ВОТ ЕЩЕ УСТА, КОТОРЫЕ ГОВОРЯТ ОДНО, МЕЖДУ ТЕМ КАК СЕРДЦЕ ДУМАЕТ ДРУГОЕ

На чужбине борзая собака зайца не поймает.

(народная мудрость)

 

Акбар сидел на диване в небольшой скудно обставленной комнате. Свет настольной лампы освещал всю однокомнатную квартиру. Это было его очередное пристанище. Временное жилье. Небольшая квартира в одном из спальных районов города. Не в центе конечно, но и не трущобы. С арендой ему помог Салман. Скромный ремонт, диван, ванная комната со стиральной машинкой, кухня с микроволновой печью и старая электрическая плитка. Несколько коробок из-под обуви и одна или две вешалки. Вот и се в чем нуждался Акбар, и не было здесь ничего лишнего того множества вещей, того скарба что как якорь заставлял человека приземлиться на одном месте. Если вдруг по какой-нибудь причине Акбару пришлось бы съехать с этой квартиры, то ничего не замедлило бы его. Он всегда знал, что уходить или сбегать надо налегке, а совершить побег нужно быть готовым всегда. Больше шансов быть не пойманным.

Да уж что-то он задержался в этом городе. Здесь он жил больше чем где-либо, больше чем в какой-либо стране до этого. Ему следовало было, нет, ему необходимо было в ближайшее время покинуть этот город. Только в какую часть мира ему рвануть на этот раз? Отчего, то дома у него все равно не могло быть по идее, так почему он раздумывало том, где искать свой очередной приют? Акбар встал с дивана и подошел к окну. Он взял с подоконника толстую книгу и плюхнулся обратно на диван. Раскрыл потрепанный фолиант, из которого вывалился сложенный в несколько раз листок бумаги. Его недописанное письмо, адресованное тете и бабушке родственницам Акбара по линии его покойного отца. Он все никак не мог закончить это письмо и отправить его родным. Так уж вышло, что он появился в этом городе словно случайно и так же случайно все это время жил. Безответственно. Не задумываясь ни о завтрашнем дне, не о последствиях сегодняшней ночи. Он приехал сюда один и никогда и никому не говорил, ни о том, откуда он родом и ни о том, что с ним было прежде. Акбар по крови только наполовину был представителем немногочисленной общины не местных - земляков. Но влившись в их группу, он сразу же завоевал доверие многих и стал хорошим товарищем почти каждому и особенно сблизился с сыном лидера этой национальной общины. Пусть он мало рассказывал о себе, пусть он мало говорил на родном языке, пусть утверждал, что его вывезли еще до войны в младенчестве и потому он мало что помнил об их общей Родине, все это было неважно для каждого знающего его земляка. Сам же он и уже и не знал где точно его родина. Акбар с детства охотно ввязывался во всякие авантюры и приключения и, будучи ребенком, он уже мог похвастаться тем, что исколесил полмира в одиночку.

Акбар вновь вложил письмо в толстую книгу и посмотрел на обложку. Словарь родных слов и выражений, который он взял у Адама, нужен был, чтобы поразить родных своими знаниями в письменности на родном языке. Только какой толк, если написать ему было нечего? Чем поделиться ему? Что он мог написать двум взрослым женщинам единственным оставшимся в живых его родственницам? Как он здесь зарабатывал на жизнь? Чем занимается целыми днями? Упомянуть про совершаемые им вооруженные нападения? Поведать, как неделю назад он в парке, что недалеко от его дома напал на молодых фотографов и отобрал у них их дорогую профессиональную аппаратуру? Просто в шутку! Только чтобы потешить себя и больше не для чего. Он даже не загнал аппаратуру перекупщикам, просто разбил. Но все это пустяки по сравнению с тем, о чем он на самом деле мог написать. Акбар, Саид и Салман работали в фирме Салмана связанной с решением вопросов в сфере финансов. Кто-то кому-то всегда был должен деньги, и они занимались тем, что регулировали это и получали с этого свой процент. Он и Саид по распоряжению Салмана угрожали людям расправой над их детьми или шантажировали причинением вреда здоровью родным и близким должника или иной раз просто применяли грубую физическую силу в пользу возврата денежных средств одним клиентом другому клиенту. Сколько было пролито крови, слеза по вине Акбара он даже боялся представить, а потому он никак не мог так поступить с родными. Это была только его жизнь, и только его тяжкая ноша, с которой ему приходилось теперь жить и, следовательно, нести ответственность за все это следовало только ему одному. Впутывать самых любимых он не имел никакого права. А что же тогда ему следовало написать? Обманывать? Не договаривать? Сердца родных всегда чуют подвох и всегда зрят, что их ребенок (а он всегда был, есть и будет для них ребенком) что-то утаивает. В ярких красках написать много о том, как ему, здесь хорошо не вдаваясь совершенно ни в какие подробности, чтобы ненароком не выдать самого себя? Так ведь не получиться у него этого. Где-нибудь, да где-нибудь в содержании самого письма он обязательно и промахнется и они, читая меж строк разом поймут, о том, что он им врет. Тетя и бабушка догадаются, как пить дать. Они увидят, они почувствуют, как бы он не пытался скрыть от них это.

Акбар отложил все в сторону и поднялся с дивана. Время было позднее, а в желудке было пусто, и ложиться спать голодным он не намеревался.

- Надо пойти в небольшой магазин, что за углом и взять что-нибудь перекусить, плюс переговорю с той симпатичной молодой продавщицей, - пробормотал лон себе под нос. - Может быть, удастся с ней скрасить себе вечерок? Делать то все равно нечего, – он улыбнулся. Акбар был здесь совершенно один, и никто не слышал его. – Может просто взять, да и позвонить родным и уже не утруждать себя этим письмом? – подумалось ему. Но нет, он хотел его закончить. Он должен был его написать, и пусть это становилось все более затруднительным для него, он все равно допишет весточку своим родственницам. Кто вообще в наше время пишет письма? Никто. А Акбар да, более того на почти ему незнакомому родном языке его отца. Кто отправляет бумагу с добрыми словами в конверте через несколько стран и ждет ответа долгое время? Никто. А Акбар уже представлял, как тетя читает бабушке письмо и у обоих появляются слезы радости за него. У всех появилась легкая возможность просто взять и позвонить по телефону. Хоть каждый день ты мог незамедлительно поведать близкому человеку, с которым вы разделены километрами о том, что с тобой произошло сегодня. Как бы далеко не находились твои родные от тебя ты всегда в любой момент им мог сказать, что ты чувствуешь. К письменному способу прибегали лишь в исключительных случаях, и у Акбара как раз выдался такой. Звонить родственникам он сам себе запрещал, так что подать, весточку о том, что он жив, здоров, он позволил себе только лишь в письменном варианте.

- Может, есть еще надежда, – глаза пробежали по надписи, изображенной на большом рекламном щите, расположенном аккурат напротив его окон. – Может и в самом деле есть? Например, он. Бедный ребенок без дома, без семьи, а теперь жил хорошо и в достатке. Да пусть он в быту вел аскетичный образ жизни (чего ему большего надо было), но деньги у него всегда водились. И немалые. Он зарабатывал их вместе со своими друзьями и теперь совсем не вспоминал тот голод, который терзал его, когда-то. В то время Акбар бродил по восточным рынкам, будучи еще босоногим юнцом. Но это все было давно в прошлом. Там где-то в редких ночных кошмарах. Сейчас он думал только о том, что ему еще немного осталось, и он, наконец, накопит достаточную сумму, на которую сможет купить дом двум своим единственным оставшимся в живых родственницам. Еще деньги останутся, чтобы закупить технику, на которой будет работать в поле. Акбар уже распланировал свою жизнь на долгие годы вперед. Представлял, как арендует небольшой земельный участок, и станет обыкновенным фермером. Будет сеять, молоть, собирать. Может быть, с накопленных денег у него еще и на свадьбу останется? Тогда надо будет, чтобы близкие его женщины присмотрели невесту ему, а им помощницу в хозяйстве. Скромную и верующую девушку и большего ему ничего и не надо было. Красота все равно не вечна, а вот скромность и порядочность наоборот. Точно, ответ пришел сам собой. Об этом и нужно было ему написать. Поделиться с тетей и бабушкой своими далеко идущими планами. И как он сразу не догадался, о чем ему следовало бы писать? Акбар собрался снова плюхнуться на диван и продолжить начатое письмо, как вдруг в пустой комнате, в абсолютной тишине раздался телефонный звонок. Он достал из кармана своих спортивных брюк мобильный телефон, и, прочитав высвеченное имя на дисплее искренне обрадовался.

- Да Турпал, – ответил Акбар радостно. Его давнишний товарищ реши сам ему позвонить. – Завтра пойдет снег, - с момента их последней встречи они оба не общались. Все это время Акбар искренне корил себя за то, что так произошло, но никаких действий не предпринимал, чтобы примириться с Турпалом. Ему не хотелось наступить на свою гордость и показаться слабым сделав первый шаг. Если бы он позволил себе первым пойти на контакт то вся молодежь, все земляки расценили бы это именно как слабость. Взять вину на себя и признаться в том, что он был неправ, было для Акбара непозволительной роскошью. Еще не было на всем белом свете такого человека, что принудил бы его извиниться перед собой или заставил бы его сделать первый шаг к согласию.  

В телефонной трубке раздалось приветствие на родном языке земляков, после которого Турпал расспросил Акбара о его здоровье и здоровье его родных на местном языке, при этом жутко искажая слова. Расспросил, как ни в чем не бывало, словно между ними никогда и не было никакого разногласия.

- Все нормально, – только и ответил Акбар.

- Рад. – Турпал помолчал немного. - Акбар брат выгляни в окно. Не спрашивай меня. Просто подойди к окну и посмотри. Только сделай это незаметно, – Акбар услышал тревожные нотки в голосе друга.

- А что такое? – удивленно спросил Акбар. Он подошел к окну и отодвинул край шторки в сторону и стал смотреть через маленький уголок на улицу. Нужно было быть не заметным, как его попросил об этом Турпал. В ночной темноте ровными рядами были припарковано множество автомобилей, принадлежащих жителям дома и ничего необычного. Все было, так же как и прежде. И чего это вдруг с ним? Может, был под допингом? Среди всего увиденного, среди всех припаркованных машин единственный который он мог бы выделить так это иностранный крупный автофургон. Он появился на парковке как-то в конце прошлой недели внезапно, словно бы вырос из-под земли и все это время, так ни разу и не сдвигался с места ни днем, ни ночью. Акбар не обращал внимания, но было похоже на то, что к нему никто не приближался. Никто не садился в него и не подходил к нему. Никому он не был нужен. Никто не ездил на нем. Его припарковали тут и забыли. В любом случае за все это время что он находился припаркованным здесь, Акбар уже перестал его замечать.

- Мы недалеко встали от твоего двора. Нам припарковаться здесь негде было. Я здесь стою за углом дома, потому что не стал входить во двор и в подъезд, – говорил Турпал нервно.- Я у Салмана узнал, твой адрес и решил заехать? Помощь нужна была твоя, а тут…-  

- Турпал, давай заходи. Не рассказывай по телефону, о том, зачем ко мне приехал, – предложил было Акбар, но Турпал его оборвал.

- Акбар я не могу. Дослушай меня. Мы, когда проезжали и смотрели где нам можно припарковаться, я сразу же заприметил этот фургон. Необычным мне он показался. Слушай он тебя, не беспокоит что ли? –

- Ну, стоит и стоит, мало ли кто и почему и где стоит. Я даже не думал об этом. Меня все равно здесь все время почти нет. Можно сказать, что я здесь не живу, - ответил Акбар.

- Не живешь, значит? Ты подумай об этом. Мы остановились во дворах, и я шел к тебе и уже на углу твоего дома меня как будто за руку кто-то схватил и придержал. Ну, я смотрю, а к этой машине подъехал черный такой огромный автомобиль. Номеров нет. Окна все темные. Не простая машина, а из нее парень вышел с несколькими пакетами в руках. Машина что его привезла, отъехала, а он закурил. Стою, наблюдая из-за угла дома, думаю, сейчас что-то будет. А он просто стоит и курит, по окнам внимательно смотрит. Думаю, наверное, живет здесь, но нет, он выбросил сигарету и постучался в дверь фургона. Потом осмотрелся еще раз по сторонам, и что-то сказал, я не расслышал, что и дверь только тогда отворилась, и он влез с этими пакетами внутрь. Скорее всего, еду принес тому, кто там сидит. – Турпал перестал тараторить, и в трубке раздавалось его частое дыхание.

- Ну и? – спросил Акбар. – К чему это ты клонишь? –

-Все бы ничего, и я бы не придал этому значения, только вот парня я этого видел. Когда Агахана и его братьев брал отдел тогда и он среди них был. Оперативник. Я тогда еще еле ушел от них, помнишь эту историю? Этот парень был тогда и в тот раз без маски. Снял ее и вот почему я его лицо так хорошо запомнил. Я его сразу узнал и не сомневаюсь в том, что это он. Я его хорошо разглядел тогда, я его сейчас хорошо рассмотрел, когда он залезал внутрь этого фургона. Эту морду я не забуду, – Турпал грязно выругался на местном языке.

- Ты уверен в этом? – Акбар вдруг отошел от окна и выключил настольную лампу, мгновенно погрузив комнату во мрак. Решение глупое если за ним уже столько следили, но разум его уже не поддавался контролю.   

- Конечно. Я тогда запомнил его хорошо. Говорю тебе это он. Не говори что думаешь, что я его спутал в темноте. Это он. Точно тебе говорю. Иногда некоторых людей ты сможешь узнать, даже если будешь слепой - Турпал помолчал немного. - Только что они тут делают? Как думаешь, они по твою душу или нет? –  

- Откуда мне знать это?! – Сорвался Акбар. Радость его сменилась гневом. Да лучше бы вообще этот Турпал не объявлялся вестник дурного. - Ладно, погоди пока. Мы же не уверены, что то он. Мы не уверены, зачем он здесь. – Акбар на мгновение замолчал. – Заходи, давай быстрее ко мне. – У Акбара появился план. Он положил телефон, после чего подошел к нескольким обувным коробкам, лежащим в углу комнаты. Достал из самой нижней пистолет. Меньше всего ему хотелось его сейчас использовать. Но только не здесь и не сейчас и только не так. В любом случае иного пути у него не было, если конечно слова Турпала подтвердятся. Акбар все еще надеялся, что его товарищ обознался. Вновь раздался телефонный звонок. Турпал попросил, чтобы Акбар ему открыл входную дверь. Акбар приготовил пистолет и аккуратно подошел к двери. Посмотрел в глазок. Турпал стоял на лестничной площадке один. Аккуратно приоткрыв дверь, Акбар запустил товарища в квартиру, после чего выглянул в подъезд и, убедившись, что все в порядке закрыл дверь.

- Ну и что ты будешь делать? Что мы будем делать? – Турпал приподнял козырек бейсболки. Его большие голубые глаза горели огнем. И Акбару подумалось что, его друг уже сейчас готов был поддержать его и осуществить замышляемое. Верно, говорили, что хороший друг всегда знает о том, что вы предпримете в той или иной ситуации, даже если вы долгое время были с ним в ссоре. Стариков это звучало как-то красивее.

- Турпал. Брат. Ты же знаешь, что я задумал? – на этот раз Турпал промолчал. – Если ты прав и они, в самом деле, следят именно за мной, то это очень плохо. Они уже тысячу раз видели меня там, где не следовало бы и с теми с кем не следовало бы. Они знают, чем я занимаюсь. Вопрос, почему они до сих пор не закрыли меня? – Акбар призадумался.

- Тогда раз так, то будем убираться отсюда. – Турпал был готов хоть сейчас сорваться, но Акбар чего-то медлил - Или что? – переспросил он.

- Нет. Мы сейчас поступим с тобой по-другому. Мы с тобой вломимся к ним туда внутрь, и все там разнесем у них и их поколотим. Самоубийство конечно, но что делать еще? Они уже тут неделю стоят. Неделю этот фургон, мозолит мне глаза, а может, и дольше они за мной следят, только вот я не осторожничал все это время и не придавал этому значение. Дурака из меня они не сделают, – Акбар сорвался.

Турпал побледнел, услышав задуманное. Блеск в его глазах погас.

- Совсем тронулся? – произнес Турпал. – Ты понимаешь, что ты говоришь? Как это мы вломимся внутрь к ним? Как ты себе этопредставляешь? Но ладно вломимся мы к ним, и что дальше будем делать? Думаешь у нас получиться вот так, запросто справиться с ними? – теперь друг Акбара говорил так тихо, словно их могли подслушивать. Акбару даже пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать Турпала. – Мы не знаем сколько их. Мы не знаем, что там внутри этого фургона? Знаем только, что они точно следили за тобой брат и самое разумное сейчас это  сбежать и залечь где-нибудь. – Турпал думал, что призывал к здравомыслию Акбара.

- Я или один пойду, или с тобой. Мне все равно, – ответил Акбар. - Сейчас я изобью их и только после этого сбегу. Если надо расстреляю там их всех и только после этого смогу удариться в бега. Если они следят за мной, то терять мне уже нечего, и я не отступлюсь.  – Произнеся последнее, Акбар хотел словесно поддеть старого друга, напомнив ему о том, из-за чего они рассорились

- И куда ты после этого отправишься? К Салману, что ли? – Турпал пропустил остроту мимо ушей.

- Нет, конечно же. Я не хочу и не могу к нему их привести. – Акбар призадумался. - Не знаю я, правда. Скроюсь где-нибудь за городом. Уеду в деревню, где почти никто и не живет. Что их мало тут что ли? Там и пережду. В любом каком-нибудь заброшенном доме поживу и прикину куда деваться. Сейчас самое главное не сдюжить, а уж выберусь из этой заварухи, так там уже и будет легче что-нибудь придумать. –

Турпал достал из-за пояса пистолет.

- Пойдем тогда. – Акбар удивился. - Я с тобой иду. До машины нашей только нужно будет добежать, а в ней Ильяс сидит. Сначала быстро вломимся к ним в фургон. Может ты и прав, и они не будут ожидать этого и нам это поможет. Всю аппаратуру у них разобьем и сразу же бежим в машину, а там уже рванем загород. Две тысячи километров отсюда и там и поживем у моей родни. Я прошлый раз, когда как раз он меня и достал у Агахана. Я же вот тогда и сбежал к ним. Прятался у них. Так же и сейчас поступим, – Турпал говорил, а Акбару вдруг припомнилось, из-за чего он поссорились. Однажды Турпал сильно повздорил с какими-то непростыми местными и, как и было принято, позднее решил вызвать их на серьезный разговор. Была назначена встреча. За городом, чтобы не было лишних глаз, где и условились встретиться в определенное время. Так вышло, что Турпал с Акбаром приехали гораздо позже.

Их поджидало около десятка дорогих иностранных автомобилей забитых молодыми людьми крепкого телосложения. Каждый был вооружен автоматом. Все они ехали на встречу с земляками легенды о кровожадности, которых ходили и уст в уста. Но натолкнулись на прибывших двух молодых пусть и крепких борцов. Их было только двое, а почему они приехали вдвоем? Никто из бойцов не знал ответа на этот вопрос. Кроме Турпала который был так уверен в себе и в Акбаре, что не боялся ничего. Он знал, что если бы только они оба дали клич, из каждого уголка города им на подмогу примчалось бы множество земляков. Земляки никогда не бросали в беде друг друга, особенно на чужбине. Но Турпал не посчитал своего оппонента опасным. В этом и заключалась его ошибка. Никогда нельзя недооценивать соперника, каким бы он ни был. Теперь он и сам убедился, в мудрости предков оказавшись лицом к лицу с этими бандитами.

Он испугался. Это было горкой, но все же правдой и Акбар это понял сразу. Потому он в одиночку решил, на нет всю конфликтную ситуацию. Потому он сам вышел первым из машины и подошел к ним. Один вооруженный простым пистолетом и ножом он шел, ожидая, что в любой момент прогремит выстрел, и он свалится замертво. Страх подстёгивал его, и он поговорил с вооруженной толпой один на один. Акбар объяснил им честь по чести, в чем заключалась их ошибка и почему возникла эта конфликтная ситуация. Самое забавное, что они с ним согласились и восприняли адекватно все его слова и заявления в их адрес. Он говорил нелицеприятно, но не переходил на личности, а их это возмущало и удивляло, но в тоже время и заставляло уважать этого дерзкого земляка. В конце концов, ему пожали руку все те, кто пришел его растерзать и даже предложили как-нибудь встретиться с ним в неформальной обстановке так сильно они прониклись к нему. Каждый уважал только силу и не признавал трусость, и слабость ни в каких ее проявлениях. В жестоком мире мужчин так было всегда. Даже за твой холодный расчет тебя будут уважать лишь в том случае, если только ты вместе со своим умом будешь так же проявлять и свою силу. Не мудрено, что слух об этом разлетелся очень быстро. После чего Адам ему сказал о том, что чистокровный Акбар или нет, но у Акбара смелости оказалось даже больше чем у их чистокровного земляка, а это для всех говорило о многом. Мужчины земляки вообще любили судить о своем брате, анализируя его поведение в преодолении трудных жизненных ситуациях. Для некоторых если эта ситуация была еще и связана с боем, дракой, войной было особенно важно чтобы дать свою оценку человеку. 

Акбар только ухмыльнулся. Турпал выглядел грозным и со всеми этими своими мышцами с жуткой густой рыжей бородой и мужским волевым лицом был чрезвычайно слаб. Слаб духом, что страшнее любой физической хилости. Оттого ему было неприятно. Оттого они рассорились с ним когда-то. Вспомянулись и слова Турпала, молнией пролетевшие у него в разуме, когда он глядел на товарища, сжимающего пистолет и готового с его слов пойти за ним и в огонь и в воду. Оба первый раз совершали грабеж вместе и Турпал поделился:

- Запомни брат, когда я приехал и был здесь первое время без работы я пришел к своему дяде и говорю, ему чтобы он дал мне какую-нибудь работу. На что он мне ответил, что у него нет работы для тебя. Я приходил через месяц к нему снова и снова говорил, ему о том, чтобы он дал мне какую-нибудь работу. Он снова отвечал, мне, что пока нет для меня работы. Говорил, чтобы я терпел. Еще через месяц я вновь пришел к нему и вновь с этой же просьбой. Пригрозил ему, чтобы он дал мне работу, а иначе уехал бы домой на войну, потому что здесь у меня уже не было никаких средств, к существованию. Он сжалился надо мной и ответил мне, что у него есть один должник и если я выбью с него долг, то тогда у него найдется работа для меня. Я, конечно, охотно согласился. Помочь дяде. Он дает работу. Да я что угодно сделаю с этим должником. Я выбью из него весь долг и даже сверх того и дядя мой тогда ахнул бы и зауважал бы меня еще больше. Так я думал. Я нашел этого человека. Я говорил с ним. Говорил ему, что пришел по такому-то вопросу. Он меня игнорировал. Говорил, что денег нет, и он меня не боится. До меня множество таких приходило, и множество будет после меня. Так что я был для него лишь пешкой. Такие его слова были. В общем, денег у него не оказалось и как бы я его ни бил, как бы я его ни пытал, чтобы я с ним не делал и каким бы способом не угрожал ему, у него все равно их не было. Не добившись ничего, я пришел, к своему дяде. Я опустил голову от стыда, а он мне и сказал, что тогда работы у него для меня нет. Я было, уже отчаялся, но он успокоил меня, успокаивал меня. Говорил чтобы я не переживал, и что у этого человека и в правду не было денег, зато у другого их будет в два раза больше. И произнес тогда одну фразу, которая навсегда мне отпечаталась в памяти. Если у тебя в первый раз при первой твоей встрече с человеком удалось оказать на него давление, то и дальше у тебя с ним дело пойдет. Дальше сможешь работать. Если же ты в первый раз получил отказ, то и дальше можешь не пытаться – ничего уже у тебя все равно уже с этим человеком не выйдет, чтобы ты с ним не делал. Вот так и работал он, а я-то думал, – закончил тогда свою историю Турпал. Акбару еще тогда эта хиленькая позиция не понравилась, не нравилась она и сейчас. Он не верил, что родной дядя их крови мог такое сказать своему племяннику. Никто из их земляков так никогда не рассуждал и не стал бы рассуждать и ни в коем случае не стал бы так делать. Даже будучи преступником, земляки в редких случаях теряли свою гордость и если и выбирали бесчестный путь, то шли по нему, гордо подняв голову даже не думая сделать шаг назад и ни разу не сворачивая и ни перед чем, не останавливаясь как бы не было невозможно. Видимо трусость, так же, как и все остальные пороки, национальность не выбирала и каждую семью она одаривала по трусу. Так думал Акбар.

Оба стремительно выскочили из подъезда, и сразу же направились к фургону. Волнение ли или адреналин, но он для них сейчас казался неприступной крепостью. Как только они подбежали, задняя дверь отворилась и оба, словно по приглашению резво впрыгнули вовнутрь. Тут и началась полная неразбериха. Акбару даже почудилось, что в скопище всех этих тел вцепившихся в них двоих было не трое неприятелей, а целый вооруженный военный отряд. Те не ожидали такой наглости и бросились после того как несколько секунд таращились на ворвавшихся к ним земляков. Акбар стремительно наносил удар по большим мускулистым телам и одновременно пытался ухватиться за что-нибудь из техники, для того чтобы разбить. Турпал же схлестнулся с одним из сотрудников, который с легкостью повалил его с ног и принялся душить. Неприятель был очень крепкого телосложения. Всем своим весом он навалился на Турпала и сдавливал ему горло все сильнее. В глазах у земляка все потемнело, и он уже не видел того как Акбар, отбиваясь от двух других сотрудников, в пылу драки навалился на них. Акбар совершил несколько подлых выпадов, одному ударил между ног, другому ткнул в глаза, чем и смог себе обеспечить  возможность совершить несколько ударов рукояткой пистолета по голове противнику Турпала. Огорошенный ударами тот освободил свою медвежью хватку, и обернулся, что и нужно было Акбару. Он умудрился извернуться в тесном фургоне и с силой ударить ногой по широкому лицу здоровяка, после чего буквально вытянул Турпала, и оба вывалились из фургона, рухнув на землю. За ними последовал один, левой рукой он держался за пах, правой тянулся к лежащему на земле Акбару. Земляк понял, что пока он вытаскивал Турпала, то обронил пистолет. Запыхавшийся он вскочил на месте, и увернулся от набросившегося на него затем схватил того сзади за шею и принялся душить. Сдавливая горло из последних сил, Акбар внезапно почувствовал, как на его голову опустилась огромная рука и схватила за волосы, после чего резко дернула. Острая боль пронзила его и он разжал свои руки и схватился за лапу того кто подкрался к нему но не успел ничего совершить напавшему. Послышался глухой удар и Акбар вырвался из чьей-то руки и бросился на того кого он до этого душил повалив на землю. Он ударил его по лицу, после чего обернулся. Его товарищ подвернувшимся под руку камнем бил по голове схватившего за волосы Акбара здоровяка, который до этого в фургоне чуть не удавил Турпала. Из последних сил Акбар схватил Турпала, и оба припустили так быстро, как только могли.  

У обоих были сбиты руки в кровь на лице грязь, а тело ныло от побоев. Акбар потерял пистолет. Оба громко обсуждали произошедшее с ними и наперебой обвиняли друг друга в трусости. Упрекали в глупом поведении, при этом осыпая друг друга ругательствами на родном языке. Обмен любезностями в виде слабых ударов по лицу и вот уже между земляками завязалась потасовка. Автомобиль совершил вынужденную остановку в черте города. Акбар вышел из автомобиля, а следом за ним выскочил Турпал кричащий в след гадости. Земляк что его презирал стремительно уходил. Ничего не понимающий Ильяс выскочил из-за руля и встал возле своего автомобиля. Ему не зачем было вмешиваться. Пусть оба выпустят все накопившееся, а после уже можно будет двигаться куда-то дальше. Обратно в машину он их не пустил бы, до тех пор, пока оба не выясняли бы все свои притязания друг к другу.  

- Ты совсем с катушек слетел? Кажется, у тебя вылетело из головы кое-что после того как я сейчас помог тебе? После того как тебе таскали за волосы, – выкрикнул Турпал и резким движением достал из-за пояса пистолет и направил на Акбара. – Как ты вообще смог руку поднять на меня, а? Ты! Эй, ты я к тебе обращаюсь Акбар. Стой! Ты даже на самом деле и не земляк нам,  – он истерично кричал и даже гул проезжающих по дороге машин не заглушал его воплей. Акбар повернулся лицом к Турпалу, сжимающему пистолет в своей руке и готовому в любой момент выстрелить в него. Он не опустил своего взгляда потому что не боялся того кого считал трусом. От трусов жди подлости в любой момент и Турпал, по мнению Акбара все равно выстрелил бы. Пусть не сейчас, так позже, сзади, в спину, но ни единый мускул не дернулся у него на лице при этой мысли.  

- Стреляй. – Спокойно произнес Акбар – Стреляй. Может хотя бы на это у тебя хватит смелости или сил, или и того и другого у тебя наконец будет полно, и ты поведешь себя как настоящий мужчина. Может я и не земляк, но уж мужской чести и смелости у меня больше чем у тебя. Стреляй и тогда впервые ты не облажаешься, и будешь в ответе за свои слова. – Выговорил Акбар. Турпал молчал и топтался на месте. – Не можешь, тогда опусти пистолет и не маши им попусту. – Земляк опустил руку с пистолетом. По лицу у него струился пот.  

- Я же только что помог тебе. Я же тебя предупредил о том, что за тобой следят. Предупредил тебя и помог с ними справиться, – проговорил Турпал. Ему в надежде думалось, что он сможет достучаться до здравого смысла былого товарища, но как он ни старался тот даже не слушал его. Вместо этого Акбар достал из кармана мобильный телефон. Посмотрел на экран, который треснул в драке и теперь с трудом выискивал телефонный номер. Турпал все не унимался - я же только что помог тебе и зачем только спрашивается? Теперь нас будут искать. Меня, так же как и тебя, точно будут искать. Тебя тоже будут искать. Зачем я только помог тебе, если я как ты говоришь, как ты всегда говорил трус? А, Акбар? Ну, ответь или не можешь? – Акбар разговаривал с кем-то по телефону. Турпал махнул рукой и направился к машине. После короткого разговора Акбар так же вернулся к автомобилю.

- Все-таки я позвонил Салману. Он подъедет и поможет нам. – Турпал только кивнул. – Турпал, я, когда тебя сегодня услышал, услышал твой голос в телефонной трубке, то был этому безумно рад. Рад, что, наконец-то ты нашел меня сам. Я думал, что мы сядем и посидим и обсудим все то, что привело нас к нашей ссоре. Думал, что мы примем какое-нибудь решение. Не знаю, ударим по рукам и все. Я, правда, Турпал не могу тебя простить за твою трусость. Ту, что взяла над тобою тогда верх, ту, что заставила тебя сидеть в машине, пока я решал твои проблемы. – Ильяс возмущенно посмотрел на Акбара. - Ты не поддержал меня тогда, и это было бы полбеды. Ты всем и каждому говорил, о том, что последнее слово осталось за нами, хотя ладно, мне было плевать и на это. Поверь, ты всегда был мне больше чем другом, был мне братом и кто я такой, чтобы что-то говорить против тебя. Я даже не чистокровный земляк как ты это заметил. Но…но…Когда ты стал распространять слухи обо мне, что я не тот за кого себя выдаю. Что во мне вообще нет ничего от земляков. Блин это было даже обидно, честно. – Ильяс теперь удивленно посмотрел на Турпала, который внимательно слушал своего друга. - Из-за этого я и перестал тебя считать за человека. После всего этого ты говоришь, что я не твой земляк. Скажи мне по правде, кто из нас кого должен считать своим земляком? Это ты не достоин, быть моим земляком, а не я твоим. Только вот я по-прежнему продолжаю, думать о том что мы с собой одной крови и ты мой брат какую бы ненависть и презрение я к тебе не испытывал. Да ты трус. Трус в том, что боишься быть храбрым как земляк, трус в том, что ты примешь решение убежать и спрятаться, чем принять бой. Трус в том, что ты не говоришь правду в глаза, а распускаешь слухи за спиной, трус в том, что не смог выяснить со мной, то почему меня все, всё равно продолжали больше уважать, чем тебя, даже несмотря что ты так активно постарался очернить меня в глазах других земляков. Да я знаю об этом. Салман мне говорил про это. – Турпал собирался было возразить, но Акбар не дал ему и слова вставить, – но каким бы ты ни был, ты навсегда останешься мне братом. – Акбар отошел от автомобиля и присел, рядом опустившись на асфальт.

- Акбар, я готов тебе поклясться, что я никогда ничего не говорил про тебя. – Турпал активно жестикулировал и пытался докричаться до Акбара, который сейчас мысленно был где угодно только не рядом с ними. - Ты же знаешь, помнишь, мы всегда были как братья с тобой. Потом, потом, ну да я повел себя трусливо, но я думал, что ты после этого затеял злобу на меня. Я не распространял слухи о тебе, как тебе это могло только в голову прийти? –

Акбар повернулся лицом к своему товарищу и улыбнулся.

- Это все уже не важно, – ответил наполовину земляк и снова взгляд у него стал отрешенным. - Знаешь один раз пошел я по рынку со своим старшим братом, – начал он рассказывать историю. - Он здоровый был у меня, словно в нем не было ничего кроме мышц. Строение тела было таким, что по нему структуру человеческого тела бери и изучай. И самое главное сильный был донельзя. Самый сильный был у нас в семье. Сильнее всех братьев. Так вот. Идем, значит, мы с ним по рынку и видим там мужчина, который хвалится, мол, никто во всей республике не сможет выиграть у меня. Никто не сможет победить меня. А брат у меня азартный был. Всегда во всякие такие авантюры ввязывался. Рисковый, в общем. Ну, он и говорит этому мужчине, мол, в чем выиграть у тебя никто не сможет? Может, я попробую? Мужчина только рассмеялся в лицо и говорит, ну попробуй. Суть вот в чем была. Этот рыночник утверждал, что любого с трех ударов лбом сваливает с ног. Будь то зверь какой, или человек без разницы. Камни даже может крошить лбом. Говорит он брату, перестань тешить себя, потому что не было еще такого камня, чтобы я не разбил своим лбом, а твою, мол, черепушку раздавлю как скорлупку на яйце. Брат мой ничего не ответил и только ухмыльнулся. Дурной он был у меня в этом плане, что его и погубило в дальнейшем. Он ответил лавочнику, что, мол, давай-ка все-таки посостязаемся. Ну, мужчина этот растер свой лоб как следует и приготовился. Брат тоже. Люди уже со всего рынка собрались, на бесплатное представление. Всем было интересно, и торговля замерла, и все, казалось бы, замерло. Все внимание было на этих двоих. Мир из современного разом превратился в средневековый, когда у них на восточных базарах такие случаи были часты. Послышался удар и мой брат свалился как подкошенный. Без сознания. Хохот раздался такой, что я думал, вместе со всем рынком над моим братом смеялись и небо и земля и воздух. Еле до дома тогда его донесли. Все домашние думали, умрет. Неделю его отпаивали. Неделю он лежал без сознания. Точно будет не живым и ни мертвым, а он нет, да и выкарабкался. Полгода прошло. Брат окончательно пришел в себя, но стал еще несноснее и вот мы снова прибыли на базар. Ну брат целенаправленно искал того мужчину и нашел все же. А тот брата как увидал, да как начнет гоготать громогласно на весь рынок. Мне стыдно стало за брата, хотел я прямо в тот миг сквозь землю провалиться или убежать, да только брат держал меня крепко за руку. Брату моему все нипочем было. Он только ухмыльнулся в ответ и предложил еще раз посоревноваться с этим буйволом о двух ногах. Тот брату моему в ответ и ругательства говорил, и доводы приводил и по-всячески отговаривал, но все ка об стенку горох. Нет, говорил брат, давай еще раз попробуем с тобой. Чего ты, уговаривал он лавочника, боишься меня что ли? Один раз уже победил и второй точно победишь. Ну, тот и согласился. Пожал плечами, да у виска покрутил. Но что взять с сумасшедшего? И снова все внимание на этих двоих. Оба размялись. Приготовились. Когда мужчина отодвинул голову и направил ее чтобы треснуть брата, а брат мой сделал резкий рывок головой вперед. Прозвучал удар, и мужчина явно не ожидал этого. Он остановился, не соображая, и тогда брат с такой силой ударил его, что стук эхом отразился, наверное, даже в самых высоких горах. Непобедимый доселе вдруг пошатнулся на месте, а со лба его кровь так и брызнула. Не устоял он на ногах. Вынужден был присесть тогда и вдруг его вырвало. Прямо перед собой. Все кто смотрел на него до этого, разом отвернулись. Им было отвратно, всем, кроме одного человека, моего брата. Мужчина то опешил даже не от боли, а именно от того факта что был поражен что в конце концов его кто-то, да и переборол. Брат же только мой скалился в ответ, растер опять свой лоб да как ударить сидящего этого мужчину да тот и повалился на землю. Брат мой расхохотался и взял меня за руку. Идем мы, значит, по рынку под многочисленные удивлённые взоры брат со лба кровь лавочника вытирает и говорит мне, чтобы я никогда не был трусом. Вызвали или вызвался на бой, так прими его. Пусть все знают, что ты проиграешь и ты слабее своего недруга. Пускай так. Соперника это только потешит. Людей развлечет поводом для сплетен, а тебе даст возможность проверить свои силы. Враг зауважает тебя, потому что ты не струсил, хотя и знал, что проиграешь, а когда соперник тебя уважает, он не ждет от тебя никакой подлости, и ты всегда сможешь взять реванш. Брата своего я почти не помню. Лицо его начисто исчезло у меня из памяти, а сейчас вот припомнил и какой брат он был и как улыбался. Удивительно. – Акбар замолчал. Турпал и Ильяс стояли с ним рядом.

Они, молча внимательно выслушали всю его историю, а когда он, наконец, закончил, Турпал хотел было что-то добавить от себя, но ему не удалось. Несколько внедорожников, съехали с дороги, и быстро подъехали к ним, ослепляя своими фарами. Внутри каждого автомобиля сидели вооруженные крепкие мужчины в черных балаклавах натянутых на лицо. Они повыскакивали из своих автомобилей и наперебой принялись кричать троице, чтобы те оставались на своем месте и не двигались. Ильяс хотел было сесть в машину, и сорвал с места, несколько мужчин наперевес с автоматами кинулись к нему. Сбили с ног и принялись надевать на него наручники. Ильяс пытался выкрикнуть какие-то ругательства, но его плотно прижали лицом в землю. Прибыло еще несколько внедорожников и три легковых автомобиля. Акбара кто-то поднял, и он совершенно смирный и податливый не сопротивлялся тому, что на него начали надевать серебряные браслеты. Турпал в свою очередь стал оказывать сопротивление и громко оскорблять бойцов, что их арестовывали. Из последних сил он попытался что-то прокричать Акбару, но земляк уже не слышал его. Тот думал только о том, что сказал Салману, где и с кем, он находился и почему. Впервые Акбар попросил о помощи.

- Я помогу, - ответил Салман и положил трубку. Он сигарету и запах шоколада распространился по всей комнате. Саида был угрюмым и тихим. Впервые Салман наблюдал своего друга таким подавленным и растерянным. Обычно шумный, весёлый легковозбудимый теперь же он был темнее тучи и весь вечер почти не разговаривал. Салман стряхнул в пепельницу, которую поставил перед собой. 

- Чего ты задумался? – спросил он и стряхнул попавший на себя пепел. - Жалеешь о том, что я сделал? То, что мы сделали? – Салман поднял глаза на Саида.

- Это же Акбар, – невнятно пролепетал он. - Наш Акбар, которого мы скормили им. Разве это нормально? – он вновь опустил глаза в пол.

- Ну, если не нормально, тогда вот это не твое, – Салман пальцем указал Саиду на толстые пачки денег, лежащих на столе. Завернутые в тонкие прозрачные пакеты, перевязанные канцелярскими резинками, они не просто притягивали к себе все внимание Саида, нет, они буквально шептались с ним. Что-то говорили, но он отказывался слушать. Деньги-то эти они получили за голову лучшего друга. Того кто им доверял и кому Саид в отличие от Салмана тоже.

– Ты их сейчас возьмешь как обычно или пусть они лежат до того пока твоя совесть не перестанет позволять тебе озвучивать подобное? – Салман поднял бровь. Он чувствовал внезапную слабость Саида. – Ты всех сдавал и раньше. Теперь стало жалко Акбара? – Саид думал, что Салман издевался над ним. Саид поднялся из дорого кожаного кресла и прошел по большому офису к витражному окну. Внизу сновали взад-вперед автомобили, обычные люди спешили по своим обычным делам, и никому из них не было никакого дела до того, что происходило в их маленьком тесном мире среди земляков.

- Что насчет Зелимхана? – осведомился через плечо Саид. Салман оторвался от своего мобильного телефона и удивленно спросил:

- А что с ним? Что с ними со всеми? Что тебя так это волнует? –

Саид повернулся и резко выкрикнул:

- Что? Да то, что они наши земляки и это неправильно. Мы вот из-за этого становимся теми, кого всегда презирали. Мы становимся хуже любого человека на всем белом свете. Какие-то не люди, а чудовища, мы воплощение самого худшего, что может быть в этом мире. Мы те, кто продаем и предаем земляков, какими бы они ни были. Мы зарабатываем на том, что является одним из главных грехов. Ты же знаешь, кто такой лицемер, когда он говорит, он лжет. Когда он обещает, то с легкостью нарушает свое обещание. Когда ему доверяют, он предает. Это мы и есть и в то время когда наши земляки вдалеке от дома, и мы их должны поддерживать и укреплять нашу общину мы их продаем. Мы наоборот только уничтожаем и разрушаем последнее, что в нас осталось хорошее. Мы сейчас с тобой заработали и что эти деньги заменят Акбара? Дальше что мы друг друга заменим деньгами? – Саид снова отвернулся к окну.

Салман привстал и облокотился на стол, ему было смешно слышать такие слова от того, кто не приходился ему земляком по крови. Глупый местный, что возомнил себя ровней. Да если бы не отец Салмана Саид давно бы гнил в тюрьме.

- Неправильно да? Уничтожаем нашу общину, да? Я еще раз хочу тебе задать вопрос, что тут вдруг стало для тебя неправильно? Что тут стало для тебя не нормальным? Долги вышибать, угонять дорогие автомобили и перегонять их – это для тебя неправильно? Может твое «пожить красиво» это неправильно? Акбар сам виноват. Он нам не земляк. Постоянно ездил то в одну страну, то в другую. Обманывал всех и меня в частности и поплатился за это. Он же оказался на деле вообще неизвестно кем. Всех ввел в заблуждение по поводу своей национальности. Мне так пришлось краснеть перед отцом, за то, что я ввел его в нашу общину. Вот это брат уже неправильный мой поступок. Я никогда не должен краснеть за деяния чужие. Его дела — это его дела, пока они не идут в разрез с нашими делами, с общими делами с приоритетными делами. Тоже самое я скажу тебе и про Зелимхана. Этого отморозка с гор. Его тоже надо будет успокоить, потому что он всегда был неуправляемый, но сейчас он перешел все границы. Он связался, сам знаешь с кем, и что они теперь творят, это просто уму непостижимо. Вопрос времени, сможем ли мы нажиться на них или нет, или их без нашей помощи возьмут и прикончат? Если честно меня лично уже замучили эти парни, которых он обстрелял, они меня запарили они так и просят его на блюдечке и что мне остается делать? Там ограбил, тут ограбил, как такого защищать? Это тебе не стучать по-тихому, как то, что ты делаешь, как то чем мы смогли тебе с отцом помочь, чтобы ты не закончил свою жизнь в тюрьме. Постыдись прежде, чем в чем-то упрекать меня. – Салман вновь опустился в кресло. – Все это часть большой игры, под названием жизнь. Это взаимовыгодное сотрудничество, но даже в таких отношениях нам приходится скармливать крупных игроков. Зелимхан хоть и неуправляемый, но он мой земляк. Кровь в нас одна, пусть у него и горская. Пусть он где-то там вдалеке мой родственник, но все же он родственник и мне будет жаль его. Может быть самую малость. Акбар же крыса, прибившаяся к нам и мне его совсем не жалко. Он сыграл свою роль в этой игре, он должен уйти с доски. Он ушел. Вот и все. Все легко и просто. – Салман хлопнул в ладоши и потер ладони друг, о друга изображая из себя мудреного стратега.

- Я понял тебя. – Обреченно пробормотал Саид и вернулся к своему креслу, в которое и плюхнулся, устало облокотившись на спинку. Салман снова был занят своим телефоном, и ему было совсем не до него до его мыслей. Они словно черви точили черное нутро Саида. Ему стало страшно разом оттого, что их вероломный поступок обнаружится и станет известным, всем кто их знает, всем кто так или иначе как-то связан с ними. Ему стало страшно оттого, что строгость возмездия за такое деяние не заставит себя долго ждать и будет чрезвычайно мучительно для них. Ему стало страшно, что прежде Салман предаст также и Саида и отдаст его на растерзание. Ему захотелось повернуть все вспять и не совершать сего поступка. Он хотел бы вновь оказаться человеком только принявшим религию земляков не ради того, чтобы выжить, а ради того чтобы жить. Он хотел верить искренне и искренне жить по традиционным законам. Быть честным и справедливым. Сколько таких земляков было здесь? Огромное количество! Сколько на родине? Еще больше! Так почему он избрал жизнь совсем иную? Саид громко рассмеялся.

- Помнишь тот случай? Ну, тот раз с этим «подожжённым» или как его там звали. Ты его еще нашел через Муслима? –

Салман поднял глаза от экрана телефона. Он принялся вспоминать то, о чем ему сейчас говорил Саид. Темные глаза заблестели не добро, и он расплылся в улыбке.

- Ах, да, точно - Салман вспомнил, - конечно, я помню. Как мы тогда документы сделали? Тебе и Акбару? – Саид кивнул. - Сколько вы с ним тогда подняли, напомни? Пять или шесть? Сколько вы с него требовали? – Салман нахмурился, силясь вспомнить цифру.

- Да верно – продолжил Саид - пять миллионов заработали. Акбар еще тогда пригрозил ему либо деньги отдаешь, либо мы забираем твой новый автомобиль. «Подожженный»  тогда расплакался и все нас уверял, что машина не его, а его жены. Долго так причитал, что денег нет у него и вообще, что с него нечего брать, а вначале как вспомню, приехали к нему на встречу, а он пальцы гнет, через губу разговаривает.  За людей нас не считал. –

- Помню, помню. Точно, точно. – Салман потянулся – Ну согласись, что вы бы тогда не справились без меня? Если бы не я он бы вас и дальше водил бы за нос. – Саид промолчал – Сейчас мне напомнил про это. Я же предложил его напугать тогда. Ты же еще откуда-то этот лом привез, и штаны начали с него снимать. Вот смеху-то было. Как он сопротивлялся, – Салман расхохотался.- Сколько мы его тогда били? Акбар же его тогда вывез и выбросил где-то за городом на мусорной свалке, думал, тот уже умер. А он нет, оказывается, просто без сознания все это время был, а потом пришел в себя и домой. Такая одна сплошная гематома. Живого места на нем не было. –

- Да уж как Акбар все делал, так никто не может. Комар носа не подточит. Любого мог разговорить и любого всегда заставлял заплатить. Никогда он не отступал. Не было для него никаких преград. –

- К чему ты это вспомнил то? – Салман вновь стал серьезным – Я больше не собираюсь слушать про Акбара, я тебе уже высказал на этот счет. -

- Просто вспомнил, из-за чего это все вообще началось. «Подоженный» же Муслима избил и выкинул с машины и хотел машину забрать его и Муслим тогда пришел к тебе. Я никогда этого не забуду. Его лицо и как он говорил в тот раз. Акбар ему еще тогдаответил, что мы все сделаем для него. Заступимся, защитим, вернем, поможем все в общем, но, чтобы тот к нам больше никогда не приходил с такими делами. Никогда чтобы впредь Муслим не позорил свою нацию.- Салман возможно уже не слушал Саида. - Адам не звонил? – Саид решил сменить тему для разговора, слишком уж тяжело ему было говорить про Акбара. - Ничего не известно про эту девчонку? –

- Нет, не звонил он. Кстати об этом. Напомни мне, чтобы я его завтра сам набрал. Блин что с нашими земляками. Нет пунктуальности никакой. Тоже куда-то потерялся и совсем не выходит на связь со мной. С ним то, что я не пойму? Ладно, этот Зелимхан. Но Адам?! – Салман удивленно посмотрел на Саида.

- Что ты хочешь услышать от меня? Я удивлен не меньше, чем ты. Я всегда считал Адама самым нормальным из всех молодых и уж тем более из их компании.  –

- Горцы они и есть горцы, что с них взять-то?! – Произнес Салман.

- Думаешь это все-таки она? –

- Да ничего такого не думаю, – ответил устало Салман - Мне некогда голову забить такими дурными мыслями. Просто если это подтвердиться, то я сам лично ее убью! Даже если в ней нет ни капли крови нашей, я все равно снесу ей эту ее дурную голову, чтобы другим неповадно было позорить всех нас! Супьян тогда аж опешил. –

- Я бы тоже опешил если честно. Приехать в город. Погулять впервые в ночном клубе. Познакомиться с девчонкой симпатичной. Приехать к ней домой. Прямо дома у нее на ее диване заняться сексом и тут вдруг выясняется, что она наполовину наша землячка. Не знаю, как я бы поступил бы в таком случае? – Саид пожал плечами.

- Как мы все должны поступать в таком случае? Разобраться с этой, – Салман говорил об этом с такой неприязнью словно бы о самом гадком существе на всем белом свете, что он только знал. – Таким нельзя жить. Нельзя и все! -

- Да таких нужно наказывать. Тут и речи я думаю, и быть не может, – ответил неуверенно Саид – как он вообще узнал об этом? Я про Супьяна? Она же ему не сказала об этом или как? -

- Да он что-то у нее увидел в комнате. Спросил, а она еще подпитая была и ляпнула на свою голову. Он наорал на нее. Сначала выпытал у нее все. Потом наорал на нее и пару оплеух отпустил. Ушел оттуда, а теперь понял, какую ошибку он допустил. Только недавно со мной поделился этим. – Салман замолк. – Тебя это волнует? – спросил он подозрительно.

- Нет, что ты. Просто интересно стало. Я до этого как то и не задумывался об этом. Ты мне сказал и все и больше ничего. Я даже не придавал этому значению, а теперь мне стало интересно. Вот и решил у тебя поинтересоваться. Только и всего. – Саид не решался гневить Салмана.

- Не думай обо всех этих тварях. Ни насчет Акбара, ни насчет нее, ни насчет все остальных. Все они будут там, где они должны будут быть. Ни больше, ни меньше. Каждому воздается по их заслугам. – Салман встал из-за стола и начал разминать ноги. – Может мы, и идем против наших братьев, и продаем их за деньги. Конечно же, ты в чем-то возможно и прав. – Он сглотнул. - Только вот что я скажу тебе, и я думаю, ты со мной согласишься в этом. Все эти наши земляки они нам уже и не братья вовсе, и нет больше никакой общины. Есть только кровные родственники, и один или два друга которым ты можешь доверять во всем мире и все больше никого. Теперь каждому следует быть только самому за себя в ответе и больше ни за кого. Это уже не как раньше было на нашей родине. Нет этой общины больше. Нет религии в их сердцах. Все они лицемеры и вероотступники. Здесь каждый теперь может тебя сдать. Каждый может тебя подставить, ограбить, убить. Каждый может вонзить нож тебе в спину при любом выпавшем ему удобном случае. Просто так. Просто ему так будет удобнее. Ты ему перешел дорогу, ты его обидел и все, – он щелкнул пальцами. – Тебя больше нет. По волшебному слову доносчика. Так что либо они нас, либо мы их. Тут кто быстрее. - 

- Может быть, дома будет лучше? Может быть, тогда лучше нам вернуться домой? – нерешительно спросил Саид. – Мы ведь тоже получается стукачи, исходя из твоих слов. Дома нам будет лучше, верно? – Саиду думалось о том, что Салман все это время в душе надсмехался над ним и спрашивал о том, а где же на самом деле дом у «сопли». По земляческому имени в своих мыслях он вряд ли его называл. 

- Может быть, но только не нам с тобой. Мне это не нужно уж и не знаю, как и тебе, хотя и тебе думаю тоже. Кем мы там будем? Честными работягами? Как ты себе это теперь представляешь? Хорошо, мы будем много зарабатывать, но надо будет много работать. Ты готов к этому? Когда здесь мы зарабатываем деньги с такой легкостью. Мы зашибаем их здесь и сейчас так просто, что это до сих пор не кажется мне реальным. Сон алчного наяву. Мы приедем туда, и что мы должны делать? Восстанавливать республику? По большому счету, почему я это должен все возрождать? Если ни я это все превратил в пыль, то какой с меня спрос? Восстановить республику и стать простым жителем и жить, работая на земле или в городе? Нет, Саид здесь мой новый дом и здесь я рано или поздно буду тем, кем я бы никогда и ни за что не смог бы стать у нас на родине. Я не буду на родине вот так легко зарабатывать деньги. Не буду отдыхать, как здесь отдыхаю, не буду делать то, что захочу. Здесь нас мало земляков среди местных, а там все местные это земляки. Нет, Саид, это не по мне. Пусть я рассуждаю как отступник и предатель, но что делать? Таков мой выбор.

- Висхан думает уезжать. Знал ты об этом? –

- Да пусть, – фыркнул Салман.- Кто такой этот Висхан? Кто они вообще вся эта молодежь здесь кроме нас с тобой? Я и мой отец давали каждому из них шанс и каждый из них, так или иначе, оттолкнули руку помощи. Не словом так делом, не делом так поступками, но все они отказали нам и даже отвернулись. Конечно, это их право жить вот так, только повторюсь, я не посмею никому из них вставать или мешать на моем пути. Поверь, Акбар тоже стал зарываться. Он всех обманывал, пусть так, но он же еще и решил заниматься делами на стороне от меня, от нас с тобой. Он первым обманул нас. Копил деньги. Зарабатывал на стороне и не делился. Зелимхан, тоже встанет у нас на пути, и с ним не будет никакого диалога. Видел же его реакцию тогда?! Он сразу же хватается за пистолет и тычет в грудь. Так всегда было. Все кто знает Зелимхана, все говорят, что он такой. Неуправляемый. Рано или поздно он умрет из-за этой причины, но пусть он умрет один, а не потянет за собой всех нас.

- До сих пор не верю, что он был там. Что они это совершили, – Саид сокрушенно покачал головой.

- Были там и совершили это. И скажи мне на милость как нужно поступать в такой ситуации мне и моему отцу? Разве это адекватный человек, о котором стоит беспокоиться? Разве это земляк? Ему сказали на родном языке, не делай ничего дурного, а он что? Только вот кольцо то сужается и его очень скоро загонят в угол. Не тех он в противники себе выбрал, так же как и в свои союзники, - у Салмана на лице появилась неприятная улыбка, и Саид догадался о том, что тот задумал касаемо Зелимхана. - Висхан всегда у них был без духа. Сдался он и думаю правильно что, решил уехать домой. Пусть уже, наконец, будет простым кротом, о которых я уже говорил, что в земле роиться целыми днями. Тогда пусть будет доволен своей сгорбленной спиной и грубостью своих рук от постоянно физической работы. – Салман замолчал.

- А что Адам? – решил поинтересоваться Саид. – Что с ним? – Он всегда очень хорошо относился к этому земляку.

- Адам - Салман призадумался - Адам он да нормальный парень, но слишком уж он сам у себя на уме. Не похож он совсем на нас и, если бы только внешне, но он еще и духовно какой-то совершенно не такой как мы. Да он исповедуют нашу религию. Да он чистокровный. Настоящий земляк, но что-то есть в нем такое, что есть у местных. Какая-то слабина здешняя. – Салман махнул рукой. – Мне это не важно. Знаю, то, что он Мадине нравиться. Целыми днями с Маккой шушукаются о нем. Думают, я не слышу, но я не злюсь на них. В большей степени он парень хороший и ее не обижает. Пусть лучше гуляет пока с ним, чем с кем-нибудь другим. Например, с тобой, – Салман расхохотался. Эта была колкая шутка, и Саид сделал вид, что по достоинству оценил ее. Только в ней заключалась и правда. Саид на самом деле никогда бы не смог ухаживать за Мадиной как бы сильно она ему не нравилась. Землячкам нельзя было принимать ухаживания и выходить замуж за парней другой национальности.

- Пусть тогда гуляют, - ответил Саид.

-Вот именно. Пусть делают, что хотят, а мы будем с тобой делать, то, что мы хотим. Верно, я говорю земляк? - Салман протянул несколько пачек денег Саиду.

- Верно, - ответил Саид. Теперь и он улыбнулся своему товарищу и добавил – земляк. - 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: