Интенциональные константы.

Это те постоянные направленности, которые выводят человека из переживания двойственности культуры ( Тема VI. 4 ) Это ретроспективная, перспективная и стабилизирующая константы. Каждая создает иерархию дуальных оппозиций, по которым человек движется к цели (цель – совершенное снятие оппозиций). ( Тема VI. 7 )

Суть ретроспективной в том, чтобы вернуться к синкрезису, восстановить магическое мироощущение, упростить знаковые системы ( Тема II. 2; Тема XI. 2, 3 ). Перспективная заключается, наоборот, в разработке знаковых систем ( Тема IV. 4 ) и новых смыслов ( Тема XV. 1; Тема XVII. 1-3 ) От соотношения 2 этих интенций зависит характер культурной динамики ( 7 )

Стабилизирующая константа создает устойчивые партиципационные связи с конкретными значениями ( Тема III. 2 ) Ее концентрированное выражение – традиция. Суть последней в том, что выход из дуального культурного пространства заключается для нее в постоянном подавлении дуализма. Она не дает родиться двойственности. Она старается сохранять неизменным знак, к которому однажды произошла партиципация ( Тема II. 8 ). Традиционная и инновативная парадигмы обе бессознательны, и одна неспособна полностью рефлектировать другую.

«Стабилизирующая интенциональная константа чрезвычайно важна тем, что, оформляя поток переживаний дуальных расчленений в знаковых формах культуры, осуществляет важнейший культурно-генетический акт имманентного трансцендирования смысла, создавая тем самым культурное измерение времени, замещающее в-себе-бытийствующее физическое время – спонтанную и нерефлективно-абстрактную континуальную длительность природных процессов. Именно благодаря этому имманентному трансцендированию достигается онтическая единосущность всех трех позиций триадической метаструктуры, собственно темпоральным модусом которой выступает триада прошлое – настоящее – будущее»[194] (Тема VIII. 4A)

Проще говоря, стабилизирующая константа при помощи специфического трансцендирования создает непрерывную связь между прошлым, настоящим и будущим. Константа утверждает человеческое сознание в позиции настоящего, в котором оно воспринимает и наполняет содержанием трансцендентные образы прошлого и будущего (Тема VIII. 1, 2)

Константы определяют различия культур и ментальностей. Конфликт между константами всегда продуктивен для культуры.

 

4). Мифологическое мышление ( Тема X. 1 )

Одна из вещей, которая находится в тени бессознательного у современного человека. Оно остается скрытой основой законодательного разума даже в век абсолютной, вроде бы, рациональности ( Тема XV. 7; Тема XVII. 5 E-I, 6 ) Может всплывать наверх, когда подвергаются разрушению более поздние слои ментальности. Например, во время кризиса (революция и т.д.). ( Тема XX )

 

5) Программы структурирования смысла

Приобретенные культурные программы становятся постепенно врожденными и пополняют таким образом культурное-бессознательное.

 

6). Естественное

До революции личности почти полностью было скрыто в бессознательном. Личность, как отчужденный от Абсолюта субъект, нуждалась в новых объектах партиципации, потому стала реабилитировать тело и материю. ( Тема XVII. 5 D; Тема III. 2, 3 )

 

 

d). Роль к.-б. в культуре

Культурное бессознательное – «горнило культурной динамики»[195] ( 7 )

Все импульсы, заставляющие субъектов организовывать, упорядочивать смыслы и направлять свои действия исходят оттуда

Отработанные культурные программы и парадигмы никуда не деваются, а становятся частью культурного-бессознательного, несмотря на то, что новая парадигма стремится представить себя как тотально доминирующая, вытеснившая все прочие (c 1) ) Современность – это всегда сложная мозаика прошлого и настоящего ( Тема XVIII. 5 )

Для партиципации необходимо своего рода узнавание собственных черт (скорее, глубинных свойств, близкой энергетики) в предмете на бессознательном уровне ( Тема III. 2 )

Можно лишь смягчить центричность культуры (то есть, абсолютную связь индивидуального сознания с конкретной культурной системой), но нельзя ее изжить ( 6 ) Хотя, к XX веке ситуация изменилась. Сформировалось информационное, отчужденное отношение к культурным явлениям, развился локализм (многовариантность) культурных парадигм.

Чтобы личности охватить мыслью чистые смыслообразовательные структуры как они есть, нужно выйти вон из культуры, полностью утратить способность к переживанию и, вероятно, мотивацию к жизни. Все это маловероятно. Даже гениям открывались только отдельные аспекты функционирования Культуры.

 

e ). Фронт рефлексии ( Тема XVI. 2 )

Это то, что выводит на свет неосознанный опыт и скрытые смыслы. Он постепенно подбирается к культурным основам, но путь долгий, так как в основном он лишь снимает одежки с культурной структуры. Последняя обнаруживается лишь на закате ЛКС (A). По ходу послойного рефлексирования смыслов от самых производных на пути к вскрытию самых глубоких сфера бессознательного загромождается и становится все менее возможным трансцендирование (c 1) )

 

C. Культура и цивилизация

a ).История вопроса

Существует два подхода к сопоставлению культуры и цивилизации:

1. Как жесткое противопоставление духовного и материального, игровой деятельности и прагматической, трудовой, рутинной; мира ценностей и чистой, предметно-знаковой среды. Это подход, свойственный Тённису, Шпенглеру, Маркузе.

2. Англо-французская традиция не делает различия между культурой и цивилизацией.

Смыслогенетической теории ближе 2-й подход, но она идет на некоторый компромисс с 1-м. Культура появилась до цивилизации, а ныне включает ее в себя. Это ее функционально-предметная среда. У каждого феномена, значит, есть функционально-предметные (цивилизационные) и ценностно-смысловые (культурные) характеристики. Однако и то, и другое - элементы культуры как единой системы. Любой предмет имеет определенный смысл и ценностное значение. Любой идеальный смысл может быть воплощен в конкретном предмете.

Цивилизация возникает как только культура переходит к перманентному расширению ресурса ( Тема XI. 7 С). В фазу активного развития она переходит, когда появляются город, государство и письменность (Тема XIV. 3)

В культуре объединяется природно-переживающая, магическая и инструменталистская стратегии бытия.

Противоположностью культуры цивилизация, условно говоря, становится, когда в общей системе начинают преобладать чисто прагматические функциональные законы, не имеющие сильного ценностного аспекта (Тема IX. 4 )

 

b ). Определения культуры и цивилизации

«специфический способ жизнеустройства и система устойчивого воспроизводства экзистенциальных ценностей» [196]

«Собственно культурная стратегия бытия – та, где принцип формирования опосредующих медиирующих феноменов и смыслов путём аксиологической дуализации оформился и осознался как доминирующий, - обозначается нами как цивилизационная» [197] ( Тема VI. 5, 13 B)

«цивилизация – это мир опредмеченных социальных феноменов и отношений, саморазвивающийся в режиме перманентного расширения»[198]

c ). Магия и цивилизация

Магия и цивилизация находятся в постоянном противоборстве. Первая противостоит второй изнутри культуры. Вторая же стремится маргинализовать первую в ответ. Цивилизация выросла благодаря наращиванию цепей опосредующих духовное/запредельное феноменов, в начале она развивалась при доминировании магического мироощущения. Переход к ней - расширение культурного ресурса ( Тема XI. 7 С) Вообще, согласно Пелипенко, чем сильнее развита цивилизация, тем слабее мифо-ритуальные практики, потенциал трансцедентного и магия (Тема VIII. 1)

 

d). Культурный ресурс

Культурный ресурс включает в себя как предметно-знаковую среду, так и ментальные принципы и стратегии смыслообразования, мир идей и мир вещей. Это «общая совокупность культурной активности»[199], «обобщенное поле объектов-медиаторов» [200] ( Тема IV. 3 G; Тема V. 2 B; Тема VI. 13 )

Культурный ресурс - это поле медиации: каждый предмет здесь является объектом для опосредования партиципационного переживания, у каждого предмета появляется все больше опосредующих его знаков ( Тема IV. 4; Тема III )

Граница ресурса – непродуктивные для культуры феномены. Продуктивными не могут быть ядерные отходы, как и абсолютно неизвестный язык ( Тема IV. 3 O)

Регулировщиком расширения ресурса стало нарождающееся государство. Конфликт между государством и человеком - в основе существования цивилизации (Тема XIV)

 

e). История развития цивилизации

Неолит – переход цивилизации в активную фазу развития. Именно тогда и происходит переход к перманентно расширяющемуся ресурсу ( Тема V. 3 A; Тема XI. 1, 7 С)

«Эпоха ранних цивилизаций явила взрывное увеличение сложности и разнообразия форм социокультурного бытия»[201]

Лавинообразное развитие цивилизации и рост культурного ресурса были связаны с обострением определенных проблем. Одной из них был неравномерный доступ к ресурсу разных социокультурных групп. Регулятором доступа служило сформировавшееся государство (Тема XIV. 1)

Ранний прогресс цивилизации был связан с тактическими попытками задержать распад мифо-ритуального ядра культуры ( Тема II. 5, 8; Тема XI. 3, 7 С)

Рост социальных структур был связан со смешением этносов. Молодые этносы, унаследовавшие черты старых культур, уже не воспринимали наиболее глубинные их слои. Народы, появившиеся после неолита, уже не могли воспринимать его мировосприятие (отношение к сакральному и др.). Из-за массовых перемещений этносов и многообразных культурных взаимовлияний невероятно разрослись мифологические смыслы.

У шумеров сакрально-оргиастическое неолитическое начало представлено в крайне ослабленном, «обмирщенном» виде. Угасает традиция жертвоприношений, культ Великой Богини становится весьма формальным. В первую очередь имеются в виду царские гробницы I и III династии Ура.

При переходе к цивилизации догосударственные неолитические общества остались за бортом развития. Тем не менее, первоначальное давление архаической периферии на цивилизацию имело огромное значение для ее развития. Она развивалась в борьбе и сложном взаимодействии с этой периферией.

Окончательный переход к цивилизации связывается с тремя основными факторами: переход к урбанизации, письменности и государственности. Все они появились, выполняя функции разваливающейся мифо-ритуальной системы, но в итоге начали жить своей жизнью ( Тема XI. 7 H; Тема XV. 2, 5 J)

Существует концепция, согласно которой ранние города IX – VII тыс. до н.э. создавались как раз, чтобы отгородить сакральное ядро культуры от практичной аграрной среды (Тема IX. 1; Тема II. 8 ). Поэтому возник смысловой комплекс, связанный с Богиней-матерью, женским лоном, камнем, алтарем и городом. Отсюда и особые женские жреческие корпорации в ранних городах. Об этом говорят и одеяния жрецов, которые практически повсеместно восходят к женской одежде. Уже только в IV – III тыс. города стали двигателями социального прогресса.

На смену мифо-ритуальному тотемистическому комплексу пришел храмовый. Только тогда стало возможным разделение между храмовым центром и сельской периферией ( Тема VI. 4 ) Неолитические протогорода не создавали собственно городской среды. Это уже результат функционирования номовых образований IV – III тыс. л. до н.э. Там формируются производство, обмен, собственнические отношения. Все, что в неолитических протогородах было периферийным, теперь стало главным. Парадоксально, что важнейшая для разложения синкрезиса оппозиция город – деревня сформировалась благодаря попытке человека «спрятать» храмовый комплекс от профанизирующего разложения (Тема IX. 4). Впрочем, принято считать, что город и деревня окончательно обособились лишь в эпоху Средневековья.

Письменность нанесла самый мощный удар по древнему синкретизму, потому что обострила разрыв между предметом и его знаком ( Тема II. 10; Тема IV. 4 ). Партиципация была смещена на знак, смысл был «загнан» в узкие границы. Собственно, значение стало важнее экзистенциального и изобразительного компонента смысла. Письменный знак – форма снятого партиципационного переживания ( Тема III. 1 ) Он имеет двойственную природу. С одной стороны, он моделирует (заставляет вспомнить) ситуацию партиципации, не требуя для этого воссоздания всех первичных условий. То есть, достаточно взглянуть на знак (текст, изображение, предмет), чтобы пережить заново ситуацию партиципации. Хотя в этом случае она куда слабее, она не зависит от ситуации и поэтому трансцендирована (Тема VIII. 1, 4) В то же время, знак – это определенная вещь, элемент социальной коммуникации. Эта дистанция создает множество смысловых возможностей. Знаковая конструкция постепенно отслаивает от своей основы все новые оттенки смысла. Независимость партиципации от конкретных ситуаций стимулировала абстрактное мышление. Письменный знак стал эквивалентом звука или слова вербального языка.

Знак вклинился в древние духовные практики, заслонил собой феномен и перенял на себя значительную часть энергии переживания. Показательно, что все наиболее сакральное доверялось письму в последнюю очередь (Тема IX. 1, 2)

Древний Восток, изобретший письменность, сделал значительный шаг на пути превращения мифа в литературу. Эпос о Гильгамеше – уже не миф, хоть и не совсем литература. Здесь есть уже некоторая определенность по сравнению с бесконечными смысловыми возможностями мифа более древнего ( Тема X. 2 )

 

2. Субъектность культуры

A. Общие наблюдения

Архаический человек всегда видел субъектность во внешнем мире - стихии, силы, духи ( Тема XI. 1 ). Все это - подсистемы культуры. В современности есть указывающие на эту субъектность отголоски мифологического отношения: «экономика определяет», «язык овладевает», «труд создал». Эти формы устойчиво воспроизводятся, а, значит, это не просто языковые рудименты.

Образы, эпистемы, категории – все это преломляется и начинает творить мир уже независимо от человеческой воли. Лучший пример – миф, который живет собственной жизнью, что отмечалось множеством исследователей ( Тема X )

Пример таких образов – «тургеневская девушка» или нигилисты, которых, в общем-то, не существовало до появления романов Тургенева.

Независимо от человека языковые конструкты собираются в смысловые комплексы, организующие поведение различных групп людей. Все эти языковые формы – проекции подсистем культуры.

«Место духов заняли виды бытия, сущности (essences), принципы и т. д.»[202]

Люди часто действуют абсолютно в разрез со своими личными интересами, подчиняясь некоему внешнему императиву. Согласно СТК – это императив их культуры. Часто люди разного интеллектуального уровня, образования и жизненного опыта мыслят абсолютно одинаково.

Культура определенным образом настраивает мозг человека, закладывая в него нужные программы и встраивая в свои подсистемы. Деление социума на группы, усложнение и специализация культурных практик - выражение функционального и структурного усложнения мозга самой культуры, формирующей новые подсистемы.

«В общем же случае отношения в системе человек – культура можно охарактеризовать как симбиотические и представить их с помощью несколько натуралистической метафоры: в желудке некоего существа живут бактерии, которые обладают разумом и имеют свой образ организма как целого, свою «картину мира», свое понимание «смысла жизни»; все эти рефлексии довольно далеко отстоят от действительного назначения бактерий – выработки веществ, необходимых для жизнедеятельности «хозяина»; большой организм, в свою очередь, имеет весьма смутные представления о внутренней жизни бактерий, ему нет дела до их личных судеб – он вспоминает о них только тогда, когда разлаживается работа его органов.

Симбиоз человека и культуры во многом похож на эту ситуацию. Правда, отношения человека с культурой по ряду признаков значительно сложнее.

Человеческая рефлексия, поднимаясь до постановки вопросов о «большом организме» достигает гораздо более высокого уровня адекватности»[203] ( 6; Тема XVI )

Культурные императивы в большинстве случаев сильнее инстинкта самосохранения. Отсюда же интеллектуальная слепота в кризисные периоды ( Тема XX )

На уровне жизни социума человеку все может казаться волей случая, фатумом, провидением – но все это самоорганизационные процессы, которых он не видит.

Часто люди внезапно оказываются в ситуациях, где дальнейшая судьба всего общества зависит от их действия или бездействия, будто кто-то их туда переносит. При этом сами по себе талант и склонность к чему-либо еще ничего не гарантируют.

 

B. Близкие концепции

Идея внешней по отношению к человеку субъектности очень стара. Человек иначе и не воспринимал мир на заре своего существования. Но в качестве теорий и концепций эту идею можно проследить с Античности (Тема XIII. 1, 2) Показательна в этом смысле аристотелевская теория государства (Тема XIV).

«Итак, очевидно, что государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказавшийся в изолированном состоянии, не является существом самодовлеющим, то его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому»[204]

Периодически эта тема появляется в политологии, социологии, психологии, философии:

«Для других (например, юридических) познавательных целей или для целей практических, может быть, напротив, целесообразно или даже неизбежно рассматривать социальные образования («государство», «ассоциацию», «акционерное общество», «учреждение») совершенно так же, как отдельных индивидов (например, как носителей прав и обязанностей или субъектов, совершающих релевантные в правовом отношении действия). Для понимающей социологии, интерпретирующей поведение людей, эти образования – просто процессы и связи специфического поведения отдельных людей, так как только они являют собой понятных для нас носителей осмысленных действий»[205]

Подобные рассуждения можно найти у Вундта с его психологией народов, А. Гумбольдта, М. Лацаруса и Х. Штейнталя, А. Фробениуса, Шубарта, Шпенглера, Данилевского, Конта

У Фробениуса и Шубарта – много мистицизма, но вот против социологии так легко не пойдешь. Социологи неявно постулируют субъектность культуры, хотя прямо это не называется[206]

«Г. Спенсер и многие другие социологи-органицисты придавали тому, что мы называем культурой, статус субъекта – надындивидуального агента принуждения, определяемого через смысловой комплекс, который связан с понятиями общества, собственно культуры (цивилизации) и организма. Сходную позицию находим и у Э. Дюркгейма (и не только в его концепции «разделяемых представлений» или «образцов поведения», но и в общей трактовке культуры как надындивидуальной сущности и принудительной силы)»[207]

Это, например, представители «oрганической школы» или «органического направления» 70-х гг. XIX в. П. Ф. Лилиенфельд, А. Э. Шеффле, А. Фулье, В. А. Эспинас, Р. Вормс

«Вообще социологическая мысль, призванная исследовать сущность социального, пожалуй, чаще всего наталкивалась на субъектный характер культуры, что более или менее явно проявляется во многих текстах»[208]

В этом же ряду баденская школа неокантианства. У тех, кто работает в парадигме трансцендентального (или критического) реализма (Р. Бхаскар, М. Арчер, У. Аутвейт и др.)

В культурологии – М. Ю. Лотман[209]

«если отмести понятийно-терминологические различия и второстепенные методологические противоречия (например, условно приравнять культурные системы к локальным цивилизациям, а общество или социум в трудах социологов соотнести с внешним контуром культурной системы), то можно сказать, что субъектность культуры раскрывается в широком кругу исследований – от цивилизационных до современных социологических и политологических, в том числе и самых что ни на есть прикладных»[210]

Согласно всем этим концепциям, социальное – автономно субъектное, а не размноженная субъектность индивидуальностей. Но эти концепции «плохо слышат». Нынче, однако, есть тенденция к уходу от субъектно-объектных схем ( Тема XX. 3 Ib)

Субъектность культуры выражается 3 атрибутами: целеполагание, самоорганизация, саморефлексия ( Тема XVI. 7 )

 

С. Аргументы

a ). Принцип центрообразования. ( Тема II. 2 )

Это системный, эволюционный принцип формирования субъектности. На квантовом микроуровне это энергетический узел, сгусток поля, на биологическом - клетка, главная особь или группа в популяции.

Центр - главный элемент всякой структуры и высшее проявление ее самости, которому свойственны независимое от внешней среды целеполагание, самоорганизация и рефлексия. С появлением Культуры перестали преобладать центробежные силы, всегда побеждавшие на предыдущих ступенях эволюции. «…в процессе эволюции повышалась степень целостности популяций и вида»[211]

Центр сместился в человеческий мозг, «дав импульс развитию индивидуальной самости». Открылась возможность развития субъектности самих культурных паттернов и их подструктур[212]

b ). Формирование системности.

Если культура - это просто сложный системно организованный объект, то, собственно, кто его системно организовал? Тоже можно спросить и о возникновении государства – «кем» была осознана угроза дезинтеграции? (Тема XIV. 3)

c).Субъектность социума

Культура совершает свою волю через социум, который имеет собственную субъектность, а не является суммой субъектностей составляющих его членов:

«отношение к внешнему миру в значительной мере обуславливается не непосредственно индивидом, а воображаемым организмом «группы», чьим олицетворением является лидер или ведущее животное, и сознание этого организма функционирует для всех частей группы. …член группы оказывается в одинаковой степени как во власти групповых реакций, так и бессознательных констелляций. То, что он досознателен и доиндивидуален, ведет к тому, что он воспринимает мир и реагирует на него таким образом, который является в большей мере коллективным, чем индивидуальным и в большей мере мифологическим, чем рациональным»[213]

«социогенез в надприродном мире – ни что иное как проявление субъектности культуры. Иными словами, субъектность культуры проявляется в «объективной» непреложности навязываемых человеку социальных императивов. И если человек в ментальном отношении живет в консенсусной реальности… то правила этого консенсуса диктуются культурой, которая в этом и проявляет свою субъектность наиболее ярким образом»[214] ( Тема V. 1 )

Социальное - это не продолжение индивидуального, это его антитеза, имеющая собственную субъектность. Человек часто видит лишь внешнее, упуская самоорганизационные системные законы. Например, первобытный человек, устанавливающий различные табу, сам с трудом понимал, зачем он это делает ( Тема XI. 1, 2 )

Одна из форм проявления субъектности культуры - институты и традиции инкультурации, которые исторически рано возникли и исправно действуют, несмотря на человеческую рефлексию по их поводу ( Тема XVI ). Эта форма появилась примерно в верхнем палеолите в качестве обряда инициации. Таковой воздействует на ментальность, психику, даже обмен веществ, чтобы перемолоть природные программы в культурные. Однако современные люди с ментальностью, близкой к ВП и имеющие обряд инициации не могут не только объяснить его смысл, но и внятно пересказать его суть ( Тема XI. 1, 8 ). Вывод - все, что происходит в его рамках придумано не людьми, а системой культуры.

1). Государство и его возникновение (Тема XIV. 3)

Государство - тоже результат действия культурно-системного. Слишком человеческое никак не может быть причиной его появления. Государственность воплощает собой инструмент саморегуляции культуры, ее сохранения и расширения.

Правители древности были лишь представителями безликих сил самоорганизации и были не более свободны, чем рабы.

Участники репрессий, члены суицидальных сект, погромщики и т.д. также не могут внятно объяснить свои действия. Они - результат процессов саморегуляции культуры. В XIX веке было много уголовных дел, связанных с песней о милосердной жене Аллилуевой (она бросила своего ребенка в огонь, когда за младенцем Христом, которого у нее прятали, пришли солдаты Ирода). Это аналогично вирусу, который заставляет муравья подползти к кормящейся корове.

d). Мозговые фильтры

«Мозг посылает в сетчатку управляющие импульсы, среди которых выделяются детекторные признаки. Они фильтруют входящий поток впечатлений, пропуская в мозг лишь то, что так или иначе корреспондирует с внутренними психическими образами. Последние же, большей частью неосознанные, как принято считать, хранятся в памяти... Из этого делается вывод о том, что мы живём в консенсусной реальности: реальности значений, а не вещей. Но следует/важно уточнить: не произвольно придумываемых людьми значений, а задаваемых культурой смыслов (напомню, что смысл не исчерпывается значением). При этом замечено, что восприятию непосредственно открывается не значение, а «ощущаемый смысл» (термин Ю. Гендлина), который потенциально содержит в себе весь возможный в данном контексте набор значений. Далее же сознание (по моему мнению, не столько само сознание, сколько культура посредством сознания) выбирает из этого расплывчатого множества те значения, которые оказываются наиболее адекватны контексту ситуации»[215] ( Тема IV. 2, 7; Тема II. 10 )

Согласно нейропсихологу К. Прибраму, мы практически не имеем дела с объектами, каковы они есть. Восприятие фильтруется нашим прошлым опытом. Мозг формирует своего рода «голографический образ» окружающей реальности. Он провел следующий эксперимент – показывал хаотично перемещающиеся точки на экране. Человек упорядочивает их в соответствии с некими внутренними образами[216]

К. Прибрам: «мы всё время конструируем собственную реальность из массы того, что, как правило, кажется хаосом. Однако этот хаос имеет свою структуру: наши уши подобны радиоприемникам, а глаза – телеприёмникам, которые выбирают соответствующие программы. Имея другие системы настройки, мы могли бы принимать другие программы»[217]

Культура использует энергию, которую человек теряет, выпадая из синкрезиса, когда его сознание задерживается на отдельных предметах. Витальные импульсы человеческой экзистенции трансформируются в энергию культурной деятельности ( Тема III. 3, 4, 7; Тема IV. 3 E)

Человек экзистенциально зависит от определенных смысловых комплексов. Он видит реальность только через предоставляемые Культурой коды. Прорывы через них - скорее случайные, незначительные флуктуации ( Тема V. 2 B)

Строится искуcственная реальность по большей части посредством мифологем. Мифологемы – своеобразный инструмент культуры по управлению человеком. Именно через миф лучше всего просматривается субъектность культуры. Его бытие всегда коллективно, полуосознанно и ни отдельный человек, ни человеческий коллектив не творят его – его творит нечто иное, сама культура как субъект. Сам человек представляет собой как бы мифологическую вещь, поскольку не управляет законами мифообразования ( Тема X. 1 )

«В форме мифического образования отражается не столько объективная форма вещей, сколько форма человеческих действий»[218] «Когда присматриваешься к становлению древних мифов, то складывается впечатление, что они возникают, дают боковые побеги, образуют всё более и более сложные переплетения совершенно без ведома и даже помимо воли отдельных людей и всего общества»[219]

Культура манипулирует человеком, но ее существование и «действия» нельзя оценивать с позиций морали. Ценностное отношение к миру внушено ею же. ( Тема XVI. 5 )

 

D. Принципы манипуляции культуры человеком

a ). Сокрытие оснований

В первую очередь Культура скрывает внеденотативные компоненты смысла (генезис смысла, причины его формирования) ( Тема IV. 2 )

Защищаясь, культура апофатизует высшие сакральные ценности, скрывая их от рефлексии - здесь ее «кощеева смерть» (Тема VIII. 1, 2; Тема IX. 1; Тема XVI. 4 ). Синкрезис здесь активно сопротивляется аналитическим процедурам. Древние и восточные общества практикуют «нерефлективную ассимиляцию смыслов», не создающую напряженных альтернатив и оппозиций ( Тема II. 8 ).

Культура всегда стремится спрятать от субъекта свои базовые основания - он видит производные смыслы, но не структуру организации (изредка элементы структуры открываются гениям и то, лишь на поздних стадиях существования культуры) ( Тема XVII. 1 ). Свою культуру субъект считает единственно возможной (с оговорками)

Одна из подвидов этой манипуляции - формирование пробелов и искажений в исторической памяти - все видится через мифологемы ( Тема X )

Границы Культуры - это границы Вселенной. Она внушает, что существующий расклад - единственно возможный

Слишком рано увидеть границы - опасно и для культуры, и для ее субъекта. Это чревато кризисом идентификации. Будут невозможны ни инкультурация, ни выполнение культурных ролей и сценариев ( Тема XX. 1 ).

Культура позволяет смыслам плодиться в сферах, которые не являются для нее системообразующими, лишь функциональными. Свое сокровенное она всячески защищает, блокируя там лишнее смыслообразование ( 1 A). На уровне древнейших культур – семиотические коды закрепляются, право их использования предоставляется ограниченной группе лиц (вожди, шаманы) ( Тема XI. 3 )

Гибель религиозных или этических опосредований воспринимается как гибель мироздания. Культура до последнего не подпускает рефлексию к ядру, жертвуя внешними оболочками.

Другой подвид сокрытия оснований это хроноцентризм - все, что происходит сейчас - воспринимается как самое важное

Возможность выхода на кросскультурную позицию в наше время не стоит преувеличивать. Современность лишь навела локальные мосты между разными культурами. Контакты же были всегда и даже сегодня они чреваты целым комплексом неврозов ( Тема XVIII. 5 ). Показательна реакция американцев на знакомство с фильмом А. Роу «Морозко»[220].

Подсовывая идеал, Культура все самое важное для себя представляет как условное и побочное. То же, что кажется человеку важным, для культуры представляет собой лишь конструктивный элемент.

Культура выдает конечное за бесконечное, модус за субстанцию.

Еще один метод сокрытия оснований – создание «эффекта исчезновения субстанции», когда предмет исследования вдруг становится рыхлым, сложным, как будто его невозможно ухватить в его целостности. Это касается как самого слова «культура», так, например, понятий вроде «постмодерн», «цинизм», «миф».

Культура скрывает свою субъектность и делает так, чтобы тех, кто о ней говорит, не было слышно.

Даже разница между субъективирующей и объективирующей рефлексией не так сильна, как кажется ( Тема XVI. 3 ). Человеку вещь никогда не дается как она есть. Когда ему так кажется, это лишь означает, что культура позволила снять с нее просто чуть более глубокий слой смысла.

Человек постоянно принимает за суть культуры ее внешние черты. Российский коммунизм, например, лишь одна из оберток русской системы как культурного ядра. Однако, культура послойно жертвует свои оболочки отчуждающей рефлексии, пока та не добирается до основания. И это обычно не приводит ни к чему хорошему, хотя это неизбежно. ( Тема XVI. 2, 4 )

b ). Приманка трансцендентным (Тема VIII. 1, 2).

Макрокультурная традиция представляет себя человеку как единственно возможную форму трансцендирования (Тема VIII. 4) Традиция - это стабилизирующий инструмент культуры, не позволяющий смыслам бесконтрольно разрастаться.

Культура использует жажду человека в «бесконечной партиципации» ( Тема III. 5 ). Это и есть стремление к трансцендентному - ее «приводные ремни управления». Главная стратегия культуры, обеспечивающая ее рост и развитие - семантическая прогрессия новообразуемых смыслов ( Тема XVII. 3 ).

Во всяком объекте всегда остается часть нереализованных, трансцендентных смыслов, к которым стремится человек. В погоне за партиципацией, он создает символы, артефакты - тело культуры. Из комплекса семиотических возможностей, присущих объекту, культура всегда выбирает только те, которые соответствуют ее гносеологическим установкам. Другие остаются трансцендентными. Ей не нужно, чтобы человек их достиг. Он и сам для себя со временем становится таким смыслом, в котором есть еще что-то помимо того, что на поверхности. Он чувствует себя неполным, недостаточно реализованным. Отсюда стремление человека понять себя или объять мир своим Я (но лишь при наличии определенного уровня рефлексии) (Тема VIII; Тема V. 1, 2 B)

Осознание и означение трансцендентного вредно и для культуры - она расходует свои смысловые возможности.

Один из подвидов этого манипулирования - партиципация к Абсолюту, в котором культура предлагает раствориться окончательно и бесповоротно. Причем, чувство сопричастности постепенно переходит на знаковый эквивалент, заставляя человека плодить символы. Отсюда же гордость от того, что человек верит в то-то и то-то: «я православный! ».

Образы трансцендентного нужны не для того, чтобы воплотиться, а чтобы человек приступил к различным формам культурной деятельности. Без этого не существовало бы никаких социальных ролей и сценариев. Главная уловка - незавершенность всякой партиципационной ситуации.

Тяга к трансцендентному совершенно не зависит от социальных условий. Человеческую погоню за трансцендентным культура использует, чтобы заполнять материалом смысловые ниши. Человек воспринимает системные основания культуры как автоматически приводящие к трансцендированию. Если это не будет так, он может лишиться всякой воли к существованию.

Современные разговоры о важности этического аспекта религии связаны с тем, что культуре важно сохранить трансцендентное в каком бы нибудь виде, т.к. оно замыкает все ее иерархические смысловые цепи. У предшествующих поколений не было других средств, кроме религии, чтобы описать трансцендентное. Сейчас от нее во многих случаях осталась только этика.

В эпоху Модерна, который видит человека лишь как творца, тот стал трансцендентен сам себе, что породило полосу трагических сетований на мир, кризисов идентификации и т.д. ( Тема XVII. 5 H)

c ). Оцеливание средств – само движение к трансцендентной цели превращается в самоцель. В эту ловушку попадают даже люди с высоким интеллектом.

Цель всегда трансцендентна, а миф господствует над опытом. Эта диспозиция не исчезает, а только переходит на уровень более сложно организованных культур.

«Цель ничто – движение все! » (Берштейн)[221]

Само движение к цели чревато созданием нового.

Средства превращаются в медиатор между трансцендентным и имманентным. ( Тема VI 13 B) Средства - это излучения цели, в этом смысле они сами трансцендентны. Главная функция цели - не только оправдание средств, но и их онтологизация.

У рефлексивного типа сознания неоднозначное отношения с целью.

Оно понимает, что цель суетна, но подвержено ей ( Тема XVII. 1, 4 ).

Культура манит человека иллюзией гармонии и снятия противоречий, заставляя его создавать и удерживать определенные картины мира. Обыденное сознание полагает, что цель должна магически преобразовать действительность. Современное массовое сознание пытается убедить себя, что изменение действительно происходит, в конкретных ситуациях ведет себя так, как будто оно уже произошло. ( Тема XI. 8; Тема XVIII. 5 )

 

3. История субъектности

Промежуточное состояние между природой и культурой - регулирование численности популяций - оно было спровоцировано резким демографическим ростом и неотеническим комплексом. Например, гиперсексуальность человека (его «тяга к размножению» не зависит от сезонов). Это результат плохо подогнанных природных программ. Их исправление - деятельность культуры как субъекта. Но она не исправляет, а изменяет, переосмысляет патологию как норму. Фактически, она переводит природные сбои на свою почву, делая основанием для развивающих ее внутренних противоречий.

Культура не «обуздывала низменные инстинкты», но «конвертировала» полуразрушенные природные программы в культурные. Там, где это было необходимо и возможно. Сначала точечно, но имея нацеленность на формирование системы. Первоначальной структурной единицей было небольшое человеческое сообщество.

Поначалу культура как субъект была крайне дезинтегрированной: все, что можно было назвать культурой скреплялось лишь эволюционной болезнью. Это можно видеть на примере современных первобытных народов - даже общества, близкие друг к другу территориально, культурно полностью изолированы друг от друга. Идея, что чужак - тоже человек, вообще появилась довольно поздно ( Тема XI. 1 ).

На заре своего возникновения культура была скорее только инструментом природы по саморегуляции, когда заканчивается видовая эволюция сапиенсов, открывается ее собственная субъектность

Первоочередной задачей культуры было заменить естественный отбор искусственным ( 4 ). Отсюда альтруистические формы поведения - обеспечение выживания слабым и неприспособленным (но только когда и если культуре это было необходимо, не стоит видеть какой-то гуманизм в этих процессах).

Ритуальный каннибализм эректусов - конвертация программы еды в культурную. Они стремились к особому режиму партиципации ( Тема III. 2, 3 ). У их обезьяньих предков ничего подобного обнаружено не было.

Субъектность культуры была тесно сопряжена с природой до верхнего палеолита.

«Энергия партиципационного переживания, находящего выход в создании артефактов, – первичный акт воления самой культуры, не сводимый к полубессознательным действиям гоминид. Эта энергия исключается из природного энергообмена и «уходит на сторону», порождая Культуру не только в ее предметном аспекте, но и в аспекте ее витально-энергетического потенциала, на основе которого пробуждается и ее собственная субъектность»[222] ( Тема IV. 3 G)

Элементы речи, артефакты, фигуры танца – все это воплощения партиципационной энергии, которая сама происходит из природных виталистических процессов. Теперь это энергия культуры – ее самоструктурирования и целеполагания. Поначалу это происходило точечно, в локальных зонах – пробоинах во всеобщем единстве, но постепенно приобрело характер системы ( Тема II. 5 ). Чисто психическое оформилось в акты мышления, а инстинктивное – в социокультурную деятельность. Культурное почти полностью подчинило себе природное[223].

Психика разных индивидуумов образует разные смысловые поля. Чтобы понимать друг друга адекватно, им была необходима знаковая система с более-менее устоявшимися значениями. Так формируются надындивидуальные структуры, образующие единый организм, не сводимый к сумме составляющих его индивидуальностей. Значения, впрочем, еще очень рыхлые - это скорее пучки вторичных смыслов вокруг слабо сфокусированных базовых. Тем не менее, этот процесс - постепенная переработка природы в культуру. Последняя так наращивает свою «клеточную массу».

Причина субъектности культуры в функциональном и структурном усложнении набора поведенческих программ.

«социогенез в надприродном мире – не что иное как проявление субъектности культуры. Иными словами, субъектность культуры проявляется в «объективной» непреложности навязываемых человеку социальных императивов. И если человек в ментальном отношении живет в консенсусной реальности… то правила этого консенсуса диктуются культурой, которая в этом и проявляет свою субъектность наиболее ярким образом»[224]

Культура управляет человеком с того момента, как она зародилась. Формирование жестких регламентаций и правил, возникших вместе с человеческим социумом производно не от него и даже не от природных программ, а от субъектности самой Культуры. Она просто использует в своих целях расшатанные биопсихические программы человека, рекомбинируя их по-своему.

Начиная с Античности (Тема XIII) субъектность стала удаляться из внешнего мира. От богов к стихиям досократиков, от последних - к понятиям и фигурам мышления. Однако, сами понятия превратились из посредников экзистенциальных устремлений человека в самостоятельные сущности, как бы вбирающие в себя энергию человеческого переживания. «Мышление мыслит само себя» (Гегель). Господство мышления над миром - иллюзия, внушенная им самому себе. ( Тема XV. 6, 8 )

В эпоху Дуалистической революции, во время оформления системы логоцентризма, культура предстала в форме духовного Абсолюта. Концепция слияния с Абсолютом родилась в сознании личности в эпоху ДР, но культуре не нужно было, чтобы человек снял все противоречия в бесконечном синтезе, ей нужно было выстроить мир, относительно комфортный (абсолютно комфортный мир культура не создает практически никогда) для нового культурного субъекта - манихея (паллиата, логоцентрика) ( Тема XV )

Она разделила сознание на 2 слоя в эпоху ДР, чтобы уберечь человека от разрушительных противоречий.

Она построила иерархию оппозиций, основанную на сакрально-профанной схеме и жестко их ограничила, предотвращая рост диссистемных смыслов через денотативные отношения ( Тема XXI. 3 E).

Познание Бога «превратило» его в культуру. Видимо, пытаясь понять божий промысел и сущность Бога, человек постепенно открывал законы жизни культуры ( Тема XVII. 5 С-H). В «Постижении Культуры» уточняется, что речь идет о концепте культуры, а не о ее реальности

Современный мыслитель налаживает отношения с концепциями, теориями и логическими конструктами, включаясь в их поле игры и подпитывая их собственным переживанием – это напоминает общение шамана с древними духами ( Тема XVIII. 2 )

Во время ее возникновения Культуру интересовало отделение от природы и самоопределение. Жизнь и судьбы отдельных людей и общностей, страдавших от эволюционного травматизма – последнее, что ее при этом волновало. Любую ЛКС интересуют не судьбы человечества, а собственное выживание, в т.ч. и западную культуру, выстроенную под личность ( Тема XVII. 2 )

 

4. Цели и задачи культуры

Можно говорить о целях отдельных ЛКС ( 1 A) и трансцендентных всякой отдельной культуре долгосрочных целях макросистемы. Но сказать что-либо о последнем крайне трудно - тогда надо абстрагироваться ото всех локальных культур, уже познав их цели и задачи.

A. Базовые задачи

Самосохранение, рост, расширение, воспроизводство, втягивание масс людей в партиципационные отношения, поглощение энергии, борьба за ресурсы, разворачивание в пространстве и времени, оптимизация внутренней организации. Главная стратегия расширения - семантическая прогрессия. Каждый новый смысл производит целый пучок смежных с ним.

Стремление архаической культуры сохранить синкрезис ( Тема II. 2, 3, 8 ) - еще полуприродная задача. Хотя уже и здесь культура легко скрывает свои мотивации. Например, современный племенной человек не сможет внятно объяснить смысл сложнейшей системы брачных отношений в его обществе ( Тема XI. 1 - 3 ). А они формируют необходимые для оформления культурного тела перегородки между разными слоями общества[225]

 

B. Регулятивные задачи

Задачи саморегуляции для культуры все же важнее расширения ниш и овладения как можно большим числом людей. (Эти задачи частные и отнюдь не всегда актуальные)

1. Представление и оформление себя как целостности

2. Эмансипация от и в то же время максимальная репрезентация синкретической материнской среды (природа, руины предшествующей культурной традиции).

3. Достижение внутреннего разнообразия

4. Установление границы, отделяющей от других ЛКС

5. Адаптация и инкультурация человека ( 6 )

6. Усложняющая структуризация, дифференциация и специализация периферии ( 7 )

C. Задачи внутреннего структурного упорядочивания

1. Баланс между базовыми основаниями и притоком инновационных смыслов, а также автономизацией подсистем ( Тема IV. 3 O)

2. Защита сакрального ядра от профанизации и растраты своего священного значения (Тема IX).

«Итак, в грубо схематизированном виде иерархию описанных задач можно

представить следующим образом:

• инкультурация человеческого субъекта (витальные задачи);

• самоструктурирование – определение «розы ветров» смыслообразования, формирование системообразующего ядра и установление субординации подсистем, выработка стратегии рецепции инновационного материала (конфигуративные задачи);

• самоопределение в контексте исторического взаимодействия с другими локальными культурными системами (исторические задачи)»[226]

Одна из важнейших задач - приведение в соответствие реальность и внутренний образ («автомодель») ( 5 )

Мы неверно понимаем задачи культуры. Например, целью масштабных мировых конфликтов может быть избавление от людей, не способных вписаться в новую культурную ситуацию - культура просто отправляет их на смерть. Всеобщее счастье, мировое господство - это цели человека, а не культуры. Или, по крайней мере, опосредования ее истинных целей, ее инструменты манипуляции человеком.

Важно отличать внутренние цели ЛКС от эволюционных векторов. Последние действуют везде, и их влияние не отменяемо. Системно-культурные цели опосредуются «слишком человеческими» этическим и социально-политическим дискурсом.

На локальном уровне понять цели можно через координатную сетку со следующими параметрами:

1. стадиальный уровень

2. внешние природные факторы

3. взаимодействие с другими системами

4. ментальная конституция исторического субъекта[227]

1. Первобытные культуры по большей части ограничены виталистическими целями, у них есть лишь зачатки целеполагания следующих уровней. Гарантии их сохранения нет. В частности, сохранения синкретичности[228] ( 7; Тема II. 2, 3 )

Следующий уровень – системы, способные к самооформлению и имеющие подсистемы. Целью становится формирование надприродной среды, а также ломка предшествующих программ (неприятие чужаков, изоляционизм)[229]

2. человек неотделим от своих биологических качеств. Также определенное значение в импринтинге имеют ландшафт, климат, этнический состав и др. Добавляется импринт предшествующей культурной традиции[230]

Но все же фактор среды не надо преувеличивать:

«существует множество примеров, свидетельствующих о высокой степени независимости имманентных культурогенетических процессов от внешней среды. Так, хорошо известно, что для homo erectus в среднем плейстоцене характерно поразительное однообразие номенклатуры орудий при явных различиях экологических условий мест обитания. Более того, носителями почти идентичных каменных индустрий могли быть… разные биологические виды. Этот пример тем нагляднее, что восходит еще к раннему культурогенезу, когда надприродное начало было выражено крайне слабо»[231]

«Одной из наиболее разительных особенностей материальной культуры среднего плейстоцена является всеобщее «единообразие», которое наблюдается в каменных орудиях. Всеобъемлющее сходство между коллекциями предметов материальной культуры ашеля и развитого олдувая, вне зависимости от их местоположения, позволяют сделать вывод о едином образе жизни»[232]

На сформировавшуюся культуру природные факторы действуют весьма незначительно. Римляне, арабы, англичане XVII в., современные китайцы – везде создают удобную для себя среду

3. Взаимодействующие системы обладают альтернативными генокодами. Для формирования своего генокода необходим диалог с другим: России с Западом, православия с исламом и т.д.  ( Тема VI. 14 )

4. Отказ от «философского» человека ( Тема V ):

«наращивание ментальных слоев, усложнение набора программ, уплотнение и вторичное упрощение (переупаковка) ментальных структур если и не раскрывают напрямую телеологию соответствующей культурной системы, то по крайней мере указывают на границы, в которых она может обретаться. Вряд ли необходимо доказывать, что содержание региональной телеологии культурных систем находится в жесткой корреляции с уровнем и характером ментальной конституции человеческого субъекта... Иными словами, культурная система всегда детерминирована в своих имманентных целях ментальными возможностями «подведомственного» ей «человеческого материала». Связь же целей «чисто человеческих» с ментальными настройками еще более очевидна»[233]

Деструкция и самодеструкция тоже может стать целью ЛКС, если она чувствует свою обреченность. Войны и бунты никогда не бывают бессмысленными. Культура использует их для чистки и самоупорядочивания пространства ( Тема XXI. 3 E).

 

Автомодель культуры

А. Сущность

Культурная автомодель - это «рационально сконструированный образ культуры, формирующийся в ее собственных глазах»[234]; «обращенное на себя самосознание культуры»[235] ( Тема XVI. 7 )

Она возникает в результате работы социального сознания в виде некой мифологической или идеологической конструкции, истолковывающей жизненный опыт такого-то социума.

Автомодель соответствует я-идеалу индивидуальной психики.

Она вписывает человека в мир, и дает допустимые для культуры возможности трансцендирования (Тема VIII. 4).

В основе ее лежит оппозиция Должного и Сущего. Сущее - тленный, неправильный мир. Должное - как оно все есть согласно «Высшей Истине» ( Тема XV. 5 B).

Должное всегда первично - с него начинает формироваться Автомодедь, оно же ее упорядочивает, Сущее - все, что к нему в оппозиции. В разных культурах складываются инверсионные или медиативные отношения между Должным и Сущим ( Тема VI. 13 ).

Должное - образ спасения и выхода из дуального пространства.

Естественная реальность игнорируется, провозглашается незначительной, все, что не клеится с Должным - частные неудачи. Естественного как бы нет, а вопросы Должного (построение коммунизма в ближайшие годы, сколько ангелов на конце иглы, природа фаворского света) вызывают массовые дебаты.

Метафизический идеал признается нормой жизни, реальность - то, что следует преодолеть. Однако фактически ему соответствовать совершенно невозможно, поэтому придумываются разные поблажки, в свою очередь провоцирующие комплекс вины.

Автомодель не дает и культуре как субъекту видеть свои реальные основания - бессознательные структурные принципы и импульсы, сформировавшие определенную организацию смыслов. Она видит только свое Должное. В этом смысле отдельные субъекты КС объединены одной формой самообмана в погоне за трансцендирующей партиципацией ( 2 Db; Тема III. 3, 7; Тема VIII. 1, 4).

Каждая новая культурная программа видит себя охватившей всю Вселенную. Причем, то, что формально отвергается, оседает в ментальности человека ( Тема V. 1, 2 ).

Формула «это так, потому что это должно быть»

Формируется определенной культурной парадигмой, накладываемой на всю реальность (например, постмодерн ( Тема XVIII. 2 )). Гносеологическая парадигма - конкретный путь осмысления и означивания реальности, полагающий предел культурной системе. Ее цель - конкретный способ преодоления дуализма ( Тема VI. 4, 5 )

 

B. Формирование

Автомодель формируется благодаря партиципации человека к отрефлексированным и означенным культурой смысловым полям с их особыми ценностями и языковыми формами ( Тема III. 2; Тема XVI. 1, 2 ). Человек принимает это за целое, благодаря чему и возникает ложное самопонимание. Все это - комбинация его личного опыта или опыта его социальной группы ( 6 ).

Для культуры существуют лишь те смыслы, которые считываются ее знаковой системой. И мир познаваем лишь в той степени, насколько позволяет такая-то КС (). Все, что за пределами - дается в специфических кодах и дискурсах, хотя современный человек способен мыслить чуть (! ) шире.

Показательно, что культура не сразу видит диссистемные смыслы и даже когда начинает их замечать, означает их в искаженных формах. Аритократами XVIII века различные социальные группы определялись как Третье Сословие.

Отсюда - эффект «внезапного рождения нового». Для культуры что-то существует, лишь когда оно означено ( Тема XXI. 3 E)

Духовные ценности не берутся невесть откуда, например, с неба. Они - синтетический результат культурного опыта. Отдельные состояния партиципации отдельных субъектов, переживающих одно и то же, закрепляются и выражаются в письменных, изобразительных и прочих знаковых формах.

 

C. Краткая история европейской автомодели

Автомодель европейской культуры появляется во время Дуалистической Революции, когда поляризуются Должное и Сущее. Изначально она формировалась набором мифологем, в первую очередь, мифологемой потерянного рая ( Тема X; Тема XV. 2, 5 B).

Сегодня человек не видит субъектности вне себя, потому что западная Автомодель внушила ему идею, что все зависит только от него. Особую роль в этом сыграла демиургичность XIX века, культ творца в романтизме. Тоже с идеей равенства - вопрос об иерархии подвержен на Западе своего рода мягкой табуации. Говорить об этом не противозаконно, но в приличном обществе смотреть будут косо ( Тема XVII. 2. 5 D - G)

Этому не мешают даже развитая рефлексия и изощренность современного интеллекта, использующего сложнейшие аналитические процедуры.

Сам факт того, что лишь в XIX веке заинтересовались «народным искусством» говорит о том, что мир доличностных субъектов личность увидела весьма поздно ( Тема XVII. 6 )

«Европейский рационализм не способен на сознательное саморазрушение»[236] ( Тема XVII. 4 )

Европейская культура еще не до конца прошла полный жизненный цикл, а абстрактный человек для нее - отправной пункт смыслообразовательной активности. Просто так она им не пожертвует.

Он стал новым трансцендентным и Должным вместо надприродного Абсолюта. Фактически это новая номинация культуры (Тема VIII. 1; Тема XV. 5 B)

Личность творит от его имени проекты разумного мироустройства, логоцентрик и индивид используют созданное личностью для своих нужд (желание мифа, сказки). Так было с идеями Ницше, Маркса. Проекты искажаются, но не совсем безрезультатно. Неудачу всегда можно свалить на человека вообще, который «не то» и «не это».

 

D. Примеры влияния Автомодели

Одна из до сих пор влиятельнейших форм Должного - идея равенства ( Тема XV. 5 B)

В любой картине мира, основанной на оппозиции Должного и Сущего равенство провозглашается в то время как фактически существует идеологически обоснованное неравенство (христианская Европа, СССР, даже современный Запад). Идея мифологическая, она производна от мифологемы потерянного рая ( Тема X; Тема XV. 7 ). Это «код самоуничтожения культуры»

Однако идея манит возможностью трансцендирования (Тема VIII. 4). Культуре же она бывает нужна для расчистки пространства для формирования новых смысловых комбинаций ( Тема XXI. 3 D, 5 ).

В картине мира народов вне цивилизации не было корабля, и они фактически его не видели, когда он прибыл. Дикарь не увидел лодку ученого, когда стоял на другом берегу: согласно его Картине Мира - мир там заканчивается.

В Средневековье верили, что камень всегда падает вниз острым углом, ибо так писал Аристотель

Средневековый человек не представлял мир без короля.

В христианской Европе до XVIII века профанной сферы быта как бы не существовало.

Средневековый мастер не видел бликов на деревьях.

Закрытой для сознания была тема детства - до XX века детей воспринимали как маленьких взрослых.

 

E. Необходимость автомодели

Творец изображает мир не таким, как видят его глаза, а таким, каким его знает его культура ( 1 A; Тема V. 1, 2 B). При переходе между КС целые семиотические и языковые блоки становятся непонятными, иначе они бы создавали избыточные смыслы.

Реальная самоорганизация культуры открывается человеку лишь на поздних стадиях ее истории ( 7 )

Сильная культура может позволить над собой смеяться и создавать заведомо профанные смыслы (Тема IX. 4) - институт юродства или шутов, авангард и т.д. Может включать в себя трикстера, как необходимый элемент внутреннего развития (Запад) или использовать профанизирующие практики для обновления партиципации (Восток, дзен) ( Тема XXI. 4. 5 )

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: