Князь Дмитрий Михайлович Пожарский

 

Мы завершаем рассказ о героях Смутного времени. Завершить мы его хотим рассказом о человеке, который является главным героем Освободительной борьбы, имя которого известно каждому. О князе Дмитрии Пожарском.

Прежде чем начать о нем рассказ, скажем интересную вещь: оказывается, не все историки признают за ним особый талант. Например, Костомаров вообще скептически относился к его таланту. Так ли это было? Был ли Пожарский великим полководцем или просто оказался «на своем месте», отличаясь в основном лишь верностью долгу и смелостью, а не талантами? Мы попробуем дать ответ на этот вопрос.

Как всегда, начнем с происхождения. Пожарские – княжеский род из князей Стародубских. Сами по себе потомки Стародубских занимали не очень высокое положение в иерархии. Ряполовские и Палецкие, правда, сумели подняться высоко, но только потому, что их предки еще при Василии Втором сильно отличились, что особенно ценилось. Остальные же рода были «середнячками», которые, как мы помним, если ничего не случалось из ряда вон выходящего, несли скромную службу по разным гарнизонам, строили крепости, были командирами среднего звена в походах.

Род Пожарских был самым первым по старшинству в Стародубской ветви, и, как это часто бывает, самым бедным и незначительным, несмотря на старшинство. Они имели крохотный удельчик, пришли на службу московскому князю практически с пустыми руками, а на этой самой службе ровным счетом ничем не отличались. Их даже в разрядах практически не встретить – многие вообще упоминаются только в родословиях. Практически ничего мы не знаем и об отце Дмитрия Пожарского. То есть, род был даже не середнячком, а аутсайдером.

Дмитрий Михайлович имел все перспективы прожить честную жизнь в походах, в службе, в боях, какую проживали десятки таких же князей из низших родов, если повезет, умереть своей смертью, и остаться лишь в разрядах и родословиях. Талант ему было бы проявить крайне сложно. В случае, если он отличился бы где-то каким-либо образом, он мог рассчитывать на должность коменданта средней крепостенки или второго воеводы в каком-нибудь полке третьей руки, и это после не менее двадцати лет усердной службы. Максимумом для него был чин окольничего. Командовать не то что армией – даже полком он не мог ни при каких условиях, даже если бы совершил какой-то из ряда вон выходящий подвиг – вспомним систему местничества. В сравнении с ним даже Хворостинин был куда знатнее. Не мог бы. Если бы ни Смута...

Пожарский начал службу еще при Федоре Иоанновиче, но ничем не был заметен, так же как и при Борисе Годунове, и при Самозванце. Он был один из сотен таких же воевод.

А вот при Василии Шуйском началось его постепенное возвышение. Василий Шуйский был человек двойственный – с одной стороны, он ставил командовать войсками родовитых людей, но, когда те терпели чаще всего поражения, вспоминал о тех, кто был менее родовит, но более талантлив. Так поднялись Ромодановский, Барятинский, Долгоруков, Литвинов, Шеин и другие. Пожарский активно воевал против Болотникова, его заметили. В 1608 году, когда положение было особенно туго, и казалось, что падение Москвы – вопрос времени, Пожарский одержал важную победу. Ему доверили небольшой отряд под командование. Требовалось задержать отряд Лжедмитрия, шедший на Коломну. Отряд Пожарского был намного меньше, чем вражеский. Тем не менее, Пожарский решился нападать, используя фактор внезапности. Враг не ждал никакого нападения. Пожарский совершил стремительный ночной марш и напал на врага на рассвете. Вражеский отряд был полностью разгромлен.

Эта первая большая удача сразу создала ему уважение. Еще бы – Пожарский проявил расторопность, смелость, смог одержать победу над превосходящими силами врага, почти не понеся потерь. Через некоторое время ему поручили новое важное дело – борьбу с повстанцем крестьянином Сальковым. Этот крестьянин, собрав большой повстанческий отряд, громил усадьбы помещиков и готовился соединиться с Тушинцами. Против него сначала отправили небольшое войско Литвинова-Мосальского, которое он заманил в леса и нанес ему поражение. Затем он победил неплохого полководца Сукина, в боях с ним погиб Кольцов-Мосальский – видный воевода. Царь понял, что требуются более серьезные меры. Сальков грамотно ориентировался в лесах, нападал из засад, заманивал конницу в болота. И для уничтожения этого повстанческого войска отправили Пожарского.

Пожарский подошел к делу серьезно – он, прежде всего, организовал разведку, дабы не быть захваченным врасплох, держал войско в постоянной готовности и в кулаке. В итоге он смог переиграть Салькова, подловить его и окружить, лишив главного преимущества – внезапности и действия из засады. Окруженные повстанцы бились до последнего и погибли практически все. Сам Сальков был захвачен в плен и помилован, после того как изъявил желание служить Шуйскому. Видимо, оценили его талант организатора и полководца. Впрочем, о дальнейшей его судьбе неизвестно.

Как бы то ни было, Пожарский снова одержал блестящую победу. Тем не менее, назначение он получил скромное – в Зарайск воеводой. Однако популярность его в народе уже была велика. Пожарский был человек не только талантливый, но и честный, добрый и не заносчивый.

Его стали замечать и силы, враждебные Шуйскому, а именно Прокопий Ляпунов. Ляпунов готовил заговор, и хотел сделать Скопина царем, а Пожарского – своим соратником. Пожарский отказался изменять царю и оставался ему верен до последнего. Впрочем, и к Ляпунову он испытывал явную симпатию.  

Пожарский в Зарайске сохранял верность царю до конца, а после его низвержения оказался одним из немногих, кто не признал власть Семибоярщины и решился продолжать борьбу, пока еще непонятно, на чьей стороне. Не зная, за кого он борется, он знал, против кого. В данный момент его противниками были бывшие тушинцы. Они осаждали Ляпунова в Пронске, но Пожарский поспешил ему на помощь. Он был в то время, по сути дела, все еще командиром небольшого войска, но он снова проявил оперативность, быстроту действия, нанес удар в тыл врагам и одержал свою третью победу как самостоятельный командир. Он действовал в классической манере – действие небольшим отрядом, ставка на неожиданность, быстроту и первый удар. Он спас Ляпунова, после чего два полководца подружились между собой. Ляпунов уже разочаровался и в Семибоярщине – сказалась и позиция Гермогена, которого он очень уважал. Ляпунов планировал вести самостоятельные боевые действия против поляков-завоевателей. Пожарский решился примкнуть к нему. А вскоре пришли нижегородские рати. Нижний Новгород оставался верным оплотом патриотов. Его оборонял от всех вражеских шаек князь Александр Андреевич Репнин.

Ополчение ширилось и росло, примкнули к нему казаки Заруцкого и бывшие соратники Лжедмитрия во главе с Трубецким. Войско росло, но росли и нестроения в нем. Впрочем, об этом мы уже рассказывали.

Пожарский был, как лучший командир, имевший наибольший боевой опыт, послан во главе лучшей рати на помощь Москве, где должно было вспыхнуть восстание при приближении Ополчения. Восстание, спровоцированное ляхами, вспыхнуло раньше, чем нужно. А планировавшегося на роль его предводителя Андрея Голицына убили ляхи в самом его начале. Пожарский вынужден был со своей ратью влиться в ряды восставших и возглавить восстание.

Первоначально восставшие имели успех: используя большой перевес в силах, компенсировавший недостаток вооружения, а также моральный подъем, восставшие отбросили польские войска и укрепились на Лубянке, но на следующий день Гонсевский предпринял мощный контрудар. Пожарский сражался в передних рядах, поляки за целый день так и не смогли ворваться в укрепления, но ранение Пожарского предопределило неудачу восстания, оставшегося без командира. Тяжело раненного Пожарского вынесли с поля боя и отправили на излечение в его имение. Ранение это, как ни парадоксально, его и спасло – он не погиб в горящей Москве и не попал в плен. Первое Ополчение лишилось лучшего полководца, но, как выяснилось, это тоже было лишь ко благу, так как вскоре появилась сила куда более могучая – Второе Ополчение.

Второе Ополчение зародилось в Нижнем Новгороде, все том же патриотическом центре, его идейным вдохновителем был городской староста – Кузьма Минин. Нижний Новгород – во многом город «новой формации», то есть купеческий. Его интенсивное развитие связано с правлением Иоанна Грозного. Грозный освободил Волгу, и теперь по ней развивалось торговое судоходство. А с ним развивалось и купечество. Купцы на свои деньги строили храмы, заводы, организовывали новые ремесла, осваивали новые земли. Хорошо здесь жил и простой народ.

Купеческим городам, которые были и так процветающими, смута и тушинские банды не были нужны. Им нужно было спокойствие и отсутствие всяких войн. На юге для мятежей была богатая почва – бедное крестьянство, страдающее то от набегов татар, то от произвола воевод, здесь же все были хорошо устроены, и бунтовать не собирались.

Отчасти именно поэтому Нижегородцы решили не пускать к себе вражеские шайки, так же, как и ярославцы, костромичи и жители других купеческих городов. Ярославль был одним из немногих городов, который еще раньше отбил наступление тушинцев, хотя и не имел хороших укреплений. С маленьким гарнизоном ярославцы под командой князя Силы Ивановича Гагарина стойко отбивались от войск Самозванца, которые совершали по три приступа в день, но ярославцы каждый раз сбрасывали их со стен и громили в вылазках, пока наконец тушинцы, понеся большие потери, не ушли восвояси.

Менее богатые города из «старорусских» - Суздаль, Владимир, Переяславль, перешли добровольно на сторону Самозванца. Народ там жил намного беднее и завидовал новым купеческим центрам. Жители Переяславля даже воевали против ярославцев и ростовчан.

В Нижнем Новгороде и воевода был под стать – опальный князь Александр Репнин. Его сюда сослал еще Борис Годунов за то, что тот был родней Романовых и якобы участвовал в заговоре. Князь Александр Репнин, однако, оставался неизменно верным долгу и одним из первых пришел на помощь Ляпунову. Он, как и князь Сила Гагарин – еще один малоизвестный герой Смуты, воин-патриот.

Нижегородцы еще раньше освободили Владимир, и победили под ним войско, увы, русского князя Ивана Куракина, талантливого полководца, оказавшегося по другую сторону баррикад. И теперь из Нижнего Новгорода начало собираться второе Ополчение.

Земский староста Минин, который имел особенный авторитет в городе (воевода был лишь военным руководителем, для купцов и земских людей был авторитетом земский староста), призвал всех жертвовать деньги, дабы нанять настоящее войско и достойно его вооружить. Он подходил к делу серьезнее, чем командиры Первого Ополчения, которое представляло собой разнородные силы, отчасти полуразбойничьи и плохо вооруженные. Минин понимал: требуется для победы над поляками не «сборная солянка» Трубецкого, а настоящее обученное войско. Вспоминали опыт Скопина, который в короткий период создал из ополченцев элитную армию.

Поскольку деньги в Нижнем Новгороде были немалые, а купцы охотно жертвовали, устав от нестроений, которые мешали их торговле, то войско скоро появилось. Стали стекаться в него все лучшие люди – те, кто по-настоящему хотел бороться с врагами. Появилась дворянская конница, а пехоту должны были создать из ополченцев, которых нужно было быстро обучить.

Нужно было найти руководителя, который имел бы авторитет, обладал бы военным талантом, умением обучать людей, находить с ними общий язык, а, главное, не замешанного в измене. Дело было трудное. В итоге вспомнили про Пожарского и предложили ему возглавить ополчение. Он согласился.

В ополчении уже не было местнических споров. Власть Пожарского, человека из низкого рода, но славного своими воинскими делами и авторитетного, признали все. Хотя по иерархической лестнице члены ополчения – князь Хованский, Литвинов-Мосальский, Репнин, Мезецкий, стояли явно выше. Но здесь уже не было местнических споров, все делали одно общее дело. Кстати, Хованский, второй воевода Ополчения, не самый, пожалуй, талантливый, зато верный долгу, был женат на сестре Пожарского, однако отправил ее в монастырь – случай редкий среди князей. Дело в том, что Дарья Пожарская отличалась слишком бойким нравом, непослушанием, и даже в монастыре вела себя вызывающе. Пожарский по-человечески должен был обижаться на Хованского, но ради дела он его взял в свои помощники, и никаких ссор между ними не было. Может быть, Пожарский и сам слишком хорошо знал характер своей сестренки.

В основном в Ополчении были люди честные и благородные. От разных авантюристов, которых охотно принимали в Первое Ополчение, здесь избавлялись. Так, например, Шаховской, попав каким-то образом в Ополчение, пытался превратить его в подобие тушинских «повстанцев», да еще и настраивал против Пожарского. Его отстранили от участия.

Пожарский, как и Скопин, не спешил – он продвигался постепенно, вбирая в свою армию все новые силы, и обучая добровольцев, создавая из них тяжелую пехоту. Пожарский действовал стратегически абсолютно верно. С одной стороны, он давал возможность полякам подвести на помощь Москве резервы, с другой, он понимал, что если с необученным войском даже и возьмут Москву, то понесут большие потери, и не смогут оказать сопротивления польскому войску, которое рано или поздно подойдет под Москву.

Первый бой состоялся под Суздалем. Там еще были поляки. Против них был послан брат Дмитрия Пожарского – Семен Пожарский, который одержал полную победу и выгнал из Суздаля врагов. Эта первая победа здорово воодушевила всех.

С лидерами Первого Ополчения отношения складывались не очень. Заруцкий, недовольный тем, что появляются конкуренты, подослал убийц к Пожарскому. Он хотел избавиться от него, как и от Ляпунова. Убийство было предотвращено, а Заруцкий покинул Первое Ополчение, недовольный, что в его составе не получается как следует пограбить.

Трубецкой тоже недолюбливал Пожарского. Как-никак, Трубецкому хотелось самому взять Москву, получить славу героя и, возможно, царский титул. Появление конкурентов ему тоже не нравилось. Он знал Пожарского слишком хорошо и понимал, что Пожарский его превосходит и по популярности, и по таланту намного, и боялся, что при его появлении его собственные воины перейдут к Пожарскому. Трубецкой, в отличие от Пожарского, не был бескорыстным патриотом и вел свою игру, впрочем, не слишком перспективную.

В августе 12 года ополчение наконец подошло к Москве. К Москве уже подходили крупные силы под командованием литовского гетмана Ходкевича.

Трубецкой формально был вынужден признать власть Пожарского, однако был крайне недоволен. Пожарский решал вопросы тактики и стратегии на совете со своими воеводами, мнение Трубецкого не особенно учитывалось. В открытую Трубецкой не роптал, но обиду затаил.

Задача была крайне сложной. Войско Ходкевича превосходило количественно русское войско не менее чем на две тысячи (если считать силы обоих ополчений). Кроме того, в Москве гарнизон насчитывал еще не менее трех тысяч. Итого – 15 тысяч поляков против 10 тысяч русских. Но, помимо этого, войско литовцев было опытнее и лучше вооружено. Основу его составляли крылатые гусары – лучшая в мире конница на тот момент. А также Ходкевич активно использовал тяжелую пехоту, способную штурмовать укрепления и прорывать оборону, впрочем, ее не хватало. Зборовский, его помощник, вел с собой казачьи подразделения и латную конницу, также шли запорожцы и венгерские части, которые планировалось использовать как вспомогательную армию. Русская армия, вновь созданная, еще не прошла обкатку в бою, а воины Первого ополчения были ненадежны. Но свои козыри были и у Пожарского – немногочисленная элитная дворянская конница и вновь созданная тяжелая пехота.

Ходкевич был противником непростым – это был самый талантливый полководец в Европе той эпохи. Немного расскажем об его боевой карьере, чтобы было ясно, с кем приходилось сойтись Пожарскому.

Ходкевич получил боевое крещение в войске Жолкевского при подавлении восстания Наливайко. Затем он в 1604-05 был главнокомандующим в войне со шведами на территории Ливонии. Он одержал две победы, а затем наступил период третьего сражения – решающего. При Кирхгольме. Ходкевич имел всего лишь 1300 пехотинцев. 2600 летучих гусар и 5 полевых орудий. Шведы имели 2500 кавалеристов, 11 орудий и почти 9 тысяч пехотинцев. То есть по пехоте, на которую шведы делали ставку, преимущество было подавляющим, но в кавалерии примерное равенство.

Ходкевич оценил положение. Шведы располагались на возвышении, и задачей поляков было их выманить в поле. Для этого Ходкевич атаковал шведский левый фланг кавалерией, после чего начал притворное отступление. План сработал – шведская кавалерия вышла из укреплений и устремилась в погоню.

Кавалеристы попали прямо под огонь немногочисленной польской пехоты, а затем кавалеристы поляков перешли в контратаку, отбросили кавалеристов обратно и ворвались на левое крыло шведов. В центре в порядки мушкетеров-пехотинцев вклинился небольшой отряд в количестве 300 гусар. Гусары делали ставку на скорость атаки – мушкетеры только один залп успели дать, а дальше смельчаки ворвались в их порядки, смешали их строй и сковали их боем. На правом фланге Сапега включился последним, и сюда на Сапегу король Карл, лично командовавший боем, отправил все резервы. Ходкевич понял, что наступил решительный момент. У него еще остался небольшой резерв – хоругви Ляцкого. Он с ним провел обходной маневр, кавалеристы добили шведских всадников – рейтар, и зашли в тыл пехоте. На этом бой был завершен, началось паническое бегство. Фактически, кавалерия разгромила пехоту врага.

Бой этот стал одним из классических в истории войн. Он воевал потом против конфедератов, одержал крупную победу под Гузовым, совместно с Жолкевским, побеждал снова шведов. Ни одного поражения он не терпел. Но с русскими он еще не сталкивался.

В войске Ходкевича ключевую роль по-прежнему играла конница, именно с ее помощью он готовился вести сражение прежде всего. Пехоты было значительно меньше, но она была качественная, хорошо вооруженная и готова играть важную вспомогательную роль. Пожарскому предстояло выдержать бой против талантливейшего полководца в мире, превосходившего его в численности войска, его оснащенности и опыту. Пожарский еще ни разу не командовал подобной по численности армией, действуя до сих пор лишь небольшими отрядами.

Пожарский, однако, имел некоторое время на подготовку. Пожарский занял позиции у вала перед Белым городом, укрепил их как следует. Основной лагерь был у Арбатских ворот, здесь разместился сам Пожарский, Минин, Хованский и отряды Стрельцов. Отряды поменьше располагались на других участках, а Трубецкой отвечал за Замоскворечье.

По донесениям разведки, Ходкевич готовился наносить удар от Новодевичьего монастыря, именно здесь и располагался костяк русской обороны, «деревянный город» Пожарского и стрельцы. Был план таков – сковать здесь боем Ходкевича, продержаться здесь целый день, а под вечер нанести контрудар по уставшим полякам. Часто такая тактика срабатывала – например, под Калязиным у Скопина. Пожарский именно готовился действовать в Скопинской манере – измотать и контратаковать, тогда как раньше он всегда действовал наступательно. Пожарский умел примериваться к обстоятельствам.

Ходкевич обрушил основной удар на левый фланг. Кавалерия была остановлена, он ввел в бой пехоту. Бой был не маневренный, как при Кирхгольме, а позиционный, где все решала стойкость воинов и не было возможности применять обходные удары, преимущества же элитной конницы нивелировались. В то же время гарнизон Кремля выжидал момент, чтобы произвести мощную вылазку. После пяти часов боя, когда левый фланг дрогнул, Гонсевский распорядился произвести мощную вылазку, поддержанную артогнем со стен. Но Пожарский был начеку, вылазка была отбита резервными частями, и гарнизон понес крупные потери.

По плану Пожарского, сейчас был тот самый момент, когда требовалось вводить в бой свежие силы против утомленных ляхов. Этими силами должно было стать войско Трубецкого, но тот не вступил в бой, говоря: «пришли богаты из Ярославля, пусть сами отобьются от гетмана». Трубецкой выбрал неподходящий момент для выяснения отношений. Вероятно, он рассчитывал в случае успеха гетмана, казавшегося вероятным, договориться с ним: уж очень действия Трубецкого походили на измену, поляки бы могли это оценить. Однако около тысячи его воинов, в основном казаки, самовольно покинули Трубецкого и вступили в бой, форсировав реку. Этих войск было недостаточно для полного разгрома, однако натиск удалось сломить, и поляки отступили, понеся большие потери. Первый день закончился тактической победой русского войска. Гетман был отражен и должен был перекраивать план.

Гетман уже оценил общее положение русских войск. От Новодевичьего прорваться было сложно. Гетман изначально выбрал это направление, так как там были наилучшие возможности для использования конницы. Однако Пожарский именно здесь держал основные войска. Гетман теперь решил наносить удар в другом месте. Он думал, что Пожарский его будет ждать снова у Новодевичьего, а между тем, Ходкевич перенес тяжесть основного удара на Замоскворечье. Он верно рассудил, что здешние части Трубецкого наименее боеспособны. Правда, коннице здесь было действовать труднее, поэтому Ходкевич планировал использовать здесь активно всю мощь пехоты, которая должна была организовывать коридоры для прорывов конницы. К тому же, в помощь гарнизону было послано 600 гайдуков Невяровского, которые ночью успешно проникли в Кремль.

Однако Пожарский смог перехитрить Ходкевича. Он тоже перегруппировал части, разгадав замысел Ходкевича, и сосредоточил основную ударную силу войск как раз в Замоскворечье. Он совершенно правильно рассудил, что Ходкевич дважды в одну и ту же ловушку не полезет. Это было решение гениальное. Здесь за ночь как следует укрепили позиции, валы, острог, приготовившись к отражению атаки врага.

Атака была предпринята Ходкевичем наутро с трех направлений. Пожарский поставил перед валами ударные части конницы, которая должна была завязать встречный бой, после чего враг, преодолев ее сопротивление, попадал под удар пехоты. В резерве находился главный элитный конный полк, который планировалось ввести в бой в конце сражения. Справа наступали запорожские казаки, в центре шли венгры и казаки Зборовского, а слева – основные силы во главе с самим гетманом.

Бой шел пять часов, наконец русские были отброшены, конница отступала. На всех трех направлениях враг имел перевес. Конница русских понесла большие потери и в беспорядке отступила вплавь на другой берег Москвы-реки, пехота русских была выбита с валов, Зборовский и венгры в центре взяли Климентьевский острог, уничтожив его защитников. В разгар боя последовала вылазка из Кремля осажденных поляков, весьма своевременная. Поражение казалось неминуемым.

В захваченный острог быстро перебирались солдаты Ходкевича, собираясь здесь укрепиться и сделать его плацдармом для завершающего удара. Тогда келарь Троице-Сергиевого монастыря Авраамий Палицын отправился к казакам Трубецкого, которые отступили от острога, и начал увещевать их, прося провести решающую атаку «во имя Святой Руси». Острог отдавать было нельзя – войско наше лишалось таким образом важнейшего укрепления. А вернуть его можно было только сразу же, пока поляки там не укрепились как следует. Казаки были воодушевлены, пошли на приступ и выбили ляхов из острога.

Наступила передышка. Впереди был земляной город. Гетман добился крупных успехов, разбил передовые конные отряды и нанес значительный урон русской пехоте. Но и сам он выдохся. Главное, в битве была уничтожена почти вся его пехота, а одной конницей он по земляному городу действовать не мог. Он должен был переформировать войска для решающего наступления.

Ходкевич, очевидно, предполагал, что русское войско, понеся тяжелейшие потери, не предпримет никаких решительных действий. Но Пожарский приготовился наносить решающий удар. Он ставил на карту всё, понимая, что ждать следующего удара от Ходкевича – полное безумие. Он разработал план двойной дерзкой контратаки.

Ложное наступление он запланировал на фланге. Его возглавил Кузьма Минин и ротмистр Хмелевский (поляк и бывший тушинец на службе ополченцев! ). С ограниченными силами они переправились через Москву-реку и нанесли удар, неожиданный и потому приведший в панику врага. Ходкевич приготовился отражать его, отправив на фланг часть своих сил, как вдруг спешившаяся конница и пехота нанесла мощный удар по центру, прямо по лагерю Ходкевича.

Ходкевич не успел организовать нормальную оборону. Конница его не могла действовать в конном строю по причине неудобства местности, а в спешенном строю гусары воевали плохо. Отбитые у русских укрепления были здорово разрушены, и оборону в них было теперь организовать сложно. Войска поляков сильно устали. Ходкевич был выбит с укреплений, и теперь в бой ввели последний резерв – элитную дворянскую конницу. Наступил ее черед. Непобедимый Ходкевич был полностью разгромлен и бежал прочь, потеряв большую часть своего войска.

Пожарский одержал великую победу. Решила дело все та же скопинская тактика, дерзость, неутомимость русских. Пожарский грамотно строил оборону и нашел верный момент для контратаки, которую провел блестяще. Ему удалось переиграть великого полководца, каким был Ходкевич. Исходя из этого, а также вспоминая его прежние победы, мы должны признать, что и Пожарский, безусловно, был великим полководцем.

Осада Москвы продолжалась еще два месяца, но король Сигизмунд уже не мог послать туда своего войска. Ходкевич мечтал о реванше, но для этого ему надо было взять паузу и собрать новую армию, а армия Жолкевского была основательно потрепана под Смоленском. Поэтому Пожарский вел осаду не спеша, не тратя силы и не форсируя события. Гарнизон наконец-то сдался. Освобождение Москвы было завершено.

Это был вовсе не конец борьбы за освобождение Руси – это было только начало. Русь ждала долгая борьба. На юго-востоке были шайки Заруцкого, на северо-востоке орудовал атаман Баловень, на юго-западе свирепствовали неуловимые «Лисовчики», с северо-запада наступали шведы, с запада Польша готовилась к реваншу.

Пожарский, из скромного князя ставший главным воеводой-освободителем, был очень популярен, и была идея избрать его даже царем. Но Пожарский не был властолюбив. Он предпочитал командовать войсками, а не руководить страной. Тем более, боярство его кандидатура не устраивала – слишком уж трудно было бы им манипулировать. В итоге нашли Михаила Романова.

Пожарский на Земском соборе получил наконец боярство и шел десятым в списке самых влиятельных людей государства. Да, он, с одной стороны, никогда, если бы ни Смута, не мог вознестись так высоко. Как мы говорили: чин окольничего – предел мечтаний. Но, с другой стороны, главный герой-освободитель, победивший Ходкевича, шел лишь десятым в списках – в этом была и большая несправедливость той системы.

Новый царь щедро пожаловал героя и еще более возвысил. Но война продолжалась. Пожарский, немного отдохнув и залечив раны, был отправлен против Лисовского, который на брянщине осадил Брянск и взял Карачев. Лисовский действовал «сам по себе», не подчиняясь формально никому. Он, в отличие от других полководцев, был удачлив и больших поражений избежал, если не брать его неудачи под Лаврой и давний разгром у Медвежьего брода.

Честно скажем – Пожарский с задачей нейтрализации Лисовского не справился. Тот был слишком неуловим и мобилен. Как раньше его не смогли поймать отряды Скопина под командой Барятинского и потерпели неудачу, так теперь Пожарский не смог его одолеть. Правда, Брянск снова выстоял, но передовые отряды Пожарского были побеждены, а Лисовский прошелся по тульской земле, взял ряд городов, в их числе Болхов, Белев, Перемышль, а затем вдруг оказался под Ржевом – то есть в Тверской области. Он брал города наскоками, подолгу не задерживаясь, делая ставку на внезапность. Например, Лихвинский гарнизон отбил два его наскока, и он оставил Лихвин в покое и пошел дальше. Появлялся там, где его не ждали. Под Ржевом он напал на Шереметева, который шел на помощь осажденному Псковскому гарнизону. Пожарский впустую гонялся за ним. Лисовский отвлекал силы Пожарского от действий против Польши и Смоленска, сорвав своим рейдом возможный поход на Смоленск и измотав наше войско, дав силы полякам подготовиться к новой войне.

Пожарский, вероятно, не проявил должной мобильности и быстроты, но ему это было сделать крайне затруднительно – уж очень Лисовский был быстр. Его никому и не удалось подловить, кроме Куракина и Лыкова, но тогда он был обременен большой добычей. Поэтому в неудаче похода его винить сложно, но и новой славы он здесь не добился.

Пожарского недовольный царь отстранил временно от командования. Ему поручили вести дипломатические переговоры с Англией и собирать в казну налоги с торговых людей. Полководца, однако, тянуло в бой – к дипломатическим делам он не привык. Когда в 17 году под Калугу подступили поляки, калужане лично попросили царя прислать им на помощь Пожарского. Царь просьбу выполнил. Калугу Пожарскому с войском удалось защитить, однако здесь литовцы наносили отвлекающий удар – основные силы шли на Можайск, где столкнулись с войском Лыкова и Валуева.

Под Можайск был отправлен князь Черкасский, а Пожарскому дали другую задачу – идти в Боровск и тревожить летучими отрядами поляков. Поначалу все шло успешно, но затем Пожарский сильно заболел и вернулся в Москву. В связи с тем, что поляки стремительно шли вперед, он, толком не вылечившись, принял участие в борьбе за Москву. Русские тогда отбились с огромным трудом. Михаил Федорович был доволен – он наградил Пожарского новыми поместьями, тот стал одним из богатейших людей Руси.

В том походе он и вправду действовал хорошо – сначала отбросил врага от Калуги, затем, до болезни, существенно сковывал его силы ударами летучих отрядов, боролся под Москвой с врагом. Разгромить поляков не удалось на сей раз, но Москву отстояли. А это было главным.

Наступило затишье – с поляками мир, шведы отражены, причем, как и во времена Ивана Грозного, костью в горле для них стал город Псков. Лисовский погиб весьма глупо – упал с коня, Заруцкий и Баловень уничтожены. Пожарский мог насладиться некоторым покоем и достойной благодарностью за службы. Возвышался не он один – весь его род, который разом занял высокие позиции в служебной иерархии. Причем, надо сказать, род этот дал не только Дмитрия Михайловича – были в нем и другие талантливые воеводы.

Пожарский руководил ямским приказом, затем был наместником Новгорода в течение четырех лет. Затем повышен был до наместника Суздальского, руководил поместным приказом.

В 32 уже пожилой воевода снова был готов воевать, но главнокомандующим был назначен Шеин, а не он. Когда дела у Шеина пошли худо, то Пожарскому и Черкасскому было велено выступать с войском ему на помощь, но поход задержался, не по вине Пожарского, а по вине правительства, так и не снарядившего войско. В итоге поход так и не состоялся.

Как видим, в боях после Смуты Пожарский играл роль важную, но не первостепенную. Действовал не всегда успешно и, во всяком случае, особо крупных побед не одержал. Именно это дало повод некоторым говорить, что его таланты сильно преувеличены.

Конечно, это не так. Главным боем в его жизни остался бой с Ходкевичем под Москвой, но тот бой стоил многих других. Вспомним историю князя Литвинова-Мосальского, который проиграл три боя в карьере, о которых почти никто и не помнит, но выиграл один, под Брянском, который перевешивает все три проигранных. Пожарский же и до того не раз одерживал блестящие победы, правда, командуя небольшими силами. Но в бою с Ходкевичем он проявил высшее полководческое искусство – умение просчитывать действия врага, правильно распределять силы, организовывать четкую оборону и своевременно производить контрудары. Он смог именно переиграть лучшего полководца Европы.

Он был также умным стратегом, что сказалось в постепенном движении к Москве, а не в стремительном броске. Во многом он копировал тактику и стратегию Скопина, так же, как он, делал ставку на тяжелую пехоту, так же, как он, воспитывал ее в спешном порядке из ополченцев.

В 37 году ему уже было 60 лет, но он возглавлял Судный приказ, а при опасности войны с крымчанами он был назначен снова воеводой в Переяславль Рязанский, но война не состоялась.

Умер он в 42 году, а через сорок лет на его внуке пресекся его славный род Пожарских.

Вспомним судьбы лучших полководцев того времени. Андрей Голицын убит поляками в Москве, Скопин отравлен своим же родственником, Шеин казнен, и только Пожарский имел успешную судьбу. Он пережил все беды, добился богатства и величия и умер в старости своей смертью.

 

Заключение

 Конечно, те, про кого мы здесь рассказали, это лишь самые яркие личности Смутного времени. Сколько было еще полководцев в то тяжелое время! Одни из них проявили редкостный героизм, другие, наоборот, стали предателями и врагами своего Отечества. О каждом из них можно написать интересную статью – но... нельзя объять необъятное.

Мы видим, как Смута дала путь наверх талантливым людям, в другое время обреченным держаться на низших должностях. Григорий Долгоруков, Григорий Шаховской, Дмитрий Пожарский, Михаил Шеин, Григорий Валуев, Мосальские – в другое время о них вряд ли бы кто-то услышал. Смута переписала заново все разрядные книги. Она нанесла сильнейший удар по местничеству.

Второе ополчение – классический пример того, как уже не происхождение, а талант, авторитет и верность делу играли первенствующую роль. Князь Хованский был намного родовитее Пожарского, но был вторым воеводой и, более того, не роптал на это, понимая важность общего дела.

При Михаиле в столкновение вступили родовитость и заслуги. Родовитая знать себя либо не показала никак, либо отрицательно. Вспомним еще раз – Василий Голицын был постоянно одним из предателей, Трубецкие, находясь по разные стороны баррикад, проявили себя большей частью также скорее негативно, Мстиславский был лишен талантов и положительных качеств характера, Воротынский был человек честный, но не очень талантливый, и так далее. Многие запятнали себя сотрудничеством с врагом. Все это и приводило к разным конфликтам и подковерной борьбе, вершиной которой стала позорная казнь Шеина.

Смута местничества так и не уничтожила. Мстиславский, например, так и продолжал оставаться на самой вершине власти и быть богатейшим человеком страны. Но местничеству был нанесен серьезный удар, подготовивший его окончательное уничтожение. Уже при Алексее Михайловиче местничество существовало лишь формально, и Федор Алексеевич, уничтожив его окончательно, фактически утвердил сложившееся положение.

Еще важный урок Смуты – именно во время этих дней народ, как новая самостоятельная сила, заявил о себе. Раньше народ был некой бессловесной массой. Впервые о нуждах народа задумался Иоанн Грозный, он советовался с народными представителями по разным вопросам, старался создавать для всех более-менее равные права и значительно улучшил положение простых людей, однако народ все же субъектом политики не воспринимался.

В Смуту же народ уже открыто заявлял о своих правах и предпочтениях. Народ поддержал первого Самозванца, хотя тот, если говорить прямо, больше ориентировался не на народ, а на поляков, казаков и измену воевод. А вот восстание Болотникова (правильнее, конечно, говорить восстание Шаховского) было чисто народным. Пехота, созданная из вчерашних простых крестьян, громила дворянскую конницу.

Болотников победить не смог, однако выводы были сделаны. Выводы эти сделал Скопин-Шуйский. Именно он, используя опыт Болотникова, делал ставку снова на простой народ, который вооружал и из которого создавал пехоту. Дворяне – конники, не сражающиеся в пешем строю. А тяжелая пехота – это вчерашние крестьяне. Войско Скопина – это не просто войско нового образца, это переосмысление подхода к роли народа в войне и политике.

Первое, а особенно Второе Ополчение также было народным по своей сути.

Народ помнил свои права и заслуги, и при избрании царя уже простой народ был важным действующим лицом на Земском Соборе. И все правление Михаила Федоровича народные представители входили в Земский Собор, практически непрерывно заседавший, и участвовали во всех важнейших решениях. Смута дала путь к демократизации Руси, к повышению роли простого народа.

Увы, история наша пошла по другому пути. Земская монархия выродилась уже при Алексее Михайловиче, и власть противопоставила себя народу, что выразилось в двух крупных бунтах, в расколе и в восстании Разина. А потом Петр Первый окончательно установил абсолютизм.

 

Оглавление

Введение стр. 1

Князь Федор Иванович Мстиславский   стр. 1

Князь Андрей Васильевич Телятевский  стр. 7

Иван Исаевич Болотников стр. 10

Князь Григорий Петрович Шаховской стр. 14

Князья Трубецкие стр. 15

Князья Голицыны стр. 21

Григорий Леонтьевич Валуев стр. 25

Князь Иван Семенович Куракин стр. 28

Князь Борис Михайлович Лыков стр. 30

Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский стр. 32

Князь Дмитрий Иванович Шуйский стр. 40

Князь Григорий Борисович Роща-Долгоруков стр. 45

Петр Федорович Басманов стр. 49

Прокопий Петрович Ляпунов стр. 51

Князья Мосальские стр. 55

Михаил Борисович Шеин стр. 58

Князь Семен Васильевич Прозоровский стр. 65

Михаил Глебович Салтыков стр. 67

Князь Иван Михайлович Воротынский стр. 69

Князь Дмитрий Михайлович Пожарский стр. 72

Заключение стр. 80

 

⇐ Предыдущая45678910111213

Поделиться: