Глава 18. Музыка отчаяния

 

Гермиона шагнула вперед, и шторка, отделявшая кровать от остального помещения, полностью скрыла ее от посторонних глаз. Взмахнув палочкой, Гермиона наскоро произнесла заглушающее заклинание. Она была бледной, и было видно, что нервничала, но все же старалась держаться строго и несколько отстраненно. Он внимательно оглядел ее, отмечая тонкую талию, и ему стало интересно, как она выглядела на самом деле. Между ними повисла неловкая тишина, и он, наблюдая за тем, как она нервно теребила собственные пальцы, пытался унять колотящееся где-то в горле сердце.

— Я знаю, — наконец тихо сказал она.

По привычке он приложил руку к груди, но ничего не почувствовал, кроме быстрого стука. Он подумал о том, чтобы рассказать ей правду, и опять ничего не почувствовал.

— Ты знаешь, — произнес он, вжимаясь в подушки и ожидая, когда на него упадет карающий меч. — Мне очень, очень жаль. Прости меня, Гермиона.

— За что? За то, что у тебя не было выбора и тебе пришлось помогать Рону, или за то, что ты ловко воспользовался ситуацией и так удачно успел перепихнуться. Ты уже тогда все о нас знал?

— Это не… нет, я не знал, и это не было просто удачным перепихоном… а, черт возьми! — Снейп видел, как в глазах Гермионы промелькнули обида и злость, и это больно и неприятно укололо его. — У меня не было выбора. Ты сама разве могла тогда остановиться?

— Да… наверно… я не знаю! Несколько раз у меня мелькала мысль, что что-то было не так. Что нужно все прекратить, и мне кажется, что если бы я так сильно не напилась, то смогла бы совладать с собой. По крайней мере, мне казалось, что я была еще способна принимать решения.

— Ну тогда ты сильнее меня. Я еще никогда не вел себя так безумно, как в ту ночь. Возможно, так вышло потому, что ты магглорожденная. Возможно, ты тогда могла остановиться. Возможно, тебе удастся это сделать и сейчас.

— Нет, сейчас уже ничего нельзя поделать. Если мне завязать глаза и раскружить, то я все равно безошибочно могу указать, в какой стороне ты находишься. Знание все меняет.

— Прости меня, — прошептал он, закрывая глаза.

— Ты просишь прощения за то, что нам суждено быть вместе?

Снейп открыл глаза и с жалостью посмотрел на Гермиону.

— Нам никогда не было суждено быть вместе, Гермиона. Мне было суждено умереть на полу в Визжащей Хижине. И тогда ты бы прожила все эти годы счастливой жизнью. Разве ты не видишь, что я для тебя словно проклятье? Это из-за меня ваша семейная жизнь с Уизли не заладилась. Я виноват в том, что ваши дети выросли с родителями, которые кричали друг на друга во время семейного обеда. Гермиона, у нас с тобой одна душа на двоих. Ты понимаешь, что это означает для Роуз и Хьюго? Между нами тоже существует некое подобие связи, родство, и все эти годы Уизли был вынужден противостоять всему этому. Не удивительно, что он видит во мне врага, любой бы на его месте чувствовал то же самое. Именно из-за меня все эти годы он не мог иметь нормальные любящие отношения не только с женой, но и с детьми.

— Нет! Нет, это не правда. Рон обожает Роуз и Хьюго, просто иногда он говорит им что-то, не подумав, и у него не всегда получается их понять. Но такое часто случается с родителями.

— Ради Мерлина, неужели ты не видишь, что твой сын — слизеринец, но он слезно просил Распределяющую шляпу направить его на Гриффиндор только ради того, чтобы отец его потом не очень стыдился. Годами ему приходилось скрывать свою истинную суть, лишь бы не потерять уважение отца.

— Откуда ты все это знаешь?

Снейп потянулся и открыл ящик тумбочки, из которого извлек ворох сложенных в несколько раз кусочков пергамента. Развернув один из них, он поднес его к самому лицу Гермионы.

— Узнаешь почерк?

— То есть ты думаешь, что единственная причина разногласий между Роном и Хьюго — это ты? Когда дети рождаются, то к ним не прилагается инструкций, Северус. Обычно это метод проб и ошибок. А Рон старается. Может, завтра Хьюго вдруг неожиданно заговорит на парселтанге, и, конечно, Рону это не понравится, но если ты думаешь, что из-за этого он будет меньше любить сына… — Гермиона резко потрясла головой. — Нет, родительская любовь устроена по-другому.

Снейп долго и внимательно смотрел на нее, в то время как перед его внутренним взором промелькнули болезненные воспоминания из детства.

— Ну, если ты настаиваешь, — наконец произнес он.

— Послушай, даже если твое существование как-то повлияло на его любовь к детям, то, как только мы все исправим, все встанет на свои места.

— Исправим? Это невозможно исправить!

— Пока я еще не до конца разработала план, но непременно это сделаю. Я обязательно найду способ решить эту проблему таким образом, что в конце все обязательно буду счастливы.

Снейп скрестил руки на груди и фыркнул:

— И какие же детали плана ты уже продумала?

— Ну, для начала Гарри и Джинни обо всем знают. Лаванда так же в курсе, и они все стараются как-то разрядить обстановку. Необходимо, чтобы ты пообещал мне, что не будешь пытаться навредить Рону. Поклянись!

Снейп посмотрел на нее со смесью удивления и сочувствия. Он вытянул руку вперед, Гермиона приблизилась к нему, и ее изящные пальцы сжали его большую ладонь. Это прикосновение доставило им обоим несказанное наслаждение, и Снейп почувствовал, как его магия забилась внутри, словно птица в клетке. Он положил обе ее руки себе на грудь и сжал их.

— Ты ведь это тоже ощущаешь, не так ли? Скажи мне, что это так, что ты можешь почувствовать мою душу.

Ресницы Гермионы затрепетали, и она закрыла глаза.

Снейп подался вперед и, обхватив ее лицо руками, страстно поцеловал Гермиону в губы. Она тихо вздохнула, когда он разорвал поцелуй. Одна его рука спустилась вниз и нежно провела по ее животу.

— Когда ты — это ты, все ощущения усиливаются в несколько раз, — сказала Гермиона.

— Да, — согласился он, втайне мечтая увидеть те округлости, которые чувствовал ладонью. — Это… это мальчик или девочка?

Гермиона вяло улыбнулась и передвинула его руку на другое место, пониже. Из-за наложенных чар казалось, что его ладонь покоилась на плоском животе, но на самом деле он ощущал выпуклость, скрывавшую его растущего ребенка.

— Мальчик, твой сын, — Гермиона усмехнулась, и ее глаза наполнились затаенной болью. — По крайней мере, я так думаю.

Снейп почувствовал, как от нахлынувших чувств у него закружилась голова. Она опять передвинула его руку, и в этот момент он ощутил, как ребенок толкнулся. Это было не похоже на тот резкий толчок, который ему удалось испытать с Драко, когда тот еще не родился. В этот раз это больше походило на то, что ребенок перевернулся с одного бока на другой.

— Мой сын, — сказал он, не веря самому себе.

В этот момент они услышали шум приближающихся шагов, и Гермиона отступила назад, утирая навернувшиеся на глаза слезы.

— Ну, так ты мне обещаешь? Клянешься, что не причинишь Рону никакого вреда?

Снейп посмотрел на нее, мягко улыбнувшись, и еще раз провел рукой по животу.

— Нет, я не могу этого пообещать.

Гермиона хотела что-то возразить, но шаги мадам Помфри были совсем близко, и все, на что оставалось время, это отменить заглушающее заклинание.

— Ну, Северус, проголодался? — спросила, подходя, колдомедик.

— Да, я не отказался бы пообедать.

— Извините, профессор, но я вынуждена попросить вас уйти. Мне нужно его покормить, потом провести ряд процедур, а затем настанет время послеобеденного сна.

Снейп старался не смотреть Гермионе в глаза, и она так и ушла ни с чем. Пока Поппи суетилась вокруг него, устраивая на его коленях поднос с тарелкой бульона и несколькими ломтиками хлеба, Снейп думал, что Гермиона глубоко заблуждалась, полагая, что он добровольно поклянется ей в том, что не станет защищать ни ее, ни собственного ребенка. Совершенно очевидно, что не до конца закрепленная Связь уже начала оказывать на нее влияние, раз ей приходила в голову подобная глупость. И даже то обстоятельство, что Гермиона являлась магглорожденной, больше не могло ей помочь.

* * *

Заклинание отразилось от защитного купола, созданного Роном, который ответил заклинанием ватных ног. Его противник отклонился в сторону и с легкостью отразил проклятье. Спасаясь от жалящего заклинания, Рону снова пришлось воздвигнуть купол. Собственная дочь с легкостью отбивалась от всех его нападений.

У Рона заурчало в животе.

— На сегодня хватит, а то ужин пропустим.

— Ну, папа! Давай еще немножко!

— Я считаю, что у тебя и так прекрасно получается сражаться на дуэли, котенок. У тебя выходит даже лучше, чем у дяди Гарри выходило в твоем возрасте. Не понимаю, почему ты настаиваешь на дополнительных занятиях, — закончил он и подтолкнул Роуз к двери.

— У меня такое чувство, что я не могу реализовать свой потенциал, словно меня сдерживают, — сказала она, поднимая рюкзак с пола.

— Ну что ты, дорогая, у тебя с этим предметом все в порядке. Разве профессор Нодграсс жаловалась на твои успехи? Мне она говорила о твоих выдающихся способностях.

Покинув пустую классную комнату, отец и дочь зашагали в сторону Большого зала.

— Дело не в этом. Просто мне хочется еще больше усовершенствовать свои знания и умения. А можно мне получить разрешение на посещение Запретной секции?

— Вот это вряд ли. От мысли, что ты будешь копаться в книгах в поисках заклинаний посильнее, у меня по спине мурашки бегают. И даже не думай о том, чтобы упросить мать. Я с ней поговорю об этом во время обеда.

Роуз явно огорчилась.

— Послушай, хочешь, я попрошу дядю Гарри заглянуть в Хогвартс и поупражняться с тобой в магической дуэли, а? Может, у него найдется свободное время. Признаюсь, сам я уже давно не практиковался как следует. Возможно, мы сможет поупражняться все вместе. Из меня плохой соперник, я все время боюсь сделать тебе больно, ведь кидаться заклинаниями в собственного ребенка просто неправильно. Если ты действительно хочешь стать аврором, то лучшего наставника тебе не найти.

— Спасибо, папа, это было бы здорово, — Роуз обняла его, и Рон, улыбнувшись, обнял ее в ответ.

— А знаешь, когда мы с мамой были твоего возраста, то так же, как и Гарри, мечтали стать аврорами. А теперь ты сможешь осуществить мою мечту.

— Правда? Ты хотел быть аврором? А почему же не стал?

Рон погрузился в воспоминания:

— В основном из-за войны. Видишь ли, котенок, одно дело участвовать в дуэли забавы ради, и совсем другое — биться за свою жизнь. А после битвы все как-то изменилось. Конечно, сражаться со злом это очень важно. Но это не единственная важная вещь на свете. Иногда приоритеты меняются, и никогда не стоит зацикливаться на чем-то одном. Взять, к примеру, меня. Я ушел из программы по подготовке авроров и вместо этого увлекся профессиональным спортом, а потом и вовсе стал учителем. И, возможно, скоро займусь чем-то другим. Ты как на это смотришь?

— А чем другим?

— Ну, одна из команд по квиддичу предложила мне стать помощником тренера. А еще старый приятель говорил что-то об отделе Магических игр и спорта. Им требуется помощь в составлении свода международных правил по игре в квиддич. Не скажу, что я уже все решил, но эти предложения стоит рассмотреть. Просто я хотел показать на примере, что часто нам в жизни предоставляются разные возможности, и наша задача их не пропустить. Я буду тобой очень гордиться, если ты станешь аврором, но если нет, то я все равно тобой очень горд. Понимаешь?

— Да, папа, — улыбнулась Роуз, затем, подумав, продолжила: — А если у меня не получится стать аврором, то я хотела бы быть профессором по Защите.

— Защите? От темных искусств? Если ты думаешь, что я соглашусь, то ты сошла с ума!

— Но почему?

— Мои дети никогда не будут изучать темные искусства!

— Разве я сказала, что буду их изучать? Я буду учиться защите от них!

— А зачем, а? Пожирателей смерти больше не осталось. Их всех переловили и пересажали, туда им и дорога.

— Папа, ты говоришь ерунду. Все равно, как если бы утверждал, что нам не нужны авроры, ведь все и так знают, что за преступление будет наказание, и поэтому не совершают ничего ужасного.

Тон Роуз и ее манера говорить напомнили Рону Гермиону. Та имела привычку объяснять некоторые вещи очень медленно и спокойно, словно говорила с полным дебилом. Надо было признаться, что у дочери это выходило куда более мило.

— Слушай, может, тебе это и кажется ерундой, но мне не нравится, что ты будешь заниматься темными искусствами, — Рон остановился и положил руки на плечи Роуз. — Это неправильно. С ними шутки плохи. Мы еще обсудим эту тему, а пока лучше сосредоточиться на школьных занятиях. У тебя масса времени, чтобы определиться с выбором профессии. Кто знает, что тебе понравится в итоге?

Роуз кивнула, но по выражению ее лица он понял, что спор далек от завершения. В следующий раз, когда всплывет это тема, его дочь вооружится длинным листом пергамента, исписанным разными доводами в пользу ее выбора.

— Папа, а почему ты решил заняться поисками новой работы? Нам не хватает денег?

Рон посмотрел на свою дочь, у которой в глазах промелькнуло какое-то странное выражение.

— Да я и не искал. Это просто Джинни случайно встретилась со старыми приятелями и в разговоре упомянула меня. Я стал об этом подумывать, только когда появились совы с предложениями. Так что вполне возможно, это мой последний год в качестве учителя. Но ты не переживай. Чтобы я не решил, я всегда буду рядом с тобой и Хьюго. Мне не придется пропадать месяцами на сборах команды. Ты только пока директору об этом не говори.

— Будет так здорово, если ты не будешь исчезать надолго. Я с легкостью могу представить себе, как ты вновь окажешься в спортивном мире. Но вот насчет Министерства я не уверена. Ты не сможешь сидеть на одном месте целый рабочий день, — хитро прищурившись, выдала Роуз.

Рон состроил оскорбленную гримасу.

Подойдя к дверям Большого зала, они увидели толпу ликующих студентов, которую пытался утихомирить измученный староста. Рон заглянул им за спины и увидел ученика четвертого курса, Криспена Матерсби. Его рвало пеной, окрашенной в цвета радуги.

— Эй, что здесь происходит? — окликнул студентов Рон.

Облегченно вздохнув, Тедди Люпин посмотрел на него.

— Дядюшка Джордж опять проказничает, — ответил Тедди и заклинанием убрал рвоту. — Криспин думал, что будет круто съесть всю упаковку сразу. А теперь его вон как выворачивает!

— Ясно. Ну что же, мистер Матерсби. Пожалуй, стоит наведаться к школьной медсестре. А вы все отправляйтесь на обед, если, конечно, вас самих не стошнит от вида еды.

Рон быстро обнял дочь, заклинанием удалил новую порцию рвоты и, взяв ученика за плечи, повел его по направлению к больничному крылу.

Путешествие получилось бесконечным, ведь приходилось останавливаться каждые шесть футов и заклинанием очищать Криспина. Тот бросал на Рона благодарные взгляды, но на большее был не способен, окончательно измотанный приступами. Рон старался его подбодрить. Он прекрасно помнил, как его самого тошнило слизняками, и понимал, насколько мальчишке было плохо, и что ругать его было бесполезно. По мере приближения к больничному крылу Рону стало казаться, что ему на плечи словно опускался какой-то груз. Сначала это было почти не заметно, но, едва открыл дверь и, шагнув внутрь, позвал медсестру, он ощутил, как им завладело мрачное предчувствие.

— Что произошло? Боже мой, что это, пена?

Рон постарался, как мог, пересказать события, но ему с трудом удалось собраться с мыслями и связать слова в предложения. Шагнув в сторону, он предоставил Поппи заниматься учеником, в то время как сам попытался справиться с нагрянувшим неоткуда чувством опасности. Рон огляделся, и какое-то движение привлекло его внимание. Обернувшись, на противоположном конце помещения он увидел Снейпа, занятого чтением журнала. Тот сидел в кресле, положив ноги на стоявшую рядом кровать. Рон нахмурился, ощутив знакомую неприязнь. В этот момент он увидел, что Снейп был одет в тот дурацкий свитер, что связала ему Гермиона, и почувствовал, как гнев затопил его.

— А что он тут делает? — шепотом спросил Рон Поппи.

— Снейп? Поправляется после болезни. Разве жена вам ничего не рассказывала? Ведь его лечили тем экспериментальным зельем, которое она изобрела. Полный успех. Ему еще нужно побыть в больничном крыле несколько дней, но потом он будет здоровее, чем был раньше. Вы по праву можете ею гордиться.

— Кем?

— Гермионой, конечно. Она создала необыкновенно лекарство. Ваша жена — прекрасный ученый!

Рон неопределенно хмыкнул. Ему было очень неуютно в присутствии Снейпа, и он старался не ослаблять бдительность. Через несколько секунд он снова посмотрел в его сторону и увидел, что Снейп тоже внимательно его разглядывает. Их взгляды встретились, и Рон почувствовал, как в груди заколотилось сердце. Снейп скривился и вернулся к журналу, и, хоть и притворялся, что больше не обращал на Уизли внимания, Рон прекрасно понимал, что на самом деле это было не так.

— Мистер Уизли, мистеру Матерсби придется провести в больничном крыле всю ночь. Так что вам стоит вернуться на обед, — сказала Поппи и повернулась к незадачливому ученику. — А вас, молодой человек, я попрошу поблагодарить профессора за то, что...

Хлопнувшая за Роном дверь прервала тираду мадам Помфри. Сердито ступая, Рон устремился к Большому залу, но в последний момент передумал и отправился к себе в комнаты. Его слишком распирала бессильная злоба на жену и ее вечное стремление помогать сирым и убогим. Он чувствовал, что не в состоянии вынести обед в ее присутствии.

* * *

Гермиона вошла в комнаты и положила сумку на небольшой столик, стоявший у двери. Она очень устала и только и мечтала о том, чтобы присесть, однако сначала ей пришлось отнести проверенные работы в классную комнату. Но теперь наконец-то она могла и отдохнуть.

— Привет, Мион. Я тут узнал, что ты тайком от меня затеяла кое-что.

Гермиона подняла голову и к своему удивлению увидела разъяренного Рона, который стоял перед ней, уперев руки в боки.

— Ты вообще о чем? — спросила она с притворным раздражением и взяла сумку со столика.

— Я о Снейпе!

Гермиона почувствовала, как по спине пробежал холодок: в глазах мужа таилась опасность. В качестве защиты она выставила перед собой сумку и обняла ее двумя руками.

— А что со Снейпом?

— Почему я узнаю от посторонних людей, что ты лечила его своим зельем? Что за секреты?

Гермиона с искренним недоумением посмотрела на него:

— Ты же сам говорил, что не хотел и слышать о Снейпе, вот я тебе ничего и не сказала. А секрета в этом не было, ведь даже директор не только знала, но и разрешила этот эксперимент, — наступала Гермиона, посчитав, что лучшая защита это нападение. — Честное слово, Рон, я просто старалась сделать так, как ты просил. Тебе ведь было известно, что у него случился инфаркт. Так же не секрет, что я изобрела зелье, восстанавливающее сердечную мышцу, так что было не сложно догадаться, что я воспользуюсь новым препаратом для лечения. Но раз уж ты заговорил о секретах, то давай для начала вспомним те, что хранишь ты. Давай, начинай! Знаешь, я устала и не очень хорошо себя чувствую, а сейчас ты меня еще и разозлил. Так что, вперед, ну!

С удовлетворением Гермиона отметила, как побледнел Рон. Он несколько раз молча открыл и закрыл рот, потом резко развернулся и, громко топая, отправился в свою комнату. На прощание он хлопнул дверью.

Гермиона осталась стоять в гостиной, боясь даже перевести дыхание. Чувство опасности не покидало ее. С тоской посмотрев на дверь, которая вела в ее комнату, Гермиона все же решила, что будет лучше уйти и вернуться уже только после того, как Рон уснет. Пристроив сумку на плечо, она развернулась и медленно пошла к выходу.

Едва оказавшись в коридоре, Гермиона почувствовала, как ее схватили, и вскрикнула. Но ее тут же наполнило уже знакомое чувство спокойствия и завершенности.

— С тобой все в порядке? Он как-то тебя обидел?

Посмотрев вверх, она увидела черные глаза, с беспокойством разглядывавшие ее.

— Все нормально, — шепотом ответила она. — Он мне ничего не сделал, просто сильно разозлился. А ты что здесь делаешь? Немедленно возвращайся в больничное крыло. Тебе положено там находиться еще как минимум два дня.

Снейп нахмурился и махнул рукой, а потом притянул Гермиону к себе. Стиснув ее покрепче, он разжал объятья и легонько оттолкнул ее от себя.

— Куда ты направлялась? — спросил он.

Гермиона пожала плечами:

— Может быть, опять заняться проверкой работ у себя в кабинете? Вообще-то я собиралась прилечь, но не хочу находиться с ним в одних комнатах, пока он в таком настроении.

Снейп кивнул и потянул ее за руку.

— Иди в мою комнату, — сказал он. — Там ты сможешь отдохнуть. На полке рядом с дверью есть запасные свечи, — он опять подтолкнул ее вперед, и Гермиону охватило отчаяние: ей не хотелось с ним расставаться. — Иди, — еще раз сказал он.

В этот момент ею овладело какое-то неприятное чувство беспокойства:

— А ты что собираешься делать?

Снейп опять нахмурился:

— Если я буду знать, что ты в безопасности, то ничего предпринимать не буду. Иди, Грейнджер, отдыхай.

Он снова оттолкнул ее от себя. Она развернулась и пошла в сторону его комнат, все еще прижимая сумку к себе, словно та была надежным щитом.

* * *

Снейп провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из вида. Подождав еще чуть-чуть, он подошел к двери, из которой Гермиона вышла всего несколько минут назад, и встал рядом, скрытый полумраком.

* * *

Гермиона стояла в дверях маленькой комнаты. В ее руках была зажата сумка с ученическими работами. Взмах волшебной палочки, и свеча, стоявшая в нише, вспыхнула ярким пламенем. Гермиона приподнялась на цыпочках и увидела на полочке коробку, в которой лежало еще несколько толстых свечей.

— Винки! — позвала она.

— Да, госпожа! Чем Винки может помочь?

— Не могла бы ты, пожалуйста, отправиться в мои комнаты и принести два медных подсвечника, которые стоят на комоде? А заодно посмотри и скажи мне, кто находится у меня в покоях или рядом с ними.

— Да, госпожа! — ответила эльф и исчезла.

Гермиона оглядела комнату, чувствуя себя незваным гостем. На глаза ей попались вещи, которые она украла у Рона, и Гермиона поморщилась, подумав о том, как себя вела. Она хотела положить сумку на стол, но отпрянула назад, увидев разозленного Аргуса Филча, молча жестикулировавшего на фотографии, вставленной в рамку. Миссис Норрис тоже выражала недовольство, оскалившись и шипя на Гермиону. Тогда она взяла стул и оттащила его в сторону, а потом села, все еще не выпуская сумки из рук.

Гермиона замерла с прямой спиной и вздрогнула, когда появился эльф.

— Вот, пожалуйста, госпожа, я принесла вам то, что вы просили. Ваш муж у себя в комнатах, ходит взад-вперед и бормочет себе под нос. Когда я там появилась, то напугала его.

Гермиона вздохнула с облегчением и немного расслабилась.

— Ваш другой муж, — продолжала меж тем Винки, — спрятался в коридоре около двери и стоит там, не спуская с нее взгляда.

Гермиона почувствовала, как все волоски встали дыбом. Поставив сумку на стол, она потянулась и забрала подсвечники, поблагодарив Винки так сердечно, как только смогла. Пристроив их на стол, она взяла эльфа за маленькие ручки.

— Винки, если Рональд узнает о том, что и Северус является моим мужем, то случится несчастье. Пока ему ни в коем случае нельзя этого говорить, — Винки прижала уши к голове и задрожала всем телом. — Ты понимаешь, о чем я?

— Да, госпожа, я понимать. Эльфы очень хорошо понимать Магию душ. Вы можете доверять Винки, — сказала та и приняла руки. Она погладила Гермиону сначала по руке, а потом по животу. — Души намного сильнее, чем кажутся. Разум гораздо более нежный орган. Но от чая становится лучше. Не желает ли госпожа немного чаю?

-Да, пожалуйста, чай бы действительно не помешал, — согласилась Гермиона.

Винки улыбнулась, сделала едва заметный реверанс и исчезла из комнат.

Гермиона поднялась и направилась к полке, на которой находилась коробка свечей. Взяв две, она пристроила по одной в каждый подсвечник, оставив один из них на рабочем столе, а другой перенесла на стол обеденный. В комнате стало светлее, и от этого она перестала казаться такой мрачной. Затем Гермиона взмахнула палочкой и наложила на себя согревающее заклинание, так как в помещение было очень холодно. Удовлетворенно оглядевшись, она подняла сумку с пола и принялась искать чистый пергамент, подходящее перо и бутылочку с чернилами. Вскоре вернулась Винки с подносом, на котором стоял чайник с чаем, чашка и тарелочка с печеньями. Гермиона поблагодарила ее от души.

Эльф снова исчезла, и Гермиона осталась одна.

* * *

Дорогие Гарри, Джинни и Лаванда!

Я собираюсь отправить каждому из вас по копии этого письма, так как считаю необходимым, чтобы вы все были в курсе событий. Сегодня вечером кое-что произошло, хотя я пока не поняла, что именно. Я просто расскажу вам все по порядку, а вы сами сделаете выводы. Возможно, я чрезмерно волнуюсь, а, возможно, — наоборот, не достаточно обеспокоена. Мне иногда кажется, что я не могу четко мыслить, и поэтому решилась написать вам, основываясь на том, что ужасно напугана, а не на том, что разум меня успокаивает и говорит, что все в порядке.

 

* * *

Гермиона закончила письмо и, взмахнув палочкой, создала еще одну копию. Потом она сложила оба пергамента и убрала их в сумку. Завтра с утра она отправит свои послания. Она достала ученические работы и, вздохнув, принялась за проверку. Сначала она было стянула с ног туфли, но вскоре замерзла и была вынуждена снова их надеть.

Гермиона почти закончила с работой, когда дверь в комнату тихо распахнулась. Гермиона резко вскочила и направила на прибывшего волшебную палочку, но, когда увидела, что это был Северус, опустила ее.

— Прошу прощения, мне не пришло в голову постучаться в собственную дверь, — сказал он.

— Не за что извиняться. Это мне следует быть спокойнее.

— Грейнджер, мы ведь оба знаем, что это не так.

Гермиона молча опустилась обратно на стул. Северус оглядел комнату и подошел к столу, где резким движение положил рамку с фотографией изображением вниз. А затем повернулся к Гермионе.

— Я думал, что ты отдохнешь, — сказал он и указал на кровать.

— Я не хотела вести себя слишком вольно.

— Даже у меня в комнате?

— Особенно у тебя в комнате.

Снейп внимательно посмотрел на нее, и Гермиона поерзала на стуле.

— Если хочешь, то можешь вернуться в свои комнаты, твой муж наконец-то уснул.

Гермиона поднялась со стула и стала запихиваться стопку пергамента себе в сумку.

— А если хочешь, то можешь остаться, — тихо сказала Снейп.

Она взглянула на него, уверенная, что он мог прочитать ее мысли. Чувства и долг боролись в ее сердце. Как быть? Последовать долгу или пойти на поводу чувств?

— Просто переночевать, если ты хочешь только отдохнуть. Все, о чем я помышляю, это исполнить все твои желания, Гермиона, — сказал он, и его голос дрогнул, когда он произнес ее имя.

Она встала со стула и снова посмотрела на Снейпа. Она знала, что, если подойдет к нему, и он до нее дотронется, она позволит ему все, что угодно. Согласится на любое его предложение. Простит ему все на свете.

— Ну хорошо, просто переночевать, — ответила она.

Он улыбнулся, хотя это было больше похоже на болезненную гримасу, кивнул головой, а потом, наклонившись, потянул вниз одеяло, сложенное на узкой кровати. Взбив подушки, он распрямился и протянул Гермионе руку.

За секунду до того, как она дотронулась до него, по ее телу пробежал холодок страха.

Сначала он притянул ее к себе, потом усадил на кровать, а сам встал перед ней на колени. Медленным движением он снял с ее ноги ботинок, а потом проворными пальцами стянул теплый чулок, поставив голую ногу Гермионы себе на колено. Он проделал те же манипуляции с другой ногой. Отодвинув одеяло сторону, он закинул ноги Гермионы на кровать, давая ей возможность лечь. Затем он ее укрыл до самого подбородка и нежным движением откинул ее волосы со лба. Вернувшись к столу, Северус снял с себя свитер и, аккуратно сложив его, положил на стул. После расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и закатал рукава, обнажая металлический браслет, за который был заткнут длинный, узкий нож. Потянув его за рукоятку, он вытащил нож и положил на стол.

Гермиона наблюдала за тем, как Снейп выверенными движениями задувал одну свечу за другой, ощущая, как по ее щекам катились слезы. В темноте она почувствовала, как рядом с ней прогнулась кровать, и по шороху догадалась, что Северус снимал ботинки и носки.

— А как ты узнал, что Рон уже спал? — спросила Гермиона, пока Снейп ложился рядом.

В это мгновение она ощутила, как ее наполнило чувство полного успокоения, словно она наконец оказалась именно там, где и должна была быть.

— Я заглянул в комнаты, — прошептал он ей на ухо.

— В комнаты?

— Да.

Северус обнял и притянул ее к себе. Голова Гермионы покоилась на его руке, в то время как его другая рука гладила ее по выступающему животу.

— Я буду ощущать такое же спокойствие и удовлетворение, даже если буду знать, что ты его убил? Буду все так же прижиматься к тебе?

— Да, — ответил Снейп.

Гермиона заплакала, ощущая, несмотря на незавершенную Связь, как ее заполнила грусть.

— Северус, я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

— Я знаю, моя любовь.

— Я также не хочу, чтобы ты погиб.

— Я знаю, моя любовь.

— Неужели ты не можешь мне пообещать? Дать клятву?

— Не могу, моя любовь, лучше пусть погибнет он, чем ты.

— Если ты его убьешь, и мы закрепим Связь, и сможем наконец ясно мыслить, то я буду тебя ненавидеть?

— Полагаю, да, — он прижался к ней, одновременно защищая ее и прося защиты. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не причинить тебе боль. Мне не хотелось бы снова умолять тебя о прощении.

Они так и уснули, прижавшись друг другу, не разжимая объятий всю ночь и даже в моменты самого глубоко сна держась друг за друга. Его длинные пальцы покоились на ее животе, ощущая, как под натянутой кожей переворачивался и брыкался его сын.

* * *

Начальник Аврората Гарри Поттер прибыл в школу прохладным ноябрьским днем. Студенты кинулись его приветствовать, и он отвечал им с обычным дружелюбием, но все же они не могли не заметить, что он был чем-то озабочен, и решили не беспокоить всеобщего героя. Вскоре он уже поднимался по лестнице в кабинет директора.

* * *

— Посмотрите на это со стороны, — сказал Гарри, и в его голосе сквозило раздражение. — Вы уже предприняли некоторые шаги, не осознавая всего масштаба происшедшего. А теперь это можно преподнести так, чтобы выставить вас в хорошем свете, показать всем вашу доброту. К тому же стоит упомянуть, что он был готов пожертвовать своей жизни ради спасения ученика. Работал он хорошо, вам ведь на этот счет не поступало никаких жалоб, не так ли? Максимум, чем могли быть недовольны, так это его угрюмым характером.

— Вынуждена признать, что все подробные отчеты, которые я составляю и отправляю в Министерство, на самом деле пустая трата времени, ведь придраться не к чему. Работу свою он выполняет качественно, — призналась Синистра неохотно. — Почему бы вам не поговорить с мадам Помфри? В последнее время она поменяла о нем мнение. Может быть, ей удастся найти слова, чтобы убедить министра? Думаю, мне не стоит вмешиваться.

— И все же подобная рекомендация должна исходить от вас, — настаивал Гарри. — В нашем мире после министра директор Хогвартса является самой значительной фигурой. Ваши слова дорогого стоят, Аврора. И это легко проверить. Просто дайте мне письмо с рекомендациями, и вы увидите, как быстро пойдет дело. В то же время решение придется принимать Кингсли, а раз так, то вы ничем не рискуете, — Гарри заметил, что почти сумел убедить ее, и тогда он вытащил козырную карту. — Я буду вам необычайно признателен, Аврора, если вы напишете такое письмо. И не просто признательным. Я буду у вас в долгу.

Он видел, как загорелись ее глаза. Было совершенно очевидно, что она уже подсчитывала, какой успех будет иметь в обществе, имея возможность щеголять близкой дружбой с такой знаменитостью.

— Ну хорошо, Гарри, вы меня убедили. Более того, я попрошу Помфри написать вам еще одно рекомендательное письмо. Я также приложу копию каждого отчета, который мне пришлось послать в Министерство, и тогда все поймут, что он мало чем отличается ото всех нас. Я их выставлю дураками за то, что они так ненавидели все это время немощного, сломленного человека. Я добьюсь того, чтобы ему сократили срок, даже не сомневайтесь.

Гарри поднялся на ноги, а директриса вышла из-за стола и пожала ему руку. Гарри одновременно охватили два чувства: восторг и тревога. Сколько ему придется вытерпеть глупых разговоров и нудных приемов, чтобы сполна заплатить за свободу Снейпа?

— Благодарю вас, госпожа директор, за потраченное время и выказанное понимание. А теперь я хотел бы поговорить и с ним тоже.

— И рассказать, как школа хлопочет о его свободе?

Гарри ничего не ответил, внутренне потрясенный тем, с какой легкостью Синистра уже успела переиначить факты.

— Не совсем. Мне надо ему передать некоторые неприятные новости. Если вы не против, то я пойду.

— Да-да, конечно. Скорее всего, вы найдете Снейпа в его комнатах. Поппи мне передала, что он самовольно ушел из больничного крыла, но, по правде говоря, я удивлена, что он не сбежал раньше. Помню, что его всегда было трудно удержать на больничной койке, все равно, что пытаться вычерпать море наперстком.

— Благодарю вас, и до свидания.

Гарри еле дождался, пока она ответит на его прощание и кинулся вон из кабинета.

Спустившись в подземелья, он вскоре оказался перед дверью, которая вела в комнаты Снейпа. Гарри постучал, но ответа не последовало. Подождав еще пару минут, он огляделся и потихоньку вытащил из кармана сложенный в несколько раз лист пергамента.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — устало сказал он.

На пергаменте проступил очертания карты, и Гарри, привалившись к стене, стал его внимательно изучать. Гермиона нашлась в классной комнате, вокруг нее было множество маленьких следов, две пары которых принадлежали близнецам Луны. Урок зельеварения у первокурсников был в самом разгаре. Рон ходил взад-вперед по своему кабинету, напоминая запертого в клетке льва. Похоже, у него образовалось «окно» в расписании. В коридоре, примерно в десяти футах от двери, ведущей в кабинет, Гарри заметил неподвижно стоявшего Снейпа. Гарри почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Немедля, быстрым шагом он пошел прочь.

Северус стоял в темной нише. Два волшебных факела, что находились неподалеку, выгорели, и, если бы Гарри не сверялся с картой, не заметил бы Снейпа.

— Здравствуйте, мистер Снейп. Смотрю, вы уже встаете, — произнес Гарри. — Я очень огорчился, когда узнал, что произошло. — Под дружелюбным тоном Гарри умело скрывал охватившее его беспокойство. Годы службы в аврорате не прошли даром. — Хорошо, что я вас нашел. У меня есть кое-какие новости, и я подумал, что не плохо бы было спуститься в кухню и за чашкой чая обсудить их. Там нам никто не помешает.

Гарри видел, что Северус наконец перестал не мигая смотреть на дверь и, медленно повернув голову, взглянул на Гарри. Судя по выражению лица Снейпа, тот собирался отказаться от приглашения.

— У Гермионы сейчас занятия, и вряд ли Рон осмелится напасть на нее прямо там. Мне правда очень нужно поговорить с вами, Северус.

Снейп покинул нишу.

— Как пожелаете.

Они молча проследовали на кухню. По дороге Гарри постоянно смотрел на карту и обратил внимание на то, что Рон прекратил нервно бегать по кабинету и наконец сел за письменный стол.

Как только они оказались на кухне, домовой эльф принес им поднос с чаем и тарелку с печеньями. Гарри внимательно наблюдал за тем, как Снейп готовил себе чай и невольно вспомнил похожую сцену, случившуюся почти два года назад. Сердце болезненно сжалось.

— Вы ведь понимаете, что именно ваше присутствие заставляет Рона терять душевное равновесие? — спросил Гарри, дотрагиваясь до карты.

— Это его неуравновешенность заставляет меня находиться рядом.

— Разве вы не можете справиться с этим чувством, призвать на помощь разум? Неужели оно так сильно?

Снейп посмотрел на своего собеседника абсолютно пустым взглядом.

— Поттер, вам больше других известно о моей жизни. Вы и правда думаете, что я могу не обращать внимания на опасность, которая грозит женщине, отвечающей мне взаимностью? Женщине, которая делит со мной душу, которая носит моего ребенка?

— Когда вы его преследуете, то только ухудшаете положение. Рон теряет последние остатки разума. Это вы подвергаете любимую женщину опасности.

— Неправда, он и сам уже почти обо всем догадался, поэтому Гермиона в любом случае в опасности. То, что она понимает, что происходит, то, что она приняла эту Связь, только усугубляет положение. И Уизли это чувствует и все больше сходит с ума. Если вам дорога жизнь вашего друга, Поттер, то я советую как-то увезти его из замка как можно дальше. До конца срока остался один месяц, две недели и пять дней. После этого мы как-то сможем решить проблему. Гермиона тоже держится из последних сил. Чувства и долг разрывают ей сердце. Заберите Уизли из школы.

— Посмотрю, что можно сделать. А что касается вас, то я надеюсь на досрочное освобождение. Я уже переговорил с директором. Если нам повезет, то уже через две недели, если не раньше, вы сможете покинуть Хогвартс. Поэтому в течение оставшегося времени постарайтесь как-нибудь не угодить в Азкабан. Вспомните все свои навыки из старой жизни, — сказал Гарри и запустил пальцы в волосы, от чего те встали дыбом. — Знаете, пожертвовать собой ради великой любви ужасно романтично, но я сомневаюсь, что Гермиона будет в восторге. Как бы она не превратила ваше хладное тело в инфернала и не заставила танцевать джигу посредине Хогсмида до скончания века. Иногда она бывает ужасно мстительной.

Гарри заметил, как уголки губ Снейпа дрогнули, а в глазах появилось веселье, и тоже устало улыбнулся.

— Вы что-то еще хотели сказать, или это все, Поттер? — спросил Снейп, отодвигая стул и вставая.

Улыбка Гарри тут же исчезла. Протянув руку, он схватил Снейпа за запястье.

— Нет, у меня есть кое-что еще.

Снейп внимательно посмотрел на Гарри. Должно быть, что-то в выражение его лица выдало всю правду. Снейп еще больше побледнел и опустился на стул.

— Вчера днем умерла Нарцисса Малфой, а три часа спустя Люциус покончил с собой. Мне очень жаль.

Гарри страшился увидеть проявление горя со стороны Снейпа, но тот сидел со спокойным лицом. И если бы не его глаза, то можно было бы подумать, что он вообще ничего не чувствовал. И дело было даже не в выражении глаз, а в том, что он смотрел куда-то в пустоту, поверх головы Гарри, хотя обычно при разговоре всегда смотрел собеседнику прямо в глаза, отчего людям делалось не по себе. Казалось, что следуя давней привычке, он читал все ваши мысли, даже те, что прятались в самых дальних уголках разума. Но сейчас, как и почти два года назад у Гарри в кабинете, Снейп смотрел в никуда.

— Как это произошло?

— Недавно Министерство узнало, что охранные чары, которыми пользовались в тюрьме и которые были призваны заменить дементоров, имели весьма тяжелые последствия для некоторых заключенных и работников.

— Отказ внутренних органов, — произнес Снейп.

На мгновение Гарри удивился, но потом понял:

— Из-за этого и у вас начались проблемы с сердцем?

— Защитные чары на мне практически не отразились, все дело в долге жизни, которому я сопротивлялся. Если бы я спокойно подчинился и смирился со своей участью, то все было бы хорошо.

— Тогда откуда вы узнали, что все дело было в отказе внутренних органов?

— Министерство всегда закрывает глаза на неприятные вещи. Но заключенные прекрасно понимали, что происходило. На некоторых чары оказывали большее влияние, видимо, из-за какой-то внутренней непереносимости, конфликта собственной магии и магии используемой в чарах. Можно воспользоваться маггловским понятием для объяснения этого феномена: как если бы длина вашей внутренней волны совпадала с длиной волны, задействованной в заклинаниях. Жизнь таких волшебников превращалась в кромешный ад, — Снейп опустил глаза и принялся разглядывать чашку, которую медленно крутил в руках. — Как погиб Люциус?

— Оторвал рукав тюремной одежды и, затолкнув в рот, задохнулся.

— Всегда старался выпендриться и оказаться лучше других. Некоторые из нас, заключенных, тоже пытались прибегнуть к такому способу, но в последний момент инстинкт самосохранения всегда оказывался сильнее.

В ужасе Гарри осознал, что именно сейчас сказал Северус, и невольно потянулся вперед, желая взять Снейпа за руку, но тот вовремя отстранился, взял чашку и отпил из нее глоток чая. Гарри боялся, что если он сейчас же заговорит, то его голос дрогнет. Какое-то время они посидели молча.

— Мы обязательно проведем расследование и заменим чары. А так же обследуем каждого заключенного, хотя, конечно, мы вряд ли сможем их вылечить. В отчете о вскрытии говорилось, что внутренние органы миссис Малфой были полностью разрушены.

— Грейнджер могла бы ей помочь, — выплюнул Снейп. — Да и сейчас она могла бы подлечить оставшихся. Хотя они все, пожалуй, кроме Драко, заслужили тюремное заключение.

— Кстати, раз уж о нем зашел разговор, то мне необходимо разыскать Драко, чтобы лично ему сообщить о том, что произошло. Думаю, он заслужил хотя бы это. Не знаете, где бы он мог быть? После того как семь лет назад его освободили, он уехал из Англии, и с тех пор его никто не видел. В общем, я надеялся, что вы сможете мне подсказать, как его можно найти.

Снейп какое-то время внимательно разглядывал Гарри.

— Я не скажу вам, где он находится, на это место наложено заклинание Доверия...

— А кто является Хранителем? Возможно, мне удалось бы убедить этих людей… Ох, простите, сэр, я перебил вас. Вы говорили…

— Хранителем являюсь я.

— Но вы ведь хотите, чтобы Драко обо всем узнал.

Лицо Снейпа исказилось гневом:

— Вот вы его найдете, Поттер, скажите ему, что он стал сиротой. И что тогда? Напишете отчет и направите начальству на рассмотрение?

Гарри чуть подался назад:

— Нет, это был бы неофициальный визит. Я просто чувствую, что так было бы правильно поступить.

— С чего бы это? Вы всегда ненавидели Драко, — с удивлением ответил Снейп.

— Вы ведь не забыли, что в ту ночь я был в непосредственной гуще событий. Я видел Драко, видел, как он страдал. Я точно знаю, что он не смог бы исполнить приказ, а раз так, то он не заслуживает наказания, — Гарри дрожавшей рукой провел по лицу. — Потом выяснилось, что даже если вы знаменитый Гарри Поттер, ваше имя все равно просто пустой звук, и вы не можете добиться справедливости. За все эти годы я преуспел только в том, что, пообещав Синистре золотые горы, смог ее уговорить написать вам рекомендательное письмо с просьбой о досрочном освобождении. Но за это мне придется посетить миллион глупых вечеринок и презентаций, обхаживая потенциальных спонсоров. Просто моей просьбы было недостаточно.

Снейп все так же внимательно изучал Гарри и постепенно черты его лица смягчились.

— Вы действительно сын своей матери, — тихо произнес Северус, и Гарри отпрянул, словно его ударили по лицу. У него в голове роилось множество вопросов, на которые он мечтал получить ответы всю свою сознательную жизнь, и поэтому ему с трудом удавалось сконцентрироваться на словах Снейпа. — Драко и так уже знает, что произошло с его родителями. После их смерти чары, наложенные на дом и банковский сейф, спали. Я опасаюсь, что и он сам вскоре последует за ними. Драко при смерти. Десять лет, проведенных в контакте с охранными чарами, сделали свое дело, и теперь жизнь медленно и мучительно покидает его. Я признаюсь в том, что нарушил условия своего временного освобождения. Мне было запрещено поддерживать контакт с другими Пожирателями смерти. Но он мой крестник, к тому же теперь у него не осталось никого, кроме меня. Я напишу ему письмо, а вы переправите его в то место, где послание сможет забрать домовой эльф. Вы ведь поможете мне? Мне хотелось бы, чтобы эту печальную новость Драко узнал от меня.

— Обязательно, — согласился Гарри, снимая очки и вытирая глаза.

— Спасибо, мистер Поттер.

* * *

4 Ноября

Драко Малфой

Замок Лунардра

Буа дю Рукан

Франция

Мой дорогой Драко,

С прискорбием и в то же время с облегчением сообщаю тебе новость, касающуюся твоих родителей. Они наконец свободны…

 

Глава 19. Костер

 

Молли Уизли упорно надраивала и так уже чистую кастрюлю. Артур стоял неподалеку и вытирал вымытую посуду. С помощью магии можно было бы управиться быстрее, да и таким маггловским способом все уже давно было вытерто насухо. В этот момент они услышали, как открылась входная дверь, и дом наполнился топотом ног. От неожиданности оба вздрогнули.

 

— Бабушка! Дедушка!

 

— Роуз! Как поживает моя Розочка? И Хьюго здесь! Боже мой, ты подрос еще на один фут! Но стал таким худым! Вся ваша стая на улице, рядом с яблоневым садом. Пойдите, поболтайте с братьями и сестрами, а я вам пока по сэндвичу сделаю.

 

Роуз и Хьюго на ходу обняли Молли и Артура и убежали на улицу. Молли занялась едой, а Артур с помощью магии закончил мытье посуды.

 

— Мама, папа, привет.

 

Молли обернулась и увидела, как Рон вошел в дом. На его лице застыла слишком жизнерадостная улыбка.

 

— Здравствуй, дорогой. Очень рада, что ты смог навестить нас, — сказала она и, крепко обняв сына, поцеловала его.

 

— Гермиона не смогла вырваться, слишком много работы.

 

Молли опять обернулась и махнула рукой, развеивая опасения Рона:

 

— Не страшно, я и не думала, что она сможет приехать, ведь последнее время она так занята экспериментами с зельем. Главное, что мой сын здесь. И внуки, конечно. У нас собралась уйма народу. Невил и Ханна с детьми, и даже твои бывшие школьные товарищи. Луна на днях встретила Терри Бута и рассказала ему о вечеринке. Он передал жене, Падме, а она в свою очередь пригласила Лаванду, ведь та много раз слышала о сборищах у нас дома, но ей никогда не довелось на них побывать. Так что Лаванда отправила нам письмо, спрашивая разрешения. А я и не против. Чем больше народу, тем веселее. Лаванда очень милая. Кстати, Оливер Вуд тоже тут. Твой отец как-то на работе обмолвился о наших сборищах, вот он и пришел с женой и детьми. А с собой они прихватили Сьюзан Боунс и Эрни МакМиллана, которые, представляешь, наконец-то решили пожениться. Так что Гермиона многое теряет, но за всей этой суетой мы и не заметим ее отсутствия.

 

Молли заметила, что в лице Рона что-то изменилось, и ей показалось, что это то ли скрытая тоска, то ли благодарность. Она опять вернулась к готовке.

 

 — Ночь Гая Фокса, пап? С чего это вдруг? (1)

 

— На самом деле это Анжелина подсказала мне эту идею. Мне она пришлась по душе. Во-первых, старинный праздник, а во-вторых, предлог нам всем собраться. Роксана и мелкий Фред помогли мне с петардами. Мы решили воспользоваться маггловским фейерверком, нам показалось, что так будет интереснее.

 

— А ты заметил, что мелкий Фред скоро перерастет большого?

 

— Да, но трудно избавиться от многолетней привычки. Как я уже сказал, дети собирают хворост для костра и всё решают, стоит ли им сжечь чучело Фокса. Столько всяких незнакомых обычаев, и нам хочется попробовать каждый из них.

 

— Понятно. Ну раз уж я здесь, то, может, помочь чем?

 

Услышав такое необычное предложение, Молли обернулась. Ее сыновья, даже когда уже выросли и стали взрослыми, все так же правдой и неправдой пытались избежать домашней работы.

 

— Думаю, мы сами справимся. С готовкой я почти закончила, вот только рагу должно еще потомиться. Мы также собирались печь картошку на костре. Сейчас я занята тем, что готовлю сэндвичи на ленч, чтобы все могли перекусить и продержаться до ужина.

 

— Мам, ты что, плачешь?

 

— Да все хорошо, — ответила Молли и шлепнула Рона полотенцем. — Я лук начала резать, да так обрадовалась твоему приходу, что совсем позабыла про чары. Давай-давай, иди, повеселись с другими.

 

— Мне кажется, что Гарри затеял игру для взрослых, — вмешался Артур. — Тройной бладжер.

 

— Правда? Здорово!

 

Молли увидела, как лицо ее сына приобрело выражение какого-то детского ликования. Последний раз она видела его таким счастливым много лет назад. Рон вытащил уменьшенную метлу из кармана, увеличил ее до нужного размера с помощью волшебства и выбежал на улицу. До слуха Молли и Артура донеслись его радостные возгласы. Они оба подошли к окну и выглянули наружу, где их взору предстали летавшие по кругу, словно хищные птицы, Джинни, Джордж и Анжелина. Каждый из них держал в руке по бладжеру.

 

— Ох, Артур, не могу я на это смотреть.

 

— И не смотри тогда, дорогая, — ответил муж и приподнял ее голову за подбородок. — Я сам за всем посмотрю.

 

— Ты думаешь, мы правильно поступаем?

 

— Это для его же блага. Соберись, Молли. Если он узнает, что это подстроено, то все пропало.

 

 

* * *

 

— По правде говоря, никогда не видела, чтобы человек, которому было больно, так громко смеялся. Бабуля рассердилась на дядюшку Рона за то, что ему было чересчур смешно. Но я считаю, что если именно он был пострадавшей стороной, то вполне имел право смеяться, раз уж ему так хотелось.

 

Снейп услышал обрывок странного разговора, когда шел по школьному двору. Обернувшись, он увидел дочь Джорджа Уизли, болтавшую со своими двоюродными братьями сестрами. Заинтересовавшись, он остановился.

 

— Да они все смеялись, — сказала Лили Поттер, дочь Гарри. — Впрочем, Терри Буту было не весело, а просто больно. Но я думаю, что если бы его команда выиграла, то он меньше бы ворчал из-за того, что ему придется пропустить несколько дней на работе.

 

— По мне, так это какая-то варварская игра, — вступила в разговор Мари-Виктуар Уизли. — Да и вели они себя хуже детей. Подумайте только, сколь людей пострадало из-за этого! А ведь всем известно, что у дядюшки Рона больная спина. Просто сумасшествие какое-то! И хорошо, что гран-мама запретила игру. Семейное сборище, сжигать чучело, уи, пусть станет традицией, но этот дурацкий тройной бладжер? Но. Ужасная глупость. Говорят, дядюшка Рон просидит на больничном не меньше недели. Да еще тетушка Анжелина сломала правую руку, а мистер Бут — колено! А дядюшка Гарри? После того как разбились его очки, он почти что врезался в дерево!

 

— Ну, это ерунда! Отец постоянно разбивает очки.

 

— Может быть. Но я все равно считаю, что этот ваш тройной бладжер — просто мерзкая игра.

 

— Неудивительно. Зато я уже давно не видела, чтобы папа получал столько удовольствия от полетов. К тому же, будет здорово, что тетушка Джинни заменит его в школе на неделю.

 

Снейп улыбнулся и пошел дальше по коридору.

 

— А вы молодец, Поттер, — пробормотал он себе под нос.

 

* * *

 

Артур Уизли отправился в больницу Святого Мунго навестить Рона и, едва войдя в его комнату, застал врасплох сына с мисс Браун. Хотя понять, что Рон удивился, можно было только по его расширившимся глазам. Все его тело находилось в магическом гипсе для того, чтобы ускорить процесс заживления поврежденной спины.

 

Усилием воли Артур подавил рвущееся наружу разочарование при виде любовницы сына.

 

— Добрый день, Рон, мисс Браун. Как ты себя чувствуешь, сынок?

 

— Здравствуй, папа. По правде говоря, я вообще не чувствую своего тела, так что мне не на что жаловаться. Лаванда привела мать к врачу на осмотр, ну и заглянула на минутку.

 

— Да? Надеюсь, ничего серьезного.

 

— Да как сказать, мистер Уизли. Моя мать больна деменцией. Несколько лет назад у нее случился приступ, в результате которого пострадала мозговая деятельность. Врачи говорят, что ничего нельзя сделать. Но регулярные процедуры помогают хоть как-то поддерживать ее в сносном состоянии.

 

— О, мне очень жаль.

 

Улыбнувшись, Лаванда поблагодарила его и стала прощаться. Артур проводил ее взглядом, а потом повернулся к сыну. Сначала он решил притвориться, что ничего не знал и не понимал, почему Лаванда здесь оказалась, но, взглянув на Рона, передумал.

 

— Ну что? — спросил мистер Уизли, пододвинув стул поближе и усаживаясь на него.

 

— Прости меня, отец.

 

Артуру пришлось подниматься со стула и вытирать слезы, выступившие на глазах Рона.

 

— Я тебя люблю, сын. Не могу сказать, что всегда горжусь твоими поступками, но, с другой стороны, я ведь не на твоем месте, мне трудно судить. К тому же, думаю, никто не удивился такому исходу. Гермиона приходила тебя навестить?

 

— Она зашла вчера с детьми. Думаю, что увижу их еще раз не раньше выходных, не стоит Роуз и Хьюго пропускать занятия, но они прислали мне пару писем. Лаванда, когда была здесь, как раз их прочитала вслух, — глаза Рона наполнились грустью. — Отец, просто пойми меня. Я пытался много лет, действительно пытался. Проблема в том, что Гермиона была не в состоянии полюбить меня так же сильно, как любил ее я.

 

* * *

 

Позже, после того как Артур все хорошенько обдумал, он говорил своей жене, что та беседа с Роном, голова которого лежала у него на коленях, разбила ему сердце. Это было, пожалуй, самым сложным моментом, который ему пришлось пережить, не считая смерти Фреда. Ведь он не мог объяснить своему сыну, что во всем происшедшем его вины не было, и от этого Артур чувствовал себя соучастником жуткого преступления. И когда Рон признался, что является отцом еще не рожденного ребенка от женщины, к которой был полностью равнодушен, то Артур почувствовал, что ему в сердце будто бы вонзился острый кинжал. А от того, что ему пришлось притвориться, будто он ничего этого не знал, хотелось выть в голос.

 

Хорошо, что он все обсудил с Гермионой еще в субботу вечером, а то неизвестно, смог бы он выдержать разговор с сыном. Она подробно ему описала все свои ощущения и ужас от того, что она медленно сходила с ума. Если бы не это, то Артур бы до конца так и не понял всю серьезность произошедшего. И когда она рассказывала, что, не желая этого, забеременела от другого мужчины, Артур крепко держал ее в объятиях, пытаясь утешить. В этот момент он с удивлением понял, что обладает достаточной силой духа, чтобы все это пережить. Было ужасно видеть, как его невестка раздражалась лишь при мысли, что ей придется найти какую-то золотую середину и, с одной стороны, поддержать мужа, а, с другой, не потратить на это слишком много времени. Еще хуже было увидеть, как она разрыдалась, едва покинув комнату.

 

Лежа в кровати рядом с Молли, подоткнутый одеялами со всех сторон, Артур мысленно вознес молитву к небу, надеясь, что хоть какое-то божество его услышит и дарует им всем счастливое разрешение такой непростой ситуации.

 

* * *

 

Профессору Гермионе Уизли-Грейнджер.

Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс.

 

8 Ноября.

 

Дорогая Гермиона!

 

С огромным удовольствием сообщаю, что ваше зелье имело полный и абсолютный успех. Все те эксперименты, которые мы с ним провели, показали отличные результаты.

 

Вы можете собой гордиться, ведь ваше изобретение спасет множество жизней. Я взял на себя смелость начать бумажную работу по оформлению патента. Пожалуйста, изучите прилагаемые документы, и вскоре мы сможем начать массовое производство вашего зелья. Конечно, вам будут выплачиваться щедрые отчисления с каждой партии.

 

Также с большим удовольствием хочу предложить вам место в больнице Святого Мунго, в отделе по приготовлению волшебных зелий. Подумайте хорошенько, и если вы примите мое предложение, то это будет необыкновенная честь для нас. Я понимаю, что вам нравится учить жадные до знаний молодые умы, но работа, которую мы вам предлагаем, может помочь больным людям. Я уверен, что вам предстоит еще много открытий в области прикладных зелий и считаю своим долгом подтолкнуть вас к карьере в области теории и разработки новых составов.

 

Пожалуйста, дайте мне знать о вашем решении как можно скорее. Я буду рад встретиться с вами в любое удобное для вас время, чтобы обговорить условия работы и оплаты.

 

Еще раз примите мои поздравления. С нетерпением жду вашего ответа.

 

С уважением,

 

Вибиус Чартвурс

Заведующий отделом изготовления Зелий

Больница магических болезней и травм Святого Мунго.

 

 

* * *

 

Гермиона сидела в гостиной с прямой спиной и с остервенением вязала кардиган для Молли. Для них за все прошедшие годы это превратилось во что-то вроде традиции и стало дружеской шуткой. Молли на протяжении многих лет вязала свитера для своего многочисленного семейства, однако именно Гермиона впервые что-то связала для самой Молли, после того как та обучила ее мастерству. Гермиона понимала, что это был, скорее всего, последний такой подарок, ведь в следующем году у нее будет уже совсем другая семья, а у Рона новая жена.

 

Прошедший выходной был полон сюрпризов. Гермиона была удивлена, узнав, на что были готовы пойти Молли с Артуром, и какой план они придумали. С ужасом Гермиона наблюдала за его результатами. О чем они вообще думали? Вид Рона на больничной койке воскресил давно забытые воспоминания о тех днях, когда он точно так же находился в Святом Мунго, и целители делали все возможное, чтобы он опять смог ходить. Гермиона тогда часами сидела у его кровати, держала его за руку и пыталась притвориться, что нисколько не сомневалась в благополучном исходе. Как она могла это забыть, словно все произошедшее не имело никакого значения? Чувство вины не давало ей покоя, вгрызаясь в Гермиону острыми клыками.

 

Она была во всем виновата, это из-за нее Рон оказался в больнице. Если бы она никогда не выходила замуж за него, то сейчас он был бы свободен. Если бы у нее была хоть крупица разума, она бы еще давно поняла, что они не подходили друг другу. Они были лучшими друзьями, так и надо было ими оставаться, а не принимать дружбу за что-то большее только потому, что им много пришлось пережить вместе. На уровне инстинкта она должна была понять, что ей был предназначен другой мужчина, ну или хотя бы, что Рон ей не пара. Эти мысли не давали ей покоя, и Гермиона чувствовала себя ущербной. Ей казалось, что она тонула в этом море вины, но считала себя недостойной помощи.

 

Последние несколько дней она старалась держаться подальше от Северуса, хотя знала, что просто его присутствие уже принесет ей душевное равновесие. Но она стыдилась этих мыслей и чувствовала себя грязной. И поэтому, едва заметив его высокий силуэт, старалась даже не поднимать глаз. Последнее время она вообще не отрывала взгляда от пола.

 

Дверь в комнату отворилась, и на ее пороге показалась Джинни.

 

— О, Мерлин, я уже и забыла, как это здорово — иметь горячую воду, которая не кончается. Наверно, мне стоит здесь остаться навсегда. Как ты думаешь, может получится уговорить Гарри уволиться из Министерства и занять должность профессора по ЗОТИ в Хогвартсе?

 

— Из этого вряд ли что выйдет, хотя если вы стукните Синистру по голове бладжером, то, может, что и получится.

 

Джинни прекратила вытирать волосы и внимательно посмотрела на Гермиону:

 

— Не смешная шутка. И вообще, что ты делаешь с этим свитером, вяжешь его или пытаешься удушить? Ты в порядке, Мион?

 

— Нет, — ответила та и запихнула вязание в корзинку, — не в порядке. Мне все кажется, что я тут сижу и покорно ожидаю, когда случится что-то ужасное и погребет нас всех под собой.

 

— Гермиона, — тихо сказала Джинни, подходя ближе и опускаясь перед ней на колени. — Все обойдется. Кингсли согласился передать дело Снейпа на рассмотрение Визенгамота, а также ходатайствовать за него. Через неделю он, возможно, уже станет свободным человеком. И как только ты снимешь с него браслет, сдерживающий магию, мы все станем свободны. Все уже почти закончилось.

 

— Да, закончилось. Совместная жизнь с Роном закончилась. И ты почти уже перестала считаться моей сестрой, а Молли моей матерью. Передо мной открывается новая жизнь. Я получила чудесное письмо от Чатвурса с предложением о работе. Мне еще предстоит объяснять своим детям, как так вышло, что у меня будет ребенок от другого мужчины. Мамочка выходит замуж за Пожирателя смерти. Чудесно, не правда ли? Всё просто в шоколаде! Одни сплошные радости. Но вот только почему-то меня никто не спросил. Что, если я не хочу быть чей-то там Суженой? Что, если я не хочу выходить за Снейпа? Хотя, что это я? Он ведь даже не предлагал, это я все сама придумала! Вот, чтобы ты знала, мне нравилось носить фамилию Уизли!

 

Джинни остановила поток слов Гермионы и кинулась ее обнимать.

 

— Ну что ты, Мион. Я никогда не перестану быть твоей сестрой! Приму ли новую женщину Рона? Да, но это не значит, что в моем сердце она займет твое место. Одно другому не мешает. Конечно, всем придется привыкнуть к этим изменениям. Кому-то это будет проще, кому-то — сложнее, но ты навсегда останешься частью нашего сумасшедшего племени, совсем скоро ты освободишься от Рона, и все встанет на свои места.

 

— И мне что, теперь радоваться по этому поводу? — зло спросила Гермиона и, оттолкнув Джинни, встала со стула. — Я всего-то просто хотела быть счастливой с Роном! Разве это преступление? Разве я хотела невозможного? Он хороший человек, хороший отец! И почему я не могу быть ему хорошей женой?

 

Джинни посмотрела на нее и прищурилась.

 

— Гермиона, послушай, сейчас ты говоришь все это под влиянием связи с Роном. Связи, которая не хочет тебя отпускать. Мион, тебе надо перебороть эти чувства.

 

— А для чего? Только для того, чтобы я со спокойной совестью могла трахаться с другим мужчиной? — Гермиона передернула плечами, словно неожиданно ей стало очень противно. — Я люблю Рона, — шепотом закончила она.

 

— Конечно, ты его любишь, но не так, как мужчину, мужа. Вам не суждено быть вместе, потому отпусти его, Миона, так будет лучше, — Джинни сделала несколько шагов ей навстречу, но Гермиона отпрянула от нее. — Отпусти его, или и, правда, сойдешь с ума. Разве ты не понимаешь, как себя ведешь?

 

— Ты ведь ему сестра, так зачем же ты уговариваешь меня расстаться с Роном? Разве мы не одна большая семья?

 

— Конечно же, мы — семья. Тебе стоит успокоиться. Давай сядем на диван и поговорим как раз о семье.

 

Гермиона принялась внимательно изучать стоявший перед ней диван. Она несколько раз моргнула, пытаясь сфокусироваться на предмете обстановки. Перед глазами плыли черные мушки. Она сделала несколько глубоких вздохов, но так и не смогла избавиться от ощущения, что ей на плечи давило что-то тяжелое. Ее прошиб холодный пот, а сердце забилось в несколько раз быстрее. Перед глазами все завертелось, и Гермионе стало трудно дышать. Она взглянула на Джинни, взглядом умоляя о помощи, хотя сама толком не понимала, в чем эта помощь могла бы заключаться.

 

— Джинни, я не могу перебороть свои чувства! Связь не хочет меня отпустить.

 

Джинни бросилась к Гермионе и крепко обняла ее, даря ей успокоение, но в то же время не давая вздохнуть. Гермиона попыталась обнять подругу в ответ, но вместо этого стала отпихивать ее от себя. Она чувствовала, как кружилась голова, и как ей не хватало воздуха. В отчаянной попытке дойти до дивана, Гермиона потянулась к нему. Джинни одной рукой взяла ее под локоть, а второй обхватила за талию, помогая устоять. В это мгновение до ее слуха донесся приглушенный вздох, и Джинни повернулась посмотреть, кто это мог быть. Гермиона тоже попыталась обернуться, но почувствовала в ногах необыкновенную слабость и стала заваливаться набок. Джинни изо всех сил старалась ее удержать, но, если бы в этот момент Гермиону не подхватили две сильные руки, обе женщины оказались бы на полу. Гермиона почувствовала, как ее подняли, в груди что-то захолонуло, и она потеряла сознание.

 

 

 

* * *

 

Джинни пыталась отдышаться. Она лежала на полу, из всей одежды на ней был только махровый халат, а над ней нависло перепуганное лицо Северуса Снейпа.

 

— Что произошло? — спросил он, бережно прижимая к себе Гермиону. В его руках она выглядела хрупкой и беззащитной.

 

— Это все ее Связь с Роном, которая оказалась гораздо сильнее, чем мы думали. Гермиона не знает, как ей быть, она разрывается между вами, — ответила Джинни, поднимаясь с пола и потуже завязывая пояс на халате.

 

— Помогите мне уложить ее на кровать, — резко приказал Снейп.

 

Джинни удивилась его тону, но, увидев обеспокоенное выражение его лица, решила благоразумно промолчать.

 

Она открыла дверь в комнату Гермионы, подошла к ее кровати и откинула одеяло в сторону. Снейп бережно уложил Гермиону, затем снял с нее ботинки и носки и укрыл одеялом, натянув его до самого подбородка.

 

— У вас есть палочка? А диагностические заклинания вам известны?

 

Джинни послушно вытащила волшебную палочку и взмахнула ею. Они вместе со Снейпом уставились на светящиеся цифры. Она произнесла еще несколько заклинаний, прежде чем они убедились, что все было в порядке.

 

— Расскажите по порядку, что произошло, — попросил Снейп более ровным тоном.

 

Каждый раз, когда перед ними возникали хорошие результаты тестов, он все больше успокаивался и на последнем, указывавшем, что ребенок был здоров и нормально развивался, вздохнул с заметным облегчением.

 

Джинни рассказала, что, с тех пор как Рон угодил в больницу, Гермиона делалась все грустнее с каждым днем, пока совсем не впала в отчаяние: она даже никак не отреагировала на полученное письмо из больницы Святого Мунго с предложением о работе. Джинни было больно видеть подругу в таком плачевном состоянии, но все ее попытки хоть как-то расшевелить Гермиону пошли прахом, ведь та становилась самой собой только тогда, когда ее дети оказывались рядом или когда ей приходилось вести занятия.

 

— А сегодня вечером, когда я зашла в комнату, она сидела на диване с таким выражением лица, будто готова была кого-нибудь убить, хотя ее голос, когда она заговорила, был полон грусти. Мне это чем-то напомнило паническую атаку. Я сказала, что ей следует отпустить Рона, но Гермиона ответила, что была не в состоянии это сделать. А потом ее начало трясти. Как хорошо, что вы так вовремя появились. Не думаю, что мне удалось бы ее удержать, разве что не дать ей стукнуться головой об пол. Она гораздо тяжелее, чем кажется на первый взгляд.

 

— Это потому, что на первый взгляд она не похожа на женщину в положении, — сказал Снейп.

 

Джинни покраснела и провела рукой по все еще влажным волосам.

 

— Я знаю, что Гермиона беременна, я же не полная дура.

 

Снейп кивнул и принялся укрывать Гермиону получше. Джинни пораженно наблюдала за его полными нежности движениями. Она была готова поставить на кон все свои сбережения в Гринготтсе, что до того момента, как произошли все последние события, Снейп понятия не имел, что такое нежность. Воистину пути Господни неисповедимы.

 

— Похоже, Гермиона больше привержена Рону, чем мы изначально полагали, не так ли? И если ей так трудно отделаться от этой Связи, то что говорить о Роне? — спросила Джинни и увидела, как Снейп сжал руки в кулаки.

 

Он внимательно посмотрел на Гермиону, прежде чем ответить.

 

— Я наверняка не знаю. Всю последнюю неделю она провела в обществе вас и детей, и, возможно, именно из-за этого на нее нахлынули воспоминания о семейной жизни. Когда же мистер Уизли снова здесь появится, то у Гермионы будет возможность еще раз убедиться, что их совместная жизнь не была гладкой, — сказал Снейп и потер глаза. — Где-то полгода назад, Уизли пытался освободиться, освободить свою душу. И теперь, вновь оказавшись в кругу семьи и любящих родителей, ему будет проще это сделать.

 

— Да, верно, но все же это не то же самое, как проводить время с Лавандой в надежде, что между ними установится Связь. Мама говорила, что Лаванда заходила в гости пару раз, но всегда только на непродолжительное время, и все домашние чувствовали себя не в своей тарелке. Может быть, раз Рону стало лучше, ему стоит самому навестить Лаванду.

 

— Да, это бы не помешало, — ответил Снейп. — Любое действие, которое поможет ему вновь обрести себя, должно приветствоваться. Но если вся эта ситуация не разрешится, то боюсь наши усилия не принесут желаемых результатов. Попросите своих родителей внимательно наблюдать за Рональдом, и если они заметят такие же изменения в его поведении, какие вы наблюдали у Гермионы, до того как она потеряла сознание, то велите им отправить вам Патронус незамедлительно.

 

— Хорошо, — согласилась Джинни.

 

— Она сегодня нормально поужинала? — спросил Снейп, кивнув головой в сторону спящей Гермионы.

 

— Она почти ничего не положила себе на тарелку, но так как она была слишком погружена в свои мысли, то не заметила, что я несколько раз подкладывала ей еду.

 

— Вы молодец, спасибо.

 

Джинни почувствовала, как от удовольствия румянец залил ей щеки, и неожиданно поняла, что на ее памяти Снейп в первый раз похвалил кого-то, кто не был учеником Слизерина.

 

— Я останусь с ней на ночь, — произнес он, вставая с кровати и пододвигая поближе стул. — А вам, миссис Поттер, следует отдохнуть.

 

— Джинни, — ответил она. — Мне хотелось бы, чтобы вы называли меня Джинни.

 

Снейп внимательно посмотрел на нее и медленно кивнул головой:

 

— Хорошо. Тогда вы можете называть меня Северус.

 

Джинни улыбнулась.

 

— Нам нужно продержаться всего неделю, а потом все будет хорошо, вот увидите, Северус. Спокойной ночи.

 

— Надеюсь, что вы правы. Отдохните хорошенько, Джинерва.

 

 

* * *

 

Стояла глубокая ночь, и комната была освещена только лунным светом, падавшим из окна. Северус бережно обнимал спящую Гермиону и в какой-то момент почувствовал, как она зашевелилась, просыпаясь. До него долетело эхо той радости, что всколыхнулась у нее в груди. Облегченно прикрыв глаза, он сжал ее еще сильнее.

 

— Ты как? — спросил он хриплым со сна голосом.

 

— Счастлива, — ответила она. — Не совсем понимаю, что произошло, но мне все равно очень хорошо.

 

Снейп нежно провел рукой по ее животу, потом по бедру, плечам и спине.

 

— Что со мной случилось? — поинтересовалась она.

 

— Все дело в твоих чувствах по отношению к Рону. Связь между вами оказалась сильнее, что мы изначально полагали, хотя нечто подобное стоило ожидать. Вы ведь изо всех сил старались остаться вместе, и нам следовало это учесть. Часто, когда брак разваливается, то его конец сопровождается сильной душевной болью, а в таких случаях, как твой, боль иногда становится почти физически ощущаемой.

 

— Наверно, ты прав. Но сейчас я не испытываю подобных чувств, я вообще ничего не чувствую по отношению к Рону.

 

— Это потому, что Связь между нами не завершена, и сейчас я здесь, с тобой рядом. Но как только я уйду, твои чувства к Рону вернутся. Потом, когда мы закрепим нашу Связь, ты сможешь тепло о нем думать без каких-либо последствий для здоровья или душевного равновесия.

 

Он еще раз прижал ее к себе, слушая ее голос.

 

— Ну так не уходи тогда. Я хочу всегда ощущать такое же счастье, какое я испытываю сейчас.

 

Гермиона пододвинулась к нему ближе и почувствовала, что он был возбужден. Сам Снейп последние минут тридцать старался не обращать на это никакого внимания. Гермиона попой потерлась о него.

 

Снейп с шумом втянул в себя воздух и носом зарылся в ее волосы.

 

— Гермиона, мы не отдаем отчета своим действиям. Не думаю, что ты хочешь именно этого.

 

— Именно этого я и хочу, — ответила, оборачиваясь, она.

 

Она поцеловала Северуса, и он тихо застонал, ответив на ее поцелуй со все возрастающей страстью, но потом, приложив усилие воли, отвернулся.

 

— В прошлый раз ты посчитала, что я тобой воспользовался. Мне следует уйти. Тебе это не нужно, по крайней мере, пока.

 

Гермиона надавила ему не плечи, и он лег на спину, чувствуя, что не имел сил сопротивляться.

 

— Может быть, я хочу сравнять счет. Может быть, теперь моя очередь тобой воспользоваться, — возразила она и принялась расстегивать его рубашку.

 

— О, Господи, — простонал он, чувствуя, что с каждым прикосновением ее пальцев остатки разума покидали его. — Да, да, пожалуйста.

 

Гермиона быстро освободила его от рубашки и провела ладонями по узкой груди.

 

— Ты прекрасен, — сказала она. — Похож на скульптуру из мрамора, высеченную рукой мастера, — лаская, она провела руками по его плечам и животу, и Снейп снова шумно втянул в себя воздух, поглощенный приятными ощущениями. — Никогда я еще не хотела мужчину так сильно, как сейчас.

 

Гермиона опустила руку и дотронулась до его эрекции, скрытой тонкой тканью брюк. Снейп вскрикнул и дернулся, а Гермиона рассмеялась тихим смехом. Каждое его движение или вздох только еще больше возбуждали ее. По сравнению с первым разом, его ощущения были в несколько раз сильнее, возможно потому, что сейчас он находился в своем собственном обличии. Неожиданно Гермиона замерла и отстранилась. Снейп разочарованно застонал. Он сел, протягивая руки навстречу Гермионе и борясь с желанием завалить ее прямо на кровать.

 

— Магия снова покинет мое тело? А ребенку это не навредит? — спросила Гермиона.

 

— Нет! — воскликнул Снейп, но потом справился с собой и продолжил уже более спокойным тоном: — Нет, это никак не скажется на ребенке. Что касается магии, то если мы… не закончим одновременно, то ничего не произойдет. Впрочем, это уже не так важно. Как только снимут браслет, наша магия соединится, ведь мы уже настроены друг на друга.

 

Снейп нетерпеливо принялся расстегивать пуговицы на ее мантии.

 

— Я хочу разглядеть тебя во всех подробностях. Я мечтаю об этом уже давно.

 

Гермиона завела руки за голову и сняла цепочку, на которой висел кулон. Заклинание перестало действовать, и Снейп во все глаза принялся разглядывать ее округлившийся живот. Гермиона стала расстегивать пуговицы на манжетах, и Снейп кинулся ей на помощь. Наконец-то справившись с одеждой, Гермиона отбросила ее в сторону.

 

— Моя красавица! — охнув, прошептал Снейп. — Ты еще прекраснее, чем я себе представлял.

 

Рукой он дотронулся до ее живота, провел по крутым бедрам. Он смотрел на нее с таким обожанием, таким благоговением, что Гермиона невольно ощутила, как по спине пробежали мурашки. Каждое его прикосновение приносило необыкновенно приятные ощущения. Он обхватил руками ее грудь и ловко расстегнул замочек на лифчике.

 

— Осторожно, соски очень чувствительные, — сказала Гермиона, освобождаясь и от этого предмета туалета.

 

— Хорошо, — отозвался Снейп и, наклонившись вперед, нежно поцеловал сначала одну набухшую грудь, а потом другую.

 

Снейп действительно понимал, что имела в виду Гермиона. Он потихоньку пробирался в ее кабинет, когда на нем не были наложены чары, заходил внутрь и внимательно изучал книги о беременности и родах, что Гермиона тайно хранила в ящике стола. А чтобы портрет слишком много не болтал, Северус пригрозил, что хорошенько смажет его скипидаром. Он придвинулся ближе к Гермионе, расположив свои ноги по бокам от ее ног, и аккуратно взял один из сосков в рот. Опустив руки, он сжал ее ягодицы. Наградой ему было ее прерывистое дыхание.

 

Она потянула его за волосы, и Снейп поднял голову.

 

— Поцелуй меня, — попросила Гермиона.

 

 — Да, — отозвался он.

 

Они целовались отчаянно, требовательно, жадно, и комната наполнилась их стонами и вздохами. Северус ласкал ее тело, что доставляло необыкновенное удовольствие им обоим.

 

— А когда мы закрепим связь, — прошептала Гермиона ему в губы, — то эти ощущения прекратятся?

 

— Нет, это на всю жизнь.

 

— Как тогда мы сможем оторваться друг от друга, когда наконец будем жить вместе?

 

— Не знаю, идея мне кажется абсурдной. Все, чего я хочу в данную минуту, это трахать тебя, не переставая, пока ты не закричишь, — ответил Снейп.

 

Его рука опустилась ниже и скользнула между влажных складок Гермионы. Она охнула и потерлась о его ладонь, а Снейп застонал, ощутив ее готовность. Лаская ее, он передвинулся и, оказавшись позади Гермионы, притянул ее к себе так, что его возбужденный член уперся ей в спину. Он покрыл поцелуями ее плечи и шею, и Гермиона, удовлетворенно вздохнув, откинула голову назад, положив ее на плечо. Северус втянул в рот мочку ее уха, нежно прикусив ее зубами. Он чувствовал, как попа Гермионы прижималась к нему, а когда он снова погрузил пальцы внутрь нее, она застонала.

 

— Северус, я хочу тебя, — воскликнула она.

 

— Да-да… моя любовь, я тоже тебя хочу, но надолго меня не хватит, поэтому разреши мне сначала доставить тебе удовольствие.

 

— Но я хочу тебя сейчас.

 

Он легонько оттолкнул ее, и Гермиона, оказавшись на четвереньках, сделала движение в сторону подушки, когда Снейп схватил ее и укусил за ягодицу, а потом поцеловал укушенное место. Она повалилась на бок и едва успела перевернуться на спину. Северус стоял перед ней на коленях, раздвинул ее ноги и стал медленно расстегивать ремень брюк, дразня ее, разжигая ее любопытство. Так же не торопясь, он стянул с себя брюки, а потом нижнее белье, и, когда Гермиона увидела его полностью раздетым, то невольно прикрыла глаза и облизнула губы. Первый раз он увидел то выражение лица во время происшествия в кладовке и с тех пор не раз мысленно представлял его себе. Северус дотронулся да ее губ пальцем, а Гермиона втянула его в рот, заставляя Снейпа содрогнуться от наслаждения.

 

Ее обнаженное тело было прекрасно. Северус подался вперед, нависая над ней, погладил ее по бедру, а потом погрузил пальцы внутрь, дотрагиваясь до того тайного места, о котором знал только он.

 

— Что это? — выдохнула Гермиона.

 

— Это? Это нечто, что принадлежит только мне, нечто, что ждало меня все это время, — ответил он, продолжая ласкать ее.

 

Свободной рукой Снейп продолжал гладить Гермиону по груди, животу, бедрам, а потом дотронулся пальцем до возбужденного клитора, сделав несколько круговых движений. Оргазм накрыл Гермиону с головой. Она не издала не единого звука. Просто с шумом втянула в себя воздух, а стенки влагалища стали ритмично сжиматься вокруг его пальцев.

 

Северус быстро поменял положение и мгновенно оказался внутри нее. Именно в это время Гермиона, как и Снейп, громко застонала от удовольствия. Он начал с силой толкаться в нее, чувствуя, как сладкое напряжение все усиливалось, унося его на новые вершины. Их прикосновения доставляли ему массу приятных ощущений, ее присутствие приносило чувство целостности, но эти ощущения не шли ни в какое сравнение с тем, что ему довелось испытывать раннее. Близость с Гермионой, возможность быть в собственном теле было чем-то необыкновенным.

 

Как он и обещал, долго продержаться не получилось. Вскоре Снейп стал бормотать что-то нечленораздельное, из чего можно было только разобрать «люблю» и «черт». Гермиона погладила его по щеке, смахнув слезу, о которой он даже не догадывался. Во все глаза он смотрел на Гермиону, удивляясь, что одним взглядом она могла передать столько эмоций.

 

— Я люблю тебя, Северус.

 

— О, моя Гермиона, моя душа, — проговорил он, тяжело дыша, — я тебя люблю. Ты мне нужна, мне так нужно… аааххх, — запрокинув голову, он кончил, протяжно застонав.

 

Оргазм был настолько сильным, что на мгновение Снейпу показалось, что он не удержит себя на вытянутых руках и просто свалится Гермионе прямо на живот. Однако в последний момент он все же смог осознать, что это была не самая хорошая идея, и обессиленно упал рядом с Гермионой, придавив собой ее ноги.

 

Северус пытался отдышаться, в то время как Гермиона высвободилась и прижалась к нему, свернувшись калачиком. Он неловким движением обнял ее.

 

— Это был чудесно, — сказала она. — Ты — само совершенство, — она удовлетворенно вздохнула, и Снейп довольно улыбнулся. — А скоро все вообще разрешится, и у нас будет чудесная жизнь, — Снейп, поглощенный происходящим, потерся носом о ее шею. Все было умопомрачительно, прекрасное мгновение с его великолепной женщиной. — И если все в скором времени не образуется, — продолжила Гермиона мечтательным тоном, — то ты его просто убьешь. Мне не хочется слишком долго дожидаться того момента, когда мы снова сможем остаться вдвоем, моя любовь.

 

На этих словах улыбка застыла на лице Снейпа. Он открыл глаза и встретился с абсолютно счастливым взглядом Гермионы, и на мгновение ему показалось, что рядом с ним была вовсе не она. На него накатила волна страха, и он прижал Гермиону к себе как можно ближе. Интересно, он тоже совсем скоро сойдет с ума?

 

 

* * *

 

Джинни проснулась от того, что кто-то, не переставая, барабанил в дверь. Поискав в темноте палочку, Джинни подняла ее, произнеся заклинание, и на ее кончике загорелся синий огонек. Вскочив с кровати, она кое-как натянула на себя халат и спросила:

 

— Кто здесь?

 

— Снейп, — донеслось из-за двери.

 

Запахнув полы халата, она завязала пояс на талии, скрывая фланелевую пижаму, нащупала тапочки и вскоре была в гостиной, где ее уже дожидался Северус.

 

Снейп молча толкнул ее обратно в комнату, и Джинни почувствовала, как на нее накатила паника.

 

— Эй, вы чего…

 

Снейп зажал ей рот ладонью.

 

 — Как только я отпущу вас, наложите заглушающее заклинание на комнату. Понятно?

 

Джинни кивнула, и, разжав руки, Снейп отступил на несколько шагов и сделал глубокий вдох. Только видимо, это не очень помогло. Он выглядел взбудораженным, каким-то неприбранным, и Джинни стало еще страшнее. Сказав «Муффлиато», Джинни молча стала дожидаться объяснений.

 

— Передайте Поттеру, чтобы он поторопился, — сказал Северус, расхаживая взад-вперед по небольшой комнате. — Она долго не выдержит, уже сейчас признаки сумасшествия становятся все более заметными. Я не понимаю, почему это происходит так быстро, но времени больше не осталось.

 

— Минуточку, подождите! Что значит «не осталось времени»?

 

Джинни хорошо помнила недавний приступ, случившийся с Гермионой, и сейчас ей сделалось немного жутко от того, что она оказалась в крохотной комнатке наедине со Снейпом, который тоже явно был не в себе.

 

— Ее настоящее «я» постепенно исчезает. Гермиона перестает быть Гермионой. Сходит с ума! Она кидается из крайности в крайность, то она полностью принадлежит Уизли, то мне. Но от нее самой уже ничего не остается. Вы обязаны передать Поттеру, что нужно поторопиться! Скоро уже нельзя будет ничем помочь!

 

Неожиданно Снейп замолчал и схватил Джинни за руки. На всякий случай она покрепче перехватила палочку и уперла ее кончик Северусу в бок. Тот не обратил на это никакого внимания.

 

— Если процесс ускорился для Гермионы, то то же самое должно происходить и с вашим братом. Они оба в ужасной опасности!

 

Неожиданно его взгляд сделался осмысленным, и он посмотрела на палочку Джинни, которая уткнулась ему прямо в живот. Северус отпустил Джинни и сделал несколько шагов назад.

 

— А возможно все дело во мне. Может быть, это я схожу с ума? — он с тоской посмотрел на Джинни, но потом собрался, расправил плечи и стал уже походить на того Снейпа, которого Джинни помнила по школе. — Джинерва, просто необходимо, чтобы ваш муж поторопился.

 

Он сделал еще несколько шагов к двери. Его шаги были неуверенными, и теперь ей стало казаться, что он был похож на сломленного человека. Боясь, что ее подведет голос, она просто кивнула.

 

— Мне лучше уйти, я не могу здесь больше находиться, да и Гермионе мое присутствие не идет на пользу. Когда я уйду, проведайте ее, хорошо?

 

— Конечно, Северус, я присмотрю за ней, — ответила Джинни, быстро подходя к нему. Положив руку на его предплечье, она продолжила: — Все образуется, вам нужно продержаться всего ничего.

 

Снейп посмотрел вниз на руку, покоившуюся на его предплечье, потом накрыл ее своею ладонью, кивнул и пошел к выходу. Джинни смотрела ему вслед. Снейп бесшумно выскользнул в коридор, и дверь за ним закрылась.

 

Оставшись одна, Джинни некоторое время стояла посередине комнаты, внимательно разглядывая дверь, ведущую в спальню Гермионы. Затем она подошла к окну и вызвала патронуса. Если ей придется просидеть все ночь, переживая о подруге, то пусть и Гарри помучается.

 

* * *

 

Дорогой папа!

 

Надеюсь, что ты себя чувствуешь вполне сносно. Тетя Джинни говорила, что ты уже встаешь. Я получила очень хорошую оценку за контрольную по нумерологии, меня даже профессор Вектор похвалила при всех в классе. Правда, на Истории магии я уснула, и из-за этого Гриффиндор лишился пятидесяти баллов. Я по тебе скучаю, давай поправляйся.

 

С любовью,

 

Роуз.

 

Дорогой папа!

 

Нам с Роуз очень понравились сладости, что ты прислал. Спасибо. Это ты правильно придумал. Мы поделились конфетами с нашей стаей. Все по тебе скучают. Когда ты вернешься, я покажу тебе дерево, что я нашел. Здорово, что тебе уже можно трансгрессировать. Может, ты заглянешь в школу, и мы пойдем посмотрим на то дерево?

 

Я по тебе скучаю и желаю тебе поправиться как можно скорее.

 

Хьюго.

 

 

Дорогой папа!

 

Я скучаю. Стая требует еще шоколада, но я считаю, что тебе не стоит его присылать. Ведь буквально на днях ты прислал гостинец, а они веду себя так, словно прошло не меньше года! К тому же в эти выходные мы идем в Хогсмид, так что пусть покупают конфеты себе сами. А Джеймс меня совсем раздражает. Недавно он попросил мои конспекты позаниматься да и потерял их. Теперь мне придется просить тетрадь у Роксаны, а ты ведь знаешь, что она часто ленится и записывает все через предложение. На обед нам давали тыквенные слойки. Я завернула парочку в салфетку специально для тебя. Когда вернешься в школу, напомни мне о них, я спрятала сверток в ящике с носками. Мама себя плохо чувствует. Она говорит нам, что просто устала, но я думаю, что это не все. Она какая-то сама не своя. Хорошо, что ты уже почти поправился и скоро будешь в Хогвартсе. Маме тебя не хватает.

 

И мне тоже тебя не хватает...

 

С любовью,

 

Роуз.

 

 

Дорогой папа!

 

Это хорошо, что ты говоришь, что уже почти в порядке. Приезжай скорее. С мамой что-то не так. Она все время очень бледная и часто ведет себя немного странно. Я боюсь, что она серьезно больна. И тетя Джинни всегда смотрит на нее с беспокойством. Не знаю, почему вы не захотели нам ничего говорить, но я и сам уже давно догадался, да и Роуз со мной согласна. Так что я все скажу напрямую, как думаю. Я опасаюсь, что мамино плохое самочувствие как-то связанно с ребенком, который должен скоро у нее родиться. Поэтому, папа, приезжай скорее. Ведь это плохо, если кто-то заболевает во время беременности, ведь так? Но из-за того, что все держится в тайне, мама не обращалась к мадам Помфри.

 

Приезжай, поговори с ней, узнай, в чем проблема. Мы с Роуз не находим себе места от беспокойства.

 

Хьюго.

 

 

1) Английский дворянин-католик, родился в Йорке, самый знаменитый участник Порохового заговора против английского и шотландского короля Якова I в 1605 году. Википедия.

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: