Оптимизация исследований и самоотчеты

В ходе исследования Мидвеста было собрано по

230 информационных элементов (data entries) для

каждого из более чем 800 сеттингов. Общее число

информационных элементов составило 184 000 для маленького города. Факторный анализ этих данных показал, что 43 дескриптора можно свести к 9 и, тем

не менее, объяснить 62% дисперсии (Рrice & Blashfield, 1975). Другие исследователи сокращали

период сбора данных и вводили другие упрощения. Такие сокращенные методы сбора данных должны ускорить проведение исследований поведенческих

сеттингов.

Было проведено исследование, в ходе которого подготовленные наблюдатели регистрировали пове дение людей в следующих трех ситуациях: (а) в па лате, (б) в общественной зоне больницы и (в) при прохождении физиотерапии для лиц с повреждени ями спинного мозга. Наблюдаемые лица также пре доставили самоотчеты о своем поведении (Norris Baker, Steрhens and Willems, 1982). Формы поведе ния варьировались от ситуации к ситуации, однако самоотчеты хорошо согласовывались с данными, по лученными от независимых наблюдателей. Точность самоотчетов навела авторов на предположение, что данный метод может являться высокоэкономичным средством получения больших объемов качествен ных данных «о паттернах повседневного поведения людей в различных окружающих условиях, даже в тех случаях, когда пользователи мобильны» (р. 440).

Вмешательство

Одна из основных предпосылок, которыми руко водствовался Баркер, гласила, что исследователь не должен каким либо образом вмешиваться в сеттинг. Исследователь должен являться трансдьюсером, а не оператором. Уикер (Wicker, 1979a) утверждает, одна ко, что вмешательство — это процедура, позволяю щая узнать, каким образом определенные изменения могут способствовать улучшению положения участ ников, и это невозможно выяснить каким либо дру гим способом. Он обнаружил, что установка цепных ограждений облегчает посадку в автобус в местах, где скапливается большое количество людей, и что раз мещение информационных указателей и показ не мых фильмов уменьшает субъективное время ожида ния в больницах для оказания неотложной помощи. Однако вследствие постоянно происходящих в лю бой ситуации изменений, что вносит неоднознач ность в экспериментальные результаты, Уикер при зывает быть осторожными в использовании экспери ментального вмешательства. Исследователь должен

проанализировать огромное количество факторов, прежде чем приступить к эксперименту. И даже в этом случае только те изменения, которые носят от носительно устойчивый характер, при условии что они позитивны, подлежат исследованию, предостере гает он.

ОБЛАСТИ ПРАКТИЧЕСКОГО ПРИМЕНЕНИЯ

Большинство новаторских исследований эко би хевиоральной науки относилось к сфере фундамен3 тальной, а не прикладной науки. Но несмотря на это, большая их часть обладает высокой степенью прак тической применимости — в частности, это получен ное исследователями знание о преимуществах ма леньких школ, и тот потенциал, которым оно обла дает с точки зрения формирования политики слияния школ. Понимание механизма воздействия управля ющих схем и других факторов поведенческих сеттин гов может быть использовано для реструктурирова ния сеттингов больниц и других учреждений с целью улучшения условий лиц, работающих и находящих ся в этих сеттингах. Ряд условий, обеспечивающих преимущества малых сеттингов, может быть опробо ван и в крупных сеттингах. Исследователи, исполь зующие данный подход, все чаще применяют его при проведении прикладных исследований, иногда ис пользуя вмешательство с целью определить, какие условия способствуют более удобному и эффектив ному функционированию автобусных остановок, приемные покоев в больницах и других сеттингов; а также при проведении обследований поведенческих сеттингов с целью улучшения жилищных условий. Эко бихевиоральная наука помогла вымостить путь для таких дисциплин, как энвайронментальная (см. главу 13, с. 330) и общественная психология (см. гла ву 13, с. 325), и внесла вклад в их развитие.

СОПОСТАВЛЕНИЕ С НЕКОТОРЫМИ ДРУГИМИ ПОДХОДАМИ

Анализ поведения

Проведя обзор литературы, посвященной влия

нию поведенческих сеттингов, Виллемс (Willems,

1973a, 1973b) приходит к выводу о согласии с пред

ставителями анализа поведения в том, что окружаю

щая среда обеспечивает отбор форм поведения. С точкой зрения анализа поведения согласуются об наруженные им данные, что средовые поведенческие

сеттинги в значительной степени контролируют по ведение, имеющее место в этих сеттингах, и что из менения в окружающей среде вызывают изменения в поведении. Уинетт (Winett, 1987) отмечает, что он расходится с представителями анализа поведения в том, что они в основном имеют дело с дискретным поведением индивидуумов и занимаются экспери ментальными исследованиями, тогда как эко бихеви оральная наука подчеркивает уровень сеттинга и ис пользует описательные исследования. Он полагает, что обе системы могут плодотворно сотрудничать.

Интербихевиоральная психология

Включение неодушевленных объектов в состав поведенческого сеттинга согласуется с точкой зрения интербихевиоральной психологии, которая не прово дит различий между этими объектами как объекта ми и объектами как смыслами (meanings), которые они обозначают, соответственно, как стимульные объекты и стимульные функции (см. далее критику Фюрера, Fuhrer). Эти и другие компоненты интер бихевиорального поля могут дополнить эко бихеви оральный подход полезными измерениями. Форму ла Баркера B = f(E) в значительной степени меха нистична, однако некоторые его последователи включили в рассмотрение взаимозависимость пере менных, тем самым способствуя развитию системы в направлении интербихевиорального подхода, дела ющего акцент на отношениях, а также ее отходу от рассмотрения линейных причинно следственных связей.

Оперантный субъективизм

Тот факт, что самоотчет обеспечивает точное опи сание поведения в различных средовых условиях (Norris Baker, Stephens, Willems, 1982), предполага ет, что исследователь может также использовать ис пытуемых для получения более субъективной ин формации, которая является равно объективной. Вы полнение Q сортировки участниками различных поведенческих сеттингов может способствовать пере ходу на совершенно новый уровень понимания этих сеттингов. Как философия, так и методология Q сор тировки представляются полностью совместимой с эко бихевиоральной наукой, хотя определение субъективных факторов добавляет к последней изме рение, которое Баркер, очевидно, предпочитал мини мизировать или вовсе исключить из своих исследо ваний.

КРИТИКА

Фюрер (Fuhrer, 1990) утверждает, что существует

«разрыв» между объективными событиями поведен

ческого сеттинга и «субъективной репрезентацией индивидами себя, своего окружения и своего поведе ния» (р. 250). Он рассматривает психологию «жиз ненного пространства» Левина (Lewin, 1951) как предлагающую менталистский взгляд, избегающий

«пустого организма». Фюрер выступает за психофи

зический дуализм, предполагающий разум или

«субъективные репрезентации», с одной стороны, и

«формы поведения» с другой, — представление, несов местимое с позицией эко бихевиоральной науки (см. постулаты выше). Однако взгляды, которые Фюрер

преподносит дуалистически, могут быть выражены и без обращения к такому представлению: субъектив

ные факторы — или объективная точка зрения участ ника, а не наблюдателя — не были приняты во внима ние. Игнорирование субъективности характерно для

большинства областей психологии. Как уже указыва лось выше, Q методология, обеспечивающая объек тивные измерения субъективности и не основываю

щаяся на дуализме «разум—тело», могла бы послу

жить для преодоления этого разрыва.

Фюрер подчеркивает различия между физически ми свойствами объекта и его функциональными свойствами, ставя в заслугу Бошу (Boesch, 1980) то, что он явился первым автором, указавшим на данное различие (при этом Фюрер упускает из виду работы Дьюи (Dewey, 1896), также отмечавшего это разли чие [см. главу 2], Кантора, который последователь но провел данное различение в 1920 х годах [см. гла ву 10], а также Мерло Понти, независимо пришедше го к признанию этого различия в 1960 х годах [см. главу 12]). В частности, функциональное значение ресторана как поведенческого сеттинга может быть различным в зависимости от того, находится в нем человек со своим коллегой по работе или с членом семьи. Физически ресторан остается одним и тем же, но его функциональные характеристики или его смысловое значение изменяются. Эти вариации, утверждает Фюрер, показывают, что «поведенческие сеттинги как культурные сеттинги не просто дела ют людей похожими друг на друга, а их сообщества однородными по составу; скорее, они задают общие тенденции, отклонения от которых они в ряде слу чаев допускают, а в отдельных случаях даже поощ ряют» (р. 533). Хотя анализ, проделанный Фюрером, представляет ценность, данные отклонения, по види мому, имеют место главным образом в пределах од них и тех же наблюдаемых явных (overt) поведенчес ких паттернов сеттинга — как, например, ресторана с его физическими свойствами, — на которые указы вает Баркер. Однако различные смысловые значения ресторана охватывают также неявные (covert) и ин дивидуальные формы поведения, которые важно учитывать и пытаться их понять, возможно, с помо щью методологии Q сортировки.

Перкинс (Рerkins, 1988) утверждает, что как ста бильные, так и нестабильные элементы поведенчес кого сеттинга играют важную роль — как, например, изменения, которые люди вносят в поведенческий

сеттинг с целью адаптации к новым обстоятельствам: зона размещения определенного товара в магазине может быть расширена или сокращена в зависимос ти от изменения спроса. При таком взгляде сеттинги — это инструменты, которыми индивидуумы манипу лируют с целью удовлетворения своих потребностей. Они учатся использовать противодействие отклоне ниям, наложение вето и установление строгих гра ниц, чтобы достичь этих целей.

Одно из критических замечаний в адрес эко бихе виоральной науки состоит в том, что она игнорирует индивидуальные различия, концентрируясь на сет тинге и рассматривая индивидуальные характеристи ки просто как части этого сеттинга. Она также игно рирует субъективные формы поведения. Бехтель (Bechtel, 1982b) отвечает на эту критику, указывая, что индивидуумов можно изучать путем обследова ния типов поведенческих сеттингов, в которые ребе нок или пожилой человек вступает в течение года, тем самым многое узнавая также о стилях жизни индиви дуумов. Другие процедуры, такие как самоотчеты и Q сортировка, обладают значительным потенциалом с точки зрения обеспечения информации о субъектив ном поведении индивида и его роли в функциониро вании сеттинга, однако эти методы пока еще мало ис пользуются. Какие аттитюдные или перцептивные формы поведения заставляют индивидуума участво вать в поведенческих сеттингах, покидать или изме нять их? Какую роль играют межличностные чувства и как личные конфликты разрешаются либо оказыва ют деструктивное влияние на сеттинг? Какие смыслы имеет сеттинг для участников и какие группировки этих смыслов, а также привлекательные и непривле кательные особенности сеттинга присутствуют в нем с точки зрения участников (вопрос, для ответа на ко торый специально разработан метод Q сортировки).

Хотя эко бихевиоральную науку упрекают в край нем детерминизме, поведенческий сеттинг может оказывать влияние на поведение людей только до тех пор, пока он продолжает удовлетворять их. Они бу дут участвовать в паттернах сеттинга, тем самым спо собствуя достижению его целей, только в том случае, если эти цели согласуются с их собственными инте

ресами. Люди будут покидать сеттинг, когда он пе рестанет их удовлетворять, и он прекратит свое су ществование (Wicker, 1979b). Такой подход предпола гает взаимный характер отношений, а не односторон ний детерминизм. Тем не менее энвайроцентрический элемент продолжает играть в системе ощутимую роль.

ВЫВОДЫ

Эко бихевиоральная наука порвала с традицион ной методологией психологических исследований и, возможно, по этой причине привлекла к себе лишь поверхностное внимание. Ей удалось выявить важ ные факторы, касающиеся поведения, которые более не могли быть идентифицированы с помощью тради ционных методов, причем ей удалось сделать это в естественных ситуациях, в которых не является ак туальным вопрос, неизбежно возникающий при про ведении лабораторных исследований, — распростра няются ли полученные в лаборатории результаты на природный мир. Вместо того чтобы использовать в качестве испытуемых психиатрических пациентов или столь удобных для использования в этом каче стве студентов колледжей, она обратилась к изуче нию реального мира типичных человеческих сооб ществ с их повседневными занятиями и делами, иду щим естественным образом, со всей присущей им сложностью и многообразием. Как это происходит в любом серьезном научном предприятии, концепции и методы эко бихевиоральной науки нуждаются в постоянном совершенствовании и расширении; одна ко на настоящий момент она уже стала одной из наи более плодотворных психологических систем, обес печив надежное понимание некоторых важных аспектов психологического поведения. Она также явилась источником вдохновения для развития об щественной и энвайронментальной психологии (см. главу 13).

ЧАСТЬ 4

СОЦИОЦЕНТРИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ

ГЛАВА 8

ПОСТМОДЕРНИЗМ И СОЦИАЛЬНЫЙ

КОНСТРУКЦИОНИЗМ: равноценность науки и мифологии; полная и относительная истины

ВВЕДЕНИЕ

Термин «постмодернизм» может показаться нам странным, когда мы впервые слышим его. Действитель но, разве мы живем не в современную эпоху? Разве может какой либо предшествующий период по отно шению к настоящему моменту быть более современ ным? Как можем мы говорить о периоде после совре менности, если современность — это то, что происхо дит сейчас? И все же был изобретен такой термин, как

«постмодернизм», для обозначения тотальной револю ции в мышлении о литературе, философии и науке. Постмодернизм отвергает наследие «модернистского» («современного») мышления, начало которого он отно сит к эпохе Просвещения XVIII столетия. Он предре кает, что современный период истории подходит к кон цу и мы вступаем в постсовременную эпоху. Модер низм поставил человека в центр Вселенной и провозгласил его рациональным существом, которое может использовать свои рациональные способности для приобретения нового знания и обеспечения про гресса человечества. Однако постмодернизм ставит под сомнение притязания модернизма. По отношению к сфере психологии используется также термин «соци альный конструкционизм», обозначающий знание, сконструированное конкретной социальной группой и не имеющее силы за пределами этой группы. Некото рые авторы используют термин «постмодернизм» и по отношению к психологии либо употребляют его наря ду с термином «социальный конструкционизм».

Говоря кратко, постмодернизм и социальный кон струкционизм утверждают, что невозможно прийти к объективному пониманию мира, поскольку все знание социально сконструировано из слов, которые обретают свои значения благодаря социальным процессам, и эти значения изменяются от группы к группе и от одного периода времени к другому. Знание представляет собой не более чем совокупность социальных конвенций, вы раженных в языковой форме. Наша реальность состо ит из слов, с помощью которых мы описываем эту ре альность. Мы неразрывно вплетены в ткань культур ных значений, и эти культурные, или «локальные», значения представляют собой все, что мы когда либо способны знать. Истина — не что иное, как согласован ность взглядов, а ошибка — просто расхождение во мне ниях, ибо каждый прав со своей точки зрения. Соглас но Квэйлу (Kvale, 1990), постмодернизм представляет собой не столько систематизированную теорию, сколь ко интерпретацию существующей культуры.

РАЗВИТИЕ И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ

Постмодернизм

Термин «постмодернизм» (известный также как

«по мо» [po mo] или «помо» [pomo]) впервые был

употреблен в 60 х годах по отношению к литератур ной критике и затем распространился на архитекту ру, танец, театр, живопись, киноискусство, музыку и, наконец, на более широкий культурный контекст (R. Brown, 1994). Одними из первых провозвестников этой системы явились такие французские философы, как Жак Деррида и Мишель Фуко. Деррида (Derrida,

1992, 1997) утверждал, что язык не может обеспечить истинного выражения чего либо, включая мир. Реаль

ность содержится только в текстах (языке), а тексты лишены стабильности и противоречат сами себе. Фи

лософия также состоит только из письменных источ

ников, которые не соотносятся ни с психическими

репрезентациями, ни с логикой, а лишь с другими письменными источниками. Философские поиски ре ферентов или якорей (точек привязки) в мире оста

ются тщетными, настаивает Деррида, — ибо един ственная реальность фиктивна (вымышленна, в смыс ле литературна [fictional]). Реальность есть лишь то,

что содержится в определенных паттернах слов; а по

скольку они изменяются для каждого читателя, меня

ется и сама реальность. В результате интерпретаций, предлагаемых несколькими различными читателями, появляется повествование, которое является продук

том этих интерпретаторов, а вовсе не авторских зна

чений (смыслов). Смысл возникает из развития не

прерывно меняющегося настоящего и его контекста. Поскольку окончательный смысл отсутствует, един ственным показателем реальности становится правдо

подобность повествования или интерес, который оно представляет для определенной культуры в опреде ленный исторический период. Однако, противореча

самому себе, Деррида утверждал, что в его собствен

ных текстах четко определены те значения, которые

ему удалось понять.

Деррида также развил теорию, которую он назвал

«деконструкционизмом». Данный термин образован

сочетанием слов конструкция (созидание, construction)

и деструкция (разрушение, destruction) и означает, что устаревшее разрушается и замещается новым. Это процесс развенчания (undermining) текста с целью демонстрации того, что согласованность — это резуль тат определенных способов использования языка и культурных паттернов, в частности, тех, которые слу жат принижению роли женщин и небелых людей по

отношению к привилегированному положению белых мужчин. Таким образом, деконструкция — это привле чение внимания к тому, что было опущено и сделано незаметным. Данный процесс приводит к уничтоже нию (undoing) или разрушению (collaрs) текста. При менение деконструкции к научным письменным ис точникам может выявить исторические и социальные

влияния, лежащие в основе социальной конструкции, и продемонстрировать тот факт, что объективности не существует. Основной акцент данной процедуры, со гласно Рихтеру (Richter, 1992), переносится на разру шение, а не на созидание.

Фуко (Foucault, 1980) также подвергал сомнению представление о том, что язык является носителем

какой либо истины. Он утверждал, что язык опреде ляет наше мышление, а следовательно, мысли не мо гут отражать мир. Язык обретает свою форму под воздействием коренящихся в нашей культуре сило вых источников, благодаря которой он структуриру ет нашу жизнь. Третий французский философ Жан Франсуа Лиотар (Jean Francois Lyotard) распростра нил взгляды данной системы на физические науки, утверждая, что научный язык — это игра, в которой самый богатый игрок имеет наибольшие шансы счи таться правым. Иными словами, наука становится средством установления господства (власти) через свои притязания. Как и Лиотар, Фуко указывает на такие силовые источники влияния, в особенности — на политику и бюрократию. Эти источники оказыва ют влияние на научные решения и интерпретации, тем самым лишая науку ее нейтральности. Обрета ют силу закона те научные притязания, которые ис ходят от обладающих властью и которые служат их личным и социальным интересам, поскольку наука является продуктом силовых источников, питающих ее. Будучи последовательным в своих взглядах на науку как представляющую собой лишь инструмент власти и не имеющую законных прав притязать на истину, постмодернизм признает, что он также не может претендовать на законность своих оснований и является лишь прагматическим подходом.

Появившаяся в последнее время литературная те ория (Eagleton, 1983; Fish, 1980) также оказала вли яние на развитие постмодернизма и социального конструкционизма. В противоположность давней традиции, согласно которой письменные источники содержат информацию или являются выражением взглядов автора, «новая критика» («new criticism») утверждает, что автор не имеет власти над тем, что он намеревается сообщить. Вместо этого централь ным является значение (смысл) для читателя, и сам читатель создает то, что означает текст. Каждый чи татель реконструирует текст при каждом прочтении. Следовательно, текст не имеет единственного значе ния, как не имеет он и устойчивого значения.

Если деконструкционизм и литературная теория имеют дело преимущественно с литературными тек стами, то постмодернизм, как это имеет место в слу чае Дерриды и Фуко, оспаривает философские и на учные претензии на объективное знание. Данную линию размышления подхватывает Рорти (Rorty,

1979). Он также относится к числу философов, от

мечающих, что философия (а также, можем мы до бавить, и большая часть психологии) предполагает, что психические репрезентации мира или психичес

кие процессы делают знание возможным. Он назы

вает эту точку зрения «разум как зеркало» — разум,

отражающий внешний мир. Вся совокупность допу щений западной философии и науки о знании поко ится на данной метафоре, считает он. Вопреки этой

традиции Рорти утверждает, что мы можем оправ дать (justify) (по)знание только как социальный про цесс с использованием языка, а не как отношение

между познающим субъектом и реальностью. «Мы принимаем (understand) знание, когда принимаем (understand) социальное оправдание (обоснование) доверия к нему, и таким образом, для нас отпадает необходимость рассматривать его как точность ре презентации» (р. 170). Попытки философии проде монстрировать объективность и рациональность как точные репрезентации мира, утверждает он, являют ся упражнениями в самообмане; ибо предполагаемая объективность и рациональность состоит не более чем из поддерживаемых в настоящий момент дискур сов и диалогов. А эти дискурсы обладают значения ми только в рамках социального контекста. Идея ра зума как зеркала также позволяет провести границу между философским изучением психических собы тий как источника знания и научным изучением фи зических событий как источника знания. Философия претендует на изучение репрезентаций, а наука — на изучение репрезентируемых объектов. Постмодер низм отказывается от традиционных поисков объек тивности или реальности, находящейся вне лингви стической системы, и обращается к исследованию социального дискурса, языковой системы, в рамках которой мы достигаем локального соглашения о том, что представляет собой мир.

Поскольку логика и фактические свидетельства больше не являются основанием знания, место, ра нее занимаемое этими столпами западной культуры, позволено занять коммуникации. Коммуникация де мократична, ибо каждый волен сообщать другим о своих мнениях и убеждениях и быть в курсе того, что сообщают другие. Знание больше не является преро гативой элиты, использующей логические аргумен ты и фактические свидетельства. Постмодернисты отказываются от элитной экспертизы знания и науч ных авторитетов и становятся собственными экспер тами и авторитетами. Так как знание не является принадлежностью какой либо особой группы или личности, каждый может объявить себя преподава телем любого предмета и преподавать его остальным. Никто не может являться учителем универсального знания или истины, поскольку таковых не существу ет. А раз не существует окончательных истин, разно гласия также становятся невозможными: каждый индивид обладает своей собственной истиной в рам ках определенного социального контекста или «дис курсивного сообщества» («discourse community»). Постмодернисты, однако, практикуют «игру веры» («believing game»), и предполагают искренность го ворящего, прежде чем решить, что из декларируемо го им они готовы принять.

Постмодернизм подвергает сомнению не только предпосылку, что реальность может быть познана независимо от ее вербальных описаний, но также и предпосылку о существовании индивидуального по знающего или «субъективного я» независимо от дис курсивного сообщества. Познающий сливается с по знаваемым. Наши «я», утверждают постмодернисты, это социальные конструкции, чей опыт неотделим от

социальных взаимодействий. Фактически люди об ладают множеством «я», каждое из которых функци онирует особым, присущим только ему образом, с тем чтобы отвечать конкретным социальным услови ям. Поскольку мир и наши «я» представляют собой социальные конструкции, человеческая жизнь состо ит из игры. Игра замещает собой представление о познаваемом реальном мире. Человек может играть с чувством собственного «я». Постмодернистский образ жизни принимает — и даже с восторгом — то, какими вещи представляются в окружающем соци альном контексте, осознавая, что это то, чем они не являются. Некоторые сторонники данной системы даже полагают, что постмодернизм может предло жить решение проблем нашего общества. Однако вопреки такому представлению, постмодернизм от вергает идею человеческого прогресса. Разрешение данного противоречия могло бы состоять из конкрет ного набора слов (pattern of words), которые обрета ют смысл только будучи частью локальных соци альных взаимодействий.

Наука, с точки зрения постмодернизма, это набор сложных культурных конвенций, которые сформиро вались в западной культуре на протяжении опреде ленного исторического периода. А потому наука не является, как мы обычно полагаем, совокупностью знаний или методологий по проверке предположе ний и теорий о природе, а лишь дискурсом или дис куссией, создаваемой нашим интерпретирующим со обществом как часть комплекса политики, экономи ки и социального контекста. Как и в отношении любой социальной группы, поскольку знание коре нится в нормах данного сообщества, оно не имеет силы за пределами этой группы. Следовательно, при тязания науки на познание мира являются лишь во просом социальных конвенций; ее претензии на ис тину имеют не больше оснований, чем заверения предсказателей. Как средство, разработанное для отыскания предполагаемой истины, научная методо логия имеет смысл только в рамках конвенций соци ального научного сообщества, которое и наделяет эту методологию смыслом.

С точки зрения постмодернизма, ученые являют ся причиной многих болезней общества, а образова ние — их служанкой. Образование в современном виде, от начальной школы до университета, сформи ровалось еще в эпоху Просвещения и нуждается в замене. В авангарде постмодернистской культуры, выступающей против всех зол науки и образования, стоят литература, псевдонаука и антинаука, с лите ратурой во главе.

Постмодернизм подчеркивает роль взаимодей ствий в локализованных контекстах. Он рассматри вает субъективного индивидуума и объективные универсальные законы как абстракции укорененно сти человека в мире. Что имеет смысл и что являет ся истинным — вопрос тех решений и последствий этих решений, на которых сходятся люди. Постмо дернизм замещает универсальные системы знания

локальным знанием, а универсальные смыслы зна ния — локальными смыслами. Такие полярные оппо зиции, как универсальное/индивидуальное или объективное/субъективное, уступают место локаль ному контексту (Kvale, 1990).

Развивая идеи Дерриды, Фуко и Рорти, постмодер низм придает важное значение языку. Язык не отра жает реальность; вместо этого каждый отдельный язык в каждой локальной ситуации создает свою соб ственную реальность. Индивидуальное «я», как гово рящий, уступает место говорящему как посреднику (medium). Культура выражает себя через говорящего, функционирующего в качестве посредника (Kvale,

1990). Таким образом, язык децентрализует человека (лишает его центрального места во вселенной). Речь (language) — это не передача информации, а повество вание о культуре, история, в которой рассказчик и слу шатель взаимно определяют свое место в социальном порядке. Функция повествования — поддерживать ценности и социальный порядок в сообществе, члены которого, участвующие в использовании языка, явля ются частью данного сообщества. Отказавшись от по исков универсальной истины или смысла и перенеся акцент на коммуникацию, культура находит новую роль для повествователя. Повествователь не просто передает информацию слушателю, оба они (в процесс коммуникации) переопределяют свое положение в социальном порядке.

Большинство психологических систем пыталось об наружить универсальные законы, но одна система, гу манистическая психология (см. главу 4) исповедует то, что Квэйл (Kvale, 1990) назвал «культом индивидуально сти», придавая основное значение человеческой «само сти» (self): самоопределению, самоактуализации и т. д. Как гуманистическая, так и бихевиористская психоло гия отрывают человека от его контекста, утверждает Квэйл, и этой деконтекстуализации подвергаются как испытуемые при проведении экспериментов, так и па циенты при прохождении психотерапии. Квэйл нахо дит, что для современной психологии характерна двой ная абстракция, при которой деконтекстуализуется как индивидуум, так и его поведение. Он отмечает, что по пытка квантифицировать (количественно измерить) психологические события, а также предпосылка об уни кальности индивидуума сменяются в постмодернизме изгнанием индивидуума или «я» с того центрального места, которое он занимал в бихевиористской, гумани стической и когнитивной версиях модернизма, и отве дением ему роли стороны языковых и контекстуальных отношений.

Квэйл считает, что современная психология дви жется в неверном направлении и «оторвана от со циальной реальности постмодернистской эпохи» (р. 50). Как наука, она пребывает в состоянии «ин теллектуальной стагнации» и ведет паразитическое существование, цепляясь за неврологию, вычисли тельную технику (computer science), генетику, линг вистику и т. п. Далее он утверждает: «Если пси хологическая установка, постулирующая замкнутое

индивидуальное “я” с его психическим аппаратом, а также двойная абстракция, отрывающая человечес кую деятельность как от своего контекста, так и от своего содержания, являются интеллектуальными тупиками, то психология как наука о человеческой деятельности, возможно, уже не поддается реабили тации» (р. 50). Однако постмодернизм уже вторгся в ряд областей психологии. Он указывает на фено менологию (см. главу 12), экологию (см. главу 7) и ролевую психологию как на родственные постмодер низму направления, а также отмечает ряд других на правлений психологии, развивающихся в сторону постмодернизма. Так, социальная психология заня лась изучением вопроса власти, поскольку власть предполагает социальные значения; вопроса личной идентичности как социальной конструкции; а также вопроса использования повествований в социальных науках, где повествование принимается или отверга ется в зависимости от его последовательности — от того, насколько осмысленна рассказываемая исто рия. В прикладной сфере семейная терапия опреде ляет социальную единицу — семью — как языковую систему, в которой терапевт выступает в качестве инициатора диалога. Патология рассматривается те перь как коренящаяся скорее в структуре языка, чем в сознательной или бессознательной части разума.

Квэйл утверждает, что исследования с использо ванием качественного анализа могут стать централь ным методом в психологии, позволяющим погру зиться в мир интерсубъективных значений. Такие качественные исследования представляют собой лингвистический поворот в философии науки. Об щение между двумя индивидами замещает собой модернистскую конфронтацию психолога с приро дой. А конвенциональные значения замещают собой поиск объективной реальности.

Социальный конструкционизм

Общие положения. Хотя мы можем обнаружить большое разнообразие типов социального конструк ционизма, за исключением специально оговоренных случаев, мы будем иметь в виду строгий, или ради3 кальный, конструкционизм, представленный работа ми Кеннета Гергена (Kenneth Gergen). Далее следу ет ряд основных исходных положений, выдвинутых Гергеном (Gergen, 1994b), главным архитектором социального конструкционизма.

· Существующее, чем бы оно ни было, не имеет требований к тому, как оно выражено.

· Отношения между людьми, которые культурно и исторически обусловлены, определяют формы вы ражения, посредством которых люди познают мир. Ни мир, ни генетические детерминанты, присущие индивидуумам, не порождают описаний или конст рукций мира. Такие конструкции являются резуль татом социальных взаимодействий. Знание являет ся не достоянием индивида, а побочным продуктом отношений между членами сообщества.

· То, в какой степени любое конкретное описание мира остается актуальным с течением времени, зави сит от социальных процессов, а не является вопро сом объективной истинности (validity). Описание может оставаться тем же, в то время как мир меня ется, либо описание может меняться, в то время как мир остается тем же. Хотя научные методологии были основаны на представлениях, которые впослед ствии изменились, эти методологии до сих пор ис пользуются для научных описаний. В рамках науч ных сообществ эмпирические методы связаны с пре тензиями на истину. Эти сообщества подвергают проверке теории и принимают выводы, основываю щиеся на использовании инструментов, статистики и других техник, принятых сообществом. Их «риту алы» позволяют им делать предсказания. Однако на учный метод не обладает «гарантией контекстной не зависимости», позволяющей ему претендовать на истину в большей степени, чем могут претендовать на нее другие методы описания.

· Значение (importance) языка вытекает из той роли, которую он играет в структурах отношений. Язык не является ни зеркалом или картой мира, ни референтным событием или внутренним процессом, а представляет собой социальный взаимообмен. Язык — это не идеи в головах людей, а бесконечные ряды означающих (signifiers), которые не обладают единственным значением (meaning) или означаемым (signification). Интеллигибельность возникает как результат повторяющихся паттернов слов, а слова обретают свои значения из контекстов отношений.

⇐ Предыдущая 28 29 30 31 323334 35 36 37 Следующая ⇒