ОГОВОРКА ОТНОСИТЕЛЬНО ПЕРЮДА ДОМОНГОЛЬСКАГО. 869

Итакъ, въ пер1одъ до-монгольскШ наши предки не тгвли настоя-щаго просвещевдя и имели одну только грамотность, подобно тому какъ и во все последующее время до Петра Великаго. Однако, при этомъ должна быть сделана некоторая оговорка. Хотя до-монгольское образованное общество наше было такъ же только грамотно, а не об­разованно въ собственномъ смысли, какъ и последующее наше обра­зованное общество въ продолжеше сейчасъ указаннаго времени; но гбмъ не менее оно должно быть представляемо высшимъ по своему развитию (насколько можетъ быть речь о развитш при простой гра­мотности), чемъ последнее. Это по той же причине, по которой две деревни, одинаково безграмотныя, но находящаяся—одна близъ города, а другая въ глуши, различаются по степени развитая (о какомъ, под­разумевается, можетъ быть тутъ речь) своихъ жителей, или по ко­торой крестьяне, ходяпце < на городъ>, —на заработки въ столицы, отличаются отъ крестьянъ, сидящихъ дома. После нашеств1я Монго-ловъ у насъ порвались и мы сами порвали всяюя связи со всеми другими людьми, такъ что мы остались совершенно одни и замкну­лись исключительно въ самихъ себя, ставъ какъ бы глухою деревнею. Но до HanieCTBifl Монголовъ мы были деревней подгородной, —мы на­ходились сравнительно въ живомъ общеши съ другими людьми, выс­шими насъ по развитш. Во все продолжеше перюда Шевскаго митро­политами нашими были Греки и во все продолжеше его жило у насъ немалое количество другихъ Грековъ на каеедрахъ епископскихъ и въ качестве чиновниковъ при митрополитахъ и епископахъ. Во все про­должеше перюда книжные и благочестивые Руссше люди, изъ мона-ховъ и изъ м1рянъ, побуждаемые паломническимъ усердаемъ и про-стымъ любопытствомъ, несомненно—въ болыпомъ количестве посе­щали Константинополь, легкая водяная дорога въ который изъ Шева была такъ знакома по связямъ торговымъ, а наши купцы, ведшие тор­говлю съ Константинополемъ, ежегодно проживали въ немъ по не­скольку мЬсяцевъ. Наконецъ, въ этотъ першдъ, въ виде единичныхъ исключенш, и изъ самихъ Русскихъ бывали люди съ настоящимъ гре-ческимъ образовашемъ. Точно такъ же и съ европейскимъ Западомъ въ продолжение всего перюда мы не были совершенно разъединены, какъ после, а водили более или менее близкое знакомство: въ городахъ нашихъ мы постоянно видели въ болыпомъ числе тамошнихъ куп-цовъ и ремесленниковъ; съ непосредственными нашими соседями—По­ляками и Венгерцами мы постоянно имели тесное политическое об-щеше, то сами вмешиваясь въ ихъ дела, то терпя ихъ вмешательство

870

Т. I. ГЛ. IV. ПРОСВ4ЩЕШЕ.

въ наши дЬла, то находясь съ ними въ положительной дружбе, то въ по­ложительной враждЬ (которая есть также средство взаимообщешя людей, какъ и дружба); князья наши въпродолжеше всего перюда не переставали водить родственныхъ связей со всЬмъ Западомъ, то выдавая туда замужъ сврихъ княженъ, то приводя оттуда себъ- въ замужство тамошнихъ княженъ. Все сейчасъ сказанное нами было бы напрасно и совершенно не основательно преувеличивать, увлекаясь желашемъ такъ или иначе создать изъ до-монгольскихъ предковъ нашихъ настоящую Европу. Но ни какое дМств1е не остается безъ всякаго вл1янк, и необходимо ду­мать, что до-монгольсше предки наши, имйвппе общеше и водивппе знакомство съ людьми образованными, до некоторой степени пред­ставляли изъ себя ничто другое, чймъ предки нослв-монгольше, для которыхъ прекратилось это общеше и которые прекратили это зна­комство. Къ р'Ьчамъ объ этомъ мы возвратимся еще поел*.

Приложен! я.

Татищевъ обь училищахъ и просвтБщенш у ^{насъ въ} перидъ доиовтольстй.

Нащональная гордость Русскаго человека не слишкомъ легко ми­рится съ тЬмь непр1ятнымъ фактомъ, что во все время нашего истори-ческаго существовашя до Петра Великаго мы оставались народомъ безъ просвйщетя или что во все это время мы были народомъ непросв'Ьщен-нымъ. Карамзинъ нашолъ средство удовлетворить нашей национальной гордости, а именно т^мъ способомъ, чтобы возложить вину на независящая обстоятельства: мы—Руссые, желаетъ утверждать онъ, весьма хотели быть народомъ просв'Ьщеннымъ, мы-де заимствовали было отъ Грековъ просви­щете и до такой степени начали успевать въ немъ, что собирались быть даже учителями западной Европы; но междуусоб! я князей и потомъ иго Монгольское подавили у насъ прекрасные, многооб-Ьщавпле, начатки про-св^щетя.

Не можемъ утверждать положительно, но наклонны подозревать, что идею или мысль своей теорш Карамзинъ заимствовалъ у Татищева. Какъ бы то ни было, но этотъ послйдтй прежде Карамзина также хочетъ утвер­ждать, что въ перюдъ домонгольский существовали у насъ училища и было просвищете, т. е. именно настояшш училища и настоящее просвищете.

Можетъ быть, что уже и Татищеву нащональная гордость не позво­ляла думать, чтобы мы были народъ никогда не им^впий просвЪщетя. Но во всякомъ случай у него были еще и главное составляли иныя побуж-дешя. Родившись въ старой до-петровской Руси и перешедъ въ новую Русь съ самимъ Петромъ '), Татищевъ (талантливейший и замйчательиМ-шШ самоучка) представлялъ изъ себя самаго горячаго защитника новаго света противъ старой тьмы, просвещетя противъ невежества. Въ этой-то борьбе съ невежествомъ за просвещете онъ и хочетъ сделать и иметь нашу исторт своей помощницей. По качествамъ и складу своего ума на­клонный къ свободе мышлетя, воспитавшШ и самообразовавшШ себя па

') Онъ родился въ 1686 году.

872

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВ*ЩЕН1Е.

т4мъ вольнодумнымъ книгамъ своего времени, которыя всю тьму и все зло въ Mipi приписывали властолюбивому и своекорыстному духовенству (преимущественно, какъ должно полагать, Лексикону Байлеву или Бэлеву, cfr т. I, предъизв'БЩ. стр. ХХШ sub fin.) ', Татищевъ представляетъ д'Ьло о просвъчценш въ нашей исторж, въ назидаше, т. е. въ обличете и по-срамлете людей, стоявшихъ за допетровское невежество, такимъ образомъ: въ першдъ домонгольсюй князья наши усердно заботились о поддержаши у насъ просвйщешя и училищъ, причемъ заставляли помогать себе духо­венство и пользовались имъ, какъ оруд! емъ; „но нашеств! емъ Татаръ какъ власть государей умалилася, а духовныхъ возросла, тогда имъ (духовнымъ) для прюбр^тешя болыпихъ доходовъ и власти полезнее явилося народъ въ темноте неведетя и суевъ^я содержать; для того все учете въ учи-лищахъ и въ церквахъ пресекли и оставили" (см. у Соловьева въ Ист. т. XX, 2 изд. стр. 271).

Такимъ образомъ, для практический, целей, для обличешя и по-срамлетя защитниковъ допетровскаго невежества, Татищеву нужно было, чтобы въ перюдъ домонгольскШ было у насъ просвищете. Для сихъ н, е-лей онъ тамъ его и создаетъ.

Въ подтверждете своихъ общихъ речей онъ приводитъ частныя положительныя свидетельства, —и въ этомъ-то вся сила: такъ или иначе, говорятъ, понимай Татищева, но положительныя свидетельства, которыя онъ приводитъ, доказываютъ фактъ существоватя у насъ въ перодъ до­монгольскШ просвещетя и училищъ, ибо, говорятъ, эти свои положитель­ныя свидетельства не сочиняетъ же онъ, а откуда-нибудь беретъ. Несо­мнительно однако, что онъ ихъ сочиняетъ, понимая и комментируя по своему свидетельства всемъ известный, выдавая за прямые положительные, факты только свои предположетя, прямо читая въ свидетельствахъ то что онъ только желалъ бы видеть въ нихъ написаннымъ (и при всемъ этомъ поступая не съ какою-нибудь возмутительною недобросовестное™), а просто по обычаю большинства историковъ стараго времени, совсемъ не' оставленному нашими историками даже и въ настоящее время) ^а. Та-

') Петръ Бэль, Pierre Bayle, отецъ новейшей д1алектики и нов$йшаго скеп­тицизма, ожесточеннМшШ врагъ католичества и католическаго духовенства, родился во Францш въ 1647 г., умеръ въ Голландш въ 1706 г. Его знаменитый Лексиконъ, — Dictionnaire historique et critique, въ первый разъ напечатать въ 1696 г. (Тати­щевъ им'Ьлъ у себя Лексиконъ Байлевъ въ четырехъ книгахъ, следовательно не первое издаше, которое было въ двухъ томахъ, а второе—1702-го года).

²) Exempli gratia, объ одномъ изъ прим'Ёровъ совершенно татищевскаго об-ращешя съ источниками, дозволяемомъ преосв. Фидаретомъ, см. у Кгючевск. въ Жиияхъ святыхъ, стр. 143, прим. 2 (Не говоримъ уже о гЬхъ разныхъ, живыхъ и мертвыхъ, производителяхъ книжекъ по Русской исторш, которые могугь быть названы historici minores).

ПРИЛОЖЕНЫ. ТАТИЩЕВЪ.

873

тищевъ не говорить прямо, что въ своихъ показашяхъ относительно учи-лищъ и просвйщетя онъ пользуется свидетельствами общеизвестными, но онъ даетъ это знать т4мъ, что, за исключешемъ одного случая, вовсе не ссылается на KaKie-нибудь особенные, бывппе у него, манускрипты. Вотъ эти его показашя относительно училищъ и просвйщетя у насъ въ nepi-одъ домонгольскШ по порядку хронологическому.

Подъ 1086-мъ г. о дочери Всеволода Ярославича Янке или Анне, девицею постригшейся въ монахини и собравшей черноризицъ многихъ въ монастыре св. Андрея, построенномъ для нея ея отцомъ, Татищевъ пишетъ: „собравши младыхъ девицъ, н^колико обучала ихъ писанш, та-кожъ ремесламъ, петю, нгаешю и инымъ полезнымъ ихъ знашямъ, да отъ юности навыкнутъ разум4ти законъ БожШ и трудолюб1е, а любостраепе въ юности воздержашемъ умертвить" (И, 138). Въ летописи ') подъ т-Ьмъ же 1086-мъ г. мы читаемъ: „Всеволодъ заложи церковь святаго Андрея при Иване преподобномъ (вар.: при добромъ) митрополите; створи у цер­кви тоя монастырь, въ немъ же пострижеся дщи его девою, именемъ Янька; (cia же Янка) совокупивши черноризицы многи, пребываше съ ними по монастырьскому чину". Все сейчасъ выписанное изъ летописи Тати­щевъ приводить у себя передъ темъ, что мы привели, и потомъ, не ссы­лаясь ни на какой новый источникъ, говорить приведенное. Ясно, что это последнее онъ не беретъ откуда-нибудь изъ другаго источника, а го­ворить самъ отъ себя, высказывая свое собственное понимаше дела и «вое собственное представлеше о немъ, т. е. высказывая въ форме поло-жительнаго факта, какъ бы ему самому желалось представлять дело. Ему мечтается Смольный монастырь для воспиташя благородныхъ девицъ (по подобш таковыхъ монастырей на Западе) и вотъ древность и даетъ у него примерь подобнаго монастыря. Что мы должны понимать его такъ, а не иначе, это указываетъ онъ намъ тутъ же. Въ летописи сказано, что Янка, „совокупивши черноризици многи, прибываше съ ними по мона­стырьскому чину". А онъ, въ назидаше монахинямъ своего времени, пере­даете это: „мнопя инокини собравъ, пребывала въ немъ (монастыре) во всякомъ благоговенш, посте и цЬломудрш, храня жестоко законъ мона-шескШ" (Еще же яснее даетъ онъ знать о руководившемъ его побужде-нш, когда, восписывая похвалу Янке, говорить: „Достойна (Ыя) Анна ве­ликая или достохвальная именована быть, и дай Боже, чтобъ мы такую Лину еще имгьтъ могли", —П, 457, прим. 355).

Подъ 1093-мъ г. о помянутомъ Всеволоде Ярославиче, отце Янки, по поводу его смерти въ семь году, Татищевъ пишетъ, что сей благовер­ный князь, измлада боголюбивый, между прочимъ „много въ монастыри и церкви на училища подаяшя давалъ" (II, 144). Сравнивая Татищева съ

') Ипатской, въ данномъ случае—одной, безъ Лаврентьевской.

57 832

874

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВЫЦЕН1Е.

летописью находимъ, что въ данномъ месте онъ буквально воспроизво­дить последнюю и только вставляетъ одно слово „училища". Въ лето­писи: „въздая честь епископомъ и презвитеромъ, излиха же любяше чер-норизци и подаяше требованье имъ", а у Татищева: „епископамъ и всъмъ духовнымъ честь великую воздавалъ, много въ монастыри"... Ясно, что это одно слово „училища" Татищевъ прибавляетъ самъ. Всеволодъ, какъ онъ зналъ (изъ духовной грамоты его сына Владимира Мономаха), былъ че-ловекъ весьма образованный (о чемъ см. выше), и онъ не хочетъ думать, чтобы челов'Ькъ весьма образованный подавалъ монахамъ требоваше на что нибудь другое, а не на училища.

Подъ 1097-мъ г. извйстнаго некоего Васил! я, написавшаго разсказъ объ осл^пленш Василька Галичскаго, внесенный въ летопись, Татищевъ заставляетъ говорить: „Василько содержанъ былъ во Владимире... и какъ приближился постъ великШ, случилося мне быть тогда во Владимире смотрън1я ради училищъ и наставлешя учителей" (II, 181). Къ прискор-6iro людей, верующихъ въ Татищева, мы захватываемъ здесь почтеннаго историка, такъ сказать, съ поличнымъ. Здесь не могутъ быть предпола­гаемы никаше друпе неизвестные источники, потому что дъло идетъ только объ одномъ известномъ разсказе, какъ онъ читается въ лето­писи. Мы знаемъ, что въ летописи разсказъ этотъ читается безъ всякаго упоминашя объ училищахъ и учителяхъ '), и следовательно ясно, что учи­лища и учителей Татищевъ присочиняетъ самъ *).

Подъ 1180-мъ г. о Смоленскомъ князе Романе Ростиславиче, по поводу его смерти въ семъ году, Татищевъ говорить, что онъ „былъ вельми ученъ всякихъ наукъ", что „и къ ученью многихъ людей понуж-далъ, устрояя на то училища и учителей, Грековъ и Латинистовъ своею казною содержалъ и не хоте.ть иметь священниковъ неученыхъ" (Ш, 238). Обращаясь къ летописи подъ темъ же годомъ (Ипатской, 2 изд. стр. 418 нач.), мы находимъ, что она распространяется въ похвалахъ умершему князю и только ничего не говорить объ его учености н его заботахъ о

') Именно въ летописи читается: „Василкови же сущю Володимери... и яко приближися постъ великШ и ami сущу Володимери, въ едину нощь дрисла по мя"... Лаврент. 2 изд. стр. 255, Ипатск. 2 изд. стр. 173.

²) А если бы какой-нибудь защитникъ Татищева возразилъ, что-де у него могъ быть списокъ лътописи, въ которомъ разсказъ Васшия читается такъ, какъ онъ приводить, т. е. съ прибавлев1емъ словъ: смотр$шя ради и пр., то ответь на это: летописи первоначальной, въ которой пом^щень разсказъ Ваишя, известно бол^е полсотни списковъ (Предисл. къ I т. Поли. собр. л^тт. стр. ХУП fin.) и во веЬхъ ихъ разсказъ читается одинаково; следовательно предполагать, чтобы только у Татищева могъ быть списокъ, въ которомъ разсказъ читался по своему, значить предполагать ту возможность, о которой говорятъ, что у Бога нт> тъ ничего не-возможнаго.

ПРИЛОЖЕШЯ. ТАТИЩЕВЪ.

875

просвещенш. Летопись говорить, что Романъ былъ „всею добродетелью украшенъ"; а такъ какъ для Татищева первая добродетель была образован­ность, то онъ и усвояетъ ее князю. Летопись говорить, что Романъ былъ „страха Боаия наполненъ, нипця милуя, монастыри набдя"; а такъ какъ для Татищева набдете монастырей имело смыслъ единственно въ томъ случае, если это было для поддержашя просвещешя, то онъ именно такъ и представляетъ дело. Когда онъ совсемъ присочиняетъ Грековъ и Латини-стовъ, то въ первомъ случае, вероятно, имееть въ виду то, что къ деду Романову Мстиславу Владимировичу пришли въ 1137-мъ г. четыре Грека (Мануйло, певецъ гораздый, самъ трети, —Ипатск. лет. подъ симъ годомъ), а во второмъ то, что въ его собственное—Татищева время въ Смоленске, городе пограничномъ съ Польшею и некоторое время находившемся подъ властда этой последней, были и действовали на поприще просвещешя (и вместе совращешя) латинисты въ лице 1езуитовъ и другихъ католи-ческихъ монаховъ. Относительно Романа Мстиславича Татищевъ позво-ляетъ себе въ присочинительстве слишкомъ большую волю, какъ подо-зреваемъ, потому, что князь этотъ былъ его предокъ: Татищевы происхо­дили отъ князей Соломирскихъ, а князья Соломирсше были потомки князей Смоленскихъ. Нашедъ въ летописи похвалу одному изъ князей Смоленскихъ (собственно двоимъ, о другомъ см. ниже), которая позволяла комментировать себя широкимъ образомъ, онъ и комментируетъ ее такъ, чтобы можно было съ гордостда сказать, что-де напгь родъ издревле отличался великой любовью къ просвещенш.

Подъ 1188-мъ г. о Галичскомъ князе Ярославе Осмомысле, по тому же поводу его смерти въ семъ году, Татищевъ говорить, что онъ „изу-ченъ былъ языкамъ (и) мнопя книги читалъ", что онъ „въ церковномъ чине много исправлялъ и клиросъ устрояя и наставляя зловер! е искоре-нялъ, а мудрости и правой вере наставлялъ и учить понуждалъ, монаховъ же и съ ихъ доходы (и съ ихъ доходами, которые, подразумевается, самъ имъ назначилъ) къ наученда детей определили (III, 280). Обращаясь къ летописи (Ипатской, 2 изд. стр. 441 fin.), находимъ, что въ нашемъ случае Татищевъ почти не присочиняетъ отъ себя въ собственномъ смысле, а только такъ воспроизводить находящееся въ летописи, что въ этомъ воспроизведена! является совсемъ иное, нежели въ последней, —является, само собой разумеется, съ тою целш, чтобы создалось одно изъ свиде-тельствъ о существованш у насъ въ перюдъ домонгольскШ просвещешя. Весьма похваляя Ярослава, летопись говорить, что онъ былъ „князь мудръ и речистъ языкомъ": изъ этого „ргьчистъ языкомъ" Татищевъ и дй-лаетъ свое „наученъ былъ языкамъ". Затемъ летопись говорить, что князь „во всемъ законе Божш ходилъ, къ церковному чину самъ приходя и строя добре клиросъ": эти слова Татищевъ воспроизводить доточно, и только прибавляетъ немногое (совсемъ изменяющее смыслъ свидетельства),

57*

876

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВЫЦЕН1Е.

что онъ зловъ^е искоренялъ, а мудрости и правой eipi наставлялъ. Летопись говорить, что князь черноризскШ чинъ любилъ и честь (ему) подавалъ отъ силы своея: подавать честь монахамъ для Татищева зна­чить ни что иное, какъ давать имъ доходы на училища и учете, —такъ это онъ понимаетъ и представляеть и въ данномъ случай.

Подъ 1218-мъ г. о князе Ростовскомъ Константине Всеволодовиче по тому же поводу, что выше, Татищевъ пишетъ: „великШ былъ охотникъ къ читанда книгъ и наученъ былъ многимъ наукамъ; того ради имт^лъ при себе и людей *ученыхъ, мноия древшя книги гречесюя ценою высо­кою купилъ и велъмъ переводить на русскШ языкъ, мноия дъ\иа древнихъ князей собралъ и самъ писалъ, такожъ и друие съ нимъ трудилися; онъ им& лъ однихъ греческихъ книгъ более 1000, которыя часию покупалъ, частш патр1архи, в^дая его любомудр1е, въ даръ присылали" (III, 416). Относительно сейчасъ приведеннаго Татищевъ увт> ряетъ, будто „cie вы­писано точно изъ летописца Симонова, который (Симонъ, будто бы) ска-зуетъ, что „азъ быхъ при конце его и насладихся словесы мудрыми" (ibid. стр. 514, прим. 601—602). Подъ л& тописцемъ Симоновымъ, какъ это необходимо думать, Татищевъ разуметь Патерикъ Печерсшй съ до-полнешями л4тописнаго содержашя (которыя Татищевъ принимаешь за принадлежащая тому же Симону, что и самый Патерикъ, т. е. собственно часть послТ)Дняго). Сколько знаемъ, та самая рукопись этого такъ назы­ваемая летописца Симонова или Патерика, которая была въ рукахъ у Татищева, остается неизвестною'); но въ виду безчисленнаго множества известныхъ въ настоящее время списковъ Патерика Печерскаго, не пред-ставляющихъ ничего подобнаго тому, что выдаетъ Татищевъ за точную выписку изъ Патерика, кто будетъ иметь охоту верить ему, чтобы у него былъ единственный списокъ Патерика, въ которомъ будто бы читались неожиданныя извйсия, имъ сообщаемыя? Не можетъ подлежать сомн'Ьтю, что ничего подобнаго вышеприведенному Татищевъ не читалъ ни въ ка-комъ Патерики и что все это онъ сочинилъ отчасти на основанш Лав-рентьевской летописи, отчасти же вероятно ни на какомъ основанш, а просто водимый своею смелостью въ соображешяхъ и предположешяхъ (которыя предлагалъ читателю уже въ виде положительныхъ фактовъ). Лаврентьевская летопись, чрезвычайно похваляя Константина во всехъ отношешяхъ, говоритъ объ его любви къ чтенш книгъ и объ его книж­ной начитанности, что онъ „часто чтяше книги съ прилежашемъ", что онъ заповедывалъ и детямъ своимъ книжнаго поученья слушати и что, одарованный отъ Бога мудростью Соломоновою, онъ всехъ умудрялъ те­лесными и духовными беседами (2 изд. стрр. 420 и 421). Эти свидетель-

') Татищевъ говоритъ о своемъ списке летописца, что бралъ его у Артем1я Волынскаго и что онъ кончался раззорешемъ Москвы отъ Тохтамыша въ 1384 году, —I, 58 sub fin..

ПРИЛОЖЕНШ. ТАТИЩЕВЪ.

877

ства действительно даютъ право предполагать, что Константинъ обладалъ более или менее хорошею библштекою четшхъ книгъ: таковое предполо-жеше Татищевъ и делаетъ, но только по своему обычаю и по своей въ данномъ случай наклонности (именно—наклонности указать въ домонголь­ской Руси настоящимъ образомъ образованныхъ людей) превращаеть пред-положете въ положительный фактъ, а книжную начитанность Константина понимаетъ какъ наученность многимъ наукамъ (Вероятно, и слова лето­писи, что Константинъ исполнялъ книгами мноия построенный имъ церкви, при чемъ разумеются книги богослужебныя, Татищевъ также понималъ о четшхъ книгахъ). Летопись даетъ право предполагать библштеку сла-вянскихъ четшхъ книгъ и не делаетъ никакого намека на книги грече-сшя: откуда же беретъ Татищевъ эти последшя? При своеобразно-сво-бодномъ пониманш дела онъ находитъ свидетельство о нихъ все въ той же летописи. Подъ темъ же 1218-мъ г. въ летописи читается: „того же лета приде епископъ ПолотьскШ изъ Цесаряграда къ великому князю Костянтину (въ) Володимерь, ведый его любовь и желанье до всего бо-жественнаго церковнаго строенья, до святыхъ иконъ и мощШ святыхъ и до всего душеполезнаго пути, ведущаго въ жизнь вечную, и принесе ему етеру (некоторую) часть отъ страстей отъ Господень, яже насъ ради Владыка 1с. Христосъ отъ Гюдей претерпевъ пострада и мощи святага Логина мученика сотника, —святей его руце обе, и мощи святыя Марья Магдалыни" (2 изд. стр. 419). Татищеву не особенно нужны были святыня и мощи, а нужны были книги, и вотъ, переводя любовь князя съ первыхъ на последшя, онъ и передаетъ сейчасъ приведенное нами извеспе такъ, что епископъ принесъ князю святыню и мощи, но что вместе съ темъ онъ принесъ ему „и мноия книги древнихъ греческихъ учителей, ведая что князь любилъ оные паче всякаго имешя" (III, 410). По поводу уве-решя Татищева, будто Константинъ однихъ греческихъ книгъ имелъ более тысячи, можно выразить только сожалеше, что у него дрогнула рука и что вместо тысячи онъ не написалъ: десять тысячъ... Какъ понимать дело съ уверешями Татищева, будто Константинъ имелъ при себе и людей ученыхъ, будто онъ велелъ переводить гречесшя книги на русскШ языкъ, будто мноия дела древнихъ князей собралъ и отчасти самъ писалъ, от­части другихъ заставлялъ трудиться, —такъ ли, что эти уверешя суть плодъ какихъ-нибудь недоразуменШ и свободно понятыхъ намековъ или простое и чистое сочинеше, сказать не можемъ. Во всякомъ случае, самъ Тати­щевъ даетъ намъ право предполагать тутъ возможность недоразуменш съ его стороны какихъ бы то ни было курьёзныхъ и сколько бы то ни было неосновательныхъ. Говоря о последней увещательной беседе умиравшаго Константина къ детямъ, Татищевъ пишетъ: , хотя слова его Симонъ за-писалъ, но неудобно (сомнительно), чтобы все и безпогрешно было, осо­бливо въ начале о суете жизни говоря применялъ оную сну, якобы о

878

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВЫЦЕН1Е.

будущемъ мало вт.рилъ" (III, 514 прим. 601—602). То есть, Татищевъ находитъ, что Константина (который по нему самому „въ науки философш довольно просвт> щенъ быль", ibidd.) Симонъ хогЬлъ представить челов'Ь-комъ нев1фующимъ (философомъ XVIII века)! Пусть прочтетъ читатель эту увещательную беседу Константина къ дътямъ въ той ея позднейшей редакцш, въ которой читалъ ее Татищевъ, въ Никоновской летописи (II, 337 fin.) или въ Степенной книге (I, 326), и онъ увидитъ, какъ иногда странно мерещилось достопочтенному историку •).

Изъ князей перюда домонгольскаго, которымъ нельзя было усвоять заботь о поддержан)!! просвещешя между подданными или потому, что они не были князьями владетельными, или что они были таковыми очень не­долго, тремъ князьямъ Татищевъ усвояетъ собственную любовь къ про-свещенш и собственную просвещенность.

О Смоленскомъ князе Святославе Ростиславиче, брате помянутаго выше Романа, Татищевъ говорить, что сей Святославъ князь, украшен­ный многими добродетелями, между прочимъ „ученъ былъ греческаго языка н книги охотно читалъ" (III, 177). Отправляясь за справками въ лето­писи, находимъ, что Татищевъ воспроизводить вольнымъ образомъ отзывъ о Святославе Ипатской летописи (подъ 1172-мъ г., 2 изд. стр. 376, — такимъ вольнымъ образомъ, чтобы изъ князя хорошаго съ точки зрешя летописца сталь хорошш князь съ собственной точки зрешя его—Тати­щева). Но въ летописи, конечно, ни слова нетъ о знати греческаго языка, равно какъ нетъ и того, что могло бы быть, —объ охотномъ чте-нш книгъ, подразумевая—славянскихъ.

О Суздальскомъ князе Святославе Юрьевиче, сыне Долгорукаго, Татищевъ пишетъ: „сей князь былъ вельми благоразумейъ, ученъ писанш, и много книги читалъ и людей ученыхъ, приходящихъ отъ Грековъ и Ла-тинъ милостиво принимая, съ ними почасту беседовалъ и состязашя имелъ (III, 196). Разумеется, ничего подобнаго вовсе нетъ въ летописяхъ, но въ своихъ речахъ объ этомъ князе Татищевъ выдаетъ себя намъ уже съ самымъ безспорнымъ поличнымъ. Лаврентьевская летопись говорить о князе: „сей же князь избранникъ БожШ бе: отъ рожества и до свершенья мужьства бысть ему болезнь злая, еяже болезни просяхуть на ся святш апо-столи и святш отци у Бога; кто бо постражеть болезнью тою, якоже книги

') 11 Мая 1227 г. случился во Владимир* пожаръ, въ который, по л-Ьто-писи, сгор4лъ дворъ или дворецъ покойнаго князя Константина и бывшая на двор* или при дворце церковь святаго Михаила, украшенная помянутымъ княземъ. Та­тищевъ, повторивъ летопись, не забываетъ того, что сказалъ о Константин* выше, и прибавляетъ относительно церкви: „при нейже трудилися иноки Рус-cKie и Греки, учаще младенцевъ", и относительно будто бы находившейся при ней библютеки: „и погорали книги мнопе, собранные симъ Константиномъ муд-рымъ" (III, 446 нач.).

ПРИЛОЖЕНЫ. ТАТИЩЕВЪ.

879

глаголють, т'Ьло его мучится, а душа его спасается; такоже и тъ воистину святый Святославъ, БожШ угодникъ, избранный во всЪхъ княз4хъ" (подъ 1174-мъ г., 2 изд. стр. 347). А Татищевъ, переделывая летопись, пишетъ: „преставися благоверный князь Святославъ Юрьевичъ, который отъ мла­денчества и до совершеннаго возраста былъ- здравъ и въ самыхъ его лучшихъ л'Ьтахъ приключилася ему тяжкая болезнь, которою мученъ много л'бтъ и скончался". Князя больнаго отъ рождешя Татищевъ заставляетъ заболеть въ лучшихъ л'Ьтахъ, какъ нужно думать, для того, чтобы дать ему время сделаться ученымъ писашю и начитаться въ книгахъ; а усво-яетъ ему ученость, вероятно, съ того повода, что онъ очень похваляется лътописцемъ („избранный во всйхъ князехъ": КсиКЪ Ж 6 не быть ему ученымъ? ).

О вел. кн. Михаиле (МихалкЬ) Юрьевич* Татищевъ пишетъ: „вельми изученъ былъ писашю, съ Греки и Латины говорилъ ихъ языки, яко Рус-скимъ, но о Bipi никогда прешя иметь не хогЬлъ и не любилъ, поста­вляя, что все прешя отъ гордости или невежества духовныхъ происхо­дят^ а законъ БожШ всемъ единъ есть" (III, 220). Не можемъ сказать, съ какого повода написалъ это Татищевъ о Михаиле, ибо летопись, го­воря объ его смерти не делаетъ о немъ совершенно никакого отзыва (Лаврентьевская подъ 1177-мъ г., 2 изд. стр. 360). Но, конечно, уже никто не решится спорить противъ совершенной очевидности того, что это го­ворить не летописецъ какой-нибудь и вообще не древнШ кто-нибудь, а самъ Татищевъ, проповедывавшШ веротерпимость вследъ за западными своими учителями (въ частности за Бэлемъ, который былъ горячимъ ея проповедникомъ).

Въ заключеше вотъ еще образчикъ того, какъ Татищевъ дЬлалъ свои выписки изъ летописей. Въ Лаврентьевской летописи подъ 1224-мъ г. говорится о митр. Кирилле II, поставленномъ въ семъ году, что онъ былъ „учителемъ зело и хытръ ученью божественныхъ книгъ". А Татищевъ это передаетъ: „сей митрополита наученъ былъ многихъ языкъ и наукъ, — богословш и философш и всякой мудрости, чемъ вельми прославился" (III, 430). При этомъ, въ 1224-мъ г. онъ посвящаетъ Кирилла на русскую митрополш въ Константинополе, т. е. въ Константинополе, которымъ въ 1224-мъ г. владели латиняне. Въ Лаврентьевской летописи подъ 1226-мъ г. записано, что митр. Кириллъ, бывшШ въ семъ году во Владимире, помирилъ вел. кн. IDpifl Всеволодовича съ Олегомъ Курскимъ. Татищевъ подъ видомъ выписки изъ летописей влагаетъ въ уста митрополита речь, обращенную къ великому князю, и въ этой речи, говоренной будто бы въ 1226-мъ г., указываета на случившуюся погибель Русскихъ отъ Татаръ (III, 444 нач.)!

Право, намъ думается, что самъ достопочтенный историкъ смеется на томъ свете надъ лсгковер! емъ верующихъ въ него людей...

(Намеревались было мы еще поместить здесь нашу статью о мнимой 1оакимовской летописи Татищева; но такъ какъ половина тома выходить

880

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВЫЦЕН1Е.

слишкомъ толстой: то отлагаемъ нам4реше и просимъ людей, интересую­щихся вопросомъ объ этой мнимой летописи, читать нашу статью въ 28-й, 1881-го года, части ПрибавленШ къ творетямъ святыхъ отцевъ).

Библ1огра$ияесий обзоръ существовавшей у ^{насъ въ} пермдъ дононгольснй переводной и вообще заимствованной письменности.

Изъ представленнаго выше общаго обзора существовавшей у насъ въ перюдъ домонгольсюй переводной письменности и изъ представляемаго за симъ подробнаго ея обзора видно, что письменность эта была весьма не бедна. Но не можетъ подлежать сомнйшю, что на самомъ деле она была несравненно богаче, нежели сколько известна намъ теперь и пока. Воть одно убедительное этому доказательство: изъ перюда домонгольскаго сохранились до настоящаго времени или открыты до сихъ поръ только два месяца Четшхъ-Миней (Мартъ и Май, см. ниже, параграфъ: Минеи — Четьи), и въ этихъ двухъ сохранившихся мйсяцахъ находится 30 словъ 1оанна Златоустаго; если мы предположимъ, что въ несохранившихся или неизвъхтныхъ пока десяти месяцахъ было въ общей сложности хотя по пяти словъ въ каждомъ, то получимъ, что намъ остаются неизвестными 50 словъ Златоустаго, бывппя въ nepioib домонгольсшй въ славянском^ переводе, а если предположимъ, что ихъ было въ общей сложности по 15 въ каждомъ месяце, какъ въ двухъ сохранившихся, то получимъ огром­ную цифру 150-ти. Иное изъ бывшаго у насъ въ славянскомъ переводе уже въ перюдъ домонгольсшй сохранилось только въ позднМшихъ руко-писяхъ и съ такимъ подновлешемъ и такою переделкою языка, что въ последнемъ уже не можетъ быть съ уверенностью открыто следовъ древ­ности; иное (и вероятно — весьма не малое), бывшее у насъ въ славян­скомъ переводе уже въ этотъ першдъ, можетъ оставаться еще не откры-тымъ, и наконецъ иное могло и совсемъ не дойдти до насъ. Вообще, на известную намъ въ настоящее время нашу переводную литературу першда домонгольскаго должно смотреть не такъ, что она представляетъ всю действительно бывшую литературу, а такъ, что она представляетъ только литературу намъ пока известную ').

') При этомъ относительно нижесл$дующаго обзора мы должны еще огово­рить, что мы не указываешь прямо и подробно многочисленных?, выгшсокъ изъ отцовъ, которыя находятся въ Вопросо-отв4тахъ Анастайя Синаита и въ Пандек-тахъ и Тактикой* Никона Черногорца, а также не указываемъ и многочисленныхъ словъ и поучешй отеческихъ, находящихся въ Четь-Минеяхъ и Прологахъ. — По­временное библюграфическое обозрите И. И. Срезневскаю: „Древше памятники русскаго письма и языка (X — XIV в4ковъ)" мы цитуемъ по 1-му издашю 1863-го года.

⇐ Предыдущая73747576777879808182Следующая ⇒

Поделиться: