернулся и одарил его уничижительным взглядом, от которого у Финеаса встали дыбом нарисованные волоски.

 

— Ах, ты глупый, глупый слизеринский мальчишка! — с чувством сказал портрет вслух.

 

Осознав весь ужас случившегося, Финеас потерял всякое желание рассказать правду. Ему, конечно, не хотелось иметь секреты от своих друзей, но он догадался, почему Снейп был так неожиданно откровенен.

 

Финеас решил, что прежде, чем он окончательно решит, навредит правда или нет, он должен собрать побольше информации. С повторным долгом жизни шутки были плохи.

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: