КОНЦЕРТНЫЙ МАСКАРАД. КРОВАВЫЙ ХЭЛЛОУИН НА КОССАТ-СТРИТ

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 13Следующая ⇒

У ребят из «Sun Dogs» стало четыре подружки. Или поклонницы. Может и так и так. У Кевина была Конни. У Баки – Норри. У Джейсона – Рози. А у меня – Холли. Квартет мальчиков и квартет девушек. Неплохо звучит, не правда ли?

Я чувствовал себя счастливым. Никто из моих друзей не знал о том, что у нас было с Холли. А я и не собирался рассказывать. Я решил сохранить это в секрете. Это была наша октябрьская осень любви. Вторая ночь была у Холли дома в понедельник. Она искрилась от счастья. И я тоже, если честно.

Её родители приняли меня. С Чарли Диксоном – отцом Холли – я был на «ты». Он и мне стал, как отец. С её матерью я старался вести себя вежливо. Ведь я воспитан на вежливости лишь тогда, когда меня не выводили из себя. Правда, моя мама была против того, чтобы я был с ней. Но я настоял на своём. Не иначе.

Наши подружки сидели в музыкальном классе, а мы настраивались и репетировали. Я решил попробовать сыграть на губной гармошке, как Хаулин Вульф. Чисто по-блюзовски. Мы репетировали песню «Don’t Be Cruel», где ведущим вокалом выступал ваш покорный слуга. Кевин и Бобби были на подпевках. На этой песне я и решил применить гармошку.

- Давай, Том, - сказал Кевин. – Давай команду. Мы готовы.

Я глянул на них, а затем повернулся к девушкам. Они улыбались. Я подмигнул Холли и отсчитал:

- Раз… два… три… начали.

Джейсон отстучал короткий такт. Кевин и Баки вступили. Я стоял возле микрофона, и начал петь:

- «Ты знаешь, что меня можно застать сидящим дома в полном одиночестве…»

Кевин и Баки лишь подпевали:

- Пам-пам-пам.

Я стоял у микрофона и шевелил бёдрами, а потом указательным пальцем указал на девушек и начал им рисовать воображаемые круги.

- «Не будь жестока к сердцу, только так…»

Я издал мычащий звук и закатил глаза, улыбаясь. Девушки завизжали. А я продолжил петь второй куплет. И когда дошёл до строчки «Мне не хочется любить другую, Я по-прежнему думаю о тебе…», я приготовился исполнить соло на губной гармошке.

- Давай, Томми! – бросила одна из девушек, но не Холли. Она сидела и улыбалась, шевеля плечами в такт. – Вперёд!

Как только прошёл второй куплет, я заиграл на губной гармошке, прислоняя её к микрофону. Звук получился удивительным. Я взял низкую октаву и коротко наигрывал её. Затем немного приподнялся. Мелодия получилась классная. Тут мы смолкли. Я выставил мизинец вперёд и запел:

- «Не будь жестока к сердцу, только так…»

Кевин и Баки подпевали «У-у-у». Джейсон неторопливо стучал по барабанам. Спрятав гармошку за спину, я повысил немного голос и запел последний куплет, смотря на Холли и ей подмигивая:

- «Давай пойдём к священнику, и ответим, что согласны…»

Когда песня закончилась, девушки завизжали и побежали к своим парням. Холли поцеловала меня и сказала:

- Ты хорошо спел, милый.

- Спасибо, любовь моя, - улыбнулся я.

- С губной гармошкой звучало классно, - похвалил меня Кевин. – Молодец.

- Это всё блюз виноват, - сказал я.

Кевин хлопнул меня по плечу, а затем повернулся к ребятам:

- Есть хорошая новость.

Мы все глянули на Кевина.

- Нас запишут в Уэмбертоне.

- Ты шутишь? – удивился я.

Кевин улыбнулся и обнял меня одной рукой.

- На том концерте в Бесси-парке приходил один тип, который записывает музыку. Ему понравилось, и он хочет записать первую пластинку.

- Серьёзно? – спросил Бобби.

- Я тебе говорю. Этот тип пришёл ко мне на следующий день и предложил это дело.

Мы стояли, как столбы в немой сцене. Только Кевин Маккой крутил головой, переводя взгляд.

- Так что вы скажете?

- Я согласен, - сразу бросил Джейсон и издал короткую барабанную дробь, ударив по тарелке.

- Я тоже, - улыбнулся Баки. – Как-никак, но это лучше, чем ничего.

- А ты, Том? – посмотрел на меня Кевин.

- Конечно, - ответил я, за что и заслужил поцелуй в правый уголок рта от Холли.

- Ведущим вокалом будет Том. Так он сказал.

Я посмотрел на Кевина. Он сказал так, будто проглотил что-то горькое. Я сразу помотал головой.

- Я не хочу быть на всех песнях ведущим. Кев, это твоя группа. Ты должен петь, а не я.

- Ему нравится, как ты поёшь, - сказал Кевин.

- А мне нравится, как ты поёшь и играешь. Так что лучше мы по очереди будем петь. Если он скажет, что ведущий вокал – я, то я развернусь и уеду обратно, и никакой звукозаписи.

- Ты же в этом деле мастер, - улыбнулся Баки.

- Мой мастер, - сказала Холли.

Я обнял её за бок и прижал к себе.

- Когда запись? – поинтересовался Джейсон.

- Пятого декабря в «Уэмбертон-рекордс». Так что - решено? – Кевин уже горел желанием поехать туда сейчас же.

- Решено, - ответил я.

- Согласен, - поддержал меня Баки.

- Я тоже, - закончил Джейсон.

- Отлично, - подвёл итог Кевин. – Давайте ещё одну и всё на сегодня.

Мы сыграли «That’ll Be The Day» и больше не захотели репетировать: все были возбуждены, чтобы продолжать репетиции. Обсуждение предстоящего концерта на Хеллоуин нас тоже не увлёк. Мысли у всех заняты предстоящей поездкой в Уэмбертон. Около двенадцати мы разошлись. Я составил Холли компанию.

***

Мы шли вдвоём по Пэстьюр-Роуд. Одной рукой я обнимал Холли, а другой держал гитару, висящую на моём левом плече. Холли сунула левую руку в мой левый задний карман джинсов и шла рядом со мной. Ноябрьское солнце скрылось за тучами. Сегодня обещали дождь, но не стоит верить погоде. У нас была любовь.

- Ты не разобрался, что за Кристи тебе снится?

Я покачал головой. Она трижды снилась мне. Точнее тот сон, где мне восемь лет. Тот день, когда мой отец ушёл от нас.

- Может, это влияние этих событий, которые прошли в Дерри до моего приезда? – задала вопрос Холли.

- Не думаю. Это что-то связанное с детством. Но оно прошло. Мне семнадцать, а во сне – восемь. Я не помню той девушки.

Мы перешли дорогу на Центральной улице и остановились у пластиковой статуи. Я хотел уже сменить тему. Но мне помогла в этом Холли:

- Можешь рассказать, что за события происходили этим летом?

Пришлось рассказать о тех убийствах, произошедших в нашем грязном городишке, начиная с осени 1957 года. Рассказал об убийстве Джорджа Денбро. Господи, «Дерри-Ньюс» писали обо всём чуть ли не каждый день.

Рассказал, что я встретился с убийцей лицом к лицу, когда гулял по Нейболт-стрит возле дома №29. Он хотел убить меня, но не смог, потому что я убежал. Бежал со всех ног по Канзас-стрит, не обращая внимания на гудки машин, автобуса и прохожих. Бежал через Западный Бродвей. Но у меня было такое чувство, что он смеётся и говорит, что мне не убежать.

- Я забежал к себе домой и заперся на все замки, - закончил я.

- Он был клоуном сначала? – спросила Холли.

Я кивнул.

- А потом стал крысой?

Снова кивок.

- Я видел на его груди грёбаные оранжевые помпоны. А его ухмылка… - Я содрогнулся. - Больше я не встретился с этим клоуном. Когда шериф установил комендантский час после семи вечера, то я подчинялся ему.

- И ты говоришь, что в июле этого года, они остановились.

- Да, - ответил я. – Нашли одного кретина, Генри Бауэрса, он учился в «Дерри-элементари-скул» и гулял всё время с Рыгало Хаггинсоном и Виктором Крисом. Они тоже пропали. Но Генри признался, что убил всех детей и его поместили в Джунипер-Хилл. Полиция тогда, на ферме Бауэрсов, обнаружила вещи этих парней, которых, якобы завалил Генри. Отца – точно, но парней – не думаю. Хотя, кто знает, когда крыша съедет окончательно.

- Ничего себе история, - удивилась Холли, обняв меня за талию. – Хорошо, что ты спасся. Если бы нет, то я бы не встречалась с тобой.

- Это верно.

Я пытаюсь понять, что спасло меня тогда? Даже в старости лет, когда я сижу за старой пишущей машинкой, в инвалидном кресле, с раком поджелудочной железы, у меня всплывает тот образ мальчика, бежавшего со скоростью пули. Не поймите, друзья мои, я не трус. Но в те страшные дни мне, как и всем детям, было страшно. Этот образ клоуна снился мне иногда.

- Вот и автобус, - показал пальцем я.

Автобус остановился возле публичной библиотеки Дерри. Мы забежали в него и поехали на авеню Любви. Там мы успели заняться любовью. Как это романтично: занимаемся любовью на авеню Любви.

***

В пятницу, тридцать первого октября, вечером группа «Sun Dogs» в сопровождении своих поклонниц (кроме моей Холли) приехали в «Рэд Эппл» переодетыми к концертному маскараду.

В этот танцевальный клуб должны были прийти почти все жители городка Дерри, если, конечно, некоторые детишки не будут просить у взрослых сладости, чтобы не творить гадости. Кевин был в костюме Супермена (а-ля Джордж Ривз). Бобби был в костюме Дракулы (а-ля Бела Лугоши). Джейсон – Дориан Грей. А я – Зорро (а-ля Клейтон Мур), только без маски и шляпы.

- Надеюсь, всем понравится выступление, - начал я.

- Не бойся, Зорро, - вставил слово Кевин, настраивая гитару, - это будет классный концерт в этом грязном городишке после всех ужасов, произошедших с нами.

Он подключил свою гитару к колонке и проверил её звучание.

- Возьми аккорд ля, Том, - попросил меня Кевин.

Я так и сделал. Кевин «Супермен» Маккой подкрутил колок и подтянул струну.

- О’кей, - показал большим пальцем он. – Готовы?

- Мне только маску и шляпу одеть. Шпагу я прицепил.

На самом деле я использовал палку от удочки, лежащей в гараже нашего дома. Пришлось сделать для него рукоятку.

- Хорошо. – Он глянул на часы. – Через полчаса все займут места. – Повернулся к Бобби. – Бак, включи какую-нибудь музыку, чтобы успокоить народ. У нас есть ещё время покурить и выпить по кока-коле.

- Чудная идея, - отозвался Джейсон. – Лишний сахар не помешает.

Мы прыснули от смеха. Поклонницы моих ребят уже прошли переодеваться в свои костюмы и готовиться. Я подошёл к зеркалу и надел маску. Надрузив на голову шляпу, я щёлкнул пальцами и бросил:

- Концертный маскарад на Хэллоуин. Должно всем понравиться.

Ничего не предвещало беды в тот день. Но потом начнётся кровавый Хеллоуин.

***

Музыка играла мелодичная, а мы стояли в гримёрке и готовились выйти на сцену. Девушка Кевина пришла к нам и сказала, что Холли пришла. Я не собирался её сейчас встретить, так как был занят мыслями о музыке. Сегодня нам разрешили поиграть лишь до десяти часов.

Зал был украшен тыквами с вырезанными глазами, носом и ухмыляющимся ртом. Это мне напомнило маньяка в клоунском костюме, который испугал меня крысой. Когда я взглянул на рожу, мне стало не по себе. Но потом всё прошло.

Когда мелодичная музыка закончилась, мы вышли на сцену. Зал зааплодировал и заохал, когда мы вышли в другом обличии. Мы подключились, проверили настройку. Джейсон издал короткий такт на барабанах и закончил ударом по тарелке. Я достал самодельную шпагу и поднял её вверх, как дирижёр палочку. Кевин подошёл к микрофону и произнёс:

- Привет. Мы – «Sun Dogs» в новом обличии в честь Хэллоуина. Сегодня мы дадим концерт, а вы поднимайтесь на ноги и танцуйте буги-вуги, друзья. – Он повернулся к нам, когда я убрал шпагу обратно у бедра: – Раз… два… три… начали.

Тут Джейсон ударил по барабанам, я ударил по струнам аккорд ля, Баки бил по басам, а Кевин запел «Oh, Boy! », ударив по струнам баре, на пятом ладу.

- «Вся моя любовь, все мои поцелуи, ты не знаешь, что ты упускала…»

Зал сразу оживился. Я заметил, как пары потянулись на танцплощадку и занялись тем, ради чего явились. Джейсон издавал такие такты, что я аж сам пританцовывал на носочках. Мы играли. Они танцевали.

В этой песне я подпевал лишь «Ох, мальчик! » и «а-а-а-а» в другой микрофон, который стоял возле Бобби. Я поднялся на мыски и подпрыгнул, чуть не обронив свою шляпу с головы. Он то и делал, что проигрывал бас и крутил свой инструмент на упоре. Когда началось соло, я и Бак запели:

- «Там-ти-би-там-дам. Ох, мальчик. А-а-а-а…»

Все присутствующие в «Рэд Эппл» танцевали под этот рок-н-ролл, который мы творили по-своему. Среди гостей я заметил моего соседа Билла Денбро и его друзей. Ричи Тозиер кричал нам и махал головой.

Но больше всего поразило, это то, что моя мать была без пары. Странно, что этого хорька из Бангора не было. Может, он не любил этот праздник? Не знаю. Тем не менее, у меня настроение было потрясающим, потому что Холли стояла возле окна и кивала головой, улыбаясь. Она держала в руках веер. На ней было шикарное платье, уложенная причёска. В общем, вылетая Вивьен Ли, то есть Скарлетт О’Хара. Жалко, что я не Рэтт Батлер. Иначе, у нас были бы свои «Унесённые ветром».

Следующую песню пел я, когда подошёл к микрофону:

- А теперь, друзья, песня под названием «It’s So Easy». Она поётся для Скарлетт О’Хара.

Все весело засмеялись, включая Холли. Она послала мне воздушный поцелуй, а я подмигнул ей. Повернувшись к ребятам, я не топал ногой, отдавая такт, а проговорил:

- Один-н-н… Два-а-а… Раз… два… три…

Джейсон ударил по барабанам, а я, взяв аккорд ля, заиграл и запел:

- «Ведь это так просто влюбиться…»

Я переходил с ля на ми, потом на ре и снова ми. Когда повторил строчку, я заиграл наоборот. Ля-ре-ми-ля. Кевин подыгрывал соло и подпевал. Все начали хлопать в ладоши в такт Джейсону. Баки переводил взгляд с нас на зрителей, а потом снова на нас. А я лишь смотрел на Холли, которая не переставала улыбаться.

Мы закончили петь около восьми и устроили двадцатиминутный перерыв, включив мелодичную музыку. Парням нужно было покурить, а мне – побыть с Холли. Обменяться слюной, как говорил Баки во время нашего концерта в Бесси-парк.

***

Девушки моих друзей присоединились на заднем дворе. Они вшестером закурили. Каждая девушка обнимала своего парня. Кевин обнял Конни и целовал её так, что всем было слышно их взаимообмен слюной. Я не стал смотреть на них. Мне пришлось снять маску и шляпу. Волосы вспотели, и пот струился по моему лицу после двухчасового концерта.

Сзади послышался робкий голос:

- Томми?

Я обернулся. Стояла моя Холли. Холли, одетая в образ Скарлетт О’Хара. Такая же причёска, похожее платье, туфельки. Одно слово, кокетка.

- Привет, - улыбнулся я. – Привет, Холли. Долго тебя не было. Появилась только тогда, когда мы заканчивали «Oh, Boy». Но успела на моё исполнение.

- Прости, что припозднилась, милый. Я думала, меня подвезёт отец, но ему пришлось ехать в госпиталь на дежурство. Зато оценила твою шутку. Когда ты объявлял песню.

Я засмеялся. Холли подошла ко мне и положила голову на моё плечо.

- Сколько у тебя времени ещё есть?

Я глянул на часы. Ещё десять минут в запасе у меня было. Я ответил:

- Достаточно. Только половина отдыха прошло.

Я одел на неё свою шляпу, а потом аккуратно спустил её на лоб, чтобы не повредить её причёску. Девушка хихикнула.

- Вы такие классные. Особенно в костюмах.

- Спасибо, Холл, - поцеловал я её в щёчку. – Большое спасибо.

Она глянула на моих друзей и их девушек. Они курили и целовались. Тут она глянула на меня.

- Ты собираешься курить?

- Я же бросил, - ответил я.

- Тогда поцелуй меня. Нежно.

- Как вам будет угодно, миледи.

Я снял с неё свою шляпу и поцеловал её нежно в губы, как она и хотела. Холли сразу ответила на поцелуй и прижалась ко мне всем телом. Я слышал, как её сердце стучало часто-часто.

Когда я остановился, девушка улыбнулась и засмеялась.

- Что не так? – поинтересовался я.

- Да ты весь в моей помаде.

Она достала из манжеты платок и вытерла ими мои губы, а потом чмокнула.

- На удачу, милый.

Тут нам кто-то свистнул. Мы обернулись. Мои друзья в сопровождении своих девушек, двинулись обратно. Я обнял Холли и последовал за ними.

- Сыграете «Not Fade Away»?

Я улыбнулся и ответил:

- Хорошо.

Когда мы вернулись в «Рэд Эппл», я надел обратно маску и шляпу, а затем взял гитару. Когда я сказал Кевину, что Холли хочет, чтобы я спел эту песню, тот сразу согласился.

- Споём её первой, как бы начало второй части концерта.

Он махнул рукой кому-то, и музыка, успокаивающая присутствующих, смолкла. Народ посмотрел на сцену. Мы вышли обратно на сцену под звон аплодисментов. Я достал самодельную шпагу и поднял её вверх, призывая их к тишине. Я заметил, что после восьми часов, он уменьшился. Но нам было наплевать.

Глянув на Кевина, он кивнул мне, я подошёл к микрофону и произнёс:

- Эта песня специально для моей Скарлетт. Потому что… любовь – настоящая, и она не угаснет.

Я проиграл проигрыш ми-ля-ми, и тут вступила моя группа.

- «Я скажу тебе, как это будет…»

Все в зале начали танцевать. А Холли послала мне воздушный поцелуй, как тогда в Бесси-парк.

***

Ближе к десяти народ начал расходиться. Я видел, как мама танцевала с каким-то мужчиной, и вспомнил отца. Он тоже любил танцевать, как рассказывала мне мать ещё до встречи с Джоном. Жаль, что он не дожил до моих лет. Ему бы точно понравилось. Если бы он не прислал на мой день рождения гитару – ничего бы этого не вышло. Хоть было одно хорошо, что придурка Джона нет. Уехал в Бангор по делам.

- А теперь для вас сюрприз, дамы и господа, - проговорил Кевин в микрофон. – Последнюю песню мы решили исполнить вместе с вами, молодёжь. – Он показал на наших подружек, а так же на наших одноклассников. – Вы знаете её, наверное, слышали по радио. Поэтому, вы подпевайте и хлопайте в ладоши. – Затем он глянул на взрослых. – А взрослые пусть пританцовывают и щёлкают пальцами. Вот так.

Он сложил большой и средний палец подушкой к подушке и щёлкнул три раза.

- И последнюю песню исполнит наш Зорро.

Я уже знал какую, так что я отложил гитару к усилителю Кевина. Подойдя к микрофону, я достал губную гармошку и, поправив микрофон, произнёс:

- Это в первый раз, когда играю на гармошке.

Я посмотрел на Холли. Она стояла с подружками моих друзей, и завизжала от радости, хлопая в ладоши. Девочки поддержали её. Улыбнувшись, я проговорил:

- Спасибо за поддержку, девушки. Холли, я тебя люблю. – Тут я вытянул левую руку и оттопырил мизинчик, пошевелив им.

- Я ТЕБЯ ТОЖЕ ЛЮБЛЮ, ТОМ! – крикнула она, отчего оставшиеся зрители начали хлопать в ладоши.

Улыбнувшись, я повернулся к друзьям и дал отсчёт. Мы заиграли и запели «Don’t Be Cruel». Скажу я вам, это было запоминающее событие, когда все делали то, что мы просили. Но когда я начал двигать бёдрами, все завизжали, а взрослые покраснели.

Я тогда тоже.

***

На следующий день моей матери не было дома – что мне показалось странным, - поэтому мне пришлось идти и получить почту. Подойдя к почтовому ящику, я открыл его. В нём лежали конверты и счёт. Взяв всё, я пошёл обратно, пока не увидел сегодняшний номер газеты «Дерри Дейли Ньюс». Мальчик на велосипеде, который приносил так газеты, кинул её так, что она сразу же раскрылась.

- Интересно, сколько я проспал после вчерашнего концерта?

Подняв газету, я зашёл в дом и бросил всё на стол. Затем позвонил Холли. Хотел её спросить, не пойдёт ли она гулять со мной. Она ответила утвердительно и сказала, что ей нужны «рубашки». Я понял сразу, к чему она клонит и ответил, что они будут.

- Надеюсь, твоих не будет, - сказал я.

- На эти выходные дом в нашем распоряжении.

Я попрощался с ней. Начало ноября меня встретила радостная новость. Но потом, когда я взял газету и прочёл статью про убийство на Коссат-стрит, у меня сразу упало сердце. Я уже подумал, что убийства в Дерри снова начались.

«Дерри Дейли Ньюс», 1 ноября 1958 г. (стр. 1):

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒