Системные связи между значениями слов

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 6Следующая ⇒

Значение слова существует не само по себе, а в определенной связи с другими значениями, с которыми оно образует лексическое (семантическое) поле. Лексическое поле – это некое множество значений слов, связанных с определенным «куском» действительности, самыми разными тематическими группами, например временем, или мебелью, или движением, или спортом и т.д. Часто такие группы сами тоже организованы иерархически: «мебель» - понятие родовое, а потом идут понятия видовые («диван», «стол», «табурет»).

Значение слова может расщепляться на т.н. семантические множители – отдельные элементы данного значения. Дело в том, что само значение может распадаться на составляющие. Например, понятие «девушка» состоит из следующих множителей: «человек + женский род + незамужем». «Курсант» - «человек + мужского пола + учащийся военного учреждения».

Кроме семантических полей выделяются и другие объединения слов.

Антонимы – слова, диаметрально противоположные по концептуальному значению (умный – глупый, добрый – злой, уважать – презирать, справа - слева).

Синонимы – слова, частично или изредка полностью совпадающие по концептуальному значению, но различающиеся коннотациями, сферой употребления, сочетаемостью и др. Ср. языкознание – лингвистика – языковедение; умный – мудрый – проницательный; украсть – унести – утащить – спереть.

Теория лингвистической относительности (гипотеза Сепира – Уорфа)

Инвентарь понятий, относящихся к одной сфере, различается от языка к языку. У северных народов множество слов для обозначения снега, у скотоводческих племен – для обозначения скота и т.п. Это естественно и понятно.

Труднее понять, почему, например, у многих европейских народов (англичан, немцев. французов) нет общего понятия типа «рука», а есть два понятия «кисть руки» и «рука от кисти до плеча»; почему у англичан нет слова «берег», а есть «берег реки» (bank) и отдельно – «берег моря или озера» (shore); почему, с другой стороны, у англичан есть girl, а у русских – два понятия, «девочка» и «девушка».

Окружающий нас мир – един и неделим. Каждый предмет, каждое действие и каждое качество существуют в теснейшем единстве. Более того, даже нельзя сказать, где кончается один предмет и начинается другой, потому что они непрерывно переходят друг в друга: есть «палец на руке» и есть «кисть руки», но где кончается палец, если мышца, его соединяющая, принадлежит сразу пальцу и кисти?

И тем не менее, мы вынуждены этот неделимый мир делить, так устроено наше мышление. Но чтобы понять мир, необходимо увидеть и как-то определить его отдельности, дать имя каждой «вещи». Разные народы увидели разные вещи и по-разному расклассифицировали то, что увидели: ведь эти народы осваивали мир самостоятельно или почти самостоятельно, не консультируясь друг с другом. Вот так получилось, что каждая национальная культура делит окружающий мир на свой лад. Ни один способ деления не «лучше» и не «хуже» другого: в любом случае такое деление – насилие над неделимой реальностью.

Разное видение мира и характеризует ту или иную культуру. Фактически все, что можно выразить на одном языке, можно в принципе выразить и на другом. Но на практике это часто не делается, потому что на другом языке, например, приходится пользоваться длинными фразами вместо одного короткого слова, а это мешает, нарушает ритм, обращает внимание на факт, который на самом деле вовсе незначителен, и т.п. Проще опустить «непереводимое», если текст это допускает, или выразить мысль совсем по-другому, например, лексические особенности с помощью грамматики, и наоборот. Но иногда приходится прибегать к сноскам, комментариям и т.п.

Языки, таким образом, отличаются не тем, что можно или нельзя на этом языке выразить, а тем, что на этом языке можно выразить наиболее легко. Например, в русском языке есть слово «рука», а в английском, немецком и французском такого слова нет, эти народы предпочли увидеть здесь два предмета: руку от плеча до запястья (англ. arm) и кисть руки (англ. hand). Конечно, и русские, и англичане могут, если захотят, обозначить любую часть тела (это может быть необходимо, например, врачу любой национальности), но русским нелегко каждый раз говорить «рука от запястья до плеча», и они предпочитают в быту говорить просто о «руке», не уточняя, какая часть руки имеется в виду.

Таких расхождений очень много. Некоторые примеры уже приводились выше. У англоговорящих народов нет слова «берег» в общем смысле, а есть только «берег моря» - shore и «берег реки» - bank. Зато у нас есть два слова «девочка» и «девушка», а по-английски существует объединяющее их слово girl, и чтобы обозначить лицо определенного возраста, приходится употреблять словосочетание – например, young girl, little girl.

Но наиболее интересное отличие – в ассоциациях. Разные народы, говоря об одних и тех же вещах, ассоциируют одно и то же понятие с разными вещами. Например, русские, говоря «масло», могут думать о «сливочном масле, » «подсолнечном масле», «машинном масле», «живописном масле» и т.п., то есть об очень разных субстанциях. Но при этом слово «масло» не ассоциируется у них с ближайшими «родственниками» масла – жирами вроде «ворвань» (китовый жир), рыбий жир, нефть, потому что в их названиях нет слова «масло».

А вот в английском языке растительное масло butter и сливочное масло oil, в отличие от русского языка, ассоциироваться не могут, потому что обозначены разными словами. Но зато легко ассоциируются нефть, ворвань, рыбий жир, растительное масло, олифа и масляные краски: в названия всего этого входит слово oil. Так что, произнося слово oil, англичанин мысленно может сопоставить соответствующее понятие с понятиями, соединять которые ни одному русскому и в голову не придет.

А, между тем, ассоциации в мышлении значат очень много: получается, что, произнося одно и то же слово («масло»), мы думаем о разных вещах.

Эту проблему впервые кратко описал знаменитый немецкий учёный В. фон Гумбольдт в 18 веке, а в 20 веке подробно проанализировали американцы Сепир и Уорф. Кратко её можно описать так: каждая национальная культура видит окружающий мир через призму своего языка. Иными словами, вокруг русских, англичан, немцев, чукчей и т.д. – один и тот же мир, но русские видят его таким, а англичане и проч. – другим. Там, где русские видят один предмет, англичане видят два, там, где русские видят такую-то группу предметов, немцы видят совершенно другую группу, а французы – и вовсе что-то не похожее ни на русских, ни на немцев.

Поэтому, изучая иностранный язык, мы должны помнить, что вступаем в совсем другой мир, где всё мыслится не так, как это делаем мы. Знать чужой язык не означает всего-навсего выучить несколько тысяч иностранных слов и правила составления из них высказываний. Овладеть иностранным языком можно только тогда, когда вы научились видеть мир так, как его видит иностранец.

Полисемия слова

Очень мало слов обладают только одним значением. Чаще всего одно слово как бы «работает сразу на нескольких службах», обозначая целый ряд понятий. Понятно почему: иначе количество слов нашего языка было бы таким, что никто в мире не смог бы их запомнить. Поэтому в большинстве своем слова многозначны или, выражаясь греческим термином, полисемичны.

Но полисемия нужна не только по причине необходимости экономить языковые средства. Она удобна ещё и потому, что помогает понять связи между явлениями окружающего нас мира. Первые автомобили в России назывались «самобеглыми колясками». Почему колясками? Потому что они напоминали конные коляски и внешним видом, и по функции. А позже колясками стали называть средства перевозки младенцев, тоже по функции. В конкретном высказывании перепутать все три «коляски» невозможно, этого не позволит контекст. И кроме того, мы прекрасно видим связь между этими тремя предметами.

Полисемия не мешает пониманию, т.к. помогает контекст. Иногда смешение значений делается сознательно, для достижения комического эффекта. То есть здесь контекст подбирается такой, что в принципе спутать два значения как бы и можно. Такой прием называется каламбуром. Ср. старую шутку:

Дяденька Хрущев, это вы запустили ракету?

Я, мальчик.

А сельское хозяйство?

Кто тебя этому научил?

Папа.

Так вот, скажи папе, что я умею сажать не только кукурузу...

Вот почему слов с одним значением – «моносемичных» слов – так мало. Они не помогают устанавливать связи между явлениями окружающего нас мира. Но иногда такие связи не нужны или даже вредны – например, в терминах. Термин должен обозначать тот или иной предмет, то или иное явление абсолютно однозначно, всякие ассоциации здесь только вас запутают: не нужно, чтобы «фонема» образовывала какую-нибудь группу.

Есть ещё моносемичные бытовые слова, которые иногда, по сути, тоже представляют собой своеобразные термины: «табурет», «подоконник», «наперсток».

« Свободные» и «связанные» значения

Значения слова бывают свободные и связанные.

Свободное значение – это значение, которое не зависит от окружения слова, его человек понимает, даже когда это слово стоит вне контекста, например, в словаре: «стол – это такой предмет мебели».

Связанное значение – это значение, зависящее от контекста. «Стол справок» ( учреждение ), « И стол, и дом (пища) », диетический стол (особый набор пищи). Как видим, слово «стол», будучи употреблённым со словом «справок», сильно изменило своё значение. А связанное со словом «диетический» оно имеет ещё одно значение. И так далее.

Свободное значение – прямое, связанные – переносные. Что значит «переносные»? Какая-то сторона первого понятия переносится на второе, вновь образуемое: прямое значение «зеленый» (цвет) имеет дополнительное значение «недозрелый». И вот это дополнительное значение переносится на юношу, который «недозрелый» и, следовательно, «зеленый». «Зелёный лист» - прямое значение, «зелёный юноша» - связанное и, стало быть, переносное.

На таких переносах основаны шутки типа: «Что ты ешь? – Красную смородину. – А почему она белая? – Потому что зеленая»). Мы знаем, что смородина, сорт которой называется «красная», необязательно красного цвета даже когда она созрела. Но в данном случае человек ест смородину, которая должна быть в зрелом виде красной, но сейчас она белая, то есть незрелая, а «незрелый» = «зеленый». Вот такая сложная игра слов.

Практически весь наш язык пронизан переносными значениями, причем мы сами редко замечаем это. В хороших стихах поэты широко пользуются переносными значениями, и у них это заметно.

Что особенно важно: каждое значение многозначного слова вступает в другие отношения с остальными словами языка. Ср. «стол» как мебель входит в поле мебели вместе со стулом, диваном и т.д., а «стол» как пища – в поле «еда».

Таким образом, звучание, «тело» слова «стол» переносится на совсем другое понятие. Переносы эти совершаются по определенным правилам, в соответствии с которыми выделяются несколько типов – прежде всего, метафора и метонимия.

Метафора и метонимия

Метафора – это когда перенос названия с одного предмета на другой осуществляется на основе сходства тех или иных признаков. Сходство может быть по внешним признакам или по внутренним: влюблённый юноша, говорящий девушке «Ты – роза! » как бы делает вид, что не видит разницы между внешностью девушки и розой. Он ставит знак равенства между этими двумя понятиями, хотя и он сам, и девушка понимают, что сходство тут отнюдь не полное и что в целом девушка на розу все-таки не похожа. Но всё-таки сходство есть: и девушка, и роза свежие, красивые, ими хочется любоваться.

А когда разгневанный человек говорит другому «Ах ты, скотина этакая! », он и его собеседник понимают, что со скотиной его роднит его поведение, внутренние качества, а внешне он все-таки вряд ли похож на какое-нибудь неприятное животное.

Метонимия – перенос названия по связи между предметами или явлениями. Например, вместо названия предмета называется другой предмет, как-то с этим предметом соотносящийся: «Я съел две тарелки» следует понимать так, что человек съел содержимое, а не сами тарелки. «Он прочел всего Шекспира» - ясно, что человека по имени Шекспир прочесть нельзя, и имеются в виду его произведения. То есть метонимия создаётся по принципу «содержимое» - «то, что его содержит» или «автор» - «произведения этого автора».

«Эй ты, борода, иди сюда! » здесь называется часть вместо целого. «Вся школа над ним смеялась» - упоминается помещение вместо людей, которые в нем находятся и т.д. Такая метонимия, где называется часть вместо целого, называют синекдохой.

Омонимия

А есть ещё случаи, которые похожи на полисемию, но на самом деле перед нами совершенно разные слова. Такое явление называется омонимией.

Омонимы – это слова, совпадающие по звучанию, но разные по значению: «коса» - вид прически, «коса» - сельскохозяйственное орудие, «коса» - речная отмель.

Происхождение омонимов – самое различное. Иногда оно случайно: «брак» в смысле семейном – от славянского «брать», а «брак» в значении испорченного предмета – от немецкого brechen - «ломать». Англ. must означает «должен» и «плесень», рус. «бор» - инструмент для сверления, химический элемент и лес.

Но выделить омонимы оказывается не совсем просто. В приведенных выше примерах все ясно, но иногда бывает просто невозможно понять, омонимы перед нами или это два значения одного слова.

Дело в том, что бывает, что омонимы появляются не из-за случайного совпадения, а в результате исторического развития слова. Например, в английском языке в древности существовало два слова одного корня: lufian – «любить» и lufu – «любовь». В результате различных фонетических процессов они стали писаться и произноситься одинаково: love. Считается, что это омонимы, потому что это разные части речи. То же – рус. «столовая» – существительное и прилагательное, «течь» существительное и «течь» глагол. В случае «столовая» перед нами полная омонимия, потому что совпадают все формы слов. В случае же «течь» – омонимия частичная, потому что в других падежах и спряжениях формы будут другие: существительное «течь» будет склоняться «течи, течью» и т.д., а глагол «течь» - «теку. течешь, текут» и т.д.

Более сложный случай – «нос» как часть лица и «Нос» как произведение Гоголя. Там тоже речь идет о человеческом носе, однако мы говорим «в носу могут развиться полипы», но в «Носе» у Гоголя (а не в носу! ). То же – «мы гуляли в вишневом саду» и в «Вишневом саде» у Чехова написано, что…». Как видим, слово тут одно, одна часть речи, но парадигма (система склонений или спряжений) совпадает не полностью.

Но особенно нелегко с омонимами, которые могут образовываться в результате распада полисемии. Этот распад образуется так: два значения одного и того же слова постепенно начинают так далеко отходить друг от друга, что в конце концов наше сознание их уже не связывает по смыслу,

и тогда мы имеем два омонима. А кому-то может показаться, что перед нами ещё все-таки два разных значения одного слова, и омонимии пока что нет. Например, что мы имеем в случае 1)«язык» как орган во рту, 2)«язык» у колокола и 3)«язык» в смысле «русский язык»? Это омонимы или три значения одного слова «язык»? Язык у колокола – это метафора (колокол как бы разговаривает с помощью особого «била», которое в этом смысле напоминает человеческий язык, и вдобавок болтается внутри колокола, как язык во рту). Можно считать, что язык колокола – особое слово. Но язык во рту и язык, на котором говорят («русский язык) – это одно слово с двумя значениями. Или это уже два самостоятельных слова?

Или взять три «косы». Девичья коса и коса, которой косят траву – это точно два разные слова: девичья коса связана со словом «чесать», «расчёсывать», а сельскохозяйственная коса – со словом «косой», как и речная отмель, которая тоже ведь косая. Так что две последние «косы» - родственники. Но родственники, так сказать, дальние или близкие? Два значения слова «коса» или это два разные слова, которые только внешне схожи?

По написанию омонимы могут быть омографами и омофонами. Омографы пишутся одинаково – см. все предыдущие примеры. Но бывают и омофоны – ср. «компания» и «кампания», «столб» и «столп», «леса» и «лиса». Омофоны звучат одинаково, но пишутся по-разному. Причем иногда они одинаковы во всех формах («компания» - «кампания»), а иногда – только в некоторых («столб – столбы», но «столп – столпы»).

Мотивировка слова

Мотивировка слова – это заключенное в слове и осознаваемое говорящими обоснование звукового облика слова, т.е. указание на причину, почему это понятие названо именно так, а не иначе. «Курсант» назван так, потому что он учится на курсах. Конечно. у курсанта есть очень много других признаков, в том числе боле важных, чем этот, но учесть все признаки невозможно и не нужно. Нередко для наименования выбирается совсем случайный признак. Часто трудно объяснить, почему именно он был выбран в качестве мотивирующего. Почему зайца зовут «косой» или «длинноухий»? Разве это самые важные признаки данного животного? Наверно, потому, что они просто заметны, бросаются в глаза.

Иногда мотивировка вполне ясна, но непонятна: почему цветок назвали именно «маргариткой»? Понятно, что название идет от женского имени, но почему, какая тут связь? Почему именно это женское имя было здесь выбрано? Вот с «колокольчиком» все ясно, цветок похож на маленький колокол. Понятно и когда понятие называется с помощью звукоподражания: «кукушка», «капать», «жужжать». Здесь все ясно, хотя в разных языках выбраны разные звуки, послужившие основой для наименования: русская змея «шипит», английская скорее «свистит» – hiss, русская собака «гавкает», английская barks, русская свинья «хрюкает», английская произносит Oink! В обоих случаях подражание животным звукам очень неточное, приблизительное, условное.

Часто встречается описательная мотивированность – слово «описывается», изображается с помощью другого, неподражательного слова. Это происходит в случае метафорического переноса («ручка» ребенка – «ручка» двери, «ручка» для письма), а также в словах, производных от других слов: «Иванов» – от «Иван», «столовая» – от «стол».

Описательная мотивированность всегда относительна: «столовая» происходит от «стол», а «стол» от чего? Его мотивировка неясна даже специалистам: одни считают, что от слова «стоять», другие – от «стлать». «Восемьдесят» – мотивировано: оно от «восемь» и «десять», но «восемь» и «десять» немотивированы. То есть когда-то они тоже были мотивированы: чем-то же люди руководствовались, когда называли, но теперь эта мотивировка утеряна, и слово следует считать немотивированным.

Бывает, что слово заимствуется из языка, где оно мотивировано, но в новом языке эту мотивировку никто не знает, так что его теперь следует считать немотивированным. Но если знать язык-источник, мотивировку можно восстановить: «Демократия» – букв. «власть народа» (греч.), то есть в греческом оно было мотивировано, и мотивировка понятна.

Установить мотивировку иногда можно только, зная фонетические законы. Зная законы чередования согласных, можно, например, связать «коса» (девичья) со словом «чесать», «городить» со словом «жердь», потому что в русском языке [к] может чередоваться с [ч]: «крик» - «кричать», «брак» – «брачующиеся», а [г] может чередоваться с [ж]: «дрогнуть» - «дрожать», «прыгнуть» - «прыжок».

Такие чередования могут изменить внешний облик слова до неузнаваемости, и тогда на первый взгляд слово кажется немотивированным.

Но иногда мотивировка теряется потому, что утрачено слово, от которого произошло интересующее нас слово. Откуда произошли слова «кольцо» и «около»? Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать, что в русском языке когда-то было слово «коло» - «круг», «колесо». Но слово это пропало, а производные от него остались жить до сих пор: «кольцо» - это «маленькое коло», а «около» означает как бы хождение по кругу.

Иногда связь очевидна, но, тем не менее, осознается не сразу. «Город» – от «городить» (ср. «огород» - огороженная часть земли), «мешок» – маленький мех (мешки делали из шкур мехом наружу).

Иногда мотивировка ясна, но явно устарела: «чернила» теперь делаются не обязательно только черные. Но название подсказывает, что когда-то они были только черного цвета. Но это никого особенно не смущает, потому что мотивировка важна только в момент называния, после она уже не нужна, все привыкают к такому-то выбору и не задумываются, почему предмет называется именно так, а не иначе. Отсюда никого не шокируют т.н. «катахрезы» – неправильные употребления типа «красные чернила.

Народная этимология

Однако народ всегда хотел знать мотивировку названия: «Почему кошку назвали кошкой». Отсюда примысливание мотивировки – т.н. народная этимология», напр., «стол» якобы произошел от слова «сто». Конечно, это наивная неверная трактовка, ничего общего с действительностью не имеющая, но имеющая хождение среди неспециалистов.

Иногда, впрочем, народная этимология не такая уж и наивная. Например, очень многие думают, что слово «деревня» происходит от слова «дерево»: ведь дома в древности были сплошь деревянными, стало быть, «деревня» - «деревянная». Кроме того, вокруг домов были деревья, лес, и тогда «деревня» - «дома среди деревьев». Однако это совершенно неверно: во-первых, в наших краях дома вначале были вовсе не деревянными, а «земляными», типа нынешних военных землянок. Во-вторых, деревьев вокруг как раз и не было, потому что земледельцы начинали строиться с того, что выжигали весь лес вокруг и устраивали поля. Деревня стояла посреди полей, а не деревьев. Поэтому филологи считают, что слово «деревня», скорее всего, произошло от слова «држево», обозначавшего тогда род «проса», которое тогда было основным злаком. Если это так, то «деревня» поначалу понималось как «просяница».

Другой пример народной этимологии – слово «свидетель». Русский неспециалист в области этимологии уверенно скажет, что это слово происходит от «видеть», и будет неправ: ведь свидетелем может стать человек, который ничего не видел, но зато слышал. На самом деле «свидетель» - от слова «ведать», оно даже раньше так и писалось: «сведетель», т.е. человек, который «ведает», обладает «сведениями», что-то знает и может рассказать.

Если какое-то слово не вполне передается осмыслению его происхождения, народная этимология может даже переделать слово так, чтобы его можно было возвести к более понятному слову: «бульвар» - «гульвар»: по бульвару гуляют; «пиджак» - «спинжак»: ведь его носят на спине.

Фразеологизмы

Каждое слово в языке имеет свою сочетаемость, то есть соединяется с другими словами по определенным смысловым и структурным правилам. «Большой стол» - сочетание, построенное по всем правилам. Сравните: «Большая стол» или «Синяя зелень». Очень многие слова имеют чрезвычайно широкую сочетаемость, то есть могут соединяться с огромным количеством слов. Но есть слова с минимальной сочетаемостью, изредка встречаются даже такие, которые сочетаются всего с одним словом. например, «всплеснуть» можно только руками. «Беспробудным» могут быть только пьяница и сон, и т.д.

Фразеологизмы или идиомы – это устойчивые, традиционно повторяющиеся сочетания слов. Переменные сочетания создаются по ходу речи: например, только что написанная фраза «Переменные сочетания создаются по ходу речи» была составлена автором сходу из имевшихся в его памяти слов. До этого случая именно эти слова в такой последовательности, вероятнее всего, никем не соединялись, не было такой необходимости. Появилась необходимость, была создана и фраза. При желании эту фразу можно было бы составить и несколько иначе, например, поменять порядок слов, вставить еще какое-нибудь слово и т.п.

Но в языке существуют и постоянные сочетания слов, как бы застывшие части фраз или целые фразы. Подобно словам, они существуют в памяти человека в готовом виде. Они, впрочем, и играют роль слов, это как бы составные слова, но составные части слова – морфемы, а составные части фразеологизма – слова, связанные структурно и по смыслу. В некоторых случаях связь очень тесная, в других случаях – более свободная.

Несколько примеров. «Играть роль» и «иметь значение» - это застывшие сочетания, означающие примерно то же самое: «Этот случай играет важную роль» = «Этот случай имеет важное значение». Но изменить тут ничего нельзя, нельзя, например, сказать «играть важное значение». «У него денег куры не клюют» - значение высказывания понятно, хотя смысл тут явно переносный. И тут переменить ничего нельзя, например, заменить кур на гусей.

Чем теснее связаны слова в словосочетании, тем больше они теряют смысл, который у них был до того, как они в это словосочетание вошли. «У него денег куры не клюют» имеет значение «денег много», а слово «куры» здесь совсем не для того, чтобы что-то сообщить об этих домашних птицах, и слово «(не) клюют» тоже употреблено в переносном смысле.

Иногда переносный смысл не слишком затемняет прямой, и поэтому мотивировка такого словосочетания довольно прозрачна: если воду, которая крутит гидротурбины, называют «белый уголь», причина такого наименования понятна: вода здесь играет ту же роль, что уголь на электростанции другого рода. Но вот объяснить словосочетания типа «съесть собаку на этом деле» уже гораздо труднее, как и англ. to rain cats and dogs. Здесь мотивировка давно утратилась, и восстановить ее сложно.

Бывает даже, что устаревшее слово сохраняется в языке только благодаря идиоме: «бить баклуши», «точить лясы».

Фразеологизмы различаются степенью спаянности своих компонентов. По этому принципу построены и их классификации. Самая простая состоит из трех элементов. Это фразеологические единства, сращения и сочетания.

Наименее спаяны части во фразеологическом сочетании – это устойчивое сочетание, в котором нет или почти нет смыслового сдвига – «играть роль», «иметь значение».

Более тесно спаяны слова во фразеологическом единстве – это мотивированные сочетания типа «держать камень за пазухой». Смысл здесь уже переносный: ясно, что тут не имеется в виду человек, который реально носит за пазухой камень. Но тут важна четкая мотивированность: мы понимаем, почему «носить камень за пазухой» = «затаить на к-л злобу».

Самая тесная связь – у фразеологического сращения – это немотивированные сочетания типа «съесть собаку на каком-либо деле» или «бить баклуши». Слова тут так тесно спаяны, что нам даже не очень важно, что каждое из них означает: мы понимаем все высказывание целиком, как одно слово. «Бить баклуши» - «бездельничать», «съесть собаку» - «разбираться в ч-л».

Иногда к фразеологизмам относят пословицы и поговорки, потому что слова там тоже тесно спаяны и очень редко могут быть изменены.

Фразеологизмы могут относиться к разным стилям: «валять дурака» (разг.), «кануть в лету» (книжн.) или быть нейтральными: «мягкая посадка», «части речи».

Многие фразеологизмы носят национально-специфический характер: «Ездить в Тулу со своим самоваром». В английском языке этому соответствует To carry coals to Newcastle – «возить уголь в Нюкасл» (центр угледобывающей промышленность Англии), но замена одного на другой при переводе в этом случае недопустима.

Вообще проблема перевода фразеологизмов на другой язык – одна из самых сложных проблем теории и практики перевода.

Лексикография

Лексикография – наука о составлении словарей и о самих словарях.

Словари бывают самые разнообразные.

Нелингвистические словари – это собрание терминов по какой-либо отрасли знаний. То есть это словари, как правило, отраслевые. Сюда же можно отнести энциклопедии. Как правило, они все – одноязычные.

Лингвистические словари могут быть одноязычными и двуязычными (иногда – многоязычными ). Они описывают с разной полнотой слова и выражения, встречающиеся в том или ином языке.

Толковые словари «толкуют», истолковывают значение слов как правило, на том же языке;

Переводные словари предлагают вариант того же слова (или выражения) на другом языке. В обоих случаях приводятся различные формы слова, выражения с этим словом и, главное – максимальное число значений слова с примерами. Обязательны пометы относительно стиля, эмоций и т.п.: «шутл.», «груб.», «книжн.» и т.д. В англоязычных словарях часто указывается произношение – в связи с особыми трудностями расхождения написания и произношения. В русскоязычных словарях – максимальное количество форм слова. Есть толковые словари сленга, диалектные, узкопрофессиональные. Наиболее известные толковые словари русского языка – Даля, Ожегова, Ушакова.

Переводные словари – чаще двуязычные.

Есть еще ряд словарей других типов:

словообразовательные (здесь приводятся средства словообразования – суффиксы, префиксы и т.д. и приведены соответствующие примеры);

этимологические - приводятся сведения о происхождении слова;

исторические – это словари типа энциклопедий, но на историческую тему;

диалектные – словари слов, характеризующих тот или иной диалект;

частотные – подсчитывается, сколько раз тот или иной автор употребил то или иное слово;

орфографические – эти словари помогают проверить, как пишется то или иное слово, правильное ударение и т.п.

орфоэпические – словари норм русского языка;

фразеологические – дается список всевозможных устойчивых словосочетаний;

словари «крылатых слов» - список распространенных выражений типа пословиц.

обратные словари – словари, где слова перечислены не по первой, а по последней буквеслова. Они полезны при изучении суффиксов и слов, оканчивающихся на тот или иной суффикс.

словари рифм – очень полезный словарь для начинающих стихотворцев.

и др.

Особый интерес представляют два типа словарей: тезаурусы (тематические, идеографические) и иллюстративные типа Дудена.

Тезаурусы – это обширные списки слов, имеющих отношение друг к другу: если упоминается мебель, то там будут предложены все названия мебели, виды и роды мебели, глаголы, относящиеся к мебели, и т.д.

Словарь Дудена – это картинки на различные темы (вокзал, театр, завод, деревня и т.д.), где все предметы пронумерованы, а внизу дается название этого предмета на нужном языке.

Самые распространенные – энциклопедические словари.

ГРАММАТИКА

Грамматика изучает грамматический строй языка. А грамматический строй – это совокупность правил построения слов из морфем и связных высказываний – из слов. Для того, чтобы правильно говорить, недостаточно знать слова, надо знать правила, по которым эти слова складываются вместе. Вот это и есть грамматика. Например, если существительное мужского рода («дом»), то прилагательное, которое к нему относится, может быть только мужского рода («большой»). Нельзя сказать «большая дом». Нельзя сказать «Я пишет письмо», а только «Я пишу письмо». Этого требуют грамматические правила.

Грамматические значения.

У каждого слова есть лексическое значение, причем у каждого – свое: «стол», «читать», «быстро». Но у слова есть еще и грамматическое значение, и оно одно у целого разряда слов. Например, у слов «дом», «стол» и «слон» есть грамматические значения «мужской род» и «именительный падеж». Но у первых двух слов есть еще одно грамматическое значение, которого нет у «слон» - «неодушевленное», а у «слон» - «одушевленное». Из-за этого различия винительный падеж у «дом» и «стол» совпадает с именительным («вижу дом», «вижу стол»), а у «слон» - «слона» («вижу слона»). Значит, грамматическое значение – это элемент содержания, который стоит за грамматическими правилами. В слове грамматические значения выражаются особенностями построения слова, его отдельными частями – в нашем примере это окончание или его отсутствие. Но грамматические значения могут выражаться еще и служебными словами. Например, «буду читать» - это будущее время от глагола «читать», где грамматическое значение будущего времени выражено с помощью служебного слова «буду». Само слово «читать» стоит в неопределенной форме (или в инфинитивной форме), которая потому и называется неопределенной, что не выражает грамматические значения времени, лица, числа, вида, наклонения или залога. Грамматические значения могут выражаться еще и суффиксами, префиксами (приставками), ударениями, порядком слов и интонацией, то есть грамматическими средствами.

Важны как лексические, так и грамматические значения. Ведь не все равносказать «пять минут» или «минут пять» (порядок слов), «выпить воды» или «выпить воду» (падеж), «подарок жены» и «подарок жене» (падеж), «Вперед? » или «Вперед! » (интонация) и т.д.

Роль грамматического значения особенно хорошо видна на примере, придуманном знаменитым академиком Л.В. Щербой, который составил фразу из слов, лишенных лексического значения, но соединенных по всем правилам русского языка: «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка». Как ни странно, мы можем ориентироваться в таком предложении: Где тут подлежащее? – Куздра. Какая она? – глокая. Что эта куздра сделала? – Будланула. Как она будланула? – Штеко. Что она в данный момент делает? – Курдячит. Кого она курдячит? – Бокрёнка. Мы даже можем сказать, что «бокрёнок» это именно «кто», а не «что», то есть одушевленное существо, потому что в противном случае здесь стояло бы «курдячит бокрёнок», а не «бокрёнка». А все потому, что мы строго следовали правилам русской грамматики, соблюдали правила согласования, порядка слов и так далее.

А если попробовать обойтись без грамматических правил, хотя бы и с сохранением лексического значения? «Учен… сид… за парт…». Эта фраза еще больше непонятна, чем «куздра», потому что неясно, что хотел сказать автор: «Ученик сидит за партой», «Ученик сидел за партой», «Ученик, сидящий за партой», «Ученики сидят за партами», «Ученики сидели за партами», «Ученику сидеть за партой» и так далее. А может быть тут вообще речь идет не об учениках, а об ученых?

Таким образом, лексика без грамматики понятна меньше, чем грамматика без лексики. Хотя, конечно, необходимы обе.

Грамматические категории.

Грамматические значения выявляются в противопоставлениях, оппозициях. Я выделяю грамматическое значение множественного числа в слове «столы» именно потому, что эта форма противопоставлена формам того же слова «стол», «стола», «столу» и т.д. Члены оппозиции называются граммемами. В оппозиции «стол» - «столы» - две граммемы.

Грамматические оппозиции существуют не сами по себе, они составляют целые системы, которые называются грамматическими категориями. Например, оппозиции «стол» - «столы», «стола» - «столов», «столу» - «столам» и т.д. образуют грамматическую категорию падежа.

Грамматические категории могут быть двучленными (единственное – множественное число), трехчленными (изъявительное – сослагательное – повелительное наклонения), многочленными (русские падежи).

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒