Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Князь Федор Иванович Мстиславский.



 

Первой фигурой, о которой мы вам расскажем, будет князь Федор Иванович Мстиславский.

Федор Иванович был сыном «столпа государства», как называл его Иван Грозный – Ивана Федоровича Мстиславского. Иван Федорович дважды был главнокомандующим в походах на Ливонию, был, вместе с Бельским, одним из тех, на ком держалась оборона южных рубежей от хана. Великим полководцем он, однако, не был, крупных побед не одерживал, а вот неудачи у него были – неудачная осада Вейсенштейна, потом он стал одним из виновников сожжения Москвы Девлет-Гиреем, снова в Ливонии потерпел поражение под Лоде, и, наконец, взяв Венден, вскоре его потерял. Хотя великим полководцем он и не был, но его личная храбрость заслуживала уважения: он всегда лично участвовал в боях и не раз бывал сильно изранен. Несмотря на неудачи и даже обвинение в измене, он до конца жизни сохранял доверие царя, репрессиям не подвергался и был номинально первым в боярской думе.

А вот после смерти Ивана Грозного Мстиславский допустил ошибку – поставил «не на ту карту». В борьбе Шуйских и Годуновых он поддержал Шуйских, да еще и предлагал свою дочь в жены царю, вместо неплодной Ирины Годуновой.

Его наказали сильно – сослали в монастырь, где вскоре старый полководец умер.

Сын его, Федор Мстиславский, тоже рано получает боевой опыт. В 76 году он отправляется в Ливонию. Он – номинально командующий осадой Ревеля. Момент ключевой в войне: с падением Ревеля шведы лишатся важнейшего плацдарма, порта, завоевание северной Ливонии (нынешней Эстонии) завершится, а у нас в руках окажется мощная крепость. Вы уже помните из наших предыдущих трудов, как наши воины умели оборонять крепости.

К Ревелю мы уже не раз подступались во время Ливонской кампании. Сначала туда ходил князь Серебряный, сжег вражеский флот в гавани, но город брать не стал. Потом отец Федора Мстиславского, Иван, получив приказ от царя идти брать Ревель, в связи с неблагоприятными погодными условиями не выполнил его, вместо этого осадил Вейсенштейн, также неудачно. В дальнейшем было несколько попыток подступить под Ревель, но было ясно: требуется очень серьезное войско, необходима сильная осадная артиллерия, туры, возможно, придется делать подкопы. И вот наконец взятие Ревеля было подготовлено.

Конечно же, царь не мог не понимать, что Мстиславский еще очень молод. Настоящим руководителем осады был Иван Шереметев – опытный и талантливый полководец. Огневой снаряд поручили князю Василию Голицыну, который имел почти безграничное доверие царя, но полководцем, как и его брат Иван, тоже участвовавший в осаде, был посредственным. В походе также участвовал знаменитый Дмитрий Хворостинин, однако он был, во-первых, всего лишь вторым воеводой передового полка (то есть, по сути стоял лишь шестым в служебной иерархии), во-вторых, Дмитрий Хворостинин славился умением наносить неожиданные удары небольшими конными соединениями в полевых условиях, как мастер атаки и маневра, а в осаде крепостей он до сих пор себя не проявил и опыта не имел.

Для похода избрали время крайне неудачное – зиму, да еще и очень морозную и метельную. Мстиславский, который взял на себя ответственность за поход и пообещал царю взять Ревель, или вовсе не возвращаться, хотел подловить на внезапности шведский гарнизон. Однако войско шло медленно, целый месяц добираясь из Новгорода.

Шереметев, который был настоящим руководителем осады, разработал план, который мог сработать. Он учел опыт Казани. Во время ее осады удалось выманить гарнизон из крепости и втянуть его в открытый бой за туры – осадные укрепления. В этих встречных боях гарнизон был разгромлен, и более не мог серьезно мешать русских вести подготовку к штурму.

Шереметев решил снова выманить гарнизон в большую вылазку, отрезать от стен и разгромить. Он не учел того, что шведская доктрина не подразумевала активной обороны. Командующий Эверт Горн выбрал оборону крепкую, но пассивную. Он расположил артиллерию так, чтобы русские не смогли подвести туры под крепость. Сама артиллерия оказалась очень мощной и дальнобойной. Вылазки он не предпринимал, сохраняя свое войско, как бы призывая русских начать штурм, а подкопы в такой мороз вести было невозможно. Поскольку туры к стене подвести не представилось возможным, пришлось палить издалека, и оказалось, что стены слишком крепкие, и русские снаряды их не берут. А обстрел калеными ядрами города в надежде вызвать пожар тоже не имел успеха – Горн создал свою пожарную команду из горожан, которая быстро тушила начинающиеся пожары. В целом артиллерия под командой Голицына действовала слабее шведской. К тому же выяснилось, что самой этой артиллерии не хватало катастрофически. Поход был плохо подготовлен.

Все-таки туры пытались подводить к стене, но их уничтожали, нанося потери. Иного выхода не оставалось. Во время одного такого обстрела наши войска побежали, Шереметев кинулся их останавливать и был убит ядром.

Теперь волей-неволей Мстиславскому пришлось командовать самому. Вот тут и сказалась та порочная практика, о которой мы говорили: назначать по родовитости, а не заслугам. К сожалению, из всех воевод ни у кого не было опыта взятия крупных крепостей. У Мстиславского не было необходимого авторитета: Шереметева уважали, его – нет. Мстиславский решил проводить прямой штурм, поняв, что артиллерия действует неудачно, а подвести туры не получается. Конечно, штурм был самоубийством. Мстиславский лично в нем участвовал, проявив смелость, как и отец, и помня свое обещание царю. Штурм, как и ожидалось, был отбит. Тут-то Горн и решился провести вылазку, которой мы совсем не ожидали и понесли большие потери. Мстиславский провел еще два штурма, оба неудачно, и снова от вылазок нес потери. Наконец он вынужден был снять осаду и уйти восвояси.

Царь не стал его наказывать и вообще никого не наказал, милостиво простил Мстиславскому его неосторожные слова «победить или умереть». В 77 Мстиславский уже руководит очередной осадой Вендена, который до того взял его отец, но удержать не сумел. Увы, снова Венден взять не получилось: несмотря на то, что в стене наша артиллерия сделала пролом, город устоял.

После двух неудач Мстиславского сняли с Ливонского фронта и отправили на южный фронт, ставший давно уже второстепенным, где боевые действия после Молодей почти не велись.

В 82 году его возвращают на северный фронт. Как раз начинается оборона Пскова. Мстиславскому под командование вручают большую армию, с которой он, выждав момент, должен нанести обескровленному войску Батория удар после того, как его армия будет измотана осадой Пскова. План был в целом правильный: Баторий и вправду Псков не взял и понес огромные потери, армия его совсем потеряла боеспособность, и в случае дружного удара наших войск могла быть разгромлена. Но Мстиславский не рискнул. Дело в том, что другой частью нашей армии командовал Иван Голицын, печально известный. Иван Голицын в очередной раз проявил полную пассивность и бездействие, а для разгрома Батория требовался слаженный удар двух русских армий – Голицына и Мстиславского. Но скоординировать этот удар оказалось некому. В итоге войско Батория, хоть и потрепанное, благополучно покинуло русские пределы.

Мстиславский в те годы не показал ни малейшего таланта как полководец. Тем не менее, вскоре последовало неожиданное возвышение. Отца его, первого в боярской думе человека, сослали, а Мстиславского-сына не тронули. Годунов мгновенно понял, что Мстиславский – человек неопасный, к интригам и большой игре не склонный, и потому, сослав отца, помог сыну стать первым человеком в думе. Мстиславский получал среди всех бояр наибольший оклад, стал богатейшим человеком на Руси и главой правительства, но лишь номинально. У него не было никаких талантов к управлению, и за его спиной спокойно руководил Годунов.

Мстиславский после смерти Федора Иоанновича имел все шансы стать царем. Однако он «самоустранился», видимо понимая свою неспособность к управлению, да и опасаясь коварного Годунова. Тем более, за ним не стояло никаких сил – клана Мстиславских не было, в роду он был единственным, а род Бельских, который всегда действовал в одной связке с Мстиславскими, пресекся в сожженной Девлет-Гиреем Москве еще в 71 году.

Годунов Мстиславскому вполне доверял, тот сохранял высочайшее положение в думе, однако Годунов опасался, что его дети будут пытаться подвинуть с престола детей Годунова, пользуясь своей знатностью. Годунов пошел на беспрецедентный шаг – он... запретил Мстиславскому жениться. То есть, род должен был пресечься (что, кстати, и произошло). Мстиславский спокойно стерпел подобное унижение. Для него оставалось самым главным сохранение собственного положения.

Мстиславский, находясь добрых полтора десятка лет на самой вершине власти, умудрился ничем не отличиться. Тем не менее, когда началось вторжение Самозванца, именно Мстиславскому Борис Годунов доверил главное командование в боях с противником. Кроме родовитости, Мстиславский не имел никаких данных для подобного назначения: он не проявил раньше себя ни разу, как сильный полководец, и к тому же давно не участвовал ни в каких боях, так как времена Федора Иоанновича и Бориса Годунова были временами относительного затишья.

Войско самозванца представляло собой смесь из самых различных элементов: тут была и шляхетская конница, и казачьи отряды, и местные русские гарнизонные полки, перешедшие на его сторону. Самозванец по старинке рассчитывал на мощные конные удары во фланг вражеской армии. Мстиславский активно использовал пехоту и делал расчет на стойкость и возросшее значение огнестрельного оружия, на полки стрельцов, которыми командовал Шеин. Кроме того, он превосходил по численности войско Самозванца более чем в два раза. Самозванец застрял под Новгород-Северским, который обороняли князь Никита Трубецкой и Петр Басманов, осада шла неудачно, и в его войске росло недовольство.

Самозванец, оценив ситуацию, решил атаковать первым во главе с отборной гусарской конницей. Он разработал план – удар по правому флангу русской армии, которым командовал печально известный впоследствии Дмитрий Шуйский, прорыв в тыл и уничтожение штаба, после чего остальные войска должны были нанести мощный завершающий удар и довершить разгром.

Самозванец ставил все на карту – в случае неудачи его первого удара он гарантированно проигрывал бой и, скорее всего, погибал. Он сам возглавил атаку. Удар, однако, принес успех – правый фланг был смят, и гусары прорвались к штабу. В схватке Мстиславский был ранен, однако положение спасли стрельцы Шеина: они отбили главнокомандующего и нанесли тяжелейшие потери элите войска Самозванца – гусарам. Его остальные силы вовремя в бой не вступили – сказалась неорганизованность его войска и отсутствие единоначалия. Польские паны предпочитали действовать сами по себе, не особенно слушаясь Самозванца. Тем не менее, из-за ранения командующего московское войско начало стремительное отступление, стрельцы прикрывали его и прикрывали успешно.

В итоге войско было побеждено, но не разгромлено, зато Самозванец одержал важную психологическую победу. Мстиславский в очередной раз показал слабую способность к командованию. Он, однако, несмотря на ранение, духом не пал и, отступив к Стародубу, начал наращивать численность своей армии.

К нему было отправлено из Москвы подкрепление – полки Василия Шуйского. Мстиславский приготовился к новому бою. Силы Самозванца также значительно выросли, и численность двух армий стала примерно сопоставимой. Состоялась битва при Добрыничах.

Самозванец снова решил бить отборными частями по правому флангу русских, зайти в тыл и затем ввести в бой остальные силы. Мстиславский решил снова действовать от обороны, причем на сей раз просчитал тактику Самозванца. Он укрепил как раз центр русских позиций, сделав выводы из предыдущего боя. Правым флангом на сей раз командовал другой Шуйский – Василий. В случае, если войско Самозванца прорывалось через правый фланг, оно попадало на самое сильное место нашего войска. Мстиславский проявил новаторство – он расположил стрельцов, впервые в истории русских войн, в линейном порядке. При приближении самозванца первые две линии давали залп, затем их место заступали две другие. К тому же, здесь была сосредоточена наша полевая артиллерия.

Расчет на сей раз оправдался полностью – Самозванец с трудом пробился по правому флангу и попал под убийственный огонь наших стрельцов и полевой артиллерии. Его войско побежало, сам он с трудом ускакал. Литовская конница смогла уйти, а пехота была окружена и полностью уничтожена. Мстиславский одержал крупную победу.

Увы, до конца ее использовать он не сумел – Лжедмитрий и его конница ускользнула. Поляки его в основном покинули, но зато под его знамена стали массово стекаться простые русские люди, недовольные правлением Годунова. Мстиславский терял контроль над ситуацией, но не по своей вине. Он двинулся сначала на Курск, где воеводствовал князь Григорий Роща-Долгорукий, один из самых замечательных героев Смутного времени – герой обороны Троице-Сергиевой Лавры. Однако в тех событиях он оказался изменником. Он объявил подошедшему Мстиславскому, предложившему сдаться, что принес присягу «Дмитрию» и не собирается ему изменять, после чего открыл огонь по осадному войску, которое превосходило его гарнизон в десятки раз. Видимо, князь был человеком искренним и верил, что Самозванец – настоящий Дмитрий, как верили многие другие.

Мстиславский связываться с Курском не стал, так как город не имел важного стратегического значения, а защищен был хорошо и имел мощную артиллерию. Он решил взять небольшую крепость Кромы, которая располагалась как раз в тылу у его войск, ее занял гарнизон донцов под командой Карелы. Отсюда они действовали по тылам, мешая снабжению и перерезая коммуникации. Мстиславский окружил деревянную крепость, построенную совсем недавно. У него в войске было не менее 40 тысяч человек, в войске противника – 5 тысяч.

Однако Кромы лишь казались легкой целью. Русские воеводы при Иване Грозном умели строить крепости так, чтобы их было взять максимально трудно, даже имея большой перевес. Вот и для строительства Кром было выбрано очень удачное место – на крутом холме, с одной стороны защищенном рекой, с другой – болотами. Крепость была деревянная, но прочная. Тем более, имелся земляной вал. Казаки проявили большую находчивость – они проделали в этом земляном валу систему лазов и окопов, в которых укрывались от огня артиллерии, а при подходе царских войск выбирались из лазов и метким огнем отражали нападения.

Мстиславский не мог атаковать сразу всем войском. Первый штурм он доверил воеводе Михаилу Салтыкову, атаковать приходилось через болото, и штурм провалился. Тогда Мстиславский начал активный обстрел городка. Артиллерия полностью уничтожила деревянные стены, но в земляном валу ядра попросту вязли, и при новой атаке штурмующие понесли снова огромные потери. Лжедмитрий послал им на помощь большой отряд атамана Беззубцева. Тот смог обмануть царских воевод, прикинувшись «своими», и проникнуть в крепость.

Осада действовала на войско разлагающе. Мстиславский, убедившись в бесполезности штурмов, начал пытаться взять крепость измором. Однако, как часто бывает, долгая осада действовала более деморализующе на осаждавших, чем на осажденных. Вспыхнула дизентерия, росло недовольство. Мстиславский уже не контролировал ситуацию. Кромы стали ловушкой для его войска.

В это время умер Годунов. Его смерть сработала, как разорвавшаяся бомба: дворяне массами стали переходить на сторону Самозванца. Мстиславский, поняв, что дальнейшая борьба бессмысленна, после перехода Петра Басманова на сторону Самозванца тоже решился переметнуться. Причем Семен Годунов, руководивший политическим сыском, узнал об этом и хотел его убить, но... не успел.

Мстиславский перешел на сторону Самозванца. Резюмируя ведение им боевых действий, нельзя не отметить, что в целом он показал некоторое искусство: в бою при Добрыничах он переиграл Лжедмитрия, использовал новую тактику, и вообще его использование стрельцов было грамотным. Но при осаде крепостей ему по-прежнему не везло. Кромы были, несмотря на кажущуюся слабость, целью тяжелой, тем не менее, взять их было возможно, но Мстиславский не проявил должной распорядительности.

При Самозванце он снова сохранил формально первое место в думе, однако фактически власти не имел никакой – даже меньше, чем раньше. Самозванец приближал к себе людей неродовитых. Так, первым человеком в государстве стал Петр Басманов. Также приближены были Салтыков, Голицын, Трубецкой, Мосальский.

Мстиславский с радостью поддержал заговор Шуйского. Он был родовитее Шуйского и снова мог побороться за престол, но не захотел. Зато сохранил главенствующее положение в думе. Мстиславский пережил уже три смены власти. Шуйский ему вполне доверял, с ним вместе они воевали, одержали неплохую победу при Добрыничах. И, когда возникла новая угроза – Болотниковское восстание, именно Мстиславскому Шуйский доверил ведение боевых действий.

Под командой большого войска Мстиславского оказались брат царя – Дмитрий Шуйский, Иван Воротынский, Нагой, Голицыны, то есть представители виднейших родов. При этом, ни у кого из них не было военного таланта, авторитет Мстиславского был невелик, координация войска была слабая. Мстиславский снова приготовился действовать в пассивной манере. Пусть Болотников, имеющий силы меньшие и хуже вооруженный, наносит первый удар – Мстиславский планировал выстоять и разгромить его. То, что сработало против Самозванца однажды, на сей раз совсем не сработало. Битва шла под селом Троицким. Болотников не стал наносить удар конными соединениями на одном участке – он нанес лобовой удар по всему фронту пехотой, надеясь на стойкость своего войска, его слаженность и обученность. Расчет был полностью верным – царское войско действовало неорганизованно, командование было не на высоте, и вскоре войско было сбито с позиций и бежало.

Поражение фактически открыло Болотникову путь на Москву. Мстиславский на сей раз нес прямую ответственность – это был форменный разгром, первый настоящий разгром в его карьере. Его выжидательная тактика, неумение в нужный момент ввести в бой резервы, нанести контрудар, оказалась порочной. Мстиславский, хотя и не получил никакого наказания, тем не менее, от командования его временно отстранили, поручив командовать в битве за Москву Андрею Голицыну и Михаилу Скопину-Шуйскому. Они полностью оправдали доверие, Болотников был изгнан и вскоре вынужден был, проиграв еще и сражение Ивану Шуйскому, запереться в Калуге, приготовившись к осаде.

Царь снова доверил Мстиславскому главное командование осадным войском. Мстиславский до того уже показал свое полное неумение брать крепости, теперь это неумение достигло апогея. Попытка подвести туры к стене провалилась (этими работами руководил Скопин-Шуйский): Болотников провел подкопы под них и взорвал все наши осадные сооружения. Мстиславский перешел к тактике осадной, довольно пассивной, обстреливая без всякого успеха город издали и не решаясь на штурм. Использовать тактику подкопов было опасно из-за повышенной активности Болотникова: тот постоянно совершал мощные вылазки. Было непонятно, кто кого атакует: Мстиславский был полностью пассивен, а Болотников нападал, нанося урон и беспрепятственно скрываясь в крепости. Между тем, действия царских воевод против другого мятежника – Телятевского, рвущегося на помощь Болотникову, были безуспешными. Телятевский одержал несколько крупных побед над московскими войсками. Весть о них проникла в стан осаждающих и осажденных. В войске Мстиславского воцарилось уныние. Воспользовавшись ситуацией, Болотников, использовавший принцип сверхактивной обороны, нанес удар всеми силами своего гарнизона, и войско Мстиславского бежало, бросив всю артиллерию. Боеспособность сохранил лишь полк Скопина-Шуйского, который отступал, сражаясь и прикрывая бегство основных сил.

Провал важной миссии заставил Шуйского лично возглавить войска, а Мстиславский, лишившись почти всего войска, от дальнейших боевых действий был отстранен. Он не оправдал себя, как полководец, и в боях с Лжедмитрием Вторым он уже не участвовал. Правда, командование поручили еще более «талантливому» Дмитрию Шуйскому. Мстиславский остаток правления продолжал председательствовать в думе, довольствуясь номинально высокой властью.

Мстиславский прекрасно угадал смену курса, вовремя сориентировался и со спокойной совестью предал и Василия Шуйского. Теперь ему открыто предложили стать царем. Мстиславский понимал, что время для царства неподходящее, понимал свои скромные способности. Он отказался, так же как и все прочие кандидаты. В итоге было сформировано коллегиальное правительство – «Семибоярщина». Мстиславский и в ней председательствовал и был номинальным главой государства. Он поддержал общее решение вызвать на престол Владислава, с условием перехода его в Православие, женитьбы на русской девушке и следование русским интересам. Сигизмунд, прекрасно понимавший, что бояре хотят перехитрить его, перехитрил, в свою очередь, их – под шумок якобы для защиты столицы ввел в Москву свое войско, и объявил, что хочет сам править и на своих условиях. Мстиславский, не отличавшийся принципиальностью, мигом согласился и на такие условия, лишь бы сохранить свой пост. Он объявил членов первого Ополчения смутьянами и отправил против них войска князей Григория Ромодановского и Ивана Куракина.

Однако, поляки не очень доверяли ему, и вскоре он оказался в Москве на положении почетного пленника. Русские войска поляки не использовали, опасаясь не без повода, что русские перейдут на сторону ополченцев. Мстиславский после взятия Москвы, как это ни удивительно, несмотря на сотрудничество с поляками, каких-либо репрессий избежал, хотя претендентом на престол уже не считался, да и не стремился. С воцарением Михаила он благополучно сохранил снова первое место в думе, как и раньше, совершенно номинальное, и умер в 22 году, не оставив потомства. С ним пресекся род Мстиславских – первых людей государства.

Федор Мстиславский – пример умелого лавирования, человека, начисто лишенного принципов. Он умудрялся всю жизнь сохранять высокое положение, и при этом не считался ни разу активным предателем. Он никого не поддерживал слишком рьяно, сохранял гибкость, и потому при сменах власти не подвергался репрессиям. Положение его в думе было номинальное, по сути от него зависело немногое, зато он был богатейшим человеком страны, получал самое большое жалование. Ему, видимо, этого хватало. Ответственности он не любил, реально серьезных политических миссий ему не поручали, царем он быть тоже не желал. Командуя войсками, он одержал всего одну победу, когда действительно действовал неплохо. Зато имел ряд неудач в своем послужном списке, особенно не давались ему осады крепостей. По сути, он никакими полководческими качествами не обладал. Его тактика характеризовалась как выжидательная, однако слишком пассивная. Фактически, он действовал по принципу «выстоять как-нибудь», даже при осаде крепости Калуги. Осторожный в жизни, он был осторожен и на поле боя, но, в отличие от жизни, здесь его осторожность обходилась дорого. В прямые конфликты он не вступал ни с кем, предпочитая дружить с власть имущими.

Мстиславский и его судьба – олицетворение порочного принципа знатности, с которым столь долго и безуспешно боролся Грозный. Не обладая никакими качествами, он лишь благодаря знатности занимал высокие посты. Даже серьезные военные провалы не несли наказания в его отношении. Его могли отстранить от командования, но понизить его позиции в думе не могли.

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-06-08; Просмотров: 409; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.03 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь