ВОСПОМИНАНИЯ. ЖИЗНЬ В ДЕРРИ. ГИТАРА. СМЕРТЬ ОТЦА. «SUN DOGS». ДВА КОНЦЕРТА. ЛЮБОВЬ. СТРАННЫЕ СНЫ

ПЕРВАЯ ПРОБА НА ГУБНОЙ ГАРМОНИКЕ.

КРОВАВЫЙ ХЭЛЛОУИН НА КОССАТ-СТРИТ.

Убийственная ярость приводит к трём смертям.

Фрэнк Даннинг, уважаемый представитель бизнес-сообщества и участник благотворительных мероприятий, в пятницу вечером, чуть позже восьми, прибыл в дом жены, Дорис Даннинг, с которой жил врозь, в состоянии опьянения. После ссоры с женой, он ударил её кувалдой по голове и убил её на месте. Так же последовали убийства двух его сыновей, двенадцатилетнего Артура Даннинга и пятнадцатилетнего Троя Даннинга.

Десятилетний Гарри Даннинг был лишь только тяжело ранен в голову и ногу. Как судят врачи, ходить он сможет лишь похрамывая. В кому ушла и семилетняя дочь Даннинга, Эллен, которая лежала без сознания, придавленная стулом-качалкой.

Проходивший мимо мужчина, который охотился с дочерью за сладостями, услышал крики и вбежал в открытую дверь. Несмотря на бойню в гостиной, ему достало духу схватить лопату и обогреть Даннинга по затылку, когда тот пытался перевернуть кровать и чтобы добраться до полубессознательного сына.

Фрэнка Даннинга арестовали за убийство и приговорили к трём пожизненным заключениям в тюрьме Шоушенка.

Если ли сведения о совпадении тех убийствах, происходивших с осени 1957 года по июль 1958, полиция не дала комментариев. Следствие ведётся…

***

Далее было на двенадцатой странице. В ней была размещена фотография Фрэнка Даннинга, улыбающегося той самой улыбкой, которой мог очаровать женщин. Далее следовало высказывание начальника полиции, многочисленных друзей и работников «Супермаркета на Центральной» (в том числе и Молли Кейн, моей матери), которые пребывали в шоке. Все сходились в том, что Фрэнк Даннинг был замечательным человеком, и никто даже представить себе не мог, почему он стал таким яростным в тот вечер.

Я закрыл газету и откинул её. Не мог поверить, что мистер Даннинг, который был так добродушен с чувством юмора, мог на такое пойти. Моя мама к нему души не чаяла, да и я всегда смеялся, когда он рассказывал какие-то истории.

Как будто в него вселилось какое-то чудовище. ОНО.

III

СТАТЬИ. ПЛОХОЙ УХАЖЁР. ПРОГУЛКА ПО ДЕРРИ.

МОЛОДАЯ ДЕВУШКА БЫЛА НАЙДЕНА МЁРТВОЙ НА КОСТЕЛЛО-АВЕНЮ

ЕЩЁ ОДНО УБИЙСТВО В ПУСТОШИ

Новая жертва таинственного убийцы

ПОХОРОНЫ. ПУСТОШЬ И НЕУДАЧНИКИ. КОШМАРЫ. КРИСТИ ВИДИТ УБИЙЦУ. ПОКУШЕНИЕ.

ПЛАН. РАССКАЗ ДЖОНА. МЕСТЬ. ЗНАКОМЫЕ ЗВУКИ. «МЕСТНАЯ ГРУППА СПАСАЕТ ЖИЗНЬ ДВУМ ДЕВУШКАМ». В ДУРМАНЕ. МАТЬ ЗНАКОМИТСЯ С КРИСТИ.

Около пятнадцати минут девятого я забрался в «плимут» и вырулил на Уитчем-стрит. Не обращая внимания на мигавшие светофоры и проезжающие по перекрёстку с Джексон-стрит, я разогнался до семидесяти пяти миль в час и не отпускал педаль газа. Даже не думал, что встреченное авто может запросто вписаться с бок моего «фьюри» так, что тот перевернётся трижды. Но я летел, разбрызгивая лужи и, включив дворники на полную мощность.

Я обдумывал план, как мне спасти тех, кто мне дорог. Мои друзья помогут. Кевин с радостью поквитается с этим психованным ублюдком. А ещё я молился. Молился, чтобы мама, прочитав записку, сразу позвонила в полицию и сказала, что убийца Конни Милтон собирается убить меня.

На пересечении Уитчем-стрит и «Подъёмом-в-милю», я повернул руль вправо и нажал на тормоз. Машину дёрнуло назад. Двигатель работал на холостых оборотах. Припарковавшись у перекрёстка Мейн-стрит и Канзас, я просмотрел на часы. Половина девятого.

Две минуты спустя в затылок моему «плимуту» пристроился «понтиак» Джейсона. С ним был и Бобби. Кевин, живший как раз возле перекрёстка трёх улиц, воспользовался дождевиком и вышел к нам. В его руках я заметил нечто, похожее на нож, но это был не он. Когда он приблизился к нам (мы сели в «понтиак»), я разглядел - чтоб меня черти взяли! - японский штык.

- Кевин, что это за хрень? – спросил Бобби, когда мы уединились в «понтиаке». – Это что, штык?

- Я взял его у знакомого папаши. Он ошивается в «Сонном серебряном долларе». Билл Теркотт, так его звали, вроде.

- Ничего себе, - протянул Джейсон.

Я посмотрел на Кевина и на остальных.

- Ребята, не знаю, как мне вас благода…

- Я не заслуживаю благодарностей от своего друга, который рассказал мне об убийце. Мне надо выбить из него дерьмо. И если он уже сделал твоей девушке и твоей сестре хоть царапинку, - он взялся за ручку так, что острие штыка касалось его локтя, - я вотку в него восемнадцать дюймов этого японского чуда. Он будет захлёбываться кровью.

- Кев, успокойся, - положил руку на его плечо я, а потом посмотрел на часы: без двадцати. – У нас осталось двадцать минут. И у меня нет плана.

- Как ты думаешь, есть ли у этого говнюка чёрный ход? – спросил меня Бобби.

- Может быть. – Тут у меня всплыл план. – Если есть чёрный ход, значит, можно проникнуть вовнутрь. Я поеду первым. Через пять минут ты, Джейсон, проедешь мимо его дома и найди место, чтобы припарковаться.

- Дальше что? – спросил Джейсон.

Я повернулся к Кевину.

- Дальше ты, Кевин, иди к его дому и зайди через чёрный ход. Зайди так, чтобы он тебя не слышал. Сними туфли, если потребуется. Я постараюсь его отвлечь. Ведь ему я нужен.

- Почему? – спросил меня Кевин.

Я посмотрел на него. Глаза его были серыми и суровыми. Рот изогнулся, губы стали, как ниточка. По его взгляду я понял, что он убьёт его, во что бы это не стало.

- Потому что он знает обо мне, Кев. Ему нужен я. – Тут я договорил. – Я бы мог сказать, что его крови жаждешь ты, он бы слинял сразу же.

- Я понял. Что дальше нам делать?

- Ты, Кевин, пойдёшь через чёрный ход. Джейсон и Бак войдут через парадный.

- А если дверь чёрного хода заперта?

- Тогда где-то должен быть запасной ключ. Под ступенькой или под паркетом.

- Хорошо. – Кевин сжимал штык, как кинжал. – Я захожу тихо через чёрный ход, ты тянешь время.

- Да. Я постараюсь отвлечь его на несколько секунд. Может, довести его.

- А нам что делать? – спросил Бобби.

- Если Джон отвлечётся, освободите Холли и Кристи. – Я повернулся к Кевину. – Не делай только глупостей.

- Я постараюсь.

По его голосу я услышал, что он наделает глупостей. Оставалось мне только молиться на то, чтобы мама, приехав и прочитав записку, позвонила в полицию. А ещё, чтобы с Холли и моей сестрой всё было хорошо.

Я глянул на часы. Мне оставалось ещё десять минут. Повернувшись к парням, я попросил:

- Пожелайте мне удачи, ребята.

- Удачи, Том, - проговорил Кевин. – Я не подведу тебя.

- И я, - поддакнул Бак.

- И я, - закончил Джейсон.

Вдохнув глубоко воздуха, я вышел из машины и побежал к своему «плимуту», прикрывая голову от дождя. Удача мне действительно потребуется. Ещё как потребуется…

***

Двор за домом Джона был пуст. Я припарковал там свой «плимут» и посмотрел на часы. Девять ноль одна. Я опоздал на минуту, но, как просил меня этот ублюдок, посигналил три раза.

Бип-бип-би-и-и-п…

Немного помедлил, а потом распахнул бардачок и выудил оттуда выкидной нож. Затем я вышел из машины, прищурив глаза. Дождь немного уменьшился. Дверцу «фьюри» я не закрывал. Ждал, когда кто-нибудь подаст сигнал. Тишина. В гостиной горел свет. Может, Кристи и Холли умерли, а этот ублюдок скрылся?

Господи, только не это.

Я снова посигналил, чтобы этот ублюдок услышал, что я один.

Бип-бип-би-и-и-п…

Наконец, свет потух. Потом загорелся и снова потух. Не знаю, что это значит, но я подумал, что это ответный знак, мол, заходи. Я так и сделал, закрыв дверцу «фьюри». Подойдя к парадной двери и осторожно распахнув её, я спрятал нож в карман джинсов и вошёл в прихожую. Тишина. Только тиканье настенных часов. Девять ноль семь. Надеюсь, парни уже идут.

Шёл в гостиную с опаской. Боялся, что этот засранец стоит в углу и ждёт, чтобы пустить свою грёбаную бритву в ход. Но этого не произошло, когда я увидел связанных Кристи и Холли. Рты у них были заклеены клейкой лентой и обе лежали без сознания. Почему-то всплыл образ тех девушек, что пропали без вести, а потом их находили мёртвыми. Он держал их у себя, трахал (может быть), а потом убивал.

- Господи, Холли, – шепнул я. – Кристи.

Я подошёл к ним и пытался развязать их. Холли открыла глаза и улыбнулась ими вяло. Её взгляд сразу взметнулся назад, а потом она издала звук. Я обернулся и увидел его. «Бангорский убийца», «Хэйвенский Джек-Потрошитель», «Льюистонский маньяк», «Деррийская бритва». Он же Джонни Карсон.

- Вот мы и встретились, Томас, - улыбнулся Джон.

На нём была белая рубашка, брюки. В одной руке он зажимал опасную бритву, а во второй – пистолет.

- Я пришёл, - дрожащим голосом сказал я. – Отпусти их.

Джон ослепительно улыбнулся:

- Я тебе не сказал, что отпущу их. Да?

Я встал и приподнял руки. С головы капала вода от дождя вперемешку с бриолином и потом. От одного взгляда на дуло пистолета у меня начали подкашиваться ноги.

Джон поднял пистолет и проговорил:

- Что в кармане?

- Ничего, - ответил я.

- Выверни.

Я так и сделал. Вывернул карманы в куртке. Пару «рубашек» упали на пол. Джон засмеялся. Его смех был пронзительным.

- Ты их использовал, чтобы трахать свою девку?

Я сжал кулаки. Джон это заметил и пригрозил мне пистолетом.

- Неверное движение и я выстрелю тебе в колено, маленький засранец.

Я разжал кулаки. Джон начал подходить. Я услышал стон Холли, а потом Кристи. Их глаза округлились. Затем Джон размахнулся и ударил меня. Удар был таким внезапным, что у меня не было шансов увернуться. Рукоятка пистолета разорвала кожу на лбу. Перед глазами вспыхнули звёзды. Кровь залило лицо, и я ослеп. Отшатнулся, и плюхнул на диван, рядом со связанными заложницами. Вытер лицо рукавом куртки.

- Теперь сиди смирно, Том. И без резких движений.

Я уже открыл рот, чтобы спросить, не рехнулся ли он окончательно, но вопрос прозвучал бы глупо, с учётом того, как далеко всё зашло. Я лишь ухмыльнулся

- И сотри эту грёбаную ухмылку со своей поганой морды.

- Иди ты в жопу, гондон! – рявкнул на него я и получил ещё один удар.

Девушки застонали. На время я отключился.

***

Кто-то потянул меня за волосы, призывая меня очнуться. Может, мама? Может, Холли? Может, то, что происходило со мной – было сном? Нет. Приходя в сознание, я не мог открыть глаз. Они были залиты кровью.

- Вставай! – кричал грубый голос.

Я прищурил глаза и увидел, как человек из сна усаживает меня. Слышал стоны. И тут я начинаю приходить в себя. Всё это было явью. Человек, который меня тянул за волосы, убийца Конни Милтон. Стоны, которые я слышал – связанные Холли и моя сестра. Тут я понял, что нахожусь у этого ублюдка. Где Кевин и остальные? Где полиция?

- Вижу, ты пришёл в себя, пацан, - улыбнулся Джон. – Это тебе за удар по яйцам.

Я ухмыльнулся, чувствуя, как мерзкая противная на вкус кровь капает мне на губы.

- Надеюсь, удар был сильным, говнюк. Прости, что мало.

Он нацелил на меня пистолет. Глаза его были бешенными. Я видел, как сквозь его белую рубашку просвечивались четыре царапины.

- Конни Милтон оставила тебе сувенир перед смертью, бздун? – спросил я, всё ещё ухмыляясь.

- Заткнись, - бросил Джон. – Закрой свою пасть, или пристрелю твоих подружек. Это всё твоя вина, Том.

Ты не сделаешь этого, дерьмо собачье. Не пристрелишь.

Я вытер рукой кровь. Выпрямился, пока этот ублюдок закуривает сигарету, и посмотрел на часы. Девять десять. Три минуты я не приходил в себя. Голова ужасно болела. Если бы удар был сильным – попал бы в кому, как Эллен Даннинг.

- Расскажи, чего тебе захотелось убивать невинных девушек, – попросил я. – И почему арестовали в Хэйвене другого?

Джон улыбнулся и выпустил дым мне в глаза. Пистолет он опустил, а опасной бритвы не было под рукой. Я мог бы, невзирая на боль в голове и жара в ране, разоружить его и сбить с ног, но мне было всё-таки интересно.

- Всё равно ты убьёшь меня. Расскажи.

- Не твоё это дело. И поскольку пистолет у меня, вопросы задаю я. Как давно ты знаешь, что я и есть тот самый убийца?

- Я понял это только утром.

- Ох, здесь кто-то темнит и стреляет глазами.

Я сплюнул кровь, думая, что мама приедет позже, а друзья разбились на машине из-за дождя. А ещё я подумал: Он убьёт меня, так или иначе. Убьёт меня, Холли и Кристи. А потом исчезнет, как исчезал в Хэйвене, Льюистоне и Бангоре. Надо что-то делать. Надо разобраться с ним, ценой своей жизни. Здесь и сейчас.

- Никто не темнит, деревня. Твоя морщинка выдала только утром, а про потирание правого плеча я вспомнил, когда видел тебя у библиотеки.

- И это всё? Потирание плеча и морщина под глазом? – Он потёр под правым глазом рубец.

Я кивнул. Ответ, кажется, его удовлетворил, как видно по его улыбающейся гримасе. Он расцвёл и снова почесал своё правое плечо. Царапины снова начали немного кровоточить, оставляя пятна на его белой рубашке.

Ты абсолютный псих, ублюдок, подумал я. Ты полностью слетел с катушек.

- Моя мама всему виной, - наконец признался Джон. – Она делала мне больно здесь. – Он покосился на девушек. – Когда я писался, она угрожала мне кастрацией. А когда она, наконец-то сдохла, я перебрался в Огасту, чтобы пройти лечение в «Джуннипер-Хилл». Но это ни к чему не привело.

- То есть, твоя мама брала за яйца и тянула? – спросил я, едва подавляя смех.

Джон покосился на меня.

- Дальше я видел этих девиц, которые косились на меня. Ты понимаешь? Они смеялись надо мной. Я работал подсобным рабочим в муниципалитете Хэйвена. И тогда я решил их убивать. А Пол Буши, вместе работали, был с болезнью.

- ОКР.

Джон нацелил на меня пистолет и сделал вид, что стреляет, но подмигнул. Я расслабился.

- Точно. Вычитал в газете? - Когда я собрался ответить, он махнул рукой. - Неважно. Я его просто ненавидел и подбросил ему пару улик. А я спокойно переехал в Льюистон. И попробовал использовать член по назначению. Но я не мог этого делать. Снова начались издевки и смешки. И я снова начал убивать.

Какой же ты псих. Ты просто сумасшедший. Тебя надо было лечить электрошоком.

- Ты наслаждался риском, убивая их? Даже, использовав свою пипиську, насиловал их до крови?

Джон нацелил на меня дуло пистолета, призывая к молчанию. Но я не мог молчать. Я хотел позлить его. А потом напасть. Этот засранец убил их всех, потому что у него не вставал. Каким же надо быть психом, чтобы так поступать.

- Так ты стал «Льюистонским маньяком»? – спросил я.

- Как меня только газетчики не называли. А ведь я у всех был под носом. И никто не знал, что я убийца.

- И после этого, ты покинул Льюистон и попал в Бангор. «Бангорский убийца».

Джонни улыбнулся, снова потирая плечо. Пятно крови увеличилось. Девушки издали стоны, а я совсем забыл про них. Меня соблазнила эта история. Если бы у меня было бы какое-нибудь подслушивающее устройство – непременно записал бы.

Отвлекись и я нападу на тебя, просил я про себя. Отвлекись.

- Я там родился. Хотел начать жить хорошо. Но у меня не было здесь знакомых. Мать давно кормит червей своим истлевшим телом. Я пытался жить самостоятельно, но воспоминания всё равно возвращались и я снова начал убивать. Ты понимаешь? Бангор мне стал чужим городом. Хоть я с твоей матерью провёл хорошие дни.

- И что она нашла в таком грязном ублюдке, как ты?

Он посмотрел на меня таким взглядом, как бы говоря: не будь ребёнком. И тут я понял, к чему он ведёт. Фрэнк Даннинг очаровывал женщин своим обаянием, шутками. Милый человек, который всегда любит шутить. Значит, этот засранец, тоже так делал. Поэтому он мне не понравился.

- Я приехал в Дерри и сразу же устроился работать в библиотеке, как ты сам понял. И я тогда понял, что я лечусь. Дерри лечит меня. Я стал хорошим. Ты понимаешь, я стал хорошим после тех убийств. Всё дурное ушло. Я мог оставаться хорошим. Мне тут нравится. У меня новая жизнь. И тут появляется эта сучка. – Он указал пистолетом на мою сестру. Она отпрянула и издала испуганный стон. – Она оставила мне сувенир под глазом. Как такое возможно? Может, ты мне объяснишь?

Он закуривает очередную сигарету. Я глянул на часы. Семнадцать минут десятого. Времени нет. Мама, наверное, задержалась где-то на Девятой магистрали. Но где же мои друзья? Что случилось?

Дождь начал усиливаться. Ветер начал бить под окнами, словно насвистывая ужасающую мелодию. Я надеялся, что сумею удержаться ещё пяти минут. Возможно, но маловероятно. Надо действовать.

- Объяснишь? – раздался голос Джона.

Я раскрыл рот, но ничего не издал. Язык прирос к нёбу.

- Потому что я вспоминал её, - проговорил я, а потом добавил: – Но ты начал убивать и здесь?

- Проблемы на работе, но с твоей мамашей, я чувствовал себя хорошо. А когда меня уволили, я хотел умереть. Напился и пришёл к ней.

- Ты хотел убить её, - сквозь зубы процедил я.

- Нет! – Он вскочил, как ошпаренный. – Я не хотел этого делать!

- Но за что ты убил Конни Милтон? Неужели после того, как я подрался с тобой – ты хотел выпустить пар и убить её?

- Заткнись.

- Ах да. Твой детородный орган не работает, и ты решил просто перерезать ей горло! Джонни-младший завял, как цветочек!

- Закрой свою пасть.

Мой отчаянный разум принял отчаянный поступок. Рассчитывать, на данный момент, я мог только на себя, и единственный мой шанс заключался в том, чтобы разозлить его. Довести его до белого каления.

- Тебя заводит риск, но не секс, правда? У тебя на девушках не стоит. Ты просто жалкий трус, поэтому ты мне не понравился и в подмётки не годился моему отцу. Наверное, у твоих поклонниц, которые тебя обсмеивали, с мужчинами и парнями в постели было всё классно, а у тебя – развилась импотенция. Нарушение эрекции и вот теперь ты больше не мужик!

- Я сказал, заткни свой хавальник! – Он нацелил на меня глаз пистолета.

- Ты можешь их обаять, но не можешь трахнуть. Раза два встанет, но не кончит. – Ветер визжал, дождь усилился и перешёл на град. Я уже сжимал кулаки, но о смерти я не думал. Не знаю, насколько я разозлил его, но моей злости не было предела. – Почему ты убивал этих беззащитных девушек? Притаскивал сюда, трахал своим вялым стручком, а потом перерезал глотки? Интересно, твоя шлюшка мамаша цепляла прищепку на твою пипиську, когда ты в штаны ссал?

- Я предупреждаю тебя! – Он взвёл курок пистолета.

Я ударил правой рукой себя в грудь, а левой полез в карман джинсов.

- Давай! Сделай это! Убей безоружного подростка. На другое ты просто не способен! Убиваешь беззащитных девушек, пытаешься их трахнуть, но твой грёбаный пенис даже стоять нормально не может!

Верхняя губа у Джона вздёрнулась, обнажая зубы. Он собрался нажать на курок револьвера. Я это увидел. Увидел, как его указательный палец начал дрогнуть на курке. И я услышал, как Холли застонала через клейкую ленту, а за ней последовал стон моей сестры.

Была, не была, подумал я.

С рёвом я бросился на ублюдка. Он выстрелил, пуля ушла в потолок. За это время я достал нож и сжал в кулак. Когда он попытался оттолкнуть меня, я нажал на кнопку, и пять дюймов стали резануло его правую руку. Джон заорал, выронив револьвер. А затем вогнал нож ему в левое плечо. Красная роза на его белой рубашке расцвела. Его бросило в сторону, а потом он начал махать кулаками. Красное пятно увеличилось, но он, казалось, этого не чувствовал. Наверное, ярость охватило его с головой.

- Ах ты, ублюдок! – прокричал Джон.

Я нанёс сильный удар мыском туфля прямо в яйца, отчего он сразу скривился. Боль пронзила его. Это было видно по его глазам. Джон издал жуткий хриплый крик. Какое-то мгновение постоял, раздвинув ноги, прижав руки к промежности, глядя на меня, не веря тому, что только что произошло.

- У-у, - пискнул он.

- Нравится? – выкрикнул я.

- А-ах, - вновь пискнул Джон, ещё более тонким голосом.

- Видно, что нравится.

Джонни медленно упал на колени. Он смотрел на меня, по-прежнему не мог поверить, что я вновь дал ему по яйцам.

- М-м.

- Кайф, да? – снова выкрикнул я.

- Мои яйца, - стонал Джон. Рубашка из белой ткани превратилась в частично бордовую. – Ты разбил мне яйца. Опять! – голос начал набирать силу. – Мои грёбаные яйца!

- Том! – кто-то позвал меня сзади, но я не слышал.

В ярости я рывком поднял Карсона на ноги.

- Не бей меня! – С губ слетала слюна. Глаза остекленели, словно у него начался припадок. – Прошу! Умоляю!

Я снова вспомнил те фотографии мёртвых девушек, которым не суждено поступить, выйти замуж, родить детей и умереть своей смертью. Вспомнил, как этот ублюдок хотел изнасиловать мою сестру в 1949 году. Вспомнил, как он бил мою маму. Вспомнил, как он набросился на меня, захотев задушить. Но больше всего – что привело меня в сильнейшую ярость – я вспомнил Конни Милтон. Всё это привело меня в ярость. Но прежде всего я разъярился, видя Холли и Кристи, съёжившихся на диване и связанных. Их лица были все в слезах. Из-за этого подонка Кевин Маккой потерял Конни Милтон. Сломал ему жизнь. И с этим ему придётся ходить очень долго.

Я ударил его кулаком по правой щеке, достаточно сильно, чтобы слюна полетела из его левого уголка рта, и вылетел зуб.

- Это тебе за нападение на мою сестру, ублюдок долбаный!

Следующая оплеуха пришлась по другой щеке, и теперь слюна полетела из его правого уголка рта, вместе с кровью, и клык.

- Это тебе за мою мать!

Снова удар по правой щеке. С кровью и слюнями полетел ещё один зуб. А на скуле начал образовываться синяк.

- Это тебе за убитых девушек, импотент!

Ещё один удар пришёлся прямо по губам. Он обрызгал меня кровью, но я этого не заметил.

- Получи теперь за Конни Милтон, тварь!

Я сжал левую руку в кулак так, что ногти впились мне в ладонь. В каком-то другом мире кто-то звал меня и призывал остановиться. Я никого не слушал. Гнев взял надо мной контроль.

- А это за меня и Холли, ублюдок!

Я врезал ему, хруст его носа, крики боли в моих ушах зазвучали музыкой. Я отпустил Карсона, и он рухнул на пол. Почти без чувств.

Тогда я повернулся и увидел стоявших в гостиной Бака и Джейсона – до нитки промокшие. Они развязывали мою Холли и мою сестру. Я посмотрел на них и подошёл, сняв с Холли липкую ленту.

- Томми, ты пришёл, - прошептала она.

- Да, милая, я пришёл, - ответил я и поцеловал её.

Кристи освободилась и бросилась ко мне в объятия. Я обнимал её и чувствовал, как она плакала у меня на плече.

- Брат, Томми, братишка! – Она снова начала меня расцеловывать.

- Успокойся, - гладил её я. – Всё кончено, сестра.

Джейсон и Бобби помогли мне встать.

- Где вы были? – начал кричать я. - Я же просил не задерживаться! И где Кевин?

Тут Кристи широко раскрыла глаза. Она смотрела мне за спину. А Холли пронзительно закричала:

- Берегись! Том, берегись!

Я развернулся и увидел монстра.

***

Его оскаленная беззубая гримаса, залитая кровью и слюнями, сменялась гримасой ужаса. Он напоминал мне персонажа Майкла Лэндона[6] в фильме «Я был подростком-оборотнем». Передо мной стоял не Джон Карсон, а демонический оборотень, который был готов броситься на жертву и разорвать в клочья.

За окнами, кроме ветра и сильного дождя, я услышал знакомый звук. Полиция. Мама всё-таки позвонила им. Она едет. Слава Богу!

Но тут я вернулся в реальность. Джон зарычал и, сквозь сломанные зубы, процедил:

- Грёбаный ублюдок! Я тебя за это убью!

Джейсон стал на мою защиту. Ко мне присоединился Бак. Холли и Кристи стояли за нами.

Джон уже достал нож со своего плеча (кровь била фонтаном). Выпученными глазами, едва видневшимися за кровью, он уставился на потрясённую девушку за моей спиной. Я понял, что он смотрел на мою сестру.

- Ты, сука, убежала от меня, но сейчас не убежишь!

Но прежде чем он успел двинуться, он издал дикий вопль и собрался набежать на нас.

- Эй, задница, - проговорил ему кто-то сзади. – Помнишь Конни Милтон? Девушку, которую ты хладнокровно убил?

Монстр обернулся. За его спиной стоял Кевин Маккой. Его глаза горели яростью. Он сжимал японский штык, готовясь напасть.

- И тебе это так важно? – прорычал Джон.

- Бесконечно!

И тут что-то вылезло у него из спины. Это что-то покрывала кровь, и я не сразу понял, что вижу острие штыка.

- ЭТО ТЕБЕ ЗА КОННИ МИЛТОН, МУДАК! – прокричал свирепым голосом Кевин Маккой. – ЭТО ТЕБЕ ЗА МОЮ ДЕВУШКУ!

Кевин вдавил штык ещё сильнее.

***

Джон повалился на бок. Он лишь издал звук, словно хотел выблевать, а потом его рука дёрнулась, и он застыл, словно умер, пытаясь схватиться за что-то. Я посмотрел на Кевина, не веря своим глазам.

- Я убил его, Том, как и обещал, - проговорил он.

Мои ноги начали подкашиваться. Бобби и Джейсон подхватили меня. Кровь засохла на моём лбу, рана обдавало жаром, словно меня ударили не рукоятью револьвера, а молотком. Кусочек кожи висел за ухом.

- Ты в порядке? – спросила Холли.

- Да.

Конечно, это была неправда. Перед глазами у меня плыло. Сев на диван, я опустил голову, упёрся руками в ноги чуть выше колен, принялся глубоко дышать. Чуть снова не потерял сознание, но потом начал медленно приходить в себя.

- Томми, - гладила меня по слипшимся волосам Холли.

Я посмотрел на неё. Она обняла меня и плакала.

- Милый, как ты? Он сильно тебя ударил? Покажи, где болит? – Она начала меня ощупывать, а я улыбался. – Ну, что ты улыбаешься? Скажи, где больно?

- Всё хорошо, милая. Всё кончено.

Она поцеловала меня.

- Ты пришёл за нами. Вы пришли.

Я кивнул.

Полицейские сирены были уже слышны на Центральной улице. Я посмотрел на Кевина и спросил:

- Почему так долго? Я чуть не умер! Снова, понимаешь?

- Прости, Том, - начал оправдываться Джейсон. – Машина заглохла. Минут десять возились, чтобы разобраться, в чём дело.

Кевин посмотрел на мёртвого Джона.

- Это ты так его?

Я кивнул.

- Он вывел меня. Как Кристи?

После того, как Кевин ударил штыком по спине ублюдка Джона, Кристи упала в обморок, и в сознание до сих пор не пришла.

- В отключке. Это шок. Скоро придёт в себя.

Я поднялся и пошёл в ванную, схватил полотенце, намочил в раковине, вытер залитое кровью лицо. Бросил полотенце и вышел обратно в гостиную.

Холли стояла на пороге. Она начала приходить в себя, а потом приобняла меня одной рукой.

- Слушай, Том, нас не посадят в Шоушенк? – спросил меня Бобби.

Я глянул на него и засмеялся.

- Ты что, Бак? Мы спасли столько жизней от убийцы, что Дерри должен благодарить нас. А то, может быть, и весь штат Мэн.

Я попытался исследовать рану на голове кончиками пальцев и в награду получил разряд боли. Я едва сдержал стон, прокусив нижнюю губу.

Затем посмотрел в окно на улицу. Дождь уменьшался. Несколько машин с синими мигалками приехали и окружили дом. Ещё пара приближалась к Центральной улице.

- Пойдём отсюда, - сказал я, глядя с отвращением на труп Джона. – От одного его вида у меня желудок наизнанку развернётся.

- Ты прав, Том, - сказал Кевин, не отпуская Кристи. И я не удивился, что она стала его женой в 1967 году. – Уходим отсюда. Настало время всем рассказать.

Я кивнул. Холли обнимала меня, Кевин держал на руках мою сестру и нёс её к парадному входу, как невесту перед брачной ночью. Чуть не споткнулся об мёртвую руку «Бангорского убийцы». Я подумал, что она схватит меня за щиколотку и попытается притянуть к себе, крича: Я ещё жив! Ты разбил мне яйца! Я убью тебя! Но этого не случилось, и, отвращением ударив её мыском туфли, я бросил:

- Надеюсь, в аду тебе будет жарко, долбаный импотент.

Вшестером мы вышли на свежий воздух после сокрушительного ливня из дома Джона Карсона, известного, как «Бангорский убийца», «Хэйвенский Джек-Потрошитель», «Льюистонский маньяк», «Деррийская бритва». Называйте, как хотите. Хоть «Огастовский импотент».

***

«Дерри Дейли Ньюс», 9 мая 1959 г. (стр. 14):

Мая 1959 года. Кристина

Вечером, без четверти восемь, я сидел за своим столом, готовясь к экзаменам. Я решил, что пойду на английский и что я стану учителем. Мне хотелось переехать из этого сраного городишка в прекрасный городок штата Мэн – Уэмбертон.

Вместе с подготовкой, я решил попробовать написать рассказ. Получалось у меня не очень с ним. Много лирики, плаксивых моментов, где главный герой не может выбрать правильный путь, а потом оставляет отчий дом, в поисках себя. Название у меня не было. Просто, ни с того, ни с сего родилось.

И пока я справлялся с этим плаксивым рассказом, в дверь позвонили. Мама крепко спала, а, боясь, что дверной звонок разбудит его, я решил спуститься и узнать, кто побеспокоил наше семейство в столь поздний час. Положил пресс-папье на пять страниц своей рукописи, чтобы их не разнесло по комнате ветром, и спустился вниз и подошёл к двери.

Я открыл дверь и увидел стоящую на пороге Кристи. Она плакала. Я хотел спросить, что произошло, но моя сестра, как бы падая, бросила ко мне в объятия.

- Крис, что не так? – спросил я.

Вместо ответа послышались всхлипы. Я предложил ей зайти в гостиную и усадил на диван. Она продолжала плакать. Я собрался дать ей бумажных салфеток, но решил, что чистое посудное полотенце подойдёт. Она вытерла им лицо, более-менее очухалась, в отчаянии посмотрела на меня красными опухшими глазами.

- Кристи, что случилось? – снова повторил вопрос я.

Снова послышались всхлипы, а потом я услышал одно слово, и я понял, что произошло:

- М-м-ма-а-арк...

- А что с ним? Объясни, я постараюсь понять.

Успокоившись, она вытерла остатки слёз полотенцем и смотрела на свои колени.

- Марк мне изменил, - со всхлипом ответила моя сестра.

Меня это удивило. Как он мог, лучший рессивер с номером 14, изменить моей любимой сестре. Да я ж его убью, не посмотрю, что он выше меня и сильнее. После того, как я расправился с «Бангорским убийцей», мне было наплевать на свой вес.

- Почему ты так уверена? – спросил я после паузы.

- Я видела его. Он был с другой. – Её губы начали подрагивать. – Я хотела с ним поговорить, а он… он… лишь… мишь…

Она снова заплакала, прислонив полотенце к лицу. Я посмотрел на неё и положил руку на её плечо. Тут она обняла меня, точнее прислонила своё мокрое от слёз лицо к ложбинке моего плеча.

- Ну-ну, Крис, успокойся, - погладил её по спине я.

Она обхватила меня за шею и крепко прижалась ко мне, как тонущая женщина может прижаться к проплывающему бревну. Я чувствовал, что её бьёт крупная дрожь.

- Он не хотел разговаривать со мной, - прошептала она. – Почему, Том? Почему он изменил мне.

У меня было много мыслей на этот счёт. А: не хотела лезть к нему в постель; Б: просто этот идиот решил, что лучше встречаться с другой и втихаря.

- Успокойся, Кристи. Сделай глубокий вдох, сестрёнка.

Она сделала. Потом повторила вдох.

- А ещё он сказал, что на выпускной бал со мной не пойдёт, - проговорила она.

- Решил поменять девушку, как перчатки.

- Ты прав. – Она посмотрела на меня. Я вытер с её уголка глаза слезу. – А я уже сшила платье. Розовое.

Я спросил:

- Давай я с ним поговорю. Он вернётся. Я уверен.

- Он не послушает тебя и уйдёт от разговора.

Повисла тишина. Я уверен, что Марк променял мою сестру на другую окончательно. Как можно быть таким засранцем? У меня была Холли, и, не считая того, как мы расстались, снова вместе. Это было очень обидно. Мужчины, как я, с возрастом, понял, переживают расставание по-разному. Некоторые могут совершиться самоубийство, а могут просто, мол, ну расстались – найду себе другую и получше той.

Правда, женщинам это было нелегко. Особенно, если это была первая любовь. Это очень ужасно.

Меня осенила идея. Если она реализуется, то может всё пойти гладко. Не только для неё, но и для моего друга. Я обнял Кристи.

- Крис, давай, соберись и успокойся, - подбодрил я. – Может, тебя подвезти?

Кристи кивнула.

- Только оденусь.

Как выяснилось потом, мой план удался. Кевин после случившегося три дня назад, пришёл в себя.

Мая 1959 года. Кевин

Придя сегодня в школу, я убедился, что Марк – полный imbecille [7] . Во время перемен я видел, как он шёл под ручку, чуть ли не трогая её за зад, с какой-то девкой из группы поддержки. Она не была красоткой по сравнению с Холли и Кристи, скажу я вам.

Выйдя на ленч (я зашёл в музыкальный класс), я увидел, что Бобби, Джейсон и Кевин сидят и играют и поют. Я улыбнулся, увидев Кевина за пианино. Они играли ту песню, которую мы исполняли на танцах старшеклассников.

Ба-ба-ба-ба. ба-ба-ба-ба. Ба-ба-ба-ба. Ба-ба-ба-ба, на танцах!

Но они остановились и увидели меня с гамбургером в одной руке и бумажным пакетом в другой. Кевин посмотрел на меня и улыбнулся. Затем, встав, подошёл ко мне и обнял, оторвав меня от пола.

- Кев, в чём дело? – спросил я.

- Ты – дар Божий, Том! Нам не хватает голоса.

- Ты не думал, что мы не будем петь эту песню? - спросил я, усаживаясь на потрёпанное кресло и съедая гамбургер. – Нам же запретили играть рок-н-ролл. Только кантри или ритм-энд-блюз.

Бобби положил контрабас на пол и подошёл ко мне. На нём была белая рубашка и галстук-шнурок. Я поразился от одного его вида. Точнее, вся группа выглядела так. Один я в подтянутых джинсах и рубашке с коротким рукавом.

- Шутишь? – спросил Джейсон. – После того, что произошло, нас считают героями. И в знак благодарности, нам разрешили ещё одну запись и выступление на выпускном. И играем мы всё, включая рок-н-ролл.

У меня глаза вылезли из орбит, а челюсть отвисла. Я не поверил своим ушам.

- А ещё сказали, что по всем экзаменам, у нас – автомат, - добавил Бак.

- Что? – это вдвойне удивило меня. – У нас экзамены отменяются?

- Да, Томми! – ударил меня по плечу Джейсон так, что я чуть не уронил пакет. – Мы вольные птицы!

- Тогда не грех и сыграть рок-н-ролл!

- Только есть один минус, - Кевин отвёл меня в сторону.

Мы вдвоём вышли из музыкального класса, и пошли в Бесси-парк, присев на скамейку, на ту же самую, на которой всё началось. Кевин закурил сигарету, а я отказался. Решил бросить курить. Вредная привычка, но так убивает.

- Папа решил, что переедем в Касл-Рок после школы, - начал Кевин, затянувшись сигаретой. – Так что группа «Sun Dogs» ещё просуществует до конца школы.

- Это хорошая новость, Кевин, - ответил я, улыбаясь. – Не придётся переименовывать группу.

После паузы и затяжки сигареты, он сказал свой минус.

- У меня нет девушки, с которой я мог бы пойти на бал.

Я посмотрел на него. Я понимаю, что он не может забыть Конни. Это очень больно. Боль очень сильная. И я прекрасно его понимал. Кевин не хотел, чтобы Конни умерла, как не хотел переезжать в Касл-Рок.

- Бывает, она мне снится, Том. Снится, как она приходит ко мне, чтобы поцеловать и поблагодарить, а потом я просыпаюсь и плачу.

- Мне тоже снится отец. У меня он был самым дорогим человеком.

Кевин кивнул.

- Я не хотел убивать этого ублюдка… Но он этого заслужил! – он повернулся ко мне.

- Это бесспорно.

Тут я решил задать ему вопрос, связанный с Кристи.

- Ты знаешь, что этот мистер футбольный болван бросил мою сестру?

Кевин посмотрел на меня.

- Правда?

- Он изменил ей с какой-то хохотушкой из группы поддержки. – Я посмотрел на него. – Как я понимаю, на бал теперь ей не с кем идти.

- Том, да ты ещё и сводник?

- Отнюдь. – Я хмыкнул. – Вовсе нет.

Кевин отвернулся на время, а потом снова посмотрел на меня. Глаза улыбались. Я это видел. Это была искорка надежды.

- Знаешь, когда я увидел твою сестру, то она мне очень напомнила Конни.

Странно. Я этого не замечал. Мы были почти как близнецы, и я не видел особой схожести между Кристи и Конни. Может, после всех этих потрясений, он потерял голову окончательно? Не думаю. Скорее, он решил возродиться из депрессии, чтобы опять стать человеком, которого мы знали.

- Я не замечал этого, - признался я. – Она мне хоть и сводная сестра, но черты у нас отцовские.

- Просто, она, ну… не знаю…

- Слишком серьёзная?

Кевин кивнул.

- Нет, она очень хорошая.

- И как такой идиот, как Марк Донахью, бросил твою красавицу сестру?

- Наверное, решил поменять на другую, как перчатки.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒