ИЗ КАЖДОЙ ЧАШИ ПЬЮ Я ТАЙНЫЙ ЯД

 

Кто желал одолеть мир, тот был одолен миром

(народная мудрость)

 

Придя домой, и незаметно проскользнув в свою комнату, Адам закрыл за собой дверь. Его родители уже спали и не должны были его услышать, но он все же постоял неподвижно и, затаив дыхание, прислушиваясь, не услышали ли его отец и мать как он пришел. Было слишком поздно и нельзя было допустить того, чтобы отец застал его сейчас. Серьезного разговора с ним тогда было бы не избежать.

Убедившись, что все было в порядке, Адам начала дышать часто-часто. Он отвернулся от закрытой двери в свою комнату. Черные стены, принялись стремительно наезжать на него, загоняя его в маленький темный угол, и когда Адам присел на пол и смахнул выступившие слезы он не смог больше сдерживаться и закрыл свое лицо ладонями рук. То чего он боялся больше всего, началось.

Маска веселого клоуна, которую он с успехом надел после вчерашнего приятного вечера проведенного в постели с Анной и которую он с успехом проносил сегодня до разговора с лучшим другом, спала. На лице отразилось внезапно охватившие его чувства. Чувства одиночества, вины за совершенные поступки ненависти от творимого им и его друзьями и жалости, прежде всего к самому себе. Все это принялось терзать его как стервятник, внезапно набросившийся на тело, испускающее дух, и клевало его до боли заставляя помучиться перед смертью. Адам принялся обвинять только себя одного во всем.

Это он виновен в том, что все происходило. Это он был причиной всего плохого, что происходило с ним и с его окружением. Внутренний голос его стал срываться на истеричный крик, обвиняя Адама во всех ужасах. Он сам не мог принять всего того что с ним происходило. Его пожирало внезапно охватившее его отчаянье.

Вот чего боялся Адам, оказавшись один на один с собой в этих темных четырех стенах комнаты, что сейчас зажали его в угол и бесконечно вытянулись вокруг него, не имея ни конца и края, заставляя сжаться его до размеров горошины. Голос Адама заговорил с ним. Адам обратился сам к себе, но перед этим попытался вскрикнуть, но все было тщетно. Окрик был беззвучен. Вопль отчаянья потонул в стенах черной комнаты. Снова и снова наполняя полные легкие воздуха, дабы выдавить из себя хоть какой-нибудь звук Адам выбивался из сил. Но была вокруг него только тишина и голос его пропал. Тогда что это громом звучало в его голове? Кто говорил с ним как не он сам? Что за слово последовало к нему? Слово обращенное самим собой к себе же самому? Это было, по крайней мере, странным. Неужели Адам сошел с ума? Слово было первым, после него последовало второе третье и вот уже не произнесенное им, но сказанное внутренним голосом его, его душой было единым цельным предложением. Адам не мог говорить, голосом его овладело что-то иное, и он мог лишь только слушать это что-то. Что-то сверхъестественное, что было пугающе страшным и в тоже время притягивающим Адама изъясняющееся грудным голосом и говорившее ему так проникновенно. Адаму показалось, весь остальной мир слышал этот голос, который не принадлежал ему, но выходил из его уст.

- Адам что тревожит тебя? – наконец был задан вопрос и Адам почувствовал, что может ответить.

- Что происходит? Скажи мне, пожалуйста, что происходит? – Адам начал причитать и умолять дать ему ответ. Он посчитал, что эта сверхъестественная сила, коснувшаяся его, могла дать ему ответ на заданные им все вопросы. - Что происходит вокруг меня? Я разве один это все вижу? Я один вижу то, что умирает моя нация? Умирает самый цвет моей нации? Наша молодежь, те с кем я рос, они все потеряны для меня. Да и я что? Я что лучше, что ли? Я и сам ходячий мертвец. Но почему же я один такой, кто все это замечает? Почему я один и никто больше? Мы вдруг стали так далеки друг от друга и перестали замечать то, что происходит рядом с нашим братом. Что же все-таки происходит со всеми нами или может быть только со мной? У меня такое ощущение складывается, что я один схожу с ума, а все остальные в полном порядке. Никому нет дела до того, что творится с нами. Зелимхан он же был совсем другим. Он всегда был мне другом, больше чем братом. Теперь это чужой мне человек. Висхан, Салман Саид, Акбар, все же мы были абсолютно другими. Мы так изменились, и нет в нас больше единства? Я это заметил, только сейчас. А Аслан, а с ним то, что стало? Он же был другой, совершенно не такой. Его голос – это был не его голос и это был словно не он. Я готов поклясться, что это был кто угодно, но не Аслан. Неужели это правда, что мой отец говорил, что Аслан уже потерян для нас. Я не могу в это поверить. Он был серьезным, он всегда был для меня авторитетом. Я считал, что уж его-его да не сломит эта жизнь. Получается, я ошибался в своих идеалах? Два авторитета были у меня, мой отец и мой названный старший брат Аслан. Аслан мой пример в уличной жизни. Аслан это тот, каким я хотел себя видеть на этих улицах. Кем я раньше хотел себя видеть. Я сдаюсь. – Адам обмяк.

-Это твой авторитет? Для тебя это авторитет? – голос был строг. - Разве ты забыл, что ты, как и любой человек должен блюсти справедливость, делать добро и одаривать добром родственников? Ты забыл, что запрещены мерзости, и любые предосудительные деяния и бесчинства? Твой отец должен быть для тебя авторитетом. Одним единственным и непрекословным. Ты должен быть как он или нет, или что-то не так с родителями, что были даны тебе? Нет. С ними все в порядке. Они живут, как было сказано. Они твои наставники здесь и они ждут от тебя того, что ты станешь достойным. Ты станешь достойным? Перестанешь их огорчать? Перестанешь не замечать людей, что любят тебя? Мадина она влюблена в тебя. Как ты поступаешь с ней? Это Анна, лучшая замена преданной и влюбленной в тебя? Лучше топтать чувства, меняя красоту духовную на красоту внешнюю? Чего ты вообще хочешь от этой жизни, а? Вот так и думаешь дальше продолжать бегать по улицам, а потом бах, и ты уже лицом в пол, а? Родители спасли тебя, значит, ты для чего-то должен жить.  Думаешь для вот этого всего, а? Чтобы лежать и плакать и жалеть себя?

- Я ничего не могу. Что мне делать? Может мне, и не нужно было спасаться, а? Чем-я-то лучше всех остальных погибших? Чем я заслужил это спасение? Столько достойных сгинуло, а выжил я. Сколько великих и талантливых людей пропало, чтобы жил я. Кто же знает из нас, почему одним суждено жить, а другим умереть? Если бы я мог я бы вмиг это изменил. Обменял бы свою жизнь, на десяток достойных! – отозвался Адам. От вороха заданных ему вопросов у него закружилась голова.

-Если ты выжил, значит так, нужно было. Это значит, что ты должен сделать что-то важное в этой жизни. Ты об этом думал? Тебе дан шанс, а ты только жалеешь себя вместо того чтобы оценить этот подарок и жить потому что каждая минута что тебе была дана, это драгоценная ноша, за которую не только ты единолично несешь ответственность. Только правильно ли ты распоряжаешься сим даром? -

- Все-таки разве я живу. Разве это жизнь, а не существование? – спорил Адам. - Это не жизнь? Это существование. Существование мое бесцельное, потерянное, никчемное. Существование не человека, и даже не животного. Я смотрю и не знаю, как и назвать себя. Я просто телесная оболочка. Что-то похожее на человека, существующее только определённый период времени, который мне отведен. Почему у кого-то вот так? Роскошь? Деньги, автомобили, выборы? И что есть у меня? Я даже не могу разобраться в себе. Я так устал от всего этого, от всех этих проблем, что встречаются мне на пути. От вопросов, что терзают меня ежедневно. Это разве жизнь? Тогда она совершенно беспросветна и не имеет никакого смысла. Все мои друзья, мы же так мучаемся, и ничего у нас не выходит. Путь они этого не осознают, им легче. Мне же наоборот тяжелее, оттого что я ведаю, что мы разрушаем себя. И ради какой цели? Никакой. Ее нет. Может, чтобы прожить еще один день и не более? Я не пойму сам себя. Я не знаю, чего я сам хочу от жизни! У меня словно бы с самого рождения все было отнято и теперь мне дали определенный срок, в котором нужно мне как следует помучиться. Я после жизни буду мучиться и сейчас мучаюсь.

- Не почему так у тебя, а почему именно так у тебя? Для чего у тебя именно так все в жизни? Ни от чего и почему, а для чего? В любом действии и в любом поступке есть всякий смысл, – голос становился мягче. - В любом поступке и в любом действии для тебя всегда есть то, что поможет тебе добиться счастья. У вас все есть для счастья, а ты просто так и привык винить всех кроме самого себя. Ты разве не помнишь, что все дни несчастного печальны; но у кого сердце весело, у того всегда пир. Ты просто не хочешь использовать данный тебе шанс и не хочешь слушать то, что тебе говорили и продолжают говорить. Ты думал и продолжаешь думать, что все будет просто, и все будет, как ты хочешь. Ты желаешь одного, чтобы все было легко, но этого никогда не случится. Вспомни всех своих предков, сколько они всего перенесли? Но они никогда не жаловались. Они видели смерть и улыбались ей прямо в лицо. Они сотни раз были оклеветаны, их выгоняли с их домов, а землю их разоряли десятилетними войнами, и они продолжали жить. Жить гордо и благородно. Они были рождены из плоти, а умирали камнями. Они не были бесчувственны, они были живыми и в этом их сила. Тяга, к жизни помогающая преодолеть любую трудность, выпавшую на их голову. Они всегда продолжали бороться, продолжают  бороться, чтобы родился ты их наследник, который готов при первом удобном случае сдаться и винить кого угодно только не себя самого. Ты разве забыл все эти рассказы старших? Ты забыл, как тогда, в старину твои предки постоянно жили без куска земли, который они смогли бы назвать своим? Ты забыл, как много раз злой рок судьбы выгонял их на чужбину? Как они рожали детей в чужих краях и надеялись, что те вернуться к родным камням? Забыл, как, возвратившись с чужих краев и сделав первые шаги по родным местам, они плакали и кричали. Под ногами они чувствовали родную землю, они знали это их дом, и они вернулись. Ты это забыл? Думаешь, им было легче? Нет, им было гораздо бедственнее! Думаешь, тогда не было несправедливости? В то время и такое было, что кто-то горбил себя в каждодневной пахоте, с мыслью расквитаться с нуждой, а иной земляк нечестным трудом богател и уже не видел родства со своими земляками, и эта несправедливость была всегда. Все это старше тебя. Старше любого из вас, – голос замолчал.

- Что же мне делать? Я не нахожу никаких ответов. Нет поддержки для меня. У меня нет тех сил, что были у моих предков. Кругом только вопросы для меня и только одни сплошные терзания. Я теряю своих друзей, у моих предков было общество. Сильное крепкое общество готовое к трудностям. Я теряю своих родных, теряю понимание с ними, мои предки никогда не заикнулись бы об этом, так сильны были их кровные узы. Я теряю сам себя, а мои предки всегда и в любой ситуации сохраняли самообладание. Мне кажется, что, в конце концов, настанет тот день, что я умру в одиночестве. Я буду одинок в последний день, это так?

- Нет. Ты должен пересилить этот недуг. Это тебе нужно преодолеть. Эту трудность, что терзает тебя и не дает тебе спокойно жить. У тебя множество вопросов, которые только мешают тебе жить. Ты на все это свалившееся на тебя, на каждый плевок, прилетевший в тебя, ты должен стать только еще сильнее и продолжать идти дальше. Тогда ты сам найдешь ответы на вопросы, что еще будут тебя терзать, остальные же сгинут в пепле твоего перерождения. Ты должен всем и каждому доказать, что ты нормальный человек. Нормальный достойный сын своего народа и что тебе не просто так дали эту жизнь. Помни о том, что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового на этой земле. Ты должен уметь бороться за людей, что тебе дороги. Ты должен не отпускать их. Ты должен быть честным перед самим собой, прежде всего и не бояться того, что впереди безвыходное положение. В любой безысходной ситуации всегда есть выход. Ничто не останавливается и не идет назад. Все только движется, вперед преодолевая любой конец. В жизни нет конца. Она полна переходов, но у нее нет конца. -

- Невозможно это. Я не могу в это поверить. Я не могу так жить. Я не готов. Ты думаешь, что легко свернешь горы, пока перед тобой, вдалеке лишь снежная сопка. Когда же, в самом деле, оказываешься у подножия этой груды камня, то ты не готов взбираться. Любая гора только растет и не уменьшается. Так же и все вокруг меня. Кольцо сжимается, и покорить его, боюсь, у меня не хватит сил. Все и вся вокруг против меня, ты понимаешь это? - Адам сорвался на крик.

- Легче всего винить всех, легче всего себя жалеть лишь изредка, упрекая. Труднее всего стиснуть зубы и побороть это. Труднее слушать горькие советы и правду. Труднее выбрать того, кто проходит по тернистому возможно даже безуспешному пути, но кто есть на самом деле, благочестив. Благочестие это трудно, грех это легко. Соблазны притягательнее любых трудностей. Но трудности сулят гораздо больше любого сладострастия.-

- Я отрекусь от Зелимхана от Висхана и Сулеймана. Как же все остальные? Как мне остальным-то тогда помочь? Понятно ты мне сейчас скажешь, что для того чтобы я помог другим, прежде я должен позаботиться о себе. Но если я оставлю Зелимхана, он сгинет с его новыми знакомыми и утянет за собой Висхана с Сулейманом! -

- Не прозвучало того, чтобы ты отрекся от них. Разве я так сказал тебе? Разве это? Преступления — это не выход. Совершая с ними и думая, что поддерживаешь, их ты не пригубишь их чашу наравне. Ты ни себе, никому не поможешь. Если ты выберешь этот путь, то ты умрешь и они тоже. Но нельзя оставить, все бросить и повернуться спиной. Отворачиваясь, чтобы не видеть, все их деяния, ты только причинишь такое же горе, и все так же будет напрасно. Оставить человека в беде это грех. Ты должен уйти от этого и увести их вместе с собой.  Люди готовы все поменять и уйти от проблем, но не готовы чем-либо жертвовать и прилагать хоть какие-то усилия. Ты такой же? Нет. Тогда перестань мучать себя. Учись приживаться, даже в этом чуждом для тебя мире становись победителем. Победителем не ради награды материальной, а ради награды духовной. Делай выводы и помни то, что Всевышний не дает ношу больше чем может вынести человек. Помни это. Помни о том, что Всевышний благосклоннее отнесется к греху, повергшему тебя в печаль и раскаяние, чем к доброму поступку, который привел тебя к тщеславию и самодовольству. Ты должен жить и должен сделать так чтобы жили остальные. Адам ты человек. Пусть все и все вокруг меняются и меняется. Ты должен продолжать бороться! Ты должен взывать к спасению, и пусть одного, но ты вытянешь из пучины зла. Если ты искал цель в жизни, то может статься, это она и есть? Быть может, ты должен отвернуть своих братьев, своих друзей от всего этого? Сделай так, чтобы самым главным вопросом для тебя стало не почему все так с нами и не почему мои братья изменились и стали такими, а что я сделал для того, чтобы воспрепятствовать этому? Помни о том, что человеком никто не рождается. Человеком надо прожить. В каждом есть человечность. Каждый может быть человеком человеку. Всё, что для этого необходимо, есть в каждом, в том числе и в тебе. Это огромное доброе сердце, чувствующее боль каждого. Это светлая чистая душа, в которой присутствует любовь и свет. Только свет изгонит темноту желающую воцариться над всем. Счастливы верующие, которые в своих молитвах смиренны. Счастливы те которые уклоняются от пустословия. Счастливы те, которые очищают себя от греха, от злобы. Злоба к окружающему и прежде всего злоба к себе не вылечит тебя и не даст тебе никаких ответов на заданные тобою вопросы. Она только больше утопит тебя в злобе. Злоба что порождает злобу. Ненависть что порождает ненависть. Насилие что порождает насилие. Злоба что замкнута в насилии. Бесконечная петля, которую никто не может разорвать, но каждый может попробовать. Никто не сделает всю тяжелую и грязную работу вместо тебя. Это твоя ноша и тебе ее нужно вынести, как и каждому. Пусть на пути люди будут пригибаться под ней, и сбрасывать, ты постарайся снести эту ношу. Сделай первый шаг, веруя, и ты найдешь ответы на все вопросы и стойко выстоишь все сложности, которые сваливаются перед тобой. Помни, ты не должен видеть весь свой путь, ты должен видеть только начало дороги и тебе нужно просто сделать на этом пути свой первый шаг. Дорогу ты свою нашел, и теперь тебе осталось не бояться этого. Принять и быть стойким на этом пути. Быть стойким, – последние слова повторились многократно, и после этого все перед ним вспыхнуло ярким белым светом, отчего ему пришлось закрыть лицо.

Когда же голос, наконец, затих, Адам боязливо убрал руки от лица. В комнате было темно, но несколько  по-иному, чем когда он вошел. Теперь здесь все своим светом заливал молодой месяц, озарявший все через небольшое окно. От этого тут стало светлее и уютнее Адаму. Страх его покинул, сменившись тревогой. Что это с ним сейчас такое было?

Он оглядел комнату в поисках хоть какого-нибудь рационального объяснения всему произошедшему, но ничего что могло дать ему ответ на этот вопрос, здесь не было. Все вещи по-прежнему были на своих местах, и все было неизменным за исключением полумесяца появившегося на ночном небе. Адам привстал на ноги и удивился тому, что даже и не заметил, как оказался сидящим на коленях. Ноги его затекли, а тело все болело.

«Сколько же я так сидел на коленях? » - подумал Адам и сам себе же мысленно ответил: «за все то, что он делал и сделает, преклонять ему колени целую вечность». Как только он поднялся телефон, лежащий в кармане его спортивных брюк, неожиданно завибрировал, словно был разумным и все это время выжидал. Как не вовремя – подумал Адам, доставая телефон из кармана. “Привет, не спишь? ” – на экране высветился вопрос Айзы заданный ею в столь позднее время.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: