Переосмысление своего потенциала.

Стр 1 из 18Следующая ⇒

В начале декабря 1862 года — за месяц до подписания Прокламации об освобождении рабов — Авраам Линкольн обратился с ежегодным посланием к конгрессу. Президент призывал конгрессменов непредвзято взглянуть на ситуацию, в которой оказалась страна: «Догмы мирного прошлого не годятся для бурного настоящего. Нынешний путь сопряжен с большими трудностями. Наше дело новое, и нам нужно думать по-новому и действовать по-новому. Мы должны сначала освободить от рабства самих себя, и только тогда мы спасем свою страну»².

Мне нравятся эти слова: « освободить от рабства самих себя». Линкольн имел в виду, что все мы живем, руководствуясь идеями, которым преданы, но в какой-то момент они перестают быть верными и оказываются устаревшими. Они гипнотизируют и порабощают нас. И нам, чтобы двигаться вперед, необходимо отбросить их.

Учитывая трудности, перед которыми мы стоим сегодня, самый глубокий сдвиг должен произойти в нашем сознании — в том, как мы все воспринимаем свои возможности и способности наших детей. Я часто сталкиваюсь с тем, что большинство людей не имеют представления о своих истинных возможностях и дарованиях. Слишком многие считают, что лишены талантов. Я исхожу из обратного: все мы рождаемся богато одаренными людьми, но мало кто постигает, в чем заключается его дар, и еще меньше — должным образом развивают таланты, данные от природы. И печально, что одной из главных причин масштабного разбазаривания талантов как раз и есть тот самый процесс, который предназначен их развивать. Я говорю об образовании.

Слово «образование» в обществе воспринимается не всегда благожелательно. Нередко на вечеринке стоит кому-то сказать, кем я работаю, и приходится наблюдать, как бледнеет мой собеседник. На его лице явственно читается: «Ну почему? Первый раз за неделю вырвался отдохнуть и вот — попал в лапы педагога». Но если завести разговор о его образовании или школе, в которой учатся его дети, то он буквально вцепляется в меня. Каждому хочется поговорить о собственном опыте обучения, и у каждого есть твердое мнение по этому вопросу. Образование — одна из задевающих людей за живое тем, как и религия, политика и деньги. Так и должно быть. Оно жизненно необходимо и для сохранения нашей жизнестойкости, и для будущего наших детей, и для развития долговечного миропорядка. Более того, образование придает нашей личности тот отпечаток индивидуальности, который практически невозможно стереть.

Среди самых преуспевающих людей в мире есть и такие, которые не очень хорошо учились в школе. В своей жизни они достигали больших результатов, но часто, в глубине души, переживали из-за того, что не столь одарены, как считают другие. Это могут быть представители самых разных профессий: учителя, преподаватели вузов, ректоры, бизнесмены, музыканты, писатели, художники, архитекторы. Они добились успеха лишь после того, как избавились от полученного образования. Конечно, многие с большим удовольствием вспоминают годы учебы, она пошла им на пользу. Но далеко не все. И как быть с ними?

Современные подходы к образованию и преподаванию искажены устоявшимися взглядами на интеллект и творческий потенциал — эти представления допускали и до сих пор допускают впустую растрачивать таланты и подавлять уверенность в собственных способностях у огромного количества людей.

Такое расточительство является следствием маниакальной одержимости общими тестами академических способностей — иначе говоря, проверкой способности к обучению. Небрежное отношение к одаренным людям не намеренно. Большинство педагогов искренне стремятся помочь студентам проявить себя. Политики тоже не кривят душой, произнося пылкие речи о том, как с максимальной пользой использовать способности каждого студента. Растрата талантов, пусть и неумышленная, происходит системно. Системно, поскольку общественное образование — это система, и основана она на глубоко укоренившихся постулатах, давно уже устаревших.

До середины XIX века сравнительно немногие получали систематическое образование в учебных заведениях. Образование в основном было привилегией тех, кому это по карману. Для удовлетворения потребностей промышленной революции, чтобы обучать широкие массы основам промышленного производства, стали создавать государственные системы образования, построенные на принципах линейности, подчинения и стандартизации. И это одна из причин, почему они не работают сегодня — ведь настоящая жизнь многолика, она требует самостоятельности и не поддается формализации.

Несколько недель назад наш сын начал учиться в университете в Лос-Анджелесе, и в первый раз мы пошли вместе с ним на так называемый день знакомства. В какой-то момент студентов забрали, чтобы рассказать им о возможностях учебной программы, а родителям, в виде утешения, предложили посетить финансовый отдел. Затем перед нами выступил один из преподавателей и рассказал о роли родителей в студенческой жизни детей. Суть его лекции сводилась к совету не стоять у них на пути и не давать слишком много советов относительно карьеры.

Он привел в пример собственного сына, несколько лет назад тоже учившегося в университете. Сначала юноша решил получить классическое образование. Конечно, профессор с женой были не в восторге от карьерных перспектив, которые открывал диплом по античной филологии. Поэтому они вздохнули с облегчением, когда в конце первого года обучения сын объявил, будто решил специализироваться в чем-то более практичном. Они спросили, что он имеет в виду, и в ответ услышали — философия. Отец заметил: даже в далекие античные времена «крупные философские фирмы» не были самыми завидными работодателями. Однако сын все-таки прослушал курс философии и в конечном счете избрал своей специальностью искусствоведение. После колледжа он устроился в международный аукционный дом; много путешествует, хорошо зарабатывает, и ему нравится его работа и образ жизни. Он получил эту работу благодаря своим познаниям в античной культуре, умению мыслить, полученному на занятиях философией, и своей любви к искусству. Ни он, ни родители не могли предсказать такого развития событий, когда он только начинал учиться. Этот принцип можно применить ко всем нам. Жизнь не идет по прямой. Ориентируясь на свой личный, а не географический север, вы создаете новые возможности, встречаете самых разных людей, приобретаете богатый опыт и в итоге сами строите свою жизнь.

Иерархия дисциплин в школах в определенной степени основывается на предположении о спросе и предложении на рынке. Новые экономики требуют более глубокого понимания таланта, того же требует и сама суть нашей жизни . Кем мы станем в будущем — целиком зависит от нашего опыта здесь и сейчас.

Образование представляет собой не линейный процесс подготовки к завтрашнему дню, а сложную процедуру культивирования природных способностей и умственной восприимчивости — то есть развития тех качеств, благодаря которым мы все сможем лучшим образом существовать в настоящем и создавать для себя достойное будущее.

Действовать по-другому

Большинство стран, учитывая преобразования, свидетелями и участниками которых мы сейчас являемся, признали необходимость реформы образовательных систем. Хорошо, но этого недостаточно. Теперь стоит задача полностью перестроить их. В книге я также рассматриваю источники современных подходов к обучению и причины, по которым системы образования игнорировали таланты стольких людей. Я предлагаю по-новому взглянуть на истинный потенциал воображения и творчества в нашей жизни. Но мало «думать по-новому», к чему когда-то призывал Линкольн. Сегодня нужно действовать по-новому.

Кризис 2008 года уничтожил кредитный и биржевой пузыри, служившие питательной средой для чрезмерного потребления и перепроизводства по всему миру. Пронесшись, подобно урагану, над старыми индустриальными странами, финансовый кризис оставил след в виде обанкротившихся компаний, океана долгов и глубоких омутов безработицы, вызванной структурными изменениями в экономике.

Больше всех пострадала молодежь. Когда я пишу эти строки, общемировой уровень безработицы среди молодых людей в возрасте от пятнадцати до двадцати четырех лет достигает рекордного уровня.

Международная организация труда (МОТ) в августе 2010 года опубликовала отчет «Глобальные тенденции молодежной занятости в 2010 году»³, в котором приводятся такие данные: во всем мире насчитывается примерно 620 миллионов экономически активных молодых людей, из них на конец 2009 года числятся безработными 81 миллион человек — это самый высокий показатель за всю историю существования МОТ, и почти на восемь миллионов больше, чем в 2007 году. Уровень безработицы среди молодежи увеличился за период 2007-2009 годов с 11, 9 процента до 13, 0 процента. В докладе МОТ утверждается, что эти тенденции будут иметь «значительные последствия, поскольку в ряды уже ставших безработными вольются выходящие на рынок когорты молодых людей, достигших возраста трудоспособности», и предупреждает о том, что существует «риск наследования кризиса " потерянным поколением", состоящим из молодых людей, оказавшихся вне рынка труда и утративших всякую надежду получить работу и зарабатывать себе на жизнь честным трудом».

Для миллионов молодых людей будущее выглядит мрачным и бесперспективным. У них нет работы и нет надежд ее получить . . Уровень безработицы среди молодежи зависит от экономического кризиса сильнее, чем уровень безработицы среди людей постарше, и, как свидетельствует история, восстановление рынка труда для молодых обычно отстает от восстановления соответствующего рынка для старшего поколения. Для людей всех возрастов экономическое восстановление, если оно наступит, будет нелегким; и даже когда оно наступит, это будет не тот бизнес, каким он был всегда. Томас Фридман, автор книги «Плоский мир» («World is Flat»)*, в своей колонке в New York Times говорит об этом так: «Тем, кто ждет, что этот кризис кончится и кто-нибудь снова даст работу, придется ждать очень долго»**. Воссоздание сообществ, которые понесли ущерб в результате финансового кризиса, будет зависеть от воображения, творческих и инновационных способностей людей. Как утверждается в отчете МОТ, создание рабочих мест для миллионов молодых мужчин и женщин, ежегодно пополняющих рынок труда, — ключевой компонент на пути к более благополучной экономике. И значение имеет не только количество, но и качество работ.

* Полное название книги: The World Is Flat: A Brief History of the Twenty-first Century (2005); издана на русском языке: Фридман Т. Плоский мир. Краткая история XXI века. М.: ACT, 2007. Прим. перев. ** Цитата из статьи: The New Untouchables (The New York Times, October 21, 2009).

Фридман продолжает: «Те, кто способен придумать новые услуги, новые возможности и новые способы использования рабочей силы, станут новой кастой неприкасаемых. Те, у кого хватит воображения, чтобы изобрести более эффективные способы делать прежние виды работ, более экономные методы предоставлять новые услуги и новые пути для привлечения старых клиентов или новые способы сочетания существующих технологий, — те будут процветать». Решение проблемы — в более качественном образовании и обучении. Но и в этом случае бизнес будущего не может быть таким, каким был всегда. «Нам нужно не только, чтобы больше наших детей окончили средние и высшие учебные заведения, то есть получили как можно больше образования, — нам нужно, чтобы как можно больше выпускников выходили с правильным образованием.

Перед нашими школами стоит задача вдвойне более трудная — улучшать не только чтение, письмо и арифметику, но:

и предпринимательский,
инновационный
и творческий потенциал.

Мы не вернемся в старое доброе время, не укрепив наши школы так же, как и наши банки»⁴

Все организации конкурируют в мире, где способность к инновациям и умение приспособиться к изменениям — не роскошь, а необходимость. Компания IBM опубликовала в 2010 году четвертое издание «Capitalizing on Complexity» — издаваемого раз в два года исследования (IBM Global CEO Study), представляющего собой масштабный опрос руководителей крупнейших мировых компаний, проводимый Институтом IBM повышения ценности бизнеса (IBM Institute for Business Value)⁵. Представляя отчет, Сэмюел Палмизано, председатель совета директоров, президент и СЕО* компании IBM, сказал: «Мы завладели миром, который подключен ко множеству сложных и многоуровневых структур и представляет собой глобальную совокупность систем». Именно эта беспрецедентная степень взаимосвязанности и взаимозависимости служит фундаментом наиболее важных сведений в отчете IBM.

Данное исследование обнаружило, что первое место в повестке дня международного бизнеса и лидеров государственного сектора занимают три часто пересекающиеся темы.

Во-первых, по их мнению, стремительное нарастание сложности — это самая серьезная проблема, с которой им довелось столкнуться. Они ожидают, что в ближайшие годы этот процесс будет продолжаться и даже усилится.

Во-вторых, они ясно осознают, что в настоящий момент их предприятия не готовы эффективно справиться со сложностью в глобальном окружении.

В-третьих, они все больше утверждаются во мнении, что единственное и по-настоящему важное лидерское качество, которое помогло бы организациям справиться с растущей сложностью, — это творческое отношение к делу.

Последствия недостатка источника творчества могут оказаться крайне тяжелыми. Стоящие на месте организации, скорее всего, будут сметены сильными соперниками — корпоративная история полна примеров погибших компаний и целых отраслей, с которыми именно это и произошло. Они закостенели в старых привычках и упустили волну перемен, поднявшую более инновационные организации. Как-то раз в Лондоне мне пришлось выступать на банкете, посвященном лучшим международным корпорациям, входящим в список Fortune 500. Возглавляли его три американские компании. Десять лет спустя на этих местах оказались японские компании. Сейчас к верхним позициям упорно стремится все больше китайских компаний. Ни одной организации не гарантировано место в первых строках списка. Улыбнется им удача или отвернется от них, зависит от того, насколько им удается адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. Ухудшение позиций японских компаний объясняется, с одной стороны, тем, что они стали жертвами климатических изменений — мир вокруг менялся быстрее, чем они сами, и они за это поплатились; с другой стороны, экономики Китая, Бразилии и Индии быстрее приспосабливаются к новым потребностям в технологических нововведениях.

Едва ли кто-нибудь будет оспаривать тот факт, что Европа, и особенно Великобритания, в XVIII-XIX веках доминировали в мире во всех отношениях: культурном, политическом и экономическом. Британия была центром промышленной революции, и ее вооруженные силы удерживали колонии так же надежно, как английский язык подчинил себе их культуры. Королева Виктория, взойдя на трон в 1837 году, правила крупнейшей в истории империей, в которой «никогда не заходило солнце». Если вы оказались бы при дворе ее королевского величества в 1850 году и сказали бы, что в следующем поколении этой империи не станет, вас осмеяли бы и выгнали. Но ведь именно так и случилось. К концу Первой мировой войны, в 1918 году, империя получила смертельное ранение; ко времени моего рождения в 1950 году от нее остались лишь воспоминания. В культурном, политическом и экономическом отношениях в XX веке главенствовали Соединенные Штаты Америки — точно так же безоговорочно, как Европа в XIX столетии. Будут ли США доминировать в XXI веке, покажет время. Как отмечает американский ученый и лауреат Пулитцеровской премии Джаред Даймонд, империи имеют тенденцию скорее рушиться, чем угасать⁶*. Вспомните Советский Союз и его быстрый развал в 1990-е годы.

Все организации — живые и недолговечные создания . Они строятся людьми и нуждаются в постоянной поддержке, чтобы выжить. Когда организации терпят неудачу, под угрозой оказываются и рабочие места, и сообщества, которые от них зависят. В мире, где пожизненное трудоустройство на одной работе безвозвратно кануло в Лету, творчество — это не роскошь, а жизненная необходимость для личной защищенности и самореализации.

Лидирование в культуре инновационности влечет за собой радикальные последствия как для стиля институциональной организации — будь то школа или корпорация, — так и для стиля лидерства. Многие организации время от времени устраивают тренинги, чтобы поощрить творческое мышление сотрудников; но, подобно исполнителям ритуального танца для привлечения дождей, часто они недооценивают проблемы, которые пытаются решить. Поэтому перед вами не очередная книга о значении творческого подхода, предлагающая рецепты на будущую неделю. Она скорее о причинах болезни, чем о ее симптомах. В заключительной части книги я вкратце резюмирую все, что касается решения этих глубинных проблем.

Синтез образования, бизнеса и культуры

За время своей карьеры я работал в государственной образовательной системе, со школьными округами, с директорами школ, учителями, и студентами; мне приходилось иметь дело с самыми разными учениками, от воспитанников детского сада до университета и далее, включая двухгодичные колледжи местного значения и ассоциации образования для взрослых.

* Полное название книги, на которую ссылается автор: Collapse: How Societies Choose to Fail or Succeed; издана на русском языке: Даймонд Дж. Коллапс. Почему одни общества выживают, а другие умирают. М.: ACT, 2008. Прим. перев.

Я руководил национальными исследовательскими проектами, преподавал в университетах и готовил учителей. Сейчас я работаю с компаниями разных типов: корпорациями из списка Fortune 500, крупными банками, страховыми и дизайнерскими компаниями, медийными корпорациями, ИТ-организациями, компаниями розничной торговли, производственными, проектными и обслуживающими фирмами. Я также сотрудничаю крупными культурными центрами, занимающимися гуманитарными и естественными науками, музеями, оркестрами, танцевальными и театральными компаниями и общественными организациями в сфере искусства. По роду своей деятельности я объездил всю Европу, Северную Америку, Ближний Восток и Азию.

На личном опыте я убедился, что образование, бизнес и культура испытывают множество сходных проблем, причем некоторые из них усложняются потому, что эти сферы слишком плохо контактируют друг с другом. Моя книга затрагивает все три области, поскольку я уверен: наше будущее зависит от тесной координации между ними. Проблемы, с которыми сталкиваются бизнес-организации, — это текущие проблемы. Есть меры, которые можно предпринять прямо сейчас, чтобы разрешить их, и я расскажу о них. Но решения, принимаемые в долгосрочной перспективе, лежат в совсем другой плоскости — в системе образования.

Во всем мире правительства вливают колоссальные средства в реформирование систем образования. Во время реформенных процессов политики, как правило, сужают учебную программу, уделяя все внимание узкой группе предметов; внедряют в школьную систему культуру стандартизированного тестирования и максимально ограничивают свободу действий педагогов в их профессиональном выборе, как и чему учить. Реформы в основном подавляют те самые навыки и качества, которые жизненно необходимы для преодоления подстерегающих нас трудностей, а именно: творческую способность, понимание культуры, коммуникативность, навыки сотрудничества и решения проблем. С такой задачей не могут справиться партийные функционеры. Причем почему-то именно по отношению к образованию политики всех мастей ведут себя весьма единодушно. Они могут спорить о его финансировании и организации, о доступе и отборе, а также о лучших способах добиться улучшения стандартов. Однако очень редко можно услышать, как представители какой-либо партии поднимают вопросы о безусловной ценности общих тестов академических способностей и стандартов образования.

По иронии, они сами поддерживают такую политику в интересах экономики⁷. Парадоксальность ситуации обнаруживается, когда разговариваешь с лидерами бизнеса, и они все как один начинают жаловаться на образование: не дает оно вдумчивых, творческих, уверенных в себе людей, в которых они так остро нуждаются; не готовит оно людей образованных, грамотных, способных анализировать информацию и концепции; людей, не только предлагающих нестандартные и свежие идеи, но и внедряющих их; людей, ясно формулирующих свои мысли и умеющих плодотворно работать в команде. Они желают, чтобы система образования готовила таких людей, но слишком часто слепо цепляются за традиционное академическое образование.

Многие педагоги хотят обеспечить более сбалансированную и динамичную форму образования, чтобы должным образом использовать свою творческую энергию, но практически постоянно ощущают, что не в силах ничего сделать из-за политического давления, из-за конформизма общества и недовольства учеников и студентов. Тем временем родители не спят ночами, обеспокоенные качеством образования своих детей. Большинство отцов и матерей считают, что образование поможет их детям найти работу и обрести финансовую независимость. Я знаю, потому что сам отец. Не могу передать, как сильно я хочу, чтобы мои дети стали экономически независимыми и как можно скорее. Однако, помимо этого родители желают, чтобы образование помогало молодым людям проявлять свои уникальные способности и вести осмысленную и целенаправленную жизнь. Того же хотят для себя молодые люди. Предполагается, что по мере взросления образование будет вести нас от детства к зрелости. Оно должно быть приоритетным среди других способов, которые мы используем для осознания своих творческих возможностей, но чаще всего именно из-за него мы их теряем.

Проблемы, рассмотренные в этой книге, глубоко затрагивают всех нас. Ведь речь идет об экономической глобализации и о революционных изменениях, с которыми сталкиваются бизнес и работа. Мы также поговорим о некоторых экстраординарных событиях в науке и технологиях, по сравнению с которыми изменения, наблюдаемые нами вполне могут показаться примитивными. Возможно, мы не в состоянии предсказывать будущее, но в наших силах помочь ему принять определенные формы.

В книге я рассказываю, как мы управляем компаниями и организациями, а также ₀ переменах, необходимых для культивации творческого и инновационного духа. На страницах книги вы найдете концепции, относящиеся к интеллектуальным и творческим возможностям, на них основываются ныне существующие системы образования; также мы обсудим, почему и как они должны меняться — и меняться быстро. Представленный диапазон тем крайне важен, если мы собираемся изменить характер обсуждения творческого потенциала и обратиться не только к признакам, но и к причинам проблем, с которыми сталкиваемся сегодня.

За пределами воображения

В большинстве отношений мы, человеческие существа, подобны прочим живым организмам, живущим на нашей планете. Жизнь человека — лишь мгновение с точки зрения вечности; все мы проходим биологический цикл от зачатия к рождению и потом к смерти; во многом у нас общие физические потребности с другими биологическими видами, и все мы зависим от продуктов, поставляемых землей. На протяжении последних столетий индустриализации все больше людей уходят из деревень в города и, судя по всему, считают, что мы можем прожить изолированно от природы. Усиливающиеся климатические изменения — напоминание о том, что это невозможно. Но как минимум в одном вопросе люди радикально отличаются от других форм жизни на Земле — у нас есть воображение. Благодаря ему мы получили неограниченные творческие возможности.

Под воображением я понимаю способность видеть не только настоящий момент и не только непосредственное окружение. Благодаря воображению мы очень многое можем:

представлять в своем сознании вещи, недоступные восприятию органами чувств;
заглядывать в прошлое и всякий раз видеть его по-разному, пересматривать и переосмысливать его;
усиливать свое ощущение настоящего, глядя на него глазами других людей.
Более того, мы можем предвидеть разные варианты будущего. Возможно, мы не в состоянии его предсказывать, но в наших силах помочь ему принять определенные формы.

Биологически мы, вероятно, эволюционировали в том же темпе, что и прочие биологические виды, — зато в культурном плане мы всегда развивались с особенно неистовой скоростью. Насколько мы можем судить, культура жизни собак и котов не слишком меняется. Живя в своем мире, они, видимо, делают то же, что делали веками, и заняты все теми же вещами. Нет необходимости выяснять, что нового появилось в их существовании. В человеческой жизни всегда появляется что-то передовое, поскольку одна из характерных черт человека — способность к созиданию.

Вполне вероятно, довольно скоро наступит время, когда мы спасуем перед какими-то трудностями, нами самими и порожденными, — в окружающей среде, политике или в собственных противоречивых убеждениях. Если это случится, причиной будет не чересчур интенсивное воображение, скорее наоборот. Сейчас больше чем когда-либо ранее нам нужно развивать свои уникальные творческие способности, которые в первую очередь и делают нас людьми.

Глава 2

Перед лицом перемен

Примерно к 2040 году у каждого будет

резервная копия собственного мозга, так

что смерть не станет серьезной помехой

в карьерном росте'.

Ян Пирсон*

* Пирсон Ян — английский исследователь и футуролог, глава отдела футурологии British Telecom. Прим. перев.

С каждым днем ускоряется темп перемен. Новые технологии преображают не только стиль работы и размер заработной платы, но и наши взаимоотношения и образ мысли. Наряду с этим выросло население планеты и продолжает расти быстрее, чем когда-либо прежде в истории человечества. Многие трудности, с которыми мы сталкиваемся, порождены мощным взаимодействием этих факторов. Проблема в том, что большинство из общепринятых практик — в бизнесе, управлении, образовании — уходят корнями в устаревшие способы мышления .

Они обращены не в будущее, а в прошлое. В результате многим людям и организациям довольно сложно справляться с переменами, и из-за этого они ощущают себя брошенными и отчужденными.

Чтобы устоять перед трудностями, мы должны знать их природу; чтобы справиться с ними, нам необходимо понять, что развитие природных способностей к воображению, творчеству и инновациям — это не вопрос нашего выбора, а необходимость. Сегодняшние проблемы носят как глобальный характер, влияя на каждого живущего в мире, так и личный, затрагивая любого из нас. Поскольку это моя книга, давайте с меня и начнем.

Темпы перемен

Я родился в Англии, в Ливерпуле, в 1950 году. В то время люди почти никуда не ездили. Визит в ближайший город превращался в однодневное путешествие. В некоторых регионах диалекты так сильно отличались, что по особенностям говора можно было определить, из какой деревни или даже какой части города человек родом. Мой отец родился в 1914 году. Всю свою жизнь он прожил в Ливерпуле и редко удалялся от города более чем на 50 километров. Моя мать родилась в 1919 году и стала проводить отпуск за пределами страны уже в довольно зрелом возрасте. У меня пятеро братьев и сестра. Мой брат Джон, составляя наше генеалогическое древо, обнаружил, что с середины и до конца XIX века семеро из восьми наших прадедушек и прабабушек проживали в Ливерпуле на расстоянии трех километров друг от друга, порой даже на соседних улицах. Именно поэтому они познакомились. Вообще-то, в те времена люди женились и выходили замуж за местных и собирались в будущем вести примерно такую же жизнь, как их родители. Они не были зомбированы медийными образами знаменитостей и звезд реалити-шоу и потому не имели ничего против вступления в брак с человеком, которого изо дня в день встречали в лавке. Они вели оседлую жизнь — «в каких рождались, в тех и умирали гнездах»*, — и так в те времена жили почти все.

Сейчас я живу в Калифорнии, в Лос-Анджелесе; по роду своей работы мне приходится так много путешествовать, что часто я не могу вспомнить, где и когда был. Недавно я отправился в Норвегию, чтобы выступить на конференции в Осло. Я летел ночью из Лос-Анджелеса через Нью-Йорк. Самолет опоздал, и я прибыл в Осло на пять часов позже, уставший, но в нетерпеливом ожидании предстоящего доклада. Когда я готовился выйти на сцену, кто-то из организаторов спросил меня, бывал ли я в Осло прежде. Не задумываясь я ответил, что не был, но нахожу город замечательным. Несколько часов спустя я вспомнил, что все-таки был в Осло раньше. Причем целую неделю! Конечно, это было лет пятнадцать назад, но все-таки... Вряд ли можно посетить Норвегию, не заметив этого. В течение недели вы делаете множество разных вещей: едите, принимаете душ, знакомитесь с людьми, разговариваете, думаете обо всяких норвежских штуках. Я побывал в Национальной галерее искусств и провел немало времени, рассматривая картины Эдварда Мунка, в том числе «Крик»**. Вот и мне захотелось отчаянно закричать, когда я осознал, что совершенно забыл о той поездке. Возможно, это говорит о том, что я слишком много времени провожу в дороге. Еще мне кажется — это примета времени.

В Англии какое-то время я жил в деревне под названием Снит-терфилд (я не шучу! ), недалеко от Стратфорда-на-Эйвоне, родины Уильяма Шекспира. А в Сниттерфилде в 1531 году родился отец Уильяма Шекспира — Джон. Когда ему исполнилось двадцать, он покинул Сниттерфилд и отправился искать счастья в Стратфорд — за целых три мили от родной деревни. Разница между его видением мира и нашим, почти пятьсот лет спустя, невероятна! Какой контраст с нашими днями, когда бизнесмены в рабочем порядке летают на другой континент на совещание, а потом забывают, где побывали. Социальные изменения в истории человечества происходили со скоростью улитки, если сравнивать с нашими днями.

Цитата из стихотворения Иосифа Бродского «Классический балет есть замок красоты...» (1976). Прим. ред.

Мунк Эдвард (1863-1944) — норвежский живописец и график; его знаменитая картина «Крик», существующая в четырех экземплярах (1893-1910), на сегодня самое дорогое произведение искусства, проданное на аукционе. Прим. перев.

Хотя во времена Джона Шекспира тоже происходили своего рода революционные изменения: открывались новые континенты и пути доставки пряностей, появлялись новые изобретения, однако повседневная жизнь отца великого драматурга, пожалуй, мало чем отличалась от жизни его родителей, дедов или прадедов.

Мой отец никогда не покидал Англию. Я, с рабочими целями или ради развлечения, побывал в большинстве стран Европы и Восточной Азии, исколесил Америку и Австралию. Мои дети еще в подростковом возрасте посетили больше стран, чем я в свои сорок лет. Когда я был подростком в 1950-1960-е годы, детство моих родителей в 1920-х представлялось мне чем-то вроде Средневековья: лошади на улицах, первые автомобили, паровозы, величественные океанские лайнеры, о самолетах и речи не шло, никакого телевидения и совсем мало телефонов. Когда в 1959 году у нас появился первый черно-белый телевизор, моя семья чувствовала себя так, словно мы достигли верхней ступени человеческого развития. Теперь мои собственные дети представляют мое детство не менее странным: всего лишь пара телевизионных каналов, и ни тебе цвета, ни объемного звука; никаких видеоплееров, не говоря уже о компьютерных играх, мобильных телефонах, айподах, социальных сетях и фастфуде. Мир моих детей, конечно, иной, и целая эпоха отделяет его от мира моих дедов и прадедов. Это различие заключено не только в природе изменений, но и в их темпе. Самые глубокие перемены произошли вовсе не за пятьсот лет — большинство из них пришлись на последние двести и особенно на последние пятьдесят лет, и скорость изменений все растет. Вот что говорит статистика:

1950 год: среднестатистический человек за день преодолевает расстояние примерно в 8 км;

2000 год: среднестатистический человек за день преодолевает расстояние приблизительно в 48 км;

2020 год: среднестатистический человек за день будет преодолевать расстояние порядка 97 км.

Представьте прошедшие триста лет в виде циферблата часов, на котором одна минута равняется пятидесяти годам. Всего лишь три минуты назад транспорт представлял собой лошадь, колесо и парус. В конце XVIII века Джеймс Уатт* усовершенствовал паровую машину, и это событие изменило все: оно стало самым сильным потрясением в социальном катаклизме, названном промышленной революцией. Усовершенствованный паровой двигатель высвободил колоссальные объемы энергии для промышленного производства. Он сделал возможным быстрое перемещение по суше и воде, способствовал развитию железных дорог — кровеносной системы молодого индустриального мира. Паровой двигатель привел к перемещению колоссальных масс людей со скоростью, прежде недоступной. С того времени кривая перемен пошла вверх почти по вертикали, а стрелки нашего циферблата стали двигаться еще стремительнее.

4 минуты назад создан двигатель внутреннего сгорания (Франсуа Исаак де Риваз**, 1807 г.);

2, 5 минуты назад появился первый автомобиль (Карл Бенц***, 1885 г.);

2 минуты назад выполнен первый полет человека на аппарате, оснащенном двигателем (братья Райт****, 1903 г.);

1, 9 минуты назад — запущена ракета (Роберт Годдард*****, 1915 г.);

* Уатт Джеймс (1736-1819) — шотландский инженер, изобретатель-механик; его именем названа единица мощности — ватт; работы Уатта положили начало промышленной революции в Англии и во всем мире. Прим. перев.

** Риваз Франсуа Исаак, де (1752-1828) — швейцарский инженер и изобретатель. Прим. перев.

*** Бенц Карл (1844-1929) — немецкий инженер, изобретатель; основатель мирового автомобилестроения. Прим. перев.

**** Райт Уилбур (1867-1912) и РайтОрвил (1871-1948) — американские изобретатели, авиаконструкторы и летчики. Прим. перев.

***** Годдард Роберт (1882-1945) — американский ученый, один из основателей современной ракетной техники. По официальной версии, первая ракета на жидком топливе была запущена в 1926 г., а в 1915 г. Годдард провел первые эксперименты. Прим. перев.

1, 5 минуты назад создан реактивный двигатель (Ханс фон Охайн и Фрэнк Уиттл*, 1930 г.);

1 минуту назад на орбиту Земли выведен первый искусственный спутник («Спутник-1», 1957 г.);

50 секунд назад первый человек высадился на Луну и прошел по ее поверхности («Аро11о 11», 1969 г.);

30 секунд назад создан многоразовый транспортный космический корабль, или космический челнок («Discovery», 1981 г.);

1 секунду назад появился беспилотный космический корабль многоразового использования (Х-37В, 2010 г.);

0, 5 секунды назад компания Terrafugia разработала летающий автомобиль со складными крыльями («Transition», 2011 г.).

Революция в транспорте — не самый яркий из показателей темпа изменений.

Вам письмо.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒